Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №12 за 2008 год"

Цитадель кастильского духа

Когда точно и кем был основан город на каменистом холме в причудливой складке речных берегов, достоверно неизвестно. Имя поселению дали римляне. Художник, прославивший город, был греком. Одну из главных городских достопримечательностей – мусульманскую мечеть – возводили несколько поколений арабов. Самое известное здание, большую синагогу, построил еврей Самуэль Леви. И все же Толедо – самый испанский из всех городов Испании. Не столько по виду, сколько по духу.

В мае 1561 года из Толедо на северо-восток потянулись телеги, наполненные скарбом и кипами бумаг из королевских архивов. За ними уныло тряслись в каретах многочисленные придворные Филиппа II в безупречных черных костюмах. Они были очень недовольны затеей с переездом. Оно и понятно: заштатный городишко Мадрид не мог тогда похвастаться ни славой, ни богатством. Там не было даже собора (он появился только в конце ХIХ века), не говоря уж о трибунале святой инквизиции или университете. Да что собор – там даже приличной реки не было (речушка Мансанарес не в счет), что затрудняло снабжение города продовольствием. «Какая глупость! – должно быть, думали про себя придворные. – А ведь в Толедо только-только отстроили королевский дворец!»

Причины, по которым Филипп II сменил роскошные толедские покои на скромный охотничий замок в Мадриде , неясны. Монарх не оставил в документах ни строчки о таком важном для страны решении. Остается только гадать: может, его привлекали богатые дичью мадридские леса, где могла охотиться королевская семья? Или он пошел на поводу у юной супруги Елизаветы Валуа? Тринадцатилетняя француженка заболевала от тоски в аскетичном и мрачноватом Толедо. А может быть, он бежал от спесивой толедской знати и занудствующего архиепископа? Или ему не давали покоя амбициозные урбанистические прожекты?

Толедо провожал двор с бесстрастием настоящего идальго – еще вернутся. Монархи тогда часто «кочевали» по стране: Вальядолид – Бургос – Сарагоса... Но ни Филипп II, ни последующие правители не вернулись, прочно обосновавшись всего в 70 километрах от величественного города на берегу Тахо. Тогда всадник преодолевал это расстояние за день. Сегодня ультрасовременный скоростной поезд из нынешней столицы в бывшую идет ровно 30 минут. Основную массу пассажиров составляют туристы, студенты, монахини и разного ранга чиновники.

С туристами все понятно. Среди студентов по выправке часто можно «опознать» кадетов Толедской пехотной академии. Монахиням тоже всегда найдется зачем съездить в «штаб-квартиру» испанской церкви. Чиновники, скорее всего, направляются на конгресс – последние лет 20 их модно проводить в историческом «обрамлении». Самые шикарные мероприятия устраивают за городскими стенами на противоположном берегу Тахо. Тогда участники международных конференций могут видеть из окон изящный толедский силуэт. Для эффекта хорошо повесить в зале заседаний гравюры с видами XVI века – картинка в окне идентична картинке на гравюре. Все узнаваемо – и колокольня собора, и Алькасар, и крутая излучина реки Тахо, и башня Родриго.

Дело о наследстве

Одинокая башня за городскими стенами на крутом берегу прямо у воды – вот все, что осталось от дворца последнего вестготского короля Родриго . В Толедо она также известна как «купальня Ла Кавы». Согласно средневековым романсам, однажды утром хозяин дворца увидел с башни обнаженную красавицу Флоринду Ла Каву, полоскавшую в реке золотые косы. Дон Родриго был сражен прелестью купальщицы и немедленно ее возжелал. Получив отказ, ослепленный страстью монарх силой овладел девицей. Обесчещенная оказалась дочерью знатного человека, губернатора Сеуты, который в отместку натравил на Испанию мавров. Путь до столицы занял у арабского полководца Тарика ибн-Зияда считанные недели. Толедская монархия готов, которые всего тремя веками ранее брали Рим и заняли испанские провинции павшей империи, приказала долго жить. Так дон Родриго из-за любви потерял королевство и целый народ канул в историю.

