Текст книги "Всеобщая история религий мира"

Автор книги: Вольдемар Карамазов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Помимо непознаваемой, неуничтожимой и неопределимой души вводилось еще одно понятие. Вместо огня – носителя жизни – появляется «тот, кто владеет душами всего мира», тот, кто есть высшее бытие, стоящий над богами и силами, будучи всеобщим первоначалом. Постоянно в разных вариантах воспевается возвышенность этого первоначала, этой таинственной мировой силы, с незапамятных времен называвшейся термином «Брахман».

Поначалу этот термин означал чудодейственную власть священного слова. Достаточно было сделать лишь шаг вперед, и перед древними мудрецами блеснуло спасительное понимание: «Возвышенный, всемогущий Брахман, который пронизывает всю Вселенную и является одновременно частью моей души, это я сам». Высшее бытие, человеческая индивидуальность (Атман) здесь отождествляется с вселенским Брахманом. Он не только находится в человеческой душе, он есть эта душа, Атман, «Я».

Погруженные в мистический экстаз или, скорее, в оцепенение йогического сосредоточения, постигали древние мыслители единство личной души с всемогущим космическим первоначалом. В текстах упанишад много раз повторяются слова изумления и восторга перед мыслью о единстве Атмана и Брахмана.

Всецело осознавший это единство человек будет освобожден от дальнейшего круговорота жизни. Его душа соединится с Брахманом и вознесется над радостью и печалью, над жизнью и смертью. Во сне человеческий дух волен, он летает легко, как птица, и становится то царем, то жрецом-брахманом. За сновидениями лежит сон без сновидений, особое бессознательное состояние, похожее на глубокий обморок, подобный смерти. Опыт души в таком состоянии не поддается описанию, а за этим состоянием находится Брахман. Кто достигнет Брахмана, тот свободен.

Тогда как понятие «Атман» стало обозначать душу, «Я», под словом «Брахман» подразумевали не содержащее в себе индивидуальных различий вселенское «Я» – одно и единственное (в санскрите «Брахман» – среднего рода). Такое понимание Атмана-Брахмана устраняет множественность всех явлений Вселенной. Как соль, растворившаяся в воде, делает воду соленой, а сама остается непостижимой, так все существующее имеет свою основу и свое истинное бытие в единственной, непостижимой вселенской сущности, которая содержится во всем.

Здесь мы подошли к тому, что составляет смысл и цель важнейшего этапа развития индийского мышления. Речь в данном случае идет не о какой-то совершенной, законченной философской системе: множество вопросов так и останутся нерешенными, много проблем не будет затронуто. Перед нами высшие достижения древнего мышления, идеи, оказавшие огромное влияние на позднейший индуизм. Здесь обозначилось направление, в котором пойдет развитие религиозно-философского представления в следующей фазе его истории.

Частная вселенская душа в упанишадах часто характеризовались лишь негативным образом.

В отдельных местах Брахман описывался как существующий сам по себе, в одном же случае почти отождествлялся с высшим божеством. В позднейших упанишадах он представлен как Господь, окружающий собой все предметы, сверкающий и бестелесный, не затронутый злом, всевидящий, всеведающий и существующий сам по себе.

В более позднем варианте мудрецы идут еще дальше и видят в Брахмане не личный принцип, а божественного творца – бога Рудру, или Шиву, которого можно постичь не только посредством аскетизма и покаяния, не только путем созерцания и познания, но и с помощью беспредельной преданности и любви. Тут мы уже стоим на пороге нового периода, когда древняя брахманская религия жертвоприношения и знания превратилась в учение о любви и почитании, нашедшее себе самую сильную опору в «Бхагавад-гите», книге, называемой иногда – и не совсем неверно – Новым заветом индуизма.

Следует отметить, что идеи упанишад повлияли и на учения более древние, чем те, которые мы упоминали. Тенденция умозрения того времени выражалась в стремлении объединить различные учения в единое целое, устранить противоречия и расхождения, наметившиеся в течение всего предшествующего периода. Но эта монистическая тенденция не смогла все-таки примирить дуализм вечного Брахмана, причины всего бытия и подлинной основы индивидуальной души, с существованием эфемерного, иллюзорного мира страданий и смерти.

