Текст книги "БронеМашина времени"

Автор книги: Владислав Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 11

Так встают на ступени, идущие в рай. Так живут все, кто умрет все равно…

Ольга Арефьева. «Дорога в рай»

Забытая операция – сюрприз для Адольфа. 5 февраля 1945 года. Высотка рядом с полевым аэродромом самолетов связи, в районе Бервальде. Восточный берег Одера. Полоса наступления 5-й Ударной армии 1-го Белорусского фронта. Прекрасный зимний день. Настроение выше среднего.

– Кать! – сказал я нашей радистке Кэт. – Поклянись, что, когда эта война кончится, не будешь больше ходить в штанах и сапогах!

Фраза была сказана человеком из времени, где женщины давно не носят ничего, кроме штанов в обтяжку, которые непонятно как держатся ниже бедер и под которыми видно все, вплоть до… Короче, чем носить такое – лучше бы ходили вообще без штанов…

Она как раз нагнулась в окопе над своей рацией, приподнялась и удивленно посмотрела на меня.

– Интересно, а в чем же мне ходить после войны? – поинтересовалась она насмешливо. – И почему это я должна клясться в этом именно тебе?!

Вообще, Катька Васина была у нас в подразделении «7-40» скорее чем-то вроде талисмана, и отношение к ней среди личного состава было соответственное. Лично у меня отношения с ней были скорее дружеские. Большего мне и не надо было. В том смысле, что задушевных разговоров под чаек на базе вполне хватало…

– Ходи в чем угодно. В платьях, юбках, туфлях. Только мужикам больше не уподобляйся. Ты же красивая, у тебя ноги стройные, да и вообще… Грех все это прятать…

Комплимент насчет стройности был, наверное, не очень уместен. Мы сидели в замаскированном окопе, одетые в белые маскхалаты поверх ватников и таких же штанов, и обозревали в сильные бинокли захваченный немцами аэродром. Довершали нашу экипировку валенки, ушанки и автоматы ППС, а также стоящий на бруствере «дегтярь».

– Забавно от тебя такое слышать, – усмехнулась Катька. – Только я все-таки насчет клятвы не поняла…

– А что тут понимать? Просто есть у меня нехорошее предчувствие, что я до конца этой войны не доживу. Так можешь ты поклясться потенциальному погибшему герою?

– Василий, я всегда знала, что ты идиот!! Я никогда не могу понять, когда ты шутишь, а когда говоришь всерьез! А с такими вещами вообще не шутят! Типун тебе на язык! Если тебе так хочется – хорошо, я клянусь. Но вот только про смерть больше не надо, ладно?!

– Ладно, как скажешь, – согласился я. Хотя я-то точно знал, что мне, нынешнему, этой войны пережить не суждено…

– Как там? – спросил я, резко сменив тему разговора. – Скорцени не видать?

– Да вроде нет…

На высотке мы сидели с самой ночи. Аэродромчик этот служба связи фронта организовала здесь всего два дня назад на месте бывшего немецкого (по сторонам летного поля еще темнели останки нескольких «Бюккеров» и «Физлер-Шторьхов»), Красная Армия только что вышла к заветному Одеру (последней водной преграде перед «логовом зверя»), сплошной линии фронта еще не было, и по нашему берегу реки еще бродили в большом количестве недобитые немецкие подразделения. Этим и воспользовался башковитый Скорцени со своим «спецбатальоном». Используя кое-какую трофейную технику и переодевшись в советскую форму, они просочились через фронт и утром успешно захватили этот аэродром, на котором было всего два У-2 и один (приготовленный, видимо, специально для такого случая) учебный Як-7В. Весь наш немногочисленный персонал немцы, похоже, сняли без выстрелов. Два часа назад на аэродром сел УТ-2 с фельдъегерем, ради которого Скорцени и устроил весь этот цирк. Фельдъегерь вез маршалу Рокоссовскому (передовой КП которого находился неподалеку, напротив Кюстрина) некий секретный приказ, к которому у немцев был какой-то нездоровый, до рези в яйцах, интерес.

