Текст книги "У войны есть имя (СИ)"

Автор книги: Владислав Верницкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

– Благодарю Вас, почтенные отцы! Я верила, что справедливость восторжествует!

– Да, Пьерина, но свобода для каждого бывает разной! Ты это поймёшь, когда окажешься на плахе Сант-Эосторжио! – прошипел слова как приговор злобный Инквизитор и удалился в противоположную дверь.

Пьерина Добугатис узнает, о какой свободе говорил Инквизитор в Сант-Эосторжио, в последний миг своей жизни, а пока её вели по коридорам темницы – никто никогда не скажет ей ничего злого. Церковники начинали верить в то, что раньше считалось обманом и фальшью. Они стали верить даже в то, что некоторые травы – будра, майоран, душица, укроп, винная рута и чеснок – способны распознавать ведьм.

* * * *

Не успел Керсан обнять суженую, как к дому подбежал мальчишка лет шести, но от стеснения стоял на улице. Он был одет в рубаху из овечьей шерсти и порты того же кроя. Ступни покрывали лёгкие босоножки. Его лицо оказалось вымазано в саже. От мальчугана исходил запах гари. Керсан вышел на улицу к мальчику и узнал в нём сына кузнеца, что живёт на соседней улице. С его отцом странника связывала только охота, которая сильно повлияла на крепость мужского характера. Благодаря такому занятию, странник научился смотреть страху и смерти в глаза. Тело накачалось бугорками мышц, а взгляд стал целенаправленным и дерзким. Мальчуган сообщил, что его отец приглашает Керсана к в гости, чтобы отведать вкусного мяса. Странник не стал отвергать заманчивое предложение и согласился придти.

Мальчишка убежал проинформировать своего отца о нашем согласии. Тем временем молодая пара начала собираться в гости. Собравшись, странники вышли из дома, свернули вправо и пошли по дороге. Спор шёл всю дорогу о том, что Керсан выглядит нелепо с плешивой бородёнкой и рыжими усами. Пельсо в последнее время не нравился внешний вид суженого, но она ничего не могла поделать, потому что в этом мире нет парикмахерских салонов, к которым молодые уже успели привыкнуть в далёком 2078 году.

Солнце уже село за горизонтом. Вместо него до утра одиноко будет светить холодный лик Луны. На небе ни облачка. Миллиарды звёзд так же, как Луна, светили своим холодным светом, как не согретые сердца миллионов творцов и простых людей – «простых, как я, и непоколебимых властью…» – неожиданно вспомнил строки первых стихов Керсан. Эти строки вспоминаются из далёкой юности. Жаль, что такие люди как он никак не поймут – нет больше людей, которые могли бы купить его книгу и с упоением прочесть не одну сотню раз за всю жизнь. Сейчас другие взгляды на жизнь. Только никто не силится понять, что у всех она аналогичная и скучная. Как бы тяжёл не был характер пиитов, их невозможно не любить, но почему-то не любят. Невозможно полюбить человека не поняв, не привыкнув, не побывав в его «шкуре». В стихах всё время прослеживалась тема одиночества, любви и желаний удачно жениться (В том смысле, что однажды он женится на заботливой и верной девушке), родить и воспитать своих детей – какими они должны быть в творческой среде. Керсан знал, что такое иметь кучу врагов вместо друзей, спать с государственными женщинами (до Пельсо), жить по анархическим законам. Мысли странника прервались запахом жареного мяса. Неподалёку от молодой пары, всего в нескольких домах, с земли валил дым. Подойдя ближе, суженые увидели сложенные прямоугольником кирпичи. На них лежала сетка с поджаренным шашлыком. Возле этого дома на корточках сидел мужчина лет сорока. Он размахивал картонкой, отгоняя дым. Мальчишка бегал рядом с отцом. Возле дома трава была покошена. Дорожка выложена из железных форм. За домом слышится конное ржание.

– Сынок, приготовь в ведро овёс и покорми Мишку, а то он целый день голодный?!

– Пап, а где у нас вёдра стоят?

– В террасе посмотри! Там я видел какое-то ведро!

– Хорошо! – убегая в дом, ответил мальчик.

– Кто это Мишка такой, что вы его овсом кормите? – посмеялась Пельсо.

