Текст книги "Талисман «Паучья лапка»"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 29

Тропинка крутилась по лесу, словно хотела сбросить с себя тех, кто топтал ее ногами. Она ныряла в овраги, затекала под кусты и только через поляны бежала ровной линией, как натянутая от дерева к дереву веревка.

Солнце только что влезло на самый верх и по свежезеленому лесу ветер гонял запахи древесного сока и подсыхающей земли. Впервые за все время путешествия воздух был чист и запах дурака не осквернял его. Гы теперь блистал чистотой и благоухал как метелка сухих трав – прежде чем воспользоваться им поляницы отмыли Гы, как наверняка и каждого из их компании…

Гаврила посмотрел на чистого дурака и тяжко вздохнул, видя в нем отражение и своей судьбы. Он был расстроен и зол. Наступало самое нелюбимое время дня. Тень его скорчилась в черное пятно и липла к ногам. Масленников недовольно поглядывал то на небо, то себе под ноги, но жаловаться было некому. Он попробовал пойти спиной вперед, но тень от этого лучше видно не стало, и Гаврила пошел как все люди.

После того, что произошло у поляниц, острота потери княжны притупилась. Даже Исин теперь не убегал вперед, а понурясь брел вместе со всеми. Шли как в воду опущенные. Никто не шутил, не смеялся. Даже вечно веселый дурак обнаруживал истощение сил. Избор, искоса поглядывал на товарищей, понимал, что все они думают об одном и том же. Сам он не переживал унижения, как Гаврила, но его злило, что потеряно столько времени. Ханукка за эти длинные дни ушел так далеко вперед, что догнать его он уже не мыслил. Наверняка тот уже добрался до кагана, а попасть к тому во дворец будет посложнее, чем догнать Ханукку не имея лошадей и не зная дороги… Да и вообще было бы не худо узнать сколько дней они провели в женских объятиях.

Солнце спустилось чуть ниже и через редкие еще кроны березок поливало людей теплом не сверху, а сбоку. Гаврила перевернулся и пошел спиной вперед.

– Не чуди – сказал Избор раздраженно – Иди по-людски.

– Что цепляешься?…Ты же знаешь – у меня зарок.

Спиной Гаврила отодвинул ветку и она, вернувшись на тропу, едва не выбила глаз Избору.

– Небось, когда там тобой пользовались о своей тени и не вспоминал – злорадно заметил Избор. – Нагрешил…

– Нет знания – нет греха – хладнокровно ответил Гаврила. За этими словами сквозила мудрость христианских проповедников. – Обидно только уж больно это все не по-христиански.

– Нашел о чем жалеть. Мне другое обидно – сказал Исин – Ничего не помню. Даже пожалеть не могу, что все кончилось. Может, у кого, что в голове осталось, а? Расскажите…

– Язычники. – сказал Гаврила – Греховодники. Все вам бесов тешить…

– Не помнишь, так молчи – зло сказал Избор.

Исин попал в самую точку. Несколько дней каждым из них пользовались, как вещью для удовольствия, а в голове ни у кого ничего не осталось. Или почти ничего. Избор закрыл глаза и напрягся, пытаясь выудить из головы что-нибудь путное, но тщетно. Такое близкое прошлое было скрыто от него завесой текучей воды, сквозь которую пережитое виделось неясными тенями – женские ноги, разбросанная по полу одежда и розовый сосок перед глазами. Были ли это свежие воспоминания, или они всплыли из времен его Константинопольских приключений, сказать он не мог. В Константинополе живали разные женщины, и там тоже бывало по-разному….

– Я ноги помню – сказал Избор нарушая тяжелое молчание.

– Ноги и я помню… – задумчиво сказал Исин, разглядывая стройные березки.

– Мужские, или женские? – ревниво спросил Избор.

– Я их только до колен помню – вздохнув сказал Исин – А кто их до колен разберет чьи они?

