Текст книги "У войны есть имя (СИ)"

Автор книги: Владислав Верницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– По какой ещё легенде? – Марина смахнула рукой слезу с ресниц.

– Я воин! Заплутал в этих землях, спасаясь от вражеской дружины! Тут под руку мне попался тот старец с посохом! Я его спасаю! Следовательно, вхожу к нему в доверие! Твоя роль – рабыня, выполняющая все мои прихоти и прихоти во время похода! Эта роль заключается так же в том, что ты держишь язык за зубами по поводу гибели друга в 1944 году, и вообще играй так, будто ты из этого времени! Сбежала из разорённого крестоносцами кочевья! Искала город, но в лесу наткнулась на дом! Бродила возле окон, потому что не решалась постучаться! Всё понятно! Ты холопка! – описал легенду Макс.

– Поняла! Только не пойму одного – долго мы так, легендами, жить будем? Не проще ли во всём сознаться и жить как все? – девушка даже не почувствовала, что её идея полный бред.

– А вот этого даже не вздумай делать! В этом времени только кол нам суд, а оправдание – жалость прохожих! – предупредил воин. – Всё! Пошли! Мы итак тут засиделись! Не дай Бог зазнобушка моя чай не то подумает!

– Зазнобушка!? Это тоже часть твоего коварного плана по выживанию!? – Марина ехидно вгляделась в серые глаза "хозяина".

– Я тоже сперва так думал, пока не напоили, не сосватали и не оставили наедине! Всё может быть фальшивым, кроме рождения твоего чадо и семьи! – не скрывая радостной вести, сообщил Макс.

– А ты меня разве не любишь? – чуть не плача, прошептала Марина.

– Как повезло жителям этого тысячелетия! Они даже не знают, что такое «Любовь»! Для сего населения не чувства важны – оставить след после себя, а девушкам просто стоять у печи и хранить уют! Я даже подумываю здесь остаться! С наречённой вернёмся на Русь и заживём в шоколаде!

– А как же отец с матушкой? Ты о них подумал? – не унималась девушка.

– Красавица! Открою тебе свою тайну – моего отца забрали в 1308 году из нашего дома, а мать сгорела на инквизиционном костре! Я тогда только родился и совсем её не помню! Керсан и Пельсо пожалели меня и забрали в ваш мир лжи, коррупции, подкупа и предательства! – кулак непроизвольно ударил по стенке. – Поэтому мне в принципе нечего терять! Что можно было – потерял! Объясню всё позже опекунам! Знаю – поймут, отпустят! Ведь лучше воину держать меч, а не сорванную палку, и водить живую лошадь с ветерком по пушистому мягкому белому снегу Руси, нежели жестянку без всякого удовлетворения!

– Я тебя понимаю! Теперь понимаю! Я отпущу тебя тогда к ней! Тебе с ней будет лучше намного в этом мире! Ты знай, прежде чем выйти, скажу одно – если вдруг забеременею, не буду тянуть к себе и ходить ни по ком не буду! У меня будет ради кого жить! Вырастет когда, отведу его или её к тебе! Покажу дорогу так сказать! Ну, теперь пойдём! – выдохнула подруга.

– Пойдём! – согласился воин.

Девушка не спорила с "хозяином". Она вышла во двор, заплаканная и обиженная. Её можно понять – ещё надежда на счастье ускользнула прямо из рук. Только суть Марина поймёт позже, отпустив парня от сердца или тихо любя – каждому своё время и… рано или поздно, но всё встанет на круги своя. Всё пройдёт будто сон, когда книга наконец-то будет уничтожена. Мёртвые вернутся к жизни, а старики – молодыми; реки из нового русла перельются в старое; изменится всё в обратную сторону, что изменит чёрный витязь, повелевающий судьбами и времёнами – Керсан. Это понимал только странник, но одному до книги теперь просто так не добраться. Значит надо нанимать воинов в этом времени. Надо ждать. Кто знает, что ждёт парня за следующим поворотом воздушной каравеллы. Только время вершит судьбами. Оно – царица всего мироздания.