Будда Гаутама, отправляющийся в путь. Рельеф, II в.

Невозможно было устранить противоречие между не искупленной душой, путешествующей из одной жизни в другую, и душой, искупившей все свои грехи, преодолевшей смерть и достигшей высшей цели.

Мудрецы упанишад оставили немало идей, типичных и для ряда других религиозных концепций той эпохи. Мы встречаем их позднее и в развитом буддизме, хотя в несколько иной, а иногда и совершенно изменившейся форме. В упанишадах, к примеру, ясно сформулирована мысль о преходящем и полном страданий характере человеческого существования, то есть о том, что стало основой буддийской веры. В обеих системах совпадают и убеждения в возможности освободить свое сознание путем самоотречения, созерцания, так же как достигнуть того блаженного состояния полного покоя, в котором навсегда исчезает все несовершенство и вся скверна профанированного мира.

Тем не менее учение упанишад и буддизм противоречат друг другу в некоторых кардинальных пунктах, принципиальных для обеих систем. В первую очередь это касается идеи упанишад о единственной и высшей реальности, первооснове всего бытия, из которой все возникло и в которую все опять возвращается на время или навсегда, идеи, которая стала краеугольным камнем монистической метафизики позднейших индуистских школ.

Бог Ганеш, сын Шивы и Парвати

Допущение этой реальности противоречит плюралистической философии вечных изменений мира, характерной для раннего буддизма, учившего, что во всей эмпирической действительности нет ничего неизменного и что ни материальные, ни духовные субстанции не существуют отдельно, независимо друг от друга. Поэтому освобождение из круговорота жизни не может состоять в растворении в вечном абсолюте; к освобождению ведет только полное уничтожение всех факторов, вызывающих процессы, в результате которых создается жизнь и весь окружающий мир.

В этом и состоит глубочайшая пропасть, разделяющая оба учения. В одном древнем буддийском тексте идея упанишад об идентичности Атмана и Брахмана названа даже просто наивной.

Разумеется, что в период долгого сосуществования эти системы оказали влияние друг на друга. Однако едва ли допустимо говорить о прямых «заимствованиях», хотя известно, что, по крайней мере, пять древних, прозаических упанишад возникли в период до появления Будды Гаутамы. Центральные проблемы обоих учений были таковыми и для всех тогдашних философских школ, и нет причин считать упанишады прямым источником учения буддизма только потому, что до нас не дошла другая, небрахманская литература того периода.

С отдельных позиций можно, впрочем, увидеть прямую временную и идейную преемственность от упанишад через буддизм к индуизму. Так, буддизм развил до конца упанишадскую концепцию об искуплении. В древнейшем буддийском учении, которое, несомненно, возникло до Будды, акцент делался на возможности полного искупления, освобождения от страданий и круговорота жизни и на способе достижения его.

Определяющую роль при этом сыграла практика йоги, конечно, еще в самой примитивной своей форме, которая стала в индуизме основой продуманной и теоретически разработанной системы. Столь же сильно воздействовал буддизм на более поздние системы своим постоянным упором на аскетизм, выраженным стремлением к жизни, исполненной созерцания и направленной на осуществление высших духовных целей. Весьма ясная и по своему характеру демократическая структура буддийской общины послужила образцом для многих индуистских монастырей и сект, а организация школьного образования – для брахманских школ.

Вообще цель создания упанишад можно понимать как попытку заново проанализировать господствовавшие в ведический период примитивные культы, внести в них мировоззренческое единство, привести религиозные представления в единую систему с некоторыми поправками. Молено сказать, что в эту эпоху идет своего рода этико-философское переосмысление ведических культов и мифологии.

Джайнизм

Секта джайнов

Уже в VI в. до н. э. в Индии появились новые философские и религиозные направления, которые поставили под сомнение более древние ведические ценности, а также предложили иной путь к спасению. Первым из этих направлений стал джайнизм.

Для джайнизма свойственна особая, рационалистическая конструкция его философской системы, в ее основе лежит материалистическое понимание мира. В джайнизме явно преобладает интеллектуальный аспект, а чувственная, эмоциональная сторона сведена к минимуму. В целом можно охарактеризовать джайнизм как религию монахов, с весьма строгими правилами для мирян, составляющих неотделимую и значительнейшую часть религиозной общины. Джайнизм не знает обрядности в полном смысле слова, но допускает совершение верующими мирянами некоторых обрядов ортодоксального индуизма.

