Текст книги "Непрочитанные страницы Цусимы"

Автор книги: Владимир Цыбулько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Наибольшее внимание у свидетелей получил вопрос об электрических проводниках для низкого напряжения. Ординатор Гейман привел данные о значительных потребностях корабля именно в таких проводниках. По– видимому, он адресовал их представителям России, которым предстояло выдержать спор по этому вопросу с японскими специалистами.

Иное направление в своем показании избрал капитан 1 ранга Семенов. Он назвал виновника, затеявшего покупку проводников – капитана 2 ранга П.П. Македонского – флагманского минного офицера эскадры и предмет, для которого они предназначались – минное оружие. Покупка производилась в наполненном японцами Кейптауне через неназванных третьих лиц с доставкой товара непосредственно на "Орел". Затея была бесцельной в силу невозможности реализации купленных проводников в корабельных минах эскадры. Свидетель называет способы приобретения тех же проводников при полном отсутствии риска. Обвинение русских в покупке проволоки не принесло японцам реального результата.

Капитан 1 ранга в отставке В.И. Семенов показал: "Утверждения японцев, что наши госпитальные суда были использованы для целей разведочной службы, я считаю совершенно неосновательными и не могущими быть доказанными ни чьими либо показаниями, ни какими бы то ни было документами. Утверждения эти ни в чем не соответствуют истине. Адмирал Рожественский за все время следования госпитальных судов с эскадрой обращал особенное внимание на то, чтобы они оставались верными своему назначению и старательно избегали бы всего, что могло бы компрометировать характер их деятельности. Так, например, когда к нам присоединился отряд адмирала Небогатова, то я узнал, что на госпитальном судне "Кострома", бывшем в его составе, находится аппарат для беспроволочной передачи депеш. Зная, что генерал Стессель в Порт-Артуре издал приказ, согласно которому всякий пароход, имеющий на борту аппарат для беспроволочного телеграфирования в районе военных действий, будет почитаться разведчиком, я довел об этом факте до сведения адмирала Рожественского, который, согласившись с моими доводами, приказал немедленно убрать упомянутый аппарат с борта "Костромы".

Вообще я могу самым положительным образом утверждать, что никаких нареканий на наши госпитальные суда по поводу несения будто бы ими разведочной службы, совершенно не могло быть. Единственная неправильность, допущенная флагманским минером, на которую я своевременно обратил внимание штаба. Это, по моему мнению, покупка через третьих лид и доставка на "Орел" около 10 000 фут гуперовского проводника для освещения в Кейптауне. Мера эта была совершенно бесцельна и никакой необходимостью не вызывалась. Мы были в 10 000 милях от неприятеля и любое военное или транспортное судно эскадры, не говоря уже о германских угольщиках, могло во всякое время исполнить это поручение, не подвергаясь притом ни малейшему риску (чего легче, за известное вознаграждение найти лиц, готовых купить на свое имя и доставить на борт все, что угодно.) Независимо от сего погрузка госпитальным судном небольшого сравнительно количества проволоки, идущей к тому же преимущественно на удовлетворение собственной его потребности, никоим образом не может быть рассматриваема как вид военной помощи особенно, если принять в соображение, что все это происходило в 10 000 миль от театра военных действий.

На таком большом судне, как "Орел", с его грандиозными устройствами по освещению и вентиляции и при условиях пяти месяцев плавания в тропиках, в период дождей, естественный ремонт электрических проводов, вследствие неизбежного изнашивания их, достигал весьма значительных размеров. И если бы встретилась в течение плавания необходимость капремонта по освещению и вентиляции "Орла", то вышеупомянутого количества проводника вряд ли хватило бы. Ремонтные запасы эскадры могли бы составить не десяток и даже не десятки, а только сотни тысяч этого проводника. К тому же вся погруженная на "Орел" проволока по малому размеру своего диаметра (обыкновенный гуперовский проводник) годилась лишь для тока малого напряжения, а именно для освещения или сигнализации" .

Наши сестры милосердія среди японскихъ на японскомъ пароходѣ Краснаго Креста, доставившемъ ихъ въ Нагасаки.