– Конь у нас за домом пасётся! – с улыбкой ответил хозяин дома.

– А мы уж подумали, что людей кормите!?

– Да нет! Это я его прозвал, поскольку имён таких даже нет! Может быть когда-нибудь, и появятся, да только мой конь вряд ли доживёт до тех времён!

– Здравствуй, Ешон! – поздоровался Керсан.

– Здравствуй, Керон! Как прошла сегодняшняя охота?

– Всё по мелочи! Только шесть кроликов подстрелил!

– Ух, ты! Тебе как новичку бескрайне повезло! Бывает вообще пустыми приходят!

– Это да! А у тебя, гляжу, хороший вечерок намечается!? – сказал Зорген, показав взглядом на мясо.

– Лосёнок! Представляешь!? Целый день пустой ходил, а под вечер на него наткнулся! Думал мёртвый лежит! Стал подходить ближе, а он как вскочит на свои сильные лапы и стоит, смотрит! Я в лоб стреляю, а ему хоть бы что! Пришлось со стороны заходить! Четыре карабина ушло ему в брюхо! Крови было… Так и думаешь, как бы в ней не затонуть! – посмеялся Ешон.

– Дела! А как же ты его дотащил до дома? В сетях?

– Да! Мы с сыном в сети его положили, на возок закинули и погнали Мишку в сторону дома! Пока по частям разрубишь, пока ошкуришь… крови ещё больше вылилось, чем на охоте! Вот и мясо готово! Милости просим к нашему скромному столу!

– А где Ваша суженая? – спросила Пельсо.

– Её казнили на костре! Инквизиция нас арестовала по подозрению в колдовстве, но Бонорэ взяла вину на себя! Иначе нас бы казнили обоих, а сына отдали на поруки церкви! Ты сам знаешь, Керон, как им там мозги прочищают анархической религией и философией о чистоте души!? Хоть сейчас это слово забыли, но всё равно оно действует – обратись или умри! – рассказал хозяин дома, когда троица вошла в дом и присела за стол.

– Очень печально!

– Согласен, но я стараюсь об этом не думать, чтобы спокойней можно было жить и воспитывать сына!

– Тяжело наверно одному воспитывать, без женщины? – продолжает любопытствовать Пельсо.

– Не буду врать своим друзьям о том, что я всё могу один и мне никто не нужен! Очень трудно! Порой бывает, уложишь мальца спать, а потом выбегаешь из дома и сбиваешь кулаки в кровь! Костяшки жжет от боли, но ты бьёшь дальше! Пока рука сама не отсохнет! Потом садишься возле этой стены, держишь окровавленную руку и громко рыдаешь! Так я успокаиваюсь!

– Не переживай! Мы с Пельсо поможем вам с Румером! Нам самим не хватает нашего сына!

– А что с ним случилось?

– Добровольно ушёл в храм Божий, но не святым отцом!

– Какой кошмар! Это самое ужасное погибнуть от рук родного сына – если вас поймают!

– Значит Селяви!

– Что прости? – не понял Ешон.

– Это означает «Такова жизнь»!

– Ясно! Вина? Чачи?

– Мне вина! – ответила Пельсо.

– Чачи! – ответил Керсан на предложение друга.

– Ну, пожалуй, и я от чачи не откажусь!

– Когда я был… молод, первый раз попробовал чачу у друзей в южной части Руси! Изумительный напиток! Такой пряный аромат и божественный вкус, а все, потому что добавляют виноград! – чуть не осёкся странник.

– Ты прав как никогда, мой друг! Не могу поспорить! – стукнувшись с гостями чарками, хозяин дома осушил её первым.

– Папа! Папа! Там человек в чёрном балахоне! Он стоит по середине дороги, и всё время смотрит в сторону нашего дома!

– Инквизиция! Какого ляда они тут делают?! Я проверю, чего он хочет, а вы на всякий случай снимите мои ятаганы со стены и уходите через запасный ход! Он под столом! На удачу помолимся Господу нашему! Уходите! – перекрестившись, сказал хозяин дома.