Макс открыл дверь, поставил ступню на порог, одним мановением руки подозвал к себе девушку и пригласил внутрь дома. Девушка кротко вошла, пододвинулась в сторону, пропуская воина к остальным. Стол оказался уже давно накрыт. На его поверхности несли глазу радость буженина, кролик в горчичном соусе с поджаренными помидорами, белорыбица со свининой, мясо по-охотничьи. Ну, и конечно же графин с вином. Все расселись трапезничать.

– Мариэль! Принеси всем тряпицы, дабы никто в жиру не запачкался и присаживайся сама! – приказал Марине воин.

– Слушаюсь, мой господин! – послушно склонилась в поклоне девушка.

– Везёт тебе, мил человек! Собственная холопка облегчает жизнь! Мне тут если честно самому тоскливо стало! Когда мы с дочуркой сюда сбежали, думал, вот оно счастье! Никто не трогает и оброками не осыпает, ан всё от тоски хочется взвыть! Вот «спасибо» хочу Серафиму сказать, что не забывает и раз в год пусть, но приезжает! Теперь мыслим мы с Русланой на Русь возвертаться! – поделился своими мыслями Святогор.

– То, что вернуться хотите – мудрое решение, а что до оброков… так всё терпимо и отец Серафим, думаю, Вас поддержит во всех параметрах! Если что, я тоже поддержу и помогу чем надо! – посмотрев на старца, Максим развёл руками.

– Ах, спасибо юнец! Только я хотел бы попросить тебя об одолжении! Поскольку ты являешься теперь моим родственником, хочу попросить тебя поехать с нами на Русь-матушку! Девушка без тебя теперь дыхнуть не сможет! Она у меня принимает всё слишком близко к сердцу!

– Точного ответа я дать не в силах на сие предложение, но до Руси провожу! Там и посмотрим, как дальше дела пойдут! Считайте, что я согласился! – поддакнул Святогору воин.

– Вина? – предложила Марина, сидящим на скамьях мужчинам.

– А почто не отведать!? – усмехнулся хозяин и протянул свой стакан.

– Мариэль! Дитя моё! Пойди пока, наложи в печь дров и подожги! Пущай банька чуток нагреется! – попросил девушку Серафим.

– Иди! Иди! – заметив её вопросительный взгляд, Макс кивнул, разрешая выйти.

– Добродушен ты с ней! Всем бы рабам таких хозяев в далёком Хорезме! – заметил подвох Святогор.

– Откель не знаешь, кто такие холопы?! Ай-яй-яй, дорогой! Это ж не рабы, а служка!? – ехидно посмеялся Макс.

– Тогда ясно! Добротная у тебя холопка! Симпатичная!

– Ну-ну! На чужой кузовок не разевай роток! – зашёлся в смехе воин.

– За что пить будем, други? Максим, ты у нас самый красноречивый на хвалебны? – предложил Максу старец.

– Ну, что ж! – Максим встал из-за стола и кашлянул в свободный кулак. – Я предлагаю выпить за короткий поход мой в этой стране и долгую счастливую жизнь на Руси с Русланой. Пусть родит она своему отцу от меня двух внучек и трёх внуков. Хочу выпить так же за то, чтобы дом его наполнен был всегда детским смехом и улыбками его любимой дочери. За лесного князя. Будет. – стукнувшись со стаканами мужчин, воин выпил красное терпкое виноградное вино, показал сухое дно чаши и присел на своё место, вытерев губы рукавом руки.

– Ну, коли так! Будет! – улыбнувшись, выпил вино также до дна Святогор.

– Будет! – повторил за всеми Серафим.

– Ну и что ты намерен делать, когда вернётесь на Русь? – спросил у Максима старец.

– Не знаю! Пойду к князьям в дружину, наверное! Ратное дело мне по душе! Как кровь врага мне в лицо хлынет, так такой пик души ловлю!

– Чего ловишь? – не понял Святогор.

– Силу души! – перефразировал воин.

– Теперь то понятно! Это ты правильно думаешь! Мужику али в поле соху тянуть, али в бою славушку получать!

– Я именно так и мыслю! – откусив очередной добротный кусок крольчатины, пробубнил Максим.

– Хозяин! Банька натоплена! – сообщила только что появившаяся на пороге Марина.

