Текст книги "Непрочитанные страницы Цусимы"

Автор книги: Владимир Цыбулько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

В РГА ВМФ, в фонде Морского генерального штаба ф. 418, on. 1, д. 5959, нами обнаружен отчет исторической комиссии "Стратегическая обстановка на морском театре военных действий к маю 1905 г. Различные способы решения стратегической задачи. Промежуточные базы. Решение задачи за противника. План адмирала Рожественского. Демонстрация". Начато – 1908 г., окончено – 1914 г. Сданным отчетом мы уже познакомились в разделе 1-м нашей книги, посвященного выяснению задачи эскадры, поэтому теперь мы направим свои усилия на поиск материала, относящегося к обнаружению русской эскадры.

На листе 9 разработчики отчета поместили характеристику В. И. Семенова, как офицера-исследователя, и дали оценку тем сведениям, которые он сообщал читателям. "Капитан 2 ранга Семенов, несмотря на то, что занимал в штабе адмирала Рожественского должность заведующего военно-морским отделом, был по собственному своему свидетельству совершенно не в курсе дел штаба и знал о них почти исключительно из разговоров с лейтенантом С (Свенторжецким), доверенным флаг-офицером адмирала Рожественского, который не всегда мог говорить все, что он знал.

Таким образом, капитан 2 ранга Семенов мог передавать лишь слухи, впечатления и настроения свои и личного состава эскадры в том виде, в котором они до него доходили, что и исполнено им с мастерством, достойным крупного художественного таланта. Истинный же ход событий не был ему известен".

Авторы отчета, как видно, недвусмысленно проводят оценку деятельности капитана 2 ранга Семенова на двух этапах. На первом этапе он показан офицером, лишенным компетентности, не способным к самостоятельной работе в качестве заведующего военно-морским отделом штаба эскадры. На втором этапе он вынужден вести свою деятельность на базе слухов, впечатлений и настроений своих и личного состава эскадры, далеких от истинного хода событий. Практическое применение рассмотренного порядка оценки деятельности капитана 2 ранга Семенова приводит к получению отрицательного результата на каждом этапе. Однако сам В.И. Семенов, применив оригинальный способ перехвата японской депеши, вышел за пределы, предусмотренные авторами отчета, и получил положительный результат фактически.

На листах 14, 15, 20, 40, 42 отчета ведется сравнение авторских положений с тем, что по данному вопросу говорится в книге Семенова "Расплата", 5-е издание. Ограниченность материала, взятого у "Расплаты" по объему и содержанию, не позволила авторам получить полезные заключения.

Капитан 2 ранга В. И. Семенов

Отчет по теме «Стратегическая обстановка на морском театре военных действий» <...> разрабатывался шесть лет (1908-1914 гг.). Выполнялась эта работа офицерами исторической комиссии в продолжении нескольких зимних месяцев. Лишь очень немногие офицеры имели возможность вести исследования более одного-двух лет. Вице-адмирал А.Ф. Гейден назвал состав участников многолетней работы, создавших итоговые труды по действиям 1-й и 2-й Тихоокеанских эскадр в русско-японской войне. Среди них контр-адмиралы: А.А. Сухомлин, князь Н.С. Путятин. А.Г. Бутаков; капитаны 1 ранга: граф А.П. Капнист, Ф.В. Римский-Корсаков, А.А. Попов, князь А.А. Долгоруков; капитаны 2 ранга: А.А. Макалинский, С.Н. Тимирев, Б.Б. Жерве, А.В. Немитц, Н.Н. Нозиков, А.Н. Минин; старшие лейтенанты: А.В. Вырубов, В.Г. Гончаров, М.А. Петров, К.Г. Житков; лейтенанты: А.Я. Павлинов, князь Щербатов. Большую помощь комиссии оказали офицеры исторической части МГШ: капитан 2 ранга Е.Н. Квашнин-Самарин; старшие лейтенанты: Н.В. Новиков, А.И. Лебедев и лейтенант Н.П. Каллистов.

