Текст книги "Битвы Второй Мировой (СИ)"

Автор книги: Владислав Добрый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Самым крупным был батальон Железнодорожного района – 900 человек. Естественно, железнодорожники, а также рабочие станкостроительного завода, студенты и преподаватели. Командир батальона – Б. К. Семенов, комиссар – Григорьев. Батальон вступил в бой там, куда первоначально должна была выдвинуться 220 мсд, если бы успела – в районе озера Лосвидо в направлении Суражского шоссе. 9 июля батальон удерживал противника на подступах к Витебску целых пять часов!

Состоявший из 450 человек батальон ОСОАВИАХИМа был сформирован 27 июня, в состав ополчения вошел 6 июля. Командир батальона – Клейнов, комиссар – Усатенко. 9-го и в ночь на 10-е июля батальон героически оборонялся на левом берегу Западной Двины в районе Мазурино. Переправа через реку на плотах, которую немцы осуществили 10 июля, стоила им около 200 убитых. 11 июля, потеряв под Журжево почти всю первую роту, батальон, вернее, его остатки, отступили к Суражу.

11 июля ополченцы были вытеснены из Витебска вместе с 220 мсд и приданными ей частями. Они продолжили борьбу с захватчиками в рядах действующей армии, партизанских отрядах, подпольных группах.

Что такое 220-я мсд? Это дивизия из резерва 22-й армии. И она не успела занять город, к тому времени когда она добралась до Витебска, он уже был полуокружен и частью захвачен. Но она очень старалась.

Свою роль в боях за Витебск сыграл и 23 мехкорпус. Уже разорванный на части подивизионно, ради Витебска он отщипнул еще и полк, 102 танковый, от одной своей дивизии и усилил им другую. Таким образом, исторически правильно было бы, вероятно, говорить о том, что начиная с 10 июля 1941 г. бои за город вела Витебская боевая группа, а не 220 мсд.

О напряженности боев за Витебск говорят такие эпизоды:

«Дивизион капитана Г. И. Беленкова был окружен на площади Свободы, но сумел с потерями вырваться из вражеского кольца. С 10 по 15 июля дивизион подбил 10 танков, бронемашину, одну танкетку, уничтожил более 50 огневых точек, более 200 фашистов.»

Позднее Г. И. Беленков был награжден орденом Красного Знамени и назначен начальником артиллерии дивизии.

«Командир 137-го танкового полка подполковник М. Смирнов повел в атаку группу из 17 танков. Сам он находился в машине лейтенанта В. Маснева. Лейтенант В. Маснев уничтожил разведтанк противника. При возвращении из атаки он заметил в лесу 10 цистерн с горючим и поджег их. Во время второй атаки вражеский снаряд попал в башню танка. Погиб подполковник Смирнов. В это же день лейтенант Маснев подбил 2 вражеских танка».

Маснев получил орден Красного знамени.

«…9 июля в районе Тирасполя в город вошла немецкая мотоколонна. По свидетельствам очевидцев, на развилке Полоцкого и Ленинградского шоссе, где тогда стоял памятник Ленину, вырвался одинокий советский танк и, устремившись навстречу врагу, врезался в немецкий. Оба танка загорелись, экипажи погибли. На следующий день местные жители похоронили советских танкистов»

Что хуже, не успела в Витебск и 19-я армия из резерва Ставки, под командованием Конева. Конев сам честно говорит: «Вся армия не успела прибыть в Витебск, и город взяли фашисты».

Под Смоленском войска Конева были окружены врагом, однако сам Конев вместе со штабом армии и полком связи сумел вырваться из кольца. Мало того, что части его дивизий выгружались в разных местах (иногда до 25 километров между соединениями одной дивизии) так еще и получилось, что тылы с кухнями и штабами пришли раньше боевых частей. А обстановка такая, что надо идти в бой. Тимошенко отдает приказ Коневу «Собери что есть и выдвигайся к Витебску». Конев выполнил приказ. А под рукой у него был только один полк из состава 162-й дивизии:

'Войска в ночь с 9 на 10.07.1941 года были выдвинуты в район Витебска. Противник форсировал реку Зап. Двина и занял Улановичи.

