Текст книги "Проклятьем заклейменный (СИ)"

Автор книги: Владмир Батаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 9
Кто сказал один не воин, не величина

– Беги! – крикнул я Урусову. И запел: – Кто сказал один не воин, не величина, кто сказал другие времена?

И сразу переключился на другую песню:

– И я рванул как ветер, зря не тратя слов, от злой любви себя храня.

Контекст вообще неподходящий, конечно, но строчка прямо идеальна!

Я и впрямь рванул вперёд со скоростью ветра, взмахом меча располосовал первого демонического пса, возвратным движением клинка рубанул второго. Ещё двух накрыло молниями, третьего спалил огненный шар. Блин, да что ж вы мне весь мотив одинокого воина запороли⁈ Я уж думал, все разошлись кто куда.

Ладно, в этой песне есть и другие хорошие строки:

– Сталь легка, судьба проворна! Грош тому цена, кто устал и дремлет у окна!

Взбодрим магией всех, раз такое дело. Меч в руке и вправду будто стал легче. Хотя для своих размеров он и прежде не казался мне тяжёлым.

Справа от меня с рапирой в руке встал Пузыня. Слева какой-то незнакомый парень, ещё левее – Урусов. Девчонки продолжили шарашить магией издали. Кажется, с тактикой боя в малых группах у ребят и так всё в порядке, можно дополнительные занятия и не проводить.

– Дюжина псов прошла! – крикнул незнакомый парень. – Сейчас цербер будет!

И действительно, из портала высунулась голова пса, размерами раза в три больше, чем у предыдущих. За ней вторая. И третья. Все на одной здоровенной туше! Это что, как босс в компьютерной игре? Может, я не в другой мир попал, а меня похитили и ставят опыты, погрузив в виртуальную реальность, а?

– Отходить надо! – крикнул Пузыня.

Ага, сейчас, как же! Я ещё не наигрался. Только-только разогрелся.

– Весь этот мир в тебя вонзился летящей огненной стрелой!

Всё-таки совсем не стрела у меня получается на этих строчках, а целый огненный поезд! Наполовину вылезшего цербера снесло обратно в портал. Да и сам Прорыв не выдержал такого напора, с хлопком взорвался, разметав нас ударной волной. Только я успел раньше припасть на колено и воткнуть меч в землю. Потому что ноги после такого выплеска уже не очень держали, а гораздо лучше изобразить пафосный жест, чем падать плашмя.

– Соловьёв, ты как? – спросила подбежавшая первой Варвара, положив руку мне на плечо.

– Да знаешь, даже лучше, чем до Прорыва, – чуть хрипловато отозвался я.

Жаль, юмор вряд ли кто понял.

– Тили-тили тесто, жених и невеста, – пропела Воронцова.

Я поднялся на ноги, сунул меч в ножны.

– Вообще-то, петь – это моя фишка, – сообщил я. – И репертуар у меня получше. Зато у тебя в комнате душ удобный.

Я подмигнул девушке, которая мигом раскраснелась, а остальные уставились на неё. Пузыня присвистнул, кто-то из девчонок хихикнул.

– У меня в комнате точно такой же душ, если что, – протянула Троекурова.

И она, в отличие от Воронцовой, даже не моргнула, когда все взгляды скрестились на ней.

– Непременно загляну, когда решу помыться, – спокойно кивнул я.

– К чаю чего-нибудь захвати, – велела она.

Развернулась и зашагала прочь, покачивая бёдрами.

– Я знаю отличную кондитерскую, давай тебе адрес дам, – торопливо негромко забормотал Пузыня. – Пошлёшь своего денщика, пускай пирожных купит. Или могу завтра курьеру велеть доставить.

– Лучше присоветуй, где купить ящик пива, солёных орешков и вяленой воблы, – усмехнулся я. Полюбовался растерянным лицом парня и покачал головой. – Эх, Паша, ничего ты не смыслишь в правильных чаепитиях…

Интересно, Троекурова такая же, как Воронцова? То есть, одна видимость, иллюзия и провокация? Или на самом деле знает, зачем мужчины приходят в гости на чай и для чего принимают душ в ванной у дамы?

