Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №02 за 2006 год"

Чукотка: зимой и летом разным цветом

К Чукотке нельзя быть равнодушным. Либо она изначально непонятным образом отталкивает, либо, наоборот, необъяснимо притягивает к себе. Но те, кто поддался ее чарам и нашел возможность попасть в этот край хоть раз, неизбежно оставляют на Чукотке часть души. И всю жизнь помнят о ней. Эта земля для тех, кто готов испытать сильнейшие эмоции и поставить под сомнение верность давно устоявшихся правил жизни, временных и пространственных параметров, определяющих порядок существования.

От Москвы до Анадыря, административного центра Чукотского автономного округа, девять часов лету на современном лайнере. В мире, конечно же, существуют и другие экзотические рейсы, но вряд ли найдется более странный, чем этот чартерный анадырский, или, скажем, регулярный на Певек. «Девять часов, которые потрясут вас» – вот что это такое. Места не по номерам: выбирай свободное, в итоге – толчея. Каждому второму нужно как-то пристроить огромные баулы, в основном китайские сумки, перемотанные скотчем или шнурками. Все разговаривают громко и бодро, смеются и окликают друг друга. По салону свободно прогуливается собака, правда, в наморднике… Почему-то у всех большие запасы еды и напитков, не только спиртных, и добро это оказывается в руках пассажиров с самого начала пути. «Ребята, кормить будут два раза! Куда вам столько еды?..» – хочется сказать. А потом задумываешься. Вот у меня – ничего с собой нет. А отправляюсь я в страну, где жизнь – одна нескончаемая экспедиция, в страну чукчей и эскимосов. Может быть, стоило следовать старому доброму закону, выработанному геологами и золотодобытчиками: ешь побольше, пока есть пища?.. Да, легкомысленно я поступила, а ведь не новичок на Севере. Ну да теперь уже поздно.

Смотрю на людей, которые меня окружают. Глубокие морщины режут лица мужчин, неестественно потемневшие от полярного загара. И мода у них своя: кожаные куртки и клетчатые рубашки, заправленные в джинсы, которые застегиваются очень высоко на талии. Женщины впечатляют своими высокими и сложными лакированными прическами – вот как у моей соседки по ряду. На левой руке ее блестят в солнечных лучах, проникающих сквозь иллюминатор, золотые часики с тонким браслетом на пухлой руке, и как она смогла застегнуть этот браслетик? На этой мысли я задремала, и следующее, что я помню, – лязг шасси о взлетную полосу.

Скорость муниципального развития впечатляет, особенно, если учитывать, что первый деревянный дом тут появился в 1889-м, а в 50—60-х годах ХХ века часть поселенцев еще жила в землянках. Бум пришелся на самые последние годы. Но этому уже никто не удивляется с тех самых пор, как губернатором сделался энергичный любитель футбола и виртуоз большого бизнеса Роман Абрамович. В январе 2001 года в более чем скромном Доме культуры Анадыря он скромно же вступил в должность, и, несмотря на то, что с момента вступления он не слишком часто посещал доверенный ему край лично (по признанию миллионера, ему трудно дышать здешним «сухим воздухом»), «рука начальника Чукотки» видна везде. И результаты, как говорится, налицо – они поддаются статистической фиксации. В первый же год своего «наместничества» владелец богатейшей «Сибнефти», используя личные средства, удвоил бюджет округа. Сады Семирамиды над вечной мерзлотой от этого, конечно, не расцвели, но: во-первых, вчетверо выросли зарплаты – почти до 20 тысяч рублей в месяц. Теперь, исключая Москву и Питер, нигде в России не платят больше. Во-вторых, практически исчезла безработица. В-третьих, забурлила хозяйственная жизнь: югославы построили в Анадыре новый аэровокзал (его в шутку называют тут «Домодедово-2», поскольку подряд получила та же компания, что занималась реконструкцией московского аэропорта), турки – как и везде на свете – жилые дома (говорят, в столице за последнее время появилось множество курчавых смуглых детей), разведываются нефтяные месторождения и золотые жилы, восстанавливаются шахты… Наконец, в-четвертых, опять-таки не рядовой случай для России – рождаемость превысила смертность! Говорят, кстати, что в последнем деле роль сыграла не только материальная щедрость олигарха, благоволящего к молодым семьям, но и остроумная мера, принятая им под давлением обстоятельств…

