Текст книги "Лестница власти (СИ)"
Автор книги: Владислав Добрый
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Он пьет мое дыхание, а я пропитываюсь им. Это подобно слиянию. Не понимаю, где кончается мое тело, а где начинается его. Я лечу в объятия бесконечности, объятая пламенем.
А потом все резко прерывается… Так что едва не издаю жалобный писк. В первую секунду я готова сама искать его губы, просить продолжить на том, где мы остановились. Его поцелуй обнажил нервные окончания, превратил меня в оголенный провод. Одно касание и вспыхну, начну пылать.
Как только дракон отстраняется, мой внутренний огонь доставляет мне боль. Он не унимается, бушует и требует вернуть дракона в мои объятия.
— Что ты себе позволяешь?! — возмущенно и очень хрипло спрашиваю. Пытаюсь трансформировать желание в ярость.
— Мне надо было убедиться, — его глаза приобретают светло-коричневый оттенок. Волосы взъерошены моими пальцами, на чувственных губах самодовольная ухмылка.
Поганец знает все! Почувствовал, какое на меня влияние оказал! Ничего дракоша… я этого не забуду. Реванш будет, можешь в этом даже не сомневаться!
— В чем?
— Я знаю, кто ты, — заявляет с триумфом в голосе.
А я, по всей видимости, бледнею. Чудом удается устоять на ногах.
— Кто же я? — в горле пересыхает.
— Новая сущность поглощает твой разум.
Чего? Он это серьезно? Открываю и закрываю рот. Сейчас тот редкий случай, когда мне нечего сказать. Пока не удается переварить его бред.
А он меж тем продолжает:
— Скоро Августина перестанет существовать, ее сознание исчезнет.
Прищуривается, ноздри раздуваются, дышит прерывисто, на шее под кожей проступают огненные вены.
— И ты хочешь это предотвратить? — мои онемевшие губы едва шевелятся.
— Ни в коем случае. Я буду ждать полной трансформации, — заявляет нахал. — Августина, ты сама же напоролась на свои сети. Все заслужено и справедливо.
От его слов меня накрывает. Чувствую, как закипаю изнутри. Прежде чем успеваю опомниться, мой кулак летит ему в челюсть.
Что он знает о справедливости? Хам! Сначала целует, а потом с ног до головы осыпает оскорблениями! Хватит с меня ложных обвинений, унижений! Больше не позволю! Моя рука замахивается еще раз… и зависает в воздухе. Недоуменно вскрикиваю. Мотаю головой. Смотрю то на дракона с глубокими кровавыми бороздами на скуле, то на свою руку… которая вовсе уже и не рука…
— Что… что это… что со мной… — и голос мой меняется, становится более мелодичным и звонким.
Ааа… я теряю себя! У меня паника. Трясу рукой… Фу гадость! Исчезни! Или это мои глаза меня обманывают?!
— Для начала я бы рекомендовал избавиться от агрессии, — с ухмылкой замечает нахал, проводит рукой по своей скуле.
— Это ты еще мало получил! — ярость во мне поднимается, мне срочно надо ее выплеснуть, и лучшей кандидатуры, чем этот дракон не найти.
Иду в наступление. Не знаю, что мной движет! Отчаяние. Осознание, что нечто действительно завладевает мной.
Я уже не я, но все же еще я.
— Он прав, тебе нужно успокоиться, — каркает под потолком Семен.
— Серьезно?! Успокоиться! — мой голос мелодично звенит от ярости. — Вот сейчас я превращу его в отбивную, и мне определенно станет легче! — надвигаюсь на дракона.
Я это что вслух сказала?
Смотрю на свою руку… которая уж не рука, а птичья лапа, раза в три больше чем моя рука. И они мне говорят успокоиться? Я мутант!
На когтях у меня танцую искры, сверкают молнии, неведомая энергия переполняет. Я хочу рвать, кромсать, уничтожать.
— Гнев ускоряет трансформацию, — дракон перехватывает мою лапу, сжимает ее стальными пальцами.
