Текст книги "Во имя завтрашнего дня. Том 1. Рождение сильнейшего воина (СИ)"

Автор книги: Владислав Милоста

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Она моя девушка.

Айк говорил своим обычным спокойным тоном. Даже в такой откровенно робкой ситуации он не смягчил подаваемую информацию абсолютно ничем, хотя не заметить, как Минди к нему относится, было просто невозможно. Его соседка по парте только молча кивнула головой и уставилась в мобильный телефон, делая вид, что проверяет почту и ей всё это не интересно. Ну, меня-то она уж точно не обманет. Вот же Шона удивится такому повороту событий. До сего дня Минди была идеалом всех парней, даже занятых. И вот сейчас ей ясно дали понять – не светит.

– Эм… Мне, пожалуй, пора.

– Посиди ещё чуть-чуть.

Как мило. Нет, это настоящая сказка. Она принесла ему учебник… УЧЕБНИК?! Откуда Эмили знает, что Айк забыл его?! Для этого ведь нужно провести хотя бы утро вдвоём… Или ночь. Стой, Лесли, не накручивай себя. Они наверняка просто общались, пока шли в школу, а книга эта и не его вовсе. Хотя, где же тогда десятикласснице достать учебник одиннадцатого класса? Очень странная ситуация и она, несомненно, разжигает во мне интерес к жизни этих двоих.

Глаза Айка показались из-подо лба и направили свой безразличный взгляд прямо на меня. От такого невербального общения мне стало не по себе. Почему именно я? Ведь все в этом классе сейчас смотрят на парочку, совсем не стесняющуюся выставлять свои чувства напоказ, но выбрал он именно меня. Отчего же? Не могу понять.

– Ты, с длинными волосами.

Неужели… Да, он ко мне обращается! Точно. Так, это мой шанс выглядеть, как сильная и независимая девушка, при этом общаясь с парнем. Нет, ведь с Айком я не испытываю стеснения, так что это не подходит. Но всё же, сказать что-нибудь надо.

– Меня Лесли зовут.

– Да неважно. У тебя сухой лист на голове.

По классу прокатился лёгкий смешок. Я запустила руку в волосы и начала там шарить. Красноту моего лица было невозможно передать, когда мои пальцы выудили сухой дубовый лист из-за уха. Вот же гадство! Только собиралась стать более скромной, как тут такая лажа творится и буквально в моей голове. И почему Шона мне не сказала?! А я ещё думаю, чего это все такие приветливые и улыбчивые сегодня. Вот если бы нога не болела, я б тебя пнула по заднице, да так, что ты бы свою музыку только стоя слушал. Хотя, чего это я так завелась? Он же просто мне сказал, а все остальные лишь потешались. Выходит, сегодня Айк проявил чудеса доброты. Да хрена с два там!

– Айк, мне действительно пора.

– Ладно. Погоди, ключи в цветок сунь. Я сегодня поздно.

– Хорошо.

Не может быть! Я не просто в шоке, даже не в ступоре, а в самом что ни на есть невозможном состоянии изумления и испуга. Они и вправду живут вместе! Проматерь ежей, да Айк только за эту перемену сказал больше слов, чем за всю неделю. Если на него так Эмили влияет… Страшно подумать. Брррр. Мурашки по коже бегут, как представляю эту маленькую милую девочку в объятиях этого неотёсанного мужлана безо всякого представления о нежности и манерах в общем. Эмили, да что ж с тобой такое-то случилось? Неужели, парней нормальных нет?