В любом случае, если прийти с пирожными или тортом – вся инициатива получается за ней. А вот явление с ящиком пива точно собьёт её с колеи. В худшем случае выпью с её соседом по комнате. Налаживать горизонтальные связи можно в разных смыслах, не только в постельном. В основном значении это – установление полезных контактов с равными по социальному положению. А про постель уже шуточный второй смысл.

– Ну и урод же ты, Соловьёв, – внезапно заявил Урусов, скривившись.

Он даже плюнул мне под ноги. А попал и вовсе на ботинок. Приревновал, что ли? Сам имел виды на Троекурову? И что, мне теперь его на дуэль вызвать? Или просто набить морду и вытереть берц о его задницу?

– Не любишь пиво? – спросил я. – Или воблу?

– Не люблю плебеев, – презрительно протянул он.

Ага, как будто это я пытался тут спереть чужой сломанный меч из небесной стали. Очень аристократично, да уж.

– Вообще-то Демьян только что в одиночку закрыл Прорыв! И справился с цербером! – вступилась за меня Варвара. – Да он бы и адских гончих один разогнал, без нас.

Вот тут, конечно, не факт. То есть, да, шарахнул бы файерболлами в худшем случае. Но вряд ли сейчас стоял бы на ногах. Всё-таки пёсики полезли слишком уж активно, мечом один от них не отмахался бы.

– Про́клятый, – скривился Урусов.

Как будто это что-то объясняет. Тоже мне, аргумент.

Я решил не начинать драку. С Одоевским уже погорячился, ещё расхлёбывать это. Так что просто подошёл к Урусову и выдернул у него из нагрудного кармана платок. Наклонился, протер берцы – оба, уж заодно. Скомкал платок и сунул ему обратно в карман.

– Что ты… – весь побагровел Урусов.

– Соловей! – прервал его хрипловатый окрик.

Ну вот, вспомни чёрта, он и появится. К нам направлялся Одоевский, с расквашенным носом и фингалами под обоими глазами.

– Андрей! Что с тобой случилось? – всплеснула руками Воронцова. – Ты тоже под Прорыв попал?

Одоевский смерил девушку долгим взглядом.

– Отвали, – огрызнулся он. – Я с кем-нибудь комнатами поменяюсь сегодня же.

– Проблемы в раю? – нарочито невинным тоном спросила Варвара.

– Соловьёв, – снова обернулся ко мне Одоевский. – Разговор есть. Будь любезен… Если не занят.

– Да, я свободен, – развёл руками я. – Словно птица в небесах.

Опять же петь не стал. И так чувствовал, что исчерпал магический резерв если не до дна, то близко к тому. Наверняка и чернота от клейма про́клятого расползлась, снова пыльцой лечиться надо.

Одоевский мотнул головой, призывая идти за ним. Поморщился от резкого движения. Не устроил ли я ему всё-таки сотрясение мозга? И чего он не в медпункте?

Я быстро догнал Одоевского и зашагал рядом с ним. Сомневаюсь, что в таком состоянии он захочет устраивать драку. Скорее попробует просто наезжать и выяснять отношения, как крутой пацан. Ну либо где-то в сторонке ждут несколько его приятелей…

Я не угадал.

– Я был неправ, – буркнул он, когда мы отошли по дорожке достаточно далеко.

– В смысле? – искренне удивился я.

– Я был непозволительно груб и приношу за это извинения, – каждое слово он буквально цедил сквозь зубы. – В ответ прошу не распространяться об утреннем инциденте.

– Знаешь, я у тебя ключ забрал, – как бы невпопад сообщил я. – И сходил в душ в твоей комнате.

– Чего⁈ – выпучил глаза он. – А Воронцова?

– Ну, она тоже там была, – пожал плечами я. Полюбовался тем, как его глаза выпучиваются ещё сильнее и уточнил: – В комнате, не в душе.

– Ять, – совсем не аристократично выдохнул он. – А давай с тобой комнатами меняться, а?

– Нет, спасибо, – максимально равнодушным тоном отказался я.

– Ну, не напрямую, – продолжил уговаривать Одоевский. – Мне с Мишкой Глебовским сменяться надо, чтоб к Соколовой подселиться. А он тоже к Воронцовой не хочет.