Хочу нанести ему удар второй полурукой-полулапой, но и тут он оказывается быстрее. Хам сильнее меня. И это еще больше питает мою ярость.
Из моего рта вырывается… птичий крик… и язык пламени. Прямо в лицо дракону. Огонь оседает на его волосах. Но видимых повреждений не наносит. Наоборот, черные волосы, охваченные пламенем, шевелятся как живые.
— Что происходит? — горло дерет, будто я выпила бензин. Кашляю, и из меня вылетаю клубы дыма.
— Ты превращаешься в феникса, — расплывается в довольной лыбе. Продолжает держать меня в стальных тисках.
Более идиотского, глупого словосочетания сложно себе вообразить. Как я жительница обычного города могу поверить в эту ересь? Еще недавно я переживала, как бы ни опоздать на работу, как скрыть свои косяки от начальства, и как отложить деньги на понравившиеся сапоги. А теперь я извергаю огонь, мои руки стали лапами… Что дальше?
— Объясни! — требую и борюсь с желанием клюнуть его в нос.
Все мне конец. Я достигла дна.
— Вначале остынь. Дыши глубже. Усмири ярость, — говорит спокойно, серьезно, будто реально хочет помочь. Только нет веры дракону. В каждом слове, действии может прятаться ловушка.
Подлетает Семен и обсыпает меня радужной пылью. На удивление это помогает… по коже разливается прохлада.
— Ворон определенно поумнел, — замечает дракон. — Развил новые способности. Где вы были, кроме замка Мирграда? — щурится.
— Это тебя не касается, — гордо задираю голову.
— Сама не помнишь, — усмехается мне в лицо.
— Чего это?
— Личность Августины практически стерлась. Иначе ты бы знала легенду и поняла, что с тобой происходит.
Вот нахал! А ведь не поспоришь.
— Какая еще легенда? Прекрати говорить загадками, — фыркаю.
С облегчением замечаю, что мои руки стали прежними. И надолго ли это? До следующего птичьего приступа?
— Присядь. Выпей прохладительного отвара. Он тебе сейчас необходим, — указывает рукой вглубь комнаты, где располагается стол, уставленный всевозможными угощениями.
От его слов облизываюсь. Жажда меня действительно испепеляет. Но вдруг он мне чего подсыпал? Как подсказывает мой маленький опыт пребывания в этом мире, от драконов можно ожидать любой подлости.
— Напиток приготовлен специально, чтобы остудить твой жар. Никакого яда в нем нет, — угадывает мои мысли и это бесит.
Но моя жажда сильнее здравого разума. Потому подбегаю к столу хватаю графин и жадно, некультурно опустошаю его за одно мгновение.
С блаженной улыбкой падаю на стул. Как же хорошо… Кровь в венах больше не выжигает меня. Я снова чувствую себя человеком!
— Так что там насчет легенды? — смотрю на дракона, который с нахальной улыбочкой уселся напротив меня.
— Несколько сотен лет назад мир был един и несокрушим. Три стихии: воздух, вода и земля властвовали на наших землях. Энергия, которая питала нас, исходила из священных вулканов. Они давали силу и оберегали народ, — начинает свой рассказ дракон, при этом неотрывно смотрит мне в глаза, словно ищет там нечто ведомое только ему.
А я наблюдаю, как плавно меняется цвет его глаз, непрерывный калейдоскоп. Завораживающее зрелище.
— Вулкан? — сложно вникнуть в суть, когда я будто под чарами неведомой мне магии. Его глаза — очень опасное оружие. — Так это же огонь? Лава?
— Тогда наш мир не знал огня, — и снова удивленный взгляд.
Хотя тут понятно, он считает, что Августина все это знает, и сейчас он рассказывает мне прописные истины.
— Как тогда у вас появился огонь?
