Текст книги "Пока еще не домашние"

Автор книги: Владислав Хлебович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

ПРЕДИСЛОВИЕ

Эта книга – одно из первых научно-популярных изданий по актуальной проблеме, которую ученые стали называть зоокультурой. Зоокультура – очень перспективная область науки и практики биотехнологического плана, лежащая на стыке сельскохозяйственных и биологических дисциплин. В своей книге автор не старался сформировать теоретическую концепцию и не ставил перед собой такой задачи. Он собрал лишь примеры разведения или попыток приручения и одомашнивания диких животных и показал, насколько важно вовлекать их в культуру.

Это сейчас особенно необходимо в связи с тем, что современная животноводческая наука и практика консервативно замкнулись на разведении и изучении всего нескольких форм животных (корова, свинья, овца и еще немногие виды млекопитающих и птиц). Отчасти это оправдано тем, что за тысячелетия истории животноводства народная мудрость отобрала небольшое количество перспективных для разведения видов животных. Однако нельзя признать прогрессивным то, что почти вся зоотехническая работа во всем мире ведется с несколькими формами, давно и полностью одомашненными. Более того, во время так называемой «неолитической революции» – процесса интенсивного приручения животных и окультуривания растений, происходившего 10-20 тысяч лет назад, – были одомашнены многие виды животных, некоторые из которых теперь уже утрачены.

В то же время современный генетический фонд планеты насчитывает почти 2 миллиона видов животных. Это огромное богатство, значение которого пока еще далеко не осознано.

Среди животноводов и зоологов ни в СССР, ни за рубежом никто не сделал даже попытки общей экологической и генетической оценки возможностей вовлечения в культуру дикой фауны.

Правда, отдельные частные формы зоокулътуры значительно продвинулись вперед. Достаточно назвать рыбоводство, пушное звероводство, оленеводство (северное и пантовое), начинающих быстро развиваться диче разведение и марикулътуру. В большинстве случаев частные зоокулътуры углубляются в собственную технологию, замыкаются в ней, что вполне понятно. Но при этом пока слабо продвигается вперед развитие общей концепции зоокулътуры.

В связи с этим сейчас особенно необходима как можно более широкая информация о всех возможных формах доместикации (одомашнивания) диких животных. Этому требованию прямо отвечает книга В. В. Хлебовича, носящая пионерский характер.

В ней представлены различные виды и группы животных. Среди диких млекопитающих выбраны разные виды, но основной материал посвящен очень перспективной для разведения группе диких копытных животных. Прежде всего это описание уникальных экспериментов по доместикации лесного гиганта – лося.

Много внимания В. В. Хлебович уделяет также клеточному звероводству, но не тем видам, которые уже вошли в культуру, а другим, с которыми лишь начаты перспективные опыты. Это калан и шиншилла.

Интересные примеры доместикации птиц приводит автор, взяв за образец группу куриных. Оказывается, даже гигант-глухарь способен поддаваться разведению в неволе. А эндемик маньчжурской тайги – дикуша очень подходит для одомашнивания тем, что от природы совершенно не боится человека. Из-за этого дикуша уже попала в «Красную книгу», но ее можно спасти разведением на фермах, а может быть, и превратить в настоящую домашнюю птицу.

Автор в своей книге показал, что огромный генофонд рыб люди лишь сейчас начинают понемногу осваивать, и как колоссальны перспективы различных форм аквакулътуры, где в разведение вовлекаются все новые группы животных начиная от коловраток и мелких рачков, а также моллюсков.

На примере дождевых червей В. В. Хлебович рисует перспективу развития особой отрасли зоокулътуры – вермикулътуры. В некоторых странах – это сейчас уже оформившаяся коммерческая отрасль производства. Червей в массе разводят для экологической мелиорации почв, чтобы резко улучшить почвенное плодородие, особенно там, где почвенная мезофауна убита пестицидами.

Книга В. В. Хлебовича будит мысль, и несом-нено, позволит многим взглянуть на, казалось бы, уже устоявшиеся традиции в животноводстве по новому. А это в свою очередь должно в определенной мере способствовать развитию важной для настоящего и будущего человечества новой отрасли науки и практики – зоокультуры.

