Текст книги "Гражданин 19f (СИ)"
Автор книги: Владислав Изотов
Жанры:
Научная фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Ким запнулся на секунду, отведя глаза в сторону. Нарии внимательно слушал, словно замерев в одном положении. Его огромные глаза с янтарного цвета синтетическими радужками не моргали. Будто змея, готовящаяся к броску. Пренеприятный тип, но нужно было заставить себя точно так же скрыть свои эмоции, своё отношение.
– Понимаю, не лучшая попытка зарекомендовать себя как полезного и нужного работника. Ну что я могу сказать? Я не привык себя «пропихивать» куда бы то ни было. Тем более, вы обо мне всё сами знаете; подходит вам подобный человек – буду рад приступить к обязанностям. Не подходит – что ж, я, честно говоря, и не особо рассчитывал на такую возможность, когда летел в ОФС. Буду карабкаться так же, как все, потихонечку.
Джутта кивнул.
– Вы правы. Мне не нужны «попытки отрекомендовать себя с лучшей стороны» или доказать свою полезность. Вы не PR-менеджер; с этой работой значительно лучше справляются искины.
– Позвольте спросить, а какие качества вы цените в людях? – не удержался Ким.
– На мой взгляд, наиболее ценным качеством человека – и любого организма, включая синтетические, является способность адаптации к постоянно изменяющимся условиям. Приспособляемость во многом определяет эффективность деятельности субъекта; к вам это тем более относится, так как ваша работа исключает возможность использования типовых шаблонов поведения в схожих ситуациях. Как вы думаете, почему для меня предпочтительнее набирать людей из Доминиона, нежели непосредственно из анклава или, скажем, других метроплексов ОФС?
– Наверное, в доминионах люди покрепче будут. Тут, как я посмотрел, все какие-то нервные, перепуганные. – Пожал Ким плечами – Может по тому, что люди в Доминионе привыкли полагаться в первую очередь на себя, а не на Систему.
– Неверно. Дело в том, что в Объединённой Системе население привыкло работать по шаблону, в узких рамках конкретной специализации. Редко можно встретить человека, способного к импровизации; большинство использует логические «заготовки» сталкиваясь с теми или иными ситуациями – в отличие от Доминиона, где нет подобной стабильности.
– По-моему, люди не меняются за два-три поколения…
Нарии отрицательно покачал головой.
– Меняются, и не только в плане менталитета. К тому же вспомните, кто основал Доминион – далеко не самые благополучные группы лиц. Радикально настроенные круги слабеющих национальных правительств Арда – в то время ещё так называемой «Земли», отказавшиеся соблюдать нормы международной экономической регуляции коммерческие структуры, региональные группы инсургентов – экотеррористов, стран-изгоев, антиглобалистких партий. Стабильно развивающееся общество они основать попросту не могли – за исключением некоторых групп религиозных экстремистов, но у них стабильность переросла в застойность. А это уже несколько другая тема.
– Ну, понятно. Вам нужен человек, способный мыслить вне шаблонов. Ну, не мне судить о том, как я мыслю. На чужую помощь я и правда рассчитывать не привык.
– Вот, вы уже мыслите «вне шаблона». Люди в вашем положении обычно всеми силами пытаются доказать наличие требуемых качеств. Но не вы. Вернёмся к теме; нет, вы не совсем правы. Мне нужен человек, который способен самостоятельно выполнять поручения исходя из того необходимого минимума информации, который наша организация может предоставить, но при этом не требующий дополнительных указаний сверху после каждого шага. Большинство гражданских институтов сегодня строятся на жесткой, вертикально-интегрированной системе управления – в отличие от нашей структуры. Наш кадровый состав сохраняет принципы автономности и индивидуальной ответственности каждого из сотрудников в связи с невозможностью организации централизованной системы контроля и управления в блоке с множеством – порой бессвязных – ядер.
– Разве такое устройство эффективно?.. Я имею в виду, в других службах. – удивлённо пожал плечами Ким. —..Ведь теряется личная инициатива, да и на местах порой люди более сведущие сидят, чем на «верхушке». Ну, мне так кажется.
