Текст книги "Проклятьем заклейменный (СИ)"

Автор книги: Владмир Батаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 3
В комнате с белым потолком

– В комнате с белым потолком, с правом на надежду, – тихонечко пропел я.

Ну, первая ассоциация, какая возникла в голове. Кажется, я уже привыкаю вспоминать подходящие к ситуации строки из песен. Но, возможно, зря…

В груди болезненно кольнуло. Ну, хотя бы кожаные ремни её не стягивают, уже хорошо.

– Ты совсем дурной, Соловьёв⁈ – донёсся возмущённый голос моей соседки по палате.

А в том, что я в больничной палате, сомнений никаких не было. И лежу на койке, в одних трусах, прикрытый простынёй. А вот моя соседка в длиннополой больничной белой рубашке, похожей на ночнушку. Довольно скромной, да и ткань плотная, не просвечивает, но всё же очерчивает контуры её груди, достаточно внушительной для предположительно девятнадцатилетней девушки. Та самая девчонка с фингалом, которая прыгала в ров от наступающего демона.

– Не совсем, только местами, – отозвался я, стараясь не пялиться на интересные места её фигуры.

– Что-то не похоже, – фыркнула она. – Добить себя решил? Зачем сейчас-то чаровать?

– Да я в норме, – соврал я, натянув простыню повыше, чтобы прикрыть расплывшееся у меня на груди чёрное пятно, напоминающего раскинувшего щупальца осьминога.

– Да мне всё равно, – отмахнулась она. – Просто если ты сейчас тут сдохнешь, меня потом вопросами замучают.

Я в ответ пожал плечами. А где же «Спасибо, что спас от демона»? Коза неблагодарная. Хотя красивая, и фигурка загляденье, и длинная грива чёрных волос мне нравится. Такую удобно на кулак наматывать, когда… Хм… Ладно, лучше воздержусь от таких образов. А то она, похоже, та ещё стервозинка – до полноценной стервы пока не доросла. Конечно, такую приятно было бы «наказать», может, даже отшлёпать, но чтоб потом постоянно с ней не контактировать. А тут мы, видимо, учимся в одной Академии. Да и вообще оба аристократы, вряд ли в среде высокородных подобные случайные связи приветствуются.

– Постараюсь не слишком беспокоить тебя своей скоропостижной кончиной, – хмыкнул я. – Кстати, ты случайно не знаешь, где мои штаны?

Девчонка внезапно покраснела. Упс, кажется, я не совсем удачно подобрал слова… А она та ещё пошлячка, раз такие ассоциации! Так, не думай об этом… Демьян. Да, Демьян, надо привыкать к этому дурацкому имени и даже мысленно называть себя так.

– О штанах пока забудьте, господин Соловьёв, – строгим тоном изрекла вошедшая в палату медсестра.

Хотя, может, и врач. По белому халату не понять же. Но дамочка довольно молодая, лет тридцати… Ну, это по моим прежним меркам молодая, сейчас-то, выходит, лет на десять старше меня. М-да, вот к этому привыкнуть будет сложнее, чем к имени.

Потому что на мой вкус медсестра куда привлекательнее брюнетки-соседки. Всё же зрелая женская красота бьёт привлекательность юности, как флеш-рояль пару троек. И да, грешен – я не только пью и курю, но ещё и немного картёжник. Осуждаю себя за всё это, разумеется. Хотя по крупным ставкам никогда не играл, так, по мелочёвке с приятелями, можно сказать – на пиво.

Да и фигурка у медсестрички ещё более выдающаяся, чем у соседки. Вон аж верхняя пуговица халата не выдержала напора её достоинств и оторвалась, оставив только торчащую нитку. Правда, сам халат вполне приличный, чуть ниже колен. Но достаточно тонкий, чтобы заметить отсутствие на женщине лифчика.

– Вам без применения пыльцы фей отлёживаться не меньше двух недель, – продолжила медсестра тем же строгим тоном. – А вот вас, госпожа Вяземская, можно выписывать хоть сейчас.

– У меня растяжение! – возмутилась брюнетка, продемонстрировав забинтованную руку. – И многочисленные ушибы. И следы… – Она запнулась и покраснела. – Этот увалень прямо на меня свалился! И ручищи распустил!

