Текст книги "Проклятьем заклейменный (СИ)"

Автор книги: Владмир Батаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Глава 15
Мертвым огнем лоб твой горит

– Требую долива после отстоя пены, – хмуро сообщил я мужику за барной стойкой.

Этот хмырь с бегающими глазёнками отвёл взгляд. Ишь ты, удумал полкружки пены мне набахать! Да за такое в приличном обществе можно и по тыкве схлопотать!

Я оглянулся на Петру. Девушка смирно сидела за столом в центре полутёмного зала, с идеально прямой спиной, будто лом проглотила. И её первая кружка не опустела ещё и наполовину. Тогда как я заказывал третью. Очень осуждаю себя за это, конечно. Ладно, ещё одну и пойдём.

Заведение мы, конечно, выбрали низкого пошиба. Можно было взять пиво в розлив в ларьке, стоящем в паре сотен метров от ворот Академии. Наверняка там Петька вчера и брал. Но ведь наверняка цены завышены раза в три, как раз для дворян из Академии. К тому же, я хотел хоть немного осмотреть город. Да и возвращаться в комнату, где придётся объясняться с Варварой насчёт Петры…

О, кстати, как забавно вышло. У меня теперь в услужении денщик Петька и Петра. С её статусом, правда, ещё предстоит определиться.

– А барчонок-то правильный, – донеслись до меня слова мужика от ближайшего стола.

Контингент в этой подвальной пивнухе тоже собрался тот ещё. Половина рож откровенно бандитские, многие со следами недавних драк. Хотя были и простые работяги. Впрочем, сегодня будний день и вечер ещё далеко не поздний, так что нормальные работяги должны быть на работе. Поэтому впечатление моё может быть и ошибочным. Но может у них график два через два…

Я вернулся к столу и едва успел пригубить пиво из кружки, как надо мной навис массивный силуэт.

– Что-то хотел? – не поворачиваясь, спросил я.

– Красивая с тобой девка, барин, – пробасил мужик.

Он чуть сдвинулся вдоль стола, перестав загораживать спиной свет. Я скосил на него взгляд. А он, не стесняясь, откровенно пялился в декольте Петры. Надо признать, и впрямь притягивающее взгляд. И уж чересчур открытое.

– Ага.

– Нам бы её на полчасика, – нахально заявил мужик, переводя взгляд на меня. – Ты не боись, барин, не украдём. Даже далеко уводить не будем. Прям вон на том столе устроимся. Под твоим присмотром.

Очень интересно… Это сюда с такими целями кто-то из дворян заходит? Люди-то всякие бывают, некоторым и подобное нравится. Я таких любителей смотреть на то, как его женщину на столе толпа быдла раскладывает, не понимаю, конечно. И даже осуждаю. Но в принципе, это их проблемы. А вот то, что меня за подобного приняли – обидно.

Ещё оскорбительней, если никто из дворян в жизни в эту вшивую забегаловку не захаживал. И этот пёс смердячий просто считает, будто сопляк-аристократ не посмеет возмущаться и стерпит.

Будь я в камзоле, в форме курсанта магической Академии, чёрта с два бы попытались наехать. Но камзол мой Петра располосовала в лоскутки. А на ней камзол не форменный, хоть и тоже зелёный, но без лампасов и специфичного покроя.

– Укроп тебе на глупую рожу, – равнодушным тоном отозвался я.

– А почему укроп-то? – растерялся мужик. – Это ты из вежества, барин?

– А чем тебе укроп плох, – пожал плечами я. – Ну, не хошь укроп, могу и мечом по роже полоснуть.

Чёрный клинок будто сам прыгнул мне в руку. Кончик лезвия застыл перед самым носом мужика.

– Если услышу ещё хоть одно грубое слово про нас… – неторопливо протянул я. – Хоть один шепоток, который мне покажется подозрительным… Убью здесь всех. Или она убьёт.