Многие из них, закончив работы в комиссии, продолжили исследования по военно-морской истории и создали значительные исторические труды: Капнист, Новиков, Немитц, Петров, Жерве, Лебедев, Квашнин-Самарин, Каллистов.

Отчет по теме "Стратегическая обстановка на морском театре военных действий" был использован исторической комиссией для разработки итогового труда "Русско-японская война 1904-1905 гг. Книга седьмая. Тсусимская операция". Петроград, 1917.

В предисловии к книге указано: "Труд исполнен капитаном 1 ранга графом Капнистом, причем окончательно он был исправлен им же по указаниям, сделанным председателем комиссии".

Отчет по теме "Стратегическая обстановка" <...> и книга "Тсусимская операция", глава первая, имеют совпадающие содержания, иначе говоря, содержание отчета и главы первой книги одинаково. Нет никакой надобности повторять второе из них в данной книге. Из факта совпадения содержания отчета и главы первой книги можно сделать заключение, что написаны они одним лицом – капитаном 1 ранга графом Капнистом Алексеем Павловичем.

Изложение предмета в главе первой книги "Тсусимская операция" отличается более глубокой разработкой вопросов, относящихся к деятельности капитана 2 ранга В.И. Семенова. Так, принятая ранее характеристика Владимира Ивановича получает более глубокое освещение за счет материалов, взятых из книги "Расплата", 5-е издание.

В книге имеется 16 отсылок к работам Владимира Ивановича, они указывают страницу, на которой помещена работа за соответствующим номером. Книга оформлена так, что каждая работа является составной частью авторского текста. Изъять работу из текста в виде выдержки не представляется возможным. Поэтому содержание работ мы представим в собственной редакции с указанием страниц книги "Тсусимская операция".

1. Имел ли адмирал Рожественский возможность поставить вопрос об отозвании эскадры, с. 12.

Схема движения флотов с момента открытия вспомогательным крейсером «Синано-Мару» русской эскадры и до начала боя

2. Анализ географических пунктов в водах Дальнего Востока, пригодных для базирования эскадры, с. 17.

3. Сообщение о совете у адмирала Рожественского по оценке обстановки после выхода эскадры в Южно– Китайское море, с. 28.

4. Оценка пролива Лаперуза как пути для прорыва эскадры во Владивосток, с. 30.

5. Сообщение флаг-офицера адмирала Того об удаче крейсера "Синано-Мару" и о запланированной дате для похода флота к Владивостоку, с. 35.

6. О неподготовленности эскадры к бою. Сравнение русской "безобразной толпы судов с победоносной японской эскадрой", с. 50.

7. Функциональные обязанности заведующего военно-морским отделом капитана 2 ранга В.И. Семенова и его информированность, с. 52.

8. Разработка правил траления мин заграждения паровыми катерами, с. 53.

9. Оценка двухстороннего маневрирования всей эскадрой 1 февраля 1905 г. под руководством адмирала Рожественского: "вышло не особенно замечательно, но все-таки хоть что-нибудь"; 8 февраля при самостоятельных действиях контр-адмиралов Фелькерзама и Энквиста – переход на выполнение простейших эволюций. "Как все это было горько и обидно", с. 56,61. На с. 56 помещены две отсылки. Первая – к работе "Расплата", изд. 4-е, с. 321. Вторая – туда же, с. 324. На с. 61 дана отсылка к приказу от 20.01.1905 г. № 50.

10. Отзыв об основной идее (плане) боя, составленной на базе приказов, циркуляров и предположений адмирала Рожественского, с. 71, 72.

11. Пример решения тактической задачи за противника, с. 90.

12. Анализ положительных и отрицательных сторон маневрирования в строю фронта, с. 127.

13. В донесениях капитанов 2 ранга Коломейцова и Семенова правильно указано время 5 часов вечера, когда "Буйный" отвалил от "Суворова", с. 163.