— Миром правили три верховных полководца. Три самых уважаемых и древних рода, которым покорялась одна из стихий. Таммит — владыка стихии земли влюбился в сироту без рода. Тогда не было четкого запрета на подобные браки, но они не приветствовались. Но ради их любви, мой предок готов был отказаться от всех благ, ибо для него самым великим даром являлась любовь. И у этого союза был бы счастливый финал, так как он отстоял свое право на этот брак, если бы Кетор — владыка стихии воздуха не воспылал греховной жаждой обладать девушкой. Вначале он всячески пытался добиться ее расположения, когда такой подход не увенчался успехом, он стал строить козни. Но любовь хранила пару, они поженились, на свет появился их сын. И вскоре девушка узнала, что вновь ожидает дитя. Зависть Кетора с годами только росла, а жажда обладать превратилась в одержимость. Он подло заманил Таммита в ловушку и убил на глазах у Сартеи. Женщина от горя превратилась в каменную статую, у которой из глаз непрерывным потоком лились слезы, они стекали к телу любимого, смешивались с его кровью… так родилось пламя возмездия. Оно сжигало народ, земли. Началась война, полились реки крови. Кетор поглотил силу владыки воды и, собрав своих приспешников, отгородился от мира в синем королевстве, пропитанном ненавистью, ложью и обманом. Вся магия, которая угрожала правителю, была признана вне закона, и все инакомыслящие, обладающие опасными способностями тотчас предавались огню. Народ моего предка, оставшийся в живых, отгородились в зеленом королевстве. Но их численность была мала, и чтобы выжить они заключили с Кетором мирный пакт. А преданные воины, оплакивающие гибель своего правителя Таммита, уберегая его сына, истинного наследника, скрылись в землях непригодных для жизни, — дракон показывает рукой на окно. — В результате из выжженной пустыни, поля брани, они сотворили красное королевство. Все эти годы, мои предки не оставляют надежды свергнуть наследников Кетора и восстановить справедливость. Священные вулканы окрасились кровью и стали извергать пламя, вместо животворящей энергии. Они теперь стали отбирать и карать и являются угрозой для двух королевств, и благодатным источником силы для красного королевства. В те годы, чтобы прекратить войну и сохранить мир от вымирания, мудрецы наложили чары на границы королевств. Таким образом, мы до сих пор не можем пересекать владения друг друга.
— Но ты ведь смог?
Сразу вспоминается, как он устроил бойню на площади, после чего притащил меня к себе в замок.
— С течением времени все меняется, — дракон усмехается, в теперь уже голубых глазах пляшут лукавые искры.
— И при чем тут я? С чего ты взял, что я становлюсь фениксом?
Мне еще до полного «счастья» не хватало влезать в драконьи разборки. Верните меня домой!
— Вот мы и подошли к сути легенды. Сартея превратившись в статую, прокляла мир, лишила нас способности испытывать самое ценное, по ее мнению, чувство — любовь. Она хотела покарать только врагов, но ее боль была так сильна, что проклятье пало на весь мир. С того момента существуют лишь договорные браки, основанные на четком расчете. Есть еще низменные инстинкты и животная потребность их утолить. Синее королевство — погрязло во лжи и лицемерии, за красивым фасадом прячет черную суть. Зеленые — живут в вечном страхе, как кара за трусость. А красные с вечной жаждой возмездия, — глаза дракона становятся черными, как непроглядная тьма. — Согласно легенде, сила священного вулкана и не рожденного дитя Сартеи породит огненную птицу феникса, ее огонь обнажит правду ото лжи и восстановит истину. Предзнаменованием станут — ожившие статуи воинов, что превратились в камень вслед за своей госпожой.
Его последние слова почему-то звучат как приговор мне. От них мороз по коже пробегает. Будто я уже и не хозяйка своей судьбы.
— Ты что-то говорил про личность.
— Пламя ее поглотит. Останется лишь чистая энергия огня, — отвечает буднично, словно само собой разумеющееся.
— У вас же уже есть огонь? Зачем вам еще? — спрашиваю осипшим голосом.
Отпустите меня! Не хочу! Зачем мне все это?!