Они замолчали. Замолчал и Гаврила. Говоря что ничего не помнит он кривил душой. В его памяти отложился пиршественный стол, женские лица с остервенением кричавшие что-то и могучая женская фигура рядом. Потом появились какие-то мужики… Худые, с безумно горящими глазами они плясали под жадными взглядами женщин, постепенно освобождаясь от одежды, и в воздухе росло ощущение напряжения, грозившего превратить пир, то ли в драку, то ли в Содом и Гоморру…

Потом в памяти был провал, который мог вмещать в себя все что угодно…. Гаврила посмотрел на друзей. Те шли, понурив головы, стараясь вспомнить хоть что-нибудь…

Воспоминания, наверняка приятные (откуда им быть другим-то?) скрывались где-то в черепе, но как добраться до них?

– Кто бы в голове пальцем поковырял. – пробормотал Исин.

– К волхву бы сходить…

– К священнику, чтоб грехи отпустил. – мрачно откликнулся Гаврила – Вот закончу это дело – и в монастырь, грехи замаливать.

Исин не утерпел и сказал.

– Странный вы народ, христиане. Разве это грех? Это же удовольствие!

– Это если помнишь – сказал Избор – А если нет? Одно все же хорошо.

Он дождался вопросительно взгляда Гаврилы и пояснил.

– Дурака они все-таки отмыли.

Они сделали несколько шагов, и Масленников встал.

– Тихо! – сказал Гаврила. Кусты чуть треснули, когда он взмахнул рукой и он зашипел сам на себя.

– Что там? – спросил Избор. Он шел последним и ничего кроме листьев и трех с половиной спин перед собой не видел.

– Стоит, стерва…

Он вытянул голову, но кусты были густыми и за листьями, а спины широкими и он ничего не увидел. Только яркий свет, что струился между листьев, говорил, что впереди поляна.

– Что, еще бабы, что ли? – осторожно спросил Исин.

– Избушка.

Избор нажал на плечо и Гаврила все-таки сел. В отверстие, проделанное им была видна веселенькая полянка, а на ней – избушка. Обычная лесная избушка из почерневших от времени бревен. Все было в ней обычным, кроме куриных ног, что подпирали ее снизу. Тропинка, ведущая их по лесу, пробегала как раз между них.

– Что это? – спросил Исин – Кто раньше это видел?

– Сотник, а не знаешь – укорил его Гаврила. – Хотя… Если уж ты женские ноги с мужскими путаешь, так куда тебе куриные от гусиных отличить. Дело простое – изба на куриных ногах.

Исин присмотрелся к ней внимательнее. Изба была как изба, только, конечно, ноги вот…

– А что там? Пчелы?

Избор тихо засмеялся.

– Это дом лесного волхва.

– А он злой или добрый? Может у него еда есть?

– Для себя – то есть, а вот для нас… Сходи узнай – сказал Гаврила – Может он не просто добрый, а еще и баба…Еще чего даст.

– Даст… – Исин утерся рукавом не отрывая глаз от избушки – Хватило бы рук, что бы унести все, что дадут.

Избор уже сделавший первый шаг на поляну посоветовал полуобернувшись.

– Еже ли что – штаны снять придется. В штаны много войдет…

Они шли не быстро и каждый цепко держал Избушку своими глазами. Избор размахивал руками, Гаврила поглаживал кулак и только Исин сжимал рукоять сабли. Избушка выглядела вполне мирно, словно первый дом затерянной в лесу веси. Все казалось, что еще несколько шагов и послышатся обычные деревенские звуки – мычание коров, скрип колес, человеческие голоса. Но они прошли почти половину пути, а ничего подобного не случилось.

Остановившись в пяти шагах они встали перед ней, словно загонщики, наконец-то догнавшие зверя.

Избор прошелся перед ней, стараясь держаться подальше от двери. Избушка стояла спокойно, не вертелась, словно и не сделали ее Боги с ногами.

– Может сказать чего нужно? – сказал Гаврила. – Попросить…

– Чего говорить-то? Собирайся да лезь во внутрь. Вот дверь, вон окошко… – Отозвался Избор, но сам своему совету не последовал.

– Может, там хороший человек живет?

Исину хотелось поесть, и избушка была самым подходящим местом для этого.

– Шли по лесу, нашли хорошего человека… – с сомнением произнес Гаврила. Ему никто не сказал слова поперек, но он возразил себе сам – Хороший человек с людьми живет, а не на отшибе.

