Текст книги "Битвы Второй Мировой (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Из того что по документам прослеживается, есть например, про Покрышкина. Покрышкин люто ненавидел своего комполка. В мемуарах он этого не скрывает. Да и в жизни, как говорят, этот гений воздушной тактики не отличался особой уживчивостью. Это вообще нормально для гениев. Представьте, что все вокруг непроходимо тупые, вы говорите им очевидные вещи, а они не понимают. А если из-за их тупости гибнут люди?

Дело дошло до трибунала. Покрышкин не выполнил прямой приказ и что-то там еще. Инициировал процесс его комполка. Однако, трибунал Покрышкина… Оправдал. Он тогда еще не был знаменитым летчиком. А вот его комполка – уже был. Исаев, Николай Васильевич (тоже Герой Советского Союза, получил за бои в небе над Финляндией). Из википедии:

«Покрышкин в своих мемуарах обвиняет Исаева в тактической безграмотности и отдаче множества необдуманных приказов. По мнению Покрышкина, следствием подобных приказов не раз становилась гибель лётчиков полка, в чём он прямо и обвиняет Исаева.»

У Исаева типичная биография и образование советского командира: Родился в семье рабочего, отец погиб, окончил школу при конфетно-шоколадной фабрике, работал там же. Сначала помогал при столовой, потом дорос до заведующего. Потом попал в армию, и уже летчиком, на фронт советско-финляндской.

И в тоже время Исаев, будучи комполка, принимал участие в полуторасотнях вылетов. В основном, на штурмовку. Он вылетал в наиболее сложные и опасные задания. Этот человек беспримерной личной храбрости.

Очень может быть, что Исаев так и не смог стать летчиком по настоящему. Не умел он «порхать как пчела», а продолжал упрямо давить, пытаясь упереться ногами в землю.

На могильной плите Николая Васильевича высечена надпись «Как умел – так и жил, а безгрешных не знает природа…».

И так далее…

Я хотел составить длинный список, но понял, что сколько бы я не написал, то я не смогу никого убедить. Те, у кого есть внутреннее понимание истории, как сложного процесса, в котором участвуют миллионы людей, и без меня все знает. Увы, есть такие вопросы, на которые приходится отвечать каждому поколению. Как сделать мир лучше? Ка сделать жизнь лучше? Как не допустить войну? И как победить, если она все же началась? Будем надеяться, что мы этот исторический экзамен сдадим лучше.

В своей книге «Пылающая Сталь» я уже размышлял о военном поколении.

У каждого солдата Великой Отечественной Войны была своя жизнь. Свои радости и беды, любовь, чувства, надежды. В отличии от большинства активных участников современных войн, да и немецких солдат на той войне, советские люди не выбирали войну. Напротив, они искренне хотели мира. У них были большие планы на жизнь, и большое, светлое, прекрасное будущее. Именно поколение тех, кто сражался с немецким фашизмом, создадут немыслимые, невиданные до того вещи – массовую и бесплатную медицину, всеобщее образование, искоренят привычный до того для России голод, бедность. Они были детьми другой эпохи, сытная еда каждый день для большинства людей была качественным скачком в уровне жизни. Показательно, что самое трудное оказалось обеспечить кров и еду для большинства. Такие, кажущиеся нам очевидными и естественными, потребности. Это показательно с исторической точки зрения – труднее всего построить продуктивный механизм власти. И уже этот механизм, хоть и с разным коэффициентом успешности, будет и организовывать питание для голодающих, и борьбу с бандитизмом, и даже строить космодромы. Но на секунду отложите в сторону ваши мысли, а попытайтесь понять большинство населения той России. Им, простым людям, жить стало лучше. Это простой и очевидный факт, который постоянно забалтывают и замывливают передергиваниями. И люди не просто стали жить лучше. Впервые они уверенно шагали в будущее. И шагали как победители, именно они, родившиеся бесправными крестьянами и рабочими, которых можно было бить и даже убивать, за свою жизнь не только изменили социальный уклад и победили в страшной Войне. Ведь это именно они запустили в космос первый спутник в 1957-м году, а уже в 1961-м нашу планету со стороны увидел первый человек. Они смело шагали за грань неизведанного и их мечты о колонизации Луны к 1980-му, а Марса к 2000-му году, вовсе не были так уж недостижимы. Сохрани СССР себя в 1960−1970-х, то с такими темпами развития космической программы, это было бы попросту неизбежно. Люди в СССР жаждали жить, умели жить, и хотели жить.