Испанцы должны бы проклинать сладострастного короля, но в романсах его чаще жалеют и оправдывают – во всем, мол, женщина виновата, а «…несчастный король Родриго, Лишившись всего, что имел, Бежал в неприступные горы – Такой ему выпал удел». Кроме романтического флера в этих романсах есть и глубокая историческая правда. Испанская нация в известной степени сформировалась «благодаря» поступку дона Родриго. Ни римляне, жившие на территории пиренейских провинций, ни смявшие их вестготы не были еще испанцами. Ими стали те, кто в последующие семь с половиной столетий пядь за пядью отвоевывал у мусульман потерянные доном Родриго земли. Испанцы родились в горниле реконкисты.

Правда, хронисты, историки, да и просто здравый смысл говорят нам, что роковая страсть во всей этой истории ни при чем. Вестготское королевство пало совсем по другим причинам: политическим, экономическим... В частности, арабов пригласили сторонники вестгота Агилы – еще одного претендента на престол Родриго. Мавры же, оказывая ему военную помощь, преследовали собственные территориальные интересы, а заодно охотились за сокровищами вестготской столицы. Действительно, по свидетельству арабского летописца, они нашли в Толедо «продовольственное изобилие и неисчислимые богатства». Как выяснилось позднее – через 1000 с лишним лет – нашли они далеко не все.

Покидая Толедо, придворные короля Филиппа II видели его таким же, как мы сегодня – с XVI века городская панорама практически не изменилась

Клад из Гварразара

В августе 1858 года одна супружеская пара отправилась на кладбище в местечке Гварразар неподалеку от Толедо. Накануне была сильная гроза, и некоторые могилы подмыло. Заглянув под замшелую плиту, любопытные Мария и Франсиско обнаружили нишу с коронами, золотыми крестами и церковной утварью. Ночью супруги потихоньку перетаскали что могли в дом, стараясь остаться незамеченными. Однако их сосед Доминго проследил за ними и сам не упустил удачу – он отыскал еще одну могилу с драгоценностями и тоже спрятал их у себя. Счастливчики начали потихоньку сбывать найденное добро, предварительно «расчленяя» крупные предметы. Так бы сокровище и разошлось, если бы не толедский ювелир по имени Хосе Наварро. Он опознал в кусках золота, украшенных сапфирами и жемчугами, вотивные короны, которые набожные вестготские короли приносили в дар толедским церквям. Ювелир скупил все что мог и передал правительству, «желая, чтобы сокровищами владела нация, но за соответствующую компенсацию нынешнему владельцу». Кладбище Гварразара перекопали вдоль и поперек (на этот раз уже официальные кладоискатели), но ничего, кроме руин небольшой вестготской церкви, больше не нашли.

Значительная часть распроданных легкомысленными супругами и их соседом драгоценностей ушла через границу, во Францию , и попала в парижский музей Клюни. Все, что удалось спасти испанцам, хранится в Мадриде – в Археологическом музее и королевской Оружейной палате. Гварразарский клад признан самой крупной и яркой коллекцией прикладного искусства вестготов.

Толедскому музею вестготского искусства, уместившемуся в небольшой церкви Сан Роман, ни одной подлинной короны не досталось. Выставлены только копии (впрочем, отличного качества). В бывшей столице вообще мало что осталось от вестготов: часть городской стены, возведенной королем Вамбой, разрозненные колонны, капители и фризы, остатки фундаментов. Зато Толедо получил от бывших хозяев наследство другого рода. Во-первых, громкое имя, которое при них впервые зазвучало на весь мир, когда король Атанагильд сделал своей столицей в 576 году неприметный, но удобно расположенный Толетум. Во-вторых, статус церковной метрополии: с 610 года и по сей день Толедо – место пребывания высшего духовного начальства страны. Так что городу грех жаловаться.

