Текст книги "Повседневная жизнь России под звон колоколов"

Автор книги: Владислав Горохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Annotation

Колокола и колокольчики для русского православного человека – не просто изделия из металла, это постоянные спутники жизни, от дня рождения до смертного часа.

Автор книги, используя различные исторические источники (летописные сведения, описи монастырей и церквей, описания несохранившихся колоколов, надписи и орнаменты на тулове и т. д.), прослеживает историю бытования колоколов на Руси (а она обильна и героическими, и драматическими фактами и легендами), знакомит с «биографиями» некоторых знаменитых русских колоколов. В поле зрения автора оказываются и иноземные их собратья, и «бытовые» колокольца. Ниточка истории колоколов протягивается в дохристианские времена – за пять веков до Рождества Христова. Читатель узнает об удивительных мастерах колокололитейного искусства, о чудо-звонарях, о талантливых зодчих, создавших непревзойденные по красоте «жилища» для благовестников – храмовые колокольни.

В. А. Горохов

КОЛОКОЛ-БЛАГОВЕСТ

То ли с неба звон, то ли с земли…

Дотаку, хотаку, калкун, кампан…

Била, клепала, первые русские колокола

Слагаемые звона: литье и красота

Потаенные звоны

Гимн колоколов-сторожей

Колокола Ростова Великого

УСТРЕМЛЕННЫЕ В НЕБО

Первые звонницы и колокольни

Башни колокольные каменные

МОНАСТЫРСКИЕ КОЛОКОЛА

Троице-Сергиева Лавра и ее колокольня

Колокола обители Сергия Радонежского

«Преименитая Лавра» – обитель в Костроме

Подвиг обители на островах

МОСКОВСКИЕ ПЕРЕЗВОНЫ

«Кто Царь-колокол поднимет?»

Столп Ивана Великого

Победный звон колоколов Покровского собора

Не поется на чужбине…

Возрождение древней обители

Поклон граду стольному под звон колоколов

КОЛОКОЛЬНЫЕ ОРКЕСТРЫ

Куранты и карильоны

Из глубины веков: государство Цзэн

ЛЕГЕНДЫ И ПЕЧАЛЬНАЯ БЫЛЬ

Послания предков в металле

«Первоссыльный неодушевленный с Углича»

ЗВОНАРИ

Московский звонарь Константин Сараджев

Убийство звонарей на Пасху красную

Генералиссимус-звонарь

КОЛОКОЛА ОТЛИВАЮТ, ТАК ВЕСТИ РАСПУСКАЮТ

Московский колокололитейный завод П. Н. Финляндского

Колокола Самгиных

Колокололитейный завод Оловянишниковых в Ярославле

ЖИТЕЙСКИЕ ЗВОНЫ-ПЕРЕЗВОНЫ

«Купи, не скупися, езди, веселися!»

Такие разные звоны…

Собиратели звона

ДАЛЁКО, ДАЛЁКО ЗА МОРЕМ

Православный звон над Кипром

Подарок цесаревича Алексея инокам Святой горы Афонской

«Во Флоренции у нас чудный храм»

Приложения

Соборный благовест

Колокольчики-бубенчики

ГЛОССАРИЙ

СТАРЫЕ РУССКИЕ МЕРЫ И ОТНОШЕНИЯ ИХ К СОВРЕМЕННЫМ

КНИГИ, КОТОРЫЕ ПОМОГЛИ АВТОРУ В РАБОТЕ

Иллюстрации

В. А. Горохов

Повседневная жизнь России под звон колоколов

Автор сердечно благодарит Преосвященного Наместника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры епископа Феогноста, игумена Михея и иеромонаха Моисея за помощь в сборе материалов и ценные советы в работе над рукописью.