Есть некоторый навязанный СМИ образ советского государства, выстроенный в мрачносерых тонах, с НКВДшниками, ГУЛАГами и серым бетоном проглядывающим через снег. И этот образ лаконично прекрасен. И, как часто и бывает с яркими и запоминающимися художественными образами, имеет мало отношения к реальности. Предвоенный СССР – страна в которой хотелось жить. Это не преувеличение и не агитка. То, как сами люди воспринимали свою страну, можно увидеть в тех же художественных образах современников, и это, например, залитые светом города и села из «12 стульев» Ильфа и Петрова. Авторы этой едкой сатиры на советский строй, кстати, бывали в Америке, и сделали весьма нелицеприятные сравнения. Многие могут не знать, но довоенный СССР не был закрытой страной. По отечественным данным, в 1923–1933 гг. в тяжелой промышленности СССР было заключено 170 договоров техпомощи: 73 с германскими компаниями, 59 с американскими, 11 с французскими, 9 со шведскими и 18 – с фирмами из других стран. Только американских рабочих и инженеров в СССР работало около 50 тысяч одномоментно. Также и граждане СССР, вполне могли выехать за границу. Воспользовались этой возможностью далеко не все. Если у тебя не было капитала, который можно национализировать, то твои перспективы жизни в СССР были довольно оптимистичны. Будущее в той же Америке, на тот момент (это время Великой Депрессии), было весьма туманно. Из СССР не уезжали рабочие, не уезжали врачи, не уезжали ученые и инженеры.

Еще раз – подавляющее большинство людей перед войной стали жить лучше, и чувствовали, что у них есть будущее. Хотя для нас довоенный СССР из детских повестей Гайдара, с вооруженными бродячими бандами и хищными стаями беспризорников, наверно показался бы очень страшным местом.

Поэтому, будьте осторожны, любые жуткие цифры которые вам приводят, всегда нужно вписывать в исторический контекст, а не натягивать на современность. И этот контекст постоянно меняется. Мы по инерции мышления ассоциируем упаднический, поздний СССР, со всем периодом советской власти. Но яркий, радостный СССР 1930-х (по самоощущениям самих его граждан), с вполне себе еще капиталистическим строем, был совсем не похож на себя мрачный, разрушенный, послевоенный. В сытые и пузатые 1960-е СССР был больше похож на современную Россию, чем довоенный. И так далее – мир постоянно меняется. Изменения неизбежны.

Для меня недавним открытием стало то, что средняя археологическая культура живет 180 лет. После этого, на место условной «культуры погребальных ям» приходит «культура боевых топоров» – меняется керамика, украшения, оружие, даже места расселения. Это, кстати, ответ на вопросы вроде таких как «что случилось с жителями большинства древних городов, от Аркаима до Трои» – мир изменился и они ушли.

Все, что вы сможете вспомнить про Древнюю Грецию, от философии, демократии, войны с персами и вплоть до появления Александра Македонского – все эти сотни имен, идей, мифов о богах и Атлантидах, все что только осталось после Древних Греков в широком доступе – все укладывается примерно в 180 лет.

Время это относительность, с помощью которой мы отслеживаем изменения, и единственное, что неизменно, это смерть.

Поэтому, что бы не происходило в государстве, это всегда тенденция. Еще раз, изменения – неизбежны. Либо в лучшую сторону, либо в худшую. Это так себе открытие. На бытовом, чувственном уровне, люди это понимают всегда. Не бывает стабильности или застоя – это всегда признак деградации. Просто это деградация, которая пока не явная, такой период, пока нет бросающихся в глаза последствий.

А тенденция в предвоенном Советском Союзе 1941 года была такова, что в нем хотелось жить. Искореженные упрощенными картинками из телевизора, мы забываем что мир сильно изменился с начала века. И если сейчас показать то, как советские люди умываются из тазика, то это однозначно трактуется как дичь и отсталость. Но для 1940-х это просто быт. Из тазика умывались примерно все, не считая узкой прослойки потомственной знати с вековыми традициями. Даже успешный американский бизнесмен, вроде Аль Капоне, умывался по утрам из тазика, как и все остальные люди. С той лишь разницей, что ему, возможно, поливают воду из кувшинчика и тазик серебряный. Ну нету еще современных раковин, как нету повсеместно водопровода. Поэтому многие детали быта советских людей того времени, это не показатель бедности и отсталости, а отпечаток времени. Плохо люди жили раньше, сильно хуже чем сейчас – обои на стенах и занавески на окнах, это признак невероятной роскоши для простого, трудящегося человека. У Чехова например, такого не было.