И все же настоятель Толедского собора долго сетует, понизив голос до шепота: «Мы боимся проводить ремонтные работы внутри храма. В Толедо только копни – непременно «вылезет» какой-нибудь готский фундамент. И тогда все – Министерство культуры тут же лапу наложит. Им все равно где копать, хоть под алтарем. А у нас паства». Опасения падре понятны и рядовым горожанам. Более того, случайно обнаружив в саду каменную кладку, несознательные граждане часто засыпают ее обратно, и рот на замок. Не дай бог археологическая ценность – выселят из родного дома!

Впрочем, прежде чем закопать опасную находку, толедцы ее внимательно исследуют – а вдруг клад…

Последние из мосарабов

«Истинные сокровища Провидение само сохраняет для нас, – продолжает аббат кафедрального собора отец Хуан. – Этот храм посвящен Деве Марии, и даже иноверцы, разрушив его, не посмели осквернить след Богородицы». В приделе Нисхождения за решеткой из толстых металлических прутьев хранится кусок мрамора в форме куба. На кафельной табличке рядом – надпись: «Дотроньтесь до камня и скажите с великим благоговением: да будет почитаемо то место, которого коснулась нога Пресвятой Богородицы». Считается, что Богоматерь ступила на этот камень в 666 году, чтобы возложить на архиепископа толедского Ильдефонса (посмертно канонизирован) ризу. Ислам также признает Деву Марию (Марьям) великой праведницей. Поэтому, войдя в город и устроив в соборе мечеть, мавры не тронули святыню, а, напротив, как и требует «инструкция», всячески ее почитали.

«И вообще, единственное сокровище для христианина – в его душе, это его вера в Господа нашего, Иисуса . – Падре привычно берет ноту проповеди, но вдруг, прервавшись, строго на меня смотрит. – Ты, между прочим, крещеная, дочь моя? – Успокоившись на этот счет, он возвращается к прерванной речи: – И эта вера спасла христиан Испании, когда она была захвачена чужеземцами. Мавры могли разрушать церкви, но они не сломили христианский дух. И лучший пример этому – наши мосарабы».

В честь праздника Тела и Крови Христовых стены кафедрального собора украшаются с внешней стороны старинными гобеленами из сокровищницы этого храма

Сильные духом

Христианам Пиренейского полуострова, неожиданно ставшим исламскими подданными, оставалось только принять новые «правила игры»: учить арабский язык, носить восточные имена и одежды, строить из кирпича, а не из камня… Единственное, от чего они поначалу не отказывались, была вера. Благо эмиры позволяли им за специальный налог отправлять любые культы.

Шли годы, десятилетия, века… Желая освободиться от тяжелого бремени налогов и обрести равные с мусульманами права, многие христиане стали потихоньку переходить в ислам. Их называли мулади – «новые мусульмане». Со временем эта тенденция усилилась настолько, что к 1200 году около 90% населения мавританской Испании уже составляли сторонники ислама. Тех, кто, несмотря на неудобства, продолжал молиться Христу, стали называть мосарабами (от арабского «муста"риб» – «арабизировавшийся»). Причем давление среды было так сильно, что к Х веку в некоторых мосарабских общинах забыли родное романское наречие, и пришлось переводить на арабский Евангелие.

В Толайтуле (Толедо на арабский манер) эта община была одной из самых могущественных: у них имелись особый суд, свои законы и не менее шести церквей. Упрямые мосарабы почти 400 лет ждали, когда до них докатится реконкиста. И дождались: в 1085 году Альфонс VI, король Кастилии и Леона, во многом благодаря их поддержке, вошел в город… И тут выяснилось: оторванные от остального христианского мира мосарабы совершали литургию по старинке, как это делали их деды и прадеды. За несколько лет до завоевания Толедо этот старинный обряд, оформившийся еще при вестготах, был осужден папой Григорием VII и повсеместно заменен единым латинским. Однако, учитывая заслуги толедской общины в освобождении города, папа вскоре даровал ей исключительное право служить литургию по мосарабскому обряду (его еще называют испанским и вестготским) в шести приходах Толедо. Много позже, в 1992 году, другой папа, Иоанн Павел II, впервые в истории лично отслужил мосарабскую мессу в Ватикане , подтвердив тем самым ее легитимность в лоне католической церкви.