– К Соколовой? – совсем уж растерялся я. – К Светке Соколовой? Которую ты с утра…

– Да, – он отвёл взгляд. – Она меня вытащила… Оттуда, куда ты запихнул. Ну и суров ты, Соловей! Я был груб, но… Это ж позор…

– Короче, Одоевский! – прервал я его мямляние. – Соколова тебя вытащила из унитаза, увела к себе… Вы поговорили, помирились и решили жить вместе. Так?

– Ага, – кивнул парень, чуток покраснев.

Я закатил глаза. Ох уж эти женщины! Женская душа – потёмки. Сперва парень к ней нагло домогается, срывает полотенце, оставляя голышом в коридоре. Ему прилетает по мордасам, во имя спасения её девичьей чести. А она что делает? Вместо благодарности спасителю, помогает побитому недоумку и завязывает с ним отношения! Да сказали бы сразу, что это у них процесс заигрываний такой, я бы и не лез!

– Ну, молодцы, чё. Развлекайтесь, только не плодитесь. Ко мне какие-то вопросы или претензии есть?

– Да нет, – растерялся Одоевский. – Я ж замиряться пришёл.

– Вот и отлично, – покивал я. – Значит, мир. Ты мне нахамил, я тебе нос разбил, в расчёте. До Соколовой мне дела нет.

– Это хорошо, – с явным облегчением выдохнул парень.

Он думал, я за неё вступился, потому что сам запал? Вот же… Дети! Хотя этот как раз адекватный. Пусть и не всегда.

– Так ничего не было утром? – уточнил он. – Забыли?

– Давай так, – предложил я. – Ты шёл к Соколовой, а я выходил из комнаты. И случайно ударил тебя дверью. Но мы примирились. С меня пиво. А то морда-то у тебя разбита. Да и на разговор ты меня позвал прилюдно.

– Это да, – Одоевский потрогал распухший нос и поморщился.

– Тебе бы в медпункт, – посоветовал я.

– Там Анхелика Семёновна…

Я снова закатил глаза. Ой, дурень малолетний. Не понимает своего счастья. Может, чему научился бы с Анхеликой, а потом с Соколовой умения пригодятся. Да и вообще, надо ловить момент. Вроде и не скромник, чтоб стесняться.

– У меня чуток пыльцы фей есть, – понизив голос, сообщил Одоевский. – Светка вечером обещала…

Он запнулся и покраснел.

– А давай я тебя ещё коленом в пах пну? – предложил я.

– Это ещё зачем? – аж отступил на шаг Одоевский.

– Чтоб Светка вечером тебе и туда пыльцу втёрла грудью, – пояснил я.

Парень замер с открытым ртом, явно задумавшись над предложением всерьёз. Я-то пошутил! Но с учётом местных реалий… Хм, а ведь может проканать. Особенно с учётом жалостливости Соколовой.

– Хотя не торопи события, – качнул головой я. – Успеешь ещё. Если что, я тебя потом пну.

Одоевский отступил ещё дальше.

– Психованный ты, Соловей, – заявил он. – Между нами мир, но не дружба. Держись стороной.

Я пожал плечами. А когда он торопливо удалился по дорожке, не удержался от смеха. Вроде у нас в компании в таком возрасте подобные шутки нормально заходили. Но тут у народа явно иной менталитет.

Ладно, этот Одоевский всё равно произвёл на меня паршивое первое впечатление. Не очень-то и хотелось с ним дружить. Так, разок выпить пива, чтоб закрепить примирение. И в целом он вроде нормальный. Но нет, так нет. Разошлись краями и ладно.

А вот Урусов явно тянет на местного супергероя – Человек-Говно. Хотя от боя с адскими гончими не сбежал… Может, и не совсем говно, так, какашка из тихого омута души всплыла. Буду смотреть и разбираться, не торопясь с выводами.

А пока пойду пошлю Петьку за пивом. Чтобы вечером сходить на правильное чаепитие с Троекуровой. Посмотрим, что у неё скрывается за декольте и мини-юбкой… А уж в буквальном смысле или фигурально выражаясь – это как пойдёт.