– Хорошо, девочка моя! – кивнул я девушке и обратился уже к товарищам. – Ну, что товарищи? Гулять, так гулять! Всем париться! – вновь обратился к девушке, ожидающей нового приказа. – Мариэль! Позови мою зазнобушку в баню, собирай тут всё со стола и приходите туда со всем добром!

Трое мужчин зашли в предбанник, разделись донага. В парилке присели на полки. Тело сразу отреагировало на накалённую жаром полку приятным покалыванием в самое мягком месте. Полки были прибиты с двух сторон по три на каждой. У центральной стены стояла каменка, напротив которой возвышался вырубленный из сосны столик. По сути, здесь всё сконструировано Святогором из сосны. Всё, кроме печи. Она была выложена из камней. Вместо цемента здесь использовался торфяник с глиной вперемешку. Если она их растопит под определенными градусами, то эта смесь превращается из жидкости в твёрдую массу. Оттого при набеге татар на Рязань весь город сгорел дотла, оставив целиковыми русские печи.

Мужчины слегка разомлели в банном пару. Кожа на теле каждого начала розоветь. С волос ручьём стекал пот. Грязь в области груди и плеч сходила, давая место раскрытым порам. Плоть странника волей неволей начало поднимать бунт. Мужики, увидев такое зрелище, захохотали всем своим басом. От стыда Макс просто развалился на одном из самых верхов, покрываясь краской. В парную скрипнула дверь. Минутное молчание. После чего послышались чей-то возбуждённый возглас и шлепки веничком вдоль голенькой спинки. Вдруг, то же самое воин почувствовал на собственной спине. Горячий, но довольно нежный, веничек прошёлся по распаренному телу от шеи до пят. Макс расслабился так, что умудрился заснуть.

– Можешь переворачиваться! – услышал Макс до боли знакомый голос.

– Руслана! Единственная моя!

– А ты кого ожидал увидеть? Свою холопку?

– Я просто думал, что ты не захочешь чужеземца омывать! Просто так подумал! Ревнуешь? – ответил воин.

– Конечно, ревную! Вдруг она тебя захомутает! Не отдам! Понял!

– Да понял я! Понял! У меня в сердце только ты, звёздочка моего небосклона! – Максим сказал комплимент и замолчал, наслаждаясь ласкам листьев веничка.

Девушка помогла Максу присесть. Сама плеснула на камень воды и присела рядом. Мужики тоже присели на полки, налили в стаканы вина из глиняного графина. Мужчины дружно по очереди говорили тосты, здравицы, пожелания и претензии к «местной» власти. Разгорячённые все идеей пойти на охоту среди ночи, чтоб заколоть лося, бабы как обычно взяли власть в свои руки. Одели мужиков и проводили встречать сон тренаж. Вот чем, а в подобной ситуации и в двадцать первом веке ничего не изменилось. Часто дарят женщинам под пьяный разум богохульный букет русского фразеологизма, а им хоть бы что – поплачут, простят и снова всё в порядке. Но никогда не было понятно – откуда в мягкой хрупкой женщине столько силы, что и на абордаж их не возьмёшь. Одним словом – бабы.

Глава 2 – Монсегюр.

Утро настало для Максима внезапно. Казалось, будто задремал всего на пару минут. Проснулся от шума во дворе. Еле разлепив глаза, свесил с кровати ноги и осмотрелся. Максим находится в доме, а точнее в опочивальне Русланы да ещё на её кровати. Постель смята, но хозяйки не было видно в радиусе видимости. Опёршись ладонями на бортик кровати, встал и пошаркал в сторону сеней, где за дверкой серванта оставались остатки вина.

– Очнулся? Давай садись!? – увидев суженого, кивнула на стол Руслана.

– Любая моя! Вина бы чуть-чуть! – жалостливо попросил у девушки Максим, схватившись одной рукой за лоб.

– Никакого вина! Эка тебя расплющило! Всё лицо опухло! Я тебе отвар из мяты приготовила! Немного горчить будет, но то из-за перца! Немного продерёт – сразу у меня как огурчик будешь! – улыбнулась девушка, поставила воду с зелёными лепестками мяты и поцеловала суженого в щёку.

– А где холопка? По что ты её работу выполняешь?