Она ткнула пальцем в мою сторону. О, так вот за что мягкое я ухватился при падении! И, кажется, ухватился слишком сильно, аж следы от пальцев оставил! М-да, косяк, никогда со мной такого не случалось, чтоб я девушке синяки на груди наставил… Ну, может, разок. А уж чтоб случайно и в бессознательном состоянии – это вообще ни в какие ворота. И обидно. Полапал прелести юной красотульки, а не помню. Но теперь понимаю отсутствие от неё «Спасибо» и не в претензии.

– У меня была пыльца в кармане кителя, – сообщил я. – Так что не надо мне две недели постельного режима.

– Давайте по одному, – погрозила указательным пальцем медсестра. – Я не могу решать вопросы с вами обоими одновременно. Хотя…

Она задумалась и закусила тот самый палец, которым до того грозилась. Смотрелось это весьма… Ну, пусть будет просто весьма. Похоже, в моём новом теле чересчур бурлят гормоны, раз так неравнодушно отношусь к виду того, как женщина закусывает свой же палец. Хотя ассоциации от этого зрелища явно мои, родные.

– Можно решить сразу оба вопроса, если вы, госпожа Вяземская, вотрёте пыльцу в грудь господина Соловьёва.

– Я⁈ – возмущённо вскричала девчонка, покраснев, как помидор. – Да чтоб я! Да ни за что!

– Ну, как угодно, – пожала плечами медсестра. – Тогда выписываю вас. А растяжение и синяки сами заживут. Жизни они не угрожают.

– А что такого во втирании пыльцы мне в грудь? – не понял я.

Теперь румянец появился и на щеках медсестры… Да нет, наверное, она всё-таки врач. Ну да ладно, это для меня как-то неважно.

– Вы не знаете, как работает пыльца фей, господин Соловьёв? – вскинула брови медсестра.

– Зовите меня просто Демьян, – предложил я.

Женщина слегка улыбнулась и принялась теребить пальцами кончик перекинутой на грудь русой косы. Ух, всегда любил женщин с длинными волосами, а толстая коса – так вообще… А у неё волосы, пожалуй, даже подлиннее, чем у брюнетки Вяземской. И ухватить за косу проще, чем за распущенные локоны…

– И, боюсь, что я несколько подзабыл информацию о пыльце… Головой ударился, несколько раз.

– Ага, когда в детстве на пол роняли, – фыркнула Вяземская.

– Вот этого не помню, – равнодушно пожал плечами я.

Мне давно не восемнадцать, чтоб психовать от подобных детских подначек. И даже не стал подначивать в ответ, мол, ушибся, когда на тебя упал, не во всех местах ты мягкая… Девчонка и так бесится и смущается, зачем подливать масла в огонь.

Может, тут, в Академии, вообще бассейн есть и физкультура там. Даже у нас в школе был, а уж у дворян-то почему бы и нет. Ну вот и как она пойдёт в бассейн в купальнике, с синяками от моих пальцев на груди? Что окружающие подумают? Даже если заявить, что это демон облапал – оно, может, ещё неприличней выйдет!

– Пыльцу нужно втирать в кожу, – сообщила докторша, проигнорировав нашу пикировку. – Непременно живой плотью, тряпочкой какой-то не получится. И впитываться она будет в кожу обоюдно, если воздействие возможно.

– Воздействие? – вопросительно повторил я.

– Ой, ну ты тупой, Соловей! – не выдержала Вяземская.

Соловей? А что, неплохая кликуха! Получше, чем Демьяном зваться. Соловей-разбойник, ещё и магичу, когда насвистываю мотивчик! Хм, кстати, а сработает, если просто насвистывать без слов? Надо будет попробовать потом.

– Императрица вон своё величественное личико пыльцой натирает, так что в свои шестьдесят и на тридцать не смотрится. Да и ручки тоже, как…

– Как у младенца, – закончила за запнувшуюся девчонку докторша.

О, похоже, в этом мире тоже есть выражение «гладкое, как попка младенца», но девушка постеснялась его употребить.

– Также пыльца исцеляет раны и травмы, – продолжила докторша. – Но вот руки взрослого человека определённо слишком загрубелые, чтобы избежать воздействия пыльцы. И доводить их до состояния младенческих рук не имеет смысла, а порой и вредно. Например, стирая мозоли от рукояти клинка.

