Текст книги "Вперёд в прошлое(СИ)"

Автор книги: Владимир Вейс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3. Поиски тестя

В этот же день, а это была пятница, мой тесть пропал.

В конце дня мы с Оксаной должны были встретиться.

Да, кстати, меня взяли в газету 'Труд', а Оксану – в МПС. В принципе, от Пушкинской площади до Старой Басманной можно добраться метро, но я предпочитал ходить напрямую, по известному мне достаточно короткому маршруту.

У Оксаны рабочий день заканчивался часом позже. Обычно мне хватало и получаса, чтобы дойти до скверика, который треугольником разделял здание МПС от станции метро 'Красные ворота'.

Я не торопился, но все равно подошел к главному входу за двадцать минут.

Позавидовал двум мужикам, пившим холодное пиво. И подумал, почему бы мне не удивить их, мужиков, каким-нибудь чешским или баварским пивом, которое я мог приобрести благодаря Шпротке. Именно в этот момент в мою девственно чистую голову закралась блудливая мысль о том, что я обладаю невероятно мощным орудием удовлетворения самых изощренных желаний скромного советского служащего.

Я представил, как выхожу из Шпротки в самом модном прикиде, украденном в дорогом супермаркете Великобритании или Франции, несу фотокамеру или радиоприемник...

Но, поглядев на маячившего невдалеке милиционера, вздохнул. У нас в роду фарцовщиков не было. А тут бы сразу замели.

К моему удивлению, Оксана выскочила из подъезда на четверть часа раньше. Увидев меня, она вскинула руку, и, не обращая внимания на двигающиеся машины, наперерез побежала к скверику. Послышался визг тормозов и отменный мат одного из водителя. Жена бежала ко мне не обращая внимания на нервную обстановку в рядах водителей. Я рванулся на встречу, но оказалось, что не один – дежуривший милиционер тоже рванул за мной.

Оксана оказалась у меня в объятиях. Это очень приятно после нескольких часов разлуки. Я обратил внимание на подошедшего милиционера. Он в спину Оксане спросил:

– Гражданка, в чем дело. Почему вы нарушаете правила движения? Словно к какой-нибудь дамочке за рулем.

Дамочка не обратила на стража порядка никакого внимания и сказала мне:

– Вова, отец пропал!

– Как пропал? Он же на работе!

– Мама звонила ему, подчиненные ничего не говорят. Час назад в доме были из комитета и расспрашивали по минутам распорядок дня папы.

Боковым зрением я увидел, как молоденький лейтенант слинял.

Мы молча смотрели друг на друга: неужели любитель гаванских сигар улизнул с работы и застрял в Шпротке? По всем правилам передвижения машина возвращает из путешествия в то же мгновение, с которого оно началось. Если этого не случилось, то произошло ЧП вневременного и внепространственного масштаба.

Надо срочно ехать домой.

Мы поспешили к станции метро. Милиционер отстал, почесывая место под фуражкой.

К нашему облегчению Шпротка была на месте.

Ольга Сергеевна выглядела расстроенной.

– Мы договорились с Сашей созвониться после десяти. Я прождала почти час, а когда позвонила ему на работу, то мне ответили, что не знают, где он. В любом случае Саша всегда звонил мне. Он очень обязательный человек, – сказала она и после минутной паузы, которую никто из нас не нарушил, продолжила с интонацией человека, нащупывающего путь в темноте. – Или они взялись за него, или случилось нечто непредвиденное. Саша бы обязательно дал знать о себе.

– Мы можем узнать, что произошло, – сказал я. – Вы знаете, когда вам стало понятно, что он исчез?

– Около 11 часов. Но если говорить о практике исчезновений, то проходит несколько часов, а то и дней, как начинают серьезно искать человека. Вполне возможно, он пошел на секретную встречу.

– Почти генерал? Это его уровень? – усомнился я.

– Кто знает об их уровнях? – умудрено заметила Ольга Сергеевна. – Верно заметили, почти генерал, потому что уже несколько раз откладывали на него представление. И им в любой должности приходится заниматься всякими делами. Это не милиция и не армия. Вы хотите использовать машину?

Я кивнул головой.

– Тогда лучше начинать после утреннего доклада. В пятницу он заканчивается в половине десятого.

Вскоре я уже сидел в машине, но за мной увязались обе женщины, прихватив сына, который вел себя достойно, засунув указательный пальчик в рот и разглядывая Шпротку. И мне показалось, что она, эта очень умная машина будущего, заигрывает с ним непонятным для взрослых образом. Левка что-то слушал и был этим доволен.