– Так ведь Серафим наказал от твоего имени лошадей запрягать и в торбы им сена из амбара натаскать! Мол, овса им там и так полно!

– Ну, так это правильно! – согласился воин. – Сильно мы вчера отоварились?

– В смысле? – не поняла девушка.

– Говорю, сильно напились?

– Вы хотели на охоту средь ночи податься! Как мы с Мариэль вас успокаивать начали, так вы все нас злыми словами одарили! Девахе больше чем мне досталось, отец её под этим делом с одного удара к полу приложил! Ты уж не докучай её в пути особо!

– Хорошо! Не буду! – пообещал Максим.

– Ты откушай завтрака моего, любый мой! Отцу по нраву моя готовка! Я тут подогрела вчерашнее мясо да поджаренного лука добавила! Придёшь с похода, угощу честь по чести! Я уже скучаю по тебе! – сказала Руслана.

– Я тоже не хочу от тебя уходить в разлуку, но так надо!

– Ты кушай! Времени у тебя нет! Вон пироги бери!

Марина пришла через десять минут, чтобы сообщить о полной готовности к отъезду. В это время Макс как раз закинул последний кусок пирога, оказавшегося с начинкой земляники, и побежал в опочивальню одеваться. Натянув рубаху и штаны, вышел во двор и положил плащ на седло своей лошади.

Руслана выбежала на крыльцо и чуть не налетела на валун, лежащий в стороне. Девушка нависла на плечи суженого с горючими слезами, извинялась и вновь заходилась навзрыд. Макс пообещал, что вернётся к ней назад живым и невредимым. Внушил, что до замка осталось всего сутки пути, несколько дней передохнуть там и можно будет поворачивать лошадь домой. Суженая отступила, слегка успокоившись.

Макс бросил левую ногу в стремя, опёрся руками за шею животного, вторую ногу перекинул через его спину, всунув носок сапога во второе стремя, посадил свой зад в седло и слегка стукнул пятками лошадь по брюху, чтобы та заковыляла к воротам. Святогор, Марина и Серафим также присели поверх лошадей, и пошли конным шагом вслед за парнем. Суженая выбежала на прощание. Макс напоследок обернулся, почувствовав холодный взгляд всеми фибрами души. Подмигнул. Повернул шею вперёд и стегнул гнедую посильнее, разгоняя её в галоп, и скрылся из виду Русланы. Путники через пару минут нагнали паренька.

Лошади скакали формой ромба. Над головами пели разные птицы. По веткам сосен веселились озорные белки, указывая обратный путь. Сами сосны стояли величественно. Только их макушки слегка покачивались от лёгко дуновения ветерка. Спустя четверть часа путников остановила одна забавная лесная сцена. Зверь накинулся на раненую жертву, разрывая лохматое брюхо. Куски мяса разлетались по сторонам. Жуткий предсмертный рёв жертвы и она мгновенно затихла. Рог оказался окровавленным после долгой и изнурительной схватки. Невиданный воином ранее зверь пал оземь перед сильнейшим врагом. Волк ещё постоял немного и ушел в чащобу леса. Он никогда не сможет стать отшельником собственному роду волков, как это сделали его сотоварищи, став простой городской псарней. Победа над лосем оказалась самой сладкой не только для волка, но и для его стаи, которая придёт через пару часов.

Так целый день путники ехали до самого Монсегюра без происшествий. Святогор, проводил охотников из своего леса и убежал куда-то в сторону. Каждые три часа воины давали лошадям роздыха – попить воды и травки пощипать. В эти моменты каждый рассказывал какую-нибудь интересную историю, кто пил воду из реки, кто проверял зажимы между уздечкой и ремнями седла. Макс пару раз окунулся в водоёме, дабы остудиться от палящего солнца. Останавливались на обед и полдник. Питались белорыбицей, подогревающейся в котелке с кипящей водой. Время отдыха заканчивалось, и вновь путь начинал петлять пыльными дорогами, которые то и дело выводили на поля. Путники побывали проездом в Лангедоке.