Кстати, а где мой чёрный клинок, упавший с неба по магическому призыву? Улетел обратно или остался? Неплохой меч-то, мне пригодился бы.

– Потому пыльцу крайне редко втирают в кожу руками. Разве что ранеными, в целях лечения обоих.

– А чем тогда втирают? – озадачился я.

– Ну-у… – докторша теперь тоже покраснела, а Вяземская давно лицом напоминала помидор. – Участками тела с наиболее нежной кожей… А там уж кому как удобнее…

Я воззрился на женщину, вскинув левую бровь и прищурив правый глаз. В общем, перекосило мою морду знатно…

Чё? Это она имела в виду то, что я подумал? Или моя мера испорченности, как жителя конца первой четверти двадцать первого века, владеющего интернетом, давно переполнила все эти меры? Ну, как в шутке насчёт того, что свою меру алкоголя надо знать, а мера как единица измерения – это двадцать шесть литров.

Правда, я до конца точно не понял, что докторша подразумевает. Потому что у меня возникло сразу несколько вариантов. Как минимум три.

– Погодите… – наконец, собрал мысли в кучу я. – У Вяземской как раз рука травмирована…

– Госпожи Вяземской, – тут же ехидно поправила меня девушка. – Уж если по фамилии обращаешься. Или уж зови нормально, по имени.

– Нет уж, госпожой тебе со мной точно не быть, – фыркнул я. – А имя забыл.

– Вот ты… – девушка прямо буквально заскрипела зубами, я это услышал. Зря она так, потом к стоматологам бегать замучается. – Изольда я!

Блин, где справедливость⁈ Почему она – Изольда, а я – Демьян⁈ Я-то думал тут у всех старорусски-посконные имена. Ан нет, кажись, это только мне маменька с папенькой так подсуропили… Тьфу, да что ж я сам на такую древнюю манеру речи скатываюсь даже в мыслях-то?

– Рукой тоже повтирает пыльцу немного. – Докторша снова проигнорировала наши пререкания. – И лицом, чтобы убрать синяк. И… Где ещё есть синяки и при этом нежная кожа.

Вяземская уже алела, как маков цвет. И не только лицом, шея тоже покраснела. Может и ниже, но там уже начинался ворот ночнушки, да к тому же девчонка прикрыла руками грудь.

Грудь, которой будет тереться о мой торс. Чтобы убрать синяки от моих пальцев и потом не расходовать пыльцу зазря… Хотя это под вопросом. Может, женщины это выдумали для того, чтоб магический лечебный эффект от пыльцы им таким образом подтяжку груди делал. Хотя в девятнадцать Изольде это точно пока без надобности.

– Или, если госпожа Вяземская не желает, я займусь вашим лечением сама.

На этих словах докторша потеребила верхнюю перламутровую пуговку халата, заставив меня сглотнуть. А может, просто послать Вяземскую с её синяками куда подальше, пускай выписывается? А мы с докторшей тут… Займёмся медицинскими процедурами. И, может, не только ими.

– Да желаю я, желаю, – проворчала Изольда. – Только пускай он глаза закроет и не смотрит!

– Вообще-то я бы хотел контролировать процесс на случай возможного нецелевого использования моей пыльцы, – тут же не согласился я.

Да что ж такое… Какая-то идиотская ситуация, будто в дурацком аниме! Две фигуристых красотки, одна помладше, другая чуть постарше, одна из которых точно будет тереться об меня голой грудью, и… При этом ничего эротического в этом действии не предполагается, чисто медицинская процедура. А распускать лапы в процессе с моей стороны будет как-то глупо. Ну, в отношении Изольды точно, она только психанёт. Вот с докторшей наедине – возможно. Но скорее это я себе придумал, потому как ситуация располагает.

И гормоны в теле бурлят. Если буду об этом размышлять, сейчас простыня встанет, как вигвам. Тогда Вяземская точно разорётся. И не факт, что меня вообще в итоге лечить станут.

Как Демьян собирался втирать себе пыльцу? Просто рукой, наплевав на лишний расход? Надеюсь, денщик Петька по плану не должен был в процессе участвовать… Тьфу ты! Остановись, воображенье, ты больно!

