Текст книги "Трое в «копейке», не считая зайца Митьки"

Автор книги: Владислав Крапивин

Соавторы: Александр Кердан,Сергей Аксёненко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

С. Аксененко, А. Кердан, В. Крапивин
ТРОЕ В «КОПЕЙКЕ», НЕ СЧИТАЯ ЗАЙЦА МИТЬКИ

_{Путевые заметки}

ТРОЕ В «КОПЕЙКЕ»,
НЕ СЧИТАЯ ЗАЙЦА МИТЬКИ[1]1
  «Это почему не считая? – возмутился Митька. – Да, можно сказать, я из вас – самый главный!»
  «И то правда, – согласились мы. – Ты один не ныл, не уставал, доблестно бодрствовал всю дорогу. Наверное, потому и видел куда больше каждого из нас… Ну а что названье такое получилось, так это дань литературной моде, подражание Джерому…»
  «У вас, людей, всегда так – моды, подражания, а нам, зайцам, от этого одно горе! И когда наконец вы…» (Прочее опускаем по соображениям этики.)


[Закрыть]

ВСТУПЛЕНИЕ ОДНОГО ИЗ АВТОРОВ

Я долго колебался: включать ли в Собрание сочинений эти путевые записки. Но, посоветовавшись с друзьями, все же решил: включу. Книжка – коллективная, но все же на одну треть – моя (к тому же я еще и редактором был). Только я убрал из текста включенные туда рассказы моих соавторов и очерки С. С. Крапивина. Не потому, что они чем-то портят вещь, а потому, что уже опубликованы в других местах, под именами своих единственных авторов и неловко использовать их сейчас, вставляя в книжку под своим именем.

Без этих вставных произведений «Трое в «копейке» стали, конечно, легковеснее (во всех отношениях), но в то же время обрели дополнительную динамичность – будто наша машина мчится без остановки. По сути дела, почти так оно и было…

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Чтобы вернуться, надо уехать. Эта простая формула когда-то приходит на ум каждому, заставляя вспомнить пушкинское: «им овладело беспокойство, охота к перемене мест…», побуждая собираться в путь, разрывая оковы домашнего уюта, привычного ритма жизни, вызывая недоумение, а то и просто непонимание близких родственников: куда, зачем, почему?

Не скроем, эти вопросы не раз слышали и мы – участники автопробега «БЕЛУР» (то есть «Белоруссия – Урал»), который затеяли в конце мая первого года второго тысячелетия от Рождества Христова (именно так вели счет времени все известные нам путешественники, на которых совсем не зазорно равняться). Справедливости ради заметим, что удовлетворить вполне законное в этом случае любопытство родных и знакомых было делом нелегким хотя бы потому, что мы сами не могли сформулировать коллективный ответ на все эти «зачем» и «почему». Нет, пожалуй, такого однозначного толкования и теперь, когда все уже позади, и все же стоит попытаться ответить, для чего человек пускается в непростое путешествие, или «вояж», как говорили наши славные предки, какая нелегкая сорвала с места нас самих, заставив пережить много всего: и веселого, и не очень…

После недолгого обсуждения, или дискуссии (как вам больше нравится), мы решили предать гласности наш бортовой журнал, который с точностью до минуты зафиксировал наше пребывание во временных и пространственных координатах (в обычном измерении) и отразил, пусть и фрагментарно (в беседах, которые мы вели, и лирических отступлениях, на которые побуждала нас окружающая природа и приступы вдохновения), куда уносили нас наши мысли, чувства, память, не подчиняющиеся этим и другим координатам, но так или иначе связанные с ними.

Прежде чем дать старт путешествию, необходимо представиться и сказать несколько слов о том, как, собственно, зародилась его идея.

Итак, Сергей Алексеевич Аксёненко, именуемый в дальнейшем С. А., – бессменный капитан «Лайбы», «Ладушки», «Девочки» (нашего замечательного автомобиля, несколько фамильярно названного в заглавии «копейкой»; для нас-то ей просто цены нет!). По жизни С. А. – полковник запаса, герой Афганской войны. Сам С. А. себя героем не считает, но орден Красной Звезды, полученный не за ранение или контузию, а за прямое участие в боевых действиях, свидетельствует о многом. Литературный персонаж повестей и рассказов А. Кердана, Е. Пинаева, Е. Бунтова, А. Драта, великолепный рассказчик и живой носитель традиций офицерской чести.