– Эти факторы не оказывают значительного влияния на практическую эффективность производства, какие бы заявления не звучали в медиасети «Шеридан». Это «информационный шум», отвод глаз. Подавляющее большинство федеральных активов, так же как и активов существующих госкорпораций, в настоящее время распределяется искинами, – например, автоматизированными системами планирования и учёта. Для сохранения занятости населения Система расширяет бюрократический аппарат, по сути, не занятый в производственных процессах. Всё достаточно просто.
Трудно было сказать, говорил ли Нарии правду или же только то, что Ким должен был услышать. Судя по всему, многое из сказанного нужно было отфильтровывать, поскольку даже сам Джутта не скрывал своей склонности искажать факты. С другой стороны, он не требовал честности от других, считая, что любая информация, полученная от человека – не важно, какого – всё равно является изначально искаженной. Нарии больше полагался на технику – в частности, протоколы записи личностных инсигний, которые, по его мнению, предоставляли наиболее объективные данные.
– Ну что ж, с этим вроде разобрались… – протянул Ким.
– И, пожалуйста, последний вопрос – Нарии привстал с матово-чёрной поверхности дивана, немедленно свернувшейся назад в блок. – Вот у вас есть цель – занять в жизни достойное положение, как я понимаю. А что вы готовы сделать ради достижения этой цели? Какими методами считаете возможным пользоваться?
Вот это «вопросик на засыпку»! К чему бы это?..
– Как сказать, «что». То, на что способен… По мере своих сил и возможностей. Что от меня будет зависеть, того я добьюсь. А не судьба – значит не судьба. От работы я отступаться не приучен. Не знаю, к чему вы клоните, но я готов принять всё, что потребуется. Иначе, я бы здесь не сидел.
– Спасибо, этого достаточно. – Поднял руку Джутта. – Вы интересный человек, Келли. Я, безусловно, рассмотрю ваше заявление в течение двух-трёх дней. Можете быть свободны. Кстати говоря, желаю приятного аппетита; вы можете присоединиться к вашему брату и господину Уинстону в столовой, поверьте, вы ещё не таких блюд не пробовали. Пальчики оближите! Доброго дня, Келли.
Фигура председателя растворилась в тени коридора. Ким словно очнулся от тяжелого, неприятного сна – аж по коже мурашки прошлись. Ну на что он подписывался?.. И этот проклятый Нарии с его сверкающими глазищами – можно было подумать, он испытывает будущих сотрудников на попытку внушения.
А ведь если подумать, разговор прошел не так уж плохо; Джутта больше рассказывал сам, нежели спрашивал – значит, скорее всего, у него уже созрело решение. Сами рассуждения походили на инструктаж, а общий тон беседы навязчиво напоминал короткие брифинги для новобранцев. Знак обнадёживающий. Что касается начальника – возможно, он и был весьма неприятным человеком, но далеко не худшим из тех, с кем приходилось иметь дело раньше. Взять хотя бы бывшего шефа, суперинтенданта Чавеза – в сравнении с ним, Нарии был просто образцовым руководителем. Хотя кто его знает, что дальше будет; загад не бывает богат. Первое впечатление, как правило, обманчиво: например, внешность председателя совсем не располагала воспринимать его всерьёз.