Увидев, что фельдъегерь захвачен и все идет по плану, Заруба ушел, как он сказал, «собирать сувениры». Рвякин, Жвакин и Мухин ушли с ним, а мы с Катькой остались на связи. Мы ждали момента, когда Скорцени наконец сядет в самолет и улетит. Вот тогда и начнется «второе отделение концерта по заявкам радиослушателей». В том, что Скорцени с трофейным документом будет уходить воздухом, а не как-то иначе, наше высокое начальство не сомневалось.

– Идут, – сказала Катька почему-то шепотом. Я приник к биноклю. Точно, по полосе мимо У-2 и УТ-2 прямиком к Як-7В быстро шел высокий мужик в нашем полушубке с ремнем и портупеей и шапке. Это остроносое лицо с рубленым шрамом на левой щеке трудно было с кем-то спутать – сколько раз я его в хронике видел… За ним семенил шустрый типчик в летном шлеме и комбинезоне.

– Давай, докладывай, – сказал я Катьке, видя, как пилот садится в переднюю кабину «яка» и запускает двигатель. Наша Кэт нацепила наушники и нагнулась над рацией. Из выхлопных патрубков «яка» пошел сизый дым. Винт пару раз дернулся и начал вращаться, поднимая тучу снежной пыли. В бинокль я четко видел, как к Скорцени подбежали два мужика командирского вида. Один – в советского образца полушубке и ушанке, второй – в обычной немецкой зимней куртке и каске, оба с автоматами «Штурмгевер-44». Скорцени, нервно размахивая руками, отдал им какие-то распоряжения, после чего полез в заднюю кабину Як-7В. Вот где пришлось увидеть живьем эту легендарную личность… Да еще на расстоянии выстрела. Я совершенно спокойно мог изрешетить его из ДП, но по гениальному замыслу отцов-командиров сегодня ему надо было непременно дать уйти. Вот незадача…

Сухой резкий свист заставил меня поднять голову. Над аэродромом на малой высоте с невероятной скоростью проскочили два остроносых и, несомненно, реактивных двухмоторных самолета. Прилетели, эцилопы… Это явно были Ме-262, их, как и рожу Скорцени, было почти невозможно с чем-то спутать.

– Вот теперь он точно уходит, – крикнул я Кате. – Истребительное прикрытие пожаловало!

– Передала! – отозвалась моя напарница.

Между тем реактивные «мессера», заложив резкий вираж, сделали круг над аэродромом. Скорцени сдвинул вперед крышку фонаря кабины над своей головой, и зелено-голубой Як-7В с крупным белым номером 13 (нет, точно, ему этот аппарат подсунули с умыслом!), покачиваясь на неровностях, порулил на старт. Когда «Як» оторвался от земли и пилот повел машину в сторону недалекой линии фронта, появился Заруба с ребятами. Они были все в снегу, тяжело нагруженные и очень довольные. Рвякин тащил два автомата «Штурмгевер-44», с массивными приборами инфракрасной подсветки и ночными прицелами, а также два ранца с питанием для этих приборов. Жвакин нес хитрую штуковину, похожую на увеличенный по длине и в диаметре блок стволов от еще пока не изобретенного пулемета «Миниган». Я не без труда узнал в штуковине «Флигерфауст» – изобретение сумрачного тевтонского гения, направленное специально против штурмовой авиации противника. Из этого многоствольного агрегата можно было стрелять по самолетам с плеча, выпуская залпом солидный «кулак» из небольших неуправляемых ракет. Насколько я помнил, «Флигерфаустов» немцы в конце войны выпустили всего несколько сотен, и на фронт попасть они практически не успели. И вот теперь я увидел это оружие «в натуре». Забавно. Кроме «Флигерфауста», Жвакин тащил два лотка с боеприпасами к этой адской машинке. Мухин пер на себе какую-то модификацию хорошо знакомого мне противотанкового трубообразного «Панцершрека» и ракеты к нему. Но самым довольным выглядел Заруба, тащивший две пухлые полевые сумки и нетяжелый рюкзак из немецкой камуфляжной ткани. Видимо, и там, и там были какие-то документы.

– Ну, как? – спросил я Зарубу.

– Мирово! – ответил он, подняв вверх большой палец, и спросил: – Клиент улетел?

– Так точно!