Александр Борисович Кердан – А. К. Штурман автопробега, летописец, начфин, время от времени фотокор (и видеокор). В литературных кругах больше известен как поэт и прозаик, координатор Ассоциации писателей Урала. Среди военных людей снискал популярность как постоянный корреспондент журнала Министерства обороны России «Ориентир» по Уральскому военному округу. Полковник, готовящийся к увольнению в запас. Диплом утверждает, что он еще и кандидат философских наук, но в экспедиции это никак не проявилось.

Владислав Петрович Крапивин – В. П. (а не В. П. К., как он настаивал – хватит с нас полковников, а то добрые люди скажут, что это не автопробег, а экспансия). Командор и телеоператор, начальник автомобильного кормового отсека, главный распорядитель коньячных запасов вояжа. Вообще-то классик российской литературы и не только детской (не надо морщиться, Командор! Мы знаем, что вы от звания классика всегда открещиваетесь, но из песни слов…). При этом – начинающий поэт, подающий, впрочем, большие надежды.

Заяц Митька (здесь и далее без всяких аббревиатур) – взадсмотрящий экспедиции. Хороший товарищ. Литературный персонаж Владислава Крапивина, его же верный помощник в борьбе со Змием зеленым и вообще всякими отрицательными явлениями. Главный мудрец и третейский судья автопробега.

Что же касается идеи, так она, как принято считать, витала в воздухе. Однажды мы вчетвером, конечно же, с Митькой, собрались в стылый зимний вечер за рюмкой крепкого уральского чая, заговорили о вялотекущей жизни, каковой она представилась каждому, несмотря на разные дела и заботы, стали вспоминать, какие яркие события и даты ждут нас впереди (именно так, ностальгия по будущему!).

– А ведь скоро тебе, С. А., стукнет пятьдесят! Небось ресторан закажешь или на шашлыки народ на дачу вывезешь?

– Я бы, друзья, вообще уехал куда-нибудь из дома в этот день – и подальше…

– Праздник зажимаешь…

– Нет, дело не в этом. Ведь, пятьдесят лет бывает, как и восемнадцать, один раз в жизни, и хочется отметить их как-то необычно…

– Скажем, в полвека пол страны отмахать на машине. А что, слабо?

– Да нет, если вы со мною поедете.

– А вот возьмем и поедем!

От застольного разговора до реализации намеченного – дистанция огромного размера, как говаривал один из грибоедовских персонажей. Зачастую разговоры так и остаются благими намерениями. Но тут зерно упало на благодатную почву и ближе к весне стало давать первые всходы. С. А. отогнал автомобиль на СТО, где мастера привели «Лайбу» в божеский вид, перебрали двигатель, осмотрели ходовую часть и т. д. и т. п. В. П. и А. К. занялись сбором средств для автопробега, разработкой маршрута, определением мест ночевок и экскурсионной программы (да простится нам сей канцеляризм). И все вместе, подбадривая друг друга телефонными звонками, вели дипломатические переговоры с супругами (хорошо Митьке – никого убеждать не надо!), готовили их к длительной разлуке. У В. П. ситуация осложнялась еще и тем, что время отъезда автоматически совпало с надвигающимся юбилеем жены Ирины Васильевны.

Наконец все переговоры и подготовительные мероприятия позади. День выезда намечен. Мы выезжаем – теперь или никогда!

ВТОРНИК, 22 мая 2001 года

11.15. С. А. заехал за А. К. на улицу Крауля. Выезд к Командору. На спидометре 282 километра. Заправка 45 литров – 375 рублей.

11.30. Мы у В. П. Погрузка. Фото на память сделал какой-то незнакомый мужчина, с зэковскими наколками на руках, чем вызвал у отъезжающих легкую тревогу: уж не пасет ли, когда никого не останется в квартире. Правда, успокоили сами себя – он же не знает, что у В. П., кроме двух котов, дома нет сейчас никого, да и дверь в подъезд железная с засовом…

12.02. (Запись рукой В. П., что вообще-то большая редкость, поскольку главный пишущий – А.К, что в дальнейшем не оговаривается). Едем по городу. Под руководством штурмана А. К., который не только руководит движением, но и рассуждает на поэтические темы, тем не менее есть надежда, что из родного города мы все-таки благополучно выедем. Поедем через Уктус! {И вовсе мы не поехали через Уктус, хотя это и место бывшего проживания Командора. Экскурсию туда можно осуществить и на троллейбусе. Нас ждут великие дела! – Прим. штурмана.)