Я заняла своё место как раз в момент звонка. В кабинет вошёл мистер Финиган, полный лысый мужчина в старых очках, лет пятидесяти. Он является нашим учителем биологии с прошлого года. Отличительной чертой этого педагога было то, что никакое стеснение или нарушение порядка в классе не заставит его прервать лекцию. Даже когда кто-то спрашивал об эрогенных зонах, мистер Финиган с удовольствием делился знаниями и накопленным опытом. Однако есть и у него слабое место. Из-за слабого зрения учитель часто не замечает происходящего в классе, а ребята этим успешно пользуются, включая меня. Никому же не повредит, если я чуток порисую. Да, одна из немногих моих сильных сторон. Плавание, рисование и колкий язык. Дома у меня есть целый альбом с собственными зарисовками, но большинство из них мне не нравятся. Лишь случайные рисунки получаются достаточно живыми и красочными, чтобы показать их Шоне. В основном я пытаюсь изображать происходящее вокруг или то, что случилось со мной за день, при этом используя простые карандаши, реже цветные. Сейчас я работаю над рисунком голубой гортензии, растущей в школьном саду. Самая трудная часть – показать цвет лепестков, используя лишь простой карандаш. Ну и ветер, само собой, доставляет хлопот. Кустик таких цветов как раз рос за окном, поэтому мне было просто срисовывать. Так я не заметила, как прошёл урок. До звонка меньше пяти минут, пора бы уже сворачивать холст.

– Митчелл! – крикнул учитель на задние парты.

Я повернула голову. И что же я вижу… Айк мирно дремлет, закрыв глаза левой рукой. Боже, он даже когда спит такой красивый. Никаких глупых поз, открытого рта или хрипов. Лишь обычное спокойное лицо и лёгкое посапывание. Даже от крика не проснулся, бедняжка. Устал поди, пока ночью… ФУ, ФУ, ФУ!!!

Учитель подошёл прямо к его парте. Минди вжалась в свой стул, пытаясь не попасть под раздачу, но она всё равно хотела защитить Айка. Это по её рукам видно, которые так и тянутся к спящему, дабы нежно разбудить его. Мистер Финиган наклонился к уху Айка и вежливо прошептал:

– Милый, вставай. Пора в школу.

Айк снова не отреагировал. Тогда преподаватель не на шутку вышел из себя. Мистер Финиган со всей силы ударил ладонью по столу, отчего Айк вскочил. На его щеке была красная отметина, как и на руке. Я тоже иногда отлёживаю свою физиономию. Думаю, время от времени это происходит со всеми.

– Сегодня после уроков в оранжерею! Будешь до дня сурка лопатить удобрения и за зверьём убирать! Я ясно излагаю?!

– Яснее некуда, но можно было бы и потише.

От такой откровенной наглости кровь мистера Финигана закипела, вены вздулись, а очки полезли на лоб, сдуваемые выталкиваемым из лёгких паром. Айк, ты идиот. Именно на самого беспардонного учителя нарвался. Он такой же, как и ты. Так что теперь поединок характеров обеспечен. Кроме того, всего три доклада от учителей на имя директора и любого учащегося могут не то что отстранить, а даже выгнать из школы. В общем, плохое ты время нашёл, чтобы выпендриваться.

2:55 дня, старшая школа имени Роберта Барроумена, пришкольный сад.

У меня получилось. Сегодня я полностью смогла закончить свой рисунок гортензии. Даже по моим меркам выглядит не слишком отвратно. Вот только форма листьев совсем не как у оригинала. А всё потому что рисовала я с двух разных, но очень похожих кустов. И всё же, такие рисунки нравятся только мне. Обычно у людей уходит минут двадцать от силы, чтобы сообразить такую вот картинку, а я возилась три дня, да ещё и не преуспела. Видимо, в рисовании я тоже полный ноль. Что ж, стоило бы сосредоточиться только на плавании, но рисунки так успокаивают. Придётся жить с этим, однако я ни капли не расстроена.

Я попыталась впихнуть альбом в рюкзак. Из-за моей своенравной натуры бардак стоял не только в голове, но и в сумке, впрочем, как и в моей комнате. Да что уж греха таить, во всей моей жизни. Из сумки вывалилась часть содержимого. Учебник по астрономии, укутанный в уже давно высохшую влажную салфетку и старый пакет для спортивной формы теперь лежали на плитке. И ведь люди, проходящие мимо, могли бы удивиться, но всем им была знакома моя неряшливая натура. Отчасти я делала так, чтобы парни обращали на меня меньше внимания. Парадоксально, не правда ли? Хотеть парня, но всячески избегать мальчиков и даже не уметь с ними разговаривать.

– Время идёт, а ты не меняешься.