– Мы в этом лесу и Дилю нашли и Тулицу… – напомнил Исин.

– Я так думаю, в этом лесу если что найдешь надо мимо пройти, а уж если по дурости в руки взял – тут же выбросить.

Избор принял решение.

– Пошли отсюда. Чует мое сердце – вернется хозяин, жалеть будем.

Не сомневаясь, что все остальные последуют за ним, он сошел с тропинки в траву. Он не ошибся. За ним последовали все, но самой первой, загораживая дорогу, шаг в сторону сделала Избушка.

– Гостепри-и-и-и-и-и-мная… – сказал Гаврила обнажая меч – Надо же как в этом лесу все гостей любят…

Избушка не стала дожидаться продолжения. Даже куриных мозгов должно было хватить, что бы понять, что меч не достают просто так. Она подпрыгнула. Желтая нога молнией пролетела над зеленой травой и сшибла Гаврилу на серую землю. От неожиданности он даже не успел пригнуться. Сбив его, Избушка второй ногой поддала Избору так, что он взлетел в воздух.

Упади он на землю – ему пришлось бы плохо, но ему пришлось еще хуже.

Избушка не дала ему упасть на землю и уже через мгновение она пританцовывала на одной ноге, задрав другую вверх.

Зажатый между когтистых пальцев, там висел Избор. Куриная лапа сжимала, не давая вздохнуть. Он, хрипя, все пытался всосать в себя хоть глоток воздуха, но это никак не выходило. Мягкий доспех защищал от стрелы, но не от ноги. Когти сжимали его так, что он чувствовал – еще не много и меж когтей потечет сок.

Исин прыгал рядом с танцующей избушкой, стараясь полоснуть ее по ноге саблей.

– Жилу ей подрежь! – прохрипел с земли Гаврила, отброшенный первым ударом. Держась за плечо, он стоял на коленях, не имея сил подняться. Исин и сам понимал, что надо делать. Ему уже приходилось схватываться с медведем и он знал, что лучший способ справиться с сильным зверем – подрубить ему жилы на ногах, но Изба не давалась. Видно, что и ей приходилось сталкиваться с заезжими богатырями. Она ловко прыгала на одной ноге уворачиваясь от хазарской сабли. Вокруг нее со счастливым смехом скакал Гы. Если б она только задела его, он расправился бы с ней так же лихо, как и с отрядом остроголовых, но Избушка словно чувствовала это, а может быть просто не воспринимала не вооруженного дурачка как угрозу.

Кроме Доброго Шкелета все были заняты делом. Он стоял, вертя головой и, казалось, выбирал пример для подражания. Примеров было два – Гы и Исин. И Избор и Гаврила из игры вышли. Несколько секунд он вертел головой глядя то на папашу, то на хазарина, а потом взялся за меч.

В первый момент никто не заметил этого движения. Скелет снежным вихрем налетел на Избушку. В этом наскоке было что-то петушиное. Конечно, он не кудахтал. Он был беззвучен. Даже кости не щелкали, когда он бежал на битву. Гаврила увидел его слишком поздно. Он закричал.

– Стой, дубина! Назад! Растопчут же!

Вторая смерть Шкелета была неизбежна. Избушке достаточно было лишь задеть его лапой, кончиком когтя, даже створкой двери, но, слава Христу, ей было не до него. Хазарин ловко орудуя саблей теснил Избушку к краю поляны. Там земля круто обрывалась к маленькой лесной речушке.

Пока избушка отбивалась от хазарина, Шкелет подскочил с другой стороны, и с размаху ударил по куриным пальцам. Промахнулся. Куриные когти, пропахав в земле борозды, сгреблись в кучку, и древний меч разрубил только землю. Он едва успел выдернуть его из дерна, как Изба прыгнула на него, но худой и увертливый Шкелет избежал удара. Он отпрыгнул в сторону, но не далеко, а так, что бы у Избушки возникло желание прихлопнуть его другой лапой. В азарте схватки она выпустила Избора и совсем как курица, желающая подхватить червяка, попыталась подгрести героя освободившейся ногой, но тот, ловкий как скоморох прыгнул через голову и оказался в стороне.