14. На с. 10 повторяется вопрос об информированности капитана 2 ранга В.И. Семенова и сформулирован следующий вывод (заключение). "Таким образом, капитан 2 ранга Семенов мог передавать в своей "Расплате" лишь слухи, впечатления и настроения свои и личного состава эскадры в том виде, в котором они до него доходили, что и исполнено им с мастерством, достойным крупного художественного таланта. Истинный же ход событий не вполне был ему известен".

Не все верно в выводах авторов труда "Тсусимская операция". Наряду с указанием на мастерство В.И. Семенова "достойное крупного художественного таланта", они не обратили внимания на его положения и выводы по военно-морскому искусству. О тактических недостатках эскадры, о возможных пунктах базирования эскадры, предложения о выборе маршрута прорыва эскадры во Владивосток и др. Критическое замечание авторов о том, что "истинный ход событий не вполне был ему известен" служило им оправданием отсутствия в книге материала о перехвате русской станцией радиотелеграфа донесения крейсера "Синано-Мару" адмиралу Того об обнаружении 2-й эскадры. Этот материал требовал от адмирала Рожественского и его подчиненных выполнения активных действий после обнаружения эскадры японцами. О таких активных действиях авторы книги "Тсусимская операция" не ведали.

Заканчивая рассмотрение обнаружения крейсером "Синано-Мару" русской эскадры авторы труда пишут: "Таким образом, неприятельский разведчик был привлечен к нашей эскадре, проскользнувшей было сквозь передовую сторожевую цепь японцев, огнями госпитального судна, шедшего при эскадре. Он попал при этом прямо в середину ее "компактного" походного порядка, но адмирал Рожественский не был извещен об этом". Заметим, что в отчете "Стратегическая обстановка <.. .> об этом ни слова.

Так, авторы труда в 1917 г. оправдали адмирала Рожественского. Долго пришлось им ждать такой возможности. В книге помещено еще одно его оправдание. В эпиграфе труда, определяющего его основное содержание со ссылкой на высочайше одобренный всеподданнейший доклад военного министра относительно задачи, возложенной на военно-историческую комиссию по описанию русско-турецкой войны 1877-1878 гг., говорится: "Составить полное систематическое описание всех событий войны, не вдающееся в несвоевременную критику, но излагающее с полной правдивостью фактическую их сторону".

Эта ссылка признает авторов труда "Тсусимская операция" отвечающими историческим требованиям и сдерживает их противников в опровержении примитивного заключения. Вина за отсутствие "извещения" адмирала Рожественского о неприятельском вспомогательном крейсере возложена на госпитальное судно "Орел", захваченное японцами. Факт перехвата японской депеши об обнаружении русской эскадры председателем исторической комиссии и автором книги не учтен при ее написании и исправлении. О том, какие меры предпримет морское министерство по наказанию членов экипажа госпитального судна "Орел", читайте в седьмом разделе данной работы.

На основании изложенного можно сделать следующие выводы.

1. Японская разведка обнаружила русскую эскадру ночью 14 мая 1905 г., когда вспомогательный крейсер "Синано-Мару", находясь в передовой дозорной цепи, вначале обнаружил госпитальное судно "Орел", а затем и всю эскадру. Командир "Синано-Мару" донесением по радиотелеграфу передал командующему флотом данные о противнике: его координаты, курс и скорость, намерения и действия. Позже уточненные данные о противнике начали представлять командующему флотом командиры отрядов японских крейсеров. Полученных данных было достаточно для принятия решения о бое, выхода главных сил в район боя, организации боя. Японская разведка выполнила все свои задачи.

2. Разведочный отряд русской эскадры в составе крейсеров "Светлана", "Алмаз" и вспомогательного крейсера "Урал" по заявлению командующего эскадрой вице-адмирала З.П. Рожественского следственной комиссии "не исполнял в данное время разведочной службы", совместно с крейсерами "Жемчуг" и "Изумруд" отряд следовал в голове эскадры, образуя ее переднюю цепь протяжением более мили поперек ее курса. Цепь эта не несла никаких огней. Эскадра была невидима ни спереди, ни с флангов и служила заслоном от встречных минных атак. Русская разведка была лишена условий, благоприятных обнаружению противника.

