Текст книги "Император двух Империй (СИ)"

Автор книги: Владимир Бабкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 6. Подписи кровью

КРЫМ. ДВОРЕЦ МЕЛЛАС. 10 (23) августа 1917 года.

Утро началось со стрельбы.

Офицеры в тревоге выбегали из здания Императорского командного центра и устремлялись на звук выстрелов. Но прибыв к месту событий, замирали в замешательстве. И было отчего.

Две барышни в офицерской полевой форме с наслаждением и прочими возгласами палили из всякого рода ручного оружия по самодельным мишеням, установленным на какие-то козлы и мешки.

Нет. Утро началось не с этого.

Две великосветские барышни в модных платьях чинно сидели в саду в плетеных креслах и пили чай, о чем-то еще более чинно разговаривая. Возможно о нарядах, или о том, какого фасона зонтики от солнца будут в моде в следующем сезоне.

Затем встали и куда-то чинно отправились. Возможно, на берег моря. На променад.

Впрочем, нет. Именно такое утро началось все же чуть позже. В тот самый момент, когда моя ненаглядная жена явилась ко мне в кабинет в полевой форме полковника русской армии и поинтересовалась о том, где именно на территории дворца расположено стрельбище?

Стрельбища на территории дворца не было. Совсем. Как-то было не до стрельбищ.

Однако же, это прискорбное обстоятельство никоим образом не смутило Ее Величество и она, со свойственным ей решительным подходом к жизни, испросила мое Высочайшее дозволение такое стрельбище немедленно устроить.

– Мы с Натали все устроим.

– Вы? С Натали? Стрельбище? Но… зачем?

Маша хитро улыбнулась.

– Раз мне предстоит общаться с ветераншами, будет как-то странно, что полковник русской армии не держала в руках оружие. Уверена, что новинки оружейных магазинов их интересуют не меньше, чем разговоры о нарядах. Как я могу не иметь возможности поддержать светский разговор?

Я заржал.

Милая терпеливо ждала, когда закончится мой приступ веселья. Наконец, я вытер слезы, а она поинтересовалась вкрадчиво:

– Что же тебя так развеселило, муж мой дорогой?

Мотаю головой, улыбаясь:

– Нет, любовь моя, совсем не по той причине, по которой ты подумала. Просто я знал, что с появлением твоей Натали тут всенепременнейше случится какая-нибудь круговерть. И я вчера видел, как насмешливо она смотрела на моих офицеров-аналитиков. Хорошо хоть на меня она так не смотрела.

Маша серьезно покачала головой.

– Нет, ты очень популярен у фронтовиков. Так она говорит. Тебя очень уважают за то, что ты настоящий командир, а не паркетный шеф-полка, коим сейчас являюсь я. Ты – лидер, и ты правильный русский офицер, сам ходивший бой много-много раз, труса не праздновавший и за спины солдат не прятавшийся. Твои боевые ордена настоящие. Я разговаривала с охраняющими меня горцами. Твоя Дикая дивизия просто разорвет любого, кто выступит против тебя. А они очень честные и прямые люди, я уже убедилась. Быть может тебе удалось избежать революции только потому, что тебе поверили простые солдаты в окопах.

Горестно вздыхаю.

– Ох-хох-хох… Если бы только от этого зависела верность любой армии, то только боевые генерала и правили везде. Возможно, они мне и поверили, но поверили авансом и отдавать мне эти долги придется с очень большими процентами. Иначе… Впрочем, все это пустое. Ты хочешь научиться стрелять?

Жена кивнула.

– Что ж, госпожа русский офицер, я не против. Скажи коменданту, пусть выделит вам в помощь хозвзвод и привлеките генерала Климовича, пусть проконтролирует вашу позицию, чтобы вы никого не подстрелили ненароком.

– Натали хорошо стреляет!

– А я не по поводу Натали волнуюсь…

* * *

ОСМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЮЖНЕЕ ГОРОДА ПРУСА. 10 (23) августа 1917 года.

Флигель-адъютант ЕИВ полковник Куликовский мрачно смотрел на перепуганного толстяка, который мялся у автомобиля.