Докторша тем временем срезала повязку на руке Изольды скальпелем, который нашёлся на столике у двери. Найдя в шкафу мой китель, она извлекла из кармана пакет с пыльцой и вскрыла его тем же скальпелем. Сдёрнув простыню вниз, даже ниже, чем требовалось, она щедро сыпанула пыльцу мне на грудь. Этак четверть пакета разом. Пыльца зашипела, сразу вступив в реакцию с кожей, и начала впитываться.

– Очень тяжёлый случай, – прищёлкнула языком докторша. – Поначалу даже втирать не надо. Но потом всё же потребуется.

Ага, наверное, Демьян собирался только ослаблять распространение этой чёрной дребедени по чуть-чуть, обойдясь без втирания.

Изольда прикоснулась к моей груди запястьем, морщась при этом. Но стоило её коже коснуться пыльцы, болезненные гримасы сразу исчезли.

– Хватит, – остановила её докторша. – Теперь фингал.

– Я…

Вяземская успела только убрать руку и пискнуть, как докторша ухватила её за волосы и прижала к моей груди левой стороной лица. Смотрелось это… Специфично. Всего лишь к торсу ведь прижимается, да ещё и щекой. Но оттуда не так сложно скользнуть ниже…

– Всё.

Докторша оттащила девушку от меня. Я взглянул на её раскрасневшееся лицо, уже без зеленоватого оттенка синяка под глазом. А мне на грудь посыпалась ещё одна порция пыльцы. Я взглянул туда – ну да, чёрные осьминожьи щупальца чуток поубавились, но до полного исчезновения ещё далеко, вторая доза точно нужна.

– Теперь закройте глаза, господин Соловьёв, – велела докторша, достав из кармана халата повязку для сна, которую используют, когда свет мешает.

Подготовилась и всё спланировала заранее… Я послушно зажмурился и позволил надеть на себя повязку. А потом поверх ещё и женская рука легла, чтоб точно не подсматривал. Послышалось шуршание стягиваемой ночнушки.

В свои восемнадцать-девятнадцать я бы изо всех сил ругал Вселенную за то, что упустил такое зрелище. Хотя и одних ощущений от трущейся о моё тело женской груди хватило бы надолго… Сейчас – совсем другое дело.

Да, было приятно. И непроизвольную реакцию тела, вызванную гормонами, я остановить не смог. Да не особо и пытался. В какой-то момент Изольда издала странный звук, видимо, увидев, как вздыбились мои трусы. Тут же кто-то подтянул простыню повыше, но толку-то с этого. Всё равно вигвам там получился. А какой ещё реакции ждать от парня, к которому красивая девушка прижимается голой грудью? Пожалуй, я на это и в возрасте до перерождения всё же отреагировал бы точно так же.

– Всё, закончили? – спросил я, снова услышав шуршание.

– Ещё нет, подождите, господин Соловьёв! – торопливо проговорила докторша.

Ощущения прижимающегося ко мне тела будто усилилось. И… Да нет, не может же Изольда сразу с двух сторон прижиматься! Это как так? Очень интересно…

Снова шуршание одежды. Кто-то поправил простыню, случайно зацепив «вигвам». Хм, а случайно ли?

– Ещё пару минут полежите так, господин Соловьёв, – донёсся до меня голос.

Уже от двери, что ли? С закрытыми глазами остальные чувства обострились, так что я расслышал и то, как дверь закрылась. И сразу снял с глаз повязку.

В палате уже никого больше не было, Вяземская ушла вместе с докторшей. Зато я нашёл на кровати у себя под боком перламутровую пуговицу. Ага, значит, мне не примерещилось. Докторша всё же составила компанию Вяземской… Изольде, называть девушку по фамилии после всего того, что между нами только что было, уже как-то некультурно. Ха-ха…

Клеймо на груди никуда не делось, но вот расползающиеся от него чёрные линии исчезли. Пакет с пыльцой, опустевший почти наполовину, на тумбочке рядом. Одежда моя в шкафу, это я уже выяснил. Значит, пора мне отсюда выписываться.