3. По решению командующего походный порядок эскадры был изменен. Госпитальные суда "Орел" и "Кострома" из центра строя были переведены в его хвост и располагались в 6 милях справа ("Орел") и слева ("Кострома") от концевого мателота строя. Подлинные задачи госпитальных судов в указанных позициях остаются неизвестными до сих пор.

Никаких недостатков в действиях госпитальных судов вице-адмирал Рожественский не отмечает. Вину же за отсутствие донесения о встрече с японским разведчиком "Синано-Мару" он возлагает на госпитальное судно "Орел". Сам адмирал об этом не упоминает, но другим никаких ограничений не возводит. Основные усилия при этом направляются на перенос вины за отсутствие разведки на госпитальное судно "Орел".

4. Задача обнаружения японского разведчика "Синано-Мару" получила свое решение на радиотелеграфной станции флагманского броненосца "Суворов", где была перехвачена депеша японского корабля об обнаружении русской эскадры. Перехват депеши получил признание капитана 2 ранга В.И. Семенова, заведующего морским отделом штаба эскадры. Но это событие никак не комментировал вице-адмирал Рожественский. Более того, он отказался от проведения на эскадре мер, направленных на предотвращение встречи с противником в Корейском проливе и выход на маршрут перехода одним из северных проливов. Адмирал на эскадре нашел лишь меру по усилению прикрытия транспортов, выделив на ее проведение разведочный отряд эскадры.

5. Капитан 2 ранга Семенов, по-видимому, испытывал давление со стороны высоких начальников, в результате которого он совершил сдвиг своих показаний в пользу Рожественского. В выступлении 1 мая 1907 г. на заседании комиссии, руководимой профессором Ф.Ф. Мартенсом, он без ссылок на факты признал, что условия наблюдения противников японского разведчика

"Синано-Мару" и русского госпитального судна "Орел" были одинаковыми, равнозначными. В действительности японский разведчик плавал без огней и ориентировался в обстановке по дополнительным огням русского госпитального "Орла". Командир корабля капитан 2 ранга Я.К. Лахматов никогда не признавал выдвинутый Семеновым случай сближения "Синано-Мару" и "Орла", близкий к их столкновению, Лахматов даже в своем донесении не упоминает, что видел "Синано-Мару".

6. Главный свой документ – сведения о перехвате депеши по радио японского разведчика "Синано– Мару" об обнаружении им русской эскадры Семенов не подвергал изменениям. Высокие начальники и авторитетная историческая комиссия, работая с указанным документом, могли обстоятельно разобраться с действиями командующего эскадрой вице-адмирала Рожественского, выявить подлинные причины неудач, возникших при встрече 2-й Тихоокеанской эскадры с японским флотом и в Цусимском бою.

Авторы труда исторической комиссии "Тсусимская операция" так отозвались по данному вопросу: "Капитан 2 ранга Семенов мог передавать в своей "Расплате" лишь слухи, впечатления и настроения свои и личного состава эскадры в том виде, в котором они до него доходили, что и исполнено им с мастерством, достойным крупного художественного таланта. Истинный же ход событий не вполне был ему известен".

Этот отзыв авторов труда о капитане 2 ранга В.И. Семенове открыл им дорогу для заключительного утверждения: "Неприятельский разведчик был привлечен к нашей эскадре <.. .> огнями госпитального судна, шедшего при эскадре. Он попал при этом прямо в середину ее "компактного" походного порядка, но адмирал Рожественский не был извещен об этом".

Так, историческая комиссия, не утруждая себя доказательствами, указала виновника поражения 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском сражении. Каким наказаниям были подвергнуты командование корабля, руководство госпиталя, команда и госпитальный состав, смотрите в разделе "Без вины виноватые".