Вот что за гримаса судьбы?! Быть всего в шаге от величайшего подвига, который должен был бы войти в историю славных побед русского оружия и…

– Я сдаюсь на милость победителя. По крайней мере вы не женщина!

Куликовский усмехнулся, вспомнив обстоятельства пленения Энвер-паши. Видимо эта история потрясла всю Османскую империю.

– Что в грузовиках?

– Золотой запас Империи. Документы. Ценности. Все передаю в руки высокочтимого господина полковника. Я надеюсь на почтительное обхождение, которое будет учитывать мой статус.

Обдумав еще раз все нюансы полученного приказа, Куликовский тяжело вздохнул. Да, похоже выбора у него нет.

– Я имею послание для вас от моего Императора.

Султан оживился.

– Вот как? Слушаю вас!

– Мой Государь Михаил Второй повелел передать вам следующее. «Османская империя разгромлена и вопрос ее статуса будут решать победители. Только от вашего решения зависит сохранится ли ваше государство в том или ином виде или же османы будут стерты с лица земли. Передайте мне титул Императора Константинополя и все титулы, с ним связанные, отрекитесь от связи с военными преступниками, подпишите Акт о безоговорочной капитуляции и, как халиф, обратитесь к мусульманам с призывом прекратить сопротивление и принять волю Аллаха. Ваша армия должна сложить оружие и отойти восточнее линии Эфес-Синоп. От вашего решения зависит будете ли вы и дальше оставаться султаном и халифом, получит ли ваш народ защиту и покровительство от Российской Империи перед лицом совершенно неуемных аппетитов наших союзников по Антанте. Если вы согласны принять мои требования, то будете немедленно освобождены и сможете продолжить свой путь, если нет, то вы мне становитесь неинтересны и сможете смиренно ждать суда, в качестве военного преступника, виновного в резне своих христианских подданных».

Флигель-адъютант Куликовский перевел дух и спросил:

– Каков ваш ответ?

Мехмед V тяжело вздохнул.

– На все воля Аллаха.

– Следует ли понимать ваши слова, как отказ от требований моего Императора?

– Какие у меня гарантии?

– Вам остается лишь верить в мудрость и практичность Михаила Второго. Пример Болгарии показывает, что и враги России могут стать хорошими друзьями. Разумеется, Османская империя много потеряет, но лучше потерять много, чем все, не так ли? Мой Император сделал вам предложение, хотя в нынешней ситуации он мог бы этого и не делать, доверив дело уничтожения вашей державы нам, военным. Впрочем, он так и сделает, если вы откажетесь, а вы лучше меня знаете, что у вас нет сил противостоять русской армии.

– Но я не могу вот так просто взять и объявить о капитуляции. Не вся власть в моих руках, ваш Император должен это понимать. Да и гарантии хотелось бы обсудить, как и сами условия капитуляции…

– Капитуляция безоговорочная и без всяких условий.

Мехмед V усмехнулся.

– У всякой безоговорочной капитуляции есть свои условия. Кроме того, у меня нет уверенности в том, что войска выполнят такой приказ…

– То есть вы решительно отказываетесь?

Султан покачал головой.

– Нет, но…

Полковник кивнул.

– Понимаю. Мой Император предвидел ваши сомнения. Он всемилостиво дает вам пять дней на принятие его предложения. Пришлите своего полномочного представителя в Прусу, и мы продолжим переговоры об условиях безоговорочной капитуляции. За это время вы должны отдать приказ об отводе ваших войск восточнее линии Эфес-Синоп. Пока вы не дадите ответ, наши операции против ваших войск будут продолжаться. Если условия не будут приняты в течение пяти дней, то предложение отменяется и больше никаких переговоров не будет. Согласны на это?

После паузы, султан Мехмед V вздохнул:

– Если на то воля Аллаха, то, да.

Флигель-адъютант Николай Куликовский приложил ладонь к обрезу фуражки.

– Тогда, честь имею попрощаться. Мои кирасиры проводят вас некоторое время, во избежание случайных происшествий. Ваш караван искали не только мы.

