Текст книги "Инстинкт (СИ)"

Автор книги: Владислав Хохлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Никаких особых обязанностей у Лии не было, но нервно ожидая начало «ночи продолжения», она представляла себя на месте матерей, что иногда работали на самых разных фронтах. Именно матери обеспечивали чистоту и порядок в коридорах, а более юные ограничивались только уборкой в своих личных комнатах, но даже их иногда проверяли старшие. Следить за самыми маленькими представлялось всем, но матери делали это гораздо чаще.

Только к детям мужского пола, никого кроме матерей не подпускали. Все малыши лежали одной большой группой за закрытой дверью в ясельной комнате, в помещении без смотровых окон, где нельзя было даже одним глазом увидеть детей. Там были все, от тех, кто родился совсем недавно, до тех, кто в скором времени должен был покинуть местное общество в «ночь продолжения». Они прятались и даже не издавали не единого звука, учитывая то, что другие дети любили кричать и шуметь. Те мальчики были большой тайной для всех девушек, кроме их матерей.

Ещё несколько дней пролетели спокойным и привычным темпом жизни. Лия почти не покидала свою комнату, уделяя большую часть времени Дарье, пытаясь подготовить её к неминуемому будущему. Разделялись они только в столовой, матери никак не позволяли Лие сесть за один стол со своей давней подругой. Теперь вместе они сядут только через четыре года, когда Дарья сможет пройти через «ночь продолжения». Между этим событием, скрасить их одиночество они смогут только при коротких личных встречах.

– Я не хочу, чтобы тебе было плохо, – произнесла Лия, сидя рядом со своей подругой.

– Что мне тогда делать?

– Попробуй завести новых знакомых, может, кто-то захочет с тобой общаться?

– Я не смогу…

Лия начала терять последние капли надежды на то, что у Дарьи что-то получиться. В голове рождались мысли, что девочка нарочно не хочет как-то взаимодействовать с остальными, и просто издевается над собой и своей подругой.

– Пожалуйста, попробуй. – Лия постаралась приободрить свою подругу, не зная, что ещё ей можно сказать, но она пыталась сказать хоть что-то.

Их моменты совместного времяпрепровождения становились всё менее возможными. Лию постепенно включали в общие работы, которыми обычно занимались матери. Девушка не злилась из-за этого, только боялась того, что её подруга абсолютно беззащитна. Так прошло несколько дней, в которых они пытались восстановить былое и частое совместное времяпрепровождение. После чистки регулярно испачканного пола перед мягким коридором, который никогда никто не замечал, как он пачкается, Лия смогла освободиться и отправиться в столовую. Путь мимо собственной комнаты нагнал коктейль сомнительных мыслей. Она не обнаружила внутри Дарью и знала только одно место, где её можно было найти.

Выйдя в знакомое помещение, девушка остановилась у входа, не входя в поле зрение своей подруги, и пронаблюдала за её действиями. Моральная поддержка и обучение пошли Дарье на пользу. Она смогла самостоятельно взять себе еду. Теперь она ни от кого не зависела, ведь именно это создавало ей много проблем. Девочка осторожно выбрала себе место поближе, чем обычно к другим оживлённым столам. Оставался только один шаг – завести разговор. Стоя вдали от своей подруги, Лия нервно сжимала свой кулак, будто такое грубое действие было способно на расстоянии помочь Дарье.

Произошло заветное событие, и девочка начала говорить. Лия ничего не расслышала с большого расстояния, но понимала, что её подруга хочет что-то сказать. Это были самые долгие несколько секунд в ожидании хоть какой-то реакции. Она в предвкушении смотрела на свою подругу, и переводила взгляд то на одних девушек, то на других. На Дарью наконец отреагировали. К ней повернулись, сказали что-то неприятное с недовольной гримасой и моментально отвернулись. Дарья заметно расстроилась.