Я кивнул Петре, надеясь, что она поймёт мою задумку. И девушка не подвела. Мгновенно выпрямилась, бесшумно отодвинула стул немного, резким, едва уловимым глазом движением наступила сперва на стул, потом на стол, не задев при этом кружки с пивом. Шлёпнула себя ладонями по полуголым бёдрам, призывая алые клинки из татуировок. И быстрыми взмахами мечей обрила застывшего у стола мужика наголо.

– Простите, барин! Не ведал, что творю! – хлопнулся на колени мужик.

– Ко мне следует обращаться ваше благородие, – поправил я. – А извиниться ты должен перед дамой.

– Да я… Готов хоть ножки её облобызать!

– А вот это лишнее. И сейчас было последнее предупреждение.

Ножки он лобызать собрался… Вроде нормальная пивнуха с виду, а на деле какой-то притон фетишистов.

– А не тот ли это благородие, который Митьку Косого днями с пыльцой кинул? – внезапно заявил из-за стола у входа здоровенный мужик.

Я скривился. Ну вот, сходил погулять в город. Попили, блин, пивка.

– Убить их? – холодно спросила Петра.

Повторить фокус с бритьём на этом шибко умном бугае не получится, он и так бритоголовый. И со шрамом в половину лысины. Так что бить по голове, видимо, тоже бесполезно, там кость.

– А ты Митьке кто? – спросил я, не вставая с места. – Бухгалтер его? Нет? Так чего его деньги считаешь?

– Побратим я его! – возмутился мужик. – А ты ему три сотни должен!

Три сотни, значит? Учитывая, что пиво тут стоит по рублю за две кружки, то солидные деньги. Пыльца – дорогое удовольствие. И жизненно мне необходимое.

Правда, у меня в бумажнике есть и больше денег, я всё-таки проверил. Но, возможно, это в принципе все мои деньги вообще, на всю жизнь… Во всяком случае, я без понятия, где взять ещё. И есть ли у рода Соловьёвых какое-то имущество. Смерть всех родственников ведь не означает, что мне перешла их собственность. Может, имущество в пользу государства отошло.

– Принеси мне ещё столько же пыльцы, получишь пять сотен, – пообещал я. – Поделишься с Митькой по-братски.

– А может, башку тебе разбить, да кошелёчек забрать? – предложил альтернативу бугай, поднимаясь из-за стола. – И девка эта, мож, не только как цирюльник хороша, а?

– Ну ты и тупой, – покачал головой я. И пропел: – Меченый Злом! Мёртвым огнём лоб твой горит, ты не скроешь клейма!

Бугай заорал, ухватившись за лоб обеими руками. Но даже сквозь ладони проглядывало пылающее алым клеймо. Хм, а действительно невозможно скрыть, буквально.

– Ты всё ещё должен мне пакет пыльцы, – спокойно сообщил я. – Но уже за две с половинной сотни.

– А-а, больно! – провыл мужик. – Я принесу! Бесплатно! Убери только!

– Нет, – покачал головой я. Потому что понятия не имел, как это сделать. – Привыкай. Будет у тебя теперь погоняло Меченый. И сможешь носки в темноте без фонаря искать. Хотя насчёт бесплатно я согласен. Это хорошая цена за твою глупость. И отсюда никто не выйдет, пока ты не принесёшь пыльцу. Я ведь обещал всех убить в случае ещё одной грубости. А ты нагрубил. Надо искупить.

– А ну, бегом давай, Ванька! – заорал обритый Петрой мужичок, резво вскочив с колен. – Не то мы тебя сами уработаем! А если не мы, то…

Ванька Меченый судорожно закивал и выбежал из подвальчика. Может, за более крутыми местными авторитетами побежал? А то вот это «если не мы» – как-то намекает. Или у меня паранойя уже?

– Пива мне налейте, – приказал я. И скривился, когда бармен начал наполнять кружку. – Да не так! В бутылки, с собой. За счёт заведения.