Рейчел Уилсон – заместитель главы студенческого совета и по совместительству моя старая подруга. Мы с ней знакомы ещё со времён средней школы, но в старшей она стала более популярной и заметно отдалилась от меня. Даже смогла попасть в студсовет, что было очень большим достижением абсолютно для любого учащегося, ибо брали туда лишь самых выдающихся.

Девушка мило присела на корточки, поправила прядь каштановых волос и подняла учебник. Мне даже во сне не стать такой женственной, как она! Нет, я не должна так думать. Буду стараться. Чего бы мне это не стоило, я буду стараться ради себя! Если подумать, между ней и Эмили есть определённое сходство. Если не во внешности, то в манерах уж точно. Рейчел высокая и активная, в то время как Эмили нравится всем своей компактностью, как бы грубо не звучало, и милой улыбкой. Но даже так они ведут себя похоже. Всегда пытаются помочь и легко находят общий язык с другими ребятами. И с парнями тоже.

– Как нога? – поинтересовалась заместитель главы студсовета, протягивая мне мусор из моей же сумки.

– А, ещё побаливает. Приходится прихрамывать, но думаю, скоро заживёт.

– Вот и хорошо.

Подруга не забыла меня. Даже, несмотря на то, что мы редко общаемся, она всегда интересуется моим самочувствием, спрашивает, чем я занимаюсь, и просто приветлива. И этого достаточно для меня. Знать, что Рейчел не забыла всё то, что было между нами в средней школе. Тогда мы были не разлей вода. Может, стоит её куда-нибудь пригласить? Да, мы втроём давно никуда не выбирались.

– Рейчел, какие у тебя планы на двадцать второе?

– А есть предложения?

– Ну, мы с Шоной собирались пойти в клуб на концерт. Правда, билета для тебя достать не смогли.

– Ничего страшного. Я, правда, очень хотела бы пойти, но у нас будет много работы из-за новой системы ведения онлайн-дневников.

Она всегда такой была. Долг и работа прежде всего. Но я не виню её, напротив, считаю, что Рейчел делает всё правильно. Для такой девушки, как она, безделье просто непозволительная роскошь. Не способна такая трудяга ничем не заниматься. И даже так, она нашла время, чтобы просто поговорить со мной, спросить о ноге… А откуда она узнала? Неужели, все уже об этом говорят?

– А кто тебе про мою ногу рассказал?

– Успокойся. Вчера твоя замена пару слов обронила.

– Замена?

Я действительно ничего не понимаю. Какая ещё к чёрту замена? Я же просто пошла в караоке с подругой. Меня можно прогульщицей назвать. Мы же променяли работу на развлечение. И даже учтя тот факт, что у меня вывихнута лодыжка, студсовет должен считать это за отлынивание. По их логике раненая должна сидеть в школе, пока все остальные не уберутся. Не знаю, кто это придумал, но шарики у него явно за ролики заехали. Такой пунктик на приверженности долгу…

– Да. Ну, этот, который странный ещё. Беленький такой.

– Митчелл?

– Ну, может и Митчелл, я не спрашивала. Пришёл, сказал, что ты его прислала, убрался быстрее всех и свалил.

Если раньше я просто ничего не знала, и от этого моё непонимание было велико, то сейчас я абсолютно уверена в случившемся, но даже так всё ещё ни черта не понимаю. Даже представить не могу, что могло бы подвигнуть Айка на такой жест доброй воли. Если это, конечно, была добрая воля. Зная этого парня, он легко мог где-нибудь вляпаться и попасть на общественные работы. И всё-таки он же сказал, что я его послала. Значит, пришёл сам. Блин, да это было совсем не обязательным и даже бессмысленным. Ну, прогуляла, так не впервые. А тут я будто теперь ему должна, хотя ничего особого полезного он и не сделал. Айк, почему ты такой глупый! А может всё не так? Неужели, это я глупая?

Глава 4. «Меняющий»

17 сентября 2017 года, 00:49 ночи, Гамма-квадрант галактики Млечный путь, система Гленгарри, крупное скопление кораблей Синдиката Мау у астероидного пояса третьей луны Гленгарри-5, крейсер поддержки «Проксима», мостик.