Куриная лапа уже не гребла землю, а быстро, быстро стучала по нему в надежде достать скелета, а тот с ловкостью белки скакал, пригибался и даже, когда это было нужно, переползал с места на место.

Глядя на ужимки Шкелета, Гаврила превозмогая боль поднялся с колен и сделал шаг вперед. С разбитой рукой он ничем не мог помочь дерущимся, но не мог усидеть на месте. На поляне все бегало и прыгало так, что оставаться на ней и не участвовать в этом хороводе значило подвергать себя смертельной опасности. На нетвердых ногах он подошел к лежащему без памяти Избору и ухватив левой рукой за ворот потащил с поляны. Избушка, спохватившись, прыгнула к ним, но на ее пути вырос Исин. Оскалясь он прыгнул ей между ног и, обалдев от собственной смелости, вместо того что бы рубануть по ноге стал тыкать ей в брюхо, точнее в деревянный пол.

Будь это дракон или, на худой конец, медведь тут бы ей и конец…Но ее брюхо оказалось крепче драконьего. Вряд ли Избушка даже почувствовала это щекотание, но хзазарин пропал, и она, не видя его, обеспокоено отпрыгнула назад и присела. В этот момент, подкравшийся сбоку Шкелет совершил совершенно безумный поступок. Отбросив меч и щит он подпрыгнул, и зацепившись своими костями за порог, юрким глистом, влез внутрь.

– Варяжские кости – прохрипел очнувшийся Избор – Только там такие дураки водятся…

Этого Избушка никак не ожидала. Она застыла на месте, словно проверяла не почудился ли ей этот молниеносный бросок, а Шкелет пользуясь ее оторопью начал выбрасывать изнутри все, что попадалось под костлявую руку. На траву полетели горшки, ухваты, лавки, веники, связанные из трав и цветов.

Глаз у Избушки не было, но наверняка ей было чем видеть. В ту же секунду она заскакала по поляне с удвоенной силой. Издали, с безопасного расстояния, она была похожа на человека, пытающегося после купания вытряхнуть воду из уха. Она скакала то на одной ноге, то на другой, а то подпрыгивала на обеих сразу. Теперь ей было не до тех, кто остался на поляне – враг был внутри. Гаврила рассмеялся, глядя как с крыши посыпалась солома и ветки

– Вот так вот с чужаками… – сказал Избор.

– Какой же он теперь для нее чужой? Он ей теперь самый, что ни на есть свойский…

Добрый Шкелет в этот день покрыл себя славой, но и Исин не оплошал. Точку в этой странной схватке поставил все же он.

Когда избушка забыла о нем и начала бегать по поляне он не вложил саблю в ножны. Он не стал бегать следом. Он просто стоял и ждал, когда Избушка сама подбежит к нему. И дождался. Занятая исключительно Добрым Шкелетом Избушка не заметила, как подошла слишком близко к хазарину. Выбрав момент тот одним прыжком достиг ее и ударил по куриным пальцам…

Если б она могла кричать лес содрогнулся бы от крика, но Боги дав ей ноги оставили ее без языка.

Избушка закружилась на месте, давая возможность каждому из тех кто был на поляне представить те звуки, которые она могла издать – от злобного трубного воя до обреченного кудахтанья. Она сделала несколько неверных шагов и завалилась на бок. Когда она успокоилась Избор подошел поближе. Пальцы тихонько скребли по земле. Он дико оглянулся на Гаврилу с Избором.

– Убил я ее?

Пальцы продолжали царапать землю.

– Не надейся. Вынимай лучше Шкелета и пошли отсюда.

– Боюсь, его сейчас оттуда веником выметать придется… – скорбно сказал Гаврила.

– Добить бы ее… – неуверенно сказал хазарин. По лицу его было видно, что сделал бы это и сам, если б знал как.

– А ты ей голову отрежь – посоветовал Избор – И собой возьми. Вот будет чем похвастаться…

Поняв, что над ним смеются Исин сунул саблю в ножны. По этот звук из дверей осторожно высунул голову Шкелет.

– Живой! – обрадовано сказал Избор – Ну, герой, ты целый?

Добрый Шкелет кивнул.

– Тут останешься или дальше с нами пойдешь?