Халиф криво усмехнулся:

– А повезло, видимо, вам.

Полковник улыбнулся еще шире.

– А уж как несказанно повезло вам не наткнуться на кого-то из наших казачков и армян, которые здесь так же рыщут и у которых нет приказа вас не убивать. Впрочем, не будем терять времени, прощайте господин султан. Сопровождение и подорожная-пропуск для русских частей ждут вас. Ну, а грузовики останутся у нас, в качестве сувенира моему Императору на память о нашей встрече.

* * *

ОТ РОССИЙСКОГО ИНФОРМБЮРО. Сводка за 10 (23) августа 1917 года.

ИМПЕРАТОРСКИЕ доблестные армия и флот, действуя совместно с союзниками, одержали новые громкие победы на полях Великой войны!

Силами Кавказского фронта при содействии Черноморского флота проведена блестящая десантная операция и частями Особого Кавказского корпуса под командованием генерал-лейтенанта Абациева взят штурмом город и порт Синоп. Османские войска отброшены на тридцать верст вглубь Малой Азии.

На Балканском театре совместной операцией русской, сербской, итальянской и болгарской армий освобождены сербский город Приштина и румынский город Крайова. Освобождение территорий, захваченных Австро-Венгрией продолжается.

* * *

ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТА США ВУДРО ВИЛЬСОНА ИМПЕРАТОРУ ВСЕРОССИЙСКОМУ. 22 августа 1917 года.

Ваше Императорское Величество!

Великий и добрый Друг!

Позвольте от имени всего народа Соединенных Штатов выразить искреннее восхищение мужеством и героизмом русских солдат, снискавших непреходящую славу на полях сражений Великой войны! Вклад России в грядущую победу союзников не может быть переоценен!

Рад сообщить Вашему Величеству, что в США началась кампания по сбору пожертвований в помощь Вашей стране и пожертвования частных лиц уже достигли значительных сумм. Ускорено также выполнение согласованных отгрузок в рамках программы ленд-лиза и программы финансово-технической помощи, утвержденных Конгрессом Соединенных Штатов. Конвои транспортов с военными грузами, сырьем и оборудованием все чаще отправляются в порты Вашей страны. России открыты самые широкие кредитные линии и страховые гарантии.

Восхищение героизмом Вашей доблестной армии находит естественный отклик в сердцах американцев, и они все чаще обращаются в Администрацию с просьбами отправить их добровольцами на поля священной войны за свободу Европы и мира. Ни один американский патриот не может остаться в стороне от этой великой миссии, где бы он в этот момент не находился. Тем более если ему посчастливилось оказаться на территории России.

Так подразделения Корпуса морской пехоты США, которые конвоировали военные грузы в Романов-на-Мурмане, подали коллективное прошение не возвращать их обратно в Америку, а разрешить им, сформировав отдельное подразделение, принять участие в Великой и справедливой войне под командованием русских генералов. Огонь героизма Ваших солдат настолько зажег своим примером сердца, что не только американцы в Романове-на-Мурмане обратились с таким прошением. Отряды морской пехоты из других океанских конвоев обратились с аналогичными просьбами. Сводные подразделения, находящиеся в российском Владивостоке, в итальянском Таранто, во французском Бресте желают идти в бой, под началом русских командиров и в составе российских войск.

Причем, добровольцы из Корпуса морской пехоты, находящиеся во Франции особо ходатайствуют о зачислении их именно в состав прославленного 6-го Особого Ее Императорского Величества Лейб-Гвардии Парижского полка, ведущего бои на улицах французской столицы и внесшего неоценимый вклад в защиту этого города.

Но, не только военные обращаются с такими просьбами. Множество американских граждан, частным порядком находящихся в России, обращаются в посольство США с подобными заявлениями.

В связи с многочисленными прошениями граждан США, обращаюсь к Вашему Величеству с просьбой дозволить службу американских добровольцев в составе российских войск, а также дать разрешение на формирование Добровольческого корпуса США из числа американских граждан, находящихся сейчас в России или отправляющихся в Вашу страну.