Приехав на Чукотку, Абрамович-де застал ее буквально изнемогающей от пьянства. Трезвого мужчину – особенно в аборигенной среде – нельзя было встретить ни в какое время суток. И тогда губернатор-предприниматель распорядился выдать им всем пластиковые банковские карточки для расчетов по зарплате. Официально – потому, что в северных условиях доставка наличных денег крайне затруднена. А фактически… Самогонщики карточек не принимают. Оленеводы стали меньше пить и обратили внимание на жен. Впрочем, Абрамович не скрывает стратегической цели: помочь громадному большинству жителей переехать на Большую землю с Чукотки. Он считает, что она для полноценной жизни, в общем, непригодна. «Страна живет в рыночных условиях, и дотации государства будут постепенно снижаться… Все должны это понимать и быть к этому готовы. Жить в округе дорого, и поэтому всем нужно реально оценивать свои силы… В этом году планируется помочь с переселением в центральные районы страны примерно двум с половиной тысячам человек», – говорится в очередном губернаторском послании депутатам окружного парламента и всем гражданам. По всей видимости, вновь утвержденный Абрамович будет и далее воплощать идеи с переселением. Алексей Анастасьев

Об истинном значении слова «пурга» – Анадырь не спит и не замерзает – Герои севеpа

Пассажиры еще сидят в своих креслах, а в самолет уже входят пограничники: «Будьте добры, паспорта и документы!..» Вся территория Чукотки – зона особого пограничного режима, и все посетители – нерезиденты – должны иметь специальные пропуска, в которых указаны цель визита и районы, куда ты направляешься. Мой итальянский паспорт привлекает внимание офицера, но я не переживаю – бумаги в порядке. Нужно пройти в крошечную комнату на втором этаже аэропорта – зарегистрироваться. Там душно, и сразу хочется спать, тем более что девятичасовой сдвиг времени ни для кого не проходит просто так, но когда я выхожу из здания, всякую заторможенность мгновенно сносит ветром. В прямом смысле слова – ветром: как я могла забыть о нем? Он сопровождает путешественника по Чукотке всегда и везде, зимой и летом – круглосуточно. «Южак», «северяк», восточный, западный – обычно холодный, редко теплый, но непременно ветер. Казалось бы, не самое страшное природное явление, во всяком случае, не опасное, но к нему нужно привыкнуть.

Как и к ожиданию – нетерпеливому человеку на Чукотку лучше не приезжать. Ничего здесь не дается сразу: багаж ждем много дольше, чем в любом другом аэропорту мира. Но, главное, тут полагается ждать погоды. От нее зависит почти все. Начнется, например, зимой пурга, казалось бы: что удивительного? Но жители более умеренных широт даже не представляют себе, что в действительности значит это слово. Жизнь на несколько дней замирает, таится, словно и нет ее.

Чукотское время тоже делится на сугубо специфические единицы измерения. Секунда и минута не в счет. Час тоже находит редкое применение, в ходу – дни, месяцы и годы. Пушистые бездомные собаки, спокойно, как полярные сфинксы, сидящие при выходе с аэровокзала, лучше всех знают, что торопиться не нужно. Точнее – некуда. И так уж край света. Псы греют затвердевшие на морозе носы под тусклым, низким, белым солнцем и с интересом, но невозмутимо наблюдают человеческую суету: приезжих и встречающих, которые копошатся возле множества УАЗиков и «Уралов», припаркованных поодаль.

Трудно представить себе добропорядочного мужа, прибывшего за любимой женой на «Урале», предположим, в миланскую «Малпензу» или даже в Пулково или Шереметьево. На Чукотке невозможно представить себе чтолибо иное – других машин фактически нет (исключение составляет только город Анадырь). Кому они нужны, если на территории площадью больше двух Италий – нет асфальтированных дорог?