Шкелет выбросил наружу узел с тряпьем, баранью ногу и выпрыгнул сам. Он спружинил костлявыми ногами и встал перед ними. Им не было сказано ни слова, но в том, как он себя держал, была уверенность победителя. Показывая, кто тут победитель он не поленился закрыть дверь. Ее скрип прозвучал как стон.

Запах гари догнал их на краю поляны. Исин потянул воздух носом, надеясь за дымом учуять запах съестного, но в воздухе висел только дым. Они обернулись. Над избушкой курился дымок, издали похожий на пчелиный рой, что вдруг решился поселиться под ее крышей.

– Сгорит! – удовлетворенно сказал Исин – Кто это успел?

– Никто. – ответил Гаврила – Угли, видно в печке остались… Выпали…

Избушка задергалась, как человек при икоте. Она тоже почувствовала, чем все это пахнет, и неуклюже отталкиваясь здоровой ногой, поползла прочь от них. Ее пальцы процарапывали в земле глубокие борозды, подбрасывали в воздух комья земли. Она настойчиво ползла к бугру, что стоял у противоположного края поляны. Что это значило, понял только Исин.

– Не сгорит, так захлебнется – позлорадствовал он – Там обрыв и речка. Не глубокая, наверное.

Последние слова он произнес с сожалением.

Глава 30

Шелест деревьев они услышали еще издалека. Его можно было принять и за шум листьев и за шипение зверя. Избор услышал в нем ветер, вздумавший одним мощным порывом очистить лес от прошлогодней листвы. Он сперва не обратил на это внимание, но скоро шум угрожающе приблизился и Избор встал, более обеспокоенный тем, что было позади него, чем тем, что могло бы быть впереди. Исин упал на землю, прижался к ней ухом. Пальцы его ушли в прошлогодние сосновые иголки, словно он захотел стать деревом и укорениться рядом с соснами.

– Змей! – сказал Исин. Он слышал что-то такое про змеев. – Поляницы змея по следу послали…

Ему никто не успел ответить.

Ветви над ними разошлись в стороны, и они увидели человека. Оседлав ступу, он висел над тропинкой, внимательно разглядывая землю. Было похоже, что кто-то громадный и невидимый летел впереди него и своими ладонями раздвигал ветки, что бы человеку было лучше видно. Гаврила судорожно вздохнул. Если летающей ступы было мало, что бы убедить кого угодно в том, что перед ними волшебник, то покорность, с которой деревья поднимали перед ним ветки, убеждала больше всяких слов.

Спину Избора осыпало холодом, словно кто-то приложил меду лопаток лезвие меча. Он не сомневался, что это волхв их Избушки и искал в лесу не грибы, а своих обидчиков.

Наверное, даже дурак догадался, кого ищет сидящий в ступе старик. По крайней мере, он не отстал от них, когда они словно мыши бросились под деревья и затаились. Добра от летучего колдуна им ждать не приходилось. Избор согнул лук, цепляя тетиву.

Напряженно глядя в небо, Гаврила пробормотал.

– Ишь, охотничек… Сокол ясный… На ступе-то каждый, а ты без ступы-то…

Он попробовал поднять руку, но по плечу пробежала боль, перекосив судорогой лицо богатыря.

Это стояние не могло продолжаться вечно. Рано или поздно колдун их заметит, если не произойдет чуда, разумеется. Подумав о чуде Избор посмотрел назад, где должен был стоять Гы, но вместо слюнявой улыбки увидел сапоги дурака. От неожиданности он дернул головой, так, что в шее захрустели кости. Дурак поднимался медленно, словно был облаком и его толкал вверх ветерок, пролетевший под деревьями. Голова его раздвигала ветки и вот-вот должна была высунуться из-за них.

Избор ухватился за ногу, но сапог соскочил с недавно мытой ноги и он позорно свалился на траву. Колдун вскинулся у себя в ступе. Он улыбнулся, увидев Избора, и бросил в него возникшее в руке копье.

