Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №03 за 1960 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
На пути современность
Между Китаем и Индией лежит страна редкой красоты и удивительных обычаев, страна высочайших горных вершин. Она влечет к себе смелых альпинистов, мечтающих о штурме Гималаев. Но альпинисты устремляют взоры вверх, не обращая внимания на то, что можно увидеть внизу. Я же решил отправиться в Непал, чтобы познакомиться с его историей, природой и людьми.
Город-музей
От индийско-непальской границы железнодорожная линия тянется в глубь страны всего на сорок пять километров. Дальше надо ехать на машине, пока дорога еще может называться дорогой, и, наконец, добираться пешком, если не принадлежишь к богачам, которые путешествуют на носилках. Но самый распространенный транспорт – это буйволы, быки, слоны, ослы, яки и даже овцы и козы.
Однако стоит только достигнуть первых домов столицы Непала Катманду, трудности пути сразу забываются. Город быстро покоряет вас своим своеобразием, прогулка по нему похожа на посещение музея Катманду лежит на рубеже двух миров, в нем сочетаются индийская и тибетская культура. Улицы и площади представляют собой ансамбли великолепных зданий, множество прекрасных статуй свидетельствует о великом прошлом народов Непала. Позолоченные крыши пагод сверкают на солнце. За ними видны снежные вершины.
Одна из самых больших и роскошных пагод – Сваянбунат – увенчана величественной четырехгранной башней, с которой смотрят вниз глаза «всевидящего» Будды.
По дороге нам встречаются богомольцы с большими мешками за спиной и с молитвенными мельницами в руках. Поворот барабана такой мельницы приравнивается к прочитанной молитве.
Многие столетия страна была отрезана от внешнего мира. Радио, телефон и кино появились в Непале только в последние годы. Ни на одном письме, которое посылается за рубеж, не найдешь красивых непальских марок. Непал не является членом Международного почтового союза. На заграничные письма наклеиваются индийские марки. Газеты печатаются вручную и выглядят как старые архивные документы.
Банк Непала расположен во дворе старого храма. Служащие сидят на больших белых коврах (стулья в стране почти неизвестны). Перед служащими столбики серебряных монет и целые горы банкнот. Тут же присели на корточки торговцы и крестьяне, которые хотят поменять свои серебряные рупии на бумажные деньги. Жители отрезанных от мира горных долин признают только серебряные монеты, поэтому экспедиции, направляющиеся в Гималаи, тащат с собой ящики, полные серебряных рупий, чтобы платить носильщикам и покупать продукты у крестьян.
Я протянул мои индийские рупии, чтобы обменять их на непальскую валюту. Банковский служащий небрежно кинул их в одну из денежных куч. Затем взял несколько банкнот и сунул мне в руку. Никто ничего не записывал, не было никаких квитанций.
Позднее я узнал, что полученная мною сумма точно соответствовала курсу.
Продвигаться по узким улочкам Катманду можно лишь с большим трудом. Повсюду разгуливают священные коровы, а также собаки, куры и маленькие черные свиньи. Здесь же разложены для продажи ткани, различные инструменты, знаменитые изогнутые гуркхские кинжалы, большие куски соли, овощи, фрукты, гребни, ботинки, сковороды, бронзовые фигурки, шапки, медные котлы; тут же примостились парикмахеры, буддистские монахи, брахманы.
Почему же страна до самого последнего времени была совершенно отрезана от внешнего мира? Как случилось, что, в то время как над землей проносились ураганы войн, происходили революции, а треть мира стала социалистической, в Непале время как бы остановилось?
В книгах по истории не найдешь ответа на этот вопрос, так как историей Непала занимались до сих пор исключительно иностранцы, главным образом англичане. Но вот что рассказал мне о прошлом своей родины первый и наиболее значительный непальский историк Д.Р. Регми.
