Текст книги "Талисман «Паучья лапка»"

Автор книги: Владимир Перемолотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Глава 18

К запаху болота Избор уже привык. Уже пол дня он был обязательной приправой к каждому глотку воздуха. Запах привычно лился с левой стороны. Там за деревьями в полупорище, наверно, тянулась затянутая ряской поверхность, на которой то там, то сям стояли мокрые кочки, а теперь почему-то порыв ветра принес его из-за кустов с другой стороны дороги. Он вплелся в запах зацветающего шиповника и заставил Избора насторожиться. С той стороны болота не было это он знал точно. Но что – то с той стороны пахло тем, чего там быть не должно. Не подавая виду, он подобрался, всматриваясь в сплетение ветвей справа от дороги. Гаврила уловил его настороженность и подъехал поближе.

– Услышал чего?

– Унюхал.

Он снял лук, наложил стрелу на тетиву. Гаврила, к этому времени уже сидевший задом наперед, привстал в стременах. Кусты были как кусты. Точно такие же, какие, остались позади, с одной лишь разницей – эти росли не сами по себе, а среди толстенных, в обхват деревьев. Их кроны нависали над дорогой, делая и без того сумрачный вечер еще более темным.

Из-за поворота выехал и тоже встал Гы. Морда его лошади уперлась в хвост Масленниковой кобылки, и они встала. На шаг позади него встал Добрый Шкелет на настоящей лошади.

В кустах, до этой секунды спокойно шелестевших листьями, басом ахнуло.

– Мертвяк!

Тут же из кустов тренькнуло, и сквозь Шкелетовы кости проскочила стрела, непременно убившая бы его, если б он к этому времени и так не был мертв. Мертвый всадник рывком поднял щит. Три стрелы разом ударили в него, едва не сбросив Шкелета с лошади.

– Не стрелять в этого! – заревел другой голос – Убью! Стреляйте во второго!

Но сидевшие в засаде настолько обалдели от вида скелета, оседлавшего лошадь, что позабыв за чем они тут собрались, заголосили все разом.

– Мертвяк! Упырь! Вот она смертушка наша!

– Назад! – закричал Избор. – Засада!

Задевая чужих коней, он развернулся, но позади них послышался треск, и на тропинке стало светлее. Люди обернулись как раз во время, что бы увидеть, как колышутся ветки упавшего дерева, загораживая им дорогу назад. Лошади поднялись на дыбы, и их ржание заглушило такой же треск впереди, когда сухая сосна перегородила дорогу и там. Дерево охнуло, разламываясь, но куски его, вцепившись кривыми сучьями в мягкую землю, остались на дороге.

Гаврила вскинул руку, и незримая сила разметала кусты и перед ним. Ветки согнулись, листья бабочками слетели с них, оголив мощные, в обхват стволы и пропали в чаще. После этого стало тихо. Сквозь звон в ушах было слышно только, как падают сухие сосновые иглы. Кустов больше не было, но деревья стояли несокрушимо – их сила была больше Гавриловой.

– По дураку, что ездить не умеет! – скомандовал голос.

Гаврила не стал обижаться на «дурака» и с быстротой кузнечика соскочил с лошади. Над его головой пропело несколько стрел, но они уже небыли опасны – прострелить лошадь насквозь еще никому из людей не удавалось. Исин хотел, было высунуться, но Гаврила одернул его.

– Эй! Чего нужно? – крикнул Избор – Чего к проезжим пристаете?

– Скушно нам – отозвались из кустов – Выходите, может в загадки поиграем?

Избор посмотрел назад. Там тоже были деревья, способные прикрыть их от стрел, но у них был только один лук и, что было самым скверным, за деревьями было болото ходить по которому не мог ни один из них.

– Я готов, раз люди хорошие… Так чего хотите?

– Подавайте-ка сюда всю одежду и драгоценности…

– Чего?

– Чего, чего… Одежу снимай тебе говорят… – прокричал другой голос.