КОЛОКОЛ-БЛАГОВЕСТ

То ли с неба звон, то ли с земли…

Каждый день утром и вечером, в праздники и в дни печали, с раннего детства и до смертного часа русский человек слышал колокольный звон. Для всех людей, независимо от их положения и состояния, голос Церкви – голос Православия – звучал одинаково. Наверное, потому колокольный звон и стал глубоко национальным явлением. «Во дни торжеств и бед народных» пробуждался «колокол на башне вечевой». Тревожным набатом поднимал народ всполошный колокол – вестник беды. Торжественный, светлый звон благовестил о великих церковных праздниках, звон колоколов-благовестников звучал как глас неба. И вся повседневная жизнь русского человека строилась под церковный перезвон.

В народе с гордостью говорили, что в нашей древней столице «сорок сороков» церквей. Всех приезжающих в город прежде всего удивляло проникновенное звучание бесчисленных колоколов.

«Как у океана, у нее есть свой язык, язык сильный, звучный, святой, молитвенный!.. Едва проснется день, как уже со всех ее златоглавых церквей раздается согласный гимн колоколов…» – писал в 1834 году М. Ю. Лермонтов.

А графиня Е. Ростопчина была уверена:

В Москве отрада лишь одна

Высокой прелести полна:

Один глагол всегда священный,

Наследие больших времен,

И как сердцам понятен он,

Понятен думе умиленной!

То – вещий звон колоколов!

Знакомый звон, любимый звон,

Москвы наследие святое,

Ты все былое, все родное…

Звонари-виртуозы, владевшие искусством колокольного звона в совершенстве, извлекали такие звуки, перезвоны, переливы, создавали такие мелодии, которые проникали в сердце, согревали душу нашим православным родичам, они считали, что звон колоколов – «Божий глас». Москвичи понимали язык колокола, даже по звуку различали их, по манере исполнения узнавали звонаря.

Не спали, видно, звонари! —

Над Русью колокольный звон катился,

Сон мертвых охранял с зари и до зари,

В живые души благодатью лился.

Глас Божий, глас народа, вещий глас

–

Так на Руси колокола тысячелетье звали.

Они звонили в праздник и в недобрый час,

И дела важного без них не начинали.

Ирина Панова. Полнолуние

У Пушкина – обыденная, само собой разумеющаяся деталь начала московской жизни Татьяны: «И ранний звон колоколов, предтеча утренних трудов, ее с постели поднимает». А ведь она приехала в Москву на «ярмарку невест», и особых трудов, тем более с раннего утра, не предвидится…

* * *

Более тысячи лет тому назад колокола вошли в русские храмы. К этому времени они уже прошли довольно длительный путь развития в странах Западной Европы. Размер колоколов Древней Руси домонгольского времени соответствовал западноевропейским колоколам романского периода. Примерный вес колокола, датируемого концом XI – началом XII века, фрагменты которого были найдены при раскопках в Переяславе-Хмельницком, судя по всему, изготовленного русским мастером, составлял приблизительно 180 килограммов (5 пудов).

Минуло несколько столетий, и в XVII веке колокольнолитейное искусство в России достигает самых высоких вершин. Русские колокола славятся отделкой, неподражаемым звоном.

Самые высокие колокольни готических соборов, построенные еще в XIII–XIV веках, возвышаются более чем на 100 метров (например, высота башен, в которых размещаются колокола Кёльнского собора, составляет 157 метров). В России – самые красивые и совершенные по архитектуре колокольни. И у нас же – непревзойденные по мастерству звонари, постигшие все тонкости колокольного музыкального искусства.

О том, как происходил процесс распространения колоколов на Русской земле, писал в 1912 году Н. И. Оловянишников, автор книги «История колоколов и колокололитейное искусство», и его версия звучит вполне убедительно:

«…В России колокола не скоро вытеснили древние била, может быть, в силу известных традиций или даже народных суеверий; недаром Антоний говорит, что "било же держат по Ангелову внушению, а в колокола латыне звонят".