Обдумывая дальнейшие действия, Лия отправилась за свой стол. Получив от поваров поднос с едой, она села среди других матерей. Ситуация с Дарьей давалась ей крайне тяжело, ведь она не знала, как поступить. Девочке нужна была помощь более взрослых представителей женского пола.

– Как нам быть с Дарьей? – произнесла Лия за столом, обращаясь одновременно ко всем, кто находился рядом.

– Мы ничего не будет делать, ведь она уже не маленькая, – прозвучал дерзким тоном ответ одной из матерей.

– Она же не может найти себе друзей. Ей одиноко и страшно. – Лия и дальше пыталась убедить матерей помочь Дарье, дать совет или хотя бы найти ей кого-нибудь.

– Мы можем только о своих детях заботиться. Если Дарье нужны подруги – она должна завести их сама.

Лия сделала небольшую паузу. Она окинула взглядом матерей; некоторые смотрели на неё укоризненно, некоторые стыдливо отворачивали свой взгляд. Медленными движениями девушка поднялась во весь рост. Она привлекла к себе внимание и теперь матери смотрели прямо на неё, не отводя глаз и не говоря куда-то в пустоту. Перед ними была только Лия. Она встала выше матерей, и все ощутили нарастающее напряжение.

– А если я не хочу быть матерью?

Это было услышано даже теми, кто в пол уха слышал весь разговор. Тишина образовалась даже среди поваров. С дальних столов повернулись напряженные и испуганные лица. Они смотрели прямо на девушку, что сказала словно запрещённые слова. Волна смущения прошлась по Лие, она чувствовала себя неловко и ей смотрели прямо в глаза, не моргая, с такими лицами, будто через секунду молчание утонет в криках и воплях, в спорах и уговорах. Это было осуждение, которое в любую секунду могло получить материальную форму, и сразить намертво Лию.

– Нельзя! – проговорили еле слышно матери.

Они отвечали Лие, как единый организм, словно каждая сидящая рядом мать потеряла всю свою индивидуальность, говоря так, словно получила приказ из общего мозга. Эта картина заметно смутила Лию, и она покорно села обратно на своё место. В голове крутились мысли, что она ничего не знает о матерях и о правилах. У девушки было всё меньше желания становится одной из них. Ей больше нравилось быть с Дарьей, а также и среди других девочек. Она начала тосковать по беззаботным годам.

Закончив со своей пищей, Лия направилась в свою комнату, где ожидала встретить Дарью. Обдумав всё, что случилось, она решила, что ни за что не станет матерью. Светлые и чистые коридоры теперь казались менее дружелюбными и успокаивающими. Девушка чувствовала со стороны холодных поверхностей такое же сильное давление, как и ранее со стороны матерей. Она будто была в центре маленькой коробки, из которой не сможет выбраться. Куда бы она ни посмотрела, она видела лишь свою маленькую тень на фоне бесконечно тесных коридоров.

– Почему ты решила, что мы будем с тобой общаться? – раздался голос из комнаты Лии.

– Ты странная, непонятная и тихая. Будто совсем не живая.

– Ты нас пугаешь, лучше возвращайся в свой старый угол и сиди там дальше.

Из комнаты Лии и Дарьи доносился смех посторонних девочек.

Лия ускорила свой шаг. Вернувшись в свою комнату, она обнаружила Дарью сидящей на полу. Её окружили другие девочки, словно маленькие дети над новой игрушкой. Толпа недружелюбно настроенных гостей стояла над Дарьей, смотря ей в затылок. Их жертва плакала. Одна из них, держа девочку за волосы и дёргая на себя, пыталась вытащить из неё хоть какой-то ответ. Дарья, как и раньше, пыталась привлечь к себе минимум внимания, она даже плакала очень тихо, настолько, что Лия с трудом смогла услышать это.