Гаврила не высовываясь, спросил.

– Все снимать, или исподнее оставить можно?

Он шевелил пальцами, выглядывая крикуна. В кустах засмеялись. Потом послышался увесистый удар и смех смолк.

– Кто жить хочет – пусть раздевается. – не показываясь скомандовали из кустов – Шутить не будем. Стрелами закидаем.

Избор пустил лошадей кругом.

– Да как же раздеваться-то? Вдруг у вас там баба? Сты-ы-ы-дно. – протянул Гаврила, шаря глазами по листьям.

– У меня тут баб нет, зато четверо лучников… Снимай портки, хуже будет.

Избор вертел головой, сам готовый пустить стрелу, едва будет видно куда, но те, кто был в кустах дело свое знали. Они только говорили. Никто не показывался.

– Ну ладно – крикнули из кустов – Добром не хотите…

От первой стрелы Изборов вороной поднялся на дыбы и вцепился зубами в загривок Гавриловой лошадки. Спасаясь от ее копыт, все попятились с дороги.

Спустя мгновение куча распалась. Лошади продолжали метаться от дерева к дереву, а люди бросились под защиту деревьев.

– В лес – коротко скомандовал Избор. Он не стал драться. Те, кто устроил засаду, знали о них больше, чем полагалось знать простым лесным разбойникам. Место было выбрано с умом и не случайно, и тем, кто раньше видел Гаврилов кулак в деле. Это значило, что они подготовились к этой встрече лучше, чем он. Гаврила этого еще не понял. За спиной Избора еще дважды хлестнул грохот, но Избор даже не приостановился. Деревья и на этой стороне дороги были не тоньше, чем у места засады. Прячась за ними, разбойники могли подойти как угодно близко.

Масленников догнал его.

– Куда бежишь? Драться давай! Их всего-то человек 20…

– Четверо лучников! – на бегу ответил Избор – Перестреляют всех. Тебя первого.

Гаврила пробежал сквозь куст. По исцарапанному лицу струилась кровь. Увернулся от выпрыгнувшего навстречу дерева.

– Хотели бы убить – уже убили бы. На дороге еще.

– Мы им живые нужны – возразил Масленников. – А ты – нет.

Избор оглянулся. Исин тащил княжну в десятке шагов позади него. Глаза хазарина были выпучены, но он не отставал. Княжна выглядела еще хуже.

– Живой – не значит целый.

Он перепрыгнул через муравьиную кучу. Гаврила приотстал. За спиной снова грохнуло. На этот раз Избор оглянулся. Удар пришелся по сушнине, только и ждавшей случая обломиться. С кряхтением дерево завалилось назад, прорубая себе путь сквозь живые, наполненные упругим соком ветки. Там кто-то заорал. Избор остановился, пропуская мимо Гы и Исина. Тот пристроился за дураком, а тот, как ни в чем не бывало бежал вперед. Избор завистливо выругался. Как всегда дурак был грязным, но на нем не было ни царапины. Какая-то сила раздвигала перед ним кусты, отводя в сторону шипы и сучья.

Первым остановился Гы (даром что дурак), потом встала княжна, потом Исин. Избор заглянул ему через плечо. Бежать дальше было некуда.

Острое ощущение беды чиркнуло по душе. Это было как видение, наполненное болью, потом и кровью. Он затряс головой, отгоняя его, огляделся. Охватистые деревья тут подступали к болоту как нигде близко. В этом месте сухая земля не длинным языком выдавалась в болотную жижу. От кромки воды до первых деревьев было едва более 20 шагов. Что бы пролететь этот путь стреле было достаточно мгновения. Через мгновение она уже летела бы над болотом. А пустить ее желающие обязательно бы нашлись.