– Капитан, выходим на расстояние выстрела.

– Цель – грузовые корабли Создателей. Ремодулировать щиты на дальний бой. Огонь одиночными прицельными.

Этот момент, он всегда заставляет моё сердце замирать. И хотя я стал капитаном всего лишь месяц назад, на моём счету уже достаточно боёв, чтобы считаться ветераном. Незабываемое впечатление. Одновременно страх, гордость и отвага сплетаются в твоей душе, превращаясь в основу для будущего сражения. В момент первого выстрела, когда одинокий импульс беззвучно пересечёт огромные пустые расстояния, начинается бой. И с каждой секундой количество залпов растёт, пока не достигнет своего апогея. И тогда пути назад уже не будет. С первым криком, распространяющимся через коммуникационный массив к динамикам, а потом и к ушам экипажа, начинается битва не на жизнь, но на смерть. Огромные, размером с крупнейшие астероиды, корабли сходятся в невообразимых баталиях. Сталь, энергия и трупы льются рекой. Но хуже всего в момент перед концом. Тогда уже понятно, кто одержал верх. Ты стоишь на мостике, смотришь из обзорного окна на искорёженные обломки некогда величественных судов, лучших во флоте. Лишь одна единственная мысль посещает твой разум: «Зачем?». Но стоит импульсам энергии рассеяться окончательно, как ты смиришься с результатом. Как капитан, ты произносишь речь над телом своего товарища. Но это просто. Ведь нужно сказать лишь то, что думаешь. Зачастую, это однообразные слова, совсем не отражающие всего смысла смерти этого человека. А в чём смысл? Его просто нет! И понимая это, приходит осознание безнадёжности. Лишь новый бой способен утолить жажду познаний. Познаний в том, зачем мы живём и почему должны умирать на войне, которой нет ни конца, ни края.

Так думаю я. Так думают все, кто хотя бы раз сталкивался с угрозой смерти. Перед лицом такой машины ни один человек ничего не способен сделать. И если в космосе материнские корабли беспрекословно доминируют, то на земле их не видно. Экипажи судов могут наблюдать за ужасом, происходящим в холодном безжизненном космосе лишь через толстое стекло. Будь ты пилотом корвета или техником линкора, но война тебя не обойдёт. И даже если ты не собираешься убивать, даже в том случае, если ты лекарь, твои действия всегда наносят кому-нибудь вред. Солдат, которого ты поставишь на ноги, обязательно убьёт. Ребёнок, которого ты вытащишь из-под обломков его дома, обязательно станет слепым воином в бесконечной мясорубке, через которую проходим все мы, независимо от того, сражаемся или нет.

И если в космосе ужас наводят корабли-гиганты, способные заслонить луны, и станции, размером с планеты, то на земле всё не так. Там люди воочию наблюдают за ужасом, происходящим вокруг. Они своими глазами видят гибель своих близких в перестрелках или же от голода и болезней. Но страшнее всего человеку перед мегалитом. Этот невероятный монстр создан для внушения страха. Рост металлического солдата примерно равен сорока пяти среднестатистическим мужчинам, выложенным в одну линию. Даже мизинец этой твари невозможно объять. Когда такая махина поворачивает свою голову вниз, смотрит своими красными глазами на тебя свысока, заслоняя жёлтую звезду, тогда ты падаешь на колени. Ведь сделать больше ничего нельзя. Твоя жизнь кончена, но ты ещё жив и понимаешь это. Судьба будто насмехается над нерешительностью и безнадёжностью ситуации. И ты ждёшь. Ждёшь конца.

– Нас обошли с нижнего фланга! Шесть корветов. Эллипс сорок семь, возвышение минус сто три, ускорение восемь единиц.

– Вторичным орудиям заградительный огонь на отсеки с припасами. Первичным – продолжать атаку на конвой. Отстыковать защитные спутники.

Панель управления замигала, сигнализируя об отщёлкивании зажимов. Восемь небольших сфер отделились от корпуса «Проксимы». Они расположились на одинаковом расстоянии друг от друга, выстроившись в кольцо параллельным с кораблём курсом. Из верхних частей вот-вот должны появиться стволы орудий, а нижние засветятся голубыми огнями субсветовых двигателей.

