Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №03 за 1960 год"
Автор книги: Вокруг Света Журнал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Океан – на работу!
В последние годы благодаря работам советских и зарубежных океанографических экспедиций ученые узнали много нового о жизни Мирового океана. Сделанные наблюдения позволяют думать, что в недалеком будущем мы станем свидетелями грандиозного освоения минеральных и биологических богатств «голубого континента». Назревает, в частности, необходимость глубоководного бурения, поисков и разведки донных месторождений полезных ископаемых. Первые плантации «морских лугов» закладываются на наших глазах. В ближайшие десятилетия они, очевидно, завоюют обширные пространства морского прибрежья. Неотложной задачей сегодняшнего дня является также переход к «культурному» рыболовству. Что касается извлечения ценных металлов непосредственно из морской воды, то сейчас трудно говорить о перспективах этого дела. Принципиальная осуществимость его не подлежит сомнению, но конкретные, экономически выгодные пути добычи металлов из «жидкого рудника», каким является Мировой океан, пока неясны. Богатства океана неисчислимы. Они ждут своих исследователей и добытчиков, знающих и трудолюбивых. Д.И. Щербаков, действительный член Академии наук СССР
Океан скрытен и упрям. В течение долгих веков таил он от путешественников дальние уголки планеты. В наше время с карт суши почти исчез белый цвет неизвестности. На учет взято и то, что находится на поверхности земли, и богатства недр. Однако около двух третей земного шара все еще щедро испещрены знаками вопроса. Что может дать человеку океан?
«Мы пока знаем о некоторых областях океана меньше, чем о поверхности Луны», – говорят океанографы. Можно ли с этим мириться? Неудивительно поэтому, что заседания Международного океанографического конгресса, состоявшегося в прошлом году в Нью-Йорке, были насыщены интереснейшими докладами и сообщениями.
Ученые Советского Союза и других стран рассказали о своих последних исследованиях, выдвинули смелые проекты, направленные к тому, чтобы запрячь океан в работу. Некоторые из этих проектов могут быть осуществлены в ближайшие годы, другие – дело далекого будущего. Наука и техника шагают так быстро, что самые фантастические предложения могут стать реальностью. Впрочем, судите сами...
Геологи уходят в море
Океанское дно устлано рыхлым илом и песком. Под этим покровом лежат крупные месторождения угля, железа, цветных металлов. Казалось, что геологическая разведка минеральных богатств Океанского ложа – дело отдаленного будущего. Однако события последних лет говорят о другом. Первыми шагнули в море нефтяные скважины. В Каспийском море, близ Баку, возник город на сваях. С дощатых помостов искусственного острова ушли в воду колонковые трубы, победитовые коронки буров вгрызались в морское дно. Сейчас нескончаемым потоком течет «черное золото» из морских глубин.
В прошлом году геологи вооружились аквалангом, и линии разведочных маршрутов, обрывавшиеся прежде у кромки прибоя Черного и Азовского морей, ушли за эту черту.
Но одно дело – прибрежье, и совсем другое – открытый океан. Человека, который еще десять лет назад предложил бы заложить рудник на дне, скажем. Тихого океана, сочли бы безумцем. Это казалось и ненужной и неосуществимой затеей. Но сейчас подобное предложение уже можно рассматривать всерьез.
Недавние исследования показали, что на огромном пространстве океанского ложа скрываются богатые марганцевые месторождения. В некоторых местах на глубинах 4—6 тысяч метров дно напоминает булыжную мостовую. Оно сплошь усеяно округлыми желваками, похожими на картофелины, – железо-марганцевыми конкрециями.
Подсчитано, что на дне Атлантического океана лежит примерно сорок пять, в Индийском – сорок один и в Тихом океане – сто двенадцать миллиардов тонн таких конкреций.
В среднем конкреции содержат двадцать процентов марганца, пятнадцать процентов железа и полпроцента никеля, кобальта и меди. Кроме того, в них есть ценные рассеянные элементы. Например, они содержат таллия в пятьдесят-сто раз больше, чем осадочные породы. Но сможет ли современная техника взяться за добычу марганца с океанских глубин в условиях невероятного давления, вечной темноты на дне, шторма на поверхности океана и стремительных течений внизу?
В январе 1959 года группа американских инженеров предложила начать разработку в открытом океане марганцевых месторождений, поднимая конкреции с глубины четырех-шести тысяч метров с помощью драг или насосов с трубопроводами.