Разбойники улюлюкали и перекликались. Их еще не было видно за деревьями, но все понимали, что дело плохо. Эхо перебрасывало их голоса от дерева к дереву и казалось что весь лес полон злыми людьми. Беглецы озирались, крутили головами и только Гы смотрел на все это со спокойствием блаженного. Он попеременно ковырял то в ухе, то в носу и тут же украшал одежду выковырянным. Избор в который уж раз поклялся себе посмотреть делает ли он это набегу и если да, то как это у него получается.

Устоять на краю болота шансов у них было еще меньше, чем в лесу. Надежда теперь была только на дурака. С его способностями он мог бы разделаться с разбойниками в один миг. Если бы захотел. И если бы разбойники доставили бы ему для этого возможность, но они либо знали о нем, либо просто не принимали всерьез и поэтому ничего лишнего себе не позволяли.

Удача закончилась.

– Что ж – подумал Избор – придется покупать новую. Откупаться. Не от Богов, так от разбойников…

– Княжна. Давай драгоценности…

Ирина закусила губу. Она поняла, чего он хочет. То, что Избор хотел сделать, было естественно, но все-таки неожиданно

– Жалко? – понимающе спросил Избор.

Княжна вдруг улыбнулась. Грязное лицо посветлело от жемчужного блеска зубов.

– Конечно.

Она сняла ожерелье и протянула Избору. Золото переливалось блеском вокруг невзрачного темного камня. Он принял его, подбросил на руке, взвешивая.

– Не жалей. Я тебе другой достану. – усмехнулся Избор.

– Другого такого нет – вздохнула княжна. – Так отец говорил.

Золото блестело, просилось назад, на девичью шею. Княжна дернула головой, прощалась с ним. Все умолкли и в молчании стали слышны голоса разбойников. Избор перехватил цепкий взгляд Гаврилы. Сосредоточенный какой-то. Тот почувствовал настороженность Избора и сказал.

– Зачем все отдавать? Давайте хоть ожерелье оставим. Откуда они знают что у нас есть, а чего нет?

– А если знают?

Гаврила хотел еще что-то сказать, но только сверкнул глазами. Под его хмурым взглядом Избор связал княжеские драгоценности в узелок и подвесил на нижней ветке последнего перед болотом дерева.

– А теперь что? – спросил Гаврила глядя на дерево.

– А теперь в воду. По земле нам дороги нет.

Голос Избора был серьезен. Он действительно не видел другого выхода. Гаврила посмотрел на обступившую их жижу. Болото тянулось Бог знает сколько и вонючий туман покрывал его от берега до берега. Страшно не было, но было мерзко. Водяные, болотницы, пиявки… Он отступил на шаг.

– Это что ли вода?

Он потрогал ее ногой. Вокруг завоняло еще сильнее – разложившейся плотью, живыми пиявками, лягушачьей икрой…

– Пусть туда первым идет кому смерть уже не страшна. – сказал Гаврила – Вон у нас есть уже один костлявый, так ему рыбы нипочем, да и водяных за одно распугает.

Добрый Шкелет все понял, но увещеваниям не внял. Не решаясь ступить в воду он топтался около кромки болота, оставляя во влажной земле вмятины, быстро заполнявшиеся водой. Нужен был пример. Избор прошел рядом и первым вступил в болото. Жижа расступилась, плеснула в стороны тяжелыми волнами. Княжна напуганная и забывшая о высокомерии, не задумываясь, пошла следом. Сотник Исин, неотрывный от Ирины как хвост, плюхнулся в болото за ней. Гы засмеялся, вынул палец из носа и нырнул следом. На берегу остались только Добрый Шкелет и Гаврила. Шкелет определенно нервничал, хрустел костями рук. Оставаться на берегу он не хотел, а лезть в воду не решался.

Гаврила глядел на него и скучнел лицом. Безо всякой надежды на то, что его послушают, он посоветовал.

– Спрятался бы на берегу. Лег бы где-нибудь в кустах. Не заметят же. А если и заметят – кому ты нужен? Из твоих костей и костра не разведешь…

Добрый Шкелет отрицательно замотал головой. Ему не хотелось в кусты. Ему хотелось в компанию.

