Текст книги "Журнал «Вокруг Света» №02 за 1967 год"

Путешествие Томаса Кэвендиша вокруг света

Удивительное и успешное путешествие мастера кораблевождения Томаса Кэвендиша из Тримлея в графстве Суффолк, эсквайра, в Южное море и оттуда вокруг всего света…

Под таким приличествующим событию названием был напечатан в конце XVI века во Франкфурте труд мастера Фрэнсиса Притти, джентльмена, участвовавшего в названном предприятии. Позднее имя Кэвендиша упоминалось в некоторых научных трактатах, попало в несколько энциклопедий и потом, по существу, оказалось забыто.

Конечно, имя Кэвендиша не исчезло из истории – о нем писали известный мореплаватель и писатель Дюмои-Дюрвиль, великий Дарвин, Жюль Верн и многие другие, но все же время оказалось куда более благожелательно к его прославленным предшественникам Магеллану и Дрейку, совершившим первых два кругосветных плавания, чем к нему, третьему в истории кораблевождения, отважившемуся обогнуть земной шар...

21 июля 1586 года. Нельзя сказать, что весь Плимут сбежался поглазеть, как поднимают паруса корабли сэра Томаса Кэвендиша: эскадра была маленькая, водоизмещение флагмана – всего 120 тонн. Было ясно, что адмирал (между прочим, выпускник христианского колледжа в Кембридже) не пользовался слишком большим доверием судовладельцев, хотя он слыл человеком отчаянным и, как полагалось истинному «джентльмену моря», не очень-то задумывался над различием между флагом ее величества королевы Елизаветы и «веселым Роджером» и не считал пиратское ремесло хуже любого другого...

Цель предстоящей экспедиции была проста – объехать земной шар и нанести на карты ее королевского величества неизвестные острова, благоприятные течения, попутные ветры – и бесхитростна: не упускать при случае любую добычу, что качается на волнах под любым флагом, кроме флага ее величества. И прощай – может быть, навсегда – добрая старая Англия. Вестей не будет, а если кому и суждено вернуться, то года через три. Аминь...

21 июля. Англия исчезает за кормой. У ста двадцати трех моряков остаются море, темные, сырые каюты, бочки с вином и водой, сушеное мясо и сухари, пушки, порох, мушкеты, абордажные крючья, попутный ветер и все тому подобное.

Первым идет флагман «Дизайр» («Стремление»), за ним – «Контент» («Довольный»). Замыкает шествие малютка «Галантный Хью».

Надо спешить. Надо успеть достигнуть экватора к сентябрю и поймать осенние ветры. Только этими ветрами можно успеть к самой хмурой части Южноамериканского континента примерно к Новому году, когда там лето, а океан не слишком свиреп. Если запоздаешь, то будут отменные шансы близко познакомиться с «ревущими» широтами, которые если и не проглотят, то уж отведают непременно...

26 августа эскадра около благоухающей Сьерра-Леоне. Здесь хозяевами считались португальцы, которые подчинялись испанской короне, и англичане решили быть начеку. Но все же люди сошли на берег, одни растянулись на песке, другие отправились в лес. Узнав, что прибывшие – враги их хозяев, негры доброжелательно сообщили о португальском судне, стоящем где-то неподалеку. «Галантный Хью» тут же отправился на поиски, но ничего не нашел. Вечером на берегу матросы пели, плясали, а с неба на них умильно смотрел Южный Крест... Идиллия была нарушена на другой же день. В скалах был захвачен португальский лазутчик. Кембриджская образованность сэра Томаса помогла быстро найти аргументы в пользу пытки, после чего португалец поспешил рассказать о негритянском городке, откуда англичанам следует ждать нападения. Кэвендиш, решив, что настала пора «поразмяться», во главе семидесяти головорезов ворвался в городок и поджег его. Португальцев в городке не оказалось, а негры, увидев свои дома горящими, пустили в ход стрелы и ранили многих англичан.

Вернувшись после «разминки», моряки начали готовиться в дорогу...