Командующий приказал 162-й стрелковой дивизии атаковать противника и овладеть д. Улановичи, затем отбросить противника на западный берег реки Зап. Двина.

501-й стрелковый полк 162-й стрелковой дивизии сосредоточился в 22:00 10.07.1941 года в районе д. Сеньково (находится возле поселка Руба).

Получив боевую задачу, два батальона 501-го стрелкового полка с похода двинулись на Улановичи, и после 10–12 км марша в 3:30 11.07.1941 года атаковали противника.

Бой начался успешно, противник дрогнул и побежал, бросая на поле боя пулемёты и другое оружие…

Но с рассветом налетела авиация противника, и наступление приостановилось…

Батальоны залегли, а затем начали отход на северо-восток.

До 18.00 11.07.1941 года батальоны, седлая шоссе, удерживали «Кирп» (Кирпичный завод 5 км северо-восточное Витебска (сегодня улица Гагарина, Керамзитовая) и шоссе. Батальоны были усилены одной ротой автоматчиков из Сеньково.

К 19.00 из района Витебска по шоссе на Велиж двинулись мотомехвойска немцев.

До 22.00 501-й стрелковый полк вёл бой с противником, а затем начал отход.

501-й стрелковый полк дрался без дивизионной артиллерии и противотанкового дивизиона, которые ещё не подошли'.

«Сборник боевых документов Великой Отечественной войны», вып.37

Скупые строчки боевого приказа… И всё. Больше никаких документов о боях 501-го стрелкового полка 162-й стрелковой дивизии история не сохранила. Нет в архиве ни журналов боевых действий, ни списков потерь этой дивизии за 1941 год. Видимо, документы были уничтожены при выходе из окружения…

Из статьи: Бруева Л. Н. «Пока не похоронен последний павший солдат…», 2009

На местах боев работали ребята из поисковых отрядов «Витязь» «Поиск», после уроков, разгребали свалку мусора на окраине д. Ольгово. И нашли там людей, которые помнят. Помнят солдат «забытого» 501-го полка.

Помнят тот бой старожилы деревни Ольгово Витебского района Михеев С. А., Морозова Е. Н., Орловская А. И., и многие другие, к кому мы обратились за помощью в конце сентября 1992 года.

Они помнят, как рано утром начался бой на краю деревни Батраки (сейчас часть поселка Ольгово), как строчили по нашим солдатам немецкие пулемёты, как налетели самолёты с черными крестами. Как бомбили и расстреливали в упор людей на этом колхозном поле…

Помнят, как какой-то комиссар из пулемёта «Максим» до последнего патрона расстреливал в упор наступающих фрицев. А потом, когда кончились патроны, отстреливался из пистолета… И последнюю пулю пустил себе в висок… Немецкий офицер приказал похоронить русского офицера со всеми воинскими почестями…

– Много их было на этом поле, – молодых парней из южных республик, – рассказывал Михеев С. А. – Мне тогда 14 лет было. Вместе со стариками и женщинами мы три дня убитых хоронили… Жара… Трупы разлагаться начали… Мы их в воронках по полю прикапывали… А тяжело раненые бойцы в деревне, в сарае, недели две лежали… Немцы туда никого не подпускали. А потом угнали военнопленных куда-то.

Нам показали, недалеко от строящегося дома, место, где сразу после войны была братская могила. Обелиск и ограду убрали ещё в пятидесятых, а останки погибших воинов условно перенесли в братскую могилу д. Ольгово.