По комнате прошелся звук хлопка. Он обогнул на большой скорости все углы и стены. Покинув помещение, он эхом улетел вдоль белых коридоров. Разговоры, жалобные всхлипы и даже эхо от пощёчины сошли на нет. Над всеми, кто был в комнате, стояла Лия. На её лице читалась злость и ненависть. Она своим живым взглядом сверлила всех, кто причинил боль её подруге. Лия ударила ладонью по щеке девочку, что дергала Дарью за волосы. Мягкая кожа мгновенно начала покрываться румянцем, в глазах девочки стали накатываться слёзы.

– Что вы тут устроили?! – громко спросила Лия.

– Она к нам приставала, просилась в друзья. Нам не нужна «такая» подруга, – рискнула ответить одна из девочек. Голос её дрожал, и вместе со всеми остальными. Она также была на грани того, чтобы расплакаться.

– Зачем тогда вы сюда пришли?

– Дать понять, чтобы она не возвращалась. Она без матери, по-другому не поймёт!

Эти слова ещё сильнее разозлили Лию, она взяла самую разговорчивую девочку за волосы, и медленно начала поднимать. Ребёнок начал брыкаться и кричать от боли, и взялся за руку Лии, чтобы ослабить её хватку. Дарья уже не плакала, но благодарно смотрела на свою спасительницу, утирая слёзы. Другие девочки всполошились. Они не знали, что им делать: бежать или звать на помощь.

– Ещё раз вас тут увижу – вам не поздоровиться, – сказала Лия, смотря прямо в глаза той девочки, которую держала за волосы.

Отпустив ребёнка, Лия наклонилась к своей подруге, а девочки в панике начали покидать зловещую комнату. Одна из них через плечо бросила угрозу: «скоро ты станешь матерью, и не сможешь её защищать». Лия заключила свою подругу в объятия, в надежде успокоить. Она винила себя за то, что дала ей неправильный совет, что рисковала ею, не смогла прийти вовремя на помощь, не предвидела такого печального исхода.

Лия решила не оставлять такой жестокий поступок безнаказанным. Она отправилась в ясли, надеясь найти матерей этих девочек и предъявить им обвинения в ужасном поведении их детей. Держа за руку, она тянула за собой Дарью, чтобы та была в безопасной близости к ней, и могла при необходимости подтвердить слова Лии.

– У нас и так много дел. Мы занимаемся уборкой и детьми, пусть девочки сами разбираются с этим, – сказала одна из матерей, что занималась кормлением младенца.

Скривив недовольную мину, Лия развернулась и начала идти в сторону другой матери, чтобы повторить свои действия.

– Не стоит, – повторила мать, с которой только что коротко беседовала девушка. – Никому нет до этого дела, лучше займись полезными для всех заданиями.

Лия и Дарья вернулись в свою комнату. За прошедшие минуты, обе они смогли успокоиться, но Лия нервничала из-за того, что для Дарьи вся окружающая обстановка становится только хуже. До «ночи продолжения» оставалось два дня. Лия хотела быть максимально ближе к Дарье, чтобы дать ей заветную безопасность и спокойствие. Несколько раз она отказалась от работы матери, которую ей прощали, поскольку она ещё не стала полноценной матерью. Так промчались два дня. Лия и Дарья почти не покидали свою комнату, только лишь в столовой их разделяли длинные метры столов и стульев, и многолюдная шумная толпа.

В последний день перед «ночью продолжения» Дарье не спалось. Она ворочалась в кровати, не зная, что её ждёт. Чувствуя свою вину за подругу, Лия решилась провести последнюю ночь в объятиях с Дарьей. Только под глухие звуки ударов сердца, девочка смогла уснуть. Так и сама Лия, и её подруга вместе успокоились и чувствовали себя в безопасности. Вскоре и сама Лия отправилась в страну снов. Как и во многих других ночах, ей снился верный фиолетовый ураган, что становился всё больше и темнее с каждой новой встречей.