6 сентября корабли вышли в море. Несколько дней эскадра крутилась около островов Зеленого Мыса. Моряки, призывая всех чертей на этих сухопутных ученых крыс с их латынью и пергаментом, вечно заставляющих бравых ребят заниматься пустяками, мерили глубины и уточняли течения – то, что в португальских лоциях было записано уже лет сто назад, теперь делалось и английским достоянием. Секретная география – сокрытие от других стран островов, проливов, мелен, выгодных якорных стоянок – в то время процветала.

Весь остаток сентября и октября три корабля пересекали Атлантику.

10 октября с мачты «Дизайра» раздалось: «Земля!» Первый океан остался за кормой.

Два месяца суда медленно двигались вдоль мрачных скалистых берегов Патагонии. Шестьдесят шесть лет назад здесь впервые прошел Магеллан, мечтая о вожделенном проливе и не ведая, где он. Кэвендишу было легче: маршрут в общих чертах известен, хотя сам по себе ничуть не стал проще. О пути мимо мыса Горн в то время еще не знали.

Новый, 1587 год принес первую бурю. Однако шквал не успел обрушиться на корабли Кэвендиша – зоркие наблюдатели увидели высокий мыс, за которым берег резко уходил на запад, – Магелланов пролив!

Атлантический океан рассвирепел, не желая упустить добычу, но корабли успели скрыться за мысом, где нашлась хорошая якорная стоянка. Три дня бесновался океан, а едва утих – эскадра проскользнула в Магелланов пролив.

Не успела скрыться за кормой Атлантика, не успели моряки привыкнуть к тому, что берег и слева и справа, как к ним донеслись выстрелы и крики. Несколько людей махали руками, кричали, палили в воздух. Вскоре на борт поднялись двадцать три человека, опухших от голода, оборванных и ошалевших от радости. Это были испанцы, оставленные здесь три года назад: после того как Френсис Дрейк вторгся в Тихий океан, испанцы решили «запереть» единственно известный вход в Южное море, и возник в Магеллановом проливе форт Филипп, охраняемый четырьмя сотнями испанских солдат. Высокое начальство в Мадриде было уверено, что солдаты прокормят себя сами – на то они и солдаты, – и вскоре король Филипп II и его американские наместники просто-напросто забыли о самом южном в мире поселении европейцев: у короля и так хватало забот – в Европе шла война, бунтовали нидерландские гёзы, против Англии снаряжалась «Непобедимая Армада»... И обитатели форта оказались в отчаянном положении: дичь и рыбу достать было почти невозможно, одежда превратилась в лохмотья, большую часть года свирепствовали бури и морозы.

Двадцать три человека, оставшиеся в живых из четырехсот, недолго протянули бы, не появись здесь англичане – злейшие враги их повелителя. Кэвендиш принял умирающих от голода и лишений испанцев на борт, смекнув, что это капитал, который пригодится при будущих столкновениях с кораблями Филиппа. Место же, где остался полуразвалившийся форт, англичане переименовали в «Порт голода».

Пролив петлял, грозил туманами, островками, скалами, приходилось часто останавливаться, разведывать путь, мерить дно. Встреча с патагонцами, начавшаяся мирно, кончилась залпами... Матросы с ужасом глядели на пролив. Казалось, ему не будет конца, и не видели они никогда на земле места, более похожего на преддверие ада!

3 февраля, через месяц после прощания с Атлантическим океаном, англичане приветствовали Тихий. Приветствия, правда, умолкли, когда с запада задул ветер. Пришлось снова укрыться под защиту скал пролива. Океан смягчился лишь через двадцать дней.

Четыре дня все шло хорошо, южный ветер подгонял флотилию к тем краям, куда она стремилась, но затем грянул невиданной свирепости шторм: то настали равноденственные бури. Корабли разметало в океане. Фрэнсис Притти, находившийся на «Галантном Хью», признается в своих записях, что никто не спал три дня и три ночи – выкачивали воду, молились богу и не надеялись на спасение.

Счастливая звезда, однако, не заходила над мачтами Кэвендиша, и три потрепанных корабля через две недели сошлись у острова Святой Марии (ныне остров Чилоэ).