Один за другим вспыхивали корветы, сбиваемые лёгкими зелёными импульсами вторичных орудий. Из шести истребителей осталось только два. Они отважно стремятся к своей цели и прекрасно знают – домой им не вернуться. Зато их жертва способна спасти других, возможно, даже их близких. Два корвета начали разгон до сверхсветовой скорости, взяв курс на таран грузового отсека.

– Ремодулировать щиты на сверхсветовое мерцание.

– Выполняю.

Невидимая раньше защитная сфера, окутавшая корабль, теперь засветилась бледно-белым светом. Щит начал вибрировать, входя в резонанс с частотой колебания частиц света. Всего лишь мгновение и с обратной стороны занавеса образовалось два больших огненных шара. Из-за отсутствия кислорода в космосе, огонь не мог гореть и мгновенно потух, но даже тех мизерных мгновений хватило на то, чтобы тела пилотов обгорели до неузнаваемости. После битв в космосе, редко кого хоронят в открытых гробах. Даже если тело попадёт в вакуум без повреждений, через двадцать секунд оно станет больше похоже на кусок оледеневшего и порванного в клочья мяса, чем на человека.

– Конвой Создателей получает подкрепление. Один корабль выходит из гиперволны. Эллипс пятнадцать, возвышение двадцать пять, нет ускорения.

– Не подтверждаю. Корабль слишком мал для гиперпространственных прыжков, а отсутствие ускорения просто невозможно.

На мостике воцарилась суматоха. Все прекрасно знают, что это означает, но боятся признать происходящее. Три месяца назад я, Малкольм Райсс, вступил в сговор с одним человеком, чтобы захватить материнский корабль «Стремительный». В тот день в войну вступила новая, беспощадная сила, крушащая всё на своём пути. Корабль «Меняющий» обладает невероятными технологиями, но при этом совсем невелик. Его размеры сопоставимы с крупным фрегатом, однако в схватках с такой крохой Создатели уже потеряли шестьдесят лучших кораблей. И это судно не знает пощады. Ходят слухи, лишь только вселяющие ужас, что «Меняющий» преследовал линкор «Цистерус» через весь Бета-квадрант, не отставая ни на мгновение. В конце концов, преследуемые дали бой у края галактики и о них больше никто не слышал.

В космосе разверзлась бело-фиолетовая дыра. Она выплюнула небольшой дискообразный корабль с двумя цилиндрическими гондолами в хвостовой части, покрытый яркими искрами от выделившейся во время прыжка энергии. Без сомнений, «Меняющий»! Судно повисло в пространстве, определяя свою цель для атаки. Зная адмирала, он решит покончить с этой угрозой во славу Синдиката Мау, но командующий не прав. Нужно уносить ноги с поля боя и оставить конвой на неизвестного противника.

Действительно, за три месяца о корабле почти ничего не удалось узнать. Его почти уничтожали и не один раз, но тот всегда возвращался с тем же названием на борту и мстил победителям. Щиты крепче любых виденных пилотами, корпус непробиваем для лёгкого оружия, а торпеды настолько мощны, что даже материнский корабль побоится вкусить их. Но у любого противника есть слабое место. В бою «Меняющий» может участвовать не слишком долго из-за того, что теряет много энергии каждую секунду. Кроме того, нейтронные торпеды, сами по себе являющиеся громким оружием, ограничены. Такие заряды не используют энергию для пробивания щитов и поэтому с лёгкостью проходят через них, как мы через воду. В этом и заключается тактическое превосходство противника, однако оно ограничено тридцатью двумя залпами, если верить очевидцам.

– «Меняющий» опознан. Вектор сближения один, шестьдесят, тридцать пять. Атакует конвой.

Из круглой выбоины, простирающейся по всей поверхности тарелки судна, вылетел белый разряд. Идеально ровная линия исполосовала вражескую броню, практически проигнорировав щит. Грузовое судно накренилось по отношению к боевой плоскости и начало стремительно набирать скорость из-за притяжения планеты под нами. Уже через каких-то пару мгновений корабль объяло пламя, а тот всё ускорялся и ускорялся, теряя листы обшивки.