Термин «джайнизм» был образован от слова «jina» («победитель»), которым называли основателя этого учения Вардхаману Джнатрипутру (около 599-527 гг. до н. э., по другим данным 540-468 гг. до н. э.), прозванного его приверженцами Махавира («великий герой»). Махавира был выходцем из области Магадха (современный индийский штат Бихар) и принадлежал к касте воинов. По матери он даже был родственником правителя Магадхи. До двадцати восьми лет ему пришлось вести вполне светский образ жизни, но затем, после смерти родителей, в его мировоззрении произошел перелом.

В итоге Махавира оставил жену и родных и отправился странствовать по миру. Его одеждой была набедренная повязка, но через тринадцать месяцев строгой аскезы он отказался и от нее, проведя остаток жизни обнаженным. Двенадцать лет он провел в самых тяжких изнурительных испытаниях и в глубоком размышлении. Тогда свет познания осенил его, и он уверовал, что достиг совершенства (кевалин). В это же время его стали называть Джина. Он выступил в качестве учителя, проповедовал свои взгляды и после того, как приобрел в окрестных странах много приверженцев (преимущественно из кшатрийской аристократии), организовал религиозную общину, состоявшую из мирян и монахов обоего пола.

Махавира

Вероятно, перед тем как присоединиться к Джине, некоторые его последователи отказывались от всего имущества, включая и одежду, что помогало им достичь бесстрастия и отрешенности. Махавира действовал в роли пророка в течение тридцати лег и умер в Паве (возле города Патна, в штате Бихар) около 72 лет от роду, по своей воле отказавшись от пищи. Такой смертью он достиг нирваны – окончательного покоя.

В течение двух веков последователи Махавиры продолжали оставаться маленькой общиной. Но после того как отрекся от престола и присоединился к приверженцам джайнизма Чандрагупта, основатель Магадханской династии Маурьев, ряды их стали быстро увеличиваться.

Статуя Джины из дерева

Помимо этого, в конце правления Чандрагупты был страшный голод, вынудивший многих джайнов переселиться из долины Ганга на севере Индии в южные районы плоскогорья Декан. Там они основали еще несколько больших религиозных центров. Затем, как говорит легенда, когда после одиннадцатилетнего отсутствия глава эмигрантов Брадрабаху возвратился в Бихар, он обнаружил, что связанные с голодом трудности вынудили северных джайнов, возглавляемых Ситхулабхадрой, отказаться от традиций, завещанных Махавирой, и облачиться в белые одежды.

Так были образованы два основных направления джайнизма. Одно из них составляли дигамбары (дословно «одетые воздухом»), которые учили, что праведник не должен иметь вообще ничего, ходить голым и питаться подаянием и что женщины не могут достичь освобождения. Представители другого направления гивегпамбары – «одетые в белое» – признавали одежду и возможность освобождения женщин. Этот раскол в джайнизме сохраняется до настоящего времени.

Следует упомянуть и еще один поворот в истории джайнизма. В 1653 г. от шветамбаров отделились так называемые штхаканаваси («обитатели залов»). Как протестанты в Европе, они выступили против всех форм идолопоклонства и храмового служения как противоречащих учению Махавиры. Впрочем, основополагающих доктрин религии этот новый раскол не затронул.

Джайны верят, что Махавира был двадцать четвертым пророком в современную эпоху космического упадка. Его предшественником считался философ Паршавантха, живший около 800 г. до н. э., но его учение считалось более мягким в сравнении со взглядами самого Джины. Впрочем, и учение джайнов известно только из гораздо более поздних сочинений.

По легенде, Махавира имел одиннадцать учеников, которые из его проповедей составили систематизированное изложение учения джайнов, передававшееся изустно сто шестьдесят два года. Примерно в IV в. до н. э., после раскола, первоначальный священный канон джайнизма исчез практически бесследно. Члены секты дигамбаров придерживаются версии, что их древнейшие тексты полностью утеряны. Их противники шветамбары пытались восстановить утраченный канон на Соборе в Паталипутре, прошедшем, вероятно, в IV в. н. э. Окончательно же это учение было канонизировано лишь на Соборе в Валабхе. Представленные там тексты шветамбары считают подлинным учением Махавиры.