Настал тот самый день. Когда Лия проснулась, всё вокруг происходило совершенно обыденно, и только первый приём пищи происходил иначе. Девушкам, что должны были сегодня отправить на «ночь продолжения» получили более специфический приём пищи. Еда, что подносилась им, была более сладкой. Дополнительно ко всему имелись несколько маленьких, розового цвета, деликатесов. Хрупкие шляпки, размером с короткий ноготь, большое скопище сладких шариков с маленькими волосиками. Необычный вкус. Такого Лия никогда не пробовала, но ей хотелось ещё. Он был сладким и сказочным, и от резкого изменения вкуса еды, все рецепторы пели от удовольствия, а рассудок слегка затуманился от новых ощущений.

Когда приём пищи был завершён, девушку отправили в ясли, где она ожидала того, когда её и остальных соберут в путь. Лия нервничала, а её сердце бешено билось. Она никак не могла найти себе место. Ноги судорожно дрожали. Несколько матерей удалились в закрытую комнату яслей, где по слухам, были маленькие мальчики. Через несколько минут, все «лишние» девушки и девочки были выгнаны из помещения. Оставались только младенцы, матери и девушки, что вскоре станут одними из них.

Из тёмных яслей вышли женщины, а рядом с ними шли маленькие дети, возрастом около четырёх лет. Они носили на себе одни грязные тряпки, а их кожа была такой же бледной, как и у всех присутствующих девушек. В отличии от всех остальных, мальчики были слишком худыми, словно маленькие куклы из палок и тряпок. Среди взрослых, высоких, идущих ровной походкой, дети выделялись шаткостью при ходьбе. Это было жалкое и грустное зрелище. Матери привыкли к этой картине и смотрели на этот марш, как на что-то обыденное. Никто из них не сожалел, никто из них не плакал.

– Ты поведёшь его, – сказала одна из матерей, протягивая Лие тоненькую руку мальчика.

– Как его зовут? – спросила Лия.

– Не имеет значения. – Женщина ответила также холодно, какой на ощупь была рука мальчика. Если даже собственным матерям они были не нужны, Лия дрожала лишь от одной мысли будущего, что было уготовано этим бедняжкам.

Лия повиновалась и взяла ребёнка за руку. Для девушки эта маленькая кисть и слабенькие пальцы казались настолько хрупкими, что она могла легко их сломать, лишь слабо сжав свою руку. Ей казалось это чем-то великолепным. Она понимала, что из этого крохотного создания вырастит большой и сильный человек. Ведь она сама была такой же маленькой. Этот малыш всё осознает, думает, изучает. Он – человек, но маленький и беззащитный. Он не знает хорошего и плохого, и именно этим он был прекрасен. Какими бы приятными не были мысли Лии об этом ребёнке, происходящее удручало её. Мальчик безвольно шел бок о бок с новым проводником. Его взгляд уставился в белый пол, а весь остальной строй сопровождался шаркающим звуком слабых ножек.

На протяжении всего пути к мягкому коридору, Лия наблюдала как все проходы, что ввели в другие помещения и отделы, полностью были огорожены живыми стенами из матерей. Так все причастные создали идеально закрытый коридор из холодных и каменных стен и, тёплых и живых тел. Расстояние до мягкого коридора сокращалось. Большая и железная дверь открылась, а внутри располагался пол, полностью закрытый подушками и простынями.

Лия сделала первый шаг за холодный порог. Она почти утонула в ткани, когда наступила на неё. Каждое движение становилось всё тяжелее и тяжелее, ноги всё время цеплялись за ткань, пытаясь повалить первопроходца. Маленький мальчик не выдержал путь, и, запнувшись об одну из подушек, рухнул на пол. Девушка взяла его на руки и вместе они продолжили путь. Хрупкие кости выступали из кожи. Они впивались в ладонь Лии, нагоняя лёгкий страх. В голове девушки всплыла мысль, что она держит не живого ребёнка, а схватила в охапку острые вилки.

Чем ближе становилась дальняя дверь, тем больше деталей она открывала девушкам. Небольшой участок пола в конце коридора, не имел на себе никакой ткани. Там был самый обычный каменный пол, но в отличии от того, что был в женском корпусе, тот был чёрным от грязи. По его центру красовалась чистая, свежевымытая полоса, достаточно широкая, чтобы по ней мог пройти человек.