Ешон достал из шкафа свою двустволку, зарядил её патронами и вышел из дома. Он выкрикивал что-то, чтобы спугнуть того, кто стоит перед его собственностью. Хозяин дома нацелил ружьё и начал ждать шага со стороны Инквизитора. Недолго думая, Инквизитор оголил саблю и одним движением руки замахнулся ею, выбивая ружьё. Оружие выстрелило, и выскользнуло из рук Ешона. Хозяин дома поднял руки, которые ему спешно связали верёвками подоспевшие Инквизиторы. Украдкой хозяин дома посмотрел в окно, но гостей там уже не было.

Керон, Пельсо и Румер бежали по тёмному коридору, где раз от раза встречались горящие факелы. За их спинами послышались шаги одного из Инквизиторов. Пельсо не смогла удержаться от энтузиазма, развернулась и пошла назад, тем самым давая время суженому сбежать.

Керсан с мальчиком вышли сзади огорода. Здесь пасся конь Мишка, не подозревая того, что возле дома творились небывалые страсти. Керсан посадил мальчика вперёд, сам отвязал верёвку с дубка и присел сзади. Дал шпоры коню. Он встал на дыбы и поскакал в галоп. Ночь продолжала шествовать над миром. Звёзды светили всё также холодно и ядовито. Всё спало в округе. Только два путника скакали в неизвестном направлении, чтобы уйти из лап Священной Инквизиции.

Странники остановились возле рощицы, растущей посреди поля, развернули коня в другую сторону и хлопнули его по массивному крупу, спрятавшись в кустах. Мишка убежал. Через некоторое время, двое всадников с оголенными саблями проскакали мимо затаившихся путников и скрылись за лесной просекой. Керсан с Румером вышли из укрытия. Охотник развёл руки над головой и начал читать заклинание. Со стороны, откуда Керсан приехал, ехал одинокий всадник, размахивая оружием. Оно было похоже на ятаган, но издалека они все похожи друг на друга. Как только портал открылся, Зорген с мальчиком вошли в него. Неведомый всадник в балахоне проскользнул следом. Портал захлопнулся со звуком горна.

* * * *

Маронсоль зашёл в часовню. В ней повсюду горели свечи. Пол напевал песнь веков под тяжестью человеческого тела. В конце комнаты стоял толстый дубовый стол, на котором стояли чернильница с пером и подсвечник с тремя горящими свечами. Рядом с ним подставка для книг. На этой подставке лежит толстый слой бумаг в развёрнутом книгой виде.

Кто-то незаметно подкрался к уже взрослому Марону. Мальчик почувствовал холод острой, словно ярость тигра, стали на коже своего горла. В руке человек держал с широким лезвием нож. Он тяжело дышал под грузом прожитых лет. В его крови кипела месть. Он хочет мстить за то, что не дают ему раскрыть глаза людям и познать истину всего святого и не святого. Марон вцепился в руку невидимого врага, сделал выпад на месте под ней, оттолкнул напавшего, развернулся и увидел его.

Генрих Крамер. Его густые с проседью бровей и черные, словно ночь, глаза знал каждый юродивый в округе. Крамер скинул капюшон с макушки, чтобы не мешал. Он ухватил нож удобнее, сделал шаг и замахнулся оружием. Марат отпрыгнул. Он взял табурет и ударил им по руке Генриха, чтобы выбить нож. Оружие отлетело в сторону. Крамер упал, чтобы поднять холодного друга и попытался подняться, но Марат не дал ему это сделать. Он просто объяснил, что пришёл за ним живым. Церковь хочет допросить отшельника, запретить заниматься деятельностью Инквизитора и изгнать из святых земель.

– Послушайте, господин Крамер! Вас никто не станет закрывать в темнице и сжигать на костре?!

– Тогда для чего Вы явились ко мне, кардинал Маронсоль?! – злобно спросил Генрих.

– Совету необходимо, чтобы Вы предъявили все основные факты и доказательства по сожжению тех несчастных людей в Гонге! Совет уверил остальных Инквизиторов в том, что половина сожженных людей – это были просто крестьяне, чьи дети остались без родителей! – объяснил парень.

– Римский Папа – наш родитель! Он всем народам голова! Что ж! Значит, как в кучи сгребать семьи целых посёлков – так мы герои; а как сиротами детей оставлять – так Крамер готовь шею на плаху! Не пойду я с тобой никуда! Пусть твой Совет заплюёт друг друга от возмущения! Если уберёшь ногу с меня, то я встану и уйду отсюда навсегда!