Глава 10
А ну-ка мечи стаканы на стол

Герои несут добро и справедливость, злодеи – смерть и разрушение, а я несу пакетик. На самом деле, даже два. И в обоих по две двухлитровые пластиковые баклажки с разливным пивом. Ну и ещё всякие пакетики с орешками всех видов, вяленая рыба, какой-то твёрдый сыр… Лично я закусывать пиво сыром не фанат, разве что копчёным, типа «косичка», но Варвару этот сыр так заинтересовал, что пришлось половину ей оставить. Так что, наверное, и Троекуровой сойдёт.

Кстати, я всё-таки успел заранее выяснить её имя – Елизавета Сергеевна. В этот раз не придётся мне мямлить и упирать на склероз. Вот кто с ней комнату делит, не узнал.

Пиво и закуски без проблем раздобыл и притащил Петька. Оказалось, у курсантов вовсе нет запрета на алкоголь. Да и вообще в целом, делай, что хочешь, всем плевать! Меняться комнатами, например, можно совершенно свободно, над этим никакого контроля. Ну, дебоши, конечно, будут пресечены, как и драки, но в рамках разумного полная свобода действий. Если бы в нашем мире в студенческих общагах царили столь либеральные нравы, там бы такое творилось! А тут ничего, всё тихо и мирно.

Я постучал в дверь с номером тридцать восемь и не дожидаясь ответа вошёл. Днём или вечером, когда жильцы в комнате, двери обычно не запирали. А то слуг гонять неудобно. Да и незваные гости обычно не ломятся без спроса. Но я-то гость званый!

Троекурова не обманула, это действительно её комната. Девушка была одета более чем по-домашнему, всего-то в маечку-топик и белые трусики с кружевами. В таком виде она и возлежала на кровати, вытянув стройные голые ноги.

К моему удивлению, вторым человеком в комнате оказалась тоже девушка. Она сидела за небольшим столиком на своей половине комнаты, облачённая в широкую футболку размера на два больше нужного и с какой-то шалью на плечах. Что там снизу на ней надето или нет, я за столом не рассмотрел. Сидела она, уткнувшись в какую-то книжку.

– А ну-ка мечи стаканы на стол, – пропел я, опуская пакеты на обеденный стол. – Хотя лучше кружки.

– Соловьёв? – удивилась Троекурова. – А ты чего тут?

– Ты же меня на чай приглашала, – пожал плечами я, доставая баклажки пива. – И я прихватил всё, что нужно для правильного чаепития. Не знал, что у тебя подруга в гостях, но тут на всех хватит.

Ну, если ещё её сосед по комнате вернётся… Восемь литров пива на четверых не так уж много. Впрочем, упиваться я ведь не собираюсь.

– Я не в гостях, я тут живу, – холодно заметила незнакомая мне темноволосая девушка, отложив книгу.

– А что, так можно было? – почесал в затылке я. – Разве правило парень плюс девушка не обязательное?

– Так никто не проверяет, – хмыкнула Троекурова.

Она даже не попыталась прикрыть голые ноги и кружевные трусики, так и возлежала, приподнявшись на локте. Вот нахалка бесстыжая. Не то, чтоб я был против.

Интересно, значит, вот прямо настолько у нас тут свобода… Ну, меня и Варвара в качестве соседки вполне устраивает. А из альтернатив разве что Пузыня. Так он же регулярно будет свою «денщицу» в комнате для слуг на кровати утюжить… А оно мне надо, такое соседство?

– Так что, кружки есть? – спросил я. – Или хоть какие-то чашки?

Я, конечно, и из горла хлебать могу. В молодости это нормой было. Правда, давненько отвык. Но теперь-то ведь снова молодость!

– Есть, сейчас.

Троекурова встала с кровати и прошла к кухонному шкафчику. Я из принципа не стал оборачиваться и пялиться, хотя она там наверняка демонстративно наклонялась, оттопырив попку в трусиках. Ну, насмотрюсь ещё, если всё пойдёт в таком направлении. А если нет, то что толку впустую пялиться.