Когда сняли верхний слой земли, под корнями деревьев обнаружили останки бойцов. По черепам погибших насчитали 18 человек. У каждого из них были солдатские медальоны. Позже, обследуя местность, прилегающую к этой могиле, ребята из отряда «Риф» обнаружили останки ещё 8 человек. Из 26-ти медальонов сразу удалось прочесть лишь 8…

…Остальные медальоны были сданы в Белорусский научно-исследовательский институт проблем криминологии, криминалистики и судебных экспертиз. Им удалось прочесть ещё одну записку из солдатского медальона…

Наши поисковики пытались найти на поле и другие могилы, где в 1941 году местные жители прикапывали погибших бойцов. Но большая часть поля была засеяна бураками… Мы прикопали найденные останки бойцов до весны на краю поля. А пока занялись поиском родственников погибших.

В марте 2009 года руководителю отряда «Батьковщина» Дударёнку Александру Леонидовичу удалось прочесть с помощью компьютерных программ ещё один вкладыш солдатского медальона: «Струков Алексей Васильевич, 1917 г. рождения, уроженец Днепропетровской обл, Терновского р-на, д. Терновка, красноармеец, призван Артёмовским ГВК 25.06.1941 г., жена Струкова Мария Ивановна – г. Часов Яр, Нижняя колона, д.26а»

И вдруг приходит письмо: «Прочла ваше сообщение, и просто не могу собраться с мыслями. Меня зовут Оксана, я внучка Струкова Алексея Васильевича. Мы очень долго искали дедушку, посылали разные запросы, но безрезультатно, сведений у нас было мало. Когда в 1941 году дедушка ушел на фронт, оставив жену – Струкову Марию Ивановну с двумя малолетними детьми (у дедушки было два сына – Николай, мой папа, и Дмитрий) Николаю было 4 года, Дмитрию 2. С фронта бабушка получила сообщение „Пропал без вести“. Я дедушку видела только на фотографиях, у нас они трепетно хранятся. Жаль мне, что папа так и не дожил, до этого дня. Уже нет в живых ни жены, ни сыновей Срукова А. В., только внуки и правнуки, но это наша история, наша память. Спасибо всем кто помог разыскать моего дедушку!»

На фото немецкие офицер и солдат осматривают советский танк БТ-7, опрокинутый взрывом авиабомбы. На заднем плане уничтоженный той же авиабомбой советский грузовик.

Гот в своих мемуарах «Танковые операции» пишет:

'Утром 13 июля личный адъютант Гитлера, возвращаясь из района боевых действий 2-й танковой группы, заехал в штаб 3-й танковой группы, располагавшийся северо-восточнее Витебска, чтобы выяснить состояние подвижных соединений, которые до этого времени несли основную тяжесть всех боевых действий. Ему сообщили примерно следующее: 'За первые три недели боев войска 3-й танковой группы понесли большие потери, [108] которые, однако, меньше потерь войск, действовавших на Западном фронте. Так, потери 19-й танковой и 14-й моторизованной дивизий в общей сложности составляют только 163 офицера и 3422 унтер-офицера и солдата. Тем не менее физическое напряжение личного состава, вызванное сильной жарой, пылью, плохими условиями расквартирования и недостатком сна, значительнее, чем на Западе. Кроме того, моральный дух личного состава подавлен огромной территорией и пустынностью страны, а также плохим состоянием дорог и мостов, не позволяющим использовать всех возможностей подвижных соединений. Значительное влияние на состояние морального духа личного состава оказывает также упорное сопротивление противника, который неожиданно появляется повсюду и ожесточенно обороняется. Но несмотря на это, немецкий солдат чувствует свое превосходство над противником. Русские, видимо, не могут еще организовать твердое управление своими войсками. Лишь в Полоцке находится способный руководитель. Упорство русского солдата объясняется не только его страхом перед комиссаром, оно находит свое обоснование и в его мировоззрении. Для него эта война носит характер отечественной войны. Он не хочет возвращения царизма, он ведет борьбу с фашизмом, уничтожающим достижения революции.

Продвижение войск южного крыла танковой группы в направлении Смоленска прекратилось, и с оперативной точки зрения оно было бесполезным. Командующий танковой группой считает целесообразнее прорвать фронт противника на его более слабом участке…'

Ну и дальше коварный план, хитрый удар и сразу на Москву.