Член-корреспондент ВАСХНИЛ профессор Е. Е. СЫРОЕЧКОВСКИЙ

КАКИМИ МЫ ХОТИМ ВИДЕТЬ НОВЫХ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ

Так ли уж в наше время необходимо создавать новых домашних животных? Может быть, те, которые одомашнены, могут полностью удовлетворить наши требования к животноводству? И если мы хотим испытать какие-то виды в качестве домашних, то чем должны руководствоваться в поисках кандидатов на одомашнивание?

Прежде всего одомашнивание для хозяйственных целей, а именно об этом пойдет речь, должно быть экономически выгодным. Нашему кандидату в домашние животные предстоит конкуренция со старыми домашними формами, многие из которых известны тясячелетия. Для этого он должен будет давать больше, чем старые формы, продукции на гектар луга или пашни или хорошо расти на бросовых землях или кормах, которые не подходят нынешним обитателям ферм. Или же, наконец, наш избранник должен давать людям нечто такое, чего от домашних животных до него еще не получали.

Очень трудно будущему домашнему животному превзойти корову по удойности, кур леггорнов по яйценоскости и представителей специализированных пород свиней по скороспелости. Однако думать о принципиально новых домашних животных можно и даже нужно.

К примеру, в некоторые засушливые годы мы заготовляем для коров веточный корм. Древесные ветки коровы поедают неохотно. А вот для лося, пока еще не домашнего, побеги деревьев и кустарников – лучшая пища. К ней лось привык, и этот корм его организм легко усваивает. Лось – потенциальный потребитель малоценных неиспользуемых кормов – порубочных остатков. Можно представить, сколько дополнительных продуктов питания удалось бы получить на обширных пространствах нашей страны, если бы среди прочих сельскохозяйственных животных мы разводили этих естественных потребителей побегов ольхи, березы, осины.

Чтобы удовлетворить потребности советских людей в полноценном сбалансированном питании, предстоит резко увеличить производство мяса, молока и яиц. Большим резервом в решении грандиозных хозяйственных задач может стать одомашнивание новых видов животных.

Есть общие принципы, которыми мы должны руководствоваться в поисках кандидатов на одомашнивание.

За исключением отдельных видов пушных зверей, стоимость шкурки которых приближается к стоимости ювелирных изделий, наши новые домашние животные не должны быть хищниками. Это следует из экологического закона, который можно назвать «Правилом одной десятой». Суть его в том, что для того чтобы нарастить один килограмм мяса, дикое животное в природе должно поглотить около 10 килограммов еды. Девять десятых энергии, заключенной в пище, идут на дыхание, которое есть не что иное, как медленное горение, или удаляются с продуктами обмена. И только одна десятая вещества и энергии пищи преобразуется в прирост массы животного.

Конечно, это правило, как многие экологические правила, приблизительное. Есть более «экономичные» виды и менее; молодые особи используют пищу более эффективно, чем старые. Но в целом «Правило одной десятой» близко отражает то, что наблюдается в сообществах организмов.

Давайте представим себе последствия этого правила на надуманном, но показательном примере. Допустим, на траве, растущей на одном квадратном километре, могут прокормиться около 100 овец. Питаясь только овцами, на этой площади найдут еду только 10 волков, каждый той же массы, что и овца. Предположим, что существует сверхстрашный хищник, который может жить, поедая лишь волков. Тогда на том же квадратном километре еле-еле просуществует только одна особь этого гипотетического зверя массой с овцу.

В нашем примере пищевая цепь от овцы, первого потребителя накопленной травой энергии, до последнего надуманного хищника состоит всего из трех звеньев. Но в природе существуют куда более длинные пищевые цепи, например в водоемах. Вот почему издавна основу домашних животных составляют растительноядные организмы – самые первые потребители накопленных зелеными листьями пищевых веществ. Даже те собаки, представители отряда хищных, которые разводились или разводятся человеком для использования их в пищу (в Китае, Корее, Новой Гвинее), фактически оказываются растительноядными. И только по отношению к пушным зверям, дающим меха исключительной ценности,– лисицам, песцам, соболям, норкам – мы можем позволить себе роскошь кормить их мясом.