В.И. Семенов значительно изменил на заседании комиссии, руководимой профессором Ф.Ф. Мартенсом, данные о походном порядке эскадры. Известно, что согласно русским боевым документам госпитальным судам в походном порядке эскадры отводится свое место. Командующий эскадрой на подходе к островам Г ото приказал «Орлу» и «Костроме» держаться в хвосте эскадры в 60 кабельтовых от концевого корабля, а перед боем госпитальные суда были «далеко позади эскадры». Такое положение госпитальных судов облегчало японцам их обнаружение и захват.

Семенов – единственный свидетель 2-й Тихоокеанской эскадры, который поведал, что наши госпитальные суда несли еще дополнительные гафельные огни – белый, красный, белый, "что было своевременно сообщено японцам, которые однако не ввели у себя подобной сигнализации". Заключительная часть последнего предложения свидетельствует о сожалении Семенова такому решению японцев. По-видимому, более желательно для него было солидарное решение, по которому оба противника держали бы свои огни включенными. Вопросы об изменении места госпитальных судов в походном порядке эскадры и о целесообразном режиме работы сигнальных огней на госпитальных судах получили более полный комментарий в 3 и 4 разделах данной работы. Нам не удалось установить по материалам российских государственных архивов, какую оценку получили выступления В.И. Семенова, барона В.Г. Остен-Сакена и доктора Л.К. Геймана. Не найдены также доклады председателя вневедомственной комиссии профессора Ф.Ф. Мартенса.

Шесть лет длился спор о незаконном захвате и конфискации Японией госпитального судна "Орел". В начале спора успех сопутствовал Японии, а в конце верх взяла Россия. Сущность и эволюцию спора мы рассмотрели, а теперь изложим общие выводы по ним.

1. Русские свято верили в основное положение Гаагской конвенции о неприкосновенности госпитальных судов и предполагали воспользоваться им в Цусимском бою. Вместе с тем, русские не соблюдали строго и полно (в деталях) другие положения конвенции. Вследствие этого Япония предъявила "Орлу" обвинение в трех непринципиальных нарушениях конвенции (передача сигнала флагмана на транспорт, закупка тонкой проволоки, пребывание на судне четырех здоровых англичан). Эти обвинения облегчили японцам захват госпитального суда, а в сочетании с собственным вымыслом о ведении разведки "Орлом" в Цусимском бою, использованы для определения призового суда об употреблении "Орла" в военных целях и его конфискации.

2. Японцы, поставив цель захватить "Орел", нашли нишу в Гаагской конвенции, где не были оговорены условия, при которых госпитальное судно теряет право на неприкосновенность и может быть захвачено противником, условие это – использование судна в военных целях. Русская сторона была совершенно не подготовлена к захвату и конфискации "Орла" на условии, которое избрали японцы. Командующий эскадрой не предусмотрел меры по прикрытию госпитальных судов от захвата их японскими вспомогательными крейсерами, а командиры судов не имели указания и не проявили инициативы в уклонении от встречи с ними, а встретившись, безропотно последовали в плен.

3. Многие недостатки в деятельности командиров, офицеров и врачей госпитальных судов происходили от незнания факта захвата в Порт-Артуре госпитальных судов "Ангара" и "Казань". Об этом факте знали вернувшиеся в Петербург священники, врачи, офицеры, давшие подписки о неучастии в войне (среди них командир порта Артур контр-адмирал И.К. Григорович) и могли проинформировать главный морской штаб, а через него личный состав эскадры. Однако такая работа организована не была.

4. Русским потребовалось несколько месяцев, чтобы разобраться в юридических тонкостях дела и выработать свою позицию. Было доказано, что захват "Орла" совершен с нарушением норм международного права, а разбирательство дела поручено призовому суду, не имеющему на то юридических полномочий. Японцы вынуждены были после длительных переговоров признать правильность русских доводов.

5. Командир корабля, начальник госпиталя, команда и госпитальный состав честно исполнили свой долг, мужественно вели себя под огнем японцев, достойно пережили захват корабля и японский плен. Обвинения в сдаче корабля, лишение премий, отказы в наградах медалями, которые обрушились на них на родине, порождены властью недостойных руководителей морского министерства и непосредственного виновника трагедии вице-адмирала Рожественского.