Глава 4
Домой, пора домой

К счастью, Петька дожидался меня на крыльце больничного корпуса. А то я ведь совершенно не знаю, куда идти-то!

– Ваше благородие! – радостно воскликнул Петька при виде меня, чуть ли не скупую мужскую слезу утёр. – Жив! Здоров!

– Жив, цел, орёл, – подтвердил я, хлопнув денщика по плечу. – Хотя нет, до орла не дорос. Так, соловей.

– Агась, – согласился Петька, хотя вряд ли что-то понял. – Переодеться бы вам надо, ваше благородие.

Ну да, на рубашке половины пуговиц нет, да и униформу от грязи никто почистить не удосужился. Наверное, если бы меня официально выписывали, то Петьке бы сообщили, чтоб он чистую одежду принёс. А так что было, в том и ушёл.

– Пошли, я следом за тобой, – махнул рукой я. И тихонечно напел: – Домой, пора домой…

Медицинский корпус стоял в стороне от остальных. Отсюда виднелось только главное здание Академии – ну, это я так по его размерам предположил. Мы же запетляли по мощёным дорожкам среди парковых насаждений. Осматриваясь по сторонам, никаких следов недавнего Прорыва демонов я не наблюдал, всё аккуратно и мирно. Интересно, а сколько я на койке-то провалялся?

Мы подошли к одному из жилых корпусов, трёхэтажное прямоугольное здание зелёного цвета. За деревьями чуть в стороне виднелось ещё одно такое же, но оранжевое.

Внутри нас встречал небольшой холл, перегороженной длинной стойкой, за которой восседал консьерж. На стене позади него на гвоздиках висели ключи с пронумерованными бирками. Лестницы на второй этаж по обе стороны холла, а вот первый этаж, видимо, занят служебными помещениями, проход туда только через дверь позади консьержа.

– Ваше благородие, – учтиво кивнул консьерж, седой плотный мужик с длинными густыми усами. – Это где ж вы так угваздалися?

– А вот где надо, не твоё дело, пёс смердячий! – тут же огрызнулся на него Петька.

Тут что, вправду в ходу такое выражение или денщик у меня его подцепить успел?

– Ты, Петро, давай не того, – погрозил ему пальцем консьерж. – А то должок попрошу вернуть прям щаз.

– Ключ, будьте любезны, – попросил я, протягивая руку.

Но на ус намотал – Петька этому мужику чего-то успел задолжать. Скорее всего, денег, проиграл в карты. Или, может, кости. Во что тут играют вообще? Да хоть в домино, без разницы. Но с долгом надо будет порешать вопрос.

Мне в ладонь лёг ключ с номером двадцать шесть на бирке. Надеюсь, это означает шестую комнату на втором этаже, а не двадцать шестую, если нумерация с первой идёт.

– Благодарствую, любезный, – кивнул я.

Я ткнул Петьку в плечо, чтоб пошевеливался. А то будет глупо, если я пойду не к той лестнице. Он направился налево.

– Что за должок? – строго спросил его я, когда мы поднялись на пролёт и консьерж уже не мог нас слышать.

– Да мелочь, ваш бродь, – отмахнулся денщик. – Даже в голову не берите. Я Афоне рубль должен. Ну, мелочь же.

Я ухватил за плечо собиравшегося было шагать дальше денщика и развернул к себе лицом.

– Стоп, что? – переспросил я. – Афоне рубль должен? Ты это серьёзно, что ли?

– Ну, Афанасию Андреичу, – поморщился Петька. – Но мы с ним так, накоротке… И ента, значит, обычный рубль должен, не золотой! Мы по маленькой совсем тогось…

– Без тогось! – приказал я. – Запомни! Ещё раз услышу – взгрею.

Задолбал уже, право слово. Но что долг совсем мелкий – это хорошо. Ну и про золотые рубли, отличающиеся от обычных, это надо запомнить.

Мы поднялись на второй этаж. К счастью, на дверях тут имелись таблички с номерами, так что я не заблужусь и в будущем. Потому что двери-то все одинаковые, выкрашенные зелёной краской, как и стены. Ну прямо как подъезды там, в прежнем мире! И нумерация действительно начиналась с двадцать первой комнаты по одну сторону, и двадцать второй по другую. Некоторые вещи не меняются. Вместо двадцатой была ненумерованная дверь, скорее всего, в какой-то чулан, поскольку двадцать вторая располагалась всего в полутора метрах от неё.