На всякий случай я осмотрел небо в бинокль. «Як» с «клиентом» на борту уже скрылся на горизонте.

– Тогда передавай, что мы готовы! – скомандовал Заруба Катьке и приказал нагруженным ребятам: – Всем залечь и не высовываться!

Повисла зловещая тишина. Только возле аэродрома тарахтели моторы машин и танков… Тишина была удивительной – такой оглушительной в последние минуты перед тем, как в воздухе над нашими головами возник сверлящий душу рев. У меня под шапкой зашевелились волосы…

А через секунду последовал тяжкий, потрясший землю удар. Аэродром и его окрестности разом скрылись в кипении огня и дыма. Н-да… Скрипач не нужен… Поскольку Скорцени отбыл, по его людям, используя заранее пристрелянные ориентиры, отработали два дивизиона установок М-31. Тех, что нашими солдатами именовались «Андрюша» и «Лука Мудищев». Такими фигульками чуть позже разносили в щебенку укрепления Кенигсберга и Поморского вала. В общем, ходить и достреливать уцелевших не было смысла…

Сразу после того, как «андрюши» допели свою «арию», в небе и на земле возник шум иного рода. Первыми мы увидели самолеты. По безоблачному морозному (по европейским меркам) небу проскочили на большой скорости три или четыре девятки «лавочкиных». Похоже, в этой операции основная часть драки должна была состояться в воздухе. И, словно подтверждая это, на немецком берегу Одера замолотили зенитки…

Потом до наших ушей долетел отчетливый лязг гусениц и шум моторов. Через несколько минут в поле нашего зрения возникла торжественная процессия. Впереди, покачиваясь на неровностях, катился маленький граненый броневичок БА-64Б, окрашенный в белый цвет. Из открытой сверху башни броневика торчал тонкий ствол ДТ и радостная физиономия Фельдмана в шапке с опущенными ушами. За броневичком тяжело ползла «пантера» в типовом немецком камуфляже. На броне немецкой «кошки» сидели несколько автоматчиков в белых маскхалатах, старательно размахивающих красным и белым флагами. А из открытого люка механика-водителя торчала голова Клепко, увенчанная ребристым танкошлемом. Личико у него тоже было, мягко говоря, довольное. Я обратил внимание на нестандартность захваченной «Пантеры». У танка была маленькая башня и пушка без дульного тормоза со стволом толще обычного. По-моему, это была «Пантера-F» или «Пантера-II» – один из последних вариантов этого легендарного немецкого танка, существовавший в лучшем случае в виде прототипов или предсерийных машин. Еще одна диковинка, которую мне довелось в этот день увидеть во всей красе. За «пантерой» ехал зеленый «студер» с тентованным кузовом.

– Как прошло? – спросил Заруба у Фельдмана, когда БА-64Б поравнялся с нами.

– Как в аптеке, – ответил Фельдман.

– Пленных взяли?

– Как приказали. Двоих – командира машины и механика.

– Архизамечательно! – сказал Заруба и, повернувшись к нам, приказал: – Сворачивайте связь и грузитесь в «студер». На сегодня кина больше не будет.

Уже вечером, на базе, Заруба посвятил меня в некоторые детали. У Скорцени была от силы неделя на подготовку операции, которую по личному указанию фюрера приказано было именовать «Winter Uberraschung» (Зимний сюрприз). Тем не менее, он успел сформировать для этой операции «специальный танковый батальон № 151». В батальоне было триста пятьдесят человек. В их число входило около сотни натуральных русских предателей, экипированных в советскую форму (их одолжили для операции в 1-й дивизии генерала Власова), остальные были уцелевшими ветеранами, воевавшими под командованием Скорцени в Арденнах и Венгрии, или танкистами из частей СС, откомандированными в спецбатальон вместе с техникой. Из техники «батальон № 151» имел три трофейных танка Т-34-76, два, трофейных же, броневика БА-10, пять «пантер» (в том числе один новейший прототип), десять штурмовых орудий Stug-III, а также три десятка легковых вездеходов и грузовиков. Дополняло экипировку батальона разнообразное ручное оружие, среди которого, как я имел возможность убедиться лично, имелись весьма интересные экземпляры.