Но, как известно Вашему Величеству, не только добровольцы готовы отправиться в Россию. Уже сформирована 2-я Сводная дивизия Экспедиционного Корпуса США и готова к отправке из Сан-Франциско. Готовятся также 3-я и 4-я дивизии Экспедиционного Корпуса.

Отдельно хотел бы отметить, что более двадцати тысяч американцев польского происхождения уже подали прошения о зачислении в общественную организацию «Польский легион» и просят отправить их на фронт. В этой связи было бы полезно окончательно прояснить «польский вопрос» и послевоенные перспективы независимости этой страны.

Соединенные Штаты Америки и наша Администрация готовы оказать вашей стране всю возможную помощь и поддержку в этой справедливой войне.

Прошу Ваше Величество принять уверения в моем глубоком уважении.

Президент США Thomas Woodrow Wilson.

Вашингтон. Округ Колумбия. 22 августа 1917 года.

Постскриптум. Направляю Вашему Величеству для ознакомления текст моего запланированного выступления в Конгрессе.

* * *

КРЫМ. ДВОРЕЦ «МЕЛЛАС». ИМПЕРАТОРСКИЙ КОМАНДНЫЙ ПУНКТ. 10 (23) августа 1917 года.

Вот все ж таки не перестаю восхищаться прославленным классическим американским образованием. Это же надо написать: «Дарданеллы должны быть постоянно открыты для беспрепятственного прохода судов и развития торговли всех государств под международные гарантии». Прелестно, правда?

Значит, Дарданеллы должны? А Босфор, выходит, не должен? То есть мы обязуемся пропускать все торговые и пассажирские суда в Мраморное море, но дальше их пускать не обязаны? Пусть там и разгружаются? А что, удобно!

Причем, я бы заподозрил в этом какой-то хитрый реверанс в нашу сторону, но этот же текст был и в моей истории, помню я еще смеялся над этим. Вижу, что и в этой реальности ничего принципиально не поменялось. Разве что текст стал более лояльным к нам, что понятно.

Эта война заканчивается. Это чувствуют все. Даже если кое-кто отказывается это признавать. Иначе, зачем Вашингтон так торопится хоть тушкой, хоть чучелом, но попасть в число стран, которые реально воевали на этой войне? Уплатить свой вступительный взнос кровью на поле боя? Причем, уплатить срочно, много и любой ценой!

* * *

ФРАНЦИЯ. ОРЛЕАН. ОСОБНЯК БАРОНЕССЫ ЭФРУССИ ДЕ РОТШИЛЬД. 23 августа 1917 года.

– Баронесса, мы с вами что-то часто стали видеться, не находите?

Баронесса Беатриса Эфрусси де Ротшильд светски улыбнулась.

– Если такие встречи приносят взаимовыгодные результаты, то почему бы и нет? Или у вас иное мнение на сей счет, мсье Мостовский?

– Отнюдь, баронесса. Итак, смею предположить, что вы меня сегодня пригласили не только для великосветской беседы?

– Безусловно, мсье Мостовский. Намедни вы доказали свои необычайные возможности в деле быстрой передачи важнейших и срочных сведений вашему Императору Михаилу. В связи с этим, мы бы хотели еще раз воспользоваться вашим каналом связи.

– Слушаю вас, баронесса.

– Дело в том, что к нам обратился с мольбой о помощи главный раввин Османской империи мсье Хаим Нахум. Как вам наверняка известно, мсье Мостовский, сейчас из Константинополя и окрестных районов происходит Исход практически всех жителей. Сотни тысяч, если не миллионы людей покинули свои дома и вынуждены уходить. И среди этих несчастных есть немало и представителей нашего народа, на горькую судьбу которых Дома Ротшильдов и Эфрусси не могут взирать с безразличием. Нам известно, что российским Министерством Спасения подготовлены и развернуты целые лагеря, призванные принять всех желающих христиан Османской империи. В то же самое время, все действия оккупационных русских властей явно направлены на выдавливание не христианского населения с этих территорий, что и вылилось в Исход.

Мостовский пожал плечами.

– Горе побежденным, как говорили древние. После того, что османы творили с армянами и прочими христианами, превентивные меры безопасности вполне оправданы.