– Навязался ты на мою шею… – сказал Гаврила. – Одна от тебя польза – не потеешь.

Он посмотрел на ветку. Узелок качался, словно дерево взвешивало его в раздумье – оставить себе или размахнувшись закинуть подальше в болото. Едва он подумал его руки сами дернулись к узелку, но за спиной зашумела вода и раздался голос Избора.

– Чего ждете? Быстро в воду!

Гаврила сделал шаг назад. Он уже понял, что узелок останется на ветке. С тяжелым вздохом он присел перед Добрым Шкелетом.

– Садись, захребетник. Устраивайся по удобнее…

Шкелет только этого и ждал. Через мгновение его кости скрестились на груди Гаврилы, а пальцы вцепились в одежду. Чувство давно уже не испытываемое им – ужас – попыталось подняться в нем, но Гаврила задавил его.

Он с нарочитым, загодя заготовленным кряхтением поднялся. Его всадник был не тяжел – время иссушило на нем не только кожу и мясо, но и кости, но меч и щит кое что весили.

– Ну держись, дохля, сейчас поскачем.

Туман уже скрыл фигуры друзей, но полоса взбаламученной грязи показывала направление. Болото требовало к себе серьезного отношения. После первого шага он провалился сразу по пояс. Перед глазами Гаврилы мелькнули белые кости – Шкелект очень по человечески поджал ноги.

Через несколько шагов туман уже скрыл близкий еще берег. Он отбрел шагов на 20, когда из тумана вынесло чужие голоса.

– Где они?

– Ушли. В болото.

– Обыскать берег!

– Дураки. Не захотели по-человечески смерть принять.

Потом раздался довольный смех – они заметили узелок. Гаврила заскрипел зубами. Мыслями он был на берегу, около березы с узелком, но потом спохватился. Поддернул вверх Шкелета и пошел вперед, надеясь на то, что разбойники не станут пускать стрел в туман. Уж очень не надежной защитой для него была спина мертвеца.

Глава 19

Разбойники стояли на краю, на последних вершках твердой земли и со злобным весельем смотрели, как в сгустившемся тумане расплываются фигуры так и не застигнутых ими путников. Купец, подрядивший их, платил и за вещи и за тела. Драгоценности теперь были у них, и если бы удалось достать из болота трупы, то можно было спокойно забирать и второй мешок золота, обещанный ими, но ведь купцу нужны были тела, а это значило, что денег им не видать как своих ушей. Жаль, конечно. Только лезть в болото за ними мог или святой или дурак. Ни тех, ни других в ватаге Бобыря не было.

Столпившись на краю разбойники с сожалением смотрели как силуэты расплывались, размывались туманом. Только Сулима горестно вздохнул.

– Такое богатство утопло. Сущие варяги.

По болоту пронеслись чавкающие звуки, словно где-то в тумане кто-то закусывал путешественниками. Шум делался тише и тише, пока не пропал. Ему на смену зазвучала незатейливая мелодия. Дудка в болоте наигрывала какой-то хороводный мотив. Разбойники подавшись вперед вслушивались в него пытаясь понять что это означает. Простая мелодия коснулась берега и улетела в небо.

– Весело у них там – сказал кто-то с завистью.

– С музыкой помирать не в пример легче – согласился другой, опасливо косясь на главаря.

– Паскудливый народ, эти городские. И так и так ведь помрут. Могли бы и о нас подумать

– Всегда, Опря, тебе мало – укоризненно сказал атаман – Не скули. Главное золотишко у нас у нас.

– Так ведь за тела бы добавили бы.

– Наше от нас не уйдет. – Философски заметил Бобырь – Мы свое возьмем.

Дудочка всхлипнула последний раз и смолкла. Несколько секунд он прислушивался к болотной тишине. Мелодии там уже не было. Только комариный звон бродил между кочками и клубами тумана.