Оксана принципиально не отпускала меня в путешествия одного, а Ольга Сергеевна сказала, что она поможет мне сориентироваться на месте. 'Я работала 18 лет секретарем у заместителя Андропова, – подчеркнула она, – кое-что помню'.

И вот мы в святая святых грозной службы страны. Само здание было построено в начале века и это чувствовалось по внутреннему оформлению помещений – лепные потолки, квадратные колонны, высокие дверные проемы.

Мы двигались под потолком и под нами проходили люди. Несколько постов и мы оказались в приемной заместителя начальника КГБ Портнинова.

За столом секретаря сидел молодой капитан. Он просматривал какие-то папки и отвечал на телефонные звонки неизменной фразой: 'У Владимира Алексеевича совещание'. Капитан был натренирован до невозможного – он несколько раз подозрительно смотрел в верхний правый угол – место, которое заняла Шпротка. Разве что не разрядил обойму своего пистолета в подозрительный угол.

– Надо посмотреть, папа на совещании? – сказала Оксана.

Я сказал, что неудобно подслушивать.

– Мы и не будем их слушать.

– Нет, нельзя подслушивать, – согласилась со мной Ольга Сергеевна. – Подождем.

В это время двери открылись и из кабинета стали выходить офицеры – полтора десятка, среди которых были две женщины. Но Данилина не было.

– Он там и надо узнать, какой происходит разговор, – теща в упор посмотрела на меня.

Я подчинился и через мгновение мы зависли под потолком так хорошо охраняемого кабинета. Да, тесть был здесь. Хозяин кабинета был в форме генерала.

Он вышел из-за своего стола, задернул занавеску карты мира.

Данилин молча стоял.

– Садись, Александр Семенович, – предложил Портнинов, – поговорить надо.

Они сели через длинный стол для совещаний друг против друга. В руках Портнинова была какая-то именная ручка. Он, в такт своим словам постукивал ею:

– На твоей совести несколько проектов. Но о них, Семеныч говорить не будем. А по поводу докладной из туркменской конторы. Полгода назад ты организовал в Ашхабаде слежку за своей дочкой...

Он посмотрел на Данилина. Тот спокойно смотрел в упор на собеседника.

– Прав у тебя хватает и на такие операции, но я знаю хорошо, что где Данилин, там и нечто неординарное. Рассказывай.

Данилин огляделся. Он посмотрел в угол, где зависла невидимая Шпротка, как будто почувствовал нас.

– Да, но это, видимо потом...– сказал он.

– Ты о чем?

– Да так, – кое-что подумалось. – Но если мы сейчас на 'ты', могу ли я спросить, что ты имеешь в виду? Что ты от меня хочешь, Володя?

– Все было нормально. Ты же знаешь, мы контролируем любые операции. Но вот тупик – ни поездом, ни самолетом ни твоя дочь, ни ее тогда жених не приезжали в Москву. Ну, хорошо, прозевали наши пинкертоны ребят, но как они оказались в тот день, когда убыли из Ашхабада, в Кремле? По описаниям охраны – это были они. Итак, что там было на самом деле? На чем путешествовали твои родственники?

– Вы меня вводите в тупик, – Александр Семенович перешел на официальный тон. – Где-то дома были билеты с ашхабадского рейса, но, боюсь, Ольга выбросила их. А насчет Кремля – это полный бред. Ребята еще были в самолете.

– В каком? Да, может быть так оно и должно быть.

Портнинов прошел к столу и сел. Он стал рассматривать какие-то бумаги перед собой. Затем поднял голову, вздохнул:

– Я старый волк в этих делах. Чувствую, что здесь есть нечто, что позволяет тебе, ну да, вам, товарищ будущий генерал-майор, чувствовать себя в уверенности. Да вот нечто странное. Какое противное сочетание слов! Вот, уважаемый начальник отдела оперативных решений. Нам выслали по факсу копию газеты аж за 1876 год. Снимок с заседания сената США, на котором некий русский держит речь, причем в пижаме. Когда сенатская публика приходила в себя от изумления, этот оратор, на рисунке, очень похож на вас, товарищ полковник, исчез.

Тесть пожал плечами и снова посмотрел в угол, где мы зависли. Наверное, работа на Шпротке не проходит даром и она каким-то образом дает о себе знать.

Портнинов хлопнул какой-то папкой, хмыкнул и уже спокойно сказал:

– Я должен доложить Юрию Владимировичу.

Данилин усмехнулся:

– Решать вам. Все?

– Нет, не все.

Крючков снова встал и подошел вплотную к полковнику:

– Где твои часы?

– Да вот, на мне...

– Ты знаешь, о каких часах идет речь.

– Наверное, дома. У меня десяток таких.