По мнению ученых, разработка марганцевых и других месторождений на дне океана – вполне осуществимая, хотя и сложная инженерная задача.
Поля марганцевых конкреций есть и у берегов Советского Союза – в северной части Тихого океана, в Баренцевом, Карском и некоторых других морях. Возможно, через пять-десять лет геологоразведочным институтам придется ввести в программу курс «Разведка рудных и нерудных морских месторождений».
«Проект Мохо»
Главные черты подводного рельефа, определенные работами советских и иностранных океанографических экспедиций, вызывают изумление своей необычностью. Ничего подобного нет ни на земной суше, ни на поверхности Луны. Неповторимы впадины, глубокие и узкие, как следы сабельных ударов. На тысячи километров вытянулись они вдоль Алеутских островов, Японии, Филиппин, Явы. В их десяти-одиннадцатикилометровую глубину можно «опрокинуть» Гималайский хребет, и даже кончик высочайшей вершины мира Джомолунгмы не высунется на поверхность. А поблизости от этих впадин расстилаются обширные плоские подводные равнины.
Есть понятие «земная кора». Это верхняя оболочка земного шара, сложенная осадочными и кристаллическими породами: песчаниками, глинами, известняком, гранитом, базальтом. Благодаря сейсмологии удалось установить, что на суше толщина оболочки измеряется десятками километров. Минуя нижнюю границу воры, сейсмические волны ведут себя так, будто встречают новое вещество, свойства которого резко отличны от свойств всех известных пород. Большинство ученых считает, что, по-видимому, на этих глубинах колоссальное давление и высокая температура разрушают кристаллическую структуру минералов и породы становятся отчасти похожими на стекло: пластическими, хрупкими и твердыми. Но поскольку самые глубокие скважины не достигли нижней границы земной коры, так называемой «поверхности Мохоровичича», то все это лишь догадки, более или менее обоснованные теоретическими выкладками и лабораторными наблюдениями за поведением вещества при высоких давлениях.
В 1957 году в Торонто на XI ассамблее Международного геодезического и геофизического союза была принята рекомендация о бурении сверхглубокой скважины в океане ниже «поверхности Мохоровичича». Слова «в океане» отнюдь не случайны. Океанские впадины глубоко рассекают земную кору, и дно их в некоторых местах лежит немногим выше «поверхности Мохоровичича».
Пока «проект Мохо», как его именует западная печать, – это кипы бумаг и карт. Для его осуществления нужно найти в океане удобное место, где земная кора была бы тонкой, и пробурить несколько километров твердых пород. Наиболее удобным плацдармом для проникновения в толщу земли признано место к северу от острова Пуэрто-Рико. Дно лежит там на глубине пяти тысяч метров. Пробурив примерно еще столько же метров, инженеры извлекут уникальный керн – тонкий столбик таинственного подкоркового вещества.
Сверхглубокие скважины станут своеобразными окнами, сквозь которые человеческий глаз заглянет в природные лаборатории, где происходят процессы возникновения месторождений металлов. Они вскроют очаги подкорковых водо-газовых растворов, которые несут к поверхности земли свинец и ртуть, золото и медь, вольфрам и железо.
Сверхглубокое бурение открывает и другие заманчивые перспективы. Ведь на пластах, выстилающих океанское ложе, записаны целые главы истории Земли.
Растения-металлурги
…На волнах качаются белые пластмассовые шары. С хриплым криком кружатся озадаченные их появлением голенастые чайки. Набегающие волны без устали лижут матовую поверхность шаров.
Раз в месяц к шарам подплывает катер, снимает их с якорей и берет на буксир. На берегу шары сжигаются, и на дне тиглей оказываются щепотки никеля, молибдена, золота...
Возможно, так будет выглядеть в недалеком будущем добыча металлов, растворенных в морской воде. Во всяком случае, в этой картине нет ничего фантастического. В воде океана содержится столько цветных металлов, что запасы всех месторождений мира кажутся перед его рудными богатствами ничтожными. Но как выловить атомы растворенных металлов?
В последние годы советские химики создали различные виды ионнообменных смол. Эти смолы, нанесенные на поверхность качающегося на волнах целлулоидного шарика, способны избирательно удерживать нужные атомы, постепенно накапливая их.
Экономическая выгодность добычи полезных ископаемых с помощью ионнообменных смол пока не обоснована. Одно несомненно: рано или поздно люди приберут к рукам богатства, растворенные в морской воде. И, возможно, в этом людям помогут растения и животные.