– Что ты укладываешь в дорожный мешок? – продолжал допытываться Марон.

– Это труд всей моей жизни! Теперь уходи! Совет ждёт от тебя показаний! Иди! – Крамер отпустил парня с весомой информацией.

Марон поверил ему на слово. Парень убрал ногу со спины Крамера и пошёл в сторону выхода. В этот момент монах встал на ноги и подобрал с пола нож. Воин уже шёл по коридору. Крамер сжал лезвие ножа в ладони, метнул оружие в сторону кардинала и ухватился за свою ладонь. Нож врезался промеж лопаток. Марон упал на колени, но был ещё жив. Крамер подбежал к нему, выдернул нож из спины, тут же закрыл ладонью рот и перерезал парню глотку.

– Когда я ухожу, то никогда не оставляю свидетелей! Пора бы уже Совету осознать это! – прошипел Крамер на мёртвое, но ещё тёплое, тело кардинала.

Генрих Крамер вернулся в часовню и собрал оставшиеся архивы по «Молоту ведьм». Ночью он вышел из здания, но его на месте схватили Инквизиторы и отвели на Совет. Церковный Совет Инквизиции закрыл дело Крамера тем, что его поместили в психиатрическую лечебницу, откуда он не вернётся в обитель церкви уже никогда.

* * * *

Пельсо шла бодрым шагом на встречу к неведомому врагу. Его шаги становились всё ближе. Девушка остановилась, опустив остриё ятагана вниз к полу. Она готова на любой исход битвы. Она готова даже на собственное пожертвование ради спасения своей семьи. Она любит справедливость. Она гений и кумир бойцовского искусства. В ней связаны в один узел семейный уют и радость детей, первый поцелуй мужчины и желание жить ради него, радость восходу Солнца на рассвете и звезда надежды на светлое будущее.

Инквизитор появился в свете близ висящего факела. Его сабля смотрит вниз, как ятаган девушки. Он смотрел острым взглядом на Пельсо. Девушка на него. Его чёрный балахон, свисал на парне словно драная тряпка на кольях ограды. Его левое колено подрагивало от страха, но он был готов отдать свою жизнь за Ватикан. Он не узнает, что скоро перестанет существовать Священная Инквизиция. Он не знал ничего о своём будущем. Он не знал, что если выживет в этом бою, останется простым пастырем с руками по локти в крови. Он останется пастырем, чтобы замаливать свои тяжкие грехи. Он молодой и красивый неопытный Инквизитор. Он заражён злом.

Настал час правосудия. Добро сражается против Зла. Мужчина готов биться с женщиной. Их обоих сейчас не интересует жалость друг к другу. Они оба безжалостные враги друг другу, готовые впиваться в тело и рвать на куски. В их глазах горел огонь мести, но у каждой стороны эта месть разная. У каждого свои мотивы быть здесь, в этом подвале, с оружием в руках.

Инквизитор сделал первый шаг на встречу к своему врагу. Пельсо последовала его примеру, но прижала ятаган обеими руками к лицу. Инквизитор крутанул несколько раз саблю в руках, показывая своё мастерство. Он шёл бодро, не прихрамывая. В его глазах зажегся огонёк надежды на победу. Пельсо уже в трёх сантиметрах от него. Взмах руки со стороны врага. Девушка блокируется ятаганом. Слышится лязг металла о металл. Скрежет по стене. Новый взмах и вновь защита. Сабля упала на пол. Пельсо держала одной рукой ятаган, другой поднимает оружие врага.

– Шелохнёшься хоть на шаг, оставлю твои яйца себе на память! Ты меня понял!? – прошипела девушка.

Пельсо прижала парня к стенке, прижав к горлу его же саблю. Молодой человек тяжело сглотнул слюну. Он начал учащённее дышать. В его глазах показался страх. Он понял, что проиграл этот бой простой крестьянке. Это позор как для него, так для его будущих детей. Пельсо жадно пила его страх, понимая, что он в безвыходной ситуации. С одной стороны ей жаль этого паренька, но с другой – он мог убить девушку в любой момент. Последнее, что осталось сделать с врагом – узнать причину визита Инквизиторов в дом семейного друга.