— Огонь к огню да возродится истина! — глаза дракона вспыхивают красными искрами, и это пламя отзывается во мне, струится обжигающей лавой по венам.
— Какая еще истина?! — кричу возмущенно. — То есть ты спокойно собираешься наблюдать, когда моя личность исчезнет, а вместо нее появится пернатое нечто?
И это еще Семен сокрушался по поводу своей участи! Он хотя бы остался котом в душе. А я?! А меня?! Вот так просто стереть?!
— Это уже происходит. События прошлого стираются у тебя из памяти.
Хм… вообще-то… нет. Я все помню отлично. Но он же думает, что перед ним Августина.
Но факт остается фактом, несколько минут назад вместо моей руки была куриная, ой, тьфу, птичья лапа.
Как разобраться в этой ереси?
Ясно, что дракону нельзя говорить правды. Значит, и информация от него исходит не точная. Но хоть что-то. А дальше уже сама буду додумывать.
— И как я, по-твоему, заразилась этим фениксом?
— Ты получила священный дар! Не стоит приравнивать даже в словах подобное к болезни, — хмурится.
А как по мне — это реальный недуг. Иномирский. Гадкий. Интересно это лечится?
— И как я получила этот дар? — последнее слово выплевываю ему в лицо.
— Я поделился с тобой силой. Не буду напоминать наш уговор, который ты бессовестно нарушила, — смотрит на меня с укором. — Потом ты сбежала. И уж где была, что делала, и в чьих объятиях проводила ночи, — глаза вспыхивают багровым светом, — Мне неведомо.
Он чего? Это самое… ревнует Августину? У них точно были шашни!
От этого открытия хочется еще сильнее придушить Августину. Паршивая овца! Во что она меня втянула! Я Семена успокаивала, а теперь сама превращусь в нечто подобное. Ох, надеюсь, хоть не в такого монстра, как та зеленая дева. Я этого точно не переживу.
— Но это и неважно как. Главное — легенда оживет, а с ней закончатся страдания моего народа, — заключает с кровожадными нотками в голосе.
— А теперь можно подробнее? Что тебе от меня надо?
Обиженный мужик такое себе удовольствие, тем более, если он собирается вымещать свою злость на мне.
— Птица феникс восстановит справедливость, разрушит границы королевств, и будет сеять по миру карающий огонь. Мирград и его приспешники будут стерты с лица земли. И семейные ценности вновь восторжествуют в едином королевстве.
— Так может, я тебе в первую очередь уничтожу? — спрашиваю не без злорадства.
— Исключено. Феникс — это справедливость. Это пламя правды. И это великая сила.
Вот и надо бы эту силу против него применить.
— Значит, она не подчиняется никому и сама решает, кто прав, кто виноват! — с победным триумфом беру бокал и выпиваю его до дна.
— Этого не будет! — бьет по столу так, что тарелки подпрыгивают. Из ноздрей черный дым вырывается, а щеки покрываются чешуей. — Надумала Мирграда выгородить?! Не выйдет! Никчемный червь сгниет, как и было ему предписано. А ты даже лить слезы по нему не сможешь. Тебя вообще не будет существовать.
Мда… кроет его серьезно. Если б не превращение в феникса, он бы Августину, а в данном случае меня, уже бы сгноил.
— А с фениксом что будет?
— Он будет рядом со мной всегда. Наслаждаться плодами возмездия.
— И какой срок моего… так сказать… полного превращения?
— Я увеличу этот срок, — скалится.
Не к добру его щедрость. Чую подвох.
— Как?
— Пока ты будешь носить моего наследника, проживешь в женском теле. А как разродишься, то полная трансформация завершится и ты станешь фениксом, утратив женское обличье.
Перспектива зашибись… Открываю и закрываю рот. Хочется врезать ему хорошенько. Вот только это ничего не даст.
— Я как бы… не беременна… и не собираюсь вынашивать детей не пойми от кого… — ой, упс…
Походу я это… ляпнула немного не то. Он сам виноват! С ним даже железная выдержка даст трещину. Что уж обо мне говорить. Еще немного и я снова начну обрастать перьями и плеваться огнем.