Я отмахнулся от жужжащей над ухом мухи. Эта наглая тварь тут же села на стол и поползла в сторону вяленой рыбины. Я замахнулся на неё пакетиком с орешками.

– Не смей, – холодно произнесла так и не представившаяся девушка.

Она протянула руку, и муха покорно подлетела, сев на её пальцы. Девушка прикоснулась пальцами к лицу, пересаживая насекомое себе на щёку. Я аж поморщился. Фу же…

– Мухи твой триггер, что ли? – спросил я. – Или тренируешь ментальный контроль?

– И то, и другое, – хмыкнула она. – Мы не представлены. Я Эльза Вежлева.

– Демьян Соловьёв, – назвался я в ответ.

– Да я в курсе, – отмахнулась девушка.

А муха всё продолжала ползать по её лицу, уже забралась на лоб… Брр…

– А ты всегда при гостях в одних трусах ходишь? – обернулся я к Троекуровой, чтобы не смотреть на муху.

– А что, надо в двух? – вскинула брови девчонка.

М-да, смешно… Для ясельной группы детского сада.

– Ага, вторые на голове надо носить. Для отвлечения внимания от голого зада.

– Вообще-то, привлечение внимания как раз и есть мой триггер, – поставив на стол две чашки, заявила Троекурова. И вернулась к ящику за третьей, нарочито медленно согнувшись и оттопырив зад. – Особенно мужского. Но не только.

И чего это со мной все откровенничают насчёт своих триггеров? Хотя, как я понял, это не такая уж великая тайна. Разве что триггером является нечто прямо особенное. Да и мой как раз очевиден и всем известен.

– Ну, если тебе без разницы, с какими эмоциями на тебя пялятся, то трусы на голове как раз в самый раз будут, – сообщил я.

– Тоже верно, – кивнула она. – Я об этом подумаю.

– Ещё можно волосы в зелёный покрасить и серьгу в нос вставить, – порекомендовал я.

Интересно, в этом мире такие способы демонстрации подросткового бунта в ходу?

Вроде с одной стороны аристократы с рапирами. С другой – разговаривают они без какой-то куртуазности. Иногда вон вообще хамят, как обыкновенные студенты. Опять же тут есть сигареты с фильтром и пластиковые бутылки, так что на дворе как минимум конец двадцатого века.

– А что ещё куда посоветуешь мне вставить? – потянулась всем телом Троекурова, выпятив грудь ещё сильнее.

Как бы обтягивающий топик не лопнул. Рано пока, мы даже пива не попили.

– Вариантов много, – пожал плечами я. – Смотря какой результат ты хочешь получить в итоге.

– Прямо уж много? – усомнилась девушка.

– Как минимум четыре, – поведал я.

– Как четыре?.. – изумлённо захлопала глазами Троекурова. – Это… Куда?

– Даже пять, – задумчиво протянул я, заставив девушку ещё больше округлить глаза. – Мы же всё ещё про серьги? Или о чём ты?

– Лизка, да он над тобой издевается, – хмыкнула Эльза. – А ты и повелась, как маленькая.

– Дурак ты, Соловьёв, – надула губы Троекурова. – Налей мне лучше пива. И передай вон тот вкусный сыр.

– Да нет, Лиз, этот не дурак, – опять вступила в беседу Эльза. – Дурачки были те трое, которые на чай с пирожными приходили, а потом через две минуты убегали, красные, как варёные раки. А этот нахал и себе на уме.

– Ты пиво-то будешь? – уточнил я, разливая пенный напиток во все три чашки.

Если не будет, сам выпью. Пивных кружек у девчонок, конечно, не нашлось. Спасибо хоть не чайный сервиз достали. Обычные чашки грамм на двести пятьдесят, с цветочками.

– Буду, конечно, – Эльза подсела к нам за стол и первая прибрала к рукам упаковку сыра, который заинтересовал её соседку. – А то, раз ты такой ушлый, сейчас эту длинноухую подпоишь и заболтаешь, она точно из трусов выпрыгнет.

Я озадаченно хмыкнул и непроизвольно посмотрел на уши Троекуровой. Почему длинноухая-то? Нормальные ушки, аккуратные, небольшие.