В итоге батальон погиб в полном составе, не считая Скорцени, его пилота и двух пленных танкистов. Красной Армии все это стоило более сотни убитых и четырех небоевых самолетов, один из которых был угнан, а еще три сгорели под ударом М-31.

Воздушная часть операции оказалась куда более зрелищной. Хотя лично мы в ней не участвовали и судить могли только по докладам летчиков. Для прикрытия отхода товарища Скорцени люфтваффе задействовало крупные силы. В их числе было двенадцать новейших реактивных истребителей Ме-262, в том числе и предсерийных модификаций. А кроме этого, в операции для фронтовых испытаний решили обкатать первый летный экземпляр новейшего реактивного истребителя Horten Go-229A-0 (американцы позже захватили два прототипа этого аппарата, да и те недостроенные), выполненного по схеме «летающее крыло». С нашей стороны действовало десять истребительных авиаполков, оснащенных Ла-5/7, Як-3/9 и «Аэрокобрами».

В общем, Скорцени успешно долетел к своим, но цена за этот успех была заплачена немалая. При его прикрытии немцы потеряли двадцать три поршневых Bf-109 и Fw-190, а также пять реактивных машин. При этом один из Ме-262 (прототип с крылом увеличенной стреловидности) и Go-229A-0 упали на советской стороне фронта в малоповрежденном виде… Советской авиации это обошлось в четыре десятка сбитых и поврежденных истребителей.

Но самое интересное случилось чуть позже.

Голоса за кадром – 5. ПОВЕЛИТЕЛЬ ОБЛОМКОВ. ОБРЕТЕНИЕ ЖЕЛАЕМОГО.

48 часов спустя. Берлин. Бункер Гитлера.

– Мой фюрер! – доложил гитлеровский адъютант Бургдорф. – Документ расшифрован!

– Так давайте его сюда!!! – голос фюрера дрожал. Присутствующие при этом Скорцени, Гиммлер, Геббельс и Борман подобострастно затаили дыхание. Бургдорф извлек из шикарной кожаной папки два листка с очень крупным шрифтом и положил их перед фюрером. Дрожащие пальцы фюрера вцепились в листки. Перед близоруким и глазами Гитлера предстал следующий текст:

ПРИКАЗ № 195053-А.

Совершенно секретно.

Шифровой код «Рассвет-2Г». Копия № 24.

Командующему 1-м Белорусским фронтом Маршалу К. К. Рокоссовскому. Лично.

«О порядке действий при возможном обнаружении Воздушных Целей Особого Типа (ВЦОТ)».

Имеющиеся разведданные указывают на то, что в период с 1.01 по 1.07.1945 года войска КА на Европейском ТВД могут столкнуться с доселе неизвестным воздушным противником – ВЦОТ.

В полосе действий вверенных вам войск в указанный период не исключается возможность появления ВЦОТ с чрезвычайно высокими летными характеристиками.

Подобные ВЦОТ могут иметь следующие признаки:

1) Дискообразная или овальная форма корпуса.

2) Отсутствие видимых признаков каких-либо опознавательных знаков.

3) Цвет ВЦОТ – серебристый или светлый, неконтрастный на фоне неба в ясную погоду.

4) ВЦОТ может быть ярко освещена или оставлять за собой слабый светящийся след, особенно в темное время суток.

5) Обычно ВЦОТ передвигаются совершенно бесшумно.

6) ВЦОТ обычно имеют очень высокую (свыше 1000 км/ч) крейсерскую скорость полета.

7) ВЦОТ имеют феноменальные маневренные характеристики. Они способны к зависанию на одном месте и мгновенному изменению направления полета.

8) Вероятно, ВЦОТ имеют совершенную систему маскировки и обладают способностью к мгновенному исчезновению из поля зрения наблюдателя.

9) ВЦОТ обычно появляются из верхних слоев атмосферы и удаляются туда же, после выполнения каких-либо маневров.

10) Зафиксировано время наблюдения ВЦОТ от 3 секунд до 3 часов 45 минут.