Мы знаем, с каким недоверием наш народ постоянно относится к разным новшествам, а особенно если таковые касаются Церкви или религии. Он с фанатическим упорством отстаивает свою старину и на всякое, даже несомненно полезное нововведение вначале смотрит недоверчиво и недружелюбно.

Вернее всего, что и к первым колоколам он отнесся именно таким образом, и нужен был значительный промежуток времени для того, чтобы он примирился с мыслию о "новом звоне"».

Однако результаты современных исследований не позволяют дать однозначный ответ на вопрос о том, что на Руси появилось раньше – била или колокола. Не исключено, что они появились одновременно. В православных монастырях Афона, например, с XIX века колокола и била звучали вместе. Как это происходило, можно представить по яркому, живописному описанию звонов, рожденных с помощью бил и колоколов, сделанному Серафимом (С. А. Весниным) и опубликованному в Санкт-Петербурге в 1850 году. Речь идет об Афоне, но это тем более интересно, ведь Православие, сопутствующие службам церковные обряды пришли к нам из Византии.

«Часа за два до заката солнышка начался бой в деревяннуюдоску к наступающему всенощному бдению; довольно долго разносились по отдаленным частям внутреннего расположения лавры слабые звуки призывной токи и замирали за обителью, на первых соседних холмах. Деревянный бой через полчаса сменился металлическим: несколько времени ударяли в чугуннуюдоску и, наконец, отозвалась на пустынных высотах шумная игра нескольких колоколов.

По совести надобно признаться, что мало значит, кажется, и самый московский великан – Иван, в стройном говоре своей металлической семьи, в сравнении со здешними немногими колоколами, когда они томно отзовутся своими нестройными звуками в Святогорской пустыни…

В самой нестройности их переборов есть что-то неизъяснимо-приятное, питающее мысль и сердце меланхолическим чувством».

И вновь вернемся к книге Н. И. Оловянишникова «История колоколов и колокололитейное искусство»; рассказ о самом авторе впереди, а пока отметим: его труд не превзойден никем за последующее столетие после выхода книги – ведь он был намного ближе ко всему, что происходило с колоколами, к истокам и истории удивительного колокололитейного искусства.

«Лишь в XIII столетии удалось достичь правильной формы колокола, значительно расширив основание колокола против прежних узких форм. В этом же веке вывели правило, что колокол должен совмещать в себе три гармоничных тона, которые можно регулировать лишь определенным профилем колокола. (Принципы построения колокольного профиля, которые описывает Н. И. Оловянишников, относятся к гораздо более позднему времени, нежели XIII век. В современной науке словосочетание «правильная форма колокола» признано неверным. – В.Г.) В нижнем крае – основной тон, в верхней части колокола выше на октаву, а в средней части делали большую или малую терцию, а иногда и кварту.

Набор колоколов, располагающийся на колокольне, в прежние времена обозначался термином "звон". Наименьшее количество колоколов в звоне – три: один большой и два поменьше. Чем больше колоколов участвуют в звоне, тем разнообразнее и интереснее он бывает. Хороший, полный звон предполагает участие 9–16 колоколов. Прежде всего для звона необходим большой колокол, на практике именуемый благовестником.Естественно, чем тяжелее благовестник, тем мощнее будет и звон. К большому благовестному колоколу подбирают второй колокол. Сочетание их как одновременно, так и попеременно будет хорошо совместимо, если их звучание подобрано с интервалом в большую или малую терцию.

Второй колокол в звоне зачастую именуют полиелейным.С таким же интервалом к полиелейному колоколу подбирают третий большой колокол – славословный».