Победив в 1816 году гуркхских властителей Непала, страной завладели англичане, хотя она и продолжала считаться независимым государством. Англия не применяла здесь своей классической колониальной политики. Она не интересовалась колоссальными сырьевыми ресурсами Непала. Эта страна должна была играть роль буферного государства между Индией и Тибетом, но прежде всего поставлять наемных солдат для колониальных войск. Непальские солдаты славились своей ловкостью, выдержкой и выносливостью.
В своей политике англичане пользовались услугами одной знатной феодальной семьи, имя которой – Рана.
История о том, как Рана добились власти и укрепляли ее, превосходит фантастический вымысел.
Мы едем по дороге, проходящей сквозь джунгли у подножия Гималаев. В глухой чаще леса здесь иногда еще встречаются тигры.
Непальская деревня. А вокруг на очищенной от джунглей земле крестьяне разводят рис, сахарный тростник, горчицу.
Эта дорога в Гималаях появилась недавно – в 1956 году. Она впервые соединила столицу Непала с внешним миром. Раньше в этих местах были только горные тропы, и все грузы доставлялись носильщиками.
События одной ночи
Осень 1846 года. Двор короля Непала опутан интригами. Королева – вторая жена короля – ненавидит пасынка, который должен получить титул кронпринца. Она замышляет убить его и хочет воспользоваться помощью своего фаворита Гагана Сингха.
Организуя покушение на кронпринца, Гаган Сингх договаривается о совместных действиях с придворным Джанг Бахадуром Рана. Но тот сам уже давно мечтает о захвате власти в королевстве.
Рана обещает королеве перейти на ее сторону и при этом осуществляет свой собственный план. Его наемники убивают Гагана Сингха и обвиняют в этом партию короля. Королева клянется в вечной мести и предоставляет Рана свободу действий. В полночь 14 сентября Джанг Бахадур Рана под предлогом обсуждения создавшегося положения собирает всех придворных в главном зале дворца. Теперь для Рана уже совсем нетрудно спровоцировать ссору между партиями короля и королевы. По условному знаку вооруженные люди Рана врываются в зал, и начинается ужасная резня.
Ни один человек не покинул этот зал живым: хроника повествует, что из дворца текли потоки крови.
На рассвете Джанг Бахадур Рана стал премьер-министром, а его братья государственными министрами.
Но дьявольский замысел еще не был доведен до конца. Королеву обвиняют в покушении на жизнь наследника и приговаривают к пожизненному изгнанию в Индию. Короля принуждают отказаться от престола, а слабоумного принца сажают на трон, и он становится послушным орудием в руках Рана.
Патан – второй по величине город Непала – славится своими храмами. Эти сооружения, увенчанные многоярусными крышами, – шедевр национальной архитектуры.
В одном из кварталов столицы Непала – Катманду. Большинство домов украшено карнизами, резными ставнями, имеет деревянные галереи.
На улицах Катманду много бродячих торговцев. Продают они главным образом жареные орехи и сладости.
В уличной толпе можно встретить представителей всех народностей Непала. Основное население страны составляют невары, исповедующие буддизм, и гуркхи, являющиеся индуистами.
В центре Катманду – городе, где бок о бок соприкасаются старое и новое: священная корова и автомобиль, религиозные церемонии и футбольный матч, паломники и продавцы газет.
Мальчики в чине генералов
Так началось господство семьи Рана, продолжавшееся более ста лет. Осуществлялось оно на основе своеобразной системы наследования.
Старший брат был премьер-министром, следующий по возрасту – главнокомандующим, третий – старшим по чину генералом, четвертый – верховным судьей, остальные – министрами.
Десятилетние мальчики могли быть здесь министрами и генералами. Но семья разрасталась быстрее, чем освобождались должности. Поэтому Рана были разделены на три группы: Рана группы А являлись отпрысками «чистокровных» родителей Рана; к группе Б относились те Рана, мать которых принадлежала к какой-либо другой касте, и, наконец, В-Рана происходили от внебрачных связей отцов Рана со служанками из дворца, принадлежавшими к низшим кастам. Высшие государственные посты предназначались для А-Рана, менее значительные должности получали Б-Рана, а В-Рана часто оставались ни с чем. Это вело к постоянным раздорам.