Город большой – по территории ничем не уступал Рязани двадцать первого века. Путики случайно заблудились на торгу, где Серафим купил для Максима карманный нож у одного кузнеца. Французское качество товаров спокон веков славилось. Особенно валирийская сталь с окантовкой яшма золото. С городской площади послышался горн. Люди начали убирать свои товары с лотков и скрываться в своих будках. Через рынок пробежало несколько дружинников – похоже, сотников – в полном обмундировании. Троица села на коней и поскакала в сторону горна, где собралось немало народа. Оратор, стоявший на выступе, прокричал, что к городу подступили войска крестоносцев.

Серафим позвал путников за собой и погнал лошадь в галоп прочь из центра города к северным воротам. Возле забора ребята нашли лаз, открыли его и вошли внутрь с лошадьми. Прошли около четырёх часов пути по таинственным поворотам и перекрёсткам, пока не вышли к границе леса, возле которого возвышается многометровая гора. На вершине её возвышается могучий Монсегюр. Путники прошли, миновав Тулуз, Русельон, Гаскони и один из аристократических город Комменж после Лангедока.

Осень продолжала ликовать. В Пиренеях было уже прохладно, но пот ручьём заливал глаза и щёки. Воины приблизились к подошве горы, спрыгнули с лошадей и принялись лезть в подножие. Ноги гудели от усталости. Карабкаться по этой невысокой, но крутой горе становилось всё труднее. Чуть ниже Макса пыхтели Марина и Серафим. Минута на передышку. Эта минута показалась незаметно пролетевшим часом. Мышцы уже сковывало от тёплой боли и натуги, протянув троицу на немалое расстояние по склону. Передохнув и отдышавшись, головы путников вновь поползли вверх. Рывок. Рывок. Ещё рывок и ребята оказались на вершине. Макс посмотрел вниз. До подножия примерно тысячу метров, но ввиду слишком крутого склона – земля кажется, немыслимо далеко, будто гора вместе с замком летит где-то в небесах.

Вершина горы почти целиком занята длинной серой стеной замка. К узкому входу вела деревянная лестница, по которой путники и поднялись, покорив высоту. Внутри Монсегюр производил странное впечатление. Он напоминал выполненный из камня макет корабля – галеона или огромной каравеллы. Низкая квадратная башня на одном конце; длинные стены, выгораживающие узкое пространство посередине и тупой нос, напоминающий форштевень корабля. Двор оказался довольно узким. Прямо напротив главного входа во второй стене пробит такой же узкий и низкий переход. Он вёл на противоположную оконечность площадки, венчающей гору. Здесь едва хватало места для узкой тропинки, которая вьётся вдоль стены и обрывается пропастью. Именно к этой тропинке и крутым склонам горы, около вершины лепятся каменные и деревянные домики, в которых обитли защитники Монсегюра, избранные катары, члены их семей и крестьяне из лежавшей у подножия горы деревушки. Не меньше пятисот метров отвесной скалы отделяли героев от первого порога, с которого затем можно спуститься к подошве горы.

Посередине небольшого дворика стоял мужчина старческих лет в белом платье с нашитым красным крестом. На поясе старца, в ножнах, красовался нехитрый кинжал, рукоять которого сверкала блеском золота. В правой руке он держал посох, что много лет таскал за собой по разным землям.

Его окружали несколько воинов. Кто держал в руках меч из доминиканской стали, а у кого с плеча свисал яблочный лук. Третий ратник при себе не имел оружия. Старец что-то показывал на пальцах рук и время от времени указывал на стену крепости. Его седая борода трясётся от надрыва голосовых связок, словно ядовитая змея, извивающая свою жертву. Троица подошла ближе к старцу.

– Олухи! Я вам в тысячный раз говорю, созывайте всех на стены замка! Купец врать не будет, тем более пораненным! У него от страха так колени тряслись, что лгать ещё долгие годы не сможет! – исходил в истерике старец.

– Ваш кучер на придумывал всякой ереси лишь от того что его вместо уплаты за товар просто пинали!? – доказывал своё тот, кто стоит пред старцем без обмундирования.

– Добрый вечер, Ваше преосвященство! Просим прощения, что отвлекаем Вашу мудрость от поиска правды, но к всеобщему сожалению, крестоносцы уже подступили к воротам Лангедока. Пока мы спасались бегством, они, скорее всего, уже ворвались в город! Готовьте всех, кого только можно! Силы идут немыслимые! – воин вмешался в спор, услышав знакомую тему.