– Всему флоту Синдиката Мау, огонь по «Меняющему»! – скомандовал адмирал.

Наши линкоры и крейсеры двинулись вперёд, насаждая так называемый космический ближний бой, в котором манёвренность не играла роли, а противника брали измором и массированным обстрелом. Лучшая тактика против сильного, но не выносливого противника. Хвалю за находчивость, адмирал, но ненавижу вас за то, что пытаетесь погубить наш флот.

– «Унто» вышел на траекторию зажима.

– «Шибояки» подтверждает готовность.

Два лучших корабля нашей небольшой флотилии легли параллельным курсом в направлении «Меняющего». Их двигатели начали менять цвет от красных до ярко жёлтых, разгоняя линкоры до третьей субсветовой. Капитаны судов обменивались короткими, но точными репликами о манёврах противника и отклонениях в курсе. Общими усилиями они должны зажать противника в тиски и открыть перекрёстный огонь, не давая корпусу «Меняющего» регенерировать. Да, неизвестный корабль и на такое способен.

– Прямой наводкой огонь!

И, правда, зачем нужно целиться, когда до корпуса противника можно рукой дотянуться. Линкоры открыли огонь. Жёлтые клочки энергии заметались по замкнутому пространству, врезаясь в преграду из белого света. На самом деле выйти из таких тисков просто. Нужно лишь увести корабль вверх или вниз. Но адмирал и это рассчитал. Уйдя вниз «Меняющий» попадёт в атмосферу, что заставит его быстро выйти из игры, а вверху корабль ожидает конвой Создателей в полной боевой готовности. Надо же, враждующие стороны сотрудничают ради того, чтобы уничтожить общую угрозу.

– Ротация! Ремодулировать щиты на односторонний бой!

Вопреки всем ожиданиям, «Меняющий» вошёл в тиски, но повернулся на девяносто градусов, обнажая снизу такое же орудийное кольцо, как и сверху. Из малых орудий полились голубые вспышки, поддерживающие основные белые импульсы энергии. Несмотря на прочные щиты, корпуса обоих линкоров раскалились и начали гореть, даже находясь в вакууме. Из систем жизнеобеспечения выходил сжатый кислород. «Унто» извергнул из себя облако огня, мгновенно рассевшееся из-за плотного обстрела. Наступило радиомолчание. Никто из капитанов даже шелохнуться не смел, ведь он рисковал навлечь на свой экипаж такую же напасть.

«Меняющий» вышел из окружения. Из нижней части корабля вылетели две яркие фиолетовые сферы – нейтронные торпеды. Они прошли сквозь корпус второго грузового судна Создателей, разбив его напополам. Поверженный корабль также начал подвергаться воздействию гравитации и вскоре устремился вниз, на города местных жителей. Такое часто происходило во время орбитальных боёв. Обломки крейсеров градом осыпались на планету, ведь они были настолько прочными, что почти не подвергались расплаву в атмосфере. Однако если жертв было мало, местные жители радовались, а не плакали. Такие части можно выгодно продать на чёрном рынке, а уцелевший главный компьютер и вовсе стоил как небольшая планета.

– Всем кораблям, синхронный залп по левой гондоле по моей команде.

Так и знал, адмирал не упустит шанса растерять кучу жизней напрасно. Но ведь стоит лишь подумать о сложившейся ситуации, как сразу становится очевидно, что противник атакует лишь Создателей, а нас не воспринимает всерьёз и реагирует только когда линкоры Синдиката открывают огонь первыми. Если принять это во внимание, мы можем спокойно улететь, сохранив остатки флота. Но Гарета убеждать, что сталь зубами дробить. И поэтому остаётся только один шанс на выживание – неподчинение.