6. Факты борьбы за возвращение захваченных японцами торговых и военных судов не украшают историю России. Эта эпопея является редким положительным примером в этом деле. Борьба за возвращение "Орла" велась дипломатами-международниками, адмиралами и офицерами флота, офицерами и врачами "Орла" – участниками событий, сотрудниками Российского общества Красного Креста. Это единственная группа патриотов, которая вела столь трудную борьбу и достигла успеха.

10. Разрешение вопроса о госпитальных судах правительствами России и Японии

Стороны изучали проблему; поток русских претензий нарастал, они поступали от многих государственных организаций и граждан. Японское правительство в начале переговоров об удовлетворении русских претензий заявляло, что не считает себя обязанным отвечать по таковым вопросам в виду того, что Портсмутский мирный договор разрешил все бывшие между Россией и Японией споры и никаких указаний о возможности возбуждения новых требований не содержит. Только осенью 1908 г. японское правительство согласилось, наконец, на принятие русских претензий к рассмотрению, при условии о параллельном рассмотрении, требований японской стороны. Однако разрешение претензий двух сторон по-прежнему проходило вяло и не сопровождалось существенными достижениями.

9 сентября 1909 г. японское правительство внесло предложение относительно военных претензий. Отказываясь от предъявления русскому правительству требований о вознаграждении японских поданных, пострадавших в минувшую войну, оно предложило провести полную и одновременную ликвидацию всех русских претензий на следующих основаниях:

1. Русское правительство отзывает все заявленные им казенные претензии.

2. Оно отказывается от поддержки трех претензий владельцев частной собственности, одним из которых является общество "Русь", требующее возврата конфискованного парохода "Россия".

3. Японское правительство выдает в удовлетворение частных лиц и компаний 100 000 иен (95 000 руб.) в погашение их претензий, являющихся следствием войны. Распределение этой суммы производится по усмотрению русского правительства.

4. Русское правительство обязуется не поддерживать ни одной претензии русских подданных против японского правительства вследствие действий гражданских и военных властей Японии во время войны.

По-японски это компромисс – соглашение на основе взаимных уступок. Японские уступки минимальны, они выражаются в 100 тысячах иен для удовлетворения всех русских претензий и в отказе от неоцененных требований о вознаграждении японских подданных. Русские уступки покажем только по захваченным Японией коммерческим пароходам.

До начала войны японцы захватили четыре русских парохода: "Екатеринослав" – стоимостью 708 000 руб., "Аргунь" – 619 000 руб., "Россия" – 344 000 руб., "Мукден" – 217 000 руб. Суммарная стоимость четырех пароходов -1 888 000 руб. Средняя стоимость одного захваченного парохода составила 1 888 000 :4 = 472 000 руб. Если принять, что после начала войны средняя стоимость одного захваченого парохода не изменилась, а было захвачено 10 пароходов, то их суммарная стоимость составит 1 888 000 + 4 720 000 = 6608000 руб. При таких колоссальных барышах на захвате русских коммерческих пароходов, японцам не трудно было выделить 100 000 иен (95 000 руб.) на удовлетворение всех русских частных претензий.

Японцы хорошо понимали положение России, которая в составе Антанты вела подготовку к мировой войне и потому вынуждена была закрывать все нерешенные вопросы минувшей русско-японской войны. Они назвали 10 русских казенных претензий, которые следовало бы отозвать. Первое место японцы отдали русской претензии о возвращении трех госпитальных судов – "Казань", "Ангара" и "Орел".

Для рассмотрения японских дел при министерстве иностранных дел было образованно межведомственное совещание под председательством тайного советника Аргиропуло, из представителей следующих министерств: военного, морского, финансов, торговли и промышленности, внутренних дел, юстиции, путей сообщения, землеустройства и земледелия. Совещание выделило из своего состава подкомиссию, для детального рассмотрения всех имеющихся претензий к Японии.