13.42. (Запись рукой В. П.) Остановились неподалеку от Каслей на берегу живописного озера, по утверждению А. К., это места, похожие на Ситху, описанную им в историческом романе. Состоялась акция поздравления юбиляра (ведь С. А. сегодня – 50!), вручение ценных и не очень ценных (но от всего сердца) подарков и отмечание данного факта (увы, для именинника только минеральной водой). Решение нескольких насущных оргвопросов, а именно: создание общей кассы и назначение начфина. Митька сдавать деньги категорически отказался под предлогом, что он все-таки заяц, а зайцы всегда ездят бесплатно.

14.18. Выехали с места обеда в сторону Каслей. Проезжаем город. А. К. рассказывает о нем. Он сподобился для своего журнала сочинить материал о каслинском народном промысле и теперь пространно цитирует его. В. П. более всего заинтересован сведениями о «фирменном» каслинском пироге. А. К. сообщает:

– Что касается каслинского пирога, то, если вы гость города, вас без его дегустации просто не отпустят. А когда вы его отведаете, то неожиданно для себя поймете: если мужчину кормить такими пирогами, он просто не может не быть мастером своего дела…

14.30. Проезжаем город Карабаш. Иссиня-черные отвалы породы. Красные дымы над медеплавильным комбинатом, за который идет война, совсем как за екатеринбургский Химмаш. В конфликт оказались втянуты и губернатор Челябинской области, и федеральное руководство. «Страдающий залог» в таких ситуациях – всегда рабочий люд. Вообще окрестности Карабаша напоминают сталкеровскую зону Стругацких: те же мертвые реки, голые пространства, покрытые какой-то медной накипью, абсолютно безлесая гора… Поскорей отсюда!

17.20. Едем по Южному Уралу. Спуски и подъемы, горы, поросшие синим сосняком. На одном из крутых спусков за Златоустом – авария: «Джип» в лепешку и огромный грузовик поперек дороги. Милиция и «Скорая помощь», но по виду «внедорожника» помогать там уже некому. А. К. о «новых русских» – люди-однодневки. Потому и торопятся все взять от жизни: «бабки», удовольствия, власть, что жизнь у них коротка, как у насекомых…

То ли от увиденного, то ли под воздействием коньяка после отмечания дня рождения С. А. В. П. и А. К. занялись совместным стихосложением.

 
Какие тучи грозовые
Висят сурово над хребтом…
Зовут дороги завитые,
А мы же, вытянувши выи,
Сидим почти уже «косые»,
А именинник трезв при том.
 

18.17. Преодолеваем Главный Уральский хребет. А. К. выдает двустишие, с которым сложно поспорить:

 
Перевалив хребет Уральский,
В Европе очутились мы…
 

В. П. присоединяется к нему, и они вместе (в основном В. П.) сочиняют следующее:

 
Длинней, чем очередь в сберкассу
В момент дефолта и инфляции,
Казались улицы Миасса
(При нашей там ориентации).
Сто переулков с отворотами
И три моста…
Внизу река – одна.
Богата ж ты мордоворотами,
Родная наша сторона.
 

Что касательно «мордоворотов», не знаем, может быть, это и поэтический вымысел, а вот Миасс, на самом деле, запомнился нам как нескончаемо длинный пыльный мегаполис. С. А. и А. К. он напомнил Пермь, где они вместе когда-то служили (она протянулась вдоль Камы километров на семьдесят!). В. П. в Перми не служил и на воспоминания о ней не отвлекался, поэтому продолжил стихотворчество:

 
Сколь ни гляди, а впереди – гора,
Чернеет мрачно, словно горб верблюда.
И шашлыка мне хочется с утра…
 

Но тут цинично вмешался начфин А. К.:

 
Мы проживем и без такого блюда!
 

Сущая правда, средства надо экономить: вся дорога еще впереди… (Это размышления все того же А. К., не нашедшие, к слову, понимания у сотоварищей, кроме зайца Митьки, как было уже замечено, существа неприхотливого и, главное для нашего бюджета, – не плотоядного.)