Ким наконец поднялся с диванчика и, отряхнувшись, поплёлся к выходу. Он действительно проголодался за время пребывания на вилле, и крепкий обед пришелся бы сейчас как нельзя кстати. Фидель, наверное, как всегда будет бурчать что-нибудь несуразное, например, что в местной пище слишком много стимуляторов. Ну и чёрт с ним! Пусть не ест, раз не нравится…
Всё-таки, до чего же уютно было обустроено поместье! Симуляция солнечного света заливала просторные залы, а за прозрачной, фасетчатой переборкой мерно шелестел азерумный кустарник. Где за пределами аркологического купола можно было найти такую умиротворяющую картину? Совсем не то что пыльные, мерцающие тусклым красноватым свечением тоннели анклава. Ну ничего; если всё будет в порядке, если наладится с работой, авось лет через тридцать-тридцать пять и удастся перебраться сюда – заодно поближе к отцу. А что такое тридцать пять лет по меркам местного жителя? Когда впереди – как минимум два столетия, это сущая ерунда. Знаменитая в Доминионах «системная» формула счастья: за десять лет получить квартиру на верхних ярусах, за двадцать пять – личный (да хотя бы и служебный) аэродайн, через пятьдесят – переехать в поместье в местном купольном комплексе. В Доминионах-то попросту дожить до пятидесяти трудно. А в ОФС – дело заурядное, правда, люди всё равно находят причины, чтобы жаловаться на жизнь. Удивительное существо – человек! Так, ловя себя то на одной, то на другой мысли, в бодром настроении и под ритмы незатейливой мелодии, выданной медиа-проигрывателем инсигнии, Ким всё быстрее шагал по длинным коридорам и лестничным пролётам особняка.
– …Ну что я могу сказать. Человек он достаточно сознательный, ответственный, с головой дружит. Не балабол, предпочитает сначала выслушать, потом высказаться, что среди мигрантов вообще редкость. С другой стороны, личность весьма агрессивен – как следствие, несколько замкнут; неплохая защитная реакция, но не всегда действует. Принципиален, но корыстолюбив. Лжет, и, что примечательно, сам верит в свою ложь. Возможно, ему так спокойнее живётся.
– Из вас бы мог выйти талантливый психолог, Нарии. – подытожил Уинс, постукивая костяшками пальцев по зеркальному покрытию столика.
– Извольте, пользуюсь теми же аналитическими модулями, что и вы. Так или иначе, ваш сынишка – кадр перспективный, и, думаю, для него мы место подыщем. Хотя некоторые детали для меня ещё находятся под вопросом, окончательный ответ будет готов дня через два.
– Буду вам благодарен. А что касательно второго вопроса?
– С этим проблем никаких не будет, я разговаривал с Килроем, всё уже организовано. В Аркологический комплекс вы сможете въехать хоть на этой декаде, хотя ещё придётся уладить некоторые формальности. Вы заезжайте на следующих выходных, отметим новоселье.
– Это уже как по работе сложится. Что ж, благодарю, не буду более вас задерживать.
Уинс довольно крепко пожал руку председателя, после чего быстрым шагом удалился в сторону обеденного зала.
– А, подождите! – внезапно остановился координатор – …Я извиняюсь, Айс, кстати говоря, не выпрашивал у вас дополнительный выходной? Видите ли, у него сейчас «сложное положение» в семье, и в связи с этим, ему требуется четыре выходных дня в декаде. Какого?
– Да, он обращался ко мне с этим вопросом. Естественно, я отказал господину Веллингтону в его абсурдной просьбе. В конечном счёте, он должен подавать её не в моё ведомство.
– Приятно слышать! Пусть знает своё место, а то скоро начнёт права качать; ну ничего, эта гнида у меня ещё побегает…
Нарии утвердительно кивнул головой.
– Всё, ухожу, доброго дня!
– Доброго дня, господин Келли.
Председатель развернулся к окну, прищурив от яркого света неестественно блестящие глаза с янтарными радужками. Фасетчатая переборка тут же поляризовалась, подстраивая освещение под вкус хозяина. Размытое очертание Джутты отразилось на прозрачной плёнке композитного покрытия.
Сташевский внимательно рассматривал переброшенные на терминал инсигнии стереобазы, время от времени покачивая головой.
– Я согласен, господин Нарии; этот парень способен справится с возлагаемыми обязанностями. Когда-то, я бы рекомендовал его отдать в наши ряды – из него бы вышел отличный офицер ВАКС, но, увы, не в эти времена.
Нарии бесстрастно развёл руками.
– Аэрокосмические силы не испытывают недостатка в добровольцах, насколько мне известно.
– При всём уважении, прекратите наконец иронизировать – я уже сыт по горло. Мне тяжело видеть это всё из года в год, во что мы превратились. Когда бригадными генералами становятся мальчишки с Арда, едва закончившие академию Колорадо-Спрингс, это… Абсурдно.