6. Цусимский бой. Вероломный захват госпитальных судов «Орел» и «Кострома»

Ранним утром 14 мая 1905 г. те, кто уже поднялся на верхнюю палубу и начал наблюдение за обстановкой, не увидели постоянного походного порядка эскадры, к которому они привыкли на долгом пути на Дальний Восток, когда белый "Орел" находился на траверзе грозного "Императора Александра III". По приказу командующего эскадрой походный порядок кораблей был изменен: боевые корабли ушли вперед, а "Орел" перешел в хвост эскадры и оказался один, далеко позади их. Среди наблюдателей оказалась сестра милосердия Ольга Петровна Юрьева.

Флотский историк лейтенант Н.В. Новиков в 1912г. составил схему походного порядка 2-й Тихоокеанской эскадры на 6 часов утра 14 мая 1905 г. Схема подтверждает заключение О. Юрьевой: "Идем одни согласно последней диспозиции".

Если воспользоваться масштабом схемы, то можно определить расстояние между концевым кораблем эскадры – крейсером "Нахимов" и госпитальным судном "Орел". Масштаб рассчитывается по расстоянию между кораблями в кильватерной колонне – 2 каб (на схеме – 4 см), масштаб: в 1 см – 0,5 каб. На схеме расстояние между "Нахимовым" и ГС "Орел" -17 см, на море 17-0,5 = 8,5 каб. В Санитарном отчете по флоту за русско-японскую войну дистанция от "Орла" до концевых судов эскадры принята 30-40 каб. В труде исторической комиссии "Тсусимская операция" говорится, что около 2-х часов дня наши госпитальные суда "Орел" и "Кострома" держались в хвосте эскадры в 2-х милях от нее.

Историограф эскадры капитан 1 ранга в отставке В.И. Семенов также высказал свои сведения о расположении госпитальных судов, о чем было сказано в пятом разделе данной работы. Повторим сказанное им: "В момент подхода эскадры к островам Г ото госпитальным судам было приказано держаться позади эскадры в расстоянии 6 миль (60 каб) от концевого корабля". Свои свидетельские показания он заканчивает так: "Не берусь утверждать, в каком именно расстоянии держались от эскадры наши госпитальные суда перед боем, но во всяком случае, они были далеко позади ее. С точки зрения офицера русской эскадры, они вели себя даже чересчур корректно".

Свидетельство историографа эскадры порождает три момента. Первый момент состоит в том, что он называет точную величину удаления госпитальных судов от хвоста эскадры, в то время как другие свидетели пользуются гадательными величинами. Скорее всего, команда о шестимильном расстоянии между концевым кораблем эскадры и госпитальными судами исходила от старшего флагмана. Только гибель всех штабных документов лишает нас возможности найти те обстоятельства, которые породили эту команду.

Второй момент относится к тому, как историограф передает членам комиссии сведения об огнях госпитальных судов. Он внушает им мысль, что "Орел" и "Кострома" включили свои огни самостоятельно (по решениям командиров кораблей), якобы не имея права на выключение этих огней, командующий эскадрой в интересах соблюдения ее скрытности был вынужден увеличить до 60 каб удаление госпитальных судов от концевого корабля эскадры.

Схема походного порядка 2-й Тихоокеанской эскадры на 6 часов утра 14 мая 1905 г.

Третий момент. В.И. Семенов, сообщая членам комиссии обстановку перед боем, фиксирует их внимание на положении госпитальных судов «далеко позади» эскадры. Вместе с тем, он ничего не говорит о возможности их захвата японцами. Ссылка на чересчур корректные действия госпитальных судов не помогла им избежать захвата. Перед боем днем госпитальные суда не демаскировали эскадру, и чтобы избежать захвата кораблями противника, их следовало вернуть к эскадре и прикрыть от захватных действий японских кораблей.