– Вот и все. – сказал атаман – Жаль легко померли, даже не помучались…

Болотная жижа расступалась тяжело, словно липовый мед. Не останавливаясь – остановка означала смерть Избор посмотрел назад. Его маленькое войско тащилось следом. Княжна уже превратилась в комок грязи, украшенный зелеными листьями. Она перехватила его взгляд и выпрямилась.

– От разбойников ушли, так теперь главное упырям руки не отдавить. – Подбодрил он ее.

Глаза княжны расширились. Про упырей она еще не думала.

– Ты хоть дорогу-то знаешь? – спросил из-за ее спины Гаврила. – В которую сторону тут Пинск?

– А что тут знать? – бодро ответил Избор – Место ровное, не заблудимся…

На самом деле он врал им. Он не знал дороги. Да и если б знал это ничего не изменило бы. Болото было не просто помехой вставшей на пути. Оно было могилой…. Избор это понимал. Надежды выбраться отсюда у них не было. Он понял это, едва разбойники остановились на краю болота, не собираясь их преследовать. Теперь их не могло спасти его искусство воина. Он надеялся не на себя, а на дурака. Только он мог вытащить их отсюда.

– Раз один дурак сюда завел, другой должен же вывести… – подумал Избор. Он оглянулся. Гы вместо того что бы осознать ответственность и проникнуться, достал дудочку и начал наигрывать заунывный мотив. В клочьях тумана мимо проплывали кочки с которых свешивались корявые ветки и смотрели чьи-то злые глаза. То, что жило в болоте вылезало посмотреть на то, что в болоте не жило.

Трясина жила своей жизнью. Вспухали и лопались пузыри. Еще не отошедшие от зимних холодов лягушки вяло квакали, возмущаясь вторжением.

Гы обеспокоено вертел головой, но беспокоила его не грязь (какая уж там грязь – в болоте он, может еще и отмылся бы) и не лягушки с упырями. Ему было холодно. Ранняя весна была не лучшим временем для купания в болоте. Избор и сам чувствовал, как холод забирается под одежду, царапает кожу и останавливает кровь в жилах. Другие выглядели не лучше. Губы княжны посинели, зубы начали выбивать быструю дробь.

– Холодно – сказал Исин – Отморозим себе тут все нужное…

Избор и сам, лязгая зубами на ходу, раздраженно ответил.

– Сказал бы еще «мокро».

– Так что делать-то?

– Попрыгай – предложил Гаврила – и согреешься… Мы со Шкелетом прыгаем нам и не холодно…

Исин доверчиво попробовал. Он на пол пальца поднялся над трясиной и вернулся обратно. Никто не рассмеялся. Больше всех это заинтересовало Гы. Перехватив его взгляд, Избор скомандовал.

– Еще раз… Всем прыгать… Всем.

Ослушаться никто не посмел. В своих неуклюжих попытках они были похожи на стаю птиц, запутавшихся в силках. Трясина не опускала их, привязывая к себе нитками болотных растений и липкой грязью. Гы раза два подпрыгнул вместе с ними, а на третий, не удержавшись, погрузился в холодную и вонючую жижу с головой. Он бы обязательно заорал бы, если б болото не заткнуло ему рот. Он обиженно замычал и начал плеваться, освобождая рот от попавшей туда мерзости.

– Чччееегггооо жжждддееем? – спросил Исин глядя на дурака. Если б он замерз не так сильно, его обязательно вырвало бы.

В болоте послышался грозный гул. По ногам что-то заворочалось, будто они и, правда, стояли на чем-то живом. В глухом рокоте послышался звук текущей воды. Это было похоже на сотню маленьких ручейков, откуда ни возьмись появившихся в болоте. Журчание не становилось сильнее. Дно болота колебалось, сбивая их с ноги обдавая фонтанами грязи.

– Вот этого!

Жижа кругом бурлила Пузыри болотного газа вспарывали густую жижу и горчили воздух, но Избор улыбался. Он догадывался о том, что происходит. На его глазах Гы начал расти. Из болота показались сперва его плечи, потом грудь. Спустя несколько мгновений он и сам почувствовал, что его выпирает из воды.