А потом раздраженно добавляет:

«Вышеизложенное показывает то разочарование, которое появилось утром 1–3 июля в связи с низкими темпами наступления (со 2 июля от Минска пройдено только 300 километров). Однако посланец Гитлера по прибытии в ставку с неоправданным оптимизмом доложил о „гусарском рейде“ танковой группы.»

Насчет «только 300 километров» Герман, конечно, покрасовался. Но да, для танковых групп 300 километров это была катастрофа. Учитывая, что они они иногда столько за сутки проходили, когда их перебрасывали на другой участок фронта. И дороги им тогда, почему-то, не сильно мешали. Удивительное дело.

Гот, разумеется, выставляет себя в лучшем свете, и не лениться облить позолотой своих бравых танкистов. Но даже при этом, он позволяет себе нотки… Отчаяния? Впрочем, я уже додумываю. К тому же, это мемуары. Выверенные слова сильно позже событий. Хотя в боевых донесениях что-то очень похожее читается, вплоть до дословного цитирования « Упорство русского солдата объясняется не только его страхом перед комиссаром, оно находит свое обоснование и в его мировоззрении. Для него эта война носит характер отечественной войны. Он не хочет возвращения царизма, он ведет борьбу с фашизмом, уничтожающим достижения революции.».

А что там у нас с дневником Гальдера? Будучи начальником ОКХ он оставляет поистине бесценные сведения. Пока они делят шкуру, по их мнению, убитого медведя:

8 июля 1941 года 17-й день войны:

'Доклад Кинцеля. Сведения о противнике: Из 164 выявленных нами стрелковых дивизий. противника 89 целиком или большей частью уничтожены. На фронте осталось 46 боеспособных русских стрелковых дивизий. 18 дивизий скованы на других участках (против Финляндии – 14, на Кавказе-4). 11 дивизий, очевидно, находятся еще в тылу, в резерве. Из 29 выявленных нами танковых дивизий 20 целиком или большей частью уничтожены. 9 дивизий еще полностью боеспособны. Имея такие силы, противник уже не в состоянии создать сплошной фронт, даже на наиболее важных направлениях{2}. В настоящее время командование Красной Армии, по-видимому, ставит перед собой задачу вводом в бой всех еще имеющихся у него резервов как можно больше измотать контратаками германские войска и задержать их наступление возможно дальше к западу. При этом потери германских войск сильно преувеличиваются.

…Кроме того, следует ожидать, что за это время противник попытается сформировать новые соединения, с помощью которых он мог бы позже перейти в контрнаступление. Намерения отойти на большую глубину нигде не обнаружено. Формирование противником новых соединений (во всяком случае, в крупных масштабах) наверняка потерпит неудачу из-за отсутствия офицерского состава, специалистов и материальной части артиллерии{3}. Это особенно касается танковых соединений, в которых еще в мирное время ощущался значительный недостаток командиров, водителей и радистов, а также имущества связи.

…Непоколебимо решение фюрера сровнять Москву и Ленинград с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов, которое в противном случае мы потом будем вынуждены кормить в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки. Это будет «народное бедствие, которое лишит центров не только большевизм, но и московитов (русских) вообще».

…После уничтожения русской армии в сражении под Смоленском надлежит перерезать железные дороги, ведущие к Волге, и овладеть всей территорией до этой реки. После этого рейдами подвижных соединений и авиации уничтожить оставшиеся русские промышленные центры.

Задача постройки зимних бараков для войск. Войска должны располагаться вне населенных пунктов, чтобы можно было в любой момент произвести бомбардировку населенных пунктов с воздуха в случае возникновения в них беспорядков.'

Кстати, немцы считают, что Америка имеет в своем распоряжении шесть пехотных, две танковые и две кавалерийские дивизии, пригодные для боевого использования. Они слегка преувеличили. Но, в общем, понятно что на данный момент США никому не кажутся серьезным противником на суше.