Большая часть домашних животных – это своеобразные машины по преобразованию растительных кормов в мясо, сало, молоко, яйца, шерсть и другие продукты, которые всегда будут необходимы человеку. Машины мы оцениваем по мощности, определяя время, за которое может быть выполнена та или иная работа, и по коэффициенту полезного действия, подсчитывая, какая часть сожженного горючего пошла на эту работу. Примерно так же можно подходить к оценке домашних животных или кандидатов в них.

Интенсивность обмена веществ, скорость протекания биологических процессов в организме близки представлениям о мощности. Вот на птицеферме выращивают цыплят-бройлеров – животных с высоким уровнем обмена веществ. За полтора-два месяца работа выполнена – произведено определенное количество птичьего мяса. Птиц можно забивать и на освободившееся место запускать новую партию цыплят. И так за год – 5-6 циклов. Допустим, мы решили бы откармливать черепах – животных, кстати, обладающих отменным мясом. Уровень обмена у холоднокровных животных значительно ниже, чем у птиц. К тому же их состояние очень зависит от окружающей температуры. Даже при комнатной температуре, как это знают многие любители, которые их содержат, черепахи плохо питаются и растут. Конечно, за год черепахи не дадут столько мяса, сколько куры за два месяца. Однако при вялых обменных процессах холоднокровные животные обладают перед теплокровными птицами и зверями одним большим преимуществом: им не нужно тратить энергию съеденной пищи на нагрев своего тела. И поэтому при одинаковом рационе холоднокровные дадут больше продукции нежели теплокровные. Языком механизаторов можно сказать, что КПД у первых выше, чем у вторых, а мощность -ниже.

Вот эти два показателя – интенсивность обмена веществ и доля энергии поглощенной пищи, которая идет на прирост, – составляют основу «экономической энергетики» животных.

Интенсивность обмена веществ в свою очередь зависит от размеров животного, его массы. С уменьшением размеров тела интенсивность обмена у животных на единицу массы стремительно возрастает.

И здесь мы подходим к конечному пункту наших рассуждений об энергетике животных. А что если начать искать кандидатов на одомашнивание не среди зверей и птиц с высоким обменом (но зато и большими размерами, что это преимущество как бы ликвидирует), а среди живых существ, меньших во много тысяч раз и поэтому превосходящих теплокровных по интенсивности обмена, – различных беспозвоночных.

Мелкие размеры обеспечивают высокую интенсивность биологических процессов у инфузорий, коловраток и низших рачков, в том числе их быстрый рост. И вместо 5-6 поколений бройлеров в год, чем мы сейчас гордимся, можно будет получить за это время многие десятки поколений беспозвоночных, при условии, что доля потребленной энергии пищи, пошедшей на рост биологической массы, будет высока.

Конечно, пока не нужно противопоставлять неосвоенную беспозвоночную мелочь традиционным поставщикам жаркого к нашему столу. Но, очевидно, недалеки те дни, когда в дополнение к свинине и говядине, яйцам и сметане в наше меню войдет ароматная и нежная паста из домашних микроскопических беспозвоночных.

В наши дни во многих отраслях животноводства человека постепенно заменяют машины. Механические кормораздатчики, электрическая дойка, автоматическая уборка навоза становятся обычными на фермах. На промышленную основу почти полностью перешло птицеводство. И самую широкую перспективу будет иметь разведение таких домашних животных, которые наилучшим образом уживутся с обслуживающими их механизмами. Среди коров, свиней, кур в современных хозяйствах идет постоянный отбор особей, которые лучше привыкают к машинам. И поэтому, выбирая кандидатов на одомашнивание, учитываются возможности механизации выращивания наших избранников.

Как это ни странно, некоторые еще не домашние виды имеют больше шансов быть освоенными промышленным выращиванием, чем виды, образовавшие сельскохозяйственные формы тысячи лет назад. Трудно представить себе, например, глубоко механизированное и автоматизированное разведение северных оленей, яков или верблюдов. А вот об обнадеживающих опытах по выращиванию в автоматическом режиме водных беспозвоночных уже известно.

Промышленное производство продуктов животноводства предполагает большие скопления животных на ограниченных пространствах. Но подавляющее большинство диких зверей и птиц относятся к видам с четким территориальным поведением. Звери метят свой участок пахучими метками, птицы предупреждают о том, что он занят, громким пением. С нарушителями границ животные вступают в конфликт с ритуальной или настоящей схваткой. Такие животные малопригодны для одомашнивания.