Избор отшатнулся. От удара дерево треснуло и загудело. Каким бы дряхлым не выглядел старик в ступе, а копе он бросать умел. Оно вошло в плотную древесину по самый наконечник. Не отводя глаз с неба Избор дернул его раз, другой, но вытащить не сумел. Поняв, что шутки кончились, он кубарем перекатился за другое дерево. Колдун бросил еще три копья. Два из них попали в землю, уйдя в нее до половины, а второе непременно настигло бы Избора, если б на его пути не встало другое дерево.

– Выходи, мерзавец. – старческим срывающимся голосом заорал волхв – Дерись! Не прячься!

– Слезай! – выкрикнул в ответ Избор не рискуя высунуться – Слезай, тогда подеремся…

– А-а-а-а – обиженно заорал волхв-Дом сожгли, а теперь самого убить хотите?

Он взмахнул копьем как веслом, и ступа облетела дерево.

– Христом Богом… – начал было Гаврила, но рассерженный волхв метнул в него копье, заготовленное для Избора.

– Эге! – радостно закричал он – Да вас тут целое стадо….

На мгновение он застыл, решая за кого взяться в первую очередь, а кого оставить на сладкое.

В этот момент за его спиной из-за деревьев появилась костлявая фигура скелета.

Добрый Шкелет быстро, словно в той, другой своей жизни был не человеком, а кошкой или белкой полез на дерево. Обхватив костями ствол сосны, он легко добрался до того места, где сосновые сучья превращались в ветки. Там он выпрямился и просто пошел по веткам. Благо кости почти ничего не весили и ветки под ним гнулись только от тяжести щита, который он тащил на спине

– Шкелет! – заорал Гаврила. Избор так и не понял, что он хотел сказать – то ли призывал костлявого друга к осторожности, то ли обращал внимание Избора и Исина на хитрость товарища..

Чародей, тем временем, словно муха над навозной кучей кружился над деревьями. Будь этот лес березовой рощей – ничего бы он не увидел, но сосновый бор был прозрачен как вода. Избор не знал, что задумал Шкелет, но отвлекая от него внимание волхва выпустил три стрелы. Они унеслись в небо одна за другой, дружной стаей, но судьба у них оказалась разной. Первая с тупым ударом вонзилась в днище ступы, а две других, которые он выпустил, взяв поправку на ветер, должны были ударить волхва в спину. Должны были, но не ударили.

В шаге от него они застыли, словно воздух на их пути превратился в смолу или воду. Избор даже не выругался. Все это было настолько серьезно, что на сотрясение воздуха времени не оставалось.

Старик в ступе развернулся. Не быстро, как следовало бы воину, а степенно, словно был уверен в своей неуязвимости. В руке его появилось короткое копье. Быстро, словно оно жгло ему руки, волхв бросил его в Избора. Тот отпрыгнул и пустил еще две стрелы. Одна опять застряла в воздухе, а вторая выбила щепку из ступы. Колдун был неуязвим. Его колдовство словно пузырем накрывало ступу, оберегая его от стрел и ножей. Избор откатился в сторону и там, где он только что стоял землю вспороли еще два копья

Гаврила растерянно стоял за деревом, соображая, что нужно делать. Стрелы Избора продолжали висеть в воздухе и поэтому, хоть и хотелось, он не стал вынимать меч. Тут мог бы помочь хороший булыжник, но его взять в сосновом-то лесу?

И тут он увидел, зачем Добрый Шкелет полез на небо.

Балансируя на верхушке сосны, тот размахнулся, и метнул щит в ступу. Раздался хруст, и окованное железом ребро в одно мгновение проломило деревянную стенку. Волшебство лесного волхва, похоже, имело свои границы. Медленно, словно тонущая лодка, ступа качнулась в одну сторону, в другую… Стрелы, только что висевшие рядом с ним как вмороженные зашатались и посыпались вниз. Волхв с выпученными глазами хватался за борта, шептал что-то, стараясь уравновесить ступу, но Шкелет довершил дело. Сорвав несколько шишек, он с удивительной меткостью и силой бросил их в волхва. Тот как-то по-бабьи ойкнул, ухватился за щеку, и в этот момент ступа не выдержав волхвовских вольностей перевернулась, вываливая волхва на землю. Через секунду он уже болтал ногами в воздухе. Это было так смешно и нелепо, что Избор даже не выстрелил в него. Волхв визжал, может от страха, а может от злости. А снизу, навстречу ему летел смех… Избор ошеломленно посмотрел на дурня. После его однообразного «гы-гы-гы-гы» услышать это было настоящим чудом. Удивленный не меньше его, Гаврила сказал.