На склонах оврагов часто обнажаются пласты известняка – прекрасного строительного материала и сырья, без которого не может обойтись металлургическая промышленность. Известняк в девяти случаях из десяти обязан своему появлению деятельности морских организмов, которые умеют извлекать из воды содержащиеся в ней кальций и углекислоту. Они строят из углекислого кальция свой скелет, который после их смерти оседает на дно. Миллиарды таких осевших костных остатков со временем прессуются в ту породу, которую мы зовем известняком.
Морские организмы могут извлекать из воды не только кальций, но также кремний, фосфор и многие рассеянные элементы. Так, например, голотурия концентрирует ванадий, некоторые виды морской травы – марганец. Значительная часть вырабатываемого сейчас йода берется из морских водорослей, которые успешно накапливают его. Не исключена вероятность того, что человеку в будущем удастся искусственно воздействовать на природу морских организмов и в несколько раз усилить их способность к накоплению ценных металлов.
И тогда на дне морей появятся плантации «растений-металлургов», урожай которых будет выражаться тоннами ванадия, брома, собранными с каждого гектара морской «пашни».
«Морские луга»
Кто бывал летом в деревне, тот знает, как тщательно выкашивается каждый клочок луга или лесной поляны, как заботливо убирается каждый пук сена.
Это на суше. А в море тем временем пропадает такое количество кормов, что ими можно было бы обеспечить астрономическое число коров и овец.
У нас на Белом море скот нередко откармливается концентратом, на три четверти состоящим из водорослей. В Голландии, Франции и в некоторых других странах крестьяне также подкармливают скот специально обработанными водорослями. Конструируются и уже работают машины, которые убирают урожай водорослей.
Однако это лишь жалкие крохи «со стола Нептуна».
Речь идет о большем: «морские луга» могут стать столь же неотъемлемой частью сельскохозяйственного производства, как и обычные. В последние годы у нас в стране на плоскодонных прибрежьях стала высеваться хлорелла – одноклеточная зеленая водоросль. С гектара хлореллового «луга» можно получить примерно в двадцать раз больше корма, чем, скажем, с гектара клевера. А расходы при этом меньше.
Кроме того, хлорелла – ценное сырье для производства спирта, удобрений и медикаментов.
Первый урожай, собранный в 1954 году, оправдал самые смелые прогнозы. «Морские луга» получили права гражданства, и надо думать, что занимаемая ими площадь будет расти.
Расширится и примет другие формы морское рыбное хозяйство. Новая техника даст возможность вести строгий учет рыбы в морях и перейти от простого вылавливания ее к интенсивному разведению и пастьбе рыбных косяков.
Налицо первые, еще робкие попытки покорения океана. Эти попытки были бы значительно более успешными, если бы народы мира объединили свои усилия для овладения богатствами морей. Океан не только разделяет, но и объединяет народы земного шара – его необозримые пространства принадлежат всему человечеству.
Советский народ предложил проект всеобщего и полного разоружения. Если этот проект примут все государства мира, колоссальные материальные и технические средства можно будет использовать и для исправления климата земли, и для завоевания космических пространств, и для покорения океана.
Д. Биленкин
По дорогам мира
Дороги Албании
На албанской стороне к нам подходят два пограничника, смущенные, добродушно улыбающиеся. За ними появляются таможенник с помощником и начальник поста. Рукопожатия, протягиваем документы – свои и машин. Пытаемся заговорить по-русски, по-французски, потом по-итальянски, на всякий случай по-сербски и даже произносим, наконец:
«Шпрехен зи дейч?»
После пятого «йо» становится понятно, что оно наверняка означает по-албански «нет».
Тогда на помощь приходит пантомима. Начальник таможни прикладывает кулак к уху и затем показывает на часах, что большая стрелка обежала половину циферблата.
Переводим друг другу: «Мы позвонили по телефону, сообщили о вас, через полчаса приедут». Глагол «приедут» начальник изображает звуком «тррррр».
И вот доносится автомобильный гудок. В облаке пыли останавливается «победа». Это приехали представители нашего посольства с переводчиком. Они были на границе еще вчера, ждали нас, а на ночь уехали в Шкодер. Теперь в паспорта и описи поставлены печати, мы отъезжаем.