Железная дверь медленно начала открываться. Через образовавшуюся щель струился поток холодного, несущего с собой омерзительное зловоние незнакомого воздуха.

Глава 3. Воспоминания

Трое вернувшихся с задания юношей окружили Нейта. Мужчина стоял у в хода в коридор из ангара в жилой корпус. Его предупредили о возвращении отряда, и он быстро вышел к ним на встречу, чтобы получить всю необходимую и важную информацию о прошедшей миссии. Его никак не удивило то, что вся «Вторая восточная» была истреблена.

– Какая досада… – сказал он. – Там были действительно хорошие люди. – Бросив взгляд на стены ангара, он добавил, – я рад, что не мы заняли их место.

– Мы взяли с собой всё самое необходимое, что только могли, – сказал Томас.

Нейт одобрительно кивнул. Развернувшись в сторону выхода, он скрылся в старом и облезшем коридоре. Томас со своей командой отправились в сторону небольшого стола, недалеко от выхода из ангара. Там, их ждало знакомое лицо: мужчина преклонного возраста с редкими седыми волосами доброжелательно смотрел на тех, кто вернулся живым из вылазки во внешний мир. Старику выложили на стол всё, что молодые люди принесли с собой: еду, оружие, различные запчасти и инструменты. Всё, что было жалко отдать на общие нужды, юноши оставили себе. Вскоре, в мастерской они смогут сделать себе более прочную броню, или более смертоносное и крепкое оружие.

– Фы поштарались на шлаву, ребята. Но, я ожидал, што шо фторой фоштошной будет более интерешный груз. – Из-за глубокой старости в свои шестьдесят три, старик лишился большинства зубов, но он продолжал активно говорить, хоть это и давалось ему с трудом. Осматривая всё, что перед ним выгрузили, его трясущиеся пальцы ощупывали каждую вещь. Он их переворачивал, обнюхивал, разглядывал поближе и обтирал тряпками.

– Нам пришлось торопиться, – произнёс Томас.

Старик поднял свои серые глаза на юношу, что взял на свои плечи ношу ведущего отряда. В этих маленьких кругах, читалась легкая усталость и беспокойство.

– Фитумы?

– Мы их даже не видели. Может, тебе показалось? – в образовавшийся разговор вторгся третий юноша из небольшой группы – Скай.

Томас повернулся к своему собеседнику. Он будто услышал оскорбительные слова в свой адрес. Фактически так оно и было. В отличии от своих напарников, он был вынужден в живую встретится с тем, что являлось признаком присутствия витумов. Вспомнив этот момент, в голове всплыло воспоминание о тошнотворных запахах. Вспоминая этот момент, ему показалось, что тогда он слышал где-то вдали странный шорох.

– Я по большей части уверен, что чувствовал присутствие мясников. В коридоре к залу была свежая кровь, установлены баррикады и раскуроченные шкафы.

Мясники, витумы, лутеры, теневики, твари, монстры, нелюди – создания, что сейчас властвуют за пределами убежища, и ведут неустанную борьбу с оставшейся частью человечества. Каждый называет их по-разному, кто-то использует приевшиеся имена, что услышали от других людей, кто-то придумывает что-то своё, что-то новое. То, что видел Томас, запало в его памяти. Он не видел никого иного, но только мясников – самых ужасных созданий, которых может носить земля. Воплощение омерзительно-загадочной природы, детища кошмаров и больной фантазии.

Юноша вспоминал сгорбленное создание, что сидело на мёртвом животном и пожирало его сырую плоть. Никто из людей так и не узнал ничего об этих созданиях. Ещё в начале этого апокалипсиса находились смельчаки, что горели желанием отловить витумов и изучить их. Никто не дошел до чего-то стоящего, все рисковые умы могли похвастаться только незначительными познаниями. К сожалению, не многие из них выживали. В конечном итоге, из-за высокой смертности среди таких людей, дальнейшие исследования были прекращены. Все выжившие вернулись обратно в свои «пещеры», где в кромешной тьме тряслись от страха перед неизвестным зверем.