И если смотреть именно на тенденции, то тут Советский Союз был весьма привлекательным для жизни государством.

Да, после восьмого класса образование все еще было платное, но в то же время уже было очевидно, что государство смогло организовать жизнь так, что люди могли получить образование при некотором усердии. Была уверенность в том, что если ты работаешь, то ты не будешь голодать. Больше того – неслыханное для того времени дело – если ты не работаешь, то ты можешь рассчитывать на социальные выплаты, хоть и с определенными оговорками. Люди перестали бояться будущего, и даже напротив, смотрели в него с оптимизмом. Простой грузчик из Караганды мог ожидать, что его дети получат образование и станут инженерами, учителями, врачами. Это не было нормально или привычно, но медленно становилось образом жизни. Боюсь мы скоро заново научимся ценить образование – удивительно дорогую вещь.

С каждым годом жизнь становилась лучше – повышались зарплаты, расширялась соцобеспечение. За несколько лет до войны, всем людям (старше 55 для женщин, и 60 для мужчин) были введены денежные пособия по старости, на которые можно было жить. Это происходило на глазах у тех, кто при царе видел голод и смерть даже молодых людей, которые просто заболели и не могли работать. Пенсии – немыслимое, невозможное дело, просто раздача денег всем. Вот реально, в это не могли поверить. Американцы рассказывали про пенсии в СССР у себя на родине, где как раз был разгар Великой Депрессии и в газетах печатали вопиющие случаи смерти от голода детей у витрин кондитерских магазинов. И американцы своим же соотечественникам не верили, что бывает так, что деньги просто раздают. Тем более государство, в которое еще в 1930-х из Америки шли тонны и тонны продовольствия (гуглить Америка́нская администра́ция по́мощи (АРА)), потому что Советская Россия страдала от голода. Впрочем, как только американцы поверили, то начался великий поход против коммунизма – но это другая история.

В 1930-х в СССР начали вводить шестичасовой рабочий день. Но в 1940-м, перед лицом надвигающейся войны, это было отменено. Как ожидалось – временно.

Люди жившие в СССР перед войной – поколение уверенное в своем счастливом будущем, и в великом будущем их детей. Они жили в ярком, сочном, цветном мире, в котором были недостатки, но была и уверенность, что дальше будет лучше. У каждого призванного советского солдата было то, ради чего стоит жить. Они видели, что с каждым годом сама жизнь становилась все лучше и лучше. У них была жизнь. И будущее, в котором хотелось жить.

И шагая в черное пламя войны, они словно погружались в темноту, которая поглощала все то светлое, что было у них. Часто это был шаг навстречу смерти. И русские люди сражались так отчаянно именно потому, что у них было, что терять. Но ненависть и война – не были их жизнью, не отражали их мысли, надежды, желания. Поэтому советские солдаты это всегда люди, прошлое которых скрыто в темноте за их спинами. Все то, что составляло их жизнь, их суть – осталось там, за этой тьмой, в светлом и радостном «до войны». Они пребывали в безвременье, в нигде, отлученные от дела и профессии, от близких, от любимых – от всего, что только и было ими. Вправляя свою судьбу в судьбы миллионов, выковывая их в одну, единственную судьбу. Судьбу великого народа. Не отказываясь от себя, а жертвуя собой, вливая себя в единую силу, что сломит страшного Врага.

Каждый человек уникален. Каждый человек это целый мир. Некоторые люди красивы, другие умны, третьи остроумны – но это только блики на поверхности целого океана души. И, если человек позволит, то по этому океану можно путешествовать всю жизнь и все равно открывать все новое и новое. Ничего из этого не нужно на войне. Чтобы не делало тебя тем, кто ты есть, на могиле напишут только имя и звание.

Солдаты Великой Отечественной Войны не были безликими и забитыми статистами. Они были яркими, многогранными, сильными личностями. Но приходя на Священную Войну, они оставляли все, что у них было, за своей спиной, и старались не оглядываться. Потому что сожаление и страх мешали в их жестокой работе.