– В таком случае, я полагаю, вы вовремя покинули состав ВАКС.
На какой-то момент в комнате воцарилась тишина.
– И всё-таки, вы приняли решение? – наконец подал голос бывший офицер.
– Безусловно. Конечно, этот Келли – не Владислав Даудов, тут и разговора быть не может; тем не менее, такого человека упускать сейчас было бы, как минимум, непредусмотрительно. Место я ему найду. Посмотрим, как будет справляться на первых парах, а там глядишь, пристрою Даудову в помощь. Думаю, было бы не плохо отправить его к нашим знакомым в муниципальную безопаску, пусть растормаживает Хейли. А то совсем инспектор заврался в последнее время, хотя, как мне кажется, его «керовцы» крепко взяли за известное место. Вот и проверим, не слишком светясь.
Сташевский одобрительно покачал головой.
– К Хейли так к Хейли, я не возражаю. Пусть набирается опыта. А что с Уинстоном?
– Организовать ещё один канал не так уж сложно. Будем порой подбрасывать какую-нибудь незначительную информацию, пусть тешится на здоровье. Ну кто он такой, сами подумайте; кому сливает данные – Мерривезеру? Это смешно.
– Пожалуй, вы правы.
Джутта медленно осел в массивное кресло, развернув перед собой стекловидный столик.
– С этим разобрались. А теперь, с вашего позволения, я бы хотел приступить к более актуальным вопросам…
Глава 5: Дальше действовать будем мы
Под аэродайном проплывали густые облака бурой трансшлаковой пыли, скрывая редкие огоньки населённых «ниш» на нижних ярусах анклава. Массивы «чёрных осколков» – гряда суперструктур инженерно-технического назначения – величественно поднимались над пылевой завесой, затмевая предрассветное небо. Сплошной стеной они стелились до самого горизонта, плавно переходя в бесконечное поле промышленных пустошей, усеянных кубами автоматических фабрик и добывающих комплексов. Многотонная махина летающего аппарата терялась в этом лабиринте, словно букашка в горной гряде. Киму уже приходилось летать на аэродайне с отцом и братом, но в той модели отсутствовало даже подобие окон или обзорных экранов; лишь значительно позже ему объяснили, что «любоваться видами» можно и при помощи инсигнии, моделирующей визуальное окружение. В кабине же нового служебного транспортника были установлены прозрачные пленочные барьеры, и теперь открывавшийся пейзаж по-настоящему захватывал дух. Может быть потому что изображение, создаваемое инсигнией, подсознательно не воспринималось как «настоящее» – а может и потому что инсигния сама блокировала «нежелательные» реакции вестибулярного аппарата.
– Что-то ты отвлёкся, а?.. – пробурчал с соседнего кресла Кортез, низенький смуглый «напарник» Кима в новой должности. Кортез работал с Нарии уже достаточно давно, но заслужил репутацию человека, по меньшей мере, не слишком компетентного. Он отличался удивительным самолюбием и пренебрежительным отношением к собственным обязанностям, но при том не упускал возможности упрекнуть в ошибках коллег. Хотя последнее, наверное, было неотъемлемой частью местного менталитета; Ким сталкивался с подобными взглядами уже не раз и не два. Злосчастный напарник какое-то время видел нового работника подобием «стажера», и с первых же минут знакомства открыл свою гнилую сущность. Впрочем, надменное отношение и откровенные плевки в свою сторону Ким терпел недолго, и при первой подвернувшейся возможности согнал спесь с заносчивого карлика. Не зная, на чём в Системе заканчиваются границы допустимого поведения, после которых инсигния парализует тело, Ким объяснился с сослуживцем достаточно вежливо (насколько позволяла ситуация) и обходительно, но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы Кортез раскрывал рот значительно реже, и замолкал вовремя.
– А что тебе опять не нравится, Лео? Иди, вон, доложи Нарии, что я в окошко посмотрел.
– Просто совет. На твоём месте, любой другой бы практиковался в работе с Сетью или мультипотоковой коммуникацией. По-моему, тебе об этом уже и главок говорил. – развёл руками Кортез.