– Наш доверенный прислал интересную историю о часах завода 'Слава', оказавшихся в штатах. Интересна она тем, что часы пролежали полторы сотни лет у кубинского табачного миллионера.

– Мне это неинтересно.

Данилин сделал шаг в сторону, намекая на то, что у него полно другой работы, и он жалеет о потерянном времени.

– И мне это очень интересно, всему СССР это крайне важно! – воскликнул Портнинов. – Отвечай, что это за хреновина с перемещением вещей и людей во времени. Где этот прибор?

– Прибор? – полковник отбросил все приличия и субординацию. – Ты что, Саныч, белены объелся? Или внучка сказки тебе читает?

– Товарищ начальник отдела, – с лица Портнинова исчезло добродушие, – вы подписывали кое-что! И вы знаете, что, не проверив факты, я не излагаю их. Что за игру вы затеяли?

Данилин побелел:

– Игру?

После покраснел.

– У него поднялось давление, – вскричала Ольга Сергеевна, – Вова снижайся. У меня есть таблетки. Ему нужен папазол!

– Как снижаться? Нас же увидят и арестуют.

– Он получит инфаркт...

– Вот что, полковник Данилин. Я отстраняю вас от работы. У нас есть место, где вы можете подумать. Мне вызвать конвой или сами прогуляетесь?

– Ах, вот, как, генерал-лейтенант, – ответил Данилин, – так вы уже доложили все Юрию Владимировичу. – Не думал, не думал.

Он достал из кармана пачку лекарства и бросил в рот несколько таблеток.

– Слава Богу, у него есть! – воскликнула Ольга Сергеевна.

– Идите, думайте.

Данилин пожал плечами:

– Есть, товарищ Мюллер!

Он быстрым шагом вышел из кабинета, прошел по коридору, спустился на лифте вниз и снова пошел по длинной подземной перемычке, которая вела в следственный изолятор. Он шел так, как будто хорошо знал маршрут и цель ссылки. Дверь изолятора уже была открыта, и старший лейтенант с дежурной повязкой на руке проводил его в камеру, больше похожую на неплохо обставленный кабинет со столом, диваном и двумя креслами.

Все это мы видели, непрерывно следуя за отцом Оксаны. В камере мы и Данилин оказались одновременно.

Генерал сел на кровать и посмотрел, как за ним тщательно закрывают двери. Немного подождав, мы решили обнаружить себя.

– Саша, мы здесь, – прошептала Ольга Сергеевна, чуть приоткрыв дверь Шпротки.

По тому, как напрягся полковник, мы поняли, что нас услышал. Но он повернулся к двери и громко сказал:

– Вы все слышали, уважаемый Владимир Алексеевич?

Прошло еще несколько секунд и генерал снова обратился к невидимому Портнинову:

– Ну, конечно, слышали. Тогда приходите в эту исповедальню за мной в реальном времени. Все, конец связи.

Конечно, мы поняли этот театральный экспромт. Помещение не только прослушивается, но и, наверняка, где-то вмонтированы бесшумные кинокамеры. Может быть, недалеко в соседнем помещении сидит оператор с наушниками и составляет отчет о поведении 'узника'.

Ольга Сергеевна прикрыла дверцу, и я установил в машине реальное время. Было уже 19.20.

Александр Семенович сидел на узкой кровати. Он явно ждал нас. Я подрулил прямо к нему и приоткрыл Шпротку.

– Мы здесь, – снова сказала его жена.

– Пора вас забирать, – сказал я.

Генерал в мгновение ока очутился в машине. Я плотно прикрыл дверь. Тут же, переключив режим работы на перемещение во времени мы оказались снаружи здания.

– А теперь давайте совещаться, – предложил Александр Семенович.

Но жена и дочь обняли его и не давали ничего говорить.

– Ну, полноте, хватит. Я вот что скажу. Контора нас не отпустит. Я думаю, что нам следует сдаться, но так, чтобы никто нас не трогал. Это значит, нам необходимо сделать визит к Самому.

– Брежневу? – спросил я.

– Нет, к Андропову. Брежнев ничего не сможет сделать без Андропова. Да и дни его сочтены, был я в том ноябре.

– Где ты только не был. Тебе виднее, конечно, – сказала Ольга Сергеевна, – но может, уедем в другие края?

– О чем ты говоришь, родная: Родину предать?

– Мы можем перебраться в завтрашний день, – сказал я.

– Это хорошая идея, – согласился тесть, – нас будут догонять, но никогда не догонят. Но ведь выпадет целый день нашей жизни! А его надо прожить! Обязательно прожить!

Вот такой правильный полковник, отец моей Оксанки.