Сегодня, как и все последнее тысячелетие, в 9.00 толедские мосарабы ежедневно собираются на утреннюю мессу. Всего их в Толедо осталось около 2000 семей, и они чрезвычайно гордятся своим происхождением. «Наша фамилия встречается в метрических книгах прихода Санта Хуста с конца VI века», – сообщает Хесус де Андрес Артеро. И он, и его 20-летняя дочь Клара, могли бы «приписаться» к обычному католическому приходу – дело добровольное, но оба предпочитают следовать семейной традиции.

Это, кстати, требует некоторых дополнительных усилий, потому что мосарабская служба ведется не на испанском, а на латыни. Прихожанам поэтому приходится следить за ходом литургии по специальным книжечкам – в них приводится полностью латинский текст с переводом и пометами вроде: «эта молитва читается хором и стоя» или «после того, как святой отец воздел руки к небу, спеть аллилуйя». В остальном же человеку, не слишком искушенному в тонкостях римско-католической службы, не очень понятно навскидку, в чем, собственно, отличие мосарабского обряда от обычного латинского: другой порядок молитв, чуть иначе освящаются облатки… Служат такую мессу специально обученные священники в двух приходах (Санта Хуста и Санта Эулалия) и в особом приделе кафедрального собора.

Мосарабский падре был строг и, окончив службу, снимать интерьеры «своего» придела не позволил. Пока мы вели с ним бесплодные переговоры, прихожане достали откуда-то пакеты и сумки, вытащили из них длиннополые темно-синие плащи, шапочки, цепочки с медальонами и начали во все это облачаться. Наша новая знакомая Клара ловко воткнула в волосы высокий гребень с черной кружевной мантильей и отвела нас в сторону: «У старшины нашего братства есть ключ от придела, он разрешит вам фотографировать, но позже. А сейчас – все на процессию». Сегодня праздник Тела и Крови Христовых – главный в городе.

Для наблюдения за крестным ходом жители нижних этажей загодя выносят на улицу стулья. Больше повезло тем, кто может занять место на балконе

Национальность – христианин

По современным меркам Толедо – город совсем небольшой: всего 80 000 жителей. Во время «Большой недели», которая устраивается по поводу праздника Тела и Крови Христовых (иначе – праздник Евхаристии), количество пешеходов на улицах удесятеряется. Сами же улицы – узкие, крутые, мощенные мелким булыжником, одним словом, средневековые, – декорируются с потрясающим размахом. Счет употребленным для этого живым цветам и ароматическим травам идет на кубометры. 10 кубов тимьяна, столько же розмарина, белых и лиловых петуний, гладиолусов, герани, лаванды. Цветущие растения развешиваются вдоль улиц в горшках, травы – гирляндами, пахучий тимьян и розмарин разбрасываются по мостовой. К концу дня их разбирают: туристы и паломники – на память, толедцы – на приправы.

Фасады домов не видны за гобеленами и штандартами с вышитыми на них гербами знатных фамилий. Если в доме нет никакого, даже захудалого герба, толедцы вывешивают с балконов шелковые шали, расписные платки и всякого рода флаги: государственные, региональные, футбольные… Среди прочих мы отметили российский, флаг сексуальных меньшинств и флаг второй Испанской республики (1931—1939). Над улицами, по которым проследует процессия, натянуты полотняные тенты с гербами и без гербов. В первый день процессии положено быть дождю, потому и тенты. И в самом деле сегодня моросит. Приметы – удивительная вещь, что ни говори.

Если идти по улицам, накрытым полотном, можно обойти почти все значимые точки города. Начинается и заканчивается этот «закольцованный» маршрут в соборе. А пролегает – через площадь Мэрии, на которую выходят фасады сразу трех важных зданий: собственно мэрии, собора и резиденции архиепископа. Захватывает площадь Сокодовер, бывший арабский рынок, площадь Сан-Висенте с одноименной церковью в стиле мудехар и старинными университетскими общежитиями. Потом проходит мимо Музея Святого Креста и церкви Иезуитов. По улицам Торговой, кардинала Сиснероса и Булавочной (Альфилеритос), где незамужние девушки оставляют в нише с фигурой Скорбящей Богородицы булавку – во всяком случае, по легенде, когда-то это помогло на редкость удачно выйти замуж одной молодой портнихе.