«Большие колокола употребляются почти только при церквах, и потому зовутся также Божьим гласом», – отмечал В. И. Даль. При православных церквях обычно бывает несколько колоколов разной величины, и у каждого из них своя роль и, соответственно, свое название: благовестный, праздничный, красный, воскресный, полиелейный, будничный, зазвонный.Колокольный звон – это целая наука. Церковным уставом определены различные виды колокольных звонов. Благовест– мерные удары в один либо в два колокола, призыв к началу службы, и в литургию (звон к «Достойно»). Трезвон– звонят в несколько или во все колокола (во все тяжкие, то есть сильные), в три приема (три звона) – к началу службы после благовеста, на всенощном бдении: к благословению хлебов и к Евангелию. В большие праздники он звучит очень долго. Перезвон– когда ударяют во все колокола по очереди – перед водосвятием, перед литургией в храмовые праздники, к выносу креста, плащаницы. Целодневныйзвон – в седмицу Пасхальную, на Рождество, в тезоименитство, восшествие на престол и коронацию Государя. В церковном уставе звон во время Святой недели зовут красным– веселым, благозвучным, красивым. Слово «красное» в русской истории стало знаковым – Красная площадь, Красное село, Красная горка, красное крыльцо, красно солнышко, красная девица, красная строка, красный угол.И – красный звон.

В 1626 году в Москве в Китай-городе была построена церковь Святителя Николая. Но первая запись о небольшом каменном храме на этом месте появилась еще раньше, в 1561 году. За годы своего существования храм несколько раз перестраивался. И церковь называли по-разному, но всегда в названии отмечалась красота его колокольного звона: «Церковь Святого Николая у Красных колоколов, что в Посольской улице», «У хороших колоколов»; «Никола Красный звон». В народе говорили, что в Москву приезжают, чтоб «хлеба-соли покушать, красного звону послушать» или: «Велик звон, да не красен». На литографии 1848 года можно увидеть старинный облик храма, возведенного в начале XVII века, и колокольню, построенную в период царствования Петра I.

Как быстро все возвращается «на круги своя»! Современные прихожане очень быстро научились понимать звоны по их значению.

Человек, прислушиваясь к звону колокола, уже совсем скоро заметил, что набор из нескольких колоколов рождает новый звук и он становится ярче и музыкальнее. Но это возможно только в том случае, когда имеется согласованность в звучании, что происходит при обеспечении определенного музыкального интервала между двумя близкими по весу колоколами, причем это должно быть между всеми колокольными парами. Поэтому существуют два термина: «подбор» – то, что тщательно отобрано по звучанию, и просто «набор» случайных колоколов.

В наше время разработаны рекомендации по подбору колоколов. Первая из них и самая главная: для того чтобы церковный колокольный звон отвечал всем существующим канонам, следует иметь набор не менее трех колоколов. При этом хорошее звучание небольших по весу колоколов достигается, когда их вес – 14, 8 и 4 килограмма, а еще лучше – 24, 16 и 8 килограммов, что позволяет в будущем легко продолжить развитие звукоряда за счет добавления новых колоколов – и больших, и маленьких. И все же при подборе колокольного звукоряда самым правильным будет вести отсчет от большого колокола, именно к нему и подбирать остальные. В каждом храме должен быть, по крайней мере, хотя бы один колокол – благовестный. Его величина может быть совершенно различной – от совсем небольшой до гигантских размеров. Это зависит от значения храма, а также конструкции и размера колоколонесущего сооружения, находящегося при нем. Поэтому звучание колоколов может быть оптимальным только в каждом конкретном случае.

Подбирая различные, но гармонично звучащие колокола в своеобразные группы, можно исполнять мелодии и даже музыкальные произведения. Обычно начинает могучий, «божественный» голос главного колокола, он задает ритм всему звону; затем к нему подключается многоголосый перезвон меньших по размеру и более высоких по звучанию, это уже как бы своеобразный хор – оркестр молодых.

Профессия звонаря была всегда уважаемой в народе.