Подобные ВЦОТ представляют особый интерес для Главного Командования КА (связь по каналу «Волга-1А»). Однако, поскольку ВЦОТ показали свою практически полную неуязвимость от огня любых огневых средств, имеющихся на вооружении ВВС и ПВО КА, а также наших союзников и противника, ни одного достоверно зафиксированного случая уничтожения или серьезного повреждения ВЦОТ до сего момента не известно.

В связи с этим приказываю:

1) При обнаружении ВЦОТ немедленно докладывать об этом по инстанции (связь по каналу «Днепр-5-С») и продолжать наблюдение за ней с использованием всех имеющихся в вашем распоряжении средств (от оптических приборов до РЛС). По возможности предписывается фотографировать и снимать ВЦОТ на кинопленку.

2) Все обстоятельства, связанные с обнаружением ВЦОТ, тщательно документировать (по форме 91) и передавать по инстанции.

3) Зенитной артиллерии всех калибров и пулеметам огня по ВЦОТ не открывать вследствие полной неэффективности последнего. Зенитным расчетам вести наблюдение за обнаруженной ВЦОТ максимально возможное время.

4) Истребительной авиации при обнаружении ВЦОТ запрещается предпринимать против нее активные действия (атаковать и открывать огонь). Разрешается сопровождение ВЦОТ, насколько возможно длительное время.

5) Все места возможных посадок ВЦОТ оцеплять, тщательно охранять, не подпуская к ним посторонних лиц. Для обследования подобных мест вызывать специалистов (связь по каналу «Волна-18»).

6) Всех военных и гражданских лиц, оказавшихся на месте посадки или на борту ВЦОТ, изолировать до особого распоряжения.

7) В случае обнаружения совершившей вынужденную посадку ВЦОТ место посадки оцепить и охранять, не предпринимая активных действий до прибытия специалистов (код связи «Пламя-6»). При этом не рекомендуется приближаться к ВЦОТ ближе чем на расстояние 150–200 метров, а личному составу использовать индивидуальные средства защиты от ОВ (противогазы и противохимическую одежду).

8) О содержании данного приказа информировать только лиц, имеющих соответствующий допуск (список № 147-Б).

9) Приказ расшифровать только после получения санкции на это (шифрованный сигнал по коду 9991).

Зам. Начальника Генерального штаба КА Генерал Антонов А. И.

…Охрану и обслуживающий персонал бункера потряс визгливый звериный рев, раздавшийся из кабинета фюрера. Прибежавшие на рев медики обнаружили фюрера лежащим на ковре. В руках фюрера были зажаты какие-то листки, ноги конвульсивно дергались, глаза закатились, а из уголков рта шла пена…

– Откуда они знают?!??!! – кричал фюрер, в припадке катаясь по полу. – Как, черт возьми?!??!! Отто, что вы мне притащили?!??!! Кретин!!!! Межеумок!!!! Негодяй!!!!

Вывести фюрера из состояния истерики врачам удалось только через двенадцать часов, но последствия от чтения этого приказа сказывались на психике вождя всех немцев вплоть до его самоубийства…

Гиммлер приказал Скорцени исчезнуть подальше и не попадаться на глаза ни ему, ни фюреру. Скорцени это распоряжение выполнил. Правда, попав в плен к союзникам, он поделился содержанием «Приказа № 195053-А» с сотрудниками служб Донована и Даллеса. Те удивились. Но еще больше (вплоть до легкого сердечного приступа) удивился президент США Гарри Трумэн, когда на Потсдамской конференции Сталин, усмехаясь в усы, предложил ему разделить Луну на сектора, как оккупированную Германию… Продолжение эта история имела в 1960-е, когда янки ломанулись на Луну, а наши начали придумывать «асимметричный ответ». Но я при сем уже не присутствовал. В официальной биографии О. Скорцени операция «Зимний сюрприз» никогда и никем не упоминалась. Сам он о ней молчал, а единственный свидетель – пилотировавший тот Як-7В с несчастливым бортовым номером обер-фельдфебель Ганс Лефлер – был 19 февраля 1945 года арестован службой СД и бесследно исчез… Что скажешь, бывает…

ГЛАВА 12

Все, что можно пожелать, все давным-давно сбылося.

Я ушел бы в темный лес, да нельзя свернуть с тропы…

Борис Гребенщиков. «Самый быстрый самолет»

Ночь перед победой – я ухожу. Ночь с 8-го на 9 мая 1945 года. Севернее г. Дессау. Восточный берег Эльбы. Темно и сыро.