Только так называемые «бетонки», а чаще и вовсе «грунтовки» обеспечивают «пунктирное» транспортное сообщение между поселками в теплый период. В холодный же – их сменяют более многочисленные «зимники». Оба типа путей бьются, пробиваются к началу соответствующего сезона, а на следующий возобновляются и обслуживаются только в том случае, если их обслуживание именно на данном участке по-прежнему нужно. Нередко бывает, что путь, в прошлом легко проходимый, сегодня выглядит неоправданно опасным – его поглотила природа: тундра, ручьи, реки. О таком пути просто забывают, никто и не заметит, что здесь еще недавно струилась ниточка человеческих связей. Перед тем как отправиться путешествовать по Чукотке, благоразумно собрать подробные сведения у водителей, но это не всегда удается. Ведь каждый из них с достоверностью может говорить только о «своем», привычном участке, и просто не знает, что творится в соседнем районе.

На этом «подготовительном» этапе суровый автономный округ встречает нас по высшему классу – бетонкой до столицы. Вообще, свидетельствую: Анадырь в XXI веке – настоящий город.

Дома в основном пятиэтажные, окрашены яркими веселыми красками, и они, как детская книжка с картинками, притягивают к себе наши взгляды, отвыкшие в мягком буро-коричневом пейзаже от цветового разнообразия. Тротуары украшены клумбами, есть большой кинотеатр, гостиниц – целых три, в том числе пятизвездочная. Светофор, правда, всего один, на центральной улице Отке. Он мигает напротив огромного супермаркета «Новомариинский», название которого повторяет старое имя города, а ассортимент и интерьеры – не уступают европейским. Причем цены не так высоки, как обычно на российском Севере. В общем, заплутав в продуктовых рядах, кто угодно забудет, что находится в суровом краю, и только огромный плакат на фасаде пятиэтажного здания «Не спи, а то замерзнешь», слоган местной радиостанции «Радио «Пурга», да и само ее название позволяют об этом вспомнить.

Да, столица Чукотки, возможно, в большей степени, чем любая другая на свете, живет отдельным островом, изолированной судьбой.

…Жаль, что, несмотря на общие обнадеживающие тенденции, нельзя пока так же сильно, как за Анадырь, порадоваться за другие чукотские города, которых и всего-то на карте два: Билибино и третий по величине Певек.

В Певеке, расположенном на берегу Восточно-Сибирского моря, осталось не больше 5 000 человек: в последнее трудное десятилетие многие уехали.

Вспоминаю 1999 год – унылые ряды контейнеров выстроились вдоль домов: семьи, прожившие здесь годы, месяцами ждали очереди, чтобы отправиться вместе с нажитым добром на «материк», на Большую землю, – так здесь называют всякую сушу, которая не есть Чукотка. Некоторые не выдерживали и бежали налегке, бросая и имущество, и квартиры.

Год 2005-й – до сих пор зияют голыми оконными проемами целые ряды брошенных пятиэтажных домов. Ни неоновых огней, ни тротуаров, не говоря уже о клумбах, ходишь по бетонным блокам, прячущим от холода городские теплотрассы, и спотыкаешься об узелки железной арматуры, которые никому никогда не приходит в голову убрать.

Впрочем, одно изменение есть: наряду с кафе «Ромашка»– еще недавно единственным местом встреч певекских жителей – открылся крупный, пестро обставленный развлекательный киноцентр, который отчаянно контрастирует с расположенной рядом серой баскетбольной площадкой советских времен. Еще дальше – океанский берег. Говорят, иногда южный ветер уносит мячи в воду – прямо «с игры».

Казалось бы, безрадостная картина, кому сюда захочется возвращаться? Тем не менее меня тянет в Певек. Почему? Быть может, именно здесь я ощущаю тот самый дух Чукотки, который действительно интригует, дух «страны мужчин, бородатых «по делу», а не по велению моды, страны унтов, меховых костюмов, пурги, собачьих упряжек, морозов, бешеных заработков, героизма – олицетворения жизни, которой вы, вполне вероятно, хотели бы жить, если бы не заела проклятая обыденка. Во всяком случае, вы мечтали об этом в юности…» (Олег Куваев, «Территория»).