Только самые яркие, светлые чувства любви к родителям, детям и любимым тянулись тонкими светлыми нитями к солдатским сердцам, оставляя надежду что потом, в светлом «после войны», схватившись за эти нити привязанностей, можно будет вытянуть себя из черной тьмы обратно к свету. Обрести себя заново. И снова жить счастливо. Под мирным небом и с безоблачным будущим.

И миллионы советских людей отдали все, даже свою жизнь, за это будущее. Если не для себя, так для своих детей. Ведь они точно знали – будущее обязательно будет прекрасным, надо только выдержать Войну.

Именно это дало советским солдатам силы выстоять в самые трудные годы войны.

У каждого из этих миллионов людей была жизнь, которую хочется прожить. Но они оставили её, уйдя на войну. Поэтому так безлики их гранитные лица на памятниках. Поэтому так одинаковы долгие строки имен на братских могилах. Они шагали в огонь Священной Войны и он оплавлял их, превращая их из самых разных людей, в одинаковых солдат Родины, единых в своем желании победить.

Они сражались и умирали, завещая свои несбывшиеся мечты и счастье нам.

Глава 17

Битва за Сингапур. Прелюдия

В 1941-м война шла не только в СССР.

Японцы уже некоторое время яростно закрашивали карту с другого конца. О войне японцев с американцами написано тонны книг и есть буквально поминутные хроники всех значимых битв. Кроме сражения в Коралловом море, где американцы не то, чтобы соснули, но как максимум сыграли вничью. Поэтому оно не так известно. Всякие там голливудские фильмы красочно описывают остальные, более успешные, операции американцев – короче, там особо рассказать нечего. Но мало кто знает, что было до того, как японцы оттоптались по Перл-Харбор.

А они тем временем тихонько отмели у европейцев колонии. И много! Там целая эпопея, вдаваться не будем. Нас интересует битва за Сингапур.

Это мелочь где-то тута:

Невзирая на размеры, эта мелочь очень важна в масштабах планеты. Там важные проливы, по которым можно таскать большие суда. Даже сейчас в том районе проплывает чуть ли не треть морских грузов от всего грузооборота планеты. Фактически, с этой точкой на карте может сравниться разве что Суэцкий или Панамский каналы. А на момент 1941, вдобавок, из островов в округе качают олово (до половины мирового объема) и выгрызают каучук – короче, потеря Сингапура для Британской Империи по степени тяжести последствий вполне сравнима с потерей Сталинграда для СССР.

Британцы удерживали Сингапур более века и превратили его в крупный торговый центр и военный форпост. Поля для гольфа и прочие колониальные атрибуты прилагаются. Однако, несмотря на его стратегическую важность, англичане не ожидали, что японцы начнут атаку на Сингапур. Вообще поведение англичан перед войной трудно назвать иначе, чем самодовольством. И это не моя мысль, я подсмотрел это определение у английских же историков. Хотя чего уж там, дам слово самим англичанам. Я заметил в последнее время, что иногда людям достаточно не мешать, и они сами всё про себя расскажут.

Некий английский флотский аналитик писал: «Все наблюдатели сходятся в том… что японские летчики очень отважные, но совершенно неумелые… Их расе присущ дефект внутреннего уха, к тому же почти все они страдают близорукостью, что нарушает чувство равновесия… [Японцы] не могут стрелять из винтовок, так как не умеют закрывать только один глаз».

Другой, в общем-то вполне серьезный, эксперт по вопросам авиации замечал: «Нет никого глупее, чем один японец, и никого смышленее, чем два».

Высказывались и такие глубокомысленные рассуждения, что «едва завидев белого солдата, японцы побегут врассыпную». Сохранились свидетельства о том, как два командира английских пехотных батальонов в Малайе говорили своему начальству: «Мы надеемся, что наш малайский гарнизон не будет слишком усилен… иначе япошки просто испугаются с нами драться». Ремарка другого офицера, пожалуй, может считаться самой вызывающей из всех: «А вы не думаете, что мои солдаты заслуживают лучшего противника, чем эти япошки?»

Забавно, что с тех пор Сингапур масштабировался и по прежнему является очень значимым островком для планетарной экономики. Так что фигня ваш Тайвань. Вот когда за Сингапур закусятся, тогда сразу понятно будет, что все серьезно.