Уж, казалось бы, до чего подходящее для одомашнивания животное бурый медведь. Только считается хищником, а на самом деле – почти полный вегетарианец, которому разве что изредка перепадут личинки насекомых или павший зверь. Зимой не питается и не требует кормов и ухода, ждет в берлоге лучших дней. К прекрасному вкусу мяса прилагается шкура с мехом теплым и добротным. Быстрый рост, обнадеживающая плодовитость. Но вот беда – из-за выраженной территориальности поведения и предельной нетерпимости к соседям-собратьям медведи никогда не смогут образовывать большие скопления, и поэтому нет никакого смысла пытаться их одомашнить.

Для экономически выгодного одомашнивания нужно научиться ломать территориальное поведение животных или с самого начала делать ставку на стадные или стайные виды.

Эта книга – очерки о биологии животных, вписывающихся в представление о том, какими должны быть кандидаты на одомашнивание.

Конечно, не все животные, которых мы здесь считаем перспективными обитателями будущих ферм, в действительности станут домашними. Но искать резервы животноводства в дикой природе необходимо.

ОЧЕНЬ ДАЛЕКОЕ ПРОШЛОЕ

Мы, люди, – продукт сотен миллионов лет эволюции органической материи. Этим и своим родством с животным миром планеты мы должны гордиться больше, чем если бы нас создал из праха земного скучающий творец на пятый день своих трудов. Зоологическая сторона в человеке ни капельки не унизительна. Она определена историей нашего вида – гомо сапиенс. И мы должны знать наши биологические потребности – в пище, в сол-нечном свете, в объеме физической нагрузки и мно-гие другие, чтобы, разумно удовлетворяя их, полнее раскрывать свою главную сторону бытия – социальную.

Основная еда наших далеких предков – обезьян, живших в кронах тропических деревьев, была растительного происхождения – зеленые листья и побеги, сочные плоды и орехи. Но нашим предкам регулярно, хотя и в меньшем количестве, была доступна еда животного происхождения -яйца и птенцы птиц, ящерицы, кузнечики, личинки жуков. И сейчас наиболее рациональной пищей человека считается растительный стол с обязательной добавкой (не менее 10 процентов) продуктов животного происхождения. Чисто вегетарианскую диету современная наука не одобряет. Дело в том, что продукты животного происхождения служат единственным источником ряда так называемых незаменимых веществ. Это такие вещества, которые необходимы для построения и нормальной работы человеческого организма и которые можно получить только с едой. Сюда в первую очередь относятся некоторые аминокислоты и липиды.

На каком-то этапе потребности предков человека в животном белке удовлетворялись собирательством – там извлек из трухлявого пня жирную личинку жука, здесь свернул голову птенцу или поймал саранчу.

Собиратель должен быть очень внимателен, знать повадки и свойства всего того, что годится ему в пищу, и уметь отличать съедобное от несъедобного или ядовитого. Для добычи одного годится определенный прием, а для другого – совсем иной. Все это подразумевает совершенствование высших отделов нервной системы, управляющих поведением.

Позже пищу животного происхождения наши предки начали добывать, охотясь на зверей. К этому времени они уже стали первобытными людьми -у них появились примитивные орудия труда. Из орудий тех далеких веков до нашего времени сохранились изделия из камня и кости. Можно не сомневаться, что использовались и другие материалы, в первую очередь, очевидно, дерево. Но, к сожалению, до нас созданные руками древнейших людей деревянные изделия не дошли.

По характеру обработки каменных орудий труда археологи делят историю первобытного общества на два периода: древнекаменную эпоху (палеолит) и новокаменную (неолит). В палеолите люди еще не умели шлифовать свои орудия труда. Рубила, скребки для выделки кож, наконечники для копий делались обычно из кремня или вулканического стекла обсидиана методом оббивки. Поэтому они имели своеобразный «чешуйчатый» облик. Охотились первобытные люди на крупного зверя – оленей, быков, мамонтов – большими группами, загоняя их в теснины или ловчие ямы.

В новокаменную эпоху человек широко использовал каменные и костяные орудия, обработанные способом шлифования, пиления, сверления. Тогда начинает появляться и затем широко использоваться керамика. Изобретен лук – охотничье оружие, бьющее с большого расстояния.