Значительное удаление "Орла" от хвоста эскадры порождало на госпитальном судне мысль об опасности захвата его противником. Об этом рассказывает сестра милосердия Ольга Петровна Юрьева. В 5 часов 30 минут она увидела первые японские корабли. "Что-то вдруг тяжелое ударило в сердце", – пишет она. Потом она стала различать корабль под японским флагом, находившийся на большом удалении. Но вскоре ее отвлек другой, проходивший в непосредственной близости под кормой "Орла". Это был вспомогательный крейсер "Манджу– Мару" (бывшее русское судно "Манчжурия"). "Обрезав нам корму, он так же, как и первый, скрылся", – такими словами она завершает изложение обстановки. Будучи в плену, она узнала от японцев, что за неделю до боя "Манджу-Мару" получил приказ "захватить нас в плен".

Свидетельство Ольги Петровны дает основание для вывода, что действия японских вспомогательных крейсеров ранним утром 14 мая не имели своей целью немедленный захват госпитального судна "Орел". Они лишь ознакомились с обстановкой и сделали заключение о предполагаемых действиях русских крейсеров, будут ли они защищать "Орел". По-видимому, они признали возможность захвата ценного судна без боя. Относительно госпитального судна "Кострома" сведений о такой же захватной деятельности японских кораблей не имеется. О них ничего не говорится ни в донесении о Цусимском бое командира корабля Н.В. Смельского, ни в очерке о медицинской деятельности госпиталя ординатора П.Л. Гурвича. Между тем, утренний распорядок дня 14 мая на "Орле" выполнялся своевременно и четко, хотя его дополнили торжественными мероприятиями по празднованию дня коронования государя императора Николая II и государыни императрицы Александры Федоровны.

Несмотря на возросший объем работ по госпитальному камбузу, Ольга Петровна пользовалась всякой возможностью, чтобы осмотреть море. В 10 ч 15 мин она обнаружила японский крейсер, шедший параллельным курсом. Вскоре она увидела еще два крейсера в одной колонне с первым. Это был третий японский боевой отряд, в составе крейсеров "Касаги", "Читосе", "Отова", "Нийтака". Правда, четвертого мателота в отряде не усмотрела.

Японские крейсера перешли на левый борт эскадры и приблизились к нашим крейсерам. Но те почему-то не открывали огонь, возможно, не видели врага. Ольга Петровна начала сокрушаться по поводу невозможности сообщить своим о японцах. Для этого на "Орле" можно было воспользоваться только международным сводом сигналов, который хорошо знают на японских кораблях. "Да попытайся мы поднять сигнал и нас потопят раньше, чем сигнал будет принят", – заключает она. Не нашли как доложить о японских крейсерах адмиралу и на мостике "Орла". По-иному действовали на госпитальном судне "Кострома". Командир корабля полковник корпуса флотских штурманов Н.В. Смельский выждал несколько минут и когда японские крейсера скрылись во мгле, поднял сигнал о противнике, но сигнал никто не принял. Тогда Смельский прибавил ходу и подошел к вспомогательному крейсеру "Урал", тот немедленно принял и отрепетовал сигнал "Костромы" о четырех японских крейсерах, а затем полным ходом пошел к "Суворову" для доклада обстановки адмиралу.

На "Суворове" сигнал "Урала" приняли и разобрали. Крейсеру было приказано вступить в строй, на прежнее место. Целеуказания флагмана на корабли об открытии огня по отряду японских крейсеров не последовало, а его так ждали! Положение исправил слепой случай. В 11 ч 15 мин произошел нечаянный выстрел из левой средней 6-дюймовой башни броненосца "Орел". Выстрел был принят на эскадре за боевой и поддержан броненосцами 2-го и 3-го отрядов. Противник отвечал, но вскоре отвернул в сторону и ведение огня прекратил. На русской эскадре стрельба была окончена по сигналу адмирала "Не бросать снарядов". Он мотивировал свое решение быстрым увеличением расстояния до закрытой мглою цели и невозможностью наблюдать падения своих снарядов.