Тут все же надо сказать, что японцы упоротые. Нет, реально, умом их не понять, можно только сердцем чуять. В принципе, захват Сингапура знаменовал собой точку в долгих планах создания «Сферы всеобщего процветания», как называли свой концлагерь народов японцы. При этом, внутри страны, армия и флот вели прямо таки средневековую клановую войну. Я не сильно преувеличиваю. Там исторически сложилось, что часть кланов пошли во флот, часть в армию. И потому есть вещи поистине удивительные – так, в крупных битвах с американцами, не участвовали сотни японских самолетов «сухого» базирования, потому как они были армейские, а не флотские. Примерно по тем же причинам армейцы завели себе небольшой флот. А японский флот, соответственно, пехоту.

Может вообще на США напали, поскольку Сингапур был отдан армии, а флоту было скучно. Впрочем, это я так шучу, конечно. Итак, финал необходимых захватов армии Японии, битва за Сингапур. Она пришлась на 8—15 февраля 1942 года, но начало операции случилось 7 декабря 1941-го года, одновременно с атакой на Перл-Харбор. Японцев не смутило, что ещё 5 декабря 1941 года под Москвой началось контрнаступление советских войск, ясно дающее понять, что у Германии серьезные проблемы.

Но и без этого было понятно, что Германия завязла в своей «Восточной кампании».

При таких раскладах не надо быть умным, достаточно быть вменяемым, чтобы просто тихонько додавить англичан, которых и так выставили за Ламанш в Европе, хапнуть Сингапур и сидеть не отсвечивать. Но это же японцы.

Основная проблема этого театра военных действий – так это до него надо ещё добраться, чтобы повоевать. Штурму Сингапура предшествовала настоящая японская дорама с оккупацией Таиланда и захватом там аэродромов, мучительной войной японцев с джунглями и немного с тайской армией на линиях своего снабжения. Были и высадки с моря – было очень потно.

А потом был бег по джунглям, где англичане отходили к Сингапуру по джунглям, яростно отбрыкиваясь от бегущих прямо за ними японцев, которые так и норовили проткнуть штыком белую задницу, которая их совсем даже не пугала.

Впрочем, насчет прямо уж так белой, я конечно, соврал.

Нет, в английской историографии, дело ясное, как всегда – битва за Сингапур выглядит как противостояние гордых гондорцев против крайне мотивированных урукхаев. Или даже гоблинов. Но при ближайшем рассмотрении, гондорцы собрались весьма пестрые. Но все отборные – знаменитые гуркхи с кривыми ножами, сикхи (не путать с ситхами) и хорошо зарекомендовавшие себя в Первую Мировую австралийцы. Кого я забыл? Раджпуты, шотландцы, пенджабцы… Кто-то еще, наверняка, был. Все эти ребята, под управлением английских офицеров за долгие десятилетия войн по всему миру снискали себе славу и создали Британию, которую мы потеряли. По сути – отборные головорезы колониальной империи.

Но, надо сказать, что и японцы тоже зашли с козырей – японский генерал-лейтенант Томоюки Ямасита хоть и располагал конкретно под рукой только двумя дивизиями, зато одна из них, 5-я, была очень опытной. 5-я дивизия была одним из самых боеспособных соединений Императорской армии, получив богатый боевой опыт в Китае – в том числе в 1938 году она участвовала в десантных операциях в провинции Гуандун. Вторая дивизия, носила скромное название «Императорская гвардейская дивизия» и даже уже по нему видно, что была войсковой частью, как минимум, с глубоким чувством собственного достоинства.

Кстати, Ямасита, один из наиболее примечательных и успешных генералов Японии (если не единственный). Захват города-крепости Сингапур, несомненно, пример яркого таланта военачальника. При этом, Ямасита был сыном сельского врача, сумевшим подняться по ступенькам карьерной лестницы именно благодаря своему труду, в отличии от тех же японских адмиралов, сплошь принадлежавших к различным древним кланам. Ямасита пользовался репутацией чудака (что в японском обществе само по себе сильно может осложнить жизнь), например, он явно не поощрял расправы над пленными и мирными жителями. Но и не препятствовал этому. Короче, за всю эту фигню в совокупности, именно его после войны и повесили.

Не будем растекаться мыслями по монитору, ближе к делу.

Ладно, я опять соврал. Будем.

Предыстория битвы:

Прежде чем подойти к делу, я все же растекусь мыслью по монитору. Прежде чем огромная толпа «англичан» оказалась на небольшом острове Сингапур, она владела целой Малайей.