Люди неолита стали организовываться в два типа общин: одни, как и древнекаменный человек, продолжали заниматься охотой, рыболовством и добывать пищу из дикой природы. Другие – образовывали общины земледельцев и животноводов. Переход людей неолита к выращиванию растений и разведению животных стал подлинным экономическим переворотом в истории человечества, революционным и глубоко прогрессивным. Он обеспечил первый демографический взрыв – источники пищи стали богаче и надежнее.

Самые первые животные, которых начали одомашнивать (после собаки), были овцы, козы, коровы и свиньи.

Позднее в Старом Свете одомашнили ослов, лошадей, верблюдов, гусей, уток, кур. Зародившееся в неолите за несколько тысяч лет до наших дней животноводство играет огромную роль в жизни современного человека. Это единственный источник важнейших продуктов питания и поставщик сырья для ряда отраслей промышленности.

О ПРОИСХОЖДЕНИИ ДОМАШНИХ ЖИВОТНЫХ

Ученые насчитывают в животном мире около 2 миллионов видов, не менее двух третей приходится на насекомых. А одомашненных видов совсем немного, буквально единицы. Попробуем их перечислить, при этом исключим чисто декоративные и лабораторные.

Из насекомых домашними считают медоносную пчелу, тутового и китайского дубового шелкопрядов. Из рыб – зеркального карпа, кое-где – карася. Домашние птицы – куры, индейки, цесарки, японские перепела, утки, гуси, голуби. Больше всего домашних животных среди млекопитающих – свиньи, овцы, козы, северные олени, крупный рогатый скот, лошади, ослы, верблюды, ламы, альпака, кролики, собаки, кошки. Итак, число видов домашних животных, даже если мы к ним присоединим объекты пушного звероводства – лисиц, норок, нутрий, песцов,– не превысит 50. Это менее 0,003 процента видов фауны планеты.

Но зато какое разнообразие пород у многих домашних животных! Каких только не бывает голубей, кур, кроликов, овец, коз, лошадей, коров! Остановимся мысленно на породах овец. Тонкорунные, дающие нежнейшую длинную шерсть. Знаменитые романовские овцы, разводимые для выделки из их шкур полушубков-дубленок.

Мясные новозеландские, среднеазиатские курдючные и каракульские.

С одной стороны, большинство видов животных не подверглось одомашниванию, но, с другой стороны, те, которые вошли в узкий круг одомашненных, смогли измениться в самых разных нужных людям направлениях.

Разнообразие пород внутри одомашненного вида, как показал Ч. Дарвин, – результат действия искусственного отбора. Принцип искусственного отбора прост, неумолим и жесток: лучшее – на племя, худшее – под нож. Кроме выбраковки худших, подразумевается подбор родительских пар, носителей нужных человеку качеств. Большую роль при создании новых пород играет межпородная гибридизация, а иногда – между породой и исходной дикой формой.

О могуществе искусственного отбора можно судить, например, по росту молочной продуктивности коров. Беспородные коровенки на скудных кормах редко давали в год более 500-600 килограммов молока. Это немногим больше, чем нужно для выпаивания теленка (300-400 килограммов). При интенсивном ведении хозяйства современные коровы дают 5000-6000 килограммов молока в год, а продуктивность рекордисток превышает 100 килограммов в сутки, 25 000 килограммов в год и более 150 000 за жизнь! Прав Дарвин: «Лучшим доказательством того, что может сделать отбор, служит факт, что человек изменил в животных и растениях именно те свойства или те части, которые наиболее для него ценны».

Несколько труднее представить самые первые шаги одомашнивания животных. Что заставило человека перейти к новой для него форме отношений с животным миром? Как происходило становление домашних животных, их доместикация (до-местикус по-латыни домашний)?

Единственным животным, которое было подвергнуто одомашниванию еще до неолита, считается собака. Ее одомашнили охотники, и служила она для охоты. До сих пор нет единого мнения о том, кто был предком домашних собак. Одни специалисты считают диким предком этого самого древнего домашнего животного волка, другие – шакала, а некоторые – вымерший к настоящему времени вид дикой собаки.