Гальдер деловит и подчеркнуто спокоен. Но после 11–12 июля начинает чувствоваться, что это показная сухость дается ему всё сложнее. Тем не менее, его формулировки безупречны:

15 июля 1941 года 24-й день войны:

«Группа армий „Север“: Наступление танковой группы Гепнера остановлено на достигнутом рубеже, брешь между ее обеими ударными группами будет заполнена одной пехотной дивизией.»

Может показаться что это деловитое сообщение ничего не значит. Вот только если не знать контекста. Даже по дневнику видно, что последние две недели Гитлер постоянно говорил о мертвом Ленинграде и как красиво Балтийское море, в котором нет русских подлодок. И как можно бесконечно смотреть на то, как плывут по этому морю миллионы тонн руды из Норвегии. А сам Гальдер постоянно приводит слова докладов из которых понятно, что у пехотных дивизий проблемы с движением и они сильно отстали от плана, который все это сделает реальностью. И отстают уже на недели. То есть, танковая группа вдруг встала на ещё пару недель, ждать пехоту. А заодно, как я подозреваю, слегка прийти в себя. Вопреки принятым ранее планам. Я бы не смог описать такое положение дел иначе, как провал. Так что вполне оценил изящество этой фразы в исполнении немецкого начальника штаба. Следующая фраза:

«Корпус Манштейна продолжит наступление на Новгород после того, как к нему подтянется 1-й армейский корпус.»

Тоже нормальная запись. Ничего такого, просто сухая пометка об обстановке. Вот только 14 июля 1941 г. в дневнике отмечен успех Манштейна, «который наступает на Новгород». И вдруг, корпус Манштейна продолжит свое наступление после подхода к нему 1-го армейского корпуса. Как здесь, так и позднее не упоминается о контрударе войск 11-й армии в районе Сольцы; удар был нанесен в период с 14 по 18 июля во фланг и тыл корпуса Манштейна. В результате этого удара понесли большие потери 8-я немецкая танковая дивизия и тыловые части 56-го моторизованного корпуса. (См.: Манштейн. Утерянные победы, стр. 180–182.)

Следующая фраза без перерыва. И вот в ней самообладание Гальдера дает трещину и он капнул на бумагу немного от души:

'Сведения о противнике: Создается впечатление, что противник по инициативе нового командования,(он почему-то считает, что Тимошенко, Ворошилов и Буденный это некие свежепризванные из глубины Мордора назгулы и постоянно на них вешает всех собак) а также, возможно, под влиянием Англии(и им англичанка гадит!) прилагает все усилия, чтобы удержаться на занимаемом рубеже и не дать нам возможности продвинуться дальше на восток. Русские войска сражаются, как и прежде, с величайшим ожесточением.

Внезапно. Прямо подряд в одном предложении: Русские войска, сражаются, с величайшим ожесточением. Да еще и «как и прежде». То есть и до этого такое случалось? А по дневнику и не скажешь.

Ну и дальше нам уже не интересно. На самом деле чудовищная мельница войны только раскручивалась. Впереди еще второй и третий этап Смоленского сражения. Не думайте, что я опять подыгрываю нашим. Сейчас 1941-й ревизионируется и на западе:

…контрнаступление Красной армии в районе Смоленска в период с июля по начало сентября было намного мощнее и нанесло гораздо более сильный урон группе армий «Центр», чем ранее считалось. Дэвид Гланц Крах плана «Барбаросса». Сорванный блицкриг. Том 2.

Итак, план Барбаросса ещё даже не дошел до конца своей четко распланированной фазы. Но уже сейчас немцы вынуждены остановиться. Взять оперативную паузу. Дать войскам отдых. Гитлер рассуждает о создании еще 6 танковых дивизий и не хочет посылать на фронт новые танки, чтобы не показать их раньше времени миру. Гальдер цитирует его без своих оценок, но теперь, зная его манеру избегать острых углов, можно с уверенностью сказать – его раздражает беспечность фюрера. Или, по меньшей мере, он не вполне им доволен.