Ольга Петровна и ее собеседники искали ответ на вопрос: почему адмирал не стреляет? Они обсуждали перспективу: будет ли настоящий бой или только минные атаки? Постановкой таких вопросов они не одобряют отказ командующего эскадрой от ввода в бой главных сил для разгрома зарвавшегося японского крейсерского отряда. Почему командующий японским флотом послал лучший свой крейсерский отряд на пушки русской эскадры? Очевидно, перед отрядом командующий флотом поставил задачу выявить сведения, необходимые для ведения боя главных сил.

Командующий 3-м боевым отрядом и его подчиненные, прежде всего, увидели сумбурную организацию открытия огня на русской эскадре, в которой не видна была решающая роль командующего эскадрой.

По хаотическому следованию выстрелов русских кораблей и по отсутствию логики в распределении точек падений снарядов можно было прогнозировать отсутствие на русских кораблях разработок по сосредоточению огня кораблей отряда по одной (избранной флагманом) цели. Примером положительного решения подобной задачи является наблюдение за стрельбой 1-го японского боевого отряда по броненосцу "Ослябя", выполненное мичманом О. А. Щербачевым – командиром кормовой 12– дюймовой башни броненосца "Орел". Он фиксировал моменты корабельных и отрядных залпов и по падениям снарядов относительно цели получал ценные сведения о правилах стрельбы японского отряда броненосцев.

Добытые японским крейсерским отрядом сведения могли стать основанием для уменьшения дистанции открытия огня главными силами японцев. Такое изменение в действительности имело место. Профессор Военно-морской академии контр-адмирал Н.Б. Павлович исследовал и установил, что при одинаковых типах кораблей противников дистанция открытия огня в Цусимском сражении значительно уступала соответствующим показателям боя в Желтом море 28 июля 1904 г. Так, в бою 28 июля японский броненосный крейсер "Ниссин" начал стрелять с дистанции около 80 каб, а за ним вскоре последовали остальные японские броненосцы. Русские броненосцы открыли огонь с 65-70 каб. В Цусимском сражении русские броненосцы первыми открыли огонь с дистанции 38– 55 каб, а японские – с 38-43 каб. Причину уменьшения дистанции открытия огня профессор Н.Б. Павлович объясняет повышением меткости японской корабельной артиллерии в Цусимском сражении. По нашему мнению, определенное влияние на выбор дистанции открытия огня противников оказал и способ его сосредоточения по цели, избранной флагманом: централизованный – у японцев, децентрализованный – у русских.

Таким образом, роль японского 3-го боевого отряда в Цусимском сражении значительно выше, чем это принято считать. Крейсера отряда выполняли важную задачу разведки в интересах главных сил японского флота.

Ольга Петровна упоминает о пути "Орла" в виду "неприятельских крейсеров", намекая на его беззащитность и возможность захвата. Но такая задача перед японскими крейсерами, видимо, еще не стояла.

В официальном труде японского морского генерального штаба "Описание военных действий в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)" мы нашли материал, в котором приводятся важные данные о действиях японского 3-го боевого отряда, входившего в состав 1-й эскадры японского флота. Начальник эскадры – командующий соединенным флотом адмирал Того, командир отряда младший флагман эскадры вице-адмирал Дева. Отряд имел в своем составе четыре бронепалубных крейсера: "Касаги", "Читосе", "Отова" и "Нийтака".

На рассвете 14 мая 1905 г. 3-й боевой отряд находился в районе островов Гото, на него возлагалась поддержка кораблей японской сторожевой цепи между островами Гото-Кельпарт, в которую, между прочим, входил вспомогательный крейсер "Синано-Мару". Перехватив телеграмму этого корабля командующему флотом о появлении русской эскадры, вице-адмирал Дева сразу же начал поиск противника. По невыясненным причинам поиск велся по юго-восточному направлению, на котором русской эскадры не было. Около 7 часов утра адмирал Дева из телеграммы крейсера "Идзуми" узнал, что русская эскадра находится на севере. Направление движения отряда было изменено на NO и в 10:42 адмирал Дева и сигнальщики флагманского крейсера "Касаги" увидели русскую эскадру в 15 милях южнее о. Цусима. Через час расстояние между противниками уменьшилось до 8000 м (43,2 каб), русские открыли огонь, японцы немедленно ответили. Дальнейшее изложение боя содержало два очень важных факта.