Ключ подошёл к двери с номером двадцать шесть. А вот внутри меня ждал сюрприз.

– Опять ты! – удивился я, увидев сидящую на узкой кровати девчонку.

Ту самую, что я «спас» у забора Академии. И что она тут забыла.

– Я, соседушка, – кивнула она. – Чего так удивлён? Каждый день тут видимся. Или ты думал, меня всё-таки гули съели?

Гули? Вот как те твари зовутся тут, не демоны. Хорошо, что я вслух их демонами не называл, а то посчитали бы совсем придурком. Хотя и так этого не избежать. Если с Изольдой тема насчёт удара головой обернулась просто подколкой, то тут такой вариант не прокатит.

Петька тем временем просочился в дверь мимо меня, пересёк комнату и скрылся за внутренней дверью. Я успел услышать оттуда неразборчивый негромкий женский голос, прежде чем дверь плотно закрылась. Так, я что-то совсем ничего не понимаю.

Соседняя дверь приоткрылась, так что я решил не стоять в проёме, а зайти, чтоб не маячить у всех на виду. Обстановка в комнате довольно спартанская. Вторая кровать у противоположной стены. Рядом с каждой прикроватная тумбочка с выдвижными ящиками. Два платяных шкафа. Посередине стол и два стула. Ещё один небольшой столик у стены сбоку от двери, на нём стоит электрический чайник, а рядом холодильник, с другого бока невысокий шкафчик.

Так, интересно… В какие же времена я попал? Пока шли с Петькой по городу, я не видел ни одного автомобиля. Хотя мы пробирались какими-то дворами и закоулками в основном. На дома я вообще не обращал особого внимания, и теперь понял, почему – архитектура показалась мне вполне привычной. Хотя самыми высокими зданиями были панельные пятиэтажки, встречалось и много трёхэтажных домов. Но такое и в некоторых районах моего родного города не редкость.

При этом все друг дружку кличут благородиями, милостями и господами. И некоторые ходят с холодным оружием.

Кстати, мой меч нашёлся, вон стоит, прислонённый к стене возле кровати. Видать, Петька притащил. А рапира девчонки висит перевязью на спинке её койки.

– Так мы с тобой… вместе… – протянул я.

– Размечтался, Соловьёв, – фыркнула она. – Ты что, для этого меня типа спасать кинулся? Подкатить так решил? Мы же всё уже обговаривали и вроде решили… Чего ты начинаешь-то?

– Да я чего, я ничего.

Я пожал плечами и хотел тоже присесть на кровать, но на свою. Потом вспомнил, что я весь грязный, хоть грязь уже и засохла. Вместо этого полез в шкаф. Нашёл там ещё три комплекта точно такой же формы на вешалках. Штук шесть рубашек разных цветов, но ничего слишком яркого и вызывающего. Одна полка набита аккуратно сложенными трусами и носками. На второй несколько футболок, какие-то шорты, спортивные штаны. Вот обувь порадовала разнообразием. Две пары кроссовок, высокие берцы, ботинки типа казаков, тоже модные во времена моей юности, но среди некоторых неформалов.

– Мне бы переодеться, – оглянулся я на девушку. – А то грязный весь.

Блин, даже имени её не знаю… Вот как разговаривать нормально?

– Ну и в чём проблема? Вперёд, – пожала плечами она.

– Я бы вообще весь целиком переоделся, – уточнил я, потрясая взятыми с полки чистыми труселями.

– Что, Анхелика хорошо над тобой потрудилась? – хмыкнула она, изобразив в воздухе характерный жест – сжатым кулаком вверх-вниз.

Та-ак… Я совсем теряю нить разговора.

– Анхелика? – переспросил я. – Не понимаю, что за инсинуации, госпожа…

– Ну как же, господин Соловьёв, – в тон мне отозвалась девушка. – Мадам Анхелика Семёновна Минская и её инновационные методы лечения… Особо эффективные на скромных, но в меру симпатичных юношах…

Ага, это она про докторшу! Видать, мне не показалось и прикосновение было не случайным. М-да… Вот и что на это отвечать?