Претензии, носившие казенный (правительственный) характер подкомиссия и совещание вычеркнули из списка. Претензии частных лиц и компаний подверглись тщательной чистке, для предъявления Японии их осталось только четыре. Среди них русские признавали главным вопрос о возвращении госпитальных судов – "Казань", "Ангара" и "Орел", принадлежавших Российскому обществу Красного Креста, японцы относили его к казенным претензиям.

По русским взглядам деятельность госпитальных судов во время войны возможна лишь в том случае, если эти суда находятся под защитой международного права. Отказаться от возврата этих судов Россия не может, не нанося таким образом существенного удара Гаагской конвенции о Красном Кресте на море. В виду особой трудности решения вопроса о госпитальных судах на уровне правительств России и Японии, подкомиссия и совещание высказались за передачу этого вопроса на рассмотрение международного третейского суда.

В подкомиссии и на совещании трудно решался вопрос о захвате японцами 14 пароходов, принадлежащих России (в начале войны четыре из них, названные выше, были захвачены, когда война еще не началась). Пароход "Екатеринослав" японский флот захватил даже ранее заявления японского посланника в Петербурге о разрыве дипломатических отношений с Россией (24 января 1904 г.).

Большинство членов совещания и подкомиссии придерживалось прояпонской установки о решении дипломатических вопросов на основе обоюдных примирительных намерений. Представители министерства торговли и промышленности, в ведении которого находились все пароходные общества, включая Добровольный флот (после русско-японской войны), не отрицая принцип примирительных намерений, доказывали своим коллегам возможность решения вопросов захвата до начала войны их коммерческих судов на основе твердых юридических оснований международного права. Победило большинство и совещание признало, что "нам надлежит отказаться от предъявления претензии о вознаграждении за захваченные японцами в начале войны коммерческие суда".

В других пунктах решения говорилось об отказе России от казенных претензий, о ее обязательстве впредь не поддерживать новых частных претензий, связанных с войной 1904-1905 гг. Совещание выработало особую схему контрпредложений по японскому меморандуму, которая была одобрена в заседании и предъявлена совету министров для окончательного решения по делу о претензиях.

Совет министров провел детальные обсуждения всех оставшихся нерешенных вопросов и принял постановление о контрпредложениях японскому правительству для ликвидации вызванных войной претензий. Документ воспроизводим фрагментарно: "Мы продолжаем считать правильными все заявленные нами японскому правительству претензии <...> однако, желая покончить с этими вопросами и идя навстречу предложению японского правительства, ввиду установившихся между нами солидарных отношений, мы предлагаем ликвидировать все наши претензии на следующих условиях:

1. В погашение всех вообще частных претензий, японское правительство передаст российскому правительству сумму в 380 000 рублей, которую мы распределим по нашему усмотрению между потерпевшими <...>

5. Вопрос о правильности захвата госпитальных судов "Ангара", "Казань" и Орел" как принципиальный и имеющий международный характер, передается на третейское разбирательство.

6. Российское правительство берет назад все претензии, заявленные им в свою пользу, и обязуется впредь не поддерживать перед японским правительством никаких частных претензий в связи с минувшей войной".

Помимо сего совет министров постановил сделать еще одну попытку отстоять при настоящем случае права наших судовладельцев, пароходы которых были захвачены японцами до начала военных действий, то есть до 26 января. Таких судов четыре "Екатеринослав", "Мукден", "Россия" и "Аргунь". "Однако отказ японцев вернуть эти суда или выдать за них вознаграждение не должен служить причиной нашего отказа покончить с вызванными войной претензиями, если японцы согласятся на все остальные пункты нашего контрпредложения", – резюмирует правительство России.

Таким образом, совет министров признал справедливость претензий о возврате судовладельцам указанных судов, однако различные внешние обстоятельства не позволили ему занять принципиальную позицию в этом вопросе и потребовать передачи этого дела на третейское разбирательство.

Русские госпитальные суда «Монголия» (вверху), «Казань» (в центре) и «Кострома»

Японское правительство с полным удовлетворением восприняло контрпредложения правительства России, отметив их «дружеский и примирительный дух». Вместе с тем, меморандум всячески оправдывает действия Японии по захвату русских госпитальных судов и обосновывает свой отказ от третейского разбирательства. В заключении по этому вопросу говорится: «Однако императорское правительство, желая укрепить и усилить чувства искреннего доброжелательства, связывающие обе державы, готово подвергнуть дело дружескому рассмотрению, независимо от юридического положения вопроса».