– А по-моему, работа с сетью на данный момент – это твой головняк. Кстати говоря, раз уж ты напомнил – где мой выход на Хейли? Пять минут, и мы в управлении, а ты, блин, всё чешешься. Что такое?
Лео почесал голову, нервно завертевшись в просторном кресле.
– Да вот, ч-чёрт… Нет этого Хейли, мать его так и эдак, что под землю провалился. Нет и всё. Уже по двадцати семи каналам его пробиваю – нету его, и всё. Да и вообще что-то странное у безопасников творится, смотри-ка: всё управление на ногах, штабистов с отпусков поснимали, общественный терминал – блокирован, даже через сеть регионального управления доступ ограничен. Ч-чёрт… Как бы на особистов не нарваться. Шеф же как чуял, под Хейли роют, и роют основательно…
– Тю, блин… Молчи уже, «особист»… Сейчас сам проверю.
Сложно было с этим «довеском» работать. Наверное его приписали к Киму только по той причине, что более опытные работники попросту отказывались нести с ним службу, а у «новичков» мнения никто не спрашивал. По крайней мере, ни о какой помощи со стороны напарника и речи не шло, а вот обязанности Кортеза приходилось брать на себя регулярно. Поговаривали, что Джутта держит его по той лишь причине, что за Лео вступается какой-то родственник из армейских чинов. Совет регионального самоуправления работал «под крылышком» Внутренних войск, и с их интересами приходилось считаться. «Сватовство» же в ОФС процветало, и с нужными связями совершенно «пустые» люди порой выбивались далеко над головами более ответственных и компетентных служащих.
Ким плавно «выплыл» сознанием на второй канал нейроскриптинга, посылая дежурному искину протоколы инициации в федеральной сети. Тут же, поглощая выделенный сегмент сознания – на другом «уровне» Ким продолжал следить за полётом и перебрасываться обрывками фраз с Лео – вспыхнула коричневая мгла, пронизанная световыми «трассерами». Манипуляции в информационной сети всё ещё давались тяжеловато, тем более при сегментации каналов нейроскриптинга, но эта практика была жизненно важна для дальнейшей профессиональной деятельности. Джефферсон, начальник секции в который пристроили Кима, неоднократно акцентировал на этом внимание; умение «разделять» разум на многочисленные, работающие параллельно «каналы», как и способность эффективно оперировать потоками данных в федеральной сети, во многом определяла успешность работы с «человеческими активами».
Из красного, пульсирующего сплетения многоуровневых ведомств анклава Ким быстро вышел на объятую оранжевым сиянием пирамиду Муниципальной Службы Безопасности. Интересно… Похоже, в чём-то Кортез был прав – целые информационные кластеры находились в «подвешенном» состоянии карантина, а общественный терминал был оставлен на обеспечение искина-автоответчика, ресепшионист покинул узел связи. Внештатная ситуация? Возможно. Хотя, по словам Нарии, МСБА с ними сталкивается крайне редко, да и никаких официальных заявлений от Службы не исходило; чем бы не были заняты безопасники, они пытались с горем пополам прикрыть общественный фронт собственной деятельности. С гражданскими системами обзора проблемы бы и не возникли, но благодаря доступу к рукаву федеральной сети «Фаланга» их «прикрытие» рушилось, словно карточный домик. Может и правда «особисты», внеплановая «ревизия»?.. В таком случае, стоило обратиться к Джефу, а может, и непосредственно к Нарии; переговоры с сотрудниками «специальных» ведомств федеральной безопасности не входили в компетенцию Кима. Но и паниковать не стоило, выход на руководство мог быть преждевременным. Нужно было оценить ситуацию. Составить детальный отчёт, анализировать будет Тинибу… Кроме того, всё ещё нужно было выйти на Хейли.
Инспектора не удалось найти ни простым линейным перебором, ни через запрос на локальный терминал «Фаланги». Запрос в терминал Службы Безопасности не проходил ни через общественный узел, ни через рукав федеральной сети, предоставленный региональному управлению.