– Фшегда грушно от потери людей, но, как и ф пошледние годы, порой это прошто необходимо.

– Мы точно не знаем об этом, – добавил Скай.

Этот разговор наскучил Томасу, ему как можно быстрее хотелось вернуться в свою комнату. К огромной куче выгруженных вещей он не добавил ни одну от себя, поскольку у него не было возможности охотится за сокровищами. Он медленно развернулся от стола и ушел в сторону жилого корпуса. Томаса не стали задерживать, только проводили его пристальным взглядом. Все уже заметили, что его сумка была пуста. В головах мчалась мимолетная мысль, что этот солдат – бесполезен. Как бы грустно это не звучало, но для всех не существовало веских причин не захватывать ценные вещи с собой.

Сейчас, это был один из самых успешных дней для Сайка и, почти для всего убежища. Парни доставили много полезной провизии и материала. Только небольшие и незначительные по количеству части материалов были спокойно отданы юношам на собственные нужды. Джейк взял себе длинный лист металла, который потом начал сравнивать со своим ножом. Ская же интересовало усовершенствование огнестрельного оружия. У старика, что следил за распределением ресурсов был зоркий глаз. За долгие годы выполнения работы кладовщика, он научился определять на вид любой предмет, мог легко понять, где он будет более востребованным. Маленькие части металлических пластин с большой отдушиной уйдут на бронированные детали для жилетов новым хозяевам. Гайки, винты, консервы, отвёртки, бинты, легко найдут себе применение для кого угодно.

В голове Сайка крутилась только смутная мысль о Томасе, о юноше, что в последнее время был сам не свой. Старик, как и многие другие, интересовался тем, кто примет участие в «ночи продолжения». Он гордо и тоскливо, как суррогатный отец следил за всеми юношами, за их взлётами и падениями. Он всегда был рядом, всегда поддерживал. Томас отказался от участия в долгожданном событии, а также оказался менее полезным при доставке ресурсов. Его точно спросят за всё и, Сайк просто не знал, как помочь юноше. Какой совет стоит ему предоставить, где стоит его поддержать. Мысленно, он уже прощался с ним и, надеялся, что всё обойдётся.

Томас вернулся в свою комнату, там его ждал верный товарищ Адам, что, сидя на своей кровати, разглядывал собственный дробовик, сделанный из множества пластин, пружин, болтов и гаек. Парень поднял свой взгляд на вошедшего друга и доброжелательно поприветствовал его. Томас занял свою койку, вместо длительного разбора принесённых из внешнего мира вещей, он быстро снял сумку, расстегнул жилет и положил своё оружие под спальное место.

– Как всё прошло? – решил поинтересоваться Адам. Для него была большая редкость, что Томас возвращается с пустыми руками.

– «Вторая восточная» потеряна…

– Мне это ни о чем не говорит.

Том поднял взгляд на своего друга, в его глазах читалась усталость и отчаяние.

– Ну а мне говорит. Это означает, что мы ещё не способны вернуться на поверхность, – произнёс Томас, наблюдая, как выражение на лице Адама никак не менялось, оно было такое же бледное и безжизненное.

– Мне это ни о чем не говорит… – повторил Адам, более напряженным голосом, чем ранее. Его будто обвиняли в чем-то, в чем он никак не мог быть повинен. Он почти никогда не интересовался жизнью других общин. – Ты же один из немногих, кто помнит, что было снаружи…

– Мои воспоминания с каждым годом становятся всё более блеклыми. Вскоре старый мир и для меня станет лишь мифом. – Томас заразился тревожным настроением своего друга. Он пытался вспомнить старые светлые дни. Когда двенадцать лет назад, он ещё не знал о том, что будет жить в стенах подземного убежища, что будет чувствовать себя не в безопасности на солнечном свете и не спокойным в непроглядной тьме, а также с опаской оглядываться, будучи в центре каменных улиц или внутри больших домов.