Чукотке, чтобы выжить, приходится быть страной героев, и все жители Певека – маленькие герои. Причем они в большинстве своем не мечтали о героической доле. Ехали сюда в 50—60-е годы не для того, чтобы прославиться, и не для того даже, чтоб родине послужить, а просто искали хороший заработок, острые ощущения, нестандартный образ жизни и для этого готовы были претерпеть многие неудобства. Мой знакомый, водитель, крутивший здесь баранку семнадцать лет, с упоением вспоминает о том «золотом веке»: «Летал в Москву, чтобы поужинать в ресторане». Теперь не летает и по срочным семейным делам: денег хватает на скромную жизнь. Другие не летают потому, что незачем – много раз я слышала одну и ту же историю: «Переехал сюда, чтоб заработать на машину. Потом так получилось – остался. Женился, понимаешь, пошли дети… Куда ж теперь? Тут вся жизнь. Там меня никто не ждет». И так далее. Разнятся только подробности…

Все это – очевидные и хорошо известные мотивы. Однако кто-то уехал, а кто-то всетаки остался. Как мне кажется, не расстались с Чукоткой те, кто в глубине души не смог отказаться от возможности испытывать и проявлять себя каждый Божий день. Они знали, что на Большой земле придется жить по тем общим правилам, которые и на Чукотке тоже известны, но как бы на время «оставлены». Здесь жизнь экстремальна, и нужно снисходительно относиться к чужим поступкам, соответственно так же можно относиться к своим. Заповедь, в общем-то, известная, но на Западе ей мало осталось места.

Город Билибино известен атомной электростанцией, введенной в эксплуатацию в 1974—1976 годах. По поводу истинного назначения этого диковинного сооружения недоумевают даже некоторые специалисты. Официально при советской власти считалось, что станция как комбинированный источник электрической и тепловой энергии обеспечивает нужды золотодобывающей, горнодобывающей индустрии и жилых районов. Неофициально высказывалось множество догадок: одни «знатоки» намекают на близость каких-то загадочных и до сих пор не рассекреченных военных объектов, другие «кивают» на каменноугольные бассейны, расположенные неподалеку, третьи вообще заводят речь о контактах с инопланетянами… В самом деле, непонятно, ради чего в середине 70-х потребовалось вкладывать несколько миллиардов долларов в строительство за Полярным кругом теплоэнергоцентрали суммарной мощностью 48 МВт. С общечукотской системой электропередач ее связывает одна линия в 1 000 км длиной, а непосредственно отапливаются от АЭС только город Билибино и окружающие промышленные объекты, которых, как и проживающих здесь людей, становится все меньше и меньше. Так что в последние годы средняя нагрузка Билибинской АЭС составляла 15—25 МВт. К тому же у нынешних властей с АЭС забот немало. Трудно опять-таки разрешить вопрос: что с ней делать теперь? Два из четырех ее блоков сейчас бездействуют. Три года назад комиссия Минатома на 15 лет «продлила срок эксплуатации» 1-го блока АЭС. Спустя год такое же решение было принято в отношении 2-го. В 2005-м концерн «Росэнергоатом» реанимировал 3-й блок, 4-й ждет своей очереди – его также собираются реконструировать и модернизировать, потому что демонтаж АЭС дорог, если вообще возможен нынешними силами и средствами.

Голубой автобус-«вахтовка» – Время включать радикулитник – Браконьерша поневоле – «Итальянка похищает золото на Чукотке»

С тех давних пор, когда белые люди с Запада сумели прорваться на край Земли, где нынче стоит Певек, эта местность неизменно притягивала мореплавателей и путешественников. В 30-е же годы прошлого столетия, когда в Чаунском районе обнаружилось изобилие полезных ископаемых, сюда пришли геологи и золотоискатели. Государство поощряло подвиги в советской Арктике. Дух ежедневной борьбы с природой был, с одной стороны, потребностью людей (как у старателей на Аляске), а с другой – доктриной государства.