Дегтяревский ручняк стреляет очень громко. При этом у него довольно сильная отдача, и по плечу он бьет изрядно. Я расстрелял в темноту целый диск, и вроде бы кто-то там упал в кусты.

– Хватит, – сказал Заруба шепотом.

– Что, попали?

– Ага, – подтвердил Заруба. Ему можно было верить, поскольку он прекрасно видел в темноте без всякого прибора ночного видения.

То, чем мы там занимались, покойный автор «Момента Истины» Богомолов именовал «Зеленая тропа». Больших боевых действий в этом районе уже не было, хотя какие-то недобитые «Кампфгруппы» еще бродили по советской «зоне ответственности». Но война еще отнюдь не закончилась, и поэтому масса немцев, и военных, и гражданских, днем и ночью бежала на западный берег Эльбы, в американский сектор. Боялись, что наши их всех съедят заживо…

Той ночью перед нами «в гости к союзничкам» должна была пройти группа из нескольких человек, один из которых был нашим «засланным казачком». Для достоверности их надо было обстрелять. Допускалась гибель или ранение одного или двоих из этих «бегунов». А поскольку корректировал мою стрельбу Заруба, в ее меткости сомневаться не приходилось.

– Так, – сказал Заруба. – Один убит, остальные, судя по плеску воды, уже во все лопатки ломят на тот берег.

– Наш-то цел?

– А то…

– Слушай, а кто они вообще такие? И почему к этой операции привлекли нас?

– Это довольно долгая история. Вообще-то эти ребята из конторы товарища Вернера фон Брауна. Знаешь такого?

– Как не знать.

– Вместе с Брауном успели сбежать не все сразу. Ну и мы под это дело отправили к ним своего человечка…

– Зачем?

– А вот это еще более интересный вопрос. Вспомни один из самых загадочных и непонятных моментов в истории атомных проектов периода Второй Мировой войны – производство тяжелой воды, которым занимались нацисты в Норвегии. Уже в 1960-е специалисты разбирались – а на фига, собственно, нацистам была нужна эта самая тяжелая вода? Ведь ее можно применять в качестве замедлителя в ядерных реакторах, но у Третьего Рейха реакторов подобного типа не было. Строго говоря, тогда вообще не было никаких реакторов, а в Германии с грехом пополам только начинали строить первый реактор, да и тот без D ₂O. Конечно, из тяжелой воды производят дейтерий, который, как известно, служит начинкой для водородной бомбы. Но для изготовления классической водородной бомбы нужен «запал» из обычной атомной бомбы. А к ее реальной разработке немцы даже не приступали. Еще один вариант – дейтерий начиная с 1960-х годов предполагалось использовать как топливо в термоядерных реакторах. Но даже в начале XXI века таких реакторов в мире нет. Их не построили ни одного, и не планируют, ограничившись теорией. Напрашивается вывод о том, что у Гитлера был такой реактор… Конечно, союзная разведка этих тонкостей тогда не знала, и потому на всякий случай завод по производству тяжелой воды уничтожили. И тем не менее, если у нацистов был работоспособный термоядерный реактор-это технологический прорыв на сто лет вперед! Вообще это было характерно для немецкой военной промышленности. Куда ни плюнь – сплошные технологические прорывы. Ракеты различных классов, ракетная и реактивная авиация, подводные лодки, инфракрасная и радиолокационная техника и многое другое. И непонятно, откуда что бралось, ведь до войны немецкая военно-техническая мысль оригинальностью не отличалась…

– Это все понятно. Ты только скажи, какая связь между тяжелой водой, фон Брауном и нашей сегодняшней операцией?

– Связь прямая. Как помнишь, Гитлер пугал всех пресловутым «Вундерваффе», еще более мощным, чем все эти самолеты и ракеты. Атомная бомба? Но все данные свидетельствуют, что сведения о ней тянут самое большее на дезинформацию…

– И что?