Маршрут продуман так, что, охватывая весь центр, удивительным образом огибает ряд выдающихся памятников: две – из трех сохранившихся в Испании – синагоги и обе городские мечети. Удивительно это  потому, что пройти по старому городу, не наткнувшись на мечеть или синагогу, довольно сложно. В Средние века Толедо славился своей веротерпимостью и был известен как «город трех культур». Сегодня «чужие» храмы отданы под музеи, и все равно католические власти рассудили, что идти крестным ходом мимо пусть бывшей, но синагоги неуместно.

Маленькие «пажи» разбрасывают лепестки роз на пути толедской святыни – Большой дароносицы. Несмотря на нежный возраст, они будут проделывать это все четыре часа, что длится крестный ход

«Город трех культур»

После завоевания Пиренейского полуострова в 711 году арабами на этой земле вплоть до окончания реконкисты (1492 год) пришлось уживаться христианам, мусульманам и иудеям (еврейская диаспора в Испании была очень многочисленной). Их сосуществование не во все времена было простым, но всегда очень плодотворным, особенно в смысле культурного сотрудничества. В той или иной степени это характерно для всех крупных центров мавританской Испании, и «городом трех культур» называют то Кордову, то Гранаду, то Севилью . Но чаще всего – Толедо. Потому что здесь эти три элемента внесли примерно равный вклад в дело превращения города в XI—XIII веках в культурный и научный центр мирового и даже цивилизационного значения.

Уже при дворе просвещенного толедского эмира аль-Мамуна в середине XI столетия совместными усилиями мусульман, иудеев и христиан были достигнуты поразительные успехи в ботанике, математике, медицине и особенно в астрономии. Арабский правитель даже выстроил обсерваторию, где еврей Арзахель занимался составлением астрономических таблиц и усовершенствовал астролябию. После отвоевания Толедо в 1085 году христианским королям еще почти 200 лет удавалось сохранить хрупкий баланс между представителями трех конфессий и использовать различия во благо. Местные евреи и мосарабы, владеющие языками, в XII веке впервые в истории перевели на латынь Коран. Благодаря знаменитой толедской Школе переводчиков город стал мостом, по которому в Европу перекочевало «потерянное» античное наследие. Именно ей христианский Запад обязан Аристотелем и Птолемеем.

Но тем временем потихоньку вырисовывается гордый профиль нации, которая теперь уже сама себя называет испанской. Ведь до XIII века – уникальный, между прочим, случай в истории европейских национальных государств – народы, населявшие Испанию, не называли себя испанцами ни под каким предлогом – еще спутают мусульман-испанцев с иудеями-испанцами… Астурийцы, галисийцы, леонцы и кастильцы предпочитали называть себя просто «христианами». В той Испании это значило гораздо больше, чем «испанец».

В XIII веке Альфонс Х Мудрый, король Кастилии и Леона, перенес столицу в Толедо. При его дворе еще приветствуются поэты, астрономы и медики вне зависимости от их вероисповедания. Еще действуют мечети и строятся синагоги. Но уже начинаются грандиозные работы по строительству Храма Божьего, достойного важного христианского центра.

Первый камень был заложен в 1226 году. Строили три века. Когда собор был закончен, в Испании уже не оставалось ни мусульман, ни иудеев. За год до освящения храма, в 1492 году, закончилась реконкиста, и арабов прогнали с полуострова. В том же 1492-м увидел свет королевский указ об изгнании из Испании евреев.