– Я же говорил, особисты. Взяли нашего голубчика с потрошками, однако. – подпрыгнул в кресле Кортез, нервно потирая ладони. – Вызывай-ка ты лучше шефа и не греби мозги.
– Тихо… – приподнял руку Ким, сосредотачиваясь на «прощупывании» сети.
По словам Джефферсона, за Хейли действительно могли присматривать некоторые силовые структуры, однако особой ценности для регионального Совета и для Джутты Нарии в частности он не представлял; помимо незначительных тяг внутри структуры МСБА, он играл роль едва ли связной фигуры. В частности, благодаря ему Совет имел выход на «группу Майсурадзе», де юре незаконное формирование, перебрасывающие оборудование и программное обеспечение различного рода за пределы ОФС, в Доминион. Однако, инспектор работал и с другими управляющими структурами; таможенниками, медадминистрацией, координационным Советом. Под кого конкретно копали силовики, сказать было трудно; ниточка к Нарии и его окружению была не самое значительной и не самой очевидной, но отрицать такую возможность было нельзя.
В очередной раз послав запрос, Ким расширил зону поиска до административного района, затем – по анклаву в целом. В принципе, этого следовало ожидать; Хейли почти никогда не покидал своего кабинета во время службы, тем более в сложившейся ситуации. Хотя… «Правой рукой» инспектора был сержант Додсон, можно было попытаться выйти на него. Вновь последовал линейный перебор, запрос… Ничего. Та же самая картина. Ким машинально шлёпнул себя ладонями по коленям.
– Видишь? Ну что я говорил? – злорадно огрызнулся Лео.
Ким не ответил. Хейли нет, Додсона нет… Кто остался? Штабной ресепшионист? Ерунда… Возможно, лейтенант Лянь? Шеф как-то упоминал этого парня; хотя Лянь и не являлся приближенной фигурой инспектора, он периодически брал на себя часть его обязанностей. Стоило попробовать…
На виртуальный терминал лейтенанта Ким вышел почти мгновенно – Лянь работал на девять каналов, два из которых были блокированы даже для «фаланги». Ким не без труда развернул третий «сегмент» сознания, оставаясь висеть на федеральной сети. Можно было, конечно, «отключиться» от окружающего мира, оставив в покое Кортеза, но ведь и практика подобной работы была необходима. Большинство сотрудников секции Джефферсона были способны выделять тридцать, а то и сорок каналов нейроскриптинга – и это без дополнительных биокоррекций или модификаций инсигнии.
А «заместитель» Хейли, меж тем, отвечать явно не торопился. Один за другим шли пакеты запросов, которые лейтенант предпочёл игнорировать. Вот это уже действительно настораживало. Всё-таки ревизия?..
– Разворачивай аэродайн, Келли. Сейчас вляпаемся в очередное дерьмо, а Нарии свои ручки о нас марать не будет…
Кортез нервничал. Может, и не безосновательно.
– А я буду потом за тебя отдуваться перед Джефом? Да ну тебя на хер. Сейчас сядем, я тебе оставляю аэродайн – хочешь, дуй обратно, на хер ты мне здесь нужен. Но и выхватывать будешь сам. Мне сказали – я буду делать, и работу свою до конца доведу. Нахера ж мне такая обуза? – сплюнул и без того раздраженный Ким. Напарник поспешил заткнуться, сердито покачивая головой. Аэродайн начал медленный спуск, вписываясь в длинную, пологую кривую над пирамидальным комплексом штаба МСБА.
Внезапно, от Ляня пришел короткий ответ. Сообщение было кустарным способом кодировано по заранее условленной схеме и разбито не десяток пакетов; с ключом, дешифровка заняла доли секунды.
«Уходите. Нет контакта с Хейли. Работает спецотдел – не могу опознать. Информационная блокада штаба. Ситуация высокого приоритета – оповестить 01A».
Далее следовал набор координат и блокированных образов, предназначенных для передачи на ступень выше – Тинибу или Джефферсону, а может, и самому председателю – ему принадлежал операционный код «01A». Тем не менее, смысл сообщения был предельно ясен.