18.50. Проезжаем Усть-Катав – один из городков Челябинской области. На спидометре 709 км. Заправляемся 20 литрами бензина за 170 рублей.

19.15. Дважды в течение нескольких минут пересекаем речку Ук. Два «Ук» неблагозвучно складываются вместе в один утробный звук. Показался город Аша. Как написано на въезде – город металлургов. Первая пришедшая на ум рифма: «Аша – здесь не найдем мы ни шиша» – оказалась ошибочной. Вдоль дороги – сплошные базары, на которых продают всевозможные изделия: игрушки, велосипеды, еловые веники, газовое и пневматическое оружие, спасательные круги и полотенца… Короче, что производят, то и продают (очевидно, продолжается практика отоваривания рабочих собственной продукцией вместо зарплаты, или просто воруют).

В. П. замечает: хорошо, что ядерные боеголовки еще не продают у обочин. Их ведь тоже где-то здесь производят… Действительно, хорошо! Впрочем, еще лучше, что нас не покидает лирическое настроение. С. А., которому приходится в одиночку крутить штурвал, не устает удивляться рифмованному потоку, исторгаемому А. К. и В. П. Это своего рода поэтический турнир. Вот строчки, сочиненные в эти минуты Командором:

 
Вперед мы смотрим озабоченно:
Но где же ты, Башкирский край?
Здесь только рынки по обочинам —
Где все, что хочешь, выбирай!
 

А это А. К.:

 
Прозаик утирает нос поэту —
На каждом километре по стиху…
Но должен я заметить, что при этом
Он мне не наливает коньяку!
 

20.00. Переезжаем границу Башкирии, но «женская тема» не отпускает. В этой связи А. К. выдал экспромт:

 
А в Башкирии, как в Ассирии,
У брюнеток глаза в разрез…
Слава Славе Курбангалиеву!
Слава славе КПСС!
 

При чем здесь никому не известный С. Курбангалиев (хотя А. К., как автор этих строк, и утверждает, что служил в его полку такой солдат и он был отличником СА – просим не путать с С. А., Сергеем Аксененко) и тем более «Слава КПСС», который вообще нигде не служил, для нас самих остается тайной. В свое оправдание можем заметить, что о слабом поле говорим в дороге только потому, что разлука с домашними еще настолько иллюзорна, что можно говорить о женщинах шутливо и это не воспринимается пошлостью (в нашем кругу, по крайней мере). Иначе разве посмели бы мы цитировать вот эти строки, вышедшие из-под пера В. П.?

 
Сэкономив литр бензина,
Купим даму из резины…
И такой интимный штрих —
Куклу делим на троих.
 

20.30. Мы в Башкирии. (Башкирия – это ведь Южный Урал, хоть по воле чиновников и оказалась в Приволжском федеральном округе.) Сильный и короткий дождь, похожий на штыковую атаку (невольные ассоциации с недавним рассказом). По обе стороны дороги желтые от цветов пригорки (желтое мелкоцветье, по словам В. П.). Споря о том, что за цветы, решили перейти на московское время (хотя позже выяснили, что башкиры живут по нашему, уральскому).

Первые придорожные надписи на башкирском языке: «Херлиерли юл», и тут же перевод: «Счастливого пути». Эти бы слова да Богу в уши!

18.45 мск. Справа на горизонте – столица Башкортостана Уфа. Спустя несколько минут переезжаем реку Белая. Ее когда-то форсировала армия партизан Блюхера, о котором наш общий знакомый В. Т. Станцев написал прекрасную поэму. Впрочем, кое-кто вспоминает о легендарном начдиве как об очень жестоком человеке, не жалевшем никого… Может, только так в истории становятся личностями? По крайней мере, еще одному беспощадному лидеру – Салавату Юлаеву – как национальному герою Башкирии поставлен памятник на берегу этой самой Белой в Уфе… И этот последний, как утверждают историки, был кроме всего прочего неплохим поэтом. Поди тут разберись: где – правда, где – ложь?

19.05. В. П. попросил настроить авторадиоприемник на какую-нибудь информационную программу. Уже соскучился по цивилизации. На дружескую критику зайца Митьки, произнесшего сакраментальную фразу: «Ребята, мы же договорились, никакой политики!», отреагировал тирадой: «Я просто хочу узнать, не падает ли на Землю очередной астероид».