Господство Рана было режимом самого мрачного средневековья. Встречая на улице кого-нибудь из этой господствующей семьи, прохожий должен был пасть ниц и затем перейти на другую сторону. Только Рана имели право носить европейскую одежду, и если непальцы надевают сейчас поверх своего национального костюма европейский пиджак, то это для них символ освобождения, тогда как в Индии, наоборот, ношение самотканой одежды являлось демонстрацией против английского господства.
При Рана газеты были запрещены, как и распространение любых вестей из-за границы. Само собой разумеется, что не было никакой общественной жизни, никаких партий, никакого парламента. Студенты, требовавшие новых учебников или организовывавшие по собственной инициативе библиотеки, приговаривались к длительному заключению Девять десятых государственных доходов поступало в частную кассу Рана.
Король являлся пленником семьи Рана и с детства приучался к пьянству и разврату.
«Да, так было у нас до ноябрьской революции»,– говорят в Непале, рассказывая об ужасном прошлом.
Первая организация, поставившая себе целью освобождение Непала, была создана в 1936 году. Ей удалось по частям переправить через индийскую границу оборудование для нелегальной типографии. На улицах Катманду появились листовки и газеты, призывавшие к свержению клики Рана.
За поимку вождей освободительного движения была назначена премия в 5 тысяч рупий.
В 1940 году агентам Рана удалось схватить нескольких руководителей организации. Их пытали в присутствии короля и, наконец, публично казнили.
Смерти избежал только брахман Танка Прасад Ачария. Его осудили на пожизненное заключение, поскольку согласно религиозным обычаям он не мог быть предан казни.
После революции Ачария был освобожден, а спустя несколько лет стал премьер-министром и вошел в новую историю Непала как человек, подписавший договор о дружбе с великим соседом – Китаем.
Ноябрьская революция
Вторая мировая война окончилась. Фашизм потерпел поражение. Индия завоевала свободу. Над Китаем взвился алый пятизвездный флаг. Облик мира изменялся.
В Непале начались народные волнения, демонстрации, забастовки, крестьянские мятежи, участились случаи неповиновения генералам в армии.
11 ноября 1950 года в пограничных областях подняли восстание партизаны, организованные и вооруженные оппозиционной партией «Непальский конгресс».
Под их натиском Рана сдавали город за городом. Солдаты клики массами переходили к восставшим. Рана были сметены.
18 февраля 1951 года начало действовать первое самостоятельное правительство Непала. С тех пор этот день празднуется ежегодно как день национального освобождения Непала.
Политические заключенные были освобождены, начали выходить газеты. Состоялись первые выборы в общинные управления, принесшие молодой Компартии Непала большие успехи (Во время парламентских выборов в мае 1959 года, первых в истории Непала, в четырех избирательных округах победила компартия.). Были созданы профсоюзы, женские и молодежные организации.
В 1955 году после смерти короля Трибхувана на престол взошел его сын Махендра Бир Бикрам Шах Дева.
Непал принял пятилетний план развития страны. Будут построены новые железнодорожные линии, фабрики, гидростанции, школы, больницы.
Земельная реформа должна изменить облик деревни: ведь до сих пор у крупных землевладельцев еще имеются крепостные и даже рабы.
Предстоит совершить колоссальную работу, чтобы Непал шагнул из средневековья в современность.
Это пока единственное в стране высшее учебное заведение – Тричанд колледж. В настоящее время близ столицы молодежь своими силами строит университет.
Промышленность в Непале только начинает развиваться. На фото – молочный завод в Катманду. Помимо него, в столице сооружен учебно-производственный комбинат.