— Не пойми кого?! — языки пламени вырываются из его рта, летят мне прямо в лицо.
Но вместо ощущения дискомфорта, мне отчего-то хочется в них закутаться как в теплое покрывало.
— Мирграду ты никогда не родишь! — выдает, как проклятие.
Ну как бы я и не собиралась… Я вообще, еще не готова стать матерью. Ни в своем мире, ни тем более сношаться с драконами.
— Тебе тоже! — парирую ему. И в ответ посылаю огненный шар. Из пальцев их выпускать у меня уже отлично получается. Это легче чем водить научиться.
Только его мой огонь тоже не берет… печаль…
— Родишь! И наш наследник станет единимым правителем мира Мирал!
— Как ты это собираешься осуществить?
Уточняю на всякий случай. Вдруг они тут практикуют магическое непорочное зачатие, или еще какую лабуду.
— Естественным способом, — облизывает губы, раздвоенным языком. Делает это так взывающее и соблазнительно. Заставляет вспомнить тот ошеломляющий поцелуй.
Тьфу! Выкинуть бредни из головы! У меня тут жизнь решается! А я о поцелуях с врагом фантазирую! Позорница!
— Я с тобой, — морщу нос, — Да ни в жисть!
— Так ты сможешь дольше оставаться человеком, — выдвигает аргумент.
— Все равно НЕТ! — бью по столу, на манер того, как он делал, несколькими минутами ранее. Только удар у меня слабее будет.
— Еще не так давно, ты молила взять тебя. Клялась в верности и показывала все искусство своих ласк. Не уступала умениями придорожным искусницам.
Это он меня дорожной продажной девкой сейчас обозвал? Реально? Это он так соблазнить меня пытается гаденыш?!
— У меня было затмение. Жар. Я была больна. Никогда по доброй воле и в трезвом уме я с тобой в постель не лягу! — поднимаюсь со стула. — И ты это… если так невмоготу… так и сходи к придорожным искусницам, пусть они тебе наследников рожают!
— Родит дева-феникс от огненного дракона. И спадет проклятие, и будет царствовать их отпрыск в объединенных королевствах. Да воцарится мир! — выдает заученную фразу. — Есть пророчество, и оно сбудется, хочешь ты этого или нет.
— И сядет в лужу огненный дракон в своих никчемных попытках склонить деву к постыдным вещам. Опозорит свой род и отправится утешаться в объятиях безродных девиц, отвергнутый девой-фениксом, — выдаю какую-то ересь на автомате под стать ему.
Я тоже могу такие пророчества вещать.
— Я очень рад, что скоро от твоей лживой личности не останется и следа. И я забуду, что когда-либо знал тебя. Твое истинное обличье уродливо, а душа черна, — говорит с презрением мне в спину.
— Прежде чем сыпать оскорблениями, посмотри на себя в зеркало, — подхожу к двери. Провожу по ней рукой, и она, к моему удивлению, открывается.
На этом считаю наш разговор с паскудным драконом завершенным. Теперь у меня четко вырисовалась цель. И я сделаю все, чтобы ее достичь.
Глава 8
Ландер…
Своевольная дрянь! Как я сразу не понял, с кем связался?! Если бы не идентичный запах, я бы решил, что передо мной две абсолютно разные особи. Сейчас Августина даже изъясняется иначе. Тембр голоса иной, движения, жесты.
Ответ один — феникс завладевает ее сознанием. Но это должно быть благородное и чистое создание. Пока же я чую один яд. Еще подозреваю, она далеко не все забыла, но ей выгодно не признавать своего предательства.
Выпрыгиваю в открытое окно. В полете меняю форму. Мой зверь едва сдерживает ярость. Одна беседа — и мое пламя уже рвется наружу.