Ну, что поделать? Человек Вселенной…

А. К. Митькино высказывание отпарировал так: «В Древней Греции людей, которые не занимаются политикой, называли идиотами. Неужели мы на последних похожи?» Заяц уклончиво промолчал.

19.07. Проехали милицейский КДП. Не остановили… Это как же негативно должна в глазах народа зарекомендовать себя ГАИ, если не только у законопослушного водителя С. А., но и у столь же законопослушных пассажиров В. П. и А. К. (не говоря уже о Митьке, который заметил, что «ментов» боится больше, чем волков) такая негативная реакция?! Кстати, кто-то вспомнил, что первые регулировщики появились в Париже в 1899 году. Следовательно, дорожная полиция (милиция) существует всего-навсего сто с хвостиком лет и так уже надоела всем, ради кого была придумана: и автолюбителям, и их друзьям… А может, мы зря о гаишниках так?..

19.20. Заправка – 25 литров АИ-92, 210 рублей. На спидометре 893 километра.

19.45. Вырвались из-под дождевой стены на солнце. Оглянулись назад – весь горизонт сиренево-свинцовый, только чуть сбоку гряда бело-серых облаков. Так и хочется сказать по-булгаковски: «Белые кипящие облака неслись впереди напоенной черной влагой и огнем тучи».

Глядя на эту величественную (без преувеличения) картину, С. А. рассказал о смерчах, с которыми встречался в Афганистане…

20.00. Остановились на ночлег у гостеприимных армян в кафе «Оганез» близ деревни Восточная, в 120 километрах от Уфы. Скромный праздничный ужин (наконец-то и юбиляр смог выпить 100 грамм коньяка!). Пригласили за свой стол одного из строителей этого кафе, Роберта Меликяна. На контакт первым пошел С. А. Он много жил и учился в Закавказье. Одна из его двоюродных сестер – армянка, и Сергей немного говорит на их языке. Роберт-джан (так они называют уважаемых людей) рассказал нам о себе. Он – коммунист с тридцатилетним стажем. Всю свою сознательную жизнь проработал «шабашником» в России (что только не строил: от коровников до дворцов!). А вот со своим домом не повезло. Меликян родом из Ленинакана. Его дом разрушен землетрясением. В Спитаке погибли его мать, брат и четыре племянника… Очень переживал, что распался Советский Союз. Эти чувства (если отбросить имперское мышление, а говорить о дружбе и порушенных родственных связях) близки и каждому из нас.

Узнав, что С. А. сегодня именинник, хозяева с чисто кавказским радушием специально для нас открыли маленький банкетный зал, где мы и провели пару часов за дружеской беседой. Истинное гостеприимство всегда радует. Мы чувствовали себя как у хороших друзей.

Свою «придорожную таверну» Роберт и его родственники строят с любовью. Можно даже сказать, с вдохновением. Отделывают каждую мелочь. Один из юных племянников (или братьев) Роберта долго о чем-то говорил В. П., показывая на потолок. В. П. виновато пожимал плечами. Роберт наконец перевел: «Мальчик спрашивает – красиво, да?» В. П. обрадованно закивал: узорчатый потолок и правда был красив…

Спали по-царски. Хозяева отвели нам две отдельные комнаты (в одной – Командор с Митькой, в другой С. А. и А. К.), а сами ночевали в холле. Ночь прошла без происшествий. Дежурный присматривал за «Лайбой», которую оставили у входа на площадке. А. К. только сетовал на богатырский храп С. А., как будто сам не храпит…

СРЕДА, 23 мая

3.30 мск. Подъем. Умывание. Завтрак.

4.33. Попрощались с дежурным, не забыв спросить его, что это за скульптура девушки, покрашенная бронзовой краской, стоит в углу.

– Это – хоскен ахчи (золотая девушка), талисман нашего заведения.

– Будем знать и расскажем друзьям о вас, чтобы все они здесь останавливались.

– Спасибо вам и добрый путь!

4.40. Выехали на трассу. На спидометре 966 километров.