– Во как его бабы заездили… Смеяться стал по-людски. Если б там на недельку задержались, может, и заговорил бы…

Под этот смех старик болтался в воздухе как портянка. Наверное он всегда считал себя грозным и страшным и смех унижал его. Собравшись с силами, он ловко, словно обезьяна, виданная Избором на Константинопольском базаре, сжался в комок и ногами ударил по злополучному щиту. От удара ступа треснула, кусок дерева и щит шлепнулись на землю. Не теряя ни мгновения, старик забросил тщедушное тело в ступу. Ноги его гулко ударили в днище, едва не выбив его. Избор, поняв что опаздывает, метнул еще две стрелы, но время было уже упущено. Волхв успел снова поставить защиту и оттуда обрушил на землю огненный шар.

Земля встала на дыбы. Дерево, за которым хоронился Гаврила со скрипом вывернуло из земли и обрушило на Избора. Сбитый ветками тот ползком двинулся вдоль ствола, надеясь, что волхв не увидит его под хвоей. Ему повезло. Он услышал, крик и тут же рядом грохнул еще один взрыв. Землю снова тряхнуло и тогда он на карачках бросился в сторону дерева, где по его расчетам продолжал висеть запутавшийся в ветвях дурак. Эта битва без него могла закончится для них только неприятностями.

Волшебника мог победить только волшебник.

Гы он нашел под маленькой елочкой. Спокойно, словно вокруг ничего не происходило, он сидел и грыз морковку. Понимая чем рискует, Избор ни слова не говоря схватил его за ворот и бросил его на прогалину, появившуюся на месте упавшего дерева. Гы растерянно оглядывался по сторонам, когда волхв, приняв его за нового противника, оделил его еще одним огненным шаром. Волхву сильно не повезло – огненный шар не убил дурака, а только отбросил его в сторону. Дурака отшвырнуло с прогалины, и он испуганно закричал.

– Слава Богам! – подумал Избор – Целый и испугался. Теперь лучше не высовываться…

Это было мудрое решение, но соблазн посмотреть на битву волшебников был слишком велик. Не одолев его, Избор высунул голову и первое, что он увидел, была голова Исина. С глупым восхищением на лице он смотрел, как с ладони дурака один за другим срывались малиновые клубки пламени и ударяли в ступу. Дурак был похож на огнедышащего дракона. Пламя окутало деревяшку, но через мгновение опало на землю голубым дымом. Вокруг нее вспыхнула радуга и волхв натужно рассмеялся – его колдовство оказалось сильнее.

– Эй, вы, там внизу… Вылезайте… Добром не вылезете – сожгу вместе с лесом… С моей защитой… Вам не сдюжить…

Голос волшебника был напряжен, звучал хрипло. Схватка требовала сил, которых у него уже не было.

Избор почувствовал, что именно сейчас самое время нанести удар, который поставит точку в этой нелепой схватке. Он понимал это, а Гы – нет, но нанести удар должен был именно он. Избор с надеждой посмотрел на дурака. Вместо того, что бы действовать тот, задрав голову, настороженно следил за ступой.

– Вылезем – тебе же хуже будет – крикнул Исин – Лети, подобру, поздорову…

– Вылезайте, я сказал…

Больше для устрашения, чем для дела старик поднял руку. Избор видел, как она ходит ходуном от слабости. Но дурак этого не понял и испуганно присел.

На этот раз из его ладони ничего не вылетело. Избор увидел дрожание воздуха между пальцев и вдруг в одну секунду там вырос смерч. Скрученный в жгут воздух взвыл и выпрямился, захватив с собой от земли прелые листья. Волхв вскрикнул. В воздухе промелькнул еще один огненный шар. Он полетел к земле по кривой, с каждым мгновением замедляя свое движение. Воздух завертел его и отбросил в сторону от тропы. Земля вздрогнула, и среди леса поднялся новый фонтан пламени.