– Мотивы прихода в этот дом?

– Что?

– Причина прихода в этот дом? – повторила вопрос девушка.

– А что это Вы так всполошились? Знать и у Вас не чисто в жизни?

– Заткнись и отвечай на мои вопросы! – сквозь зубы прошипела Пельсо, надавив лезвием на горло Инквизитора.

– Хорошо! Хорошо! Я скажу! До Ватикана дошли показания десяти свидетелей о том, что видели, как этот мужчина напевал что-то себе под нос! Мы решили проверить его дом и оценить ситуацию в целом! Мужчина вышел с оружием в руках! Он нацелился на меня и хотел стрелять! – завопил Инквизитор.

– Он бы не стал стрелять! Он просто хотел узнать, какого чёрта ты бродишь возле его дома! Тебе бы, я так думаю, тоже не понравилось!

– Я тоже стал бы разбираться, но не ругательством и угрозой застрелить! – возмутился Инквизитор. – В нём сидит сам Диавол! Мы осмотрели весь дом и ужаснулись, когда увидели повсюду оружие! Диавол любит потешаться, таким образом, над людьми! Понимаете!?

– Я не понимаю, потому что этот человек зарабатывает на жизнь охотой на зверя как может, чтобы прокормить своего маленького сына! Между прочим, по вашей вине он работает от рассвета до заката, не покладая рук! Ваши люди сожгли его жену, которая вела благочестивый образ жизни!

– Она была ведьмой! – возразил Инквизитор.

– Это ты колдун, распоряжающийся чужими судьбами и повелевающий самой смертью! Это всех вас надо предать анафеме и сжечь на костре! Всё! С тобой уже бесполезно разговаривать!

– Где мальчишка?

– Мой суженый позаботится о нём, где бы они не были!

– Он должен быть передан Господу в храм!

– Он нет, а ты должен вернуться в свой город или остаться здесь в виде гниющего куска мяса! Решать тебе и никому более!

– Вы мне угрожаете? Инквизитору?

– Ты сопляк, а не Инквизитор! До него ещё дожить надо!

– Я доживу!

– Вперёд и с песней! Я всё сказала! Уходи пока я добрая! – Пельсо бросила саблю в сторону и пошла назад.

Парень какое-то время стоял в недоумении. Он не понимал, что таинственная незнакомка пыталась его спасти от гибели. Он не подозревал, что в любой момент может пасть намертво. Его влекла жажда мести. Он подошёл к стене, взял саблю и почувствовал, как в его крови закипает сила. В его груди кипела гордыня.

Тьма. Свет. Снова тьма. Инквизитор нагнал своего врага. Лязг. Крик. Стон. Что-то врезалось в грудь. Какая-то жидкость стекает под одеждой. Слабость. Головокружение. Страх. Ноги подкашиваются. Лезвие сабли, что торчало из груди, поползло вверх, распарывая брюхо. Грузное тело упало на земляной пол. Кроткое дыхание. Кто-то повернул умирающее тело на спину, стянул одежду и вновь вонзил саблю, уже прямо в сердце. Кто-то плюнул на лицо поверженного врага.

– Сдохни, сука! – прошипел голос.

Невидимый враг переоделся в одежду поверженного, чтобы его никто не заподозрил. Он подошёл к дому, где стояли кони Инквизиции, ноги бросил в стремя, присел в седло и дал шпоры коню. Неизвестный умчался в сторону леса. С тех пор в посёлке Монтельвью этого незнакомца никто не видел. Местные пииты сложили о нём песнь как об одиноком призраке, бродящем по ночам в поле, возле леса.

Часть 2 – Гнев Богов

Глава 1 – Портал времени.

Часто люди не задумываются о скрещивании параллельных миров или реинкарнации душ, а ведь всё это есть на самом деле. Так Рунер стал свидетелем собственной судьбы. Его родители – крёстные, если это можно так назвать, а настоящие отец и мать остались в далёкой пыли Средневековья, сожжённые на кострах. Парню их очень жаль, но ничего с этим не поделать. У крёстных родителей родной сын исчез в том же времени.