Здесь, на берегах Чили и Перу, испанцы обосновались уже полвека назад. Вице-король Перу управлял громадной территорией бывшей империи инков с помощью изрядного количества солдат, но совсем не нуждался во флоте: все морские баталии происходили в Атлантике, и там король Филипп не жалел средств на пушки и фрегаты. Здесь же, близ узкой береговой полосы, за которой, словно гигантские часовые, стоят Анды, англичан не ждали Правда, бушевали недавно в этих водах молодцы Дрейка. Но Френсис Дрейк казался каким-то демоном, случайно залетевшим из Атлантики.

И вот теперь здесь, на краю света, у далеких дремлющих портов, показался еще один страшный хищник... Один за другим горят неповоротливые, пузатые испанские «купцы». Несколько залпов – и они сдаются. Иногда команда и пассажиры успевали доплыть до берега, чаще не успевали... Драгоценности, золото – вот цель сэра Кэвендиша.

Медленно плывут три пирата на север. На востоке еле видна полоска берега, за которой поднимаются фантастические, невиданные горы.

Около Арики впередсмотрящий «Дизайра» вдруг видит легкую барку, несущуюся вдоль берега на север. Догоняют, захватывают. На барке нет груза. Почтенный старый фламандец и три испанца отказываются сообщить, куда и зачем они плыли. Кэвендиш дает сигнал – фламандца подвешивают на вывернутых руках, но он молчит. Подвешивают испанцев – и после долгих пыток один из них, еле шевеля окровавленными губами, признается, что они должны были предупредить вице-короля Перу об опасности...

По берегу уже несется слух о пиратах. Все гавани закрыты. Войска на страже. На крупную добычу в этих растревоженных водах уже трудно рассчитывать, и три корабля, обходя слишком сильные перуанские крепости, все дальше и дальше забираются на север...

20 мая штурмом взят городок Пайта. Трофеи – 25 фунтов серебра в слитках и множество товаров... Через пят дней у берегов нынешнего Эквадора с эскадры замечают легко скользящий по волнам бальсовый плот. Индеец, управлявший им, после не слишком деликатных расспросов признается, что следил за чужеземцами по приказу своего касика, который владеет огромными богатствами. Англичане ринулись к островку, где находился дворец касика, но тот успел ускользнуть от них со всем своим золотом и серебром. Англичане в сердцах разорили дворец, а в придачу разнесли и церковь.

Выясняется, что адмиральский корабль нуждается в починке. Эскадра тайком входит в тихую бухту, и, выставив стражу, моряки принимаются за плотницкую работу.

Несколько дней прошли тихо. Но вот один из пленников – португалец, захваченный еще в Сьерра-Леоне, – идет за водой под охраной часового, вдруг прыгает в море и, проплыв больше километра, исчезает в прибрежных зарослях. Прошло еще два дня. Кэвендиш торопит с ремонтом, посты удвоены, и все-таки испанцы сумели подкрасться... Девять матросов убиты, трое попали в плен, но Кэвендиш успел оценить силы неприятеля: сотня испанцев и две сотни индейцев с ними. Адмирал принимает отчаянное решение. Он берет семьдесят человек и под прикрытием корабельных пушек атакует вчетверо превосходящего противника. Атака была столь яростной и неожиданной, что испанцы в панике бросились в горы, молк бога спасти их от английских дьяволов, а сами дьяволы сожгли несколько городков, потопили еще четыре корабля и выиграли нужное время. Пока курьеры испанцев скакали в Лиму и вице-король рассылал приказы, «Дизайр» был уже в порядке, вода набрана, паруса подняты. Правда, погибло более трех десятков матросов – почти четверть экипажа эскадры. И адмирал решил затопить один корабль – сняв шапки, матросы смотрят, как идет ко дну бравый малыш «Галантный Хью»...

12 июня второй раз пересечен экватор, эскадра движется в сторону Новой Испании (Мексики), колонии, завоеванной еще Кортесом.