Японцы начали катку высадившись в Таиланде, левый верхний угол. И, разумеется, все пошло не так.

Если в Тайланде все прошло относительно сносно, то два вспомогательных десанта увы, провалились. Но это не значит, что не удались.

Там отдельный остросюжетный боевик – японский десант прижат к берегу огнем, транспорты горят (один потонул, два сильно повреждены), флотский начальник принимает решение уйти, бросив пару успевших высадиться батальонов на побережье. Причем в буквальном смысле – японский солдат рассказывает, что они лежали наполовину в воде, а пулеметный огонь британцев был такой плотный, что нельзя было поднять руку.

Томоюки Ямасита дает бодрящих лещей флотским, те возвращаются уже вечером, в темноте, а десант… Выполнил боевую задачу. Отогнал англичан и захватил аэродром.

Дальше больше – Сэр Персиваль, командующий английскими войсками, действует быстро и решительно. Он приказывает организовать контрнаступление с конечной целью скинуть японцев в море. Но контрнаступление как-то не задалось. Вместо трех атакующих колонн собрали только одну, да и та увязла в боях со всякими мелкими, кривозубыми и подслеповатыми япошками.

Кстати, сам сэр Персиваль, носитель бремени белого человека, выглядел так:

Ямасита не будь дураком, тоже как давай приказывать. Но вот у него, почему-то, приказы выполнялись. Через пару дней стало ясно, что японцев не удержать, хуже того, они обходят с флангов и надо отступать.

Малайя покрыта джунглями и труднопроходима. Поэтому, теоретически, можно было отступить на удобный для обороны рубеж (например за реку) и остановить японцев. Так англичане и попытались сделать. Первый раз англичане попробовали это сделать под Кампаром. На реке Перак.

Японцы начали разведку боем. Ну, это же японская разведка боем. Их не остановило то, что их накрыла огнем английская артиллерия во время сосредоточения, они наплевали на потерю внезапности, они умудрировались проигнорировать даже реку, ширина которой доходила до ста метров – они атаковали. Шли густо. Повезло встретить атаку японцев батальону гуркхов. И последние устояли. Японцы попробовали снова. В том же месте.

Ну тупые же азиаты, кто бы сомневался.

Новая атака была отбита. И новая. И еще одна.

Это было уже 31 декабря, и весь день гуркхи успешно держали оборону. А в 7 утра 1 января, Ямасита, убедившись что все внимание противника приковано к героическим гуркхам, собрал все свои силы в кулак, даже не пытаясь сформировать сплошной фронт, и нанес главный удар в другом месте.

В этот раз «повезло» вполне британскому батальону, под командованием подполковника Эсмонда Моррисона. Против него был практически целый полк. 41-й, если кому вдруг интересно. Японский полк атаковал мощно и решительно, крупными массами при поддержке шквального минометного огня. Бои быстро приняли весьма ожесточенный характер рукопашных схваток в траншеях, которые несколько раз переходили из рук в руки.

Японцы, судя по всему, несли тяжелые потери, кратно большие чем обороняющиеся. Однако постепенно чаша весов стала склоняться на сторону наступающих. На стороне японцев было превосходство в воздухе – позиции британцев обрабатывали не только миномёты, но и японские самолеты. Врожденные дефекты внутреннего уха и английские истребители японским летчикам помешать не смогли.

К тому же, владея инициативой, японцы создавали крупное локальное превосходство в силах, стягивая их с других участков, поскольку английский контрудар за реку был практически исключен. Оборона батальона Моррисона была прорвана. Единство сопротивления – нарушено.

Отдельные британо-индийские подразделения продолжали защищаться с большим упорством ещё до полутора суток. К примеру взвод лейтенанта Эдгара Ньюлэнда. Изолированный, он сумел продержаться на одной из высот почти два дня, а затем пробиться к своим. Ньюлэнд получил за этот бой Крест Виктории.

Англичане пытались организовать контратаки и скинуть японцев обратно в реку. Например, сводная рота из сикхов и гуркхов под шквальным огнём, потеряв сходу 34 человека, ворвалась в траншеи и даже на какое-то время отбила часть прежней линии обороны своей штыковой атакой.

Но это были только локальные успехи. Утром 2 января японцы в лице 11-го пехотного полка 5-й дивизии при поддержке отдельных подразделений Гвардейской дивизии, пользуясь тем, что резервы противника аккумулировались у Кампара, переправился через Перак западнее, возле Телук-Интана. Таким образом река оказалась форсирована уже на широком фронте.