Баронесса сделала неопределенный жест.

– Я думаю, что мы не будем сейчас тратить время на обсуждение вопросов коллективной вины и коллективного же наказания. Я не об этом хотела поговорить с вами, мсье Мостовский. Мы хотим обратиться к вашему Императору Михаилу и, воззвав к его человеколюбию, предложить программу создания Министерством Спасения наряду с христианскими, так же и лагерей для османских иудеев. Тем более что иудеи не только не виновны в преследованиях тех же армян, но и часто сами гонимы и преследуемы по всему миру. А дело спасения невинных всегда является самым важным делом для наших Великих Домов. К тому же, мы готовы не только покрыть все расходы на организацию и осуществление данного начинания, но и внести определенный взнос в фонд реконструкции Константинополя.

* * *

КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ФАНАР. РЕЗИДЕНЦИЯ ВСЕЛЕНСКОГО ПАТРИАРХА. 10 (23) августа 1917 года.

– Ваше Святейшество.

– Герцог.

После окончания полагающихся случаю церемоний, хозяин и гость расселись в креслах.

– Ваше Святейшество, позвольте от имени моего Государя Императора Михаила Второго выразить радость от того, что вы пребываете в добром здравии.

– Благодарю вас, герцог, я рад приветствовать в Фанаре Личного представителя Его Императорского Величества Михаила Второго и желаю Его Величеству здравствовать на радость всем его верным подданным. Да, действительно, последние дни были весьма непростыми и очень тревожными. За последние несколько дней погибло немало верных чад православной Церкви, и я, как архипастырь, не могу не скорбеть о невинных жертвах междоусобной войны.

Генерал Свиты князь Александр Георгиевич Романовский, 7-й герцог Лейхтенбергский, учтиво склонил голову.

– Наш Государь скорбит вместе с вами о невинно убиенных в эти дни, Ваше Святейшество. Гримасы войны жестоки и ни в коей мере не могут радовать истинно верующего человека. Вместе с тем, уверен, вы разделяете мою радость о том, что Святой Град Константинополь, Второй Рим, окончательно освобожден от османского ига. Долгие века Царьград ждал освобождения и вот этот день настал.

– Вне всяких сомнений, герцог. Это самый радостный день за все столетия, которые минули с того момента, когда полчища осман захватили город. Сегодня в церкви Марии Монгольской состоится благодарственный молебен в честь этого знаменательного события.

– Рад это слышать, Ваше Святейшество. Я буду счастлив посетить это богослужение.

Собеседники склонили головы во взаимном приветствии. Затем патриарх осторожно спросил:

– Вы человек весьма осведомленный, посему позволю себе уточнить некоторые моменты. В частности, известно ли вам о том, какую судьбу Константинополю приготовил Михаил Второй? Слухи ходят самые разные и порой не знаешь, чему верить…

– Я вас понимаю, Ваше Святейшество. Могу вас заверить, что времена османского ига больше не вернутся на эту землю.

– Отрадно слышать. Но есть ли более определенные сведения о планах Императора Всероссийского на сей счет? Следует ли нам ожидать включения Константинополя и территорий Проливов в состав Российской Империи?

Герцог Лейхтенбергский сожалеюще улыбнулся.

– Думаю, Ваше Святейшество, что с моей стороны было бы непозволительно пытаться гадать о планах моего Государя.

– Но вы же Имперский Комиссар, а значит лицо весьма и весьма осведомленное. Говорят, что Имперские Комиссары имеют право действовать непосредственно от имени Михаила Второго и отвечают за свои решения и деяния исключительно перед ним.

– Да, Ваше Святейшество, это действительно так. Касаемо вашего вопроса, то, насколько я могу предполагать, Государь не планирует включать Константинополь и Проливы в состав Российской Империи. Михаил Второй считает восстановление именно Восточной Римской Империи делом священным и важнейшим. Скажу даже, что он считает это своей исторической миссией.

Патриарх Герман V сверкнул глазами.

– Это воистину светлая новость, герцог! Восстановление великой греческой Империи будет важнейшим событием в жизни всего православного мира!