– Дорогой, Бертран Марти! Нельзя верить этим чужеземцам! Вы посмотрите, во что они одеты?

– Встречают по одёжке, а провожают по уму! – выпалил народную поговорку Максим.

– Вот! Что я говорю? Не успев зайти в наш дом, какие-то заговоры шепчет? – вновь с умничал воин.

– Молчи! Нельзя так с гостями! Ступай подобру собирать воинов! Живо! – отрезал старец.

– Слушаюсь! – поняв свою неправоту, воин откланялся и увлёк остальных участников спора за собой.

– Простите, гости дорогие, за грубость моих людей! Пройдёмте в мои владения и по дороге поговорим – в разговоре время веселее льётся! Так что там у вас произошло, гости дорогие?! – извинился перед нами за воинов старец.

– Бывали мы в Лангедоке проездом, милейший Бертран Марти! После долгого перехода и конного галопа изрядно устали! Хотели там остановиться на постой до завтрашнего утра, но на центральной площади зазвучало било! Народу тьма! На помосте человек вскрикнул, что к стенам города приближается отряд крестоносцев! Мы с другами не стали слушать дальше, а сразу сюда с предупреждением! – поведал Серафим.

– Вот как! Где доказательства, что именно крестоносцы на подходе, а не какие другие племена?! – поинтересовался Бертран, проходя по улочке мимо домов.

– Два дня назад возле пещеры на границе Франции на меня наскочил дозор их! Но вот этот молодой человек спас меня от варваров! Спаси Господь его душу! – старец указал кривым указательным пальцем в сторону Максима и продолжил. – Вот эта железная штука умеет выплёвывать иглы, которые врезаются в тело врага и в един миг лишают того жизни! Не нужно походить на расстояние руки!

– Ого! Так откуда же ты, чужеземец?

– Мудрый Бертран Марти! Он из другого времени! Это слишком длинная история для усталых путников! Разреши выпить хорошего вина, молодым себя побаловать с дороги да в сон провалиться, а поутру наедине поведаю!

– Хорошо, Серафим! Сейчас я повелю, чтобы вам отвели комнаты и ключевое блюдо туда внесли! – Бертран открыл деревянную дверь и пригласил гостей внутрь каменного двух этажного терема.

Лакей подошёл к троице и попросил следовать за ним. Путники, долго не думая, пошли за слугой, поднялись по каменной лестнице на второй этаж, прошли по узкому коридору до конца. Дверь в комнату распахнулась и… в комнату вошли только двое – Макс и Марина. Серафиму отвели другую комнату. Чуть в стороне напротив «номера» бывалых друзей.

Судьба. Кто она такая? Баба, которой никогда не хватает мягкости и терпения. Вот опять Макс остаётся с верной подругой из двадцать первого века в светёлке тет-а-тет. Всё начнётся с горячего омлета и терпкого соблазнительного белого вина и закончится жёстким сексом. «Почему жёстким? Всё очень просто – путь от квартиры Альберта с начала всего путешествия занимал около года тишины – мысленно сам себе и спросил и ответил Максим». Но катары…

Катары, как и манихеи, верят, что вселенная является ареной вечной борьбы сил Света и Тьмы.

Размышления прервались кротким нежным поцелуем в щетинистый подбородок. Он опустился до ворота. Чьи-то сладкие зубки укусили Максу за мочку. Чей-то шаловливый язычок просочился в ушную раковину, щекоча пленную душу влюблённого бунтаря. Кто-то помогал своим рукам расстегнуть на груди воина рубаху. Макс поддался влечению и ответил тем же самым, поймав губами губы Марины. Не выдержав порыва страсти, девушка обхватила шею мужчины обоими руками и повалилась на кровать. Ещё миг и воин утонул в её объятьях, укрыв уже нагие тела мягкой тёплой периной.

На следующий день, то есть ночь, Макс проснулся от резкого удара со стороны улицы. Воин вскочил с кровати как ошпаренный, надел серые порты, опоясался оружием и выбежал в коридор. На лестничной площадке столкнулся с Бертраном, который в панике что-то шептал. Со стороны коридора послышались шаркающие шаги и кряхтение Серафима. Максим посмотрел на старца и увидел в его глазах ужас случившегося. Но что именно произошло, знал только он.