Новое все сильнее входит в повседневную жизнь страны. Вот характерный пример: предвыборный плакат на спине священной статуи.
Ворота в мир
Народ Непала имеет настоящих друзей: на северо-востоке – Китайскую Народную Республику, на юге – Индию и недалеко на севере, за Гималаями, – могущественный Советский Союз.
Со времени ноябрьской революции ни одно событие не воодушевляло так народ Непала, как поездка короля Махендры в июне 1958 года в Советский Союз. В результате этого визита были установлены политические и экономические отношения между обеими странами (Кроме того, согласно советско-непальским соглашениям от 24 апреля 1959 года Советский Союз окажет Непалу безвозмездную экономическую и техническую помощь на сумму в тридцать миллионов рублей в строительстве гидроэлектростанции, сахарного завода, сигаретной фабрики с дизельной электростанцией и большой больницы, а также в проведении дорожных изыскательских работ. (Прим. ред.))
Король Махендра высказался за мирное сосуществование в духе Бандунгской конференции. В одной из своих московских речей он сказал: «Мы считаем, что опыт и знания вашей великой страны окажут нам большую помощь для развития и продвижения нашей страны вперед. Мы желаем, чтобы обе наши страны шли вперед рука об руку по пути мира и прогресса, вдохновляемые сердечностью, сотрудничеством и взаимной дружбой».
Кто в темных каморках Катманду всего лет десять назад посмел бы мечтать о том, что когда-нибудь услышит или прочитает такие слова?
Непал широко распахнул ворота в мир.
Ветер развеял тучи над Гималаями, и на величественные вершины светит солнце, обещающее людям радостное и счастливое будущее.
Гарри Зихровский, австрийский путешественник и журналист Сокращенный перевод с немецкого Б. Владимирской Фоторепортаж А. Агапьева и Д. Костинского
Здравствуй, Ханшаг!
Надолго запомнили солнечный день 19 августа венгерские парни и девушки из Шопрона и Дебрецена, из Будапешта и кишальфельдских сел. В этот день в центре Ханшага их руками были соединены участки осушительного канала.
Что же такое Ханшаг?
Шутливая молодежная «энциклопедия» определяет его местоположение так: «Ханшаг лежит в нескольких тысячах километров от Африки и в двадцати пяти – от станции Хедьешхалом».
Точнее?
На северо-западе Венгрии зеленеет на карте котловина Кишальфельда – Малой Венгерской низменности. Реки Рабца, Репце, Иква, множество мелких речек и ручьев накинули на нее голубоватую сеть. С этой сетью переплетается еще одна – тонкие штрихи, обозначающие болота.
Вот эти болота, растянувшиеся на пятьдесят с лишним километров с запада на восток, и почти на двадцать – с севера на юг, и есть Ханшаг.
Ханшаг выглядит довольно приветливо: летом здесь серебрятся под солнцем травы, перемежающиеся болотами с зарослями желтых кувшинок и белых лилий, их сменяют невысокие лески из ивы и тополя. Но дороги обходят Ханшаг: редкая из них пойдет в глубь этого зеленого треугольника, пойдет, да и отступит. У окраин болот остановились и населенные пункты. Ханшаг – комариный, болотный край – словно отталкивал от себя человека. Лишь иногда забредали сюда охотники или приходили резать камыш крестьяне.
Поля пшеницы и сахарной свеклы, зеленые квадраты кукурузы, сады и виноградники цветущим кольцом окружали пустую землю Ханшага. Когда-то и на месте этих полей были болота. Канал, проложенный в середине прошлого века, осушил половину болот, и могущественные князья Эстерхази получили еще один источник дохода – поля, богатые луга, сено с которых сбывали на рынках Вены.
А остальные сто тысяч хольдов земли Ханшага – пятьдесят семь тысяч гектаров – так и оставались до последнего времени дикими, необжитыми.