Августина нашла меня сама. Воспользовалась тем, что границы для зеленых не так плотно закрыты. Одну особь они могут пропустить, а вот полчища солдат, мгновенно будут сожжены.
Скромная воспитанница монастыря. Она говорила, пряча взгляд, краснела от мимолетного прикосновения, чистый и невинный цветок. Куда все это делось? Передо мной огненная фурия. Две разных девы. И притом нет сомнений — это Августина. Слишком въелся мне под корку ее лживый запах.
Она хотела уничтожить Мирграда, свергнуть гнусного самозванца. Ее отец подписал кровавый договор, согласно которому Августина должна была стать женой синего. Притом что жених ей изначально пророчился другой. Но поскольку в живых остался лишь сын кухарки, а в нем текла гнилая королевская кровь, то он и взошел на престол.
Августина просила помощи и сказала, что знает, как разрушить чары между синим и красным королевством. Для семьи она продолжала обучаться в монастыре. А на самом деле проживала у меня. Уже тогда она показывала свою изворотливость. Первый звоночек, который я упустил.
Она окружила меня вниманием и заботой, пела лживые песни, усыпляя мою бдительность. К своему стыду, я не чуял фальши. Целовал ее, ласкал ее тело, а она шептала, что будет принадлежать только мне. Дева мне нравилась, хоть я понимал, что это лишь плотские желания, скрепленные одной целью.
Знала она действительно много. Открыла несколько секретов, которые помогли разрушить армию Мирграда в приграничных зонах. Но моей целью было полное уничтожение. Гнилой род синих — забрал у моего народа право на семейное счастье и любовь. Я и сам не знаю и никогда не испытаю подобного. Есть лишь потребность размножаться и утолить плотское желание. Но я чую нутром, древней кровью предков, что наш народ может жить гораздо лучше. Мы обязаны отвоевать все, чего нас лишили.
Я не спешил переходить с ней черту. Понимал, что не готова еще дева к соитию. Но она училась ублажать меня иными способами. Под покровом ночи ее стыд исчезал, и ее руки и губы бесстыдно исследовали мое тело. Наши телесные забавы никогда не заходили слишком далеко. Мне нравилось щекотать нервы. А если сорву этот цветок, то интерес мгновенно пропадет, так уже было сотни раз.
Я подарил ей ворона. Одел в шелка и одарил драгоценными каменьями. Мы вместе строили планы по свержению Мирграда. Я принял решение оставить ее подле себя в качестве супруги. Пусть родит мне наследника. А для этого ей нужен был огонь. Иначе зачатие невозможно. И я согласился на священный ритуал, вдохнул в нее силу огня. Не такую большую, но ей должно было хватить, и для самозащиты, и для полноценной близости со мной, а главное — для зачатия. Но получив от меня все… она исчезла. В один из дней просто растворилась. Никто из охраны не мог ничего сказать, никаких следов, только запах ее остался, и он доводил меня до бешенства, напоминая о ее предательстве.
И вот спустя месяц приходит весть, что она находится в синем королевстве и преспокойно готовится выйти за Мирграда. Мне едва удалось сдержать свой огонь. Гнилая, лживая тварь!
Но и я это время не сидел без дела. Отныне древние чары, защищающие границы на меня не действуют. Моя армия пока не может их пройти. Но это дело времени.
Ко дню свадьбы я не успел. Тогда еще чары меня не пропускали. Прилетел позже и забрал лживую ведьму с костра. Мирград попользовавшись трофеем, решил сжечь ее и забрать мою магию себе. Вполне в духе гнилого червя.
Уже когда нес ее в лапах, учуял неладное. Дикую огненную силу, и в то же время инородную. В ней бурлила магия, незнакомые мне чары.
Но когда опустил ее на землю. На время гнев ослепил меня. Я забыл обо всем. Августина больше не была невинной. Она все же легла под Мирграда.
Я относился к ней, как к нежному цветку. А ему она на блюдечке принесла всю себя…
Не может быть прощения за ее низкий поступок. Августина заплатит сполна за свое предательство и лживые ласки…
Маша
Это я еще считала у нас в мире мужики козлы! А оказывается, бывает все намного хуже! Тут прям парад самовлюбленных и заносчивых парнокопытных!