– А то, что немцам реально удалось найти обломки «чужой» технологии. Можно говорить об инопланетянах, но сие из области предположений. Возможно, эти обломки остались от каких-то сверхдревних цивилизаций. Точно этого даже у нас не знают. В общем, в середине 1930-х почтенная организация «Аненербе» во время одной из экспедиций в Тибет нашла сверхдревние карты Антарктиды, где было обозначено нечто вроде взлетно-посадочных площадок. В 1938-м в Антарктиду поперлись немецкие экспедиции и нашли, что искали. Нечто вроде крытого эллинга или ангара на шесть «боксов», а в нем два пресловутых «летающих диска». Один в ремонтопригодном состоянии, другой – в совсем плохом. Но и тот и другой «диск» были мертвым железом. В качестве движков и источника энергии для оружия (а вооружены они были предположительно чем-то гравитационным) на них стояло как раз нечто вроде термоядерных реакторов. И, что самое обидное, топлива (по составу, как было определено позже, почти соответствующего дейтерию) не было совсем. Если там и был его запас, то он исчез. В общем, один из «дисков» (тот, который был в лучшем состоянии) перевезли в рейх. И с 1940 года работали с ним в специально созданном подземном комплексе на территории Восточной Пруссии. С этого периода и начались все эти разговоры о сверхмощном «Вундерваффе». Только времени у нацистов было маловато. «Диск» все-таки был в нерабочем состоянии. С его сложным компьютерным управлением не разобрались ввиду его полной непонятности. Стали разрабатывать ручное управление, для испытания которого понастроили летающих «дисков-аналогов», правда, по вполне соответствующим текущему моменту технологиям. Из-за этого эти «аналоги» еле-еле отрывались от земли… Параллельно гнали тяжелую воду. Тут союзники уничтожили завод по ее производству, причем основываясь на совершенно неверных предположениях. Тогда и стало ясно, что «диск» так никогда и не взлетит. А тут еще наш друг Скорцени украл для Гитлера приказ, из которого следует, что Сталин имеет представление о «диске» и его хозяевах. Знаешь, какой это был удар для него? Ты думаешь, почему немцы так долго оборонялись в Восточной Пруссии и Курляндии? Ждали личных указаний фюрера, ведь у них там находилась «последняя надежда» на победу. А Гитлер как раз впал в прострацию по этому поводу… В общем, они дотянули… Уничтожить «диск» имеющимися средствами было невозможно, с эвакуацией они опоздали. Поэтому «диск» оставили в подземном комплексе. Нижние его ярусы, где «диск» и находился, подорвали, а сам комплекс затопили, причем по-хитрому…

– Погодь, – перебил его я. – Он что, и сейчас, в смысле в мое время, там?

– Да там, куда же ему деться… Комплекс находится на побережье, у городка, который у вас называется Полесск. Только он никого не интересует. По всем немецким документам там был недостроенный авиазавод, ориентированный на производство Me-163. В 1950-е туда пытались проникнуть, но оказалось, что в затопленные помещения откуда-то продолжает поступать вода. Как ее откачать, никто не знал, поскольку схемы и все свидетели были уничтожены. В итоге на комплекс плюнули. Тем более что все надземные сооружения тоже были взорваны подчистую. Когда вернешься – можешь поискать. Вдруг чего-то найдешь?

– А при чем тут фон Браун?

– А при том, что его, в общих чертах, конечно, информировали о том, что его ракетам есть «возможная альтернатива». Но о восточнопрусском «диске» у него была информация, что тот уничтожен. Окончательно и непоправимо. А вот о втором, антарктическом «диске» он знал. Ну и слил эту информацию американцам в обмен на всевозможные гарантии. Думаешь, зачем адмирал Берд в Антарктиду ходил в 1947-м? Для охраны «диска» у нацистов там была небольшая военная база, поэтому янки ожидали сопротивления. Но все закончилось пшиком. Оказалось, что база эвакуирована. Кем, куда, зачем? До этого так и не докопались вплоть до XXI века. Второй «диск» исчез. Вместе с ним исчезло почти шестьсот человек (научники, охрана, обслуживающий персонал), несколько подводных лодок, ракеты, самолеты. Остатки базы американцы взорвали. Берд в итоге написал туфтовые отчеты о том, что ему «оказали сопротивление», а реальные итоги этой экспедиции засекретили навечно. То ли у Гитлера были какие-то заранее заготовленные «запасные варианты», то ли в игру вступили какие-то «третьи силы». Немаловажный момент – русские в Антарктиде поначалу очень активно что-то искали. Посмотри, если будет время и желание, карту первых советских санно-гусеничных походов по Антарктиде. Маршруты там предельно странные… Кстати, не забывай, что у американцев исследованием Антарктиды занимались военные. Вплоть до конца 1950-х, когда был заключен международный договор о ее демилитаризованном статусе. И еще – вспомни неожиданную активность разведки НАТО в Прибалтике в 1940—50-е годы. В советское воздушное пространство упорно залетали их самолеты-разведчики. Несколько американских и шведских машин было сбито. Плюс активизация агентуры. Уж не к затопленному ли комплексу был такой интерес?