Между тем Венгрия – страна самой высокой в Европе плотности сельскохозяйственного населения. Здесь распаханы все мало-мальски пригодные для обработки земли. Несколько десятков тысяч гектаров неосвоенных земель в хозяйстве этой страны значат без преувеличения почти то же, что сотни тысяч гектаров целины в Советском Союзе.
Неудивительно поэтому, что освоение болот стало в Венгрии всенародным делом. В 1957 году молодежь области Дьер, где находится Ханшаг, вызвалась «приручить» его.
На следующее лето забелели на болотах палаточные городки. Когда осенью подвели итоги, оказалось, что вынуто сто тысяч кубометров земли: почти тридцать километров канав и каналов прорезали болота, оттянули из них воду. А летом пятьдесят девятого года лагеря молодых строителей возникли в самом сердце Ханшага.
Тысяча двести человек – юных, голосистых, веселых – поселились в болотном царстве. Большинство из них не было мелиораторами – ведь они приехали на летние каникулы из университетов и техникумов, из училищ и институтов. И хотя каждый приезжал всего на две недели, сразу было видно, что сюда пришли хозяева.
Грубоватое для слуха слово «Ханшаг» они превратили в ласковое, мягкое «Хань». Но оттого, что смягчили название, болота не стали приветливее к беспокойным пришельцам.
Вот как характеризовала молодежь местные условия:
«Хань – самый восточный отрог тропической зоны. Погода крайне изменчива. Жара часто доходит до сорока градусов. Но не менее часто идет дождь. Иногда они действуют сообща».
Однажды над лагерем появилась огромная грозовая туча. Молния осветила палатки, и хлынул дождь. Да какой! Через несколько минут лагерь на полметра был залит водой. Насквозь промокшие, мчались ребята от канала спасать жилье. Ветер рвал парусину, снизу вода подмывала колышки. Пришлось в течение нескольких часов, пока бушевала буря, держать растяжки и шесты палаток руками. Когда, наконец, глянуло солнце, изнуренные парни с недоверием посмотрели на небо. Неужели все? Больше не будет?
А злейшие враги – комары и слепни?
Видно, именно из-за всех этих трудностей – и больших и малых – особенно весело звучали над Ханшагом смех и песни.
Работа была нелегкой. При первом нажатии лопаты появлялась подпочвенная вода. Чем дальше вглубь, тем жиже становилась почва, тем меньше забирала лопата; и все-таки вместо положенных по всем нормам двух кубометров они ухитрялись вынимать за смену и по десять. Всего за прошлое лето вынули сто сорок тысяч кубических метров земли. Вынули и перенесли ее с помощью лопат и рук – ведь зыбкая болотная почва не выдерживает машин.
Молодежь очень ясно представляла значение своей работы.
– Такая земля не должна пропадать, – опершись на лопату, говорит товарищам студент-филолог в минуту короткого отдыха.
– Такую землю на хлеб можно мазать, – подтверждает тракторист из государственного хозяйства Ханшагтанья.
По субботам и воскресеньям сюда приезжали также молодые рабочие. За прошедшее лето» на Ханшаге побывало больше десяти тысяч человек!
Результаты их труда можно видеть уже сейчас. Осушенные за два года земли – около трех с половиной тысяч гектаров – были засеяны рожью, травами.
В восточной части Ханшага семикилометровая дорога прорезала самые неприступные болота.
Новые земли вошли в фонд нового госхоза. Этот госхоз – второй по величине в Венгрии после Хортобадьского – объединил недавно девять мелких хозяйств, и теперь в его владении двадцать пять тысяч гектаров.
Но это лишь первые шаги к покорению Ханшага. Через несколько лет от основного канала ответвятся боковые; десять тысяч гектаров плодородной земли будут включены в жизнь силами молодежи.
А пока...
– Аривидерче, Ханшаг! – напевал долговязый физик из Будапешта, изучая осенним днем расписание поездов на полустанке. – До скорой встречи будущим летом, Ханшаг!