Сражение под Смоленском имело катастрофические результаты для РККА. Мы лишись своих мехкорпусов и были вынуждены отдать стратегическую инициативу в руки врага. Хуже того, и в оперативном плане мы лишились отличного инструмента. Вермахт полностью использует полученные преимущества – осенью 1941 года Вермахт осуществит грандиозные операции по окружению и уничтожению целых фронтов – Юго-западного (Киевский котёл) и Западного (Вяземский котёл).

Но, эта череда отчаянных битв не была каскадом сокрушительных поражений. Хотя, именно так склонны оценивать свои действия и сами советские ветераны, от солдат до генералов. С ними спорю не только я, который очевидно предвзят. Так подумал и самый лучший союзник Германии. Япония ведь тоже внимательно наблюдала за ходом боевых действий на смоленском направлении. Отсутствие здесь громких побед у немцев заставило Токио 6 сентября 1941 года отказаться от реализации плана нападения на СССР «Кантокуэн».

Но не буду и преувеличивать степень успеха. В дневнике Гальдера между строк читается озабоченность, но он уверен, что все трудности временные. Да, русские оказались сильнее, чем рассчитывали. Начальник штаба ОКХ несколько раз выделял и успешное командование РККА в отдельных случаях. Но Гальдер совершенно точно даже и не предполагает, что основные битвы Великой Отечественной войны еще впереди.

Глава 16

О людях

Эта глава целиком будет посвящена критике советского строя, сталинского руководства и, даже, самих людей, вынесших на своих плечах всю тяжесть самой страшной войны в истории. Тех, кто спас нас и подарил нам возможность спокойно подепрессировать и похикокоморить и что там еще модно, я староват и не слежу за трендами.

На самом деле разговор будет серьезный, опасный, и, возможно, серьезно разозлит тебя, мой дорогой читатель. Но тема важная. Я её просто подниму, потому что не разбираюсь. Но сейчас такое время, что очень важно проговорить некоторые моменты из истории. Нет, не для того, чтобы вынести какие-то уроки.

История ничему не учит. Но зато любит устраивать жестокие экзамены.

Массовый героизм.

Это настолько часто встречающееся словосочетание в литературе по Великой Отечественной, что любой интересующийся этой темой уже буквально перестает его замечать. Это воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Вроде как каждому советскому солдату, вместе с винтовкой выдавали полкило героизма и семь капель мужества.

Так вот – нет, не выдавали. Хуже того, все было совсем даже наоборот. Наши предки люди были разумные, и помирать не планировали. Хотя в общем и целом, конечно, большинство вторжением немцев было не довольно.

Из воспоминаний генерала Горбатова:

«Не доехав километра три до переднего края обороны, я увидел общий беспорядочный отход по шоссе трехтысячного полка. В гуще солдат шли растерянные командиры различных рангов. На поле изредка рвались снаряды противника, не причиняя вреда. Сойдя с машины, я громко закричал: 'Стой, стой, стой!» – и после того как все остановились, скомандовал; «Всем повернуться кругом». Повернув людей лицом к противнику, я подал команду: «Ложись!» После этого приказал командирам подойти ко мне. Стая выяснять причину отхода. Одни отвечали, что получили команду, переданную по цепи, другие отвечали: «Видим, что все отходят, начали отходить и мы». Из группы лежащих недалеко солдат раздался голос: «Смотрите, какой огонь открыли немцы, а наша артиллерия молчит». Другие поддержали это замечание.

Мне стало ясно, что первой причиной отхода явилось воздействие артогня на необстрелянных бойцов, второй причиной – провокационная передача не отданного старшим начальником приказа на отход. Главной же причиной была слабость командиров, которые не сумели остановить панику и сами подчинились стихии отхода.

В нескольких словах разъяснив это командирам, я приказал им собрать солдат своих подразделений и учесть всех, кто отсутствует.

– Если у вас окажутся солдаты из других подразделений, подчините их себе, запишите фамилии. И не медленно окапывайтесь на этой линии!