Три недели не видно берега, океан тих и ласков, в Мексике и не ведают об опасности, потому что почта из Перу идет слишком долго.

Однажды Кэвендиш созывает офицеров на тайное совещание и объявляет, что принял важное решение. Он только что беседовал с одним из пленных, провансальцем Михаэлем Санциусом. То был искатель приключений, испытывающий почтение только к тому монарху, чье изображение видел на золотых монетах своего кошелька. И когда Кэвендиш быстро доказал ему, что королева Елизавета выглядит на золотом фоне ничуть не хуже короля Филиппа, Санцнус согласился быть лоцманом англичан, так как хорошо знал берега Новой Испании. Санциус не только открыл Кэвендишу тайные пути испанцев, но присовокупил, что вскоре в этих водах должен показаться большой испанский корабль «Санта Анна», на котором – годовая добыча золота и драгоценностей, переправляемая из Манилы в Мадрид... И Кэвендиш объявил, что не уйдет из этих вод, пока лично не переговорит с капитаном «Санта Анны».

С июля по ноябрь Кэвендиш дожидался своего часа. Между делом перехватили небольшой корабль, команда которого спаслась на берегу, атаковали крупный порт Акапулько и сожгли его...

4 ноября рано утром вахтенный завопил «Сэйл! Сэйл!» – то показались паруса «Санта Анны». Кэвендиш очень боялся потопить драгоценного противника и поэтому дал несколько предупредительных залпов, галантно предлагая выбор между жизнью на берегу и могилой на дне. Через несколько часов благоразумные испанцы согласились на первое и подняли «флаг верности».

За свое «добросердечие» Томас Кэвендиш взял с испанцев сущую безделицу: 120 тысяч песо золотом, драгоценные камни, изысканные восточные товары, шелк, атлас. Добыча была неслыханной, и тут же начались споры при дележе. Благородный лидер забрал по обычаю восьмую часть. Остальное было долей команды, но, видимо, предпочтение было оказано людям флагманского корабля, потому что на «Контенте» было больше всего недовольных. «И в следующую ночь, – записывает Фрэнсис Притти, – мы потеряли «Контент» и более не видели его». Больше «Контент» никогда не упоминается в документах экспедиции. Вероятно, недовольная дележом команда заставила своего капитана ловить другой ветер удачи...

Между тем «Дизайр», последний из трех, с полусотней людей на борту быстро несся к западу, и однажды расстояние от родины достигло двадцати тысяч километров, а поскольку больших расстояний на свете не бывает, то с этого момента Англия стала приближаться.

1 марта показалась Ява. Сначала гигантский остров казался вымершим. Ни одна лодка не подплыла к судну: торговля с иностранцами считалась на Яве привилегией правителей, и кто начинал думать иначе, мог считать, что думает в последний раз. Раджа Баламбоам, узнав о пришельцах, послал для переговоров личного секретаря. Секретарь недолго оставался трезвым на борту «Дизайра», его доклад был составлен в самых выгодных для англичан тонах, и вскоре прибыли каноэ с королевским товаром. Даже видавшие виды моряки были ошарашены: живые быки, гигантские, неведомые, райского вкуса плоды, пальмовое вино, столь же чистое, сколь и сокрушительное, и вдобавок чудесная приправа к слиткам и драгоценностям «Санта Анны» – приличный груз перца и гвоздики...

Итак, второй океан позади. В конце марта нагруженный, крепкий и хорошо обкатанный волнами двух океанов и бесчисленных морей «Дизайр» вышел в Индийский океан и по старой португальской карте начал прокладывать курс к мысу Доброй Надежды.

Начало зимы в южном полушарии угрожало страшными бурями, но день шел за днем, и вот уже на адмиральской карте сделана отметка в 600 километрах от Африки, а море оставалось спокойным. Еще дней пять, может быть неделя, пути, не больше. Но грянул шторм, и «началось ужасное»... А на второй день бури вдруг в просвете туч на горизонте мелькнула земля – это показался много раньше предполагаемого срока гористый берег Африки: португальская карта сильно преувеличивала расстояние между Явой и Африкой – в XVI веке такие открытия были не редкостью.