Петра уже успела спрятать алые клинки, слезть со стола и чинно усесться, выпрямив спину, прямо как послушная школьница. Из фильмов для взрослых, судя по откровенности наряда. Интересно, а если я сейчас прикажу ей лезть под стол, выполнит? Проверять это я, конечно, не буду…

– А где Митька и Ванька добывают пыльцу? – вслух озадачился вопросом я.

– Дык, известно где, – отозвался обритый мужичок. – На фейских полянах, за городом, значится. Они тудыть беспризорников гоняют. Ведь токма детишки могуть пыльцу собирать, значится.

– Это всё понятное дело, – отмахнулся я. – Я имел в виду, где те поляны.

– Дык, секрет то, – развёл руками мужичок. – А то, ить, все понабегут.

Ну, хоть что-то прояснилось. Значит, название пыльцы самое что ни на есть буквальное, а не метафорическое. И феи наверняка попали в этот мир через очередной Прорыв. Но, наверное, достаточно безвредны, чтобы их не трогали. И при этом ещё и полезны.

И получается, эти мордовороты от моего кидалова не сильно обеднеют. Не думаю, что с беспризорниками они делятся прибылью. Максимум покормят, а то и просто не побьют в награду за труды.

– Беспризорники знают места, – подсказал я. У мужичка аж глаза разгорелись. – Найди их, пусть работают на тебя. Буду платить за пакет пыльцы сто пятьдесят рублей. И пацанов не обижай. Если узнаю чего, то Петра сперва отрежет тебе нос и уши. А потом и что-нибудь ещё.

– А ваше благородие смыслит в бизнесе, – пробормотал мужик, бросив на Петру опасливый взгляд.

– Может, отрезать ему что-нибудь прямо сейчас? – предложила она. – В качестве демонстрации серьёзности намерений.

Мужичок опасливо отступил. И вообще попытался незаметно притереться обратно к своим собутыльникам.

– Обиделась на его желание разложить тебя на столе? – поинтересовался я.

– Ничуть, – качнула головой девушка. – Я знаю, что красива и желанна. И секс люблю.

Вот теперь я поперхнулся пивом. С таким отстранённым и холодным выражением лица она это сказала… Дикий диссонанс. Ладно ещё откровенный наряд, может это как отвлекающий манёвр для противника, пока он пялится, его и зарубят. Да и доступ к татуировкам мечей на бёдрах. Но вот такое признание с каменным лицом…

– Проверим, – прохрипел я, откашлявшись. – Но попозже.

Тем временем бармен притащил мне два пакета, в каждом по три двухлитровых баклажки пива. Ну, Петра донесёт, она вон рослая и плечистая.

– Неплохое у вас тут пиво, буду заходить ещё.

От моих слов бармен вздрогнул и попятился. Ну, судьба у тебя такая, мужик. Потому что заходить я вправду буду. Как минимум за пыльцой. Надеюсь, слишком часто бегать не придётся, вряд ли феи её производят в промышленных масштабах. Вот тоже надо бы узнать, вдруг пакет – это годовой запас?

И ещё надо где-то раздобыть денег. Хм, может, тут какие-нибудь подпольные гладиаторские бои практикуются? Отправлю туда Петру, поднимусь на ставках.

Меченый не стал задерживаться, вернулся быстро. Положил пакет пыльцы на стол и поклонился в пояс. А рожу кривит от боли, видать, пылающее клеймо всё ещё продолжает жечь. М-да, вот это я устроил ему адскую жизнь. Этак спятит мужик от боли. Сам виноват, конечно. Но всё же…

– Быть уродами моды нам не с руки, – пропел я.

Клеймо перестало сиять, а рожа Меченого расправилась в облегчении. Хотя метка всё равно останется, как от настоящего клейма. Но это уж он точно заслужил. Нечего было грозиться вооружённым грабежом, да и на Петру зариться. Вот он тупой, конечно, она же вправду могла бы всех тут на лоскуты порезать максимум минуты за полторы.