Л. Павлов
Йон Иевер. На далекой земле Гудзона
Мы стоим на утоптанной площадке. В рыхлом снегу виден глубокий и широкий след. Словно темная борозда, тянется он вдоль восточной горной цепи у залива Мюскокс-фьорд. Стадо мускусных быков, которому принадлежит след, достигло третьей поперечной долины (долины и горы здесь не имеют названий). Трое суток добирались сюда животные.
Стадо движется в поисках пищи. Зимняя пища – это увядшая трава и замерзшая ива; их можно вырыть там, где снег рыхлый и не слишком глубокий. Когда же начались бураны, на равнине образовался твердый наст. Теперь у животных не осталось ничего от толстых жировых отложений, накопившихся за лето на спине, на ребрах и вокруг кишок. И сами мышцы тоже истощились. Быки выглядят худыми и изнуренными – жилы да кости, едва прикрытые жесткой мышечной тканью.
Марш через пустыню требует много сил у изголодавшихся животных. На длинной черной шерсти вплотную одна возле другой висят большие сосульки. Приходится тащить немалую тяжесть. Но стадо идет разумно. Оно продвигается цепочкой: впереди два молодых быка, за ними три телки, затем самки с детенышами и последним – огромный бык-вожак. Молодые быки в голове стада сменяют друг друга.
Таково обычное построение. Если же местность становится труднопроходимой, вперед выходит вожак. У него есть опыт. Он хорошо знает снег.
След прям на ровном месте и петляет там, где идти трудно. Нарушается он лишь, когда пары сходятся вместе или скатываются по крутому берегу реки. Да еще когда животные останавливаются и разрывают снег, чтобы достать пищу. Они добираются до земли на склонах, роют и роют ямы широкими копытами. Найдя пучок завядшей травы, они роют вокруг дальше – до мерзлого слоя. Они выгребают землю и съедают всю кочку – былинки и корни.
К этому месту стягиваются куропатки и зайцы, подбирают все, что могло остаться. Это, так сказать, маленькие беззащитные паразиты, подбиратели крошек. Стадо идет медленно и тяжело вдоль подножия горы. Медленно, но упорно, ровно и уверенно. Маленькое общество борется за жизнь в самой суровой стране зимы на земле. Иногда животные ложатся на снег и отдыхают, тупые, терпеливые. Глаза помутнели от голода. Дыхание вырывается со стоном и превращается на морозе в пар. Морды покрыты инеем. Вокруг белая пустынная страна. Но где-то далеко впереди, быть может, снега меньше.
В февральский день с самой высокой горы на земле Гудзона можно было увидеть в бинокль множество таких стад, движущихся по занесенной снегом стране. Они казались похожими на маленьких черных улиток, которые, не останавливаясь, упорно ползут по громадной белой простыне.
Но продолжим рассказ. Примерно в миле за стадом шел одинокий бык. Высокий и крепкий, лет четырех-пяти, с большими рогами и сильной мускулистой шеей. Он шел по следу не спеша, как бы в раздумье и всегда держался на расстоянии от стада. Бык не был жирен, но и до худобы было далеко. Много пищи он не находил, но и сил расходовал не так уж много.
Всегда легче идти там, где уже кто-то прошел и проложил путь. Особенно если снег глубок. Среди животных, оказывается, тоже есть такие, что предоставляют работать другим, а сами семенят сзади, пожиная плоды чужого труда...
Этот бык тоже принадлежал к стаду. В нем он родился и вырос. Но никто, видимо, не мог заставить его трудиться для общего блага.
Как раз в эти дни с севера шло совсем иное стадо. Десяток длинношерстных белых зверей. Это были волки, убийцы и мародеры. Они цепочкой бежали по горам и долинам. Они тоже искали пищу, но, кроме того, это были утонченные убийцы. Часто они убивали ради самого убийства, а съедали лишь лучшие куски. Там, где они проходили, оставались кровавые следы. Когда слышался голос волка, лисица пряталась в груде камней, заяц зарывался глубже в сугроб, а мускусные быки выстраивались в боевом порядке на высоких холмах.