– Беда! Беда! Они! Они! Это конец! – запыхавшись, протараторил Бертран.

– Какая беда? Кто они? Что за конец? – не понял Макс ни единого слова. – Мудрый Бертран Марти, отдышитесь! Вот так! Теперь говорите – что случилось? – успокоил старца Максим.

– Что тут происходит в столь поздний час? – рядом возникла фигура Серафима.

– Штурм! Крестоносцы дошли до нас и сразу же начали штурм среди ночи! Они пытаются застать нас врасплох, но всех мне удалось поднять и без мольбы!

– Так чего же мы ждём? В бой!!! – Макс вынул из ножен кинжал, вогнал его обратно и сделал уверенный шаг.

– Стой!!! Собирайтесь и уходите! Я не хочу рисковать гостями!

– Но как, же оборона? – не укладывалось услышанное в одно целое.

– Никаких «но»! Без тебя справимся! Идите! – Бертран испарился.

– Пойдём, соберёмся и всё!

– Хорошо! Жди здесь! – скомандовал воин.

– Не переживай, мил человек! Без тебя не уйду, да и самому приодеться надобно! Надобно значит так, Макс, а я за тебя перед Русланой поручился!

– А откуда тебя Бертран знает, коли мы только вошли в замок лишь вчера? – спросил воин, скоротав время пути до комнаты.

– Точнее позавчера! Ты двое суток со служкой спал! На твой вопрос отвечу просто, мил человек, служу я тут уж почитай с десяток зим и лет! Просто отъезжал новые земли приметить! – раскрылся Серафим.

– Ну, что? Нашёл? – засмеялся Макс.

– Нет! – признался старец.

Лошадей отдал лакей некоего Раймона Агюйе. Он проводил троицу до центральных ворот и открыл тайник, ведущий в подземный переход. По переходу путники спустились до подножия горы. Вдалеке виднелись летающие камни, что разбиваются о стены Монсегюра. Камнемётные машины продолжали заряжаться и вновь отпускать орудие, ослабляя тросы. Махнув головой, Макс запрыгнул на вороного и дал ему шпоры.

Новый побег. Новая боль в тазу от седла. Новые мысли о Руси. Только ветер никогда не изменит путнику и предупредит об опасности. Лишь он всегда подсказывает правильное направление. Лишь ему нравилось грустное посвистывание одного из трёх путников.

Серафим часто шамкал губами, тщательно разжевывая лесные орехи, которые были куплены в Транкавеле. Марина завела грустную пластинку. Чтобы совсем в седле не уснуть со скуки, Макс пнул свою кобылку в бока и погнал её в галоп. Путники, заметив его реакцию, последовали примеру, давая лошадям немного размять их икры.

Блёклый свет звёзд светил остатком сил. Месяц одиноко смотрел на путников свысока, почти скрывшись рассветном мареве. Природа начала оживать. В траве, под копытами лошадей, зашевелилась живность. В небе появился сыч, охотившийся за мелкими пташками. Деревья качались, будто танцевали в такт напеваемой Мариной мелодии.

А чего ещё Максу оставалось делать, если тут его мир. Стало быть, из этого мира ему нужны дети. Конечно, осталась ностальгия, по родному компьютеру и Луховицкому ночному клубу, но это настолько всё банально и пресловуто, что порой жить не хочется. В этом мире любовь течёт рекой, погони от самого себя – беги не хочу, вспышки исторических битв в которых однажды он сможет биться на передовой и сечь тать, набегающую на родимый дом. Опять же риск, что можешь и не выжить, и адреналин, ведущий всё время только вперёд. Максу пришлось отпустить холопку на вольные хлеба и продолжить путь. Новый роздых настал невзначай.