– Спасибо, ваше благородие, – принялся кланяться Ванька Меченый. – Виноватый я. Искуплю. С Митькой сам всё порешаю. Ничего вы нам не должны.

– Ну ещё бы, – фыркнул я. – И думай впредь, на кого варежку разеваешь, пёс смердячий.

Я отвернулся, вернувшись к своему недопитому пиву. А в следующий миг на стол шлёпнулась волосатая ручища, сжимающая нож.

Глава 16
Лаская ночь, коснись меня

– Вот же дебил, – вздохнул я, пинком отправив голову Меченого к столу с его дружками. – Убей и этих.

– А мы чего? Мы же ничего! – заверещал один из мужиков, вскочив на ноги.

Ага, Ванька этот вон тоже ничего. Кланялся, чуть ли не руки целовать лез. А потом за нож схватился. Если б не Петра, быть мне главным блюдом на этом празднике жизни – Соловей в собственных кишках. Но она вовремя среагировала и сперва срубила головорезу оружную руку, а следом и тупую башку.

– Убей, убей, – повторил я, поскольку девушка остановилась на полушаге.

Не такой я дурак, чтоб оставлять в живых дружков придурка, который пытался меня убить, да сам весь вышел. Они явно затаят злость и попытаются когда-нибудь ударить в спину.

– Мы же… – попытался вякнуть тот же мужик.

Но Петра была быстра. И на этот раз работала чисто, не на показ. Никаких отрубленных конечностей и фонтанов крови. Один укол – один труп.

– Приберётесь тут потом сами, – бросил я взгляд на забившегося в угол бармена. – И мне нужна чистая рубаха, быстро.

Штаны тоже выбросить придётся, но до Академии и так дойду. На зелёном кровь не очень уж заметна. А вот бледно-синяя рубашка выглядит так, будто я в ней свинью разделывал, а потом жрал сырой.

– Да где ж я возьму, ваша милость, – проскулил бармен, повысив меня в статусе.

М-да, его-то собственная одежонка мне не подойдёт, мелковат мужичишка.

– Тут за углом кузен мой живёт, вашбродь, – подал голос мой будущий поставщик пыльцы. – Портной он. И лавка его там же. Не соблаговолите?

– Веди, – кивнул я. – И пакеты прихватить не забудь. Как там тебя?..

– Федя я, если вам угодно, вашбродь.

– Для тебя – господин Соловьёв, – поправил я. – Пошли.

Зашли мы в лавку с чёрного хода. Выходить на улицы в таком виде, будто с бойни, я не рискнул, так что прошли проулками. Зато хозяин лавки такому явлению не удивился. Пока меня не представил Федя:

– Это его благородие господин Соловьёв! Подыщи ему подходящую по статусу одёжку, Мишка.

– А где енто благородие так в кровяке перемазалось? – недоверчиво фыркнул Мишка. – Али девок гулящих резать изволили, да с собой одну приволокли?

– Резал слишком длинные болтливые языки, – огрызнулся я. – Есть у тебя рубаха моего размера или нет?

А Федя без долгих раздумий просто двинул кузену в ухо.

– Молчи, дурак! – прикрикнул он. – И перед леди повинись!

«Леди» тем временем поигрывала призванными алыми клинками, что стало наиболее убедительным аргументом.

Портной что-то неразборчиво пробормотал и метнулся в подсобку. Откуда вскоре вернулся с большой пыльной коробкой в руках. Так, что за нафталиновую древность он мне приволок? Он отбросил в сторону пыльную крышку, а добравшись до содержимого, я присвистнул.

Серебристая рубашка, очень мягкая и приятная на ощупь, с имитацией пуговиц, но надевается через голову. Штаны из того же материала. Но больше всего поразил лежащий на дне коробки плащ. Вроде кожаный, но очень лёгкий.