4.50. Едем. Радуемся хором, что не ночевали в палатке. Романтика романтикой, но клещей в уральских лесах никто не отменял. А мы, как назло, не взяли с собой никаких отпугивающих средств (опытные путешественники, называется…). В. П. и А. К. напевают только что сочиненную по этому поводу песенку:

 
Поручик Голицын, сгибаться не надо,
Когда вам присесть захотелось в лесу,
И клещ не пристанет… к небритому заду.
Держать, Оболенский, свой зад на весу!
 

– Почему к «небритому»? – придирчиво спросил заяц Митька.

– Ну… – засмущались «пииты». – Мы сперва хотели сказать «к небритой щеке», но не получается рифма.

– Сергей Алексеевич, как вы терпите этих рифмоплетов? – обратился Митька к капитану «Лайбы».

– А где взять других? – резонно заметил С. А.

5.30. У дороги – первая дубовая роща. Значит, въезжаем в зону широколиственных лесов. А. К., глянув на карту, утверждает, что сегодня мы пересечем территорию Татарстана, кусок Оренбуржья и потом только окажемся в Самарской области.

B.П. + А. К:

 
От радости душа поет:
Дубы в пути замечены.
Клещ на дубах гнезда не вьет —
Бояться больше нечего!
 

C.А. лишь покрепче сжал баранку и челюсти. А Митька не выдержал:

 
Заткнитесь вы, в конце концов:
Дубовость ваша – налицо.
 

«Пииты» виновато засопели. Но ненадолго. На обочине мелькнуло придорожное кафе со знакомой с детства вывеской «Три пескаря». В. П., чтобы сгладить неловкость за прежнее неудачное «виршеплетство», отозвался четверостишием на излюбленную гастрономическую тему:

 
Признался хозяин нам как на духу:
«Пустили мы трех пескарей на уху…»
И нынче табличка гласит у дверей:
«Харчевня, где нету уже пескарей».
Но есть, между прочим, у нас шашлыки,
И цены, скажу я вам, не-ве-ли-ки…
 

Заяц Митька одобрительно хихикнул.

Но скаредный начфин (а каким еще быть финансисту экспедиции!) и внимательный штурман А. К. сделал вид, что не понял намека, и дипломатично проинформировал:

– Смотрите, знак. Проезжаем границу Башкирии и Татарстана…

5.42. Переехали границу. На спидометре 1054 километра. В воздухе запахло бензином. Наблюдаем нефтекачалки. Идет противовес вверх, идет вниз… Текут нефтедоллары в карман «Татнефти», головной организации той фирмы, где работает С. А.

В. П. с увлечением следит за тем, как справа от машины движется по обочине ее тень и наши тени (в просвеченных «навылет» окнах) соответственно. Вместе с А. К. откликается на это зрелище двустишьем:

 
Жизнь у меня, как у растенья —
Слежу за собственною тенью…
 

– Растения, они по крайней мере не чешут языками, – буркнул Митька.

5.50. Видим что-то напоминающее ветряные мельницы.

С. А. говорит, что это они и есть. А. К. где-то читал о том, что ветряки впервые появились в Малой Азии, в древнегреческих колониях. Использовались они для перекачки воды на поля и обмолота зерна. Массовое же применение ветряных мельниц началось в Персии около 1400 лет тому назад. А сегодня «страной ветряных мельниц» называют Голландию и… Польшу. В последней 868 таких сооружений, причем всем более ста лет! А самая старая находится в деревне Грызла. Ей уже четыреста. Вот в сторону Польши мы и держим наш путь, хотя до западной границы еще ехать и ехать.

6.00. На обочинах наблюдаем грачей, закусывающих червями. Зрелище, даже на такой скорости (а мы идем в среднем сто километров в час), очень забавное. Грач глубоко погружает клюв в рыхлую землю, резким движением, как пробку из бутылки, вырывает оттуда червя. Встряхивает его, нарушая нервную систему бедняги, отчего червь становится прямым и костенеет. Потом птица заученным движением головы вскидывает добычу и заглатывает целиком. Так, как поступали с прямыми клинками средневековые комедианты – глотатели шпаг.