– Из тебя выйдет никудышный второй старик Сайк… – пробубнил Адам, будто пытаясь придумать что-то, что можно сказать своему другу, подбодрить его или оживить сам разговор. Он просто сказал то, что первым пришло ему на ум.

Томас вопросительно посмотрел на своего друга. Не так много людей пыталось узнать что-то подробное о старой жизни Сайка. Как самый старый житель убежища, он хранил в своей голове множество тайн и секретов. Главным же сокровищем в его банке памяти, были знания о старом мире. Больше всех он является их сторожем, держась за них, как за единственное, что у него осталось.

Многие молодые парни горели желанием, узнать что-то о «том самом» мире, где каждый жил, как он хотел. Старик Сайк рассказывал самые необычные истории, которые могли посещать молодых парней, только во снах. Но старик говорил только о том, что было до заселения в бункер. События между этим и настоящим будто бы исчезли из его памяти. Сколько бы этим не интересовались, он вёл себя так, будто не знал, или просто боялся говорить. Томас слышал каждое слово, улавливал каждую брошенную мысль. Он представлял, как вскоре они вернут себе свободу, будут проводить огромные собрания людей и, пожалуй, самое желанное – освободить женщин.

– Я третий в очереди, – раздался голос Адама. Он заметил, как его друг утонул в пучине мыслей, не улавливая ничего из реального мира.

Томас не дал ответ своему другу. Между юношами воцарилось неловкое молчание.

– Прости? – уточнил Томас, словно только сейчас до него дошли слова Адама.

– «Ночь продолжения». Я буду третьим, – повторил Адам, создав акцент на том, какой у него номер, и куда именно.

– Мне это ни о чём не говорит, – ехидно ответил Томас, пытаясь процитировать своего друга. Лёгкая шутка превратилась в обиду, и, юноша заметил, как Адам опечалился.

Томас отвернулся от своего друга. Перевернувшись на рваном матрасе, он уткнулся в сторону голой стены.

Больше они ни о чём не стали разговаривать, хоть и хотели поделиться интересными мыслями. Их диалог закончился на загадочной неопределённости. Только можно было слышать, как Адам продолжал работать над своим новым ружьём. Свет в комнате погас и оставалась только слабая линия света, выходящего из коридора. Он достигал середины комнаты, растворяясь во всепоглощающей темноте.

В следующий день Томас просто убивал время прогулками по убежищу. Он наблюдал за тем, как тренировались остальные, проверял своё обмундирование и снаряжение, сам пытался что-то делать. Как-то его вызывал один из отцов. Были расспросы, любопытные предложения. Появлялась очередная попытка оставить след в истории – поучаствовать в «ночи продолжения». Ответ оставался прежним: «нет».

Так продолжалось ещё пару дней. Некоторые юноши уезжали во внешний мир, им доставались более опасные задания, нежели Томасу, Скаю и Джейку, и некоторые с этих операций не возвращались домой. Томас радовался, что ему довелось участвовать на задании в «зелёной» зоне, хоть всё и могло окончиться более плачевно. С каждым следующим днём, обстановка в жилом блоке становилась более радостной. Участники «ночи продолжения» полным ходом готовились к предстоящему событию. Их азарт постепенно заражал и тех, кто не был причастен к будущему событию.

Настал день для «ночи продолжения». Адам уговорил Тома отправиться с ним в зал, понаблюдать за всем и развеется. Всеми силами юноша пытался социализировать своего непутёвого друга, надеясь облегчить его ношу и успокоить его мысли. В конечном итоге, после долгих просьб и уговоров, ему удалось.

Томас с приличным опозданием пришел в зал, как зритель он встал среди толпы зевак. Грязный пол аккуратно отмыли от толстого слоя пыли и песка, сделав небольшую бело-серую дорожку от большой железной двери с установленной рядом панелью доступа и до небольшого коридора с тесными и подготовленными ко всему комнатами.