– Пошит из крыльев мантикоры, – заметив мой интерес, вякнул портной.

– Да не бреши, Мишка! – гаркнул на него Федя. – Откудова у тебя этакая роскошь?

– Так, того, – замялся портной. – Заказ был. Один старик приходил. Для внука, говорил. Он и материал принёс. А потом, как забирать пришёл, то того. Сердечный удар, прям на пороге. Вот вам крест!

– А рубашка и штаны из чего? – поинтересовался я.

– Так паучий шёлк, – удивился портной. – Лёгкий, но даже ножом этак сразу не пробить. С вас тысяча…

Алый клинок застыл у его горла.

– … Благодарностей, как носить будете, так добрым словом меня помянете непременно, – зачастил портной. – И ежели внук старика того придёт, так я на вас сошлюсь.

– Благодарю, – кивнул я. – Раз. Осталось девятьсот девяносто девять. Года три тебя поминать стану, если не врёшь.

Паучий шёлк и крылья мантикоры… Пауки тоже вряд ли обычные имеются в виду. Какие-нибудь гигантские пауки-людоеды, а паутиной своей в коконы людей заматывают, чтобы потом сожрать. По любому. Но мне плевать, шмотки-то вправду хороши.

Я быстро переоделся, не забыв переложить всё из карманов.

– Что ж, Михаил. Закупайся хорошими тканями, зелёного цвета. Всем сокурсникам в Академии порекомендую у тебя форму шить. От заказов устанешь. У нас там, знаешь ли, что ни Прорыв, так кителю или штанам кранты.

– Ваша милость, – раззявив рот от удивления, еле выдохнул портной, напрочь забыв, что я благородие, а не милость. – Да я… По гроб жизни…

– По гроб жизни меня даром обшивать будешь, – кивнул я, похлопав его по плечу. – Да, Михаил, договорились.

Когда мы вышли на улицу, Федя принялся неудержимо ржать.

– Ну вы даёте, вашбродь. И впрямь в бизнесе сильны. Мишку, рвача этакого, и на халяву обшивать поставить. Да и плащ того, не хухры…

– Да, Федя, – кивнул я. – Держись меня, через несколько лет тоже станешь в паучьем шёлке ходить. Но пыльцу чтоб на сторону не вздумал продавать. Иначе вот эта милая леди нашинкует тебя на фрикасе.

Не знаю, чего он испугался больше, самой угрозы или незнакомого слова. Но быстренько с нами распрощался, передал пакеты с пивом Петре и сбежал. А мы направились в Академию.

* * *

– И что это? – скривилась Варвара, глядя на Петру.

– Это кто, – поправил я. – Знакомьтесь. Это Варвара Юсупова, моя соседка по комнате и подруга. А это Петра… Э-э…

– У меня нет фамилии, – сообщила она. – Я теперь твоя собственность, Демьян. Твоя вещь. А вещам фамилии не положены.

Она как-то странно моргнула, будто опустила вторые прозрачные веки, отчего её глаза снова сделались белыми.

– Нечисть белоглазая, – закатила глаза Варвара. – Демьян, что ты тащишь в дом…

– Кого, – перебил её я, снова поправив. – Не строй из себя сварливую жену. И будь гостеприимна.

– Хорошо, – подняла руки Варвара. – Пусть эта Петра Белоглазая чувствует себя как дома. А вот ты… Тут твои подружки заходили, искали тебя. Сказали, тебя ректор вызвала. И ты пропал! Совсем дурной? Не мог зайти и сказать, что всё нормально. О…

Последний звук относился к тому, что Петра непринуждённо расстегнула единственный крючок на камзоле, скинула его с плеч, повесив на спинку стула, а сама полезла в холодильник. Нагнувшись при этом так, что из-под юбчонки засветились белые кружевные трусики.