Князь Романовский с легкой иронией посмотрел на Вселенского Патриарха.

– Боюсь, Ваше Святейшество, не совсем верно истолковали мои слова. Мой Государь отнюдь не собирается вмешиваться в суверенные дела своего эллинского царственного собрата Константина Первого. Отнюдь.

– Но, вы же сказали, что Император Всероссийский собирается восстановить Восточную Римскую Империю? Как прикажете понимать ваши слова?

Имперский Комиссар улыбнулся:

– Буквально, Ваше Святейшество. Мой Государь в самом деле не планирует включать Константинополь в состав России и действительно собирается восстановить Восточную Римскую Империю. Но собирается взойти на Престол Второго Рима сам. В качестве Императора Ромеи Михаила Десятого.

– Но…

Повисло напряженное молчание. Александр Георгиевич спокойно отпил воду из стакана и заметил:

– На все воля Господа нашего. Именно он создал этот мир и именно он призывает на трон Государей. Наш долг покориться воле Его и возвести на Престол Помазанника Божьего. Однако, и руки того, кто осуществляет обряд должны быть чисты, а душа открыта, дабы не было сомнений в святости обряда коронации, не так ли?

Патриарх прищурился:

– Вы на что намекаете?

– Боже упаси, Ваше Святейшество, я ни на что не намекаю. Меня прислал Государь Император Михаил Второй за тем, чтобы я убедился, что доносы ваших недругов и завистников не имеют под собой оснований. Согласитесь, будет нехорошо, если подтвердится, что вы, Ваше Святейшество, действительно подписали обращение ко всем греческим митрополитам с предписанием каждое воскресенье, во время обедни, молиться за победу османского оружия над православной Россией. Да и в войне с Болгарией якобы имела место такая же история. А это, знаете ли, усиливает позиции ваших противников, прямо обвиняющих вас в сотрудничестве с врагом веры нашей и измене делу православия.

– Чушь!

– Ведь этого же не было, Ваше Святейшество?

– Сказано: Кесарю Кесарево, а Богу Богово! Церковь признает божественную природу власти и должна призывать своих верных чад к послушанию.

– Даже если это власть осман, преследующих и истребляющих добрых христиан?

– На все воля Господа и пути Его неисповедимы.

Герцог кивнул.

– Истинно так, Ваше Святейшество. Но, как говорят в России, на Бога надейся, а сам не плошай. Или, как говорят мусульмане, на Аллаха надейся, но верблюда привязывай, верно? Впрочем, османы ушли отсюда навсегда и теперь вся надежда на милость Его Императорского Величества Михаила Второго.

Отщипнув ягоду от кисти винограда, Романовский закинул ее в рот и спохватился:

– Кстати, я вам не говорил, что в Константинополь вскоре должна прибыть Высочайшая Следственная Комиссия?

Патриарх насторожился.

– Нет.

– Значит, я совсем замотался. Знаете, то надо сделать, это надо сделать. Всюду не поспеваешь. Комиссия опять же. Впрочем, это пустое. Высочайшая Следственная Комиссия всегда прибывает туда, где у нее есть некоторые вопросы. А в Константинополе наверняка есть у кого и что спросить.

Герман V ответил весьма раздраженно. Впрочем, герцог не мог не отметить, что голос того слегка дрогнул.

– У нас не было выбора. Сами понимаете, война и мы полностью во власти султана.

Романовский кивнул, соглашаясь:

– Я понимаю, Ваше Святейшество. Как и ваше пожертвование тысячи пар сапог османским солдатам, воюющим против русской армии, было сугубо вынужденным шагом с вашей стороны. Я понимаю. В конце концов, это сапоги, а не пушки. Но поймет ли Следственная Комиссия?

– Никакая светская комиссия не может вмешиваться в дела духовные!

– Ну, возможно, следственная и не может, а Помазанник Божий может, и вы это прекрасно понимаете. Опять же, право на вмешательство в дела Церкви со стороны того же османского султана не вызывало у вас сомнений.

– Я должен был защитить верных чад православной Церкви от возможных преследований во время войны.