Поселок Комсомольский – 120 километров от Певека. В артели «Чукотка» сосредоточен весь производственный процесс: добыча, промывание, сушка россыпного золота и, наконец, изготовление слитков. «И сколько туда в этом году добираться на машине?» – «Часа два с половиной. Может, три – на «Урале», – задумчиво прикидывает мой старый друг, начальник нефтебазы, собственно, благодаря ему нас и пропустили на прииски. До самого недавнего времени они оставались закрытой зоной.

Собираемся в путь по хорошей грунтовой дороге, одной из тех немногих, что «поддерживаются» постоянно. Подготовка достойна «настоящей» экспедиции. Осматривается, прослушивается и простукивается так называемая «вахтовка» ярко-голубого цвета – специальный северный автобус на базе знаменитого внедорожника «Урал». Запасаются еда, питьевая вода, водка. Мне, на правах женщины, выделяется почетное место в кабине, рядом с водителями. Их двое – по тундре в одиночку не ездят. За узкой прибрежной полосой сразу встает гряда сопок, за ней еще одна, дальше уже горы. И – полное безлюдье. Плотность населения Чукотского автономного округа – 0,07 человека на квадратный километр.

…Теперь мы во власти тундры, и пласт цивилизации, не далекий еще географически, кажется уже безвозвратно потерянным. Лишь деревянные столбы ЛЭП, бегущие от Билибинской атомной электростанции до Певека, пересекая тундровые пространства, напоминают о том, что где-то все-таки присутствуют люди.

«Урал» мерно рычит – водитель управляется с ним ловко. Энергично и без видимых усилий крутит огромный руль без гидроусилителя, и машина преодолевает ухабы мягко, будто движется по ковровой дорожке. Все просто… «А почему так жарко в кабине?» – спрашиваю. Водитель не хочет выключать радикулитник. За спиной у себя, прямо внутри автомобиля, замечаю устрашающих размеров радиатор. «Чтобы можно было ездить в майке и тапках, даже когда на улице минус 50», – хвастается он. За бортом, правда, плюс 5, а не минус 50, но, видимо, тут дело в привычке всегда включать отопление на полную катушку. Кстати, в жилых помещениях на Чукотке происходит то же.

Между сиденьями торчит ствол, прикрытый старой фуфайкой, в открытом бардачке коробка патронов. Ружье как магнит притягивает мое внимание. Я заколдована карабином и невольно подчиняюсь незнакомым инстинктам охотника, которые, видимо, где-то во мне запрятаны.

Думаю, на Чукотке все охотники, а охотник всегда в поиске добычи. Не просто так, а «чтобы кормить семью». Грех ехать в тундру без карабина, рыболовных сетей или спиннинга. А вдруг дикий олень подвернется? Зайчатина, опять-таки, – вкусное мясо. Уж если совсем не везет – остановись у реки, гольца полови. Или хариуса.

Вспоминаю, как мне самой пришлось впервые участвовать в такой импровизированной охоте. Ехали по тундре на грузовике – вдруг далеко впереди, словно на экране радара, пришла в движение точка. Олень! Водитель тут же ударил по тормозам, замер. Глаза открылись донельзя широко и «прилипли» к лобовому стеклу. «Сейчас я тебя оприходую», – говорит. Одним движением он открывает дверь и берет ружье в руки… Пум, пум – и так восемь раз, вплоть до попадания в бедную зверюгу, которая, однако, никак не хочет расставаться с жизнью и, хромая, убегает за сопку. Водитель в отчаянии: накормил волков с медведями! Нет, надо его найти. Благо, в машине много народу... Грузовик не проедет и десяти метров по мокрой тундре, поэтому придется идти пешком. Причем всем присутствующим. Врассыпную! К счастью, задачу облегчила охотничья собака – она тоже оказалась «на борту». В трех километрах от машины мы нашли и прикончили зверя, разделали тушу, приволокли ее и в мешках водрузили на крышу «Урала».

Отдаю себе отчет – это было чистой воды браконьерство. Но местные руководствуются простым принципом: «Главное, не перебрать. Только для себя… запасаемся на зиму». При этом, однако, никто не забывает отъехать подальше от города, чтобы охотнадзор не засек. Впрочем, если «все в меру», то и официальные лица закрывают глаза на незаконный промысел. Ведь и у них есть семьи и погреба.