– Что? – обернулась она. – Ты же сказала, чувствовать себя, как дома. Или…

– Ой, да на здоровье, – отмахнулась Варвара. – Кого тут удивишь голой грудью, да, Демьян? А я завидую просто. Вот как начну Демьяна пыльцой натирать, тоже такое вымя себе отращу! И сделай бутербродов на всех!

Сама Варвара прошла к тумбочке, включила чайник и достала чашки. Э, не, постойте!

– Не надо чаю, мы ж тут пива принесли, – опомнился я. – Эх, надо было ещё и кружки взять…

– Да вот ещё нашёл проблему, – пожала плечами Юсупова. Прошла к двери комнаты для слуг, приоткрыла и крикнула: – Машка! А ну бегом добудь нам три пивные кружки!

Служанка действительно выскочила из комнаты бегом, даже не глянув в сторону полуголой Петры. Высунувший было любопытный нос Петька вот глянул, но убрался обратно, как только я погрозил ему кулаком.

– А где Петра будет спать? – задумчиво протянул я, наблюдая, как моя рабыня-телохранительница сноровисто строгает бутерброды.

– Мне не требуется сон, – не отрываясь от дела, отозвалась она. – Но хорошо бы какое-нибудь кресло, чтобы сидеть было удобно. Хотя могу и на стуле.

– Петька! – рявкнул я. – А ну бегом добудь кресло!

– Да где ж я добуду, ваше благородие? – не высовываясь из комнаты, отозвался слуга. – И дело уже к ночи.

– Иди на третий этаж. В комнату… Тридцать три, – подумав, приказал я. – Скажешь, что кресло для Соловьёва.

Вот это будет потеха. Можно было, конечно, отправить его к Троекуровой и Вежлевой, они-то точно бы кресло отдали спокойно. Но там оно нам ещё может пригодиться. А вот Воронцова и Одоевский… Думаю, тоже не зажмут мебель для меня, побоятся.

– Ну и наглец же ты, Соловей, – звонко рассмеялась Юсупова. – А что там у тебя с Воронцовой, а? Ты решил из всех местных птичек себе стаю сбить? Да ещё и других добавить?

– Птичек? – удивился я. – А ещё-то кто?

– Соколова тебя искала, – вскинула брови Варвара. – Тоже чего-то хотела. И как раз про птичьи фамилии говорила.

– Забудь, – отмахнулся я. – Она дура. И вообще на Одоевского запала. И он на неё. Любви им и деток побольше. И мир заполонят идиоты.

– Вот ты злой, Соловей, – покачала головой моя соседка. – Ну и ладно. А то я уж хотела спросить, не собираешься ли ты и на Орлову позариться.

Я пожал плечами. Вообще без понятия, кто это. И ни на кого я зариться не собираюсь. И так уже перебор. Троекурова, Вежлева, Петра вот… Ещё и ректорша на меня с поцелуями накидывалась. Но это, похоже, пройденный этап, который я упустил, всё досталось настоящему Демьяну. Учитывая, что Петра – дочка ректорши, это будет чертовски странно. Хотя…

Ну, ещё есть Воронцова. И Изольда Вяземская. Ну, на Изольду я просто упал в овраг, а потом она пыльцу в меня втирала. А Воронцова – я всего лишь в душ у неё сходил! Но всё, же, всё же… Таки в итоге девушки не совсем ровно дышат, хотя и не факт, что в хорошем смысле. Но это решаемо при желании. Вот только надо ли?

Я снова покосился на полуголую Петру. Остановив взгляд на идеальных полушариях её груди. Поднял взгляд на лицо, по-прежнему напоминающее мраморную маску. М-да, странная она. Удобно ей дома топлес ходить, надо же. И будто не понимает, какой это производит эффект. Хотя девочка давно взрослая, ей-то точно не восемнадцать, ближе к двадцати пяти, пожалуй. Хотя по лицу-маске трудно считать возраст.