Проблемы подготовки звонарей для храмов в России не существовало, несмотря на то, что не было специальных школ, курсов обучения этому искусству. Связано это было прежде всего с тем, что раз в году, в Пасхальную неделю – Светлую седмицу, любой прихожанин мог попробовать сам позвонить в любой из выбранных им колоколов и оценить свои способности. Об этом и говорят пословицы: «В Светлую седмицу кто не звонарь» и «Не все пономари, а редко кто не званивал». Это стало любимым занятием в праздничные дни. Звонарь храма всегда находился рядом на колокольне; приметив юного звонаря, у которого получалось лучше других, он подсказывал, учил и, если в дальнейшем у юного дарования проявлялся талант и интерес, приглашал на колокольню помогать ему. Так начиналась школа первоначального обучения, а дальше все зависело уже от самого ученика.

Следует отметить, что к звонарям всегда относились с большим уважением. И если замечали, что у нового звонаря получаются звоны лучше, то ему и передавали право звонить. При этом новый звонарь не обязательно должен был служить в церкви, быть монахом, он мог быть звонарем-любителем, а в мирской жизни иметь другую профессию. Время показало, что это была очень правильная система отбора и обучения звонарному мастерству. Дальше шел процесс уже непрерывного самостоятельного обучения, как сейчас говорят, повышения квалификации – в течение всей жизни.

Сейчас понимаешь, как трудно было без музыкальной грамоты, пластинок, магнитофонов сохранить на века, передавая из поколения в поколение, звуки сложнейших мелодий. Прежде всего с этой целью искали, находили и обучали талантливых учеников. Но были и другие ловкие приемы, которые помогали значительно легче справиться с набором разноголосых колоколов и выстроить их в звоны. Звонарь затягивал определенную песню (так называемые «подпевки», куплеты), и в ней уже был заложен заданный ритм. Эти песни, по существу, были своеобразными нотами и отличались друг от друга, как партитуры многоголосых музыкальных произведений. Вот некоторые из них: «Звонили звоны», «Вечерний звон», «Чтой-то звон», «У Спаса к обедне звонят».

Для того чтобы звуки благовеста были слышны издалека, строили высокие звонницы и колокольни. Чем выше расположены колокола, тем дальше их слышно, особенно, когда нет препятствий для распространения звука. Лучше всего он распространяется над водой.

В прежние времена колокола были солистами и выступали с детским хором птиц, под аккомпанемент шелеста листвы, журчание ручьев. Сегодня всеядный индустриальный шум глушит все.

Звуки колокола – не просто призыв прийти в храм, напоминание о православных традициях; это мелодия, которая становится частью окружающей человека природы, среды. Уже в самом слове «благовест» (звон колокола, оповещающий о начале богослужения) заложен глубокий смысл происходящего (по-гречески благая весть – евангелие) – идет музыкальная проповедь, и, слушая ее, человек на какое-то время словно отрешается от ежедневной суеты, от всего обыденного, он обращается к Богу, чувствует единение с Ним, с такими же верующими, он общается со своими близкими, ушедшими из земной жизни.

В наше время традиционное колокольное искусство вновь востребовано. До революции 1917 года считалось, что самые лучшие звоны в Троице-Сергиевой Лавре, Даниловском, Новодевичьем, Сретенском монастырях Москвы, Александро-Невской Лавре Петербурга. В воскресенье москвичи старались быть на службе в Симоновом монастыре и услышать редкий по красоте звон «Воскресного» колокола. Великий московский звонарь Константин Сараджев написал в своей автобиографии: «Восьми лет неожиданно услышал я восхитительный колокол. Услышал я удар в колокол, который повторялся приблизительно каждые 25 секунд. Он доносился со стороны Замоскворечья. Он овладел мною; особенность этого колокола заключалась в его величественной силе, в его строгом рычании, параллельно с гулом. Надо прибавить, что рычание-то и придавало ему какую-то особенную оригинальность, совершенно индивидуальную. Сперва, в самый первый момент, был я испуганно поражен колоколом, затем испуг быстро рассеялся, и тут открылась передо мной величественная красота, покорившая всего меня и вложившая в душу сияющую радость. До сей минуты запечатлелся этот звук во мне! Оказалось – этот колокол был Симонова монастыря. Я начал часто ездить туда с няней, с родными, вскоре стал ходить туда один».