Древнее каменное изображение Махавиры и его последователей

Так как этот свод текстов состоял из весьма трудно воспринимаемых афоризмов (сутр), в обоих направлениях возникла богатая комментаторская литература, а затем появились теологические и философские трактаты. Позже у джайнов получили развитие специальные отрасли знаний.

Сочинения дигамбаров, более богатые и глубокие по своему содержанию, скорее приближаются к научным текстам. К ним в первую очередь относятся пураны, частично написанные на санскрите, а частично на языке пракрити. Среди создателей догматики и философии дигамбаров важнейшее место принадлежит Немичандре, автору пяти трактатов, приравненных к каноническим.

Последний из них и самый значительный, «Трилокасара», представляет собой нечто вроде энциклопедии джайнизма, в которой содержатся не только положения учения, но и множество сведений по космологии, астрономии, геометрии и математике, разумеется, в понимании джайнов.

Рельеф «Медитирующий Махавира»

Основной целью Махавиры было научить людей, как достичь чистоты и освободиться от рабства страданий, жизни и смерти. Достигший освобождения также назывался джина – победитель. В отличие от брахманизма, Махавира основывал свою систему не на откровении, а на логике и опыте.

Отношение джайнов к богу позволяло сторонникам других религий считать джайнизм разновидностью атеизма. Они полагают, что бог – всего лишь душа, ранее находившаяся в человеческом теле и добившаяся окончательного освобождения не только от тела, но и от тончайшей материи, каковой выступает карма. Бог не является творцом, и поскольку он ни в какой форме не связан с материей, постольку не может вмешиваться в жизнь материального мира, поэтому джайнизм можно именовать прежде всего этико-философским учением.

В джайнизме говорилось о существовании бесчисленного количества одушевленных (джива) и неодушевленных (аджива) субстанций. К первым относились растения, животные, люди, ветер и огонь, ко вторым – пространство, время, а также дхарма, состоящая в движении материя, которую образуют атомы в различных комбинациях, и адхарма – покой. Все эти субстанции существуют вне нашего восприятия и знания о них.

В учении джайнизма об устройстве мира важное место занимали представления о душе. Только освобожденной душе известна полная и абсолютная истина. В своем первоначальном состоянии душа знает все, от нее нельзя ничего утаить. В нашем мире души всегда связаны с телом, поэтому они имеют незавидную судьбу: их знание несовершенно из-за ограничений, налагаемых на них материальной оболочкой.

В джайнизме различают пять уровней, в зависимости от формы, в которой душа проводит свое земное существование. Интересно, что к низшему уровню относились растения и четыре основных элемента творения – огонь, вода, земля и воздух, а к высшему – пятому – принадлежали высшие животные, люди и божественные создания. Перемещение души из одного уровня сознания к другому или из одной группы в другую, вверх или вниз по шкале, зависело от неумолимого закона кармы.

Как и все индийские религии, джайнизм признавал универсальный закон кармы. Тем не менее кармическое учение у джайнов носило достаточно самобытный характер. Согласно ему, карма состоит из мельчайших частиц материи, которые прилипают к душе, как глина к горшку. Но при помощи определенных усилий, дисциплины и знаний люди могут контролировать карму. Эта карма является заслугой или грехом, и ее род и количество определяет судьбу человека: должен ли он идти к новому, лучшему или худшему, возрождению, или же совсем освободиться от переселения душ.

Совершенный грех ведет человека к более низменному существованию и даже к переходу в мертвую материю, а заслуга возвышает его до лучшей и, наконец, до божественной жизни. Эгоистичные, жестокие и бесчестные поступки способствуют накоплению тяжелой кармы, которая тянет душу вниз. Карма же, происходящая от добрых поступков, рассыпается практически мгновенно, не оказывая почти никакого влияния. А добровольно принятые страдания могут уменьшать накопленную карму, помогая просветлению души.