Двое путников расседлали коней и отнесли атрибуты похода немного в сторону. Двадцать минут воины собирали хворост для костра и сухую кору. После чего Максим зажёг спичками тростинку, по которой побежал маленький огонёк, от которого начали разбегаться другие лучины. Серафим связал верёвками три толстые ветки, соорудив вертел, на котором в скором времени повис чугунный котелок с белорыбицей и вяленым мясом. Максим набрал воды из озерца. Лошади паслись в десяти метрах от костра, чтобы не затоптать его. Они вяло щипали траву большими губами, похрапывая широкими ноздрями. Их уши покусывала мошкара. Хвосты хаотично били их по

крупам. Над спинами лошадей летал рой комаров.

В котелке закипела вода. Старец достал серебряные ложки, купленные в Лангедоке. Одну передал путнику, сам же помешал содержимое котелка и попробовал жидкость на язык. Подумал немного, достал из тюка щепотку белой соли и посыпал внутрь котелка. Вновь помешал и попробовал. Кивнул, согласившись со своими мыслями, и снял котелок с вертела. Поставил его на землю. Бульон со вкусом рыбы обжигает языки. Мясо самой рыбы разварилось в горячем бульоне. Конечно не уха, но схожесть приготовления современного рыбного супа имеется. Кушали, молча, вдыхая пряный аромат, не отвлекаясь на всякие мелочные разговоры. Лишь иногда Макс поглядывал на лошадей, красуясь их статностью и мощью, но те почти не сдвинулись с места.

После сытного обеда ребята залили угли костерка озерной водой, собрали сёдла с котелком и пошли в сторону пасущихся лошадей. Подойдя к ним ближе, путники застегнули везде ремни, поправили сёдла, проверили попоны, запрыгнули на спины лошадей и стегнули поводом по шеям, поставив ноги в стремена. Кони, ответив диким ржанием, перешли в галоп.

* * * *

Деревья стояли в безмолвии. Птицы спрятались от холода в гнёзда. На трассу выскочил замёрзший пёс, прижавший хвост. Всё, что только можно, покрыто снежным ковром – встречные автомобили, высотные дома, голые деревья. Розовощёкие детишки пробегали мимо одинокого странника, радуясь первому с негу. Из свинцовых туч действительно шёл лёгкий пушистый снег и падал на шерстяную беретку путника. Его щёки покраснели от мороза. Затерявшийся путник искал местную администрацию города Луховицы. Пришлось немало пройти дворов, прежде чем, выйти к людям. Благо народ здесь простой – встретившаяся по пути женщина, подсказала приятному страннику направление.

Пройдя два квартала по дворам, Марина, наконец, нашла трёхэтажное здание. Зашла внутрь и поднялась на второй этаж. В одну из дверей она кротко постучала, приоткрыла дверь и вошла, не дожидаясь приглашения. Чистый и опрятный кабинет, обитый панелями, имитируя естественный вид дерева. Под ногами девушки заскрипел паркет орехового цвета. Потолок навесной. С гардин свисали жалюзи. В углу стояла вешалка. На центральной стене, возле висела пластиковая доска с маркером и красной губкой. Столы сдвинуты буквой «Т», за которыми восседали несколько солидно одетых мужчин.

– Кто это ещё? – возмутился один из присутствующих. – Разве не видят, что у нас совещание?

– Извините, Глеб Викторович! Я сию секунду её прогоню! Она явно ошиблась дверью! – попытался урегулировать консенсус главарь и обошёл столы.

– Керсан Данилович! Вы не прогоните меня отсюда, потому, что я пришла сообщить Вам о Максе! – сказала Марина, взглянув отцу Макса прямо в глаза.

– У меня секретов нет от своих коллег! Что с ним? Он жив? Не ранен? Где Макс? – перешёл на крик Керсан. – Извини!

– Он живой! Не ранен! С ним всё в порядке! Даже обзавёлся семьёй! Сейчас идёт на Русь! – с каплей интриги ответила девушка.

– Ну, слава Богу! Скоро хоть я его увижу! – надежда возродилась в сердце Керсана с новой силой.

– Не совсем скоро! Он идёт на Русь в том мире, решив не возвращаться сюда! Макс часто говорил мне, что не видит смысла в двадцать первом веке! Я его понимаю! Ещё он просил передать, что Вы с женой не так стары, чтобы не успеть родить очередного сына России! По его поручению я наказала родителям Альберта заложить проход, царствие ему небесное!