До этого не подававший звуков Левка решил заявить о себе. Он стал агугать, держась за потемневший гульфик штанишек.

– Он мокрый, – сказала Оксана. – Надо домой.

– Но сначала к Андропову на прием, – полковник посмотрел на нас всех упрямым взглядом. – Я всегда решаю как лучше.

– Сейчас, – сказал я и спросил Шпротку, – здесь есть что-то похожее на сушилку?

Шпротка повела себя так, как шестой член нашей компании. Она не стала сушить, а открыла небольшой ящик с чистым комплектом детского белья – пижамку и штанишки.

Как только Левка был переодет, старье исчезло, но зато появилась прекрасное блюдо в виде кашицы.

Лишь после этого я направил машину в кабинет Андропова.

Глава 4. У Андропова

Я включил режим пространственно-временного перемещения. И мы оказались в кабинете руководителя КГБ.

Это было просторное помещение с высокими деревянными панелями из бука, широкими окнами с тяжелыми занавесями. Большой письменный стол уставлен тремя рядами телефонных аппаратов. За стулом – дверь в комнату для отдыха. Не по центру, а сбоку, ближе к входной двери, стоял стол для совещаний.

Хозяин кабинета что-то читал.

Александр Семенович выскользнул из машины напротив стола. Андропов поднял голову:

– Вы уже сквозь стены проходите?

– Разрешите обратиться товарищ генерал армии?

Андропов встал:

– Как вы исчезли из исповедальни? Вас там ищут! Что за фокусы?

– Разрешите доложить! Я здесь не один.

– Да? Нас не двое?

– Сейчас доложу, товарищ генерал армии...

– Александр Семенович, садитесь. А я пройдусь по кабинету.

Председатель КГБ СССР прошелся по ковру и заметил щель, сквозь которую можно было увидеть нас. Он поманил нам пальцем:

– Выходите.

Мы все вышли.

Андропов похлопал рукой по корпусу машины:

– Невидима. Вот это прорыв, если это не мистификация! Откуда она? – он обратился к полковнику. – Кто ее достал?

– Владимир, мой тесть. Это он на этой машине исчез из Ашхабада с моей дочерью.

И рукой в мою сторону.

Я отрапортовал:

– Я был в недалеком будущем Юрий Владимирович. СССР там уже нет.

Андропов недобро посмотрел на меня. Потом, почему-то на портрет Брежнева, который, увешенный многочисленными наградами, доброжелательно смотрел в сторону окна.

– А как вы туда попали? И в какой год? Если, конечно, вы честный человек.

– Машину сначала создал, а после привез из будущего мой гениальный сосед. Я был в 2006 году и увидел в центре Ашхабада президента Туркмении Ниязова. Его там звали Туркменбаши. В моей честности вы не сомневайтесь. Я комсомолец.

Взгляд Андропова смягчился, но складка на лбу окончательно не разгладилась.

– Почему скрывали так долго полковник? – это уже моему тестю.

– Надо было все продумать... Да и отдай Шпротку, так назвали машину, ученым, они разберут по винтикам.

– Ученые да, они дотошные. Ну а что же не сразу ко мне? – Андропов махнул рукой, – где уже бывали?

– Виделся с Дзержинским, – доложил тесть.

– С ума сойти, ну и дела! Наверное, вы ему, Александр Семенович, жаловались...

– Пытался, но он не поверил ни одному моему слову, кроме нападения фашистской Германии. Да и я говорил в предположительном варианте, разве признаешься, что прибыл на машине времени?

– Я бы ту же позицию занял, – сказал Андропов, – но факт есть факт.

Он заглянул в машину, но не стал в нее входить.

Зазвонил телефон. Андропов скорым шагом подошел к своему столу:

– Да?

Из трубки был слышен узнаваемый баритон генсека:

– Ты мне нужен, Юрий.

– Хорошо, Леонид Ильич.

Андропов положил трубку. Он немного застыл в полусогнутом над столом положении, затем выпрямился:

– Быстро в вашу машину. Для меня есть место?

– Да, товарищ...

Андропов нажал кнопку селектора:

– Дмитрий, никого не впускать до моего распоряжения.

Он решительно прошел в Шпротку и обратился ко мне:

– У нас есть возможность поговорить, но прибыть к месту через 12 с половиной минут?

– Да.

– И где мы можем побывать?

Я пожал плечами:

– Где угодно. На Кубе, на берегу океана.

– Заграницей? Нет. Лучше в Сочи. Там есть одна пустующая дача. А мы посидим на берегу...

Глава 5. Уговор без юридической основы

Берег Черного моря был длинной песчаной косой. Мы попали, действительно, в безлюдное место и сели.