В учение джайнизма много сходного с философией санкхьи. Обе, думается, возникли в одно и то же время и в более или менее одинаковых условиях, и той и другой свойствен дуализм материи и духа. Главное различие заключается в понимании спасения. Согласно санкхье, душа добьется его тогда, когда осознает, что ее внутренние особенности не идентичны многообразным формам материи, из которых состоят живые существа.

Согласно джайнизму, духовный мир намного сложнее, и спасение души (мокша) основано на ее освобождении от форм материи и от кармы. Когда это произойдет, природная легкость позволит душе подняться на поверхность Вселенной и поселиться там навечно среди блаженства и всеведения.

Только души героев, таких как Махавира, достигают спасения еще в земной жизни. С землей их связывает лишь остаточная карма, но когда с помощью постов и обетов она рассеется, они сразу же вознесутся над высочайшими из божественных небес. Только полное уничтожение кармы в какой бы то ни было форме освобождает душу от рабства телесного существования. Это освобождение, абсолютное состояние, есть нирвана учения джайнизма, но нирвана в этой системе не является полным прекращением сознания: душа остается, потому что сущность ее неразрушима; абсолютное состояние определяется только отрицательно, как независимость от кармы и всего телесного.

Быт молодого Махавиры

Монахи-джайны живут в крайнем аскетизме

Искупляющее уничтожение кармы можно достичь тремя сокровищами (триратна): правой верой в то, что Джина победил мир, что он нашел спасение и что он есть прибежище верующих; правильным знанием того, что такое мир и как можно его победить; наконец, правильным поведением, т. е. подавлением на практике причины кармы.

Верное знание приходит через постижение учения джайнов, правильная вера – через убежденность в его истинности, а правильное поведение – через следование ему. Первые два ничего не стоят без третьего, поэтому приверженцы джайнизма давали обеты правильного поведения, наиболее важным и всеобъемлющим из которых является ненасилие.

В этическом смысле, как мы видим, джайнизм является учением о всеобщей любви. Он учит равной доброте ко всему живому и запрещает лишать жизни любое живое существо (ахимса). Причинить вред живому существу, даже нечаянно, означает привлечь самый тяжелый из потоков кармы. А поскольку практически вся Вселенная наполнена жизнью, то становится понятно, что питание и образ жизни джайнов находились в рамках жесточайших ограничений. Все они были вегетарианцами и не могли заниматься крестьянским трудом, так как, вспахивая почву, можно было причинить вред животным и растениям, не говоря уже о земле.

Джайны не могли заниматься и большинством ремесел, ибо металл в кузнице или дерево в руках плотника также испытывали при обработке страшную боль. Им следовало стать торговцами, учителями или ростовщиками, а еще лучше – купцами, ювелирами или банкирами.

В джайнской этике, проникнутой индивидуалистичностью, существует положение, по которому спасения могут добиться и неджайны, если они руководствуются тридцатью пятью правилами, составляющими ее основу, пусть даже они делают это неосознанно, не имея представления, что данная религия предписывает нечто подобное. Несомненно, что этика джайнизма очень сильно ограничивала свободу поведения человека и тем самым придавала джайнам особые черты, резко отличающие их даже по внешнему виду от остального индийского населения.

Аскет дигамбар

Основная задача для джайнов состояла в том, чтобы победить стремление к деятельности, обуздать чувства и таким образом воспрепятствовать накоплению кармы. Но и этого недостаточно: чтобы уничтожить оставшуюся от прежних перерождений карму, нужно было вести аскетический образ жизни. Этот аскетизм трактовался вполне по образцу брахманизма и имел по преимуществу отрицательный характер. Он состоял в разного рода подавлении органической деятельности, а также в настоящем самоистязании.

Первая ступень жизни аскета – посвящение. Для начала он сдавал все свои вещи и драгоценности родственникам и надевал платье аскета (садху). Затем ему обривали голову. С этого момента он был бездомным странником и не должен был иметь никаких вещей, кроме своих одежд, нескольких кусков ткани для процеживания воды, в которой могли оказаться насекомые, маски, закрывающей рот, чтобы не причинить вреда воздуху, а также деревянных кувшинов или бутылок из тыквы и метлы для подметания земли перед собой, так как на ней могли оказаться насекомые. После этого аскеты джайнов давали пять великих обетов:

1) не причинять вреда – не убивать никакое живое существо;

2) быть искренним – говорить только то, что приятно, полезно и правдиво;

3) не воровать – брать лишь то, что дают;

4) соблюдать целомудрие – не иметь никаких дел с богами, людьми либо животными противоположного пола;

5) отказаться от любви ко всем вещам или людям, то есть расстаться со всеми привязанностями, равно как и неприязнями, другими словами, быть безразличным ко всем ощущениям, приходящим через органы чувств.