Это был последний удар волхва. Гы, похожий на фонтан, вместо воды выбрасывающий из себя струи воздуха, медленно повел завопившего волхва над поляной. Ступа сделала один оборот, другой … Волхв вопил не переставая. Сил сопротивляться напору дурака у него уже не было. Поняв это, люди вышли на поляну, поглядеть как все это кончится.

Ветер взвыл, ухватил их за края одежды. Избор уцепился за ветки, наклонился, противопоставив свой вес силе ветра. Несколько мгновений он наклонялся все ниже и ниже с ужасом чувствуя мощь дурака, которую тот играючи бросал на ветер, а потом поток воздуха налетел откуда-то сбоку и повалил его. Несколько долгих мгновений Избор болтался как портянка на заборе. Вой заколдованного воздуха стал громоподобен. Избор чувствовал, как его струи забираются под одежду, и шарят там, отыскивая сокровенное.

Мимо мелькнули сапоги, пронесся, размахивая руками Исин. Избор стиснул пальцы покрепче, но ветки хрустнули, не выдержав напора стихии, и его понесло следом. В два круга он поднялся до половины высоты деревьев. Сверху было видно, как катит и поднимает в воздух Гаврилу, как Добрый Шкелет, насадив себя на куст, цепляется за землю, а в центре этого светопреставления стоит Гы и крутит рукой.

Волхва уже не было ни видно и не слышно, во всяком случае Избор не нашел его, когда делая третий круг его повернуло спиной вниз и он мог осмотреть небо над собой.

Он дернул ногами, переворачиваясь на живот. От этого движения из-за пазухи выпал узелок с золотом. Избор попытался цапнуть его, но тот словно живая рыба вильнул завязкой и шарахнулся в сторону. Избор открыл рот, что бы выругаться, но воздух раздул его щеки и затолкнул слова обратно…

Кончилось все так же внезапно, как и началось. В руке Гы появилась морковка, и воздух остановился. Избора обрушило вниз. На его счастье это произошло рядом с деревом. Он успел ухватиться за ветки и они выскальзывая из его ладоней, замедлили его падение. Потом его ударило в живот и падение прекратилось.

Повиснув на толстой ветке, какое-то время он приходил в себя. Ощущений было много, но все неприятные…Повернув голову увидел вокруг себя переплетение ветвей. От этого он почувствовал себя гнездом, которое потрепала буря.

– Что висишь? – спросил его снизу Гаврила – Не налетался что ли?

Нос его распух, по щеке текла кровь. Он осторожно потирал ладонями ноги и морщился. К нему, каждым шагом проверяя крепость своих костей, осторожно ступая, шел Добрый Шкелет. Глядя на них, Избор покачал руками, проверяя, шевелится ли у него то, что нужно.

– А Исин где?

Гаврила махнул рукой налево. Там почти в той же позе, что и Избор висел хазарин. Ему спускаться тоже не хотелось. Дерево было прочным и держалось за землю гораздо крепче человека, а дурак как раз заканчивал грызть морковку и что он собирался сделать дальше было совершенно не ясно.

Избор, кряхтя, сполз вниз.

– Каков наш дурак-то? А?

Фраза не требовала продолжения. В ней и так было все что нужно – и восхищение и удивление и страх., но Избор все-таки ответил.

– Да-а-а. Я думал он дурак – дураком… Ни кожи ни рожи… А он герой. Знал бы отчество, по отчеству величал бы.

– Герой?

Исин все-таки спустился на землю и присоединился к разговору. Пережитой страх заставлял язык трепетать словно лепесток пламени на ветру.

– Это герой? Зверь он! Вон чего натворил…

Лесного волхва уже не было и оттого все что осталось после схватки принадлежало победителю. Поляна была взрыта, деревья повалены. Ветки и щепки устилали траву на много шагов вокруг.

– Это он после баб таким стал! – сказал Масленников. Он перестал гладить свои колени и Избор увидел, как дрожат его руки.

– От баб чего только не наберешься – согласился с ним Исин, искоса поглядывая на Гы. Тот в своем халате был похож не то на костер, не то на цветущий розовый куст – И вшей подцепить можно и дурные привычки.