В белом с красными крестами – рыцари Святого Гроба Господня. В красном с белыми крестами – представители ордена инфансонов из Ильескаса. Порядок шествия в процессии складывался веками и не подлежит изменению

Толедский собор считается лучшим образцом испанской готики, но его невозможно как следует рассмотреть снаружи: плотная застройка вокруг не дает отойти на нужное расстояние. Зато внутри он предстает во всем великолепии – не зря его называют Dives Toletana («удивительный» или «богатый»). Богато все: пятиярусный алтарь золоченого дерева, резные хоры, гигантские витражи и барочные барельефы. В сокровищнице собрана прекрасная коллекция: от Библии Святого Луиса, по которой учились короли, и до Тициана, Рубенса, Гойи. Больше всего, естественно, Эль Греко – критянин Доменико Теотокопули, по прозвищу Грек, хоть и приехал в Толедо в 35 лет, считается главным местным художником.

А главное достояние сокровищницы – большая дароносица. Мастер XVI века Энрике де Арфе семь лет трудился, чтобы сконструировать готическую башню высотой 2,5 метра, употребив на это 183 килограмма серебра, 18 килограммов золота и 12 000 болтов. Жемчужина собора покидает его только раз в год – на праздник Тела и Крови Христовых, то есть сегодня.

Архиепископ Толедский (кардинал Антонио Каньисарес Льовера) благословляет всех присутствующих и помещает внутрь дароносицы облатку, символизирующую Тело Господне. Башня установлена на специальную платформу с колесиками, покрытую тяжелой парчой в пол. Под этот полог по одному залезают шестеро безымянных героев праздника. Ближайшие четыре часа они будут с величайшей осторожностью вслепую толкать платформу. Снаружи их действиями руководит человек в черном: «Приготовились! Раз и-и-и два! Взяли!» И гигантская золотая башня, вздрогнув, «выплывает» наружу. Сооружение весит более 200 килограммов, улицы в городе, как уже было сказано, вымощены булыжником и круты. В XIII веке в Леоне для платформы был сконструирован специальный рессорный механизм, который обеспечивает устойчивость башни на спусках, подъемах и поворотах.

Наблюдать за ходом процессии – отдельный аттракцион. Самые стойкие с раннего утра занимают выгодные места вдоль улиц и терпеливо ждут, пока мимо них продефилируют все участники церемонии. Есть и другая тактика: следовать за ними, перебегая из переулка в переулок, но тогда мешают головы впереди стоящих. В задних рядах поднимаются на цыпочки, сажают на плечи детей. «Смотри, смотри, вон она!.. – ненадолго зрители замирают, а потом опять толкотня. – Бежим дальше». И еще, и еще раз проходят мимо девочки в белом, мальчики в морских костюмчиках, дамы в мантильях, герольды в беретах с перьями. За ними в определенном порядке следуют члены религиозных орденов и братств. И наконец, она – святыня.  По толпе проносится разочарованный шепоток: «Нет мальтийских рыцарей…» Да, в четверг, рабочий день, им не всегда удается вырваться из своих офисов в Валетте . По этой же причине отсутствуют представители некоторых других городов. Но к воскресенью они подъедут. И все повторится. По канону праздник выпадает на четверг, и раньше этот день во всей стране был выходным. Его отменили, когда Испания стала светским государством (произошло это, надо сказать, совсем недавно – в 1978 году). Праздник Евхаристии всюду перенесли на воскресенье. Только в Толедо по привычке продолжают устраивать две процессии – и в четверг, и в выходной. О необходимости восстановить праздничный четверг долго и с жаром говорили с трибуны на площади Сокодовер мэр и архиепископ. Ну а сегодня на гулянье в основном местные братства: уже известные нам мосарабы, толедский орден инфансонов и многие другие. Особенно гордо шествуют люди в зеленых плащах с тремя крестами на груди. Это их мы вчера видели в соборе на необычной церемонии.

С крестом и мечом

Шел проливной дождь. В самой глубине пустого храма суетилась группа людей. Чинно рассаживались сеньоры в строгих костюмах, нервно оглядывались их дамы в мантильях. Одна из них, увидев нашу профессиональную аппаратуру, очень просила сфотографировать для нее юношу в зеленом плаще и зеленой шапочке с помпоном. Он торжественно восседал среди прочих так же одетых мужчин на скамье перед алтарем. «Видите его? Третий справа. Это мой сын Улисс. Такой важный для нас день – мальчика посвящают в кавалеры. А у нас не будет даже фото на память!»