Сей образ, предложенный А. К., позабавил В. П. и С. А., которые, впрочем, посетовали, что «ментов» на обочинах гораздо больше, чем грачей. Обо всем этом В. П. и написал:

 
Весьма унылые «месты»:
Грачи, березы и «менты».
Расклад картины сей таков,
Что более всего – «ментов»…
 

Ах, как трудно у нас начинающим стихотворцам! Всегда найдется какой-нибудь критик заштатный, который упрекнет автора, кольнет его самым сокровенным. Не избежал сей участи и В. П., которому посвящены его товарищами следующие строки:

 
Поэзия твоя легка,
Особо после коньяка.
 

В. П. сделал вид, что обиделся (а как вы хотели? Даже нашему дорогому Леониду Ильичу критика не нравилась. Кто не верит, читайте его книжицу «Целина») и замолчал, прижимая к груди зайца Митьку. Но ненадолго:

 
В молчанье ехать нету сил.
Радиоточку я просил.
И что же?
Вот какая штука!
Да, «точка» есть,
Но нет ни звука!
 

6.50. Переезжаем границу Самарской области. Вокруг поля, но до того неухоженного вида, что А. К. выдал:

 
И не доены коровы,
И не кошены поля…
Ждет хозяина иного
Наша русская земля.
Но такого где отыщешь?
Обходись уж тем, что есть…
Дикий ветер в поле рыщет,
Тоже ищет, что бы съесть!
 

После такого «крика души» даже Митька не удержался и, хотя в Госдуме еще не решали земельный вопрос, заметил, как и положено настоящему философу: «Ребята, договорились же…»

В. П. в свою очередь высказал предположение, что ветер ищет придорожную забегаловку, где продают шашлыки. Автор пронзительных стихов о горькой судьбе российских полей сделал индифферентное лицо.

7.20. Остановились на завтрак у поста ГАИ. Здесь же – мини-рынок и автомагазин. С. А. вдруг вспомнил, что забыл дома насос (как оказалось потом, вовсе не забыл!), и предложил купить новый. Купили за 150 рублей у мужика в автомагазине. Мужик только что подъехал к магазину на иномарке и открывал его. Продал нам насос (как выяснилось позже, бракованный, и это заставляло С. А. весь дальнейший путь обещать вернуться на место покупки и начистить обманщику харю лица… А еще на иномарке!). Походный завтрак: яичница, сосиски (кстати, отвратные) и кофе (на удивление – неплохой). Всего за 87 рублей на троих.

9.00. Мы у деревни Черновка Самарской области. Заправка 30 литров за 210 рублей. На спидометре 1260 километров. Едем дальше. Все, кроме мужественного С. А., после завтрака полудремлют. Потому – ни стихов, ни прозы… Дороги, по мнению капитана «Ладушки», хреновые.

9.20. Прошли первую тысячу километров! Остановились на обочине, пропуская тяжеловесные фуры, которые до того с трудом (на узкой дороге) обгоняли. Но событие-то надо отметить! В. П. и А. К. отметили натурально, Митьке дали пригубить, а «остальные члены экипажа» присоединились символически. В виде моральной компенсации С. А. получил высокое для узкого круга лиц звание: «контр-адмирал дорог России», а «Лайба», соответственно, – «отличница автопробега».

9.45. Вышли на Московскую трассу в одиннадцати километрах от Самары. Два раза пересекаем реку Сок. Вместо сока здесь повсеместно предлагают проезжающим вяленую рыбу в немыслимом количестве (хотя раньше по всей Самарской области придорожной торговли не наблюдали). Остается мечтать о пиве… В. П., как самый мечтательный (и невоздержанный), обронил:

– Вот бы казначей выделил чего-нибудь на воблу и на полдюжины бутылок…

Борец за экономию экспедиционных средств А. К. ответил категорично:

– От рыбы руки пахнуть будут! – Но пива на ближайшей остановке все же купил.

10.05. Наблюдаем горы – по утверждению штурмана, Жигулевские. Опять же аналогия с пивом и еще с романсом: «Жигули вы мои, Жигули…»

От впечатляющего «горного» зрелища стихи вместе с В. П. стал слагать ранее не замеченный в этом грехе С. А.:

 
Слева горы Жигули,
Впереди – столица.
Оттого у нас у всех
Радостные лица.
 

Еще более радостным лицо у С. А. стало, когда на первой встречной заправке он увидел цены на бензин. Всего 6,7 рубля за литр!