Сейчас надо думать не о том, как могло бы быть тогда, а как может быть в новом мире. Железные кони ездили на одной жидкости. Железные птицы летали, не взмахивая крыльями. На каждом шагу встречались столбы с зелёными и красными фигурками людей. На дорогах полосы краски. Только небо осталось таким же голубым и вечным, как в том мире, откуда Рунера забрали опекуны. Но за десять лет он уже привык к этой дикой природе.

Утро Рунер, он же Максим, встретил с приподнятым настроением. Двухметровые стены ни чуть не пугали его древнее мировоззрение. Со стороны подушки зазвенел сигнал в квадратной штуке с кнопками, которую местные называли мобильным телефоном. Прикрывая зёв одной рукой, Максим взял телефон и отключил сигнал. Приведя себя в порядок, Максим направился на кухню.

Кухня была в домике небольшой, метра полтора всего длиной. В углу кухни стоял холодильник, а на нём телевизор с видеомагнитофоном. С правой стороны стены старенький шкафчик из сосны, в котором хранилась вся утварь – посуда и еда. Левую стену кухни украшали веники, фигурки домовых и цветы. Посреди кухни стоял небольшой деревянный стол и четыре табурета.

Позавтракав бутербродами с молоком, Макс вышел из кухни. В прихожей одел драповое пальто на свою худощавую спину, накинул на макушку шляпу и был таков. Время уползало постепенно вспять и Максу приходилось торопиться на автовокзал. Проверив в карманах ключи, документы, телефон и пачку сигарет, вышел на улицу.

На удивление Макса, Икарус приехал по расписанию. Людей оказалось на платформе мало, человек пятнадцать. Дверца автобуса открылась. Когда подошла очередь, Максим предъявил заранее купленный билет шофёру и прошёл на своё место под номером восемь. У окна рядом с Максом присел парнишка лет шестнадцати. Автобус закрыл двери и потихоньку, будто нехотя, выкатил на трассу. Луховицы остались позади. Парни всю дорогу молчали. Оба слушали музыку, что доносилась до ушных раковин из наушников. Изредка лишь перекидывались фразами и вновь замолкали. Обоим под музыку хотелось дремать. Так Макс и уснул на песне группы Беломорканал «Блатарь».

В это короткое для сна мгновение Максу снилась девушка. Она красива, белокура, с разноцветными глазами. Возлюбленные во сне идут под ручку, словоохотливо рассуждая о будущем, доме, детях и всём прочем далёком и чуждом для реальности Макса. Возлюбленные встретились губами в сладком поцелуе. Потом наступила непроглядная тьма и сон прервался.

Шофёр резко тормознул у предпоследней остановки. Макс проснулся и больше не смог уснуть. Единственное что его посетило, так это чувство сожаления – такой сон не может длиться бесконечно, потому что в реальности это сделать невозможно. Невозможно познакомиться с девушкой, которая поняла бы твой внутренний мир и приняла бы тебя таким, какой ты есть. После этого термин «невозможно» встал, как кость в горле и ничего с этим поделать нельзя. Ведь и крёстные могли бы не встретиться на своём жизненном пути, если б Керсан не занимался колдовством. Он обучился этому делу по книге, а у Макса даже уроков его опыта не имелось, чтобы хоть как-то повлиять на свою судьбу.

Икарус продолжал гнать на сто километров в час по спидометру. Отдыхающие в салоне пассажиры начали оживляться. Некоторые из них уже подошли к дверце в ожидании остановки. Водитель автобуса разговаривал по телефону. Где-то сзади смеялись девушки над анекдотом, который травил изрядно пьяненький мужчина. От нечего делать Макс просто повернул шею в сторону окна. За ним над горизонтом вышло Солнце. Оно освящало всё вокруг розовым светом. Рассвет. Где-то вдали полей проехали трактора, вспахивая землю. Низко над землёй летали птицы. Близится поздняя осень.

Машина остановилась. Максим вышел из автобуса вслед за остальными людьми. Возле Автовокзала парня встретил старый приятель. Друзья обнялись и поприветствовали друг друга. Он так крепко сдавил Макса в объятьях, что тот боялся выплюнуть лёгкие. Он указал рукой на машину, возле которой стояла симпатичная девушка лет двадцати двух. Она – водитель.