Среди войск объединённых кланов Мау такое не практикуется и карается отлучением от правящего дома, конфискацией всего имущества у семьи предателя и смертью виновного, но лишь в том случае, если Великие Лорды решат, что действия солдата были действительно самовольны и шли вразрез с их планами. Что касается меня – семьи не имею, из имущества только капитанская каюта, а от смерти и убежать можно. Если открою огонь – умру сейчас, ничего не предприму – возможно, даже простят. Ох, если бы Лорды были столь великодушными… Были слухи, что Лорд Сарзекс заставил свою наложницу распороть себе брюхо только ради того, чтобы увидеть «какая она изнутри». Но не стоит судить обо всех лидерах по одному. Лорд Ляо, мой непосредственный повелитель, совсем не похож на Сарзекса. Однако и он строгих нравов. Думать больше нет времени, решаю!

– Отставить наводку. Реверс и уводите нас из системы, как только произойдёт залп.

– Понял.

И в тот момент, когда «Меняющий» уже приготовился уйти на гиперволну, с десяток протонных торпед ударили в основание левого двигателя. Щит задержал половину, броня взяла на себя ещё три, но остальным красным светлячкам удалось достигнуть цели. Гондола оторвалась, а гиперпроход распался. Такую атаку нужно было тщательно спланировать, чтобы все корабли выстрелили одновременно. Поздравляю, Гарет, но вы покойник. Что же «Проксима» – мой экипаж всецело поддержал меня.

– Капитан Райсс, вектор сближения… таран!

Диск «Меняющего» развернулся прямо на наш флагман – линкор «Благоверный». Адмирал, наверняка, не думал, что враг способен двигаться и с одним двигателем, причём на достаточно высоких скоростях. Вокруг противника растянулось пространство – корабль набрал сверхсветовую, а ещё через мгновение корпус флагмана раскололся пополам. «Меняющий» разрезал мостик, орудийные палубы и технические отсеки, распоров судно на две трети. Тарелка сильно деформировалась, напоминая теперь сжатую мочалку. Последний двигатель противника заискрился, а потом выдал столп красных искр, проделав дыру в корпусе и без того уничтоженного корабля.

Бой заканчивается, когда один из противников не может или не желает продолжать сражение. В данном случае мы победили, но можно ли это так назвать даже с учётом всех успехов? Конвой, который мы должны были доставить в целости, уничтожен. Пять наших линкоров и с полсотни корветов уже не смогут выступить под флагом преступного Синдиката. А флагман… вместе с адмиралом падает в атмосферу. Бой закончился, враг повержен, но мы не победили. И всё же, я сумею извлечь свою выгоду. Раньше, когда «Меняющий» был критически повреждён и не мог регенерировать, его части превращались в водород, легчайший из газов. Так корабль сам себя утилизировал, не давая нам захватить вражеские технологии. К тому же, трупов тоже никогда не находили. Однако сейчас этого не происходит, и я намереваюсь выяснить почему.

– Тяговый луч на «Меняющий». Вытащите его из атмосферы!

Рулевой послушно принялся набирать координаты цели на панели управления, будто и не замечая моей измены. Остальные на мостике ведут себя также. Я вам благодарен, ребята, и поэтому на суде возьму всю вину на себя. Каким бы ни было наказание, делить его я не намерен.

– КАПИТАН, НЕЙТРОННЫЕ ВСПЫШКИ! Вектор… их несколько!

Обломки «Меняющего» засветились, прорезая космическую пустоту фиолетовыми лучами. Металл помятой обшивки начал испаряться, двигатели испускали огромное количество тепла, а во все наши корабли летели десятки нейтронных торпед. В мгновение ока тьма вокруг озарилась светом сверхновой. Суда Синдиката вспыхнули неимоверно мощными огнями на звёздном фоне. Имея неплохой телескоп, это явление можно было бы наблюдать даже с Тайферы, что на другом конце галактики. Здорово, что все обзорные стёкла оборудованы фильтром яркости как раз на такой случай.

– Пробоина в нагнетателе массы! Пшшшш…

– Потеряли дви… Майкс, не сме… Пшшшш…

– Пшшшш…

– Пшшшшш…

– Свет и мудрость Основателей озаряет мой путь и да примут Основатели мою душу, свободную от бренного тела в мире вечном, бескрайнем и абсолютном. Пшшшш…

– Отказ первич… Пшш…

– Говорит помощник капитана, линкор «Инуясами». Потеряли реактор и сверхсветовой двигатель, но мы держимся.