– Да блин! – Ким с силой хлопнул руками по коленям. —..На первых же днях, да такая лажа! Просто охренеть…
Тут же «вдогонку» пришло второе сообщение от лейтенанта: «Не выходить на сержанта Додсона». Час от часу не легче.
– Ты будешь смеяться, но Хейли всё-таки взяли за яйца особисты. Судя по всему… – откинулся в кресле Ким, прикрыв глаза. – …Отменить посадку, возвращаемся в отделение.
– Ну, я же предупреждал – развёл руками Кортез – … Убираться отсюда надо, да поскорее.
Но было уже слишком поздно. Аэродайн не подчинялся командам, и продолжал снижение.
– Ну, блин, приехали…
«Свернув» канал Ляня, Ким попытался связаться с Джефферсоном, но связь блокировали. Вскоре отключилась и «Фаланга», выкидывая оператора из сети – ощущение оказалось очень неприятным. В голове зазвучал хрипловатый мужской голос.
– Добрый день. Дэвид Гриневич, специальное ведомство федеральной безопасности. Производится принудительная посадка вашего летательного средства с целью проведения проверки на наличие незаконно перевозимых грузов. Если вы не возражаете, я бы хотел побеседовать с вами лично – это не займёт много времени.
Лео поперхнулся; видимо, он тоже слышал голос «особиста».
– А… Почему вы не можете вести… «Беседу» через канал нейроскриптинга?.. – удивлённо пробормотал Ким, застывшими, словно стеклянными глазами впиваясь в приближающуюся посадочную площадку комплекса.
– А догадаться, с вашим-то родом деятельности, не трудно: дистанционная волновая связь легко перехватывается извне, а физического доступа к более защищенным каналам у вас не имеется. К тому же, нас наверняка прослушивает господин Тинибу. – с легкой иронией в голосе ответил Гриневич. Ким только собирался что-то ответить, как оперативник продолжил
– … Если вы не можете с ним связаться, это не означает, что он не может отслеживать ваши переговоры в сети. Как вы уже поняли, мне известно, на кого вы работаете и чем конкретно здесь занимаетесь. В принципе, мне известно о вас всё. Могу успокоить: нашу структуру не интересуют мелкие махинации регионального управления, так что претензий к вам не предъявляется. С нашей стороны, по крайней мере. Надеюсь увидеть вас в штабной столовой – особенно вас, господин Кортез. Доброго дня.
Напарники ошарашено переглянулись. Обошлось… Наверное. Тем не менее, далеко не лучшее начало рабочего дня…
Аэродайн резко, но неощутимо для пассажиров замедлил снижение, и, выпустив шасси, мягко осел на массивную плиту посадочной площадки. Над ней уже суетились мелкие, полупрозрачные синты, напоминавшие Киму летающую помесь креветки с уховёрткой. Показалось, что несколько таких штук шнырнули прямиком внутрь грузового отделения, пройдя сквозь плотные композитные пластины. А может быть и правда лишь померещилось от нервного напряжения. Кто знает, на что способны эти машины.
Лео привычно натянул на лицо ребризер, сделав жест рукой чтобы напарник последовал его примеру. Кроме фильтрующего аппарата, Ким на открытых пространствах носил полароидные очки, защищавшие глаза от вредоносной трансшлаковой пыли – в отличие от большинства местных, которые проводили глубокие биокоррекции глазного яблока. Последовал щелчок, и с тихим свистом дверцы транспортника отъехали в сторону. К площадке уже спешил запыхавшийся «безопасник» в синем комбинезоне, закованный в громоздкий компрессионный жилет.
– Выйти из транспортного средства! Проводится проверка! – зазвучал его гнусавый голосок во внутренней связи.
Лео покачал головой, шутливо приподняв руки.
– А что такое? Что-то ищем, приятель?
– Не твоё собачье дело. – огрызнулся служащий, толи с опаской, толи с неприязнью поглядывая на шныряющих синтетов. – Вообще, вы двое, это… Вам к дежурному. Регистрируйте свою коробку, и шагайте в комнату ожидания. По комплексу не шнырять – карантин. Всё ясно?