Шветамбары

Интересно, что пять подобных, но «ограниченных» обетов – не вредить живому, не лгать, не красть, воздерживаться от половых сношений и, наконец, владеть ограниченным количеством собственности – давали и миряне. Но обеты аскетов носили, естественно, гораздо более строгий характер.

Настоящий аскет должен был обладать двадцатью семью качествами, чтобы соблюдать пять обетов, никогда не есть после захода солнца, защищать все живые существа, презирать алчность, контролировать свои пять чувств, хранить верность высоким идеалам и внимательно осматривать все окружающее, чтобы ненароком не причинить вред какому-нибудь случайному насекомому.

Помимо этого, он должен быть самоотреченным, неукоснительно придерживаться трех правил контролирования разума, речи и тела, владеть двадцатью двумя способами терпения и стойко переносить страдания до самой смерти. Обязанности джайнов заметно различаются в зависимости от направления и школы, однако в целом нетрудно довольно точно описать день аскета.

Его сон был очень коротким, утро аскета начиналось около четырех часов утра внутренней исповедью и сосредоточением. Затем он внимательно осматривал свое платье и ложе: каждое насекомое, которое он находил, следовало положить в сухое и тенистое место под деревом. Потом предавался утренним размышлениям, выполняя обряд для души, и отправлялся в пункт своего временного пребывания излагать верующим религиозные тексты или объяснять какие-нибудь важные положения своего учения.

Один из общины отшельников отправлялся за милостыней; дождавшись его возвращения, остальные приступали к совместной трапезе, по окончании которой начинался прием гостей, в том числе и неджайнов. Повторно собрав милостыню, но еще перед заходом солнца, отшельники ужинали, ибо позже есть им, так же как и оставлять еду на следующий день, запрещалось. Распорядок мог меняться в период дождей, когда все аскеты жили в жилищах и более строго придерживались соответствующих ограничений.

Секта шветамбаров допускала, как мы уже говорили, существование общины жриц. Жизнь их здесь подчинялась тем же установлениям, что и жизнь жрецов. Правда, позднее появились некоторые мелкие различия. По уставу в нее принимались девочки, достигшие девятилетнего возраста, но чаще вступление происходило тогда, когда им исполнялось пятнадцать лет. Для этого нужно разрешение родителей, опекуна или, если они замужем, мужа (тот затем считается вдовцом и имеет право снова жениться).

Джайпур

Чаще всего, впрочем, членами общины становились вдовы. Джайнские жрицы в отличие от буддийских должны оставаться в ней до смерти, если только не исключаются за совершение какого-нибудь большого греха. Путешествуют они всегда группой не меньше трех человек.

Кремовый храм джайнов. Калькутта, Индия

В небольших поселениях или городах их жилища абсолютно изолированы от жилищ жрецов. Жрицы пользуются почтением и уважением, но их очень мало, так как жизнь в отшельнических обителях весьма тяжела для женщин.

Однако далеко не все приверженцы джайнизма аскеты. Большая часть его последователей – миряне, которые должны нести более легкие обязанности, но взамен, соответственно, могут рассчитывать на меньшее вознаграждение. Тогда как аскеты должны полностью посвящать себя исполнению священных обязанностей, мирянин может продолжать свою мирскую жизнь, так что пять обетов, строгое соблюдение которых предписывается аскету, для мирянина имеют значение только в качестве этических правил, в которых, например, целомудрие обозначает супружескую верность. В то же время, например, добровольная голодная смерть рекомендуется даже мирянину как достойное похвалы деяние.

Джайнизм получил широкое распространение благодаря допущению мирян, и это повлекло за собой некоторые глубинные изменения в религиозном учении. Прежде всего, джайнизм был вынужден на практике изменить свой строго атеистический характер. Идя навстречу религиозным потребностям народа, джайны ввели культ Джина, который носит характер настоящего богопочитания, с храмами и изображениями, с праздниками и приношением цветов и фимиама.