Девушка имела во внешности что-то притягивающее людские души – каштановый оттенок волос, чёрные брови в разлёт, толстую форму губ, широкий взгляд, глаза серого цвета, носик с лёгкой горбинкой. Она была одета в джинсы и джинсовую рубаху. На ножках её мягко красуются белые кожаные кроссовки с чёрной поперёк полосой.

Товарищ познакомил Девушку с другом. После чего все трое расселись по своим местам. Старый автомобиль, серый «ВАЗ – 2199» плавно выкатил на трассу и поехал в сторону Торгового Дома «Барс на Московском».

Рязань. К её серости надолго привыкать не придётся, но ощутить за эти сутки тяжесть веков не составит труда. Всё вроде бы то же самое – те же дома, те же машины, те же заводы, те же расценки в магазинах. Нет ничего разного между городами-соседями великой страны. Ведь когда-то, как рассказывал отец Керсана ему, была страна другой, той, которой не вернуться уже никогда. В той стране всё было за копейки. Каждый мог стать чуть ли не миллиардером и купить себе хоть весь мир. Получается, что люди собственными руками разрушили собственные мечты и благодаря этому разучились просто свято верить в будущее. Сейчас же политики пытаются восстановить страну, поднять её из грязи, но одной головы мало, чтобы это сделать. Другие же бояться, что им гланды перережут связями и задавят в суматохе и панике.

Автомобиль остановился возле высотного дома. Макс выскочил из машины, как ошпаренный, захлопнул дверцу и побежал в продуктовый магазин. Товарищ побежал за ним. Друзья забежали в «Пятёрочку», взяли контейнер, ровным шагом прошли мимо прилавков, по пути сметая всё, что нужно для праздника. Свист кассовых аппаратов, гомон впереди стоящих в очереди людей, дребезжание тележек с продуктами за спинами ребят – всё это быстро начинало давить на мозг каждый раз, когда Максим оказывался в магазинах. Пройдя всю очередь, Макс расплатился за покупки, а товарищ помог собрать всё в пакеты. Друзья спешно покинули помещение.

– Слушай, Макс, давай я быстро сейчас всё домой уберу в холодильник и вернусь! Так сказать погуляем на свежем воздухе, развеемся! Хорошо, а ты пока с Маринкой пообщайся!? Я быстро!

– Альберт, ну как-то не удобно одного отпускать! Я тебя даже с Днём рождения, блин, не поздравил толком! – обиженно сказал Максим.

– Ничего страшного дружище! Присядем когда за стол, тогда тост на счастье и скажешь! – убегая с пакетами в руках, откликнулся друг.

– Хорошо!

– Эй, красавец! О чём вы так дружно беседовали в магазине? – улыбаясь, подошла девушка.

– Ни о чём серьёзном! Прошлое вспоминали о том, как на речку вместе ездили, шашлыки делали, гонялись друг от друга и всё невзрачное!

– Ну и как шашлыки?

– Спалили! Пока на покрывало всю еду выкладывали, разбирали её – не доглядели!

– А что было потом?

– Хорошо, что дружище мяса замочил много, ещё достали и положили на мангал! А то так бы одну картошку, запеченную в углях, пришлось грызть!

– Ну, что ты так напряжён!? Я ведь не кусаюсь!?

– Просто не удобно как-то получается! Именинник с пакетами бегает, а мы тут отдыхаем под окнами стоим!

– Ну, ты же должен знать Альберта, его ничем не прошибёшь! Вот кстати и наша пропажа вернулась! – вновь улыбнулась девушка.

– Ну, что приуныли? Вы же творческие личности!? Скоро и я с Вами стану творческой! Мы должны радоваться жизни, потому что о-го-го, глядя на нас, начинают радоваться другие люди! – поддержал нас Альберт.

– Да мы и не грустим! Макс рассказывал, как вы на природу в начале лета ездили и шашлыки спалили!

– Да было дело! Мы после природы умудрились в "More" зайти! Кальяна накурились, да ещё после трёх банок "Ягуара"!

– Альберт, ты же не куришь?!

– Сейчас нет, но когда дружище здесь, я делаю исключение, потому что он приезжает минимум раз в год!

– Ну и как всё закончилось?

– А закончилось всё сном в офисе, где я работал! У каждого подчинённого ключи были! Охрана пришла и говорит «Когда на сигнализацию здание ставить», а мы ей типа «Завтра в обед! Мы сегодня всю ночь будем работать»! Ага, блин, над литроболом! Даже не заметили, как на стульях уснули! – засмеялся Альберт.