– Вперед – негромко сказал он – Дальше будет легче. Если, конечно, он догадался еще и дорогу сделать.

Сделав остров, Гы не догадался сделать дороги. Его интересовало совсем другое. Он вырвался вперед и около ближайшего дерева ткнул в землю пальцем. Там сверкнуло и тут же занялось пламя. Скорченное холодом тело требовало тепла и дурак запалил костерок. Огонь он сделал только для себя. Не то чтобы он был злой, он просто не думал о других. Что бы согреть всех, в этот костерок нужно было положить доброе сухое бревно, но где же его взять? Избор не обольщался. На этом островке силой волшебства поднятом со дна болота нельзя было найти сухого места, не то что сухой ветки.

И все-таки они сохли. Ледяные руки, сжимавшие внутренности таяли в теплом воздухе, горячий пар клубами мешался с туманом и запахом болота, делая его еще более отвратительным. Гаврила стоял в стороне. Он качал головой в такт своим мыслям.

– Что голову повесил? – бодро спросил Избор. – Вон из какого капкана вывернулись…

– Вывернулись – согласился Гаврила – Только вот лапу пришлось отгрызть.

Он свел брови в линию и напряженно смотрел в темноту.

– Ничего. Хоть на трех ногах, да живые…

– Живой не значит целый.

Гаврила посмотрел на костер.

– Зря мы им столько добра оставили. Вон княжна-то убивается…

Избор чуть повернулся и увиидел как Ирина у костра клюет носом. От нее шел пар, как от снеговика на солнце.

– Если б в болоте утопли, вот это было бы зря. А раз живы…

– Тем более. – упрямо возразил Гаврила – И живы бы остались и золотишко при Ирине было бы.

Избор покачал головой.

– Если б золото не отдали бы им, то они следом бы пошли. Ты, что, не понял еще, что нас тут ждали?

– У страха глаза велики. Мало ли лихих людей по лесам бродит?

– Эти не бродили. – напомнил Избор – Эти ждали. А как место выбрали, если уж даже твой кулак не помог? Нет. Эти ребята все про нас знает. А скорее всего они тебя уже в деле видели.

– Пусть так – согласился Гаврила. Он встал. Из разбухших сапог брызнула вода.

– Зря украшение отдали. Поспешили.

Избор понял, что Гаврила все для себя решил.

– Если б не отдали, то они бы следом пошли.

Гаврила пожал плечами, то ли не соглашаясь с ним, то ли просто ежась от холода.

– Ладно. Хватит языком трепать. Я пошел.

– Ты чего? – Такой прыти Исин не ждал. Можно было бы поругаться, погрозить разбойникам. Пообещать в самом скором времени множество неприятностей, но вот так резко… Избор к этом готов не был. Да и зачем? Гаврила повернулся, и глаза его зло сверкнули.

– Что бы какой-то лесной увалень надо мной верх взял? Не бывать этому!

Все сильнее и сильнее разъяряясь, он ударил себя по ноге.

– Узнают в Киеве, что меня какая-то лесная сволочь по болоту гоняла…

– Чуть штаны не отобрали – серьезно напомнил Избор. Гаврила дернул головой и ударил себя по бедрам.

– Засмеют!

Исин, услыхав удар, встрепенулся и направился, было, к ним, но Избор взмахом руки возвратил его к костру.

– Не пори горячку. Сядь.

– Нечего рассиживаться… Дырку в земле просидишь, к Ящеру провалишся..

Избор помолчал, а потом, положив руку на плечо, очень спокойно спросил.

– Ты же, вроде, княжне помогать вызвался? Так чего же бросаешь? Кто ее, Исин, что ли защитит? Вон она сидит. Мокрая, голодная… Ей хлеба кусок нужен, а не золото твое. А если разбойники вернутся?

Гаврила сбросил руку.