Одомашнивание собаки началось в процессе совместной с человеком охоты, которая оказалась выгодной обеим сторонам. Эту древнюю ситуацию моделирует в какой-то степени особенность поведения диких хищников в наши дни. Вот один эпизод, свидетелем и участником которого был ученый зоолог. Однажды осенью он отправился охотиться на фазанов, выводки которых еще летом приметил на лесополосах. Собаки у него не было, и он медленно шел вдоль лесополосы, не решаясь залезать в колючие, почти непроходимые заросли терновника, ежевики и акации. Вдруг из чащи, сделав «свечку», прямо на него вылетели красавцы фазаны. Выстрел дуплетом – и дичь упала рядом. Метров через триста все повторилось сначала. Это уже не могло быть случайностью: фазанов кто-то специально поднимал на крыло с той стороны лесополосы. «Сотоварищ» обнаружился после взлета третьего выводка, когда из-за слишком торопливого выстрела птица упала в чаще. Им оказался шакал, который и уволок честно заработанного им фазана. Шакал, наверное, и «предложил» на основании своего предыдущего опыта правила охоты: «я поднимаю на крыло птицу, ты ее стреляешь. Что упало на твоей стороне – твое, что упало в чащу – моя добыча». Возможно, на такой взаимовыгодной основе и возник в незапамятные времена деловой контакт людей палеолита и предков собаки, закончившийся полным одомашниванием этого зверя. Потом «заработал» отбор, началось образование пород, отвечающих тем или иным целям людей. К чему это привело – читателю известно.

А как начиналась доместикация сельскохозяйственных животных? Обратите внимание, наиболее «древние» домашние животные – свинья, овца, коза и корова – принадлежат к видам, которые в диком состоянии были традиционными объектами охоты. Человек давно знал повадки этих животных и еще до одомашнивания зависел от охоты на них. Что заставило человека перестать немедленно убивать добычу и хотя бы некоторое время заботиться о животных?

Некоторые исследователи предполагали, что одомашнивание началось со случайного приручения детенышей, после того как их родители были убиты. Телят, ягнят, козлят, поросят приводили в стойбище, где они и поселялись, пользуясь симпатией и заботой жителей, особенно детей. Действительно, многие путешественники описывали многочисленные случаи приручения отдельных особей диких животных лесными племенами. В начале века в центральной части Южной Америки работали наши соотечественники зоологи И. Д. Стрельников и Н. П. Танасийчук. В своих дневниках они писали, что почти в каждой хижине находящихся на низкой ступени развития индейцев-гуарани есть прирученные птица или зверек. А как часто мы видим на экранах или читаем в газетах о прирученных, обычно лесниками, оленятах, лосятах и кабанятах. Создается впечатление, что приручить можно почти любого зверя и птицу. Одни виды или особи приручаются легко, другие труднее. Об этом мы все осведомлены по пестрому набору дрессированных животных в цирке.

Но вот что любопытно. За исключением свиней, почти все дикие виды, давшие начало домашним животным, относятся скорее к трудноприручаемым.

О свиньях особый сказ. Имеются описания обычаев лесных охотников Юго-Восточной Азии приносить из лесу молодых диких поросят и выкармливать их пищевыми отходами, а потом, откормленных, забивать к празднику. А вот еще пример. В литовском курортном городке Ниде дикие кабаны постоянно подходят к туристским автобусам и берут из рук предлагаемые им куски хлеба. Можно думать, что некая предрасположенность нашего обычного кабана и дикой индийской свиньи (оба вида считаются исходными для домашних свиней) к приручению сыграла определенную роль в их одомашнивании.

Но дикие виды, давшие начало другим сельскохозяйственным животным, как уже сказано, никак нельзя отнести к легкоприручаемым. О некоторых исходных для домашних форм диких видах, к сожалению, приходится говорить в прошедшем времени – их полностью истребили. Живы еще предко-вые формы овец – это муфлоны.

Довольно широко до недавнего времени был распространен бородатый (безоаровый) козел, которого в нашей стране можно встретить на Кавказе и в горах Туркмении. Этот вид считается главным основателем пород домашних коз.