Герцог вновь кивнул.

– Это важный аргумент, Ваше Святейшество, благодарю вас. Эта позиция заслуживает понимания и, возможно, уважения. Но, опять же, как быть доносами ваших недругов о вашей позиции относительно поддержки власти султана и победы осман в войне? И это в то время, как почти восемьсот тысяч греков были османами насильственно отправлены в трудовые лагеря, где четверть миллиона из них уже погибло. Я уж не говорю про резню армян и прочих христиан. А это, скажу я вам, весьма и весьма… Родственники погибших вопиют к справедливости и надеются на Императора.

– Я протестовал и обращался к султану!

– Понимаю. Но Османской империи больше нет, ее капитуляция лишь вопрос дней, а султан Мехмед V сбежал в неизвестном направлении. В Константинополе русские войска и нам всем остается уповать на мудрость, терпение и христианское милосердие Его Императорского Величества Императора Всероссийского. Как, впрочем, и на его прекрасные отношения со своим царственным собратом Константином Первым Эллинским. Я слышал, что там вскорости будет новый патриарх, и уверен также в том, что Государь наш будет рекомендовать ему кандидатуру признанного патриота Греции и истинного архипастыря, который доказал свою верность православию и свое глубокое понимание исторического момента, равно как и осознание своей роли в происходящих эпохальных событиях.

* * *

КРЫМ. ДВОРЕЦ «МЕЛЛАС». КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 10 (23) августа 1917 года.

Маша встревоженно смотрела мне в глаза.

– Все так плохо?

Киваю.

– Да. Я должен лететь.

– Я с тобой!

– Нет.

Жена с каким-то отчаянием смотрела на меня. Мое короткое «нет» показывало, что я не стану это обсуждать. Слишком уж хорошо Маша знала вот это «нет», которое не так и часто возникало между нами.

Она без сил опустилась в кресло и закрыла лицо руками.

– Я так боюсь. Там ведь настоящая война…

– Я должен.

– Я знаю…

Никогда не видел ее такой испуганной. Присаживаюсь перед ней на корточки и беру ее ладошки в свои. Шепчу мягко:

– Ну, что ты в самом деле. Что со мной может случиться? Я же не пойду в атаку на пулеметы. Буду от линии фронта далеко-далеко сидеть, в крепком и надежном бункере, откуда и боя-то даже не будет слышно.

Маша горько усмехается.

– Ты разговариваешь со мной, словно с маленькой. Если бы это было так, ты бы не летел. Ты бы командовал отсюда, если бы мог.

– Я не могу. Без меня они там не справятся. Я должен, понимаешь?

Вздох.

– Понимаю. Видимо за это тебя и любят твои солдаты.

– А ты?

– И я…

Целую ее пальцы.

– Ваше Величество, остаетесь тут за старшую. Ваше кресло в Ситуационном центре, если вы не забыли.

Грустная улыбка.

– Я помню.

– И за остальными присматривай, чтобы не безобразничали тут без меня.

Вздыхает.

– Обязательно. Натали с пистолетом поможет.

– Да, уверен, что вы разберетесь.

За окном просигналила машина и нарушила наш долгий прощальный поцелуй.

– Ну, мне пора. Я буду писать.

– Я буду ждать…

Закрыв за собой дверь слышу, как Маша рыдает…

* * *

ПИСЬМО ИМПЕРАТОРА ВСЕРОССИЙСКОГО МИХАИЛА ВТОРОГО ПРЕЗИДЕНТУ США ВУДРО ВИЛЬСОНУ. 10 (23) августа 1917 года.

Excellency, Mr. President!

Наш добрый и великий Друг!

Благодарим Вас за письмо и теплые слова в адрес страны Нашей. Известно, что именно в дни испытаний, в дни войны проверяются настоящие друзья и Нам отрадно знать, что дружба наших стран, закаленная сражениями времен Гражданской войны в США и поддержкой, которую всегда оказывала Америка России, все так же крепка.

Два великих народа, две великие идеи всеобщей Свободы и Освобождения являются залогом нашей дружбы и взаимного обогащения. Обогащения культурного, технического и морального.