Давно уже вернулись наши слуги, выполнив поставленные задачи. Мы выпили две баклажки пива, закусывая бутербродами. Причём на пиво в основном налегала Юсупова. Петра всё так же сидела над единственной кружкой, только иногда запивая еду по глоточку. А я не хотел с утра снова разить перегаром, да и выпил уже в пивной, пусть и проветрился потом. Конечно, организм молодой, здоровый, похмелья не будет. Но меру нужно знать. И не как старорусскую единицу измерения в двадцать шесть литров.

– Я спать, – объявила Юсупова, допив очередную кружку. – А ты развлекайся со своей белоглазой… подружкой, Демьян.

Она явно хотела сказать «вещью», но передумала.

– Мы развлечёмся, – пообещала в ответ Петра и залпом допила своё пиво.

Я удивлённо вскинул брови. Но суетиться никак не стал, медленно прихлёбывая из кружки. В полумраке при притушенном свете, с освещением в виде только настольной лампы, наши посиделки могли показаться даже чуточку романтичными.

Через несколько минут Юсупова нагло захрапела. Да ещё заливисто так, с трелями. М-да, похоже, пить ей противопоказано. Больше не буду спаивать соседку, особенно если захочу выспаться.

– Вот теперь уже можно, – произнесла Петра, поднимаясь со стула. – Ты хочешь меня, Демьян?

– Лаская ночь, коснись меня, имя тебе искушение, – вместо ответа тихонько пропел я.

Петра впервые на моей памяти улыбнулась, при этом я заметил чуть заострённые клыки, но всё же далеко не такие длинные, как показывают у вампиров в кино.

Не снимая юбки, она медленно и неторопливо стянула белые кружевные трусики, приподняв сперва одну ногу, потом другую. Скомкала их в кулаке так, что я услышал хлюпанье влажной ткани.

– Я обычно холодна и равнодушна, – протянула Петра. – Но не в постели. Там я очень громкая и крикливая. А нам нужно соблюдать тишину.

Она бросила взгляд на выдающую рулады храпа на своей кровати Варвару и прижала палец к губам. А потом открыла рот и запихнула в него свои кружевные трусики. Когда она что-то тихо промычала сквозь этот импровизированный кляп, я едва кружку из рук не выронил.

Вот теперь я ощутил себя восемнадцатилетним пацаном, которого соблазняет девушка немного постарше. Жаль, в первой жизни такого испытать не довелось. Но имелись в этом и минусы, в виде доли юношеской растерянности. Насчёт отсутствия средств контрацепции, например, что очень плохо. Вот я дурак, чего ж мы в городе в аптеку не зашли? Ведь знал, что рано или поздно этим всё равно закончится, так или иначе.

Петра твёрдой рукой вздёрнула меня со стула и стянула рубашку. Как с меня упали штаны, я едва заметил, только машинально переступил через них.

– А тот указ, насчёт запрета потомства для белоглазых… – пробормотал я.

Вот дурак, нашёл время!

Петра что-то невнятно промычала сквозь кляп. Поняв, что я не разобрал слов, молча повернулась и наклонилась, так что я увидел под юбкой ещё одну алую татуировку, то ли свернувшаяся змея, то ли плеть… И звонко шлёпнула себя по заду.

Ага. Я понял – это намёк, я всё ловлю на лету. Можно переставать волноваться, девушка знает, что делает. И мне это определённо понравится.

Толкнув меня на кровать, она уселась сверху. Я тут же положил ладони на идеальные полушария её груди, чем заслужил одобрительный кивок. Ну-ну, поучи ещё, я всё же не сопливый пацан на самом деле.

Петра оправила юбочку, слегка её приподняв, и медленно опустилась вниз. Сделав меня самым счастливым курсантом магической Академии в эту ночь. Судя по тихому стону, прорвавшемуся даже сквозь кляп, и закатившимся глазам, девушка тоже была крайне довольна.