Руки горят. По ним пляшет огонь. Мне хочется все ломать и крушить. Жечь.
— Осторожней! Мой хвост! — возмущенно восклицает Семен.
Но что удивительно, мой огонь не перекидывается на интерьер. Он совсем безобиден.
— Вы бы усмирили пыл. Не ровен час, феникс поглотит вас полностью, — красноволосый помощник возникает перед моим носом.
— Почему мой огонь ни на кого тут не действует?
— Красное королевство соткано из огня. Пламя наша стихия, мы не можем от нее пострадать. Мы ей питаемся. Прописная истина, Августина, — смотрит на меня как на полоумную.
Странно тогда почему и на зеленую деву огонь не действовал. Бесполезный у меня дар. Даже никак себя защитить не могу.
— Рада за вас, — фыркаю.
— Я провожу вас в покои. Передвигаться по замку вы тоже разучились, — поворачивается ко мне спиной и, задрав голову, шествует по коридору.
Посылаю ему в пятую точку огненный шар. Помощник пошатывается и оборачивается с недовольным видом. Ненавижу свою беспомощность!
— Вам принесут отвар, пейте его, как только ощутите нестерпимый жар, — сообщает, когда мы оказываемся у меня в комнате. — Если произойдет полная трансформация, нет гарантии, что вы можете еще хоть раз вернуть себе человеческий облик.
— Странно все это. Драконы могут менять свою ипостась, а я, если превращаюсь, то с концами? — пытаюсь выведать у него хоть какие-то подробности моего положения.
— Вы не драконорожденная. Энергия феникса использует ваше тело, как пристанище для его возрождения. Соответственно ваша личность — это помеха.
— Сгинь с глаз моих, красноволосое чудище! — шикаю на него.
Огонь начинает струиться по коже. Я закипаю от злости. Это я помеха?!
Ничего. Пусть празднуют свою победу. Мой реванш не заставит себя ждать
Вот теперь я хочу мести! Довели до точки кипения!
Я найду выход. Сдаваться, кориться… рожать наследников… увольте.
Выход есть всегда. Только его надо найти!
— Ты попала, — каркает Семен, когда мы остаемся одни. — Теперь ты узнаешь, как это быть птицей! Вот она расплата за твое глумление!
— Ты паршивец, Семен! У меня тут, можно сказать, трагедия! А ты нашел время для своих мелочных обид! — показываю ему огненный кулак.
Так. Спокойней. Еще немного и реально поджарю своего котоворона.
К счастью, отвар мне приносят быстро. Литров десять в огромном кувшине.
И меня реально сушит так, будто внутри пламя выжигает внутренности.
Тот случай, когда нервы реально убивают. Надо контролировать себя. Иначе летать мне безумной огненной птицей без шансов на спасение.
— Ладно… мир, — опускаюсь на постель. — Нам не ссориться надо, а решать, как распутать эту ересь.
— Дракон ошибся. Ты не теряешь свою личность, — Семен усаживается на спинку кровати.
— Это я поняла. Я же не Августина. Только в феникса я все же превращаюсь.
— Да.
— В итоге у нас нет точной информации. Есть цели: спасти пони и самим вернуться домой. Еще бы по возможности утереть нос красному и синему заодно. Не спущу им с рук своих унижений!
— Угомонись! Снова закипаешь, — рассудительно замечает птица.
— Августина… скоро у меня начнется на это имя аллергия. Куда ни плюнь, везде она засветилась!
— Мы в ее комнате… — оглядывается по сторонам Семен. — Тут ее вещи…
— Точно! — вскакиваю, как ужаленная. — Тут должна быть зацепка! Не могла она совсем не наследить!
Принимаюсь за поиски. Лихорадочно все переворачиваю.
Одежда, туфли, украшения… сколько их тут… Дракоша не скупился, если это реально его подарки.