Волки пришли в страну мускусных быков с северо-запада через одну из долин. Они направлялись прямо к уставшему стаду. Но им еще нужно было пересечь залив, и, пока они неслись по снежной равнине, вожак заметил их. Он высоко задрал голову, зафыркал, осмотрелся вокруг дикими глазами. С равнины приближалась смерть. Двенадцать кровожадных дьяволов. Здесь, в рыхлом снегу, он не мог защитить свое стадо. Волков заметили и другие быки, глаза их расширились, наполненные страхом. Детеныши тихо мычали. Но стояли все тихо и спокойно, вожак не дал еще сигнала к обороне. А он снова огляделся и, кажется, нашел то, что искал. В конце склона виднелся небольшой холм. Надо успеть туда!
Вожак бросился вниз. Огромное тело сотрясалось в тяжелых прыжках. Снежный вихрь окутал быка. Стадо цепочкой следовало за ним. А внизу, на равнине, тяжело дыша, неслись волки. Два стада сближались. Каждое спешило добраться до холма. Это было соревнование за жизнь.
Мускусные быки победили в беге. Они достигли холма, когда волки пересекли залив. Не останавливаясь, вожак закружился на вершине. Стадо топталось вместе с ним. Быки уминали снег, готовясь к сражению, а затем приняли боевой порядок. Они стояли, образуя круг, бок о бок один возле другого, головами наружу. Телята находились внутри.
Волки атаковали сразу со всех сторон. Но всюду встретили острые рога. Карабкаясь по склону, волки проваливались глубоко в рыхлый снег, барахтались в нем, а быки в кольце двигались молниеносно. Один хищник был поддет на рог и с распоротым брюхом отброшен далеко в сторону.
В конце концов волки сдались. Усевшись у подножия холма и алчно щурясь, они злобно завыли. Приходилось отступать, чтобы поискать удачи на белых равнинах – там, где нет холмов. И волки пустились вдоль залива, по следу, проделанному стадом.
Услышав вой, молодой бык остановился. Он испуганно озирался и фыркал. Смерть была близко, а он совсем один. Вой разносился далеко по горам. Каждый раз, как он усиливался, бык вздрагивал и топтался по снегу. Его охватил страх. Он быстро повернул и бросился назад по следу, назад к заливу.
Так бежал он около километра, спасаясь от воя и смерти. Но инстинкт взял верх. Ведь он удалялся от стада, с каждым шагом становился все более одиноким. Быстроногие волки настигнут его. Впрочем, никто не может сказать, что он думал. Может быть, просто почувствовал сильное желание найти защиту у стада. Он снова повернул и помчался назад, навстречу вою и смерти. Он больше не мог быть один.
К его чести, он отчаянно боролся за жизнь, когда повстречался с волками. Он кинулся на них, бил и рвал их своими рогами. Он подминал хищников под себя. Как все мускусные быки, он сражался до последнего дыхания. Но волки оказались проворнее, и их было много. Они перекусили у него жилы задних ног, и он сел. Но не сдавался. Тогда они напали все сразу: один впился в горло, другие – в открытое брюхо. Стая хищников победила одиночку.
Дикие просторы многое могут рассказать тому, кто умеет читать их загадки. Кучки обглоданных костей, которые так часто встречаешь на земле Гудзона, – все, что остается от одиноких молодых мускусных быков. Животные поплатились жизнью за то, что уклонялись от своего долга, нарушили закон стада. Там, где хозяйничают волки, никакой бык не будет достаточно силен в одиночестве. А волки встречаются не только на далекой земле Гудзона.
Рисунки П. Павлинова Перевод Ю. Легких