Одного из комбатов я спросил, где командир полка. Получил ответ: утром был в двух километрах отсюда в Сторону Витебска, слева от шоссе, а теперь – неизвестно. Я проехал еще километра полтора вперед, дальше пошел пешком. Ни справа, ни слева не было никого. Наконец я услышал оклик и увидел военного, идущего ко мне. Это был командир 501-го стрелкового полка Костевич; из небольшого окопчика невдалеке поднялись начальник штаба полка и связной – ефрейтор. На мой вопрос командиру полка: «Как вы дошли до такого положения?» – он, беспомощно разведя руками, ответил: «Я понимаю серьезность случившегося, но ни чего не мог сделать, а потому мы решили здесь умереть, но не отходить без приказа».

На его груди красовались два ордена Красного Знамени. Но, недавно призванный из запаса, он был оторван от армии много лет и, по-видимому, совершенно утратил командирские навыки. Верно, он действительно был способен умереть, не покинув своего поста. Но кому от этого польза? Было стыдно смотреть на его жалкий вид.'

В общем, этот полк приходилось возвращать на позиции еще дважды. Один раз это сделал снова сам Горбатов, смущенно покаявшись в мемуарах в том, что слегка «перешел рамки» в разъяснительных беседах с комсоставом. В конце концов он повесил эту проблему на штаб, настояв на снятии комполка с должности.

И это было отнюдь не единичным случаем. Я могу приводить множество примеров из мемуаров. Самовольное оставление позиций, а то и бегство целых войсковых частей, едва завидевших противника, без всяких шуток, почти обязательный случай в любых мемуарах воевавших в 1941-го.

Ну а теперь, внезапный поворот. Этот супер-трусливый полк из воспоминаний Горбатова… Тот самый героический 501-й полк, два дня, без артиллерии и припасов, в ожесточенной схватке державший шоссе за Витебском.

Сам Горбатов в своих мемуарах позже приходит к выводу, что люди просто не имеют боевого опыта. Да, я особо ничего не придумываю, по сути все мои высказывания в этой книге, это повторение за профессионалами. Горбатов также утверждает, что при хороших командирах и должной организации советские войска вполне способны проявлять стойкость и деятельность. Он докажет это, успешно командуя своей дивизией в 1942.

Поэтому, как бы не были важны личностные качества отдельных людей – без мощной руководящей и направляющей силы, даже вместе и при желании, они не способны на свершения. Все эти «начни с себя и мир изменится» – наглая ложь. И мы еще увидим это в многочисленных примерах боевых действий.

Только много позже, после наступления под Москвой и даже уже после 1942-го года, советским людям пришло массовое понимание с каким врагом они столкнулись. Забавно, что для старых советских командармов, заставших гражданскую, выходки немцев с расстрелом пленных, уничтожением целых деревень и все остальные чудовищные зверства, были знакомы. Они ведут себя так, как будто что-то такое и ожидали. И объясняют это в формулировках, которые записал Гальдер в своем дневнике. Александр Бек в своей книге «Волоколамское шоссе» приводит слова казаха, которому было семь лет, когда случилась Великая Октябрьская Революция. И Бауыржан Момышұлы почти цитирует запись в дневнике Гальдера «…они (немцы) хотят разрушить нашу советскую страну, вернуть помещиков…».

Я немного покопался, и да… Тот же Колчак особо от фашистов не отличался. Любителей «ледяных походов» хочу предостеречь – в наше время дурацких интернетов ваши души прекрасные порывы могут и не оценить. Люди заставшие свежую память о «помещиках», видели в фашистах именно их. И их массовая, нечеловеческая жестокость, была ожидаема. И взрослые, разумные люди были готовы умереть, но не дать немцам реставрировать «Россию, которую мы потеряли».

Вот только масштаб. Немцы не только вырезали деревни, они разрушали целые города и грабили всю страну. И очень скоро немцы смогли сделать удивительное. Они научили ненависти огромную, многонациональную страну.