– А наш «засланный казачок» при чем?

– Дело в том, что с Бердом в Антарктиду ходила группа сотрудников фон Брауна. Они там, на этой покинутой базе, нашли много интересных железок. Например, детали от двухступенчатой ракеты А-9/10. Причем у них создалось впечатление, что в Антарктиде собрали серию таких ракет. Про это даже фон Браун не знал… В общем, есть очень большая вероятность того, что наш человек, ушедший сегодня за Эльбу, попадет в эту группу. Нам очень нужно, чтобы он побывал на этой базе и увидел все своими глазами…

– Зачем?

– А вдруг найдет какие-нибудь следы, указывающие на то, куда эвакуировали «диск», или на то, кто такой приказ отдал. Ведь потом Берд базу подорвал…

– И что это даст?

– Видишь ли, начиная с 1980-х годов было несколько утечек информации о производстве тяжелой воды и дейтерия «налево». Но во всех случаях все это было столь умело законспирировано, что даже ЦРУ и КГБ не смогли докопаться до какого-либо результата. Отсюда возникли подозрения, что это либо проделки каких-то «экспериментаторов» вроде твоего «666-го» друга, подпадающие под юрисдикцию КТБ, либо…

– Что «либо»?

– Либо объявились хозяева «диска». В этом случае дело вообще приобретает интересный оборот. Но тут я не хочу что-либо даже заранее предполагать, поскольку начинаю впадать в ересь…

– Это дьявольски интересно, – заметил я. – Только зачем вы мне все это рассказали, командир?

– Затем, что ты можешь помочь нам. В своем времени. Но мы к этому разговору еще вернемся…

– В каком смысле?

– Пора тебе, понял? Забыл, какой сегодня день?

– Черт, а ведь верно… Я и не заметил, что уже время…

– Просьбы, пожелания будут? – спросил Заруба.

– Передай Катьке, – сказал я, одергивая ватник (мы для сохранения секретности были в солдатской форме), – что я ее почти любил, но понимал, что всерьез у нас ни черта не выйдет! Желаю ей найти своего единственного. И чтобы между ними возникло нечто этакое – большое, советское и железное!

– И это все?

– А остальное в письмах, которые я кое-кому оставил…

– Ну-ну, – усмехнулся Заруба. – Оракул засратый…

В этот момент откуда-то из темноты, может, даже с того берега Эльбы, выстрелили из винтовки. Мне прямо в грудь.

– Приходя не радуйся, уходя не грусти, – сказал Заруба и добавил: – Будь здоров, солдат. Встретимся в 18.00, после войны…

Я хотел ответить, но уже не смог. На меня обрушилась темнота…

Под городом Магдебургом, недалеко от бывшего военного городка одной из советских частей на территории почившей в бозе ГДР, есть довольно большое военное кладбище. По сей день там лежит плита с надписью: «Теркин В. И. гв. лейтенант. 22.04.1922 – 9.05.1945. Погиб в боях за Родину». Там похоронена та часть меня, которая навечно осталась на той, давней и большой войне. Если бы на то была моя воля, я бы остался там целиком и навечно. Тогда хоть было за что умирать… И пусть катились бы к черту следующие шестьдесят лет. Но моего хотения никто не спрашивал… Кстати, Екатерина Васина два раза, в 1970-м и 1982-м, приезжала на это кладбище во время своих поездок в ГДР…