Последователи джайнизма поклоняются только освобожденным душам и пророкам (тиртханкарам). Однако к ним не обращаются за помощью: они больше служат для того, чтобы вдохновлять тех, кто продолжает бороться за освобождение и совершенство.

В целом, на практике все обстоит несколько иначе. Некоторые джайны-миряне обращаются за помощью к богам индуизма, во многих храмах джайнов находятся статуи индуистских божеств. Наконец, многие праздники джайнизма включают индуистские ритуалы.

Самый важный из этих праздников проводится в Паджджусане, особом сезоне, торжественно завершающем год у джайнов. В течение восьми или более дней, во время муссонных дождей в августе, посвященные джайны постятся и ходят на специальные службы. Все главы семейств должны вести монашеский образ жизни по меньшей мере на протяжении суток.

В течение последнего дня праздника все джайны воздерживаются от воды и пищи. По окончании храмовой службы совершается ритуал покаяния. Затем все просят прощения у соседей за разные нечаянные обиды и обещают не ругаться и не ссориться на протяжении всего следующего года.

Следующий по своей значимости праздник называется Дивали. Он совпадает с индуистским празднеством в честь Лакшми, богини преуспеяния. Джайны отмечают его как праздник освобождения Махавиры. Наряду с этим, приверженцы джайнизма соблюдают посты в полнолуние и с удовольствием участвуют в традиционных для Индии паломничествах к святым местам.

Каменная колесница перед храмом Виттхала

Рельеф «Корабль Саубха»

Джайнизм сыграл важную роль в развитии индийской культуры. Это учение способствовало повышению уровня нравственности индийского общества и благоприятно воздействовало на законодательство и управление. Влиянием его можно объяснить внедрение в судебную практику средневековой Индии новых, гуманистических принципов.

Большое воспитательное значение имела также джайнская светская литература, в которой особое место занимают юмористические рассказы, очень популярные в Индии. Безусловна заслуга джайнизма в создании некоторых литератур на дравидийских языках. Изобразительное искусство джайнов также положительно сказалось на культурном развитии южноиндийских племен.

Широко известны памятники джайнистской храмовой архитектуры. Речь идет, в первую очередь, о двух городах-храмах, объединивших сотни святилищ, которые были созданы в разное время. Их лепным потолкам и резным мраморным колоннам, украшенным изображениями людей в мире. Многочисленные современные городские храмы джайнов значительно меньше и не отличаются такой выразительностью. Домашние святилища приверженцев Махавиры, согласно требованиям священных книг, должны быть деревянными. Их главным украшением являются резные двери.

Архитектура Древней Индии

Храмы джайнов полны статуями тиртханкаров. Входя в храм, верующие оставляют снаружи обувь и носки. В дверях они наносят на брови шафрановую метку и произносят ниссахи, молитву, которая помогает им отложить все греховные помыслы и заботы. В храме джайны устраивают торг за право провести омовение главной статуи тиртханкара. Убрав драгоценности и увядшие цветы, верующие омывают ее водой, молоком и пятью нектарами. Когда статуя высохнет, ее натирают и жидким шафраном ставят четырнадцать меток на всех частях тела. Все это время происходит распевание религиозных гимнов, на пороге святилища курятся благовония, а на столик перед дверью выставляется тарелка с рисом.

В завершении церемонии проводится ритуал духовного поклонения, во время которого все верующие трижды падают ниц перед статуей, воздавая хвалу добродетели тиртханкара, посвящая ему гимны, а затем, пятясь спиной, направляются к дверям, произносят авассахи (молитву, позволяющую снова окунуться в повседневные заботы) и со сложенными перед собой ладонями, кланяясь, выходят.

Вообще джайнизм не отвергает каст, хотя среди отшельников кастовые различия не признаются. Жрецы и аскеты в социальном отношении равны между собой. В общину принимались члены всех каст и общественных групп, вместе с тем шудры должны были предварительно, пройдя через особые обряды, превратиться в людей высшей касты, впрочем, то же требуется и от вновь посвященных, не имеющих такого рода противопоказаний.