Среди всех этих стонов, мольбы и воплей я, наконец-то, услышал смельчака, готового взять хаос смерти под контроль. Голос звучит уверенно, но так юно. Обычно помощники – это стажёры, которые показали отличные результаты в учёбе, но из-за отсутствия опыта не допускаются к капитанскому креслу. Наверняка, так было и в этот раз. Мальчуган, только что окончивший академию, решил показать характер. И от этого моё сердце сжалось. Ему не видно, но «Инусаями» потерял охлаждающую систему. Экипаж просто запечётся в коридорах судна. Но ужасает меня не это, а чувство вины выжившего. Ведь, уничтожив весь флот, торпеды не тронули «Проксиму», мирно стоявшую в стороне во время боя. Моё решение оказалось верным, однако я не рад. Сейчас моим единственным желанием является смерть вместе с моими собратьями по оружию. Думал, что смогу их оставить, но это оказалось слишком тяжело.

– Капитан, «Меняющий» исчез, оставив обломки. Не было гиперволны, он просто пропал со сканеров!

5:09 дня, система Гленгарри, крейсер поддрежки «Проксима», грузовой отсек.

Глядя на то, как техники старательно извлекают не до конца испарившиеся куски обшивки «Меняющего», я испытывал только гордость за свою команду. Даже после столь сокрушительного поражения дисциплина не упала, а работоспособность только повысилась. Конечно же, экипаж не был привычен к такому, ведь «Проксима» новый корабль, но их заслуги нельзя оставить без внимания. Кроме того, предварительное слушание по поводу моего неподчинения отложили, сохранив мой пост. Нет, никто из экипажа не докладывал. Можно сказать, я сам явился с повинной. Странно звучит, не так ли? Виновен в том, что выжил.

– Эй, ты мне чуть палец не оттяпал горелкой!

– Звиняй, брат. Руки за спину, когда я режу.

Такие юные, эти стажёры. Даже для крейсера поддержки здесь слишком много новичков. Таковыми является четверть команды и большая часть техников, денно и нощно обслуживающих мой корабль. Помнится, в их годы я был многим глупее. Мы с друзьями тогда налетали на ртутные шахты у Болдиса-Прайм. Платили немного, но на выпивку и женщин хватало. И как, вы спросите, я докатился до жизни шпиона, заброшенного на «Стремительный»? Всё просто. О моих заслугах услышал человек из Дома Ляо. Он-то мне и предложил контракт, мол, из-за того, что я новенький, меня не раскроют. А как тут откажешься, когда предлагают в награду стать капитаном, хоть и грузового судна. Вот только не упоминали они про то, что грузы военные!

*ЗВУК: ПЕРЕГОВОРЫ ЛЮДЕЙ*

– Вот чёрт! Медиков! МЕДИКОВ!

Что там за шум? Кому-то и вправду палец отрезало? Я подошёл к куску обшивки с мостика. Это был ярко-серебристый металл, не утративший блеска после боя, падения в атмосферу и самоликвидации. Удивительный материал. Даже здесь, в грузовом отсеке, механики пытаются прорезать его уже пару часов, но движутся слабо. Корпус крепок, но становится податливее, если его охладить. Именно охладить, а не нагреть. Пара человек даже предположила, что корпус плавится при очень низких температурах, а не при высоких, как у обычных металлов. В итоге техникам приходится выбрасывать куски обшивки в космос, где они замерзают, а потом в течение короткого промежутка времени резать их горелками. Так и продвигалось, кусок за куском. Пока что не нашли абсолютно ничего полезного. Разве что пару анализов успели провести, но и они оказались тщетными. Прибор показывал, что корабль построен меньше дня назад. Так что на этот металл законы физики действуют по-иному.

– Капитан, вам нужно это увидеть!

Меня заинтриговал тон одного из медиков. Отбросив отчёты о проделанной работе, я заглянул за искорёженную обшивку. Врач осматривал оторванную человеческую руку, вплавленную в рычаг или что-то на него похожее. Обычное дело для космических боёв, вот только дым ещё идёт. Наверное, горелкой повредили. Кстати говоря, а кому медик нужен?