Километрах в пяти отсюда нас встречают албанские журналисты и вместе с ними Ярослав Новотный (Ярослав Новотный – чехословацкий кинорежиссер, шефствующий над фото-и кинодеятельностью путешественников. О нем говорилось в № 11 «Вокруг света» за 1959 год. (Прим. ред.))чуть не со слезами на глазах, но с молодым задором в голосе.
– Ребята, как я рад, что мы опять все вместе. Нас ожидает здесь столько дел! Идемте, я сяду к вам в машину – и за работу...
Молодой стройный инженер, который недавно закончил учебу в Праге, говорит по-чешски:
– Я поеду вперед, товарищи, и подожду вас около Шкодера.
***
Нет, император Франц-Иосиф прямо-таки преследует нас. Вероятно, потому, что мы не раз поминали его лихом, когда в Зворнике у нас возникли затруднения с фотографией моста.
– Иржи, пойди-ка посмотри, что там случилось. Да захвати «лейку»!
Иржи проталкивается сквозь толпу любопытных, окруживших трех красивых девушек в высоких белых головных уборах, в пестрых юбках и еще более пестрых кофтах. Это невеста с подружками. Их наряды увешаны блестящими монетами.
– Нет, ты только присмотрись поближе! Король Виктор Эммануил III, султан Абдул-Хамид, а вот и «наш» Франц-Иосиф! Друг возле друга, монетка к монетке!
Девушки, застыдившись, отвернулись: их, мол, фотографировать нельзя, а то замужество будет несчастливым.
Перед таким аргументом мы капитулируем.
– Не очень-то завидуйте, – сказал наш переводчик, когда мы садились по машинам. – Каждый наряд вместе с нумизматической коллекцией весит до двадцати килограммов. Он переходит по наследству из поколения в поколение. Это традиция.
Разорванный круг
Традиции. В Албании мы сталкивались с ними не раз. В северной части страны по сей день сохранились свидетели кровной мести: маленькие крепости – «кулы». Это каменные сооружения с крохотными, в ладонь, окнами, расположенными под самой крышей так, чтобы пули, выпущенные врагом, могли попасть лишь в потолок. Войти в кулу можно было лишь по веревочной лестнице. «Дьяксур» – человек, ждущий очереди, – жил в таком доме, как заключенный в тюрьме. Годами он не выходил из своего жилища, не учился, не работал на полях. Он дожидался, когда придет его черед. Закон кровной мести распространялся только на мужчин старше шестнадцати лет. Женщины жили в обычных деревянных или глинобитных постройках у подножия «мужской» крепости, заботились о детях, вели хозяйство, обрабатывали поля. А мужчины отсиживались в каменных кулах...
У этого закона были свои «правила»: он терял силу после захода солнца, во время жатвы, когда в доме игралась свадьба. И вовсе прекращал свое действие в момент вторжения неприятеля в страну.
Ныне кровная месть, конечно, отошла в прошлое. Новое время разбивает узкие бойницы крепостишек и врывается в дома. Люди поняли нелепость вечно замкнутого круга, переносящего смерть с отца на сына, из рода в род. Только старики иногда вспоминают о древнем обычае, и выглядит это теперь довольно курьезно.
...В конце 1957 года Албания завершила строительство своей первой гидроэлектростанции на реке Мати. Никто из стариков не верил, что можно укротить дикую Мати, – за время строительства она дважды разливалась, грозя погубить и упрямых людей и машины. Но осенью 1957 года плотина была закончена, и водохранилище в долине реки начало заполняться. Вода затопила около двухсот домов, а их владельцы переселились в новый поселок, названный «Свет».
Тогда-то и пришел к директору гидростанции один старик из затопленной деревни.
– Директор, – сказал он, – не мог бы ты поднять воду еще на метр?
– А зачем, дедушка?
– Я остался кое-что должен Юсуфу, соседу. Ты понимаешь, о чем речь. Сейчас вода стоит у самых дверей его кулы. Не будет кулы – освобожусь и я от своего «долга». Подними воду, директор...
Нам, улыбаясь, рассказывал об этом директор гидроэлектростанции Букурош Пеза. А за плотиной, отражая небо, синело новое озеро, созданное людьми, которые еще недавно были узниками каменных крепостей.
Планы и реальность
Планы нашего пребывания в Албании ясны: закончить испытания, провести которые дома у нас не осталось времени. Ведь за полгода до выезда Мирен лег в больницу, а через два месяца после этого Иржи оперировали колено. Эти обстоятельства перечеркнули разработанную программу, пришлось отложить до апреля старт, намечавшийся на канун Нового года.