В дипломатических контактах российского посла в Токио Н.А. Малевского-Малевича японский министр иностранных дел Кацура высказал склонность своего правительства удовлетворить по собственному почину русские требования о возвращении госпитальных судов. В России это предложение японской стороны было оценено как принципиальное признание русской правоты.

При таком положении позиция русского правительства претерпела изменение и была сформулирована особым совещанием с участием председателя правительства и пяти ведущих министров: финансов, военного, морского, торговли и промышленности, иностранных дел 19 января 1910 г. Приводим выписку из журнала особого совещания: "Министр иностранных дел сообщил совещанию о полученном им от посла в Токио сведении, что японское правительство, отказываясь передать на третейское разбирательство вопрос о захвате японцами наших госпитальных судов, высказывает склонность удовлетворить по собственному почину наши требования об их возврате, но, по видимому, предполагает вернуть только одно или два из захваченных трех судов ("Ангара", "Казань", "Орел" – В.Ц.).

Совещание полагало, что при таком обороте дела нет нужды настаивать на разрешении этого вопроса третейским судом, но обратило внимание на то, что наиболее ценным из захваченных японцами судов является "Орел", на возврате которого следовало бы, по возможности, настаивать перед японским правительством.

Подписали: П. Столыпин, В. Коковцов, В. Сухомлинов, С. Воеводский, С. Тимашев, С. Сазонов".

Действительно, передача спора с Японией на третейское разбирательство не имела смысла, так как, не располагая средствами принуждения, Россия не могла добиться выполнения решения международного суда. Подобное решение не принесло бы практической пользы и лишь обострило бы отношения между Россией и Японией.

Обратив первостепенное внимание на госпитальное судно "Орел", особое совещание показало, что ему известен уникальный состав медицинского оборудования на судне. В этом отношении не принимавшее участие в совещании Российское общество Красного Креста, ради возвращения медицинского оборудования "Орла", выражало согласие даже на некоторые финансовые потери в той денежной компенсации японцев за "Орел", которая в начале рассматривалась как вероятная, а в последствии стала явной.

Японцы тоже учитывали уникальность медицинского оборудования "Орла" и видели возможность на его основе развивать медицинское обеспечение в военно-морском флоте. Получив "Орел" в свое распоряжение, они демонтировали все то, что указывало на медицинское назначение судна, а взамен создали такие условия эксплуатации парохода, которые привели его к быстрому разрушению, степень которого мы сообщим читателям ниже.

Особое совещание, соглашаясь на минимальную компенсацию потерь в госпитальных судах, стремилось закрыть нерешенные вопросы с Японией. В 1910 г. Россия уже прочно занимала место в Антанте, вместе с Англией и Францией готовилась к войне с Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией. Николай II после проигрыша "маленькой войны" с Японией возлагал большие надежды на победу в "большой войне" с Г ерманией.

Японские офицеры на палубе госпитального судна «Казань»

Переговоры по практической реализации позиций сторон показали, что без каких-либо затруднений Япония может вернуть пароход «Ангара». Пароход «Казань» был арендован крупным пароходным обществом, его возвращение России требовало больших расходов, которые признавались японцами невозможными. Пароход «Орел» после усиленной эксплуатации частным владельцем был разрушен на 40%. Русский морской агент (атташе) лейтенант А.Н. Воскресенский, осмотревший судно, признал его ремонт, буксировку во Владивосток, и последующую эксплуатацию лишенными целесообразности. Вследствие невозможности вернуть пароход натурою, японское правительство согласилось уплатить России компенсацию в сумме 143 000 рублей.