Михаил Александрович Шолохов – человек которого война испытала сильнее чем многих. Михаил Александрович в своих книгах «Наука о ненависти», «Они сражались за родину», «Судьба человека» – смог, наверное, рассказать о войне так полно, как только может сделать печатное слово.

В его книгах есть такая фраза:

«И если любовь к Родине хранится у нас в сердцах и будет храниться до тех пор, пока эти сердца бьются, то ненависть к врагам всегда мы носим на кончиках штык ов.»

Такая огненная, жаркая ненависть таилась внутри советских солдат, что опаляла она сердца. Такая сила ненависти была в этих обычных людях, что вокруг них горели танки, плавилась земля, разлетались в куски бетонные укрытия – а люди эти упрямо сражались, уступая только смерти. Нет ничего жарче ненависти людей, которых война отняла от своих близких, от своих жизней, от всего, что только есть хорошего в мире. И поставила перед лицом неизбежного выбора. Или защитить все, что только есть у тебя, и всех кто вокруг тебя, и будет у твоих детей, и детей твоих детей. Или сдаться и потерять все, что только есть, и все, что только может быть. И в невозможных условиях, не упасть, не отступить, позволяла только ненависть.

Советский строй

С точки зрения истории, роль партии как руководящей и направляющей силы, вообще не обсуждается. До 1941 года в СССР было всего 1,5 млн коммунистов «ВКП (б)». В годы войны с 1941 по 1945 погибло коммунистов 4 139 000. Получается сразу с началом войны народ стал массово вступать в партию. Так, что 40 % военных в РККА и на флоте это были коммунисты и комсомольцы. Практически все командиры от сержантов до маршалов были коммунистами и комсомольцами. Так что, в войне победили коммунисты, это они командовали и руководили бойцами и да, это они поднимались в атаку. Потери в полках чаще всего среди членов партии, партийные всегда вызываются добровольцами на самые опасные задания, и так далее. И одновременно же с этим, этот бюрократический аппарат регулярно производит совершенно импрессионистские решения, которые просто мозг плавят.

Забавно, что задорная критика СССР в 1990-х и 2000-х оказалась мало убедительна для нынешней молодежи, не привыкшей верить на слово. Увы, в критиканы подались люди талантливые, но гуманитарии. У них слабая фактическая база. Миллионы расстрелянных лично Сталиным – только первые раз пять вызывает эмоциональный отклик. А потом лезешь в интернет, и выясняется, что при кровавом режиме, в пересчёте на 1000 населения, за решеткой сидело меньше людей, чем сейчас. И одновременно с этим – партия большевиков это люди пришедшие к власти после продолжительной гражданской войны, и войны с интервентами. Эта власть буквально родилась на крови. К ним никогда не было жалости, жалость они не могли позволить и себе. В 1940-х, кстати, это уже не находило понимания среди населения. К тому же, постоянно случались какие-то совершенно дикие вещи. Например, во время созыва ополчения в Витебске, был расстрелян судья. Он записался в ополчение, ему выдали наган, он чистил револьвер у себя в кабинете. Произвел случайный выстрел в потолок… За что был расстрелян.

Это нам известно из жалобы на действия коменданта, что там на самом деле случилось, я сказать не поручусь. Однако, надо полагать, именно такая версия транслировалась на уровне населения. В мемуарах сплошь и рядом истории о солдатах, которым не дали орден, или даже звезду, за то что он ударил старшую по званию сволочь (не отдал честь генералу в исподнем и другие варианты) и его сгноили в штрафбате. Ну, хоть не расстреляли. Тем не менее фактического подтверждения таким историям пока не нет. Что это байки, я заявлять не буду. Тема ждет своего исследователя. Я думаю несправедливости на войне хватало с головой. Но вряд ли они носили прямо таки системный характер, скорее просто безалаберность помноженная на объективные трудности и моральное состояние войск, где практически любое происшествие истолковывается в наиболее неприглядном свете.