Его… раз она из монастыря к нему пожаловала. То явно не увешанная драгоценностями.
Едкая ярость разливается по телу. Случайной любовнице не дарят столько офигенных украшений. Тут камни на любой вкус, ослепляют, переливаются… Вот дракон и бесится, что из шкуры лез, а его с носом оставили. Так ему и надо!
Только почему-то странное чувство в груди. Как представлю их вместе! Они были любовниками, тут сомнений нет! И мне это не нравится. Будто кто-то замахнулся на мое. Хоть это и не так.
Я перерываю все. Ползаю по комнате в поисках зацепки. И ничего.
— После исчезновения Августины они тут все обыскали. Если, что и было, наверно, нашли, — со злостью бью кулаком по полу.
— Или не нашли, — Семен летает рядом.
— Ничего нет! — снова ударяю огненным кулаком, а птица сверху посыпает место удара радужной пылью.
Плита отходит. Образуется маленький проем.
— Тайник, — потираю от радости руки.
Неужели удача! Первая с момента моего пребывания тут!
Засовываю руку. И тут же получаю болезненный укол.
— Ай! — достаю окровавленный палец.
— Огнем попробуй, — советует котоворон.
— Все-то ты знаешь, умник, — ворчу, но делаю, как он говорит. Пальцы вспыхивают огненными искрами. И тогда рука легко пролезает в отверстие. Достаю оттуда медальон в форме… головы болотной девы… с ее выгравированным изображением на зеленом драгоценном камне.
— Зачем мне… ЭТО?! — морщусь от гадливости. — Мерзость…
— Там должен быть секрет, — снова проявляет чудеса сообразительности птица.
Ландер
До самой ночи летаю в небесах. Пытаюсь взять гнев под контроль. Ложусь на облака, они укутывают меня, обдавая родным пламенем. Мое королевство пропитано магией предков, оно истощает энергию, что питает нас.
И день за днем я вижу, как несчастлив мой народ. Они живут, повинуясь инстинктам в вечной войне. Я хочу их освободить, снять чары. И узнать, что же у нас забрало проклятье.
Мы словно скованы невидимыми цепями, лишены чего-то важного. Но никто досконально не знает чего именно. И я чую — разгадка близка. Августина смотрела в правильном направлении, но потом… резко свернула во вражескую степь…
Снова мысли возвращаются к ней. Там в поле я закипал от злости, глядя на нее… И изнемогал от странного голода, что охватил мое тело. Я задыхался и едва сдерживал дрожь. Желание прикоснуться было ошеломляющим.
Никогда ничего подобного я не ощущал. Ни с одной из самых именитых искусниц. Сколько их прошло через мое ложе? Не счесть.
Даже сама Августина ранее не вызывала во мне и толики подобных эмоций. Я без усилий контролировал свои желания. Потому и не спешил. Она не пробуждала во мне огня, вот этой нестерпимой жажды, что я учуял, встретив ее после разлуки.
Августина ведь отдалась другому, а при этом стала для меня самой желанной девой в мире? Как это могло произойти? Ведь Мирград осквернил ее. Что уже это должно было навеки оттолкнуть меня.
Но я смотрел и не узнавал. Впитывал черты ее лица. Исходился от бессильной ярости, и изнывал от дикого желания.
Но ведь это определенно она. Мой нос не подводит. Хоть и знатно похорошела.
Тогда я еще не мог понять, что в ней изменилось. Чуял магию, но не понимал ее истоков.
Эмоции от встречи захлестнули меня.
Еще и ворон, подаренный мной, приобрел магию радуги. Редкий и практически исчезнувший дар. Как и когда обычный ворон обрел такую магию?
Слишком много вопросов. А мой мозг объят диким влечением к предательнице. Ее голос звучит иначе, он проходится бархатными касаниями по моей коже, пробуждая во мне неведомые доселе эмоции. Я задыхался в водовороте неизведанных ощущений. Презирал их и при этом жадно впитывал.