Далеко уже не мальчика Улисса и других кандидатов в кавалеры братства Тела Христова после службы увели в заалтарную часть. Вышли они оттуда с новыми знаками отличия – гофрированными белыми воротниками и медальонами на шее. На плащах у членов ордена вышиты три креста – в память о трех каравеллах Колумба. Ведь задача кавалеров – укреплять престиж главного толедского праздника в странах Латинской Америки. Членами братства становятся послы этих стран в Испании, и  Aнаоборот – дипломатические работники, отъезжающие на Американский континент.

Все эти братства, или общины (Cofradías), возникли в Средние века в профессиональных гильдиях, и сегодня иные из них по-прежнему сохраняют строго «корпоративный» характер. Например, в общину мосарабов берут только их потомков, к «Телу Христову» допускают только дипломатов, а чтобы стать инфансоном из Ильескаса, требуется, как и 500 лет назад, доказать «чистоту крови» по отцовской линии. Тоже, кстати, толедское изобретение.

Украшение административных зданий на центральной площади Сокодовер – обязанность муниципальных служб, поэтому и флаги здесь в основном государственные

Чистокровные испанцы

В 1449 году алькальд (городской голова) Толедо Педро Сармьенто ополчился на «новых христиан». Так называли обращенных в католичество мусульман и иудеев. Последние начали массово принимать христианство задолго до того, как в Испании было официально запрещено исповедовать иудаизм (1492 год) – после волны еврейских погромов в конце XIV века. Все-таки католикам в христианских королевствах Пиренейского полуострова жилось безопаснее.

Сармьенто, собственно, ничего не имел против иудаизма. Его возмутило то, что сборщики податей – преимущественно евреи – потребовали с города очередной налог. Алькальд не мог бунтовать против самого факта налогообложения – деньги ведь собирались по указу короля. Но Сармьенто нашел выход: он обвинил «новых христиан» в том, что они недобросовестные и неискренние католики. И тут он попал в точку. Очень немногие из принявших крещение евреев сделали это искренне (хотя были и такие). Большинство втайне хранили старую веру: вернувшись из церкви, смывали следы церемонии крещения, после венчания проходили еврейский свадебный обряд, и, по свидетельству современников, «с городского холма было видно, на скольких домах не дымились трубы в еврейскую субботу».

Толедцы с жаром поддержали своего алькальда. Их тоже давно раздражало, что евреи контролируют городскую торговлю, администрацию и ремесленный промысел. Погромом иудейского и арабского кварталов дело не закончилось. Сармьенто самовольно запретил «новым христианам» работать в общественных учреждениях и давать показания против христиан «старых» – одним словом, участвовать в общественной жизни. Действия градоначальника были осуждены Ватиканом , но его пример вдохновил так называемых исконных христиан по всей Испании.

К концу XV века выкрестам и их потомкам было запрещено вступать в гильдии, учиться в большинстве университетов, служить в церквях и армии и даже жить в некоторых городах. Теперь это объявлялось привилегией тех, в чьих венах текла «чистая кровь» без еврейской или арабской «примеси». «Чистота крови» определялась отсутствием в четырех предыдущих поколениях предков, обращенных в христианство из иудаизма или ислама. Святая инквизиция добавила к категории «нечистых предков» еретиков и ею (инквизицией) осужденных. Под давлением испанской церкви папа Александр VI в 1496-м признал доктрину о «чистоте крови» легитимной. Последний официальный закон, запрещавший принятие абитуриентов с «нечистой» кровью в военную академию, был отменен только в 1865 году.

Малая дароносица, установленная внутри большой, была выкуплена у королевы Изабеллы – той самой, что заложила свои драгоценности, чтобы снарядить экспедицию Колумба. Собственно, из первой партии американского золота и была изготовлена дароносица