Анастасия Цветаева вспоминала: по рассказам К. Сараджева, даже после закрытия монастыря он изредка звонил на колокольне обители.

А разве можно спокойно слушать звоны в храмах Ростова Великого, где звонят по нотам, сочиненным на три настроя, – знаменитые ростовские звоны – ионинский, акимовский, егорьевский. Услышав их один раз, невозможно забыть; они постоянно напоминают и зовут к себе.

Н. Н. Померанцев в статье «Звоны Ростова Великого» пишет: «Своеобразный тембр ростовских колоколов, гармония, характерный ритм и в особенности монументальность звонов свидетельствуют о большом самобытном искусстве народа и являются одной из интереснейших страниц наследия русской музыкальной культуры».

В Ростове Великом с самого древнего времени было особое отношение к православным звонам, ведь не случайно с тех времен сохранилась присказка, прибаутка, которую говорили с усмешкой жителям ростовской земли: «Звоните, звоните вы в свои била и клепала». И что интересно, по прошествии нескольких столетий известный специалист по ростовским колоколам и звонам М. Н. Тюнина пишет: «Ростовские звоны уникальны по своему строю. Они мелодичны, разнообразны по ритму, красивы по звучанию. Создавались они в разное время. К наиболее старинным звонам следует отнести "ионинский", "акимовский", "георгиевский" (он же "егорьевский"), "будничный". Авторы этих звонов неизвестны. Более поздний – "ионофановский" – создан ценителем и знатоком старинной музыки Аристархом Александровичем Израилевым. Для исполнения ионофановского звона потребовалось к имеющимся колоколам добавить еще два колокола небольшого веса, что и было сделано. С тех пор – с последней четверти XIX века – на звоннице Успенского собора в Ростове Великом висят пятнадцать колоколов».

Во всем мире известны певучие и глубокие звоны Саввино-Сторожевского монастыря (Звенигород). Не случайно родилась народная пословица: «Не только звону, что в Звенигороде, есть и в Москве». Колокольные звоны гармонично вошли в музыкальные произведения, которые стали классическими не только у нас, но и за рубежом. Они признаны композиторами, исполнителями и, главное, слушателями. Вспомните оперы М. Глинки «Иван Сусанин» («Жизнь за царя»), М. Мусоргского «Борис Годунов», А. Бородина «Князь Игорь», Н. Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане», П. Чайковского «Опричник», сюиту Глазунова «Кремль», кантату С. Прокофьева «Александр Невский», поэмы «Колокола» С. Рахманинова и «Казнь Степана Разина» Д. Шостаковича.

Чтобы прочувствовать, глубоко понять смысл колокольного звона и спеть партию в «народной» опере, великий Шаляпин «ездил в монастырь преподобного Саввы и два дня лазил на колокольню и звонил во все колокола», сообщал он в письме в Париж к А. Горькому. А как он потом пел!

Известный исследователь православного звона С. Г. Рыбаков в своем труде «Церковный звон в России», опубликованном в Петербурге в 1896 году, отмечает: «Издавна известна любовь русских к колокольному звону; благодаря этой любви церковный звон получил у нас совершенно особенное, чрезвычайное развитие, какого не встречаем ни в какой другой стране. Такого звона и таких колоколов, как в России, со всем их разнообразием и величественностью, не знали другие христианские страны, в которых звон сравнительно с Россией вообще скромен, мало развит».

Колокола – важнейший атрибут Православной Церкви и элемент русской народной культуры одновременно. Его выразителем является звон – это как бы результат, и без него колокол не колокол, а груда металла; его можно сделать очень большим и тяжелым, громким, но безголосым, и тогда будет бессилен даже самый искусный звонарь.

В городе Менгуна (Индия) есть колокол весом 5960 пудов, в Киото (Япония) – 4865 пудов, в Пекине (Китай) несколько колоколов по 3000 пудов. Это колокола в виде огромных цилиндров почти с одинаковой толщиной стен. Специалисты и слушатели считают, что у них плохая акустика, звук глухой и негармоничный – это немые произведения литейного искусства, а не колокола.

Звук из колокола извлекают тремя способами. Самый древний и простой – удар по внешней стороне колокола. Он распространен и сейчас на Дальнем Востоке (Китай, Япония).

В западноевропейских странах раскачивают непосредственно колокол при свободно подвешенном языке.

В России колокола скрепляли с железным стержнем квадратного сечения – «матицей». Для пропуска матицы наверху у колокола существует «маточник» – большая петля с отверстием, по сторонам которой располагаются дополнительные петли – «уши» колокола. Матица продевалась в петлю и в ней заклинивалась. И петли, и матица, и верхушки ушей заделывались для жесткости в дубовую колоду веретенообразной формы («вал»), собранную из клиньев и окованную обручами. На вал накидывались продетые сквозь уши железные петли. Выходящие на обе стороны из вала концы матицы выковывались круглыми. Эти концы вкладывались в железные «гнезда», предварительно заложенные каменщиками в столпы звона. Колокол, намертво скрепленный с валом, поднимался на ярус звона и ставился в гнезде. Так и говорили – «поставить колокол». К валу снизу приделывался очеп – длинный или короткий шест с веревкой на конце. У тяжелого колокола веревка оканчивалась стременем, куда звонарь ставил ногу, помогая себе при звоне.

В книге «Загорск» В. И. Балдин рассказывает, как при реставрации в 1960 году Духовской церкви в Троице-Сергиевой Лавре, построенной псковскими мастерами в 1476 году, в толще стен тщетно искали лестницу, по которой можно было бы подняться к колоколам, но не нашли: ее никогда и не было.

С XVI века в России используют особый «язычный» способ, при котором колокол неподвижно закреплен, а звук извлекают за счет удара языка по внутреннему краю колокола.

Большой диапазон звучания не зависит от способа звона. Здесь важно, каким набором колоколов управляет звонарь или несколько звонарей. Особенно красив звон, когда чистые и звонкие звуки возникают на фоне густого и сильного гула. В России церковные колокола были большие и раскачивать их было чрезвычайно трудно.

Русские мастера колокольного литья пришли к выводу, что звучание колокола во многом зависит от его языка – из какого материала он сделан, его формы и веса. Однако качество звучания зависит не столько от силы удара, сколько от мастерства звонарей. Их кропотливо обучают, и они постепенно осваивают эту почетную и нелегкую профессию, и только с годами к ним приходит мастерство и виртуозность, которые заставляют с волнением слушать колокольные звоны.

В начале 80-х годов XIX столетия шло к завершению строительство Храма Христа Спасителя в Москве. Это было время бурного развития науки, промышленности, технологий. И конечно же нашлись специалисты, которые предложили осовременить приемы извлечения звука из колоколов. История сохранила имя одного из них – псаломщик из Владимира Лавров. Он сумел убедить членов комиссии по строительству храма в необходимости замены традиционного способа звона новым, «прогрессивным» с помощью «самозвонов»: при нем человеку (звонарю) совсем не нужно было находиться на колокольнях, а ведь звонарей было четверо. Но все попытки на практике оказались тщетны: звонить удавалось только на колокольне, где было одиннадцать маленьких колоколов – по существу, с помощью хорошо известного и распространенного в Европе музыкального колокольного инструмента – карильона; а вот создать нечто похожее для трех больших колоколов, тем более чтобы они звучали все вместе и гармонично, – не удалось.

Каким будет звучание колоколов на новом храме? Этот вопрос беспокоил многих специалистов. Аристарх Израилев, самый известный специалист по настройке колоколов, предложил ряд соображений по улучшению и согласованности их звучания. Но это были, по существу, теоретические предложения, касающиеся литья, сплава, формы, веса и орнаментов. Пока их обсуждали, на заводе Финляндского отлили колокола: срок их изготовления по договору никто не отменял. Речь пошла о настройке уже готовых колоколов за счет сокращения толщины их стенок. Обычно это происходило следующим образом: на внутренних стенках делались проточки, их постепенно увеличивали, углубляли, подрубая отдельные участки с помощью зубила и кувалды. Причем большой, главный колокол не трогали, к нему, под него подстраивали меньшие. В данном случае большой весил 1654 пуда, а меньшие тоже были огромными – 970 и 635 пудов. Члены комиссии по строительству храма прекрасно понимали, что нет никаких гарантий успеха задуманного и не будет оправданий в случае неудачи, поэтому они приняли решение не экспериментировать во время возведения такого значимого для государства и его граждан сооружения. К такому же мнению пришел и сам Аристарх Израилев. И они были правы. Все было отдано в руки мастеров-умельцев – колокололитейщиков и виртуозов-звонарей.

* * *

Не только красота звона, но и сохранность самого колокола сильно зависит от правильной подвески языка. Язык должен ударять только по определенному «музыкальному» кольцу – не выше и не ниже. Мягкая подвеска предпочтительней металлической жесткой, которая создает призвуки. Подвешивают язык средних и маленьких колоколов на кожаных ремнях, больших – на брезентовых. При этом и те и другие со временем растягиваются, за ними надо следить и периодически проверять, а в случае необходимости – подтягивать.

На языках больших колоколов на случай разрыва крепления предусматривается страховочный трос. Сильные морозы очень опасны для колоколов, и чем ниже температура, тем осторожнее следует ударять языком в колокол.

Бывали случаи, когда колокол разбивался от слишком сильного удара языком. Но это свидетельствует только о непрофессионализме не в меру усердного звонаря. А вот в Киево-Печерской Лавре случилась необыкновенная история с колокольным языком. В 1732 году на Большой колокольне повесили 1000-пудовый колокол. Шесть лет он молчал, пока в Туле мастер Василий Масолов не отлил для него чугунный язык весом 24 пуда 3 фунта. Колокол зазвучал, но всего через три месяца язык его… раскололся, да так, что при падении чуть «до смерти не пришиб звонарей». Только в 1741 году был сделан новый язык все тем же мастером Масоловым, но теперь использовали высококачественный сплав из железных руд Сибири.

«Что касается стальных языков, то они не отличаются прочностью, легко могут разбиться и не дают приятного звука в колоколе», – писал в 1912 году Н. И. Оловянишников.

…Колокольный звон и сейчас «живой» голос наших предков, идущий из глубины веков.

Русские колокола слушают православные в разных уголках мира, но только на святой Руси звучали и звучат самые звонкие, самые мелодичные и самые душевные колокола. Слушаешь их и не можешь понять, «то ли с неба звон, то ли с земли»…

Дотаку, хотаку, калкун, кампан…

«Я есть глас жизни; зову вас: молитесь, приходите» – такая надпись стоит на «полуденном» колоколе в Страсбурге. И действительно, колокола и их предшественники сзывали людей для общего благого дела с глубокой древности. При ассирийских раскопках найдены были бронзовые колокольчики; изображения своеобразных колоколов уже встречались на древних рисунках Египта, Китая и Греции. Самые древние колокольчики, найденные на территории Японии и Китая, относятся к третьему тысячелетию до Р.Х.

Несколько позже они появились в Корее, Вьетнаме, Бирме, Индии и в других странах Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии.

В энциклопедии Ф. Брокгауза и И. Ефрона колокола делятся на китайские (древнейшие), западноевропейские и русские.