– Не вернутся. Сам говорил – мы для них покойники…

– Не спеши. До Пинска 2–3 перехода осталось. Нужно будет князь дружину пришлет… Будет дружина, так разнесут разбойников как яичную скорлупу… Ну?

Не ответив, Гаврила повернулся и пошел в темноту.

– Сдурел? – спросил Избор – Умом тронулся?

На ходу, не оборачиваясь, Масленников бросил.

– Считай, что мне вожжа под хвост попала. Ты в виду поимей, что кроме нашего золотишка там и чужое имеется….

– Значит пойдешь?

– Пойду.

Избор тяжело вздохнул.

– Тогда погоди чуток. Дай собраться.

Делать было нечего. Как-никак он должен был Гавриле жизнь. Гаврила, словно и не ждал другого решения, остановился.

Избор пошел к костру. Тут жизнь шла своим чередом. Дурак бодро трескал репки. За его спиной сухой елкой светился в темноте Добрый Шкелет. Исин загораживал дремлющую княжну от ветра и смотрел на обоих голодными глазами. Когда Избор подошел он тронул княжну за плечо и поднялся.

– Мы сейчас с Гаврилой отойдем не надолго – сказал тот деловито похлопывая себя по одежде – Разбойников попугаем. А вы поднимитесь и идите до конца болота.

– Какой конец? – удивился Исин – Тут не конца, ни краю…Утонем.

– Найдете… Как головой о дерево треснешься, так сразу привал. Я так думаю, дурак такой остров сделал, что и дальше можно было пройти ног не замочив…

В полусонных глазах княжны плавало желание оставить мужчин при себе, приказать им что бы остались, но она не решилась. То, что произошло, снова превратило ее из надменной княгини в покорную девчонку, безоговорочно признавшую право Избора принимать любые решения и приказывать.

– Что ж… Раз надо – идите… Я помолюсь за вас.

– Помолись – согласился с ней Избор – Гаврила говорит помогает…Загоаор какой скажи, коли не забыла.

Избор чувствовал себя очень неловко. Тяжело осознавать, что ты нужен сразу в двух местах одновременно.

– Костров не разводить. И с дураком поосторожнее. А то он из вас лягушек понаделает…

– Ну и что дальше? – спросил Избор, когда они подошли к краю сделанного дураком острова. Он уже начал жалеть, что поддался на уговоры. – Где их теперь искать?

– Искать? – Гаврила оглядывался разыскивая в мокрой темноте что-то важное для себя – Это счастье ищут, а неприятности тебя сами находят. Пойдем.

Он усмехнулся.

– Если не найдем, то столкнемся…

– Ничего. Лбов не расшибем.

– Своих не расшибем, а за чужие что ручаться…

Избор шлепнул себя по шее – комарье совсем обнаглело – и пожал плечами, но делать нечего – шагнул в болото. Болоту было скучно без людей и жижа довольно чавкнула принимая их назад. Стараясь не шуметь, люди пошли тем же путем, который привел их к острову. Полотна тумана, выплывая им на встречу скоро занавесили его и закрыли небо. В белом мареве замелькали тени летучих мышей.

Под их писк они добрели до берега. Там все было по-прежнему – земля осталась землей, а деревья – деревьями. Избор нагнулся к уху Гаврилы.

– Куда теперь?

– А не все равно? – ответил Гаврила – Лишь бы не назад. Пошли направо. Бог поможет.

– Ладно. Веди.

Видно христианский Бог в эту ночь приглядывал за Гаврилой. Они не сделали и сотни шагов, как Гаврила встал.

– Песня! – тихо сказал он. – Ты слышишь?

Избор вслушался в ветер. Да. Гаврила не ошибся. Где-то на болоте мужские голоса пели песню.

– А не водяные? – на всякий случай спросил Избор. Место было глухое, болотистое. Луна скупо поливала болото светом. Туман, комары, лягушки… Водяным тут самое место.

– Чудишь – сказал Гаврила – песня-то про повешенного…