– Вот ты… – аж вскочила из-за стола блондинка. – Ещё ни глотка не выпила, а уже язык за зубами не держится! И убери руки и своих мух от моего сыра!

– Девочки, не ссорьтесь, сыра на всех хватит, – попытался урезонить их я, доставая из второго пакета ещё одну упаковку сыра. – А вот насчёт ушей…

Троекурова провела ладонями по бокам от головы. И я даже присвистнул от удивления. Уши и впрямь вытянулись, а кончики заострились. Да она грёбаная эльфийка! А может, зря я меч в своей комнате оставил?

– Очень интересно, – протянул я.

– Сто лет в обед, а ума нет, – хлопнула себя по лбу Эльза, едва не прихлопнув муху. – Могла бы и отболтаться.

– Могла бы меньше языком вилять! – огрызнулась Троекурова, если это вообще её настоящая фамилия. – И не выставлять меня шаболдой!

– А давайте лучше выпьем, – предложил я.

Но меня, кажется, вовсе не услышали. Что ж, как хотят, а я выпью.

– Сама ты такая! – продолжила разоряться Троекурова. – И сама хочешь перед Соловьёвым из трусов выпрыгнуть!

– А вот и нет! – возмущённо воскликнула Эльза, но сама при этом покраснела. – Это не я! Это просто моя природа!

Я вздохнул. И внезапно почувствовал аромат мёда. Принюхался к чашке – да нет, это не пиво так пахнет. Это от Эльзы… Не на этот ли запах мухи к ней слетаются?

Не удержался и пропел:

– Закрой глаза, коснись меня, ты пахнешь соблазном и мёдом…

– Без тебя знаю, чем пахну, – только скривилась в ответ Эльза.

Хм, и никакой реакции на мою магию? Ну, может, на чужую психику мои заклинания не влияют… Да не, я уже точно подтвердил, хотя бы песенкой про друга в беде. Может, только неглубокое влияние?

– Ладно, – вздохнула она. – Пока эта дура остроухая чего не наговорила… Я лучше сама.

Она встала, повернулась спиной и скинула с плеч шаль. Оказалось, что спина футболки вырезана. А на голой спине вдоль лопаток проходит пара свежих рубцов, сочащихся сукровицей и, кажется, гноем.

– У меня есть пыльца фей, – тут же предложил я.

Потом выясним, кто её так, за что, зачем, почему. Сначала девчонку подлечить надо.

– Нет, – не оборачиваясь, замотала головой Эльза. – Тогда они просто снова вырастут. И придётся опять срезать.

– Они? – переспросил я.

– Крылья! – хором ответили девушки.

– Такие с белыми перьями, да? – с сомнением уточнил я, разглядывая Эльзу.

Черные волосы, бледная кожа – не похожа на ангелочка.

– Нет. Такие кожистые, демонические. Я наполовину суккуб.

Я потёр лоб, а то голова вдруг начала побаливать. И немедленно выпил. Сначала опустошил свою чашку залпом. Потом забрал позабытую чашку Троекуровой. Наполнил обе чашки заново.

– Так. А теперь медленно и по порядку, – велел я. – Полудемон и эльфийка…

– Полуэльфийка, – поправила Троекурова. – По маменьке. Она лет сто пятьдесят назад в портал впёрлась, дура. Ну и вот.

– Сперва самый важный вопрос, – вздохнул я. – Вы людей едите? Или ограничитесь сыром, орешками и рыбкой?

– Не льсти себе, Соловей, – фыркнула Троекурова. – Не настолько ты аппетитный. И вообще, мы мужиков не жрём. Разве что…

– Ой, вот, может, хватит⁈ – взвилась Эльза. – У меня от этих твоих двусмысленных намёков природа суккуба пробуждается вечно! Сколько можно?

– Действительно, – поддержал её я. – Оставь эти шуточки. Поговорим как взрослые люди. Ну и полулюди.

– Взрослые, – передразнила полуэльфийка. – Мне сто двадцать лет!

– А мне почти сорок, – парировал я. – Ещё вопросы? Тогда решаем проблемы по мере их важности. Эльза, тебя же беспокоят эти раны? Вот с них и начнём.