Волны подкатывали к пляжу дачи. Палило яркое утреннее солнце. Но, благодаря Шпротке, у нас появились удобные кресла и большие шезлонги. Все расселись, а Ольга Сергеевна, Оксана с Левкой пошли гулять по берегу.

Андропов посмотрел на меня, но сказал моему тестю:

– Я думаю исключать из разговора молодого человека бессмысленно, Александр Семенович?

– Да, он владелец машины.

– В каком вы звании?

– Старший лейтенант запаса.

– Ну, что ж, за заслуги перед Отечеством я произвожу вас в капитаны войск КГБ, но курсы вы все-таки пройдете!

Я вскочил:

– Служу Советскому Союзу!

– Самая главная составляющая вашей службы, капитан, – сказал Андропов, предлагая жестом сесть, – это молчать. Сначала разберемся втроем. У нас в руках совершеннейшее технологическое изделие будущего. Произвести его в СССР сегодня невозможно. Таким образом, мы не можем его дать в руки ученых. Но послать ученых в далекое будущее можем. Это главное в нашей программе.

Наш мир – это реалия постоянного кризисного противостояния. Я знаю, что наш самый современный и гуманный общественный строй не выдержит без технологического прорыва. Я даже думаю, что дни СССР сочтены. В этом меня убедили аналитика разведок. Правда, я всегда понимаю стремление западных спецслужб, выдавать желаемое за действительное. Это и есть мысленный посыл для изменения статус-кво. Да, это движущий момент, но движет совокупность поступков и мыслей. Нас не захватят, но нам приходится все время встраиваться в существующую модель мира, которую строят, увы, американцы и их союзники. И это факт. И уверен, что даже если развалится СССР, то центральная Россия будет сильной.

Александр Семенович привстал. Его лицо выражало недоумение.

Но Андропов мягко остудил его:

– Я аналитик. Я не меньше вашего верен большевизму, но будем реалистами: большевизм – исторический вызов. Он был брошен, но матч идет, и пока мы не сдаемся. Но если и будет поражение, то только для серьезных внутренних перемен, перестройки рядов. Нам необходимо найти устрашающее оружие, чтобы как можно дольше сдерживать натиск Северной Америки. Следовательно, снова экскурс в будущее, но для ученых-оборонщиков. Это первый пункт.

Общество не должно быть обделено прогнозами и перспективами идеального формирования. И здесь роль экскурсовода и организатора маршрутов ложится на капитана Степанова. Мы создадим сверхсекретную группу под руководством вас, генерал. Да, да, я подписываю Ваше продвижение по званию, Данилин. Машину будем держать в подвале одного из корпусов подмосковной школы КГБ. Все необходимо оформить так, чтобы никто не знал об истинном назначении новой лаборатории. В штат включим гипнотизера, который позволит ученым забывать сам путь в будущее, впрочем, наверное, еще подключим историка, значит, будут путешествия и в прошлое. К тому же ученые – это тоже собственность комитета.

– Юрий Владимирович, – неожиданно услышали мы голос Ольги Сергеевны, – Вы забыли про нашего Леву. Поэтому мы очень просим с Оксаной не включать нас никуда, но путешествия держать под жестким контролем. Вдруг Александр Семенович захочет убить Гитлера!

– Верное замечание, – согласился Андропов. – Дисциплина будет строжайшей. Я понял, что капитан Степанов лишен авантюризма. Другой бы давно умыкнул машину и исчез с нашего горизонта. Однако все маршруты будут утверждаться лично мною, ну а контроль – ваша верность стране и коммунизму.

Он не сказал партии. Но в этой беседе на берегу моря было еще сказано другого немало. И мы поняли, что председатель КГБ – единственная гарантия нашей нормальной жизни.

Когда мы вернулись в Москву, Андропов побывал у Брежнева, а затем мы перевезли в его же кабинет.

На прощание председатель КГБ СССР пожал нам руки. И мы поняли, насколько не простым будет этот контакт в будущем.

***

Работа спец группы была в самом разгаре, когда Андропову, уже будучи Генеральным секретарём партии, очень захотелось спасти Ленина от пули Фанни Каплан, выпущенной на заводе Михельсона 30 августа 1918 года. Женщина успела выстрелить не три, как записано в протоколе, а четыре раза. Последняя пуля попала в рабочего, спешившего на помощь вождю. Это был переодетый под мастера Андропов. Пуля попала ему в печень. При возвращении группы вся вина за ранение пала на капитана Степанова, который, однако, исчез вместе со всей своей семьей. Вскоре в СССР началась чехарда с генеральными секретарями.