Первый факт вытекал из японского признания: "Ввиду того, что снаряды неприятеля ложились хорошо, 3-й отряд вышел из сферы падения снарядов и, меняя скорость, держался от неприятеля в 9000 м (48,6 каб) впереди его курса". В этом признании виден факт успеха русских в ведении артиллерийского огня, вынудившего японский 3-й боевой отряд выйти из боя. В дальнейшем движении отряд применял маневр скоростью, чем достигалось изменение положения обстреливаемого корабля относительно точки прицеливания, в которую выстреливались снаряды. Учитывая превосходство японцев в силах, меры, направленные на уничтожение японского 3-го отряда, были остро необходимы.

Второй факт подтверждает важность разведки противника, выполненной 3-м боевым отрядом, это видно из следующего текста японского Описания: "Около 1:20, увидав на NO выходящих из тумана наши 1-й и 2-й боевые отряды [3-й отряд – В.Ц.] предоставил им неприятеля и, пройдя у последнего с кормы, направился к северу". В Описании отсутствуют указания о действиях главных сил в случае отсутствия (например, уничтожения) 3-го боевого отряда. Но факт обязательности проведения разведки противника японским 3-м боевым отрядом в интересах главных сил видится отчетливо. По-видимому, государственное и морское руководство страны понимало, что в случае гибели в этом бою даже двух броненосцев, итоги войны для Японии становятся плачевными.

Таким образом, скоропалительное прекращение Рожествинским успешной стрельбы лишило русскую эскадру первого успеха, который мог положительно повлиять на итоги и результаты Цусимского сражения.

Оставшийся в строю 3-й боевой отряд представил командующему японским флотом важные данные о слабости русской эскадры и целесообразности проведения Цусимского сражения.

В 1 час 50 минут пополудни русские броненосцы начали бой главных сил. Из-за тумана на "Орле" трудно было различить кто и по кому стреляет. По заключению следственной комиссии по Цусимскому бою огонь открыли флагманские броненосцы "Суворов" и "Ослябя" по японскому флагману "Миказа". Вслед за ними в бой вступили другие русские броненосцы. В 1 час 55 минут пополудни ординатор госпиталя Л.К. Гейман зафиксировал канонаду в северном направлении. В действительности это означало, что японский 1-й боевой отряд (броненосцев) начал пристрелку по головному левой колонны русской эскадры "Ослябя".

В 2 часа пополудни Ольга Петровна, возможно единственный наблюдатель на русской эскадре, записавший момент производства японцами массы звуков "беспорядочных, глухих и зловещих", то есть первого централизованного залпа по броненосцу "Ослябя". Оговоримся, одиночные выстрелы или залпы производились японскими броненосцами и до 2-х часов, но первый централизованный залп зафиксировала в 2 часа Ольга Петровна. Как видно, на белом "Орле", несмотря на большое расстояние и ограниченную видимость, в общем, верно ориентировались в обстановке и могли по мере продвижения эскадры на север подбирать людей с погибших кораблей, но делу мешали японцы.

Около 2 часов 30 минут "Орел" пришел на траверз крейсеров и транспортов русской эскадры, стоявших с застопоренным машинами. Во мгле отчетливо просматривались: "крейсера "Урал" (с большим дифферентом на нос от полученной пробоины) – "Алмаз","Светлана", "Владимир Мономах", транспорты и миноносцы. Было видно, как миноносцы, обстреливаемые японцами, подбирают из воды тонущих людей. Наиболее вероятно, что это происходило там, где потонул "Ослябя". На "Орле" было отдано приказание приготовиться к приему раненых. Команды катеров и барказов заняли места по расписанию боевой тревоги. "Орел" переложил руль на свои корабли и несколько прибавил ходу. Катера и шлюпки вывалили за борт для последующего спуска на воду.