Англичане были вынуждены отступать.

Позднее британская историография будет пытаться преподносить битву на Пераке как едва ли не победу. Например, именно так её оценивает англоязычная википедия. Основанием для подобного рода утверждений служат вроде бы как более высокие потери у японцев, хотя точных и корректных данных нет. Говоря о том, что на 150 убитых британо-индийцев японцы потеряли 500 человек, те, кто это заявляет, ссылаются на какие-то анонимные японские газеты. Тем не менее, прямо сейчас англичане отступают, бросая все. Сидящие на скудном ручейке снабжения японцы рачительно за ними все подбирают. Возможно, даже говорят «аригато». Особенно, за брошенную артиллерию.

Следующий рубеж, на котором предполагалось остановить японцев, случился через несколько дней. Не потому, что там была так уж мало удобных для обороны рек, а потому что добежали до него быстро.

Англичане подтянули свежие силы и встали на реке Слим. Сама по себе река Слим (сегодня Сунгай Бернама), это правый приток Бернама, существенно более крупной водной преграды – и последнего удобного природного рубежа обороны на пути к Куала-Лумпуру. Который столица сегодняшней Малайзии.

Река Слим существенно менее полноводна по сравнению с Пераком. Её ширина в среднем колеблется в районе 30–40 метров, а на отдельных участках может доходить и вовсе до 10–15. Протяженность реки до слияния с Бернамом составляет примерно 40 километров.

Тут надо снова сделать маленькую пометку на местную специфику. Фактически, через джунгли вели своеобразные обжитые коридоры, шириной максимум в пару километров. Дальше – сплошная стена леса, через который просто не реально протолкать сколько-нибудь заметное количество войск, не говоря уже о тяжелом вооружении. И вот такой коридор пересекает река. Почти идеальный ландшафт для обороны, если подумать. Куда там этим вашим Арденнам.

Рубеж на реке Слим был, разумеется, никак не подготовлен – англичанам в страшном сне не могло привидится, что они будут вести оборонительные бои под Куала-Лумпуром всего через три недели после высадки японцев в Таиланде. Для того, чтобы его оборудовать надо было выиграть немного времени.

На месте командовал Арчибальд Пэрис, и у него был хороший план. Он выставляет сильный авангард в городке Тролак. Из индийцев набранных в городе Хайдарабад, Индия. Видимо, их не жалко. Этот авангард яростно отбивается, заставляя неприятеля потратить сутки или двое на подтягивание необходимых для штурма тяжелых вооружений. Затем английский авангард с боями отходит непосредственно к реке, где садятся на подготовленные главные позиции со свежим гарнизоном, прямо перед железнодорожным мостом. И снова дают бой. И, наконец, уничтожив за собой переправу, двигаются далее на юг.

Итак, дислокация: 4-й батальон 19-го Хайдарабадского полка удерживал передовую позицию с противотанковыми препятствиями и блокпостами. Главную позицию занимал 5-й батальон 2-го Пенджабского полка. Далее за ними стояли 2-й батальон Аргайлского полка и Сазерлендские горцы. Их можно считать как резервом, так и третьей линией защиты – только вот её не успели оборудовать. Наконец, позади всех группа гуркхов Селби была рассредоточена вдоль шоссейной и железной дороги, защищая сапёров, которые готовили их к взрыву.

Штош, план хорош. Разумеется все пошло совсем по другому.

Оказывается, японцы умеют удивлять не только своей максимальной упоротостью и страстью к гуро, но и тактическими решениями. В общем у них с собой оказались… танки.

Англичане, вполне справедливо, считали что Малайя не та страна, в которой можно воевать танками. И у них танков не было. Было много бронеавтомобилей, но танков не было.

Конкретно против этого опорного пункта на переправе, удерживаемой англичанами, японцы смогли выставить 20 танков. Из них 3 были Ха-Го, фактически танкетки весом в 7.5 тонн. Но зато остальные – вполне солидные, 15-ти тонные Type 97 Чи-Ха. Конечно, с тридцатитонными Т-34 они не сравнятся, но с 10-ти тонными Т-26, которые создали немцам кучу проблем на восточном фронте, вполне могли посоревноваться. На фото ниже Чи-Ха собственной персоной, причем на месте событий: