Текст книги "Проект «Анима» (СИ)"

Автор книги: Владимир Бочкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Очумел! – выразил общее мнение небритый портовик. – Ещё в свидетелях мы не ходили. Думай что говоришь, – проворчал он.

Народ в Яргыле подобрался из тех, кто в прошлой жизни частенько встречался с полицией, но вовсе не в качестве свидетелей или потерпевших.

Человек вдруг резко встал и оказался лицом к лицу с Пашей.

Парень вздрогнул и вытянул руку с пистолетом. Направил ствол в голову странного человека. Его губы сжались, а голубые глаза расширились. Он разлепил губы.

– Я зомби живым не дамся. Я ему щас башку отстрелю.

Его рука дрожала.

– Всю бошку. Клянусь богом. Я выстрелю.

Катя встала перед дрожащим стволом пистолета. Она единственная обратила внимание, что любитель пива не снял предохранитель. Он видел пистолеты только в кино. Остальные больше смотрели на зомби. Девушка не стала ему напоминать. Нервный он какой-то от всех этих голливудских страшилок.

– Паша, успокойся.

Парень побледнел.

– Сама успокойся. Я видел, что эти твари с людьми делают! Они мозг выгрызают. Прямо из голов. Чёртовы зомби!

– И ты думаешь, он выпил пиво и сейчас тобой закусывать начнёт? – спросила Катя.

– А хрен его знает! Может тобой.

– Паша, здесь не Америка. Не дури.

– Зря показывать не станут, – огрызнулся голубоглазый.

Человек резко дёрнулся и пошёл прямо на Пашу.

– Ты смотри, какой прыткий после пива сделался, – сказал один из портовиков.

Паша отступил на шаг и схватился за пистолет обеими руками.

– Вот зверюга! – крикнул он. – Так и кидается.

– Паша, – тихо сказала официантка. – Уйди у него с дороги. Просто отойди.

Лицо парня залоснилось от пота. Он мельком взглянул на Катю и шагнул в сторону. Человек прошёл мимо него, даже не повернув головы. Подошёл к столу портовиков и схватил тарелку, на которой лежала половинка недоеденной котлеты, измазанная остатками пюре. Почти живой зомби в пару глотков проглотил котлету. Жадно урча, схватил следующую тарелку и зачавкал жареным окунем. Все как загипнотизированные смотрели, как странный человек сметает с тарелок все объедки. Это заняло всего пару минут. Попутно он опустошил графин с водой, допил все кружки с пивом и стаканы с компотом.

– Интересно, – сказал портовик с опухшим лицом. – Он водку будет допивать?

Словно услышав, раненый вылил себе в глотку полбутылки водки. Портовики одобрительно закачали головами.

– Не, всё нормально, – сказал портовик с колючей бородкой. – Водку пьёт, значит живой. Не зомби это, зуб даю.

– Ясен пень, не зомби, – сказа небритый. – Этот как Костян. Помнишь, был такой, щербатый. Он тоже всегда всё доедал. Просто оголодался и пьёт, наверное, уже неделю, не меньше. Вот и всё.

– А куртка? – сказал Паша.

– А куртку снял с кого-то. Не из морга же он сбежал.

Катя видела, как этот загадочный парень сидел здесь днём в этой же самой куртке, но ничего не сказала.

– Давайте скинемся и накормим зомби, – предложил Дима. – А то вид у него всё равно какой-то нездоровый и голодный.

– Пусть на свои деньги пьёт! – сказал опухший. Но коллектив его не поддержал.

– Да ладно тебе, – сказал небритый. – Парень дело говорит. Не дадим зомби умереть от голода.

Мужики скинулись и вскоре все присутствующие, включая прибежавшего на шум повара и пришедшую мыть полы тетку Полю, смотрели, как зомби пожирает немыслимое количество продуктов.

Но деньги быстро кончились, и портовики утратили интерес к представлению. Они немного протрезвели и начали клянчить у официантки водку в долг. Катя выдала им две бутылки «до завтра» и выпроводила.

Только Паша сидел, насупившись, и не выпускал из руки пистолет.

– Домой пора, Паша.

Парень мотнул головой.

– Я не могу оставить тебя здесь с прожорливым мертвецом.

– Я могу сама о себе позаботиться.

– Да уж.

Катя провела рукой по лбу.

– Паша, я устала. Мне всё надоело. И кафе давно закрыто! Всё! Представление окончено. Иди домой.

– Этот зомби… – начал Паша.

– Этот зомби объявляется частной собственностью кафе «Сибирский борщ». И точка. Пистолет отдай.

Парень нахмурился и прижал к груди руку с пистолетом.

– Паша, не дури. Ты знаешь этих серых. Они придут за своим пистолетом и голову тебе открутят. Ты видел того седого?

Парень сразу протянул пистолет обратно.

– Чего орёшь! Понял я всё, понял. Бери. Мне чужого не надо.

Катя заперла дверь за клиентами и повернулась к человеку.

– Ну и что мне с тобой делать, зомби горемычное?

Перед глазами расцвёл деревянный потолок. Я моргнул. Ночное зрение вернулось, только какое-то тускловатое. Я похлопал себя по груди. Мягкая кожаная куртка с дыркой. Безнадёжно испорчена, а вот сердце бьётся. Я полежал, чувствуя рукой биение сердце. Улыбнулся.

– Проверяешь, все ли органы на месте?

Я снова моргнул и только тут понял, что никакого ночного зрения нет, а есть включённая настольная лампа с белым абажуром. Моё тело валяется на стареньком диванчике. Я свесил ноги и сел. Рядом тёмный от времени обеденный стол. Обстановка сохранилась с советских времён. Коричневая поблёкшая мебель. Продавленный диван. На стуле, по другую сторону стола сидит давешняя официантка. Только теперь в новеньком халате. Чёрные волосы падают по плечам. Подперев руками подбородок, смотрит на меня. Рукава у халата короткие и я вижу её белые руки. У неё крепкая фигурка. Чуть полноватая, но ровно настолько, чтобы нравиться мужчинам.

На настенных часах 2:54.

– Где я?

– У меня дома.

Я потёр лицо руками.

– И как я здесь оказался?

Она фыркнула.

– Думаешь, ты первый мужик на рогах, которого мне пришлось домой конвоировать?

– Я не на рогах. Я на больничном.

Она улыбнулась.

Всё-таки любопытно, как я провёл этот вечер? Анима тут же любезно помогла, и мне в голову хлынули яркие цветные образы. Я помотал головой.

– Какой позор!

– Припоминаешь! – она опять улыбнулась. – Это ж сколько выпить надо!

– Я не пьяный.

– Да уж.

– Серьёзно.

– Да я догадываюсь. У тебя и рубашка в крови. И спереди и сзади.

Я посмотрел в её серо-зелёные глаза. Зрачки метались как перепуганные зайцы.

– Не надо бояться.

– Я не боюсь. Иначе, не притащила бы тебя домой.

– Это странно. После всего, что ты видела, тебе следовало бы бояться.

Её лоб сморщился, а губы поджались.

– После всего, что я видела, мне уже особо не страшно.

– Гм, – я пожал плечами и положил локти на стол. Она не отвела глаз. – Почему ты меня не сдала полиции?

Она опустила глаза и погладила ладонью новенькую скатерть.

– Любопытно, вот почему. Как человек может ходить с простреленным сердцем? Это же интересно. А тебе нет?

Я вздохнул.

– Мне уже нет. Значит, может. Я, наверное, пойду.

Девушка приподняла брови.

– Куда?

Я тоже приподнял брови.

– Не знаю. В тайгу.

Она вдруг широко улыбнулась, блеснув белыми зубами.

– В тайгу! Ну, иди, если хочешь.

Я опёрся о стол и встал. Покрутил головой.

– А в какой стороне…

– В любой, кроме востока. Там река.

– Ладно.

Я сделал шаг к двери.

– Как раз встретишься с дружками.

Я обернулся к ней.

– Какими дружками?

– Твоими. В такой же форме. Они пару часов назад прилетели. Уже и на вокзале прописались и в порту. И в тайге, – она опять улыбнулась над словом тайга.

Голову сдавило тяжестью. На мгновение сердце перестало биться, а в следующую секунду застрочило как пулемёт. Я потёр лоб.

– Ты откуда знаешь?

– Это же крохотный городок. Уже все всё знают. Даже те, кто сейчас спит.

Я обернулся и сел обратно на диван. Положил руки на стол и опустил голову.

– Значит, всё зря.

Она повела плечами.

– Что зря?

Я опять потёр лицо.

– Всё зря. Мой побег, все эти смерти, все страдания. Всё зря, – я рассмеялся. – Как глупо!

Я похлопал по карманам.

– Можно глупый вопрос! Где пистолет?

Её плечи дрогнули. Она на мгновение замешкалась, но потом протянула руку вниз и взяла со своих колен пистолет. Он глухо стукнул о стол перед девушкой. Я не пытался взять его.

– Что ты собираешься делать? – спросила она. Её белая рука лежала поверх чёрной рукоятки.

– Собираюсь отойти отсюда чуть подальше и вышибить себе мозги.

Её рот приоткрылся.

– Сурово.

– Поверь, альтернатива намного хуже, а результат будет тот же. Так что нормально. Отдай мне пистолет.

Она провела рукой по металлу.

– Отдам. Но ты не расплатился за гостеприимство.

– Чем же? Впрочем, – я сунул руку в карман и вытащил смятые купюры. – Вот.

Бумажки рассыпались по столу.

– Теперь отдай пистолет.

Она покачала головой.

– Нет. Я хочу услышать правду.

– Я думал «меньше знаешь, крепче спишь».

Уголки её рта чуть приподнялись, но тут же опустились. Губы поджались.

– Я давно поняла одну вещь. Тихая жизнь – не гарантия безопасности.

Её зрачки остановились и ушли в себя.

– Это верно! – хмыкнул я. – По себе знаю.

Она подняла на меня взгляд.

– Начало четвёртого. До утра твои дружки ничего не сделают. Ты куда-то торопишься? Можешь вышибить мозги чуть позже. До рассвета ещё пара часов.

И что с ней делать? Конечно, я могу без труда отнять у неё пистолет. И что дальше? Скоро я умру. Мне отсюда не сбежать. А живым попадать в лапы холёной блондинки не улыбается. Буду жить в виде призрака, никуда не денешься. Подальше от базы 46. Но хотя бы последние минуты жизни проведу не один. Кто-то запомнит меня.

– У тебя будут неприятности.

– У меня уже неприятности. Просто тем, что ты зашёл в кафе. Ко мне в любом случае придут. Но я хочу знать, за что придётся отвечать.

– Твоё дело. Значит так…

– Хочешь есть?

Желудок молчит, мускулы не крутит, и я покачал головой.

– Нет, спасибо. Значит, дело было так. В четыре утра мне позвонили в дверь…

Весь мой рассказ занял всего полчаса. Сквозь занавеску на окне по-прежнему чернела прозрачная ночь.

Громко стучали старые настенные часы. Девушка сидела, сложив руки лодочкой перед собой и уткнувшись в них лицом. Её рот приоткрыт, а брови приподняты. Она легонько покачала головой.

– Бред какой-то. Не могу поверить. Ты какой-то сумасшедший. У тебя белая горячка.

Она опустила руки на стол, по-прежнему сжимая ладони.

– Да. У тебя белая горячка. Неудивительно. Столько пить.

Я вздохнул. Анима протянула руку и погладила её по волосам. Девушка вздрогнула и прижала ладони к голове.

– Ты о чём? – спросил я.

Она нахмурилась.

– Не шути так.

Анима погладила её по щеке.

– Опять! – девушка вскочила. Заскрипели ножки стула по деревянному полу. – Хватит!

Я приподнял брови.

– Ты о чём?

Катя смотрела на меня, прижимая ладонь к щеке.

– Не надо больше. Я боюсь.

Я покачал головой.

– Ох, Катя. Пить меньше надо.

Она поджала губы.

– Не смешно.

Я вздохнул.

– Мне уже давно не смешно. Ты права. Извини.

Анима взяла со стола пистолет. Девушка отступила на шаг. Чёрная воронёная рукоять вскочила мне в ладонь, и девушка прижала руки к груди.

– Это всё правда, – она вдруг растерянно улыбнулась и покачала головой. – Невероятно. Я в детстве обожала фантастику, но думала, прошло с возрастом. Навидалась сказок, наслушалась сказочников. А тут вдруг выскочило снова. Странно всё же.

Я сунул пистолет в карман.

– Сядь, пожалуйста, Катюша.

Она придвинула стул обратно и села. Помедлив, спросила.

– Так. А та девушка. Она тебе нравится?

Я пожал плечами и улыбнулся.

– Не знаю. Я видел её всего несколько раз. Первый раз она была с разбитым лицом и заляпала меня своей кровью, потом с фингалом, а последний раз с красными глазами. Хотя, она вообще-то красотка. Не знаю. Возможно, если бы мы сходили на свидание, поболтали, потанцевали, она бы мне понравилась. А так! Мне было не до любовных увлечений. Обстановка не располагала.

Катя приложила ладони к щекам. Её зрачки остановились и смотрели в стол. А я не мог оторвать взгляд от выреза в её халате. Белая кожа с угадывающейся полной грудью меня очаровала ещё больше, чем её мой рассказ. Я поднял взгляд и увидел, что она смотрит на меня. Я отвёл взгляд.

– И ты вот так просто сдашься?

Я пожал плечами.

– А у меня есть выбор? Они уже всё перекрыли. Я ведь не боевик, я не могу сражаться с целым отрядом обученных людей. Мне надоело. Просто устал. Ничего не хочу. Ни сражаться. Ни убегать. Моё везение закончилось здесь и сейчас.

– И что будет дальше?

– Ничего. Тело умрёт, а я унесусь куда подальше.

– Но разве это жизнь, без тела!

Я хмыкнул.

– Хуже, когда вообще без всего. А без тела жить можно. Повидаю мир, познакомлюсь с новыми интересными полтергейстами. Сведу дружбу с призраками.

Мой голос звучал всё тише, пока не сел окончательно. Катя сцепила руки перед собой. Я положил ладонь на её руки. Она опустила глаза и развела руки в стороны. Положила себе на колени.

– Ладно, – я встал. – Мне пора.

Катя, молча, смотрела перед собой. Она встрепенулась, встала и запахнула халат на груди.

– Я провожу.

Она сделала шаг, и я сделал шаг навстречу. Обнял её и уткнулся губами куда-то в нежную щёку, потому что она отвернула голову. Я взял её голову ладонями и прижался губами к её губам. Последний раз я целовался и держал в руках женское тело когда-то давно, в прошлой жизни.

Девушка уперлась руками мне в грудь и оттолкнула. Сильная, как разъярённая кошка. Но не сильнее Анимы. Энергия притянула девушку ко мне и держала железной хваткой. Я снова прижался к мягким губам. Целовал губы, щёки. Одной рукой водил по спине, другую сунул за пазуху и сжал упругую грудь. В голове вспыхнула яркая тьма, а в моей груди расцвёл горячечный жар. Тело девушки заколыхалось. Я немного отстранился. Она беззвучно смеялась. Сквозь туман в голове пробивался её тихий грудной смех.

Я отпустил девушку и отступил на шаг. Дыхание рвало грудь, а я смотрел на Катю. Она сощурила насмешливые глаза. Быстро провела рукавом халата по глазам, смахивая мелкие смешливые слёзы. Запахнула на груди ворот.

– Сексуально озабоченный зомби. Видел бы ты себя со стороны. Ты действительно похож на мертвеца. И всего два рефлекса. Пожрать и полапать.

Я провёл ладонью по своим пересохшим в одиночестве губам. Она махнула рукой.

– Хватит! Иди отсюда!

Я промолчал.

Вошёл в просторную прихожую. Подошёл к деревянной двери и взялся за металлическую ручку. Ткнулся головой в дверь. Надо всего лишь открыть её и выйти на порог. Но я не мог этого сделать. Ручка заскользила в потной руке. Ноги подогнулись, и я осел на пол. Обернулся и прижался затылком к двери. Дыхание спёрло в груди.

В двух шагах стояла Катя. Смотрела на меня исподлобья. Рот – невыразительная ровная линия пухлых губ. На щеках яркие красные пятна. Чёрные волосы растрёпаны.

– Ох, горе моё. Ты ещё и трус.

Я посмотрел ей в глаза, и она прижала ладонь к губам.

Я вздохнул и поднялся. Мускулы нехотя распрямлялись. Потянул ручку, но дверь не открылась.

– Дай отомкну.

Я отступил в сторону. Катя прошла мимо и щёлкнула замком. Обернулась ко мне. Я ждал, что она отойдёт от двери, но она стояла на пороге, поджав губы, а её зрачки растерянно метались в поисках выхода, но не находили. Я шагнул и почти упёрся в неё. Так близко, что коснулся брюками её подола. Она опустила голову, но по-прежнему не отходила. Мяла в ладони отворот халата. Я протянул руку, взялся за край халата и медленно отстранил в сторону, обнажая грудь. Девушка подняла голову и смотрела мне куда-то в область шеи, блестящими серо-зелёными глазами.

Я поднял её на руки и понёс в спальню. Когда снимал куртку, из кармана вывалился и громко стукнулся о пол тяжёлый чёрный пистолет.

Глава 36

– А всё любопытство, – говорила она. Сидела на кровати, прижав колени к груди. Я лежал рядом и гладил её по спине. Она белела в темноте, но ночь уже не была чёрной. Кожа мягкая, гладкая.

– Местных практически не осталось. Здесь раньше посёлок был. Вот эти все домишки вдоль реки. Но местные почти все поумирали, и сейчас большинство – приезжие. Кто в порту работает, кто грузы возит. Хотя это не порт, а так – небольшая пристань для проходящих судов. Люди не от хорошей жизни сюда бегут.

Она говорила, а я ладонью чувствовал движения её тела. Слушал её рукой. А ещё голос у неё сейчас глухой, будто тьма глушит звуки.

– А ты?

Она хмыкнула, и я почувствовал ладонью, как сокращаются мускулы. Я улыбнулся.

– И я, – сказала она.

– И отчего бежала ты?

Она молчала. Опустила голову на одеяло, которое прикрывало колени и грудь.

– Я ведь всегда была любопытная, – сказала она, наконец. – Говорила мама, не доведёт меня это до добра.

Тьма заглянуло нам в комнату. Побледнела от зависти и начала розоветь от смущения.

– Я первый раз с мальчиком переспала в тринадцать лет. Интересно было. А потом много чего ещё перепробовала. Чего надо и не надо. И совсем вообще не надо. Но я ни о чём не жалею. Ну, разве что иногда о доме. Скучаю. Это ведь дом бабушки, а я выросла в большом городе.

В окошко постучал усталый рассвет. А на спине девушки появился тоненький солнечный лучик. Я легонько поскрёб его ногтем, а потом накрыл ладонью, так чтобы лучик был прямо посередине. Красиво. Улыбка скользила по моему лицу, как волна безмятежного моря.

– Мне было шестнадцать, когда…

Солнечный лучик вспыхнул кровью. Я вскрикнул и отдёрнул руку. Белоснежную спину девушки прошила стёжка красных точек. Катя завалилась набок. Придавила мне ноги. С оглушительным звоном разлетелось окно. Выстрелов не было. Только треск досок и разбитое стекло.

В правое плечо впилось чьё-то жало. Я снова вскрикнул и выпростал ноги из-под девушки. В ту же секунду в бедро попали ещё две пули. Голову обожгло болью. Вдоль затылка. Я перекатился через тёплое неподвижное тело и упал на пол. Рядом валялись джинсы и пистолет. Я лихорадочно натягивал штаны, не вставая с пола. Пули выбивали последние остатки жизни из кровати и безжизненного тела. На щёку брызнула Катина кровь.

Моё тело вспыхнуло и начало сгорать в пожаре, который разожгла Анима, чтобы вылечить новые раны. Я натянул брюки и схватил оружие. Пистолет охладил горячие ладони. Я передёрнул затвор и снял его с предохранителя. Левая рука ещё болела, но рана уже затянулась. А вот ноги ещё кровоточили.

Теперь пули щёлкали по дереву со всех сторон. В многочисленные отверстия ровно ложились нежные лучи восходящего солнца.

Я пополз в кухню. Недавно я ходил сюда, чтобы налить воды себе и ей. Мы оба некурящие, зато жажда замучила. Слишком много жидкости вышло перед этим. А теперь стаканы взорвались осколками на тумбочке, и мои волосы усеяло стекло.

В кухне тоже гремят выстрелы. Но сейчас мне нужна только новенькая газовая плита. Единственные новые вещи в этой квартире были на кухне. Плита, электрический чайник, микроволновка.

Плохо, окна разбиты. Обычные конфорки бесполезны. Газ тут же выветрится. Но есть другие варианты. Я вытянул руку и сдёрнул с кухонного стола скатерть. Вместе с ней что-то посыпалось на пол. Руку обожгла ещё одна болючая пчела, но я не остановился. Открыл дверцу в духовку и накрыл её скатертью. Включил на всю мощность.

Голая грудь царапалась об осколки посуды и чайника на полу, но я отполз назад в коридорчик, оставляя кровавый след из раненой ноги. Здесь меня достать намного труднее.

Воздух сипел в груди. Трудно дышать от внутреннего жара. Но начала утихать боль в ноге. Я прижался лбом к деревянному полу. Может просто встать? Но нет. Врёшь, не возьмёшь. Недаром в тот раз в кухне, когда я стоял с двумя стаканами воды в руках, меня осенила одна простая мысль, когда я подумал о том, как мог бы выбраться отсюда при случае. Но тогда я просто отбросил эти образы. Собирался благородно уйти в рассвет. Но плох тот рыцарь, который подставляет под пули даму сердца.

Взвизгнула, протаранив дверь, последняя пуля, и воздух замер в пронзительном безмолвии.

Может, послать Аниму на разведку? Не пойдёт. Скорее всего, тут же потеряю сознание от болевого шока. Истеку кровью. Лучше подожду. Пусть не торопятся. Чем дольше они медлят, тем в лучшей форме я буду.

Жажда выпила всю слюну из моего рта. Желудок скрутило в голодном спазме. Последствия интенсивного лечения. Но не так смертельно, как пуля в сердце. Сейчас всё проще и легче. Кроме трупа в соседней комнате. И я уже никогда не узнаю, что она сделала такого в шестнадцать лет, что вынуждена была переехать в маленький транзитный городок посреди живого океана тайги. Я стукнул лбом в пол. Один короткий – три длинных. Не знаю, что это значит на каких-то азбуках, но на моём личном коде это значит – козёл.

Я внимательно слушал. За стенами Анима услышала лёгкие шаги, которые окружают дом со всех сторон.

Как же они меня боятся! Даже живым не попытались взять. Никаких: «Выходи, подлый трус!»

Тело, возможно, придётся бросить. Так, значит так. Но только в крайнем случае. Я передумал умирать. Теперь буду драться до последнего. Из принципа.

Ведь сдаться – значит признать право других людей распоряжаться моей жизнью.

Я стиснул зубы. Идите к чёрту!

В ноздри поплыли тонкие бесцветные струйки газа, пробивающиеся сквозь какие-то дырки. Это плохо! Ну, где же вы, трусы!

Дверь даже не пришлось вышибать, она упала от лёгкого толчка. В здание полетели светошумовые гранаты, которые оглушительно взрывались и полыхали слепящим пламенем.

Я только хмыкнул. Анима давно выросла в объёме и накрыла меня вместе с брюками. От пули не спасёт, но от всякой ерунды, вроде этих игрушек защищает без проблем.

Следом ворвались боевики. Я был готов, Анима чутка как никогда, но я всё равно чуть не прошляпил момент штурма, так стремительна и тиха была атака. Если бы не рефлексы искусственной души, меня бы повязали или застрелили раньше, чем я смог бы понять, что происходит.

Дом вдруг наполнился людьми. Словно они вышли из стен или всегда были тут, но я их не замечал. Но мне нужно было сделать всего лишь один выстрел.

Палец задел спусковой крючок, и дом брызнул во все стороны пылающими обломками. Взрывная волна швырнула меня вместе со стеной, и я затаился в темноте.

Глава 37

Ярко пылали солнечные лучи, и я тут же отвёл глаза. Второй раз я не попадусь в солнечный плен. Тело засыпано почерневшими деревянными панелями стен, рядом с рухнувшей изгородью. Энергия приняла на себя огонь, и обошлось без ожогов. Догорали остатки дома.

Голова чиста от мыслей и сомнений. Тело, которое умеет думать, находится в отключке. Но у меня остались рефлексы и они говорили, что пора бежать.

Я поднял призрачную голову и упёрся в синюю преграду. Вот так так!

Весь дом, по двор обнесён синей сферой. Полукругом висит в воздухе. Спорю, она уходит и под землю. Я не знаю, сколько бойцов было в доме, но во дворе лежат несколько изломанных тел.

Метрах в полутора валяется оторванная нога. На меня смотрит грязная подошва военного ботинка 46-го размера.

Горящие обломки попали на соседние дома и те тоже занялись. Но людей не было. Возможно, их выкинули из домов, чтобы не мешались под ногами и не видели расправу.

Наверху стрекотал знакомый вертолёт. Он завис метрах в пятидесяти над пожарищем. На его брюхе мигает синяя лампочка и мне это не нравится. Они подстраховались со всех сторон, чтобы Анима не ушла самостоятельно. Я не знаю, как это действует, но решил не проверять. Неизвестно какая ещё фигня меня сегодня удивит.

Синюю черту быстрым шагом пересекли трое в камуфляже. Позади разгромленного дома подошли ещё пятеро в электронных очках. Впереди черноволосый человек с залысинами на голове. В руке болтаются очки. На поясе пистолет. А рядом Аскольд с перевязанной головой. Он обернулся к попутчику.

– Дело дрянь. Надо немедленно найти хотя бы тело, а потом хлопнуть сферу.

Лицо Дира абсолютно неподвижно и абсолютно бело, как у снеговика, который увидел солнце.

– Я знаю, что нужно делать, Аскольд, – ровно сказал он.

Бывший начальник охраны красноречиво обвёл взглядом побоище, но промолчал.

– Найти тело!

Оставшиеся боевики бросились рыскать среди обломков, но там ещё во множестве тлели очаги пламени. Они отскочили от горячей земли.

– Здесь огонь!

Дир скрипнул зубами и обернулся.

– Мы сами запретили соваться ментам и пожарным, – напомнил Аскольд.

– Костя! Быстро к оцеплению, пусть вызывают пожарных.

Рассвет бросил на землю очередные лучи, расстилая позади себя белую простыню света, на которой будет нежиться ещё пару часов.

Я открыл глаза, и Анима тут же сунула в мозг ряд картинок. Я всё понял. Вытянул ногу за пределы поваленного забора и синего периметра заодно. Анима без ложной скромности вылетела через пятку. Но я не мог встать из-под обломков. Меня бы тут же изрешетили пулями. Нужен отвлекающий манёвр.

Вокруг скопление деревянных домов, чуть дальше к Администрации есть кирпичные. Вниз по склону порт, но впереди ещё много маленьких улочек и переулков.

Я скользнул к соседнему дому, который начал дымиться от попавших горящих брёвен. Пусто. Кособокий дом, почерневший от времени. Внутри грязно и пыльно, но видно, что живут люди. На полу в кухне батарея пустых бутылок. Плиты нет. Я чиркнул спичкой, и маленький язычок пламени лизнул пыльные занавески. Огонь мгновенно вскарабкался по лёгкой материи и начал хрустко жевать дерево.

Я обогнул сферу и проник в соседний дом. Всё повторилось. Анима ни о чём не думала, а я валялся под обломками и думал, что сожгу весь этот проклятый городишко, если понадобится.

Вскоре, бывший дом Кати оказался в горящем кольце. Завыли сирены, не так уж далеко галдели люди. Всё заволокло дымом. Фигуры боевиков метались сквозь дым и пламя, пытаясь найти меня.

В нескольких шагах, кашляя и матерясь, прошли двое бойцов, отбрасывая обломки ногами. Моё горло першило, и я зажал рот рукой. Анима скользнула внутрь тела, и отгородила меня от дыма. Я вздохнул и приподнял голову.

Дир тоже зажимал рот и, исподлобья смотрел на пепелище, которое снова взялось пламенем.

– Надо уходить! – сказал Аскольд. – Сейчас окажемся в ловушке, можем не выбраться. Пылают все дома. Поправка, мы уже почти в ловушке.

Дир отнял руку ото рта.

– Отходим.

Охранники покинули двор. Синяя сфера продолжала гореть. Наплевать. Я стряхнул с себя обломки и приподнялся. Колени и кисти рук дрожали. Я смахнул с брюк пыль. Обнажённый торс измазан грязью и гарью.

Вокруг дымится город быстрого приготовления.

Я медленно побрёл между горящими зданиями. Монотонно трещат пожираемые дома, мир заволокли красные языки пламени вперемешку с густым дымом. Но огонь бессилен против меня. Для Анимы мир вокруг выглядел как утренник в детском саду. Ярко, празднично и безобидно.

Впереди дым слегка рассеялся. В нём мелькали фигуры людей. Лились потоки воды. Со всех сторон летел мат. Люди метались в дымящихся домах. Бегали сквозь языки пламени, чтобы спасти хоть что-то из имущества. Боевики в камуфляже бродили вокруг с автоматами наперевес. Непонятно кого они собирались расстреливать. Огонь? Они натыкались на бегущих людей, те посылали их подальше.

Посреди улицы стоял знакомый белобрысый охранник с автоматом в руках. Синие глаза сверкают сплошными точками-тире и знаками вопроса. Тот самый, которого я зарядил электричеством из шокера. Он безучастно посмотрел на моё чумазое в копоти, гари лицо и отвернулся.

Дверь ближайшего дома распахнулась и выбежала женщина в дымящемся платье. Лет сорока, с оплывшей фигурой и растрёпанными соломенными волосами. Она безостановочно орала. В руках тащила какие-то коробки. Одна из них горела, и пламя лизнуло женщине руки. Она взвизгнула, и коробки упали на землю. Из них посыпались платья, обувь, женское бельё. Тут дым на её платье полыхнул. Меня кто-то толкнул. Это белобрысый охранник подбежал к женщине, сбил её с ног и накинул сверху какое-то длинное платье из тех, что валялись на земле. Принялся сбивать огонь. Тяжёлые башмаки топтались по женским трусикам и белой ночной рубашке, из тех, что вывалились из коробки.

Я поспешил вперёд. Пробежал несколько шагов и остановился. Во рту загорчило, и я сплюнул на пыльную землю. Меня задел какой-то пробегающий мужик.

– Разойдитесь, паскуды! – орал пожарник.

Я мало чем выделяюсь на фоне остальных погорельцев. Они тоже одеты как попало, чумазые и злые. Я побежал, что-то вопя, типа «дом, документы, всё сгорело». На меня никто не обращал внимания. Огонь пробивался сквозь панические струи воды, люди уносили ноги.

Над портом стрекотал вертолёт, но деваться некуда. На главной дороге я буду как на ладони. Прекрасная мишень. Остаётся смешаться с погорельцами и попытаться проскользнуть на корабль. Если не получится, придётся искать другие пути.

Большинство людей инстинктивно жались к воде. Собрались на берегу вдоль причала. Там была припаркована только одна баржа. На берегу небольшое бело-синее здание.

На длинном покатом склоне скопилось несколько сотен людей, которые только что выбрались из пожара. Женщины, дети, ошеломлённые мужики. Люди сидели прямо на траве, кто на причале. Счастливчики прижимали к себе пожитки. Почти никто не плакал. Люди поглядывали друг на друга. Кто-то тупо смотрел в пространство.

Я пробрался поближе к барже. Но мои надежды не оправдались. Возле трапа двое охранников с автоматами наизготовку и электронными очками на глазах. Пробиться можно, но сразу примчится остальная кавалерия.

Я опустился на траву. Рот наполнился слюной, желудок скрутили знакомые голодные спазмы. Нужны калории. Но где их взять!

Тело оцепенело. Мне полагалось бы сейчас биться в ужасе от вида сотен людей, которых я оставил без крыши над головой. И если бы сейчас эти люди знали, что я виновник их бед, меня бы растерзали в клочья. Но меня не топил страх, и чувство вины не спешило вцепиться в глотку. Между мной и миром была прокладка, которая делала меньше все звуки, обесцвечивала реальность вокруг и глушила все мои чувства. Я просто смотрел на зелёную травку перед собой, и мне хотелось лечь, прижаться щекой к колючей горькой траве и лежать так, пока за мной не придут. Или просто забудут о моём существовании. Но я не доставлю им такого удовольствия.

Я встал. Пора уходить. Попробую пробиться в тайгу. У них не хватит охранников, чтобы оцепить весь город. С Диром на аэродроме была пара дюжин людей. Пусть ещё пару десятков взяли на базе. Ну, пусть человек пятьдесят максимум. Около десятка взорвались в Катином доме и мне их совсем не жаль. Значит около сорока человек. Городок конечно маленький, но даже для него сорок человек недостаточно. А значит, их разместят таким образом, чтобы они могли просматривать территорию и поднять тревогу в случае чего. И тогда сразу прилетит вертолёт. Но в тайге он будет бесполезен, лишь бы добраться до деревьев. А если по дороге придётся испортить настроение ещё парочке охранников, я плакать не буду. Шансы задержать меня у них небольшие. И они сами это понимают. Их единственная реальная возможность загнать меня – застать врасплох. Но они лопухнулись, а второго шанса я им не предоставлю.

Я пошёл вдоль реки, вдоль причала. Зашагал по траве. Голые стопы кололи камешки, впивались сучья, но я не останавливался. Прошёл метров триста, впереди мелькали нетронутые постройки в окружении редких деревьев. Я не выдержал и обернулся. Никто не смотрел вслед. Даже боевики отвернулись в другую сторону. Осталось пройти ещё с километр, а там, либо через железную дорогу, либо через дорогу в парк. Нет у них силёнок задержать меня. Бесполезно тужиться если беременность ложная. По сухим пыльным губам даже скользнула улыбка.