Тогда-то мы и запланировали провести испытания в Албании. Трудные дороги, горы и море, колоритные костюмы и звучные песни – словом, идеальные условия для того, чтобы испытывать автомашины, опробовать фотоаппараты, кинокамеры, магнитофоны. Албания имеет регулярное воздушное сообщение с Чехословакией, и если потребуется прибавить, заменить ила отправить домой что-либо из снаряжения, это будет вопросом нескольких часов.
Волнение первых дней после приезда в Албанию несколько улеглось. Позади остались встречи, беседы, выступления по радио и пресс-конференции. Ярослав Новотный по нашей просьбе взял на себя руководство экспедицией на все время пребывания в Албании. «Татры-805» перестали быть походным жильем: покинутые, они стоят перед отелем «Туризми» на берегу Адриатического моря у Дурреса, выполняя роль складских помещений. Большая часть экспедиционного имущества перекочевала наверх, в номера.
Задач на деле оказывается гораздо больше, чем мы планировали. Нам предстоит не только опробовать обе кинокамеры, но и выбрать лучшую, которая и поедет с нами. Нам придется на практике отработать «разделение труда» при съемках, чтобы не дублировать друг друга и не делать лишнего. Нужно не упустить из виду испытание различных объективов, проверить наводку, способы обработки негативов. Не на последнем месте и лагерное оборудование. Теоретически его свойства мы знаем, нужно теперь увидеть его «в деле», проверить, правильно ли уложено снаряжение. И мы чуть было не забыли о главном: о нашей «сыгранности» при выполнении мелких ежедневных задач.
– А я вам покажу еще что-то, – говорит Ярослав Новотный, разбирая груду коробок и футляров. У него вид Деда Мороза, раздающего новогодние подарки. – Отгадайте, что это такое?
На столе лежит продолговатый кожаный футляр, а в нем – две «зеркалки», установленные на общей металлической пластине. Камеры остроумно соединены механизмом, позволяющим синхронно перетягивать пленку, открывать затворы и устанавливать экспозицию. Новый аппарат тут же получает имя «двойняшки». Его изготовили по нашему заказу на предприятии «Меопта». Теперь можно будет делать стереоскопические цветные снимки.
– Давайте пошлем в «Меопту» поздравление с новорожденным!
А к длинному списку предстоящих испытаний и проб приписан еще один пункт: стереоскопический аппарат «двойняшки».
Каждый одну песенку...
Планирование продолжается: испытания мы разделим на два этапа – южный и северный. Начнем с северного, так как он короче. Результаты и приобретенный опыт дадут нам возможность при прохождении южного этапа сосредоточить внимание на слабых местах. В транспортном отношении север Албании гораздо труднее юга, поэтому там мы будем главным образом испытывать машины.
Албанский Комитет по культурным связям с заграницей во многом помог нам, прикрепив работника киностудии инженера-химика Наси Шамийа. Он учился в Чехословакии и отлично говорит по-чешски. К тому же в нашем распоряжении теперь еще и «газик» – машина легкая и высокой проходимости.
Кажется, все готово, снаряжение можно грузить. Ольдржих закончил осмотр и мелкий ремонт машин. Но...
– Мирек с его экземой ехать не может. Ему нужен больничный уход, покой и абсолютно стерильная среда, – рассудительно и со всей решительностью говорит Роберт. Роберт – врач экспедиции и в своей области обладает «нераздельным правом единовластия».
Вообще-то самое идеальное – первым же самолетом отправить пациента домой. Но тогда, через неполных три недели после отъезда, это казалось просто нереальным.
Решение найдено: на север поедут в синей машине и «газике» Иржи, Ольдржих, Ярослав, переводчик Наси Шамийа и водитель.
Мирек и Роберт остаются в Дурресе.
В синюю машину погружаются последние вещи. Моросит мелкий дождичек; над морем, не предвещая ничего хорошего, летят грязные тучи. У всех плаксивое, почти «пораженческое» настроение: вот как обернулось...
– Знаете что, ребята, – вдруг говорит Новотный, – давайте-ка споем. Кто первый? Роберт, запевай. А потом каждый споет по одной песенке.
Так и выехали – с песней.
Доктора называют это психотерапией. Она, как говорят, помогает в девяноста девяти случаях. Не будем же именно мы неудачным, сотым случаем!