Ураганный ветер пронес «Дизайр» мимо мыса Доброй Надежды. Шел третий месяц беспрерывного плавания, оставалась последняя бочка протухшей воды, еды уже не было совсем. И тут счастье снова улыбнулось Кэвендишу – показался остров Святой Елены...

20 нюня запасшиеся свежим мясом, свежей водой, отдохнувшие, довольные, распрощались с островом. Вскоре «Дизайр» в четвертый раз пересекает экватор. Два месяца корабль, ловя ветер, зигзагами шел к северу.

3 сентября неожиданно повстречали старое, обветшалое фламандское судно. Когда корабли поравнялись, с фламандца криками и знаками начали поздравлять англичан.

– С чем?

– Господь дунул, и они рассеялись...

Ко всем далеким морям понесся слух о страшном разгроме «Непобедимой Армады» Филиппа II у английских берегов, о том, как английские капитаны, и среди них сэр Френсис Дрейк, топили и выбрасывали на берег испанские фрегаты и галеоны, о том, как страшная буря разметала остатки армады... Господь дунул, и они рассеялись...»

На «Дизайре» ликуют: добрые вести, родина близко, полсотни отборнейших портовых бродяг возвращаются богачами...

9 сентября 1588 года «в ненастную дождливую погоду мы достигли столь давно вожделенного Плимутского порта». Теперь уже весь Плимут высыпал на пристань, и перед изумленной толпой предстали бородатые загорелые матросы, одетые в драгоценные шелка, со сверкающими перстнями на грязных руках. Мачты «Дизайра» были обернуты в золотистые ткани, а алые паруса сшиты из тонкой восточной материи...

Третье кругосветное окончилось...

Оно продолжалось всего лишь два года и пятьдесят дней, что было рекордом, побитым лишь через два века. Из ста двадцати трех моряков на родину вернулось полсотни. Это было вторым рекордом – рекордом благополучия.

А англичане получили добытые кровью и разбоем карты с уточненными расстояниями, очертаниями берегов, проливами, течениями, ветрами, якорными стоянками... Карты, по которым спустя малое время поведут свои корабли другие адмиралы ее величества, создавая на крови и разбое неохватную Британскую империю...

Эпилог

Кэвендиш быстро промотал громадное богатство, и безумная мысль – совершить четвертое кругосветное путешествие – овладела им: еще не было на Земле человека, дважды обогнувшего ее... Королева одобрила план большой диверсии на Яве, Филиппинах и в соседних краях: мечта о Британской Индии уже родилась. На этот раз судовладельцы охотно предоставляют адмиралу четыре судна. Один из них был старый счастливчик «Дизайр».

26 августа 1591 года Кэвендиш снова в море. Он поднимает паруса всего на месяц позже, чем в первый раз, но это роковой просчет. В пути выясняется, что продуктов взято мало, и это второй просчет. Начинается голод. Кэвендиш решил пополнить трюмы старым испытанным способом – он грабит бразильский город Сантос. Город сожгли, припасов не достали, а несколько драгоценных дней было потеряно. К Магелланову проливу подошли с большим опозданием. Началась зима, разыгрались невиданные бури, в проливе моряки страдали от невыносимых морозов и голода. Кэвендиш снова возвращается в Атлантику. Половина матросов уже умерла от лишений, а ведь экспедиция, по существу, только началась. Вдобавок ужасная буря раскидывает корабли, и они с трудом, каждый сам по себе, пытаются пробиться на родину. Ни в один бразильский порт зайти нельзя, ибо там ждет месть за сожженный Сантос. Кэвендиш на «Дизайре» мечется по океану, но не может уйти от ураганов, голода и болезней. И смерть обрывает путь Кэвендиша к третьему рекорду. 20 мая 1592 года воды Атлантики сомкнулись над завернутым в парусину телом сэра Томаса, адмирала и пирата...

Н. Эйдельман, кандидат исторических наук Рисунки П. Павлинова