Железная дверь в женский корпус открывается. Громкий скрип эхом проходит по всем углам, отражаясь от стен и разрывая чувствительные барабанные перепонки. Зажав свою голову, Томас пересилив себя поднял взгляд. Впервые ему удалось увидеть тех, кого всеми силами охраняли его друзья и собратья.

По белой тропе ступали молодые девушки. Они были одеты в легкие платья, почти недостающие до колен. Все они держали за руки будущих бойцов. Маленькие мальчики лет четырёх, едва ковыляя ногами шли бок о бок с теми, кто выводил их в новый и мрачный мир. Детей сразу же забирали отцы с местным врачом. Они будут заботиться о них целый год, чтобы подготовить к новой жизни.

Несмотря на избавление от тяжелой ноши, девушки с большим трудом продолжали свой путь. Среди них была одна самая необычная. Она шла третьей по счёту. Когда она вышла, у неё на руках лежало тело почти обессиленного мальчика, которого с трудом смог бережно взять на руки сам врач.

Томас не прекращал смотреть на эту девушку. Эти огромные глаза, полные непонимания и ужаса. Всем, кто впервые покинул женский корпус, представлялась ужасная правда об их ограниченной жизни, и собственной слабости перед внешним миром. Третья девушка смотрела на всех с шоком, она шла своим взглядом сквозь ряды охранников и зевак. В какой-то момент она встретила с Томом.

Вид той девушки спровоцировал что-то в Томе. Юношу моментально поразил удар в голову. Её белые волосы, испуганные глаза, осторожное лицо. Он ощущал, как что-то горит в его груди. Всплыло старое, давно забытое чувство, словно что-то маленькое и беззащитное уткнулся в его плечо, сжимая маленькой рукой одежду с кожей. Всё это приносило непривычную боль, сердце разрывалось. Его мощным ударом откинуло на много лет назад, в день, когда он пришел в бункер. Двенадцать лет назад он принёс её к порогу. Все они шли в свой новый дом. Но вскоре, их всех разъединили. Это была она. Та самая девочка, что плакала недалеко от тела своей матери и отца, когда мир, который знал Томас начал рушиться. Та самая девочка, что дала ему надежду на новую и счастливую жизнь. Та самая девочка, что разорвала его нутро и бросила в пучину страданий и самобичеваний, когда бесследно исчезла в тёмных коридорах убежища. Та самая. Не та, что была раньше.

Вслед за ушедшим воспоминанием, закончился ряд марширующих девушек. Томас повернулся в сторону небольшой очереди тех, кто был готов вскоре начать «ночь продолжения». Быстрым взглядом он нашел среди них Адама. Стоя на своём законном третьем месте, он в предвкушении ожидал начала торжественного события.

– Адам! – Томас подбежал к своему другу. Вцепившись ногтями в его плечо, он начал трясти товарища.

Не многие и в очереди, и в толпе зевак заметили этот поступок, но они сразу отнеслись к этому отрицательно, поскольку в нём участвовал Том. Бо́льшая часть, наблюдала вслед за ушедшими девушками или осматривала новоприбывших детей. Те, кто были рядом с Адамом, лишь нервно смотрели на своего коллегу и, на то, как к нему пристаёт один из бойцов. Большинство из них хорошо знали Томаса, знали его способности и отказы от личного участия в «ночи продолжения», они легко могли подумать, что Том пытается отговорить своего друга. Другие же списывали всё на банальную зависть одного товарища к другому.

– Что такое? – начал возмущаться Адам. Он был сильно удивлён и напуган поведением своего друга. Минимум что он от него ожидал, так это только моральная поддержка и присутствие среди общей толпы. Но теперешние действия сильно меняли изначальный настрой Адама, который был построен долгими упражнениями и тренировками.

– Это она. Я её увидел. Я её узнал. – Томас перешел на шепот, осознавая, как на него косо смотрели некоторые люди. Осторожно наклонившись к своему другу, он собирался продолжить свой разговор.