10.20. После пенного зелья А. К. вдруг заявил, что, вопреки мнению его супруги Яны, он обладает вокальным голосом, и чем больше выпивает пива, тем его вокал становится артистичнее. В подтверждение сего заявления он пытался спеть песню из репертуара А. Розенбаума, где есть строчки: «…но, господа, так хочется стреляться среди березок средней полосы…» (надо заметить, в это время мы как раз проезжали березовую рощу).

Однако сольное выступление казначея и штурмана восторга у попутчиков не вызвало, хотя интеллигентный В. П. и высказал вслух опасение: мол, не довезти нам А. К. до западной границы, ибо при таком стремительном развитии его певческих способностей он будет пренепременно оставлен в Москве, в труппе Большого театра.

В благодарность А. К. взял Командора в соавторы следующего творения:

 
Слева были Жигули,
Но куды-то уплыли.
Лишь осталось в пузе пиво
Жигулевского разлива…
 

И все было бы замечательно, если бы не подал свой голос Митька, потребовав скрупулезно точно следовать в поэзии фактам действительности (пиво-то было «Балтика»!).

Пришлось долго рассказывать сшитому из лоскутков критику, что такое художественное творчество и чем правда искусства отличается от скучных деталей приземленного бытия.

10.30. Въехали в город Тольятти. Назван он так по имени итальянского партийного лидера, но по размаху преступной торговли автомобилями (родственниками нашей «Ладушки») вполне мог бы претендовать на переименование в честь какой-нибудь Козы Ностры (скажем, Козоностровск, а?)…

Вдоль дороги десятки фирмочек, торгующих автомобилями и их запчастями. Нам казалось, что все они полукриминальные (да простят нас честные автомобилеторговцы!).

10.40. Переезжаем Волгу. Из-за ограждения не можем полюбоваться ее красотами. Справа высится Волжская ГЭС. Командор, как заправский репортер, картинно запрокинувшись на сиденье, снимает кусок ее крыши (для истории).

Кстати, об истории. Первый в мире мост на большой реке был построен в Вавилоне при Навуходоносоре Втором. Он соединил правый и левый берега Евфрата, покоясь при этом на семи могучих столбах из камня и обожженного кирпича. Произошло это примерно в 600 году до нашей эры. Папа «прораба» этой стройки – Навуходоносор Первый, если нам не изменяет память, прославился тем, что для матери своего наследника, мидянки Никотрисы, сотворил руками рабов одно из семи чудес света – висячие сады Семирамиды. Такая вот строительная семейка…

11.00. Мы в Заволжске. Заправляемся на самой дешевой из встреченных заправок. 10 литров и всего 65 рублей! На спидометре – 1385 км.

11.55. Проезжаем поворот на Сызрань.

12.38. Въехали в Ульяновскую область. Теперь, по мнению Командора, дух Ульянова-Ленина незримо витает над нами. Слава Богу, что Митька, которому В. П. слегка перелил коньяку, спит (а то испугался бы ребенок!). К слову, в экипаже происшествие – заяц где-то потерял нос. Это была черная пуговка со стерженьком (этакий короткий пластмассовый болтик), а теперь на Митькиной рожице дырка. Вот к чему приводит неумеренное… Впрочем, никто не склонен читать зайцу мораль, все искренне сочувствуют…

13.40. Двигаясь с той же крейсерской скоростью, въезжаем в Пензенскую область. Дороги становятся лучше.

14.00. Война – войной, а обед по распорядку! Эта солдатская мудрость заставляет нас остановиться около придорожной таверны и откушать на пензенской земле. Вкусно кормят и сравнительно недорого – 329 рублей (на троих). Попробуй так пообедать в Екатеринбурге.

Покупаем с собой в дорогу местный хлеб (очень пышный) и бутылку водки «Тарханы». Вспоминаем, что здесь, оказывается, лермонтовские места, и на некоторое время проникаемся соответствующим настроением. В. П. пытается спеть арию Демона из оперы Рубинштейна по одноименной поэме Михаила Юрьевича, но проснувшийся Митька пресекает это насилие над классикой. Впрочем, шутки шутками, а «лермонтовские струнки» в самом деле задевают душу…

Звоним домой по междугороднему телефону (одна минута – 10 рублей, но для информации, что мы – живы-здоровы, ее, минуты, как раз и хватило). Здесь же на шиномонтажке проверяем давление шин (еще 10 рублей) и снова в путь.