– Значит, ты считаешь меня в меру симпатичным, – протянул я.

– Косоглазия нет, рожа не крива, зубы на месте. Нормально. А ты меня считаешь привлекательной?

Она даже встала с кровати и обернулась вокруг себя. Одетая по-домашнему, в футболку и шорты, она казалась мне ещё моложе, чем при первой встрече возле забора. И под футболкой ничего нет – в смысле, вообще ничего интересного. Лифчика тоже нет, но он и не нужен, нечего им прикрывать. В остальных местах то же самое. Одно слово – доска.

– Не хромая, не горбатая, нормально, – отозвался я в том же духе.

– Хам ты, Демьян, – покачала головой она. – Нет бы девушке приятное сделать.

Я открыл было рот, но подумал секунду и закрыл. А то сейчас договорюсь… Тем более всё ещё не понимаю, какого рожна мы живём в одной комнате? При этом вроде как не вместе и даже что-то там обговаривали. Но это дело такое, сегодня девушка одно решила, а через полчаса передумала. И хотя ей технически наверняка больше восемнадцати, но с виду малолетка. Так что я категорически против.

– Ладно уж, переодевайся спокойно, – сжалилась она. – А я пойду гляну, как бы там твой Петька чего этакого с моей Машкой не сотворил.

Хихикнув, девчонка направилась к внутренней двери. Значит, я всё верно понял. И это какая-то дикая тупость! Мы тут в одной комнате живём, а наши разнополые слуги – в соседней. Почему бы каждому со своей прислугой не жить, а? Бред же!

Но терять время я не стал и быстро переоделся, напялив футболку и спортивные штаны, пока выдался момент без свидетелей. Даже носки натягивать не стал, успеется. Зато пока можно осмотреться. Я прошлёпал босыми ногами по полу, заглянул в холодильник. При виде еды живот тут же забурчал от голода. Пара кастрюлек, в которые я пока заглядывать не стал, колбаса, сыр, хлеб… Хлеб-то зачем в холодильник класть? С другой стороны, тут для него иное место ещё попробуй найди. Сколько я нежрамши? Надеюсь, в отключке провалялся всего несколько часов, а не сутки, но всё равно уже кишка кишке лупит по башке. Но это чуть позже.

Я заметил на тумбочке возле кровати моей соседки какую-то тетрадку. Подошёл, перевернул… Ага, фартануло! Как в школе, тетрадка подписана, причём красивым каллиграфическим почерком, не чета тому, как я царапаю, да и вообще я уже давно отвык от руки писать. Варвара Юсупова, студентка группы ИА-24–1. Уф, теперь я хотя бы имя её знаю, уже легче!

– Что ты там роешься, мерзкий извращенец? Ищешь моё грязное бельё? – раздался строгий оклик позади. – Так оно уже у тебя под подушкой…

Чего⁈ Я аж икнул. Она же это не всерьёз, да? Но всё же прошёл к своей кровати, откинул одеяло, поднял подушку. Пусто.

– Повёлся! – воскликнула Варвара. – Серьёзно повёлся? Или… Размечтался? А⁈

Вот теперь она нахмурилась взаправду. Ещё и руки в боки упёрла.

– Опасался, что ты мне Петькины грязные носки под подушку сунула, – нашёл отговорку я. – Кстати, где там этот бездельник? Петька!

Я обошёл Варвару, заглянул в смежную комнату. Ага, понятно, почему так разделили территорию проживания. Эта комнатёнка больше похожа на чулан. Две кровати, проход между ними и крохотный стол напротив двери. Всё. Ну ещё какие-то ящики под кроватью, видать, там слуги своё барахло и хранят.

– Петька, мою одежду надо постирать! – приказал я.

Мимолётом поглядел на Машку. Мясистая круглолицая деваха с носом картошкой. Сразу видать – простолюдинка. Хм, ишь ты, как я заговорил!

– Сей момент, ваше благородие! – подскочил с кровати Петька.

– А ты, Машка, чаю нам сообрази, – распорядилась Варвара.

Слуги тут же умчались, не забыв захватить грязную одежду и чайник. А Варвара повернулась ко мне.

– Ну, теперь давай, показывай.