Мы благодарим Вашу Администрацию и всех патриотов США за всю ту поддержку и помощь, которую они проявляют и оказывают России во время Великой войны. Наше общее дело победит, наши знамена Свободы и Освобождения будут рядом реять над новым послевоенным миром.

Мы приветствуем стремление американских добровольцев помочь русской армии и внести свой вклад в дело нашей общей победы. Их роль и их заслуга не могут, и не будут забыты.

Рады будем приветствовать и новые дивизии Экспедиционного Корпуса США, а также стремление американцев польского происхождения участвовать в деле освобождения земель Польши от германской и австро-венгерской оккупации. Святое дело освобождения Ближнего Востока, Балкан и Польши требует нашего общего участия и должно быть всемерно поддержано. В настоящее время в составе Русской Императорской армии уже сформировано две польские стрелковые бригады и присоединение к этим бригадам укомплектованных поляками американских частей внесло бы весомый вклад в общее дело.

Мы уверены, что уже близок тот час, когда участники сражений будут подводить итоги Великой войны. Пользуясь случаем, Мы приглашаем Вас, господин Президент, посетить Наш добрый город Ялта в октябре сего 1917 года, где планируется конференция глав государств-членов Антанты.

И сим Мы поручаем Вас покровительству Всевышнего. Дано при Нашем Севастопольском Дворе, в десятый день августа тысяча девятьсот семнадцатого года и в год Нашего Царствования первый.

Ваш добрый Друг МИХАИЛ, Император Всероссийский.

* * *

КРЫМ. ДВОРЕЦ МЕЛЛАС. КВАРТИРА ИХ ВЕЛИЧЕСТВ. 11 (24) августа 1917 года.

Утро не принесло покоя в ее полную волнений душу. Позади кошмарная ночь, полная тоски, слез и горячих молитв. Лишь перед самым рассветом забылась она тревожным сном, задремав в чем была прямо поверх покрывала. Расстилать постель не было ни сил, ни желания. И она не хотела расстилать супружескую постель без него.

Прошло чуть меньше месяца со дня их свадьбы, но только сейчас она поняла, насколько полно Михаил вошел в ее жизнь, как и то, насколько сейчас пусто и страшно без него.

Да, идет война и Маша внутренне это все прекрасно понимала. Миллионы, десятки миллионов семей разлучила эта ужасная бойня. И хорошо еще тем, кто сможет вернуться. А сколько останутся там, в полях, навсегда? Останутся вдовами жены и сиротами дети.

Императрица непроизвольно положила ладонь себе на живот, но осознав свой жест, поспешила резко убрать руку. Не смей думать всякие глупости! С ним ничего не случится! Он обещал! Он всегда выполняет свои обещания!

Стук в дверь вывел Машу из состояния яростной тоски. Этот обычный в общем-то звук, был совершенно немыслим здесь. Никто и никогда не стучал в двери их квартиры. Никто и никогда. Даже Евстафий.

Кто это? Какие-то… новости?

Сердце екнуло.

* * *

ОСМАНСКАЯ ИМПЕРИЯ. ОКРЕСТНОСТИ СИЛИВРИ. 24 августа 1917 года.

Рокот мотора вновь послышался далеко в небе. Многие даже не стали поднимать головы. Так и брели вперед, безразлично глядя перед собой.

Аэропланы прошли над колонной и из их чрева вновь посыпались листки бумаги.

Томимый скукой адмирал Сушон без особого интереса поднял с земли первую попавшуюся листовку, не ожидая там увидеть что-то понятное. Каково же было его удивление, когда он увидел текст, продублированный на нескольких языках. В листовке был текст даже на немецком!

«Вниманию христиан и тех, кто желает принять Святое крещение!

Министерство Спасения Российской Империи организовало временные лагеря, где вы будете накормлены, вам будет обеспечен медицинский уход и ночлег. Позднее желающие смогут проследовать к месту проживания. Возьмите эту листовку и идите в сторону, противоположную морю. Встретив русского или болгарского солдата, покажите эту бумагу ему и вам укажут путь дальше».