– Ну, у вас и приключения!?

– Это по мелочи! Бывало и хлеще!

– Вы чё там, заводилы что ли?!

– Ну, типа того! – сказал Максим.

– Макс, как там твои родители поживают!? – поинтересовался друг.

– Да нормально у них всё! Финансы поют романсы! Отца недавно избрали в Думу, в Москву! Он почему-то уверен, что сможет изменить жизнь в стране!

– Ничего себе! Это он молодец! Как у него со здоровьем, всё в порядке!?

– Да покашливает немного, из-за того, что курить бросает! А так всё здоровёхонько как у младенца!

– Это самое главное! – поддержала Альберта Марина.

– Альберт! Дружище! Ну, может, пойдём домой!? Желудок уже хавать просит!? – поинтересовался Макс.

– Да ребята! Я тоже думаю, что пришло время заправиться! – согласился он.

– Слушай, Макс, а почему ты не хочешь в Думу баллотироваться, хотя бы к нам в Рязань? Отцу проще будет, если там всё прокатит?

– Вы смеётесь надо мной или как? Какая Дума!?У него-то связи, большинство людей, кто за его позицию! Мне же быстрей рога обломают, прежде чем выслушают! Не хочу! Да и политик из меня никудышный!

– А что здесь негативного ты видишь, брат!? У тебя, насколько я знаю, много интересных идей! Вполне можешь изменить как свою бродяжью судьбу, так и судьбы всего рязанского народа!

– Ага, или ускорить ход свинцовой пули из снайперской винтовки! Лотахам в политике не место и без моего голоса как-нибудь справятся дармоеды, слишком много людей обмануто, да городов раздарено! Хочу жить спокойно, чтоб ни Инквизиции ни беспредела не видеть! В общем, как любой крестьянин Российской Федерации! Ещё б зарплату рабочему классу платили по достоинству, вообще бы за политику никак не говорил! Альберт, мы с тобой простые продавцы на данный момент! Ну, зачем говорить о том, о чём на верхах всё всем известно! – улыбнулся Максим Зорген.

– Нет, где-то я с тобой согласен, но вот этот пессимизм в тебе меня не устраивает! Сейчас я открываю дверь, мы раздеваемся, проходим в зал и ты нам с Маринкой поёшь песни, чтоб за душу взяли, собственные! Идёт!?

– Идёт! Только у меня ж сопли по бумаге размазаны, а не песни!?

– Ага! Особенно на твоей странице в PROMODJ, где одна песня всего на всего – пятьдесят одно прослушивание за неделю и два положительных комментария!

– Да ну какая это песня, воспоминания моего отца, излитые на бумагу вот и всё!

– Хорошо, а твой сольный концерт у нас в МКЦ, что прошёл год назад! Я на нём был! Скажу честно, все выходили оттуда со слезами на глазах или задумчивыми! Это уже о многом говорит! Кстати, ты колоссально спел эту самую «Игра богов», с таким надрывом души! Я никогда не забуду этот концерт и даже не пожалею, что приходил на него! Слушай, а вот этот стол на сцене, на котором стояли горящие свечи и букет хризантем – кто так придумал сделать? Очень оригинально получилось! – подмигнул Альберт.

– Да, оригинально! Это я и придумал! Хотел просто создать обстановку тепла, уюта для зрителей! А что касается остального – ты мне просто льстишь! – войдя в распахнутую дверь квартиры, сказал Макс.

– Ничего подобного! Раньше я никогда такого голоса от тебя не слышал! Ты занимаешься вокалом у артистов?

– Брат, ну какие артисты!? Я просто долгое время вслушивался в голоса из аудио записей известных бардов и просто тренировался сам! Когда у меня получилось выйти с тенора на баритон, остановился на последнем! Иногда, в зависимости от песни, меняю голоса – где-то мягче, а где-то грубее! Ну, ты ж знаешь, что мне никогда не добиться тех же высот, что скажем у Стаса Михайлова?!

– Извините мальчики, но, насколько мне известно, Стас Михайлов сначала играл по кабакам, ему долгое время не удавалось пробиться!