– Приятно было поболтать, приятель. – Кортез надменно похлопал безопасника по плечу, вразвалочку спускаясь ко входу в административный центр.
– Гриневич из госбезопасности просил нас выйти к столовой. – пожал плечами Ким, следуя за напарником – Вы же ничего против не имеете?
– Тю… Слушайте, мне вообще глубоко пофиг, что вы там собираетесь делать. Я просто проверяю эти грёбаные аэродайны. Вторую смену, чёрт возьми, в подряд. Идите куда хотите, мне главное предупредить. Просили так просили. Но если уж вас вырубит при попытке выйти на блокированный участок – не мои проблемы.
– Раздраженные все сегодня, ага?
Безопасник отвернулся, пробормотав что-то нечленораздельное.
Штаб Муниципальной Службы Безопасности Анклава чем-то походил на тот транзитный терминал, в который Ким прибыл полторы декады назад: тусклый красноватый свет, льющийся со стен и потолка, пустые, но широкие коридоры, прозрачные переборки меж ярусами, блокированные предупреждающими маркерами отделения и целые секции корпусов. Только здесь было теплее, а воздух стоял более спёртый. По коридорам шныряли сотрудники в тёмно-синих комбинезонах, явно не обращавшие внимание на сторонних «посетителей»; многие из них использовали потоки нейроскриптинга на пределе возможностей, оперируя на десятках каналов одновременно. В целом, атмосфера стояла тяжелая, гнетущая; напряженность витала в воздухе, словно вот-вот готовая взорваться разрядами шаровых молний. Безопасники глядели исподлобья, нервно зыркая по сторонам, и в их взгляде читалась нескрываемая раздраженность, у некоторых – подавленность. Люди наверняка работали на подступах к нервному срыву, по нескольку смен, как тот парень у взлётной площадки. Почти как в охранке Финикса, только здесь в коридорах не стоял едкий запах крови и испражнений…
Ким не хотел задерживаться в этом месте. Оно приносило далеко не самые лучшие воспоминания, да и раздражать местных работников не хотелось. Не по тому, что могли начаться проблемы – Гриневич позаботился о том, чтобы его «гости» могли спокойно перемещаться по комплексу, невзирая на «карантинные» ограничения, а скорее из жалости. Эти люди и так за день натерпелись немало, если верить рассказам Джефа о том, как спецслужбы прессуют силовиков из гражданских ведомств. А ещё это странное ощущение, будто кто-то неустанно и бесшумно идёт по пятам – внезапно «вспыхивающие» на стенах тени не раз заставляли Кима оборачиваться, но исчезали столь же стремительно, как и появлялись. Наверное, это всё те же синты, безмолвные спутники человека в катакомбах анклава. Порой они казались призраками, духами из потустороннего мира, витающими в мире живых в сложном танце…
Местная столовая приятно выделялась из общего интерьера. Если бы в ней сидело побольше народа, кафетерия могла быть очень уютной. Небольшое, тихое местечко, с аккуратными столиками, световыми полотнами на стенах и умиротворяющей музыкой, льющейся из-под потолка. Столовые административных корпусов регионального управления были слишком большими и помпезными чтобы создавать такую непередаваемо «домашнюю» атмосферу античных частных забегаловок, ныне канувших в лету вместе со многими добрыми традициями приёма пищи тех времён. Наверное, в другой день посетителей было бы несравненно больше, и за столиками кипели досужие разговоры, но сегодня в заведении восседал всего один мужчина в строгом темном кителе. На его одежде не было ни световых сигнатур, ни каких либо других отличительных символов; его можно было легко принять за гражданского из высших эшелонов анклава, если бы не пропорции тела. Оно было слишком массивным, слишком высоким для нормальной человеческой фигуры; к тому же, кожа посетителя имела неестественный тёмный оттенок, словно та мутная, ржавая вода, что текла в водостоках Финикса. Спецы из федеральных служб проходили чреду интенсивных биокоррекций, и, как говорили в отделе, человеческим у них оставался только облик – да и то частично.