На море и в горах
Нельзя сказать, чтобы дни в плену отеля тянулись медленнее, чем за рулем. Не успеешь оглянуться, как уже вечер. Обе пишущие машинки стрекочут без передышки: необходимо перепечатать скопившиеся путевые заметки, надо наладить учет, разобрать почту, срочно вычитать корректуры, полученные вчера из издательства...
Море манит синевой, пляж – мягким песком. Но сейчас это запретный плод. Роберт за всю неделю выкупался только один раз, чтобы больному не очень было завидно.
Сегодня мы закончили все «административные» дела, даже успели разобрать личную корреспонденцию. И теперь сидим в кругу друзей на террасе, раздумывая, где сейчас вторая половина экспедиции. Завтра утром они могли бы и возвратиться!
Вдруг знакомый гудок. И уже через минуту на террасе появились Иржи и Ярослав – обросшие, запыленные, голодные, но восторженно сияющие, переполненные впечатлениями.
– Север? Великолепные горы, дружелюбные люди, мы просто не знали, что снимать раньше, столько сюжетов на каждом шагу. Вы, ребята, непременно должны побыть там хоть пару деньков, иначе не будете знать Албанию...
– Там такие дороги! Просто козьи тропки. На поворотах дел у нас было хоть отбавляй! Сверху – нависший камень, внизу – незащищенные пропасти. Дорогу там вырубали совсем недавно.
– А где Ольда?
– В тридцати километрах от Кукеса оторвался кронштейн, а запасные части мы оставили дома. Ольде пришлось импровизировать. Он засунул деревянный чурбак между рамой и полуосью. Но вчера кронштейн снова сорвался. Ольда остался за Клёси, километрах в ста шестидесяти отсюда. Нужно послать ему запасные детали и что-нибудь из еды. С консервами мы расправились позавчера.
На другой день к обеду вернулся Ольда. Вполне довольный, с веселой улыбкой. И снова все было в порядке.
Опять багаж!
Теперь наше пристанище в Дурресе – небольшой «пряничный» домик. Он находится метрах в трехстах от отеля «Туризми». Западной стороной домик выходит прямо на песчаный пляж, а с восточной к нему примыкает небольшой газон, где можно поставить обе машины и растянуть между ними палатку. Мы будем спать в машинах. Ярослав займет одну из комнат, во второй мы проведем генеральную проверку нашего снаряжения. Перед дорогой на юг нужно избавиться от всех лишних вещей и навести порядок. Постоянно чувствуется, что чистка в Будапеште была недостаточной.
На следующий день вокруг машин – первобытный хаос. Вытащено все, внутри не осталось ни соринки. Когда мы грузились в Праге, дело шло необыкновенно легко. Вещи исчезали в машине сами собой; в предотъездной суматохе каждый что-то подавал, добавлял. Но теперь в машинах должно быть уютно, и любую мелочь нужно иметь под рукой, чтобы достать ее даже в темноте. Ведь это наш дом на пять лет!
– Ребята, давайте распределим вещи в прицепах по ведомственному принципу. В синем прицепе будет кухня и лагерные принадлежности, в красном – аптека, библиотечка и мышата с утятами...
Мы везем с собой игрушечных мышат и качающихся утят для установления «контактов» с самой юной частью населения тех стран, где мы побываем.
– Отлично! Какие еще есть предложения?
На третий день на передовых позициях наступила тишина, а на «складе» лежат ящики с излишками, приготовленные к отправке домой. Половина запасного белья, надувные матрацы, водолазное имущество с кислородными баллонами, резервный влагомер, штативы, складной столик, запасной комплект ламп-вспышек, пристегивающиеся теплые подкладки к плащам, запасные части, – в стремлении быть готовыми к любым обстоятельствам мы, пожалуй, несколько переборщили. Когда все это взвесили, оказалось без малого четыре центнера.
Больше всех, понятно, радуется Ольда: каждый килограмм излишнего груза словно камень на его сердце. И все-таки он озабоченно смотрит на прицепы, хотя их содержимое теперь не составляет и трех четвертей допустимой нагрузки.
Сегодня у нас есть основания быть в хорошем настроении. Мы завершили генеральную уборку, состояние здоровья Мирека улучшилось, и завтра утром мы отправляемся на юг.
Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд
Фото авторов Перевод С Вабина и Р. Назарова