Около ста лет назад Н. М. Пржевальский привез в Петербург доказательства существования дикого верблюда – скелет и шкуру животного. И сейчас несколько сот диких верблюдов обитают в Монголии, в Заалтайской Гоби. Всегда настороженные, они с большого расстояния замечают приближение людей и убегают. И муфлоны, и дикие козы, и дикие верблюды – предельно пугливые и недоверчивые животные. Их никак нельзя считать особенно предрасположенными к приручению.

О нраве и облике дикого предка наших коров – тура, мы, к сожалению, сейчас можем судить только по письменным источникам, отдельным старым рисункам и немногим сохранившимся в музеях скелетам. Последняя корова-турица погибла в Польше в 1627 году. Только сейчас мы начинаем осознавать, какая это большая потеря для человечества! Гнедые туры были огромными животными, значительно более крупными, чем наши коровы, о чем мы можем судить по скелетам быков-туров, высота которых в холке достигала двух метров.

Очевидно, неспроста былины, легенды и хроники княжеских охот единодушны в описании неукротимости и мощи туров.

Но не будем сбрасывать со счетов возможность того, что охотники прежних времен были не прочь преувеличивать силу и свирепость убиваемого зверя и тем самым приукрашивать свои подвиги. В средние века в некоторых местах бытовал обычай приводить захваченных на охоте телят-туров в селения и там их содержать. Судя по тому, что о дальнейшей судьбе пленников хроники умалчивают, можно думать, что вряд ли те становились совершенно ручными.

Предок наших лошадей тарпан прожил на Земле немногим дольше тура. Последние в мире тарпаны, доставленные с юга Украины, жили некоторое время в Московском зоопарке. Это было недавно, когда уже была изобретена фотография, запечатлевшая облик этого животного и позволившая нам иметь представление о предке домашней лошади.

Известно, что попытки приручить тарпана предпринимались в прошлом веке много раз. Но все они окончились неудачей. Кони были настолько дикими, что в неволе отказывались от еды и питья и погибали.

Предельно выраженная у диких форм домашних животных природная пугливость к людям, а иногда еще и агрессивность заставляют поставить под сомнение гипотезу о легком одомашнивании через случайное приручение для игр и развлечения диких ягнят, козлят, телят, жеребят, ослят и верблюжат, захваченных на охоте. Было бы ошибкой приписывать живущему в суровой борьбе за существование человеку неолита такие бескорыстные чувства по отношению к традиционным объектам охоты, которые в наше время испытывают жители больших городов, например к диким уткам. Когда мы с умилением кормим в городском парке из рук крякву, мы забываем, что всего два-три десятилетия назад нормальным было смотреть на эту птицу исключительно как на дичь, естественная судьба которой – быть зажаренной к обеду. И весьма сомнительно, чтобы многие тысячелетия назад наши предки приручали и одомашнивали животных лишь из благородного желания общаться с братом меньшим. Только материальная польза человеку, как учит Дарвин, была стимулом приручения и одомашнивания животных, ставших сельскохозяйственными.

В неолите человек уже не был просто охотником. Он, вобравший в себя опыт предков, хорошо знавший повадки диких зверей, умевший строить западни и использовать загон, вооруженный луком, стал Великим Охотником. Но охота, как известно, очень зависит от сезона. Причина этого в том, что многие животные совершают сезонные миграции, в разные времена года их численность различна (появляется и подрастает молодняк) или меняется поведение (небольшие группы осенью сбиваются в стада). Для умелого охотника важно не только добыть животных, но и равномерно распределить пищу по всем временам года.

Конечно же, было замечено, что после удачной охоты загнанных в ловушки или раненых зверей выгодно не добивать, а сохранять как своего рода «живые консервы», особенно летом, когда туши быстро портились на жаре. И, наверное, летом люди заметили, что с помощью охапки травы или веток можно продлить жизнь и сохранить упитанность загнанного за загородку, раненного на охоте или даже специально покалеченного зверя. Забой животных откладывали на потом, когда появлялась потребность в их мясе.

Именно так, исходя из чисто хозяйственных нужд, люди начали одомашнивать дикарей. Ведь от содержания животных в загоне до их разведения перейти обычно не очень сложно – многие звери могут размножаться в неволе. Мы это знаем по опыту зоопарков.

Но повышенная предрасположенность к приручению, видимо, совсем не обязательна для одомашнивания. Более того, иногда она может стать препятствием на его пути.