По другим спорным вопросам Россия и Япония также приложили старания и нашли компромиссные решения. Япония в погашение русских частных претензий увеличила выделяемую сумму до 580 000 иен, в каковую включены 150 000 иен компенсации за госпитальное судно "Орел". Россия, в свою очередь, уплатила 60 000 рублей на покрытие убытков принесенных японским подданным (задержание русскими кораблями двух японских шхун). Положительные результаты совместной деятельности и обязательства сторон нашли свое место 13 августа 1911 года в обмене телеграммами между императорами России и Японии по случаю ликвидации претензий русского правительства к японскому правительству, вызванных войной 1904-1905 годов. Приводим телеграмму Николая II:

"Телеграмма государя императора на имя императора японского

С.-Петербург 13/26-го августа 1911 года.

От всего сердца благодарю Ваше Величество за чувства, выраженные по поводу соглашения, которое столь счастливо установилось на почве взаимных уступок касательно некоторых вопросов, оставшихся нерешенными между нашими правительствами. Вполне разделяя те чувства, которые окончательное решение спорных вопросов внушило Вашему Величеству, я вижу в мере, которую Вы приняли, приказав передать моему правительству пароход "Ангара", новое доказательство и один из самых могущественных залогов соединяющей нас взаимной дружбой".

Телеграмма японского императора на высочайшее имя.

"Я весьма счастлив установившимся между нашими правительствами в духе искренней предупредительности окончательным соглашением по некоторым вопросам, остававшимися до сих пор неразрешенными, и мне особенно приятно сообщить Вашему Величеству, что по моему приказанию пароход "Ангара" будет передан Вашему правительству. Я убежден, что Вашему Величеству будет угодно разделить мою уверенность, что окончательное разрешение всех спорных вопросов будет способствовать дальнейшему упроченью добрых отношений, существующих между нашими государствами".

Телеграммы императоров России и Японии первой опубликовала петербургская газета "Россия" 16 августа 1911г. Вместе с телеграммами редакция поместила передовую статью, дополняющую и разъясняющую сведения, исходившие от императоров. В статье отмечается, что в пакете русских претензий особо остро ставился вопрос о возвращении захваченных и конфискованных госпитальных судов. Для русского правительства этот вопрос имел "большое принципиальное значение", как связанный с особым положением на театре военных действий учреждений Красного Креста, участвовавших в медицинском обеспечении армии и флота. Для японского правительства русские претензии по госпитальным судам были особенно затруднительными. Приходилось решениями микадо отменять постановления призовых судов, объявлявших эти суда призовыми, вернуть пароход "Ангара" и платить деньги за негодный "Орел".

На полученные за "Орел" деньги претендовали два ведомства: Добровольный флот и Российское общество Красного Креста. Правления этих организаций указывали, что от захвата "Орла" они понесли убытки, значительно превышавшие выделенную японцами сумму. Добровольный флот исчислял свои потери в 496 000 рублей, Общество Красного Креста -170 000 рублей. Урегулирование претензий двух организаций потребовало около двух лет. Появились проценты на деньги, хранившиеся в банке, их сумма возросла до 148 000 рублей. Стороны, в конце концов, согласились на равные доли и получили по 74 000 рублей каждая. Закончилась эта работа в 1913 году.

Передача России госпитального судна "Ангара" происходила без задержек. Заблаговременно корабль был отремонтирован и покрашен, произведена загрузка угля. Стороны согласовали между собой организацию и сроки передачи парохода. 8 августа 1911 года газета "Владивосток" опубликовала сообщение о возвращении из японского плена захваченного в 1904 году парохода "Ангара", принадлежность его к госпитальным судам еще не указывалась. В 1911 году решено возвратить пароход России. В составе японского флота он назывался "Анегова-Мару".

24 августа в 10 часов утра во Владивосток пришел и встал на якорь отряд японских кораблей в составе: "Анегова-Мару" и двух кораблей эскорта под флагом контр– адмирала Ясиро. Кораблями эскорта являлись броненосные крейсера "Ниссин" и "Касуга", они были хорошо известны в русском флоте. Перед русско-японской войной обе страны предпринимали усилия по покупке этих крейсеров, но удача сопутствовала японцам. Во время войны "Ниссин" и "Касуга" входили в состав японского первого боевого отряда – броненосцев и участвовали в двух важных боях-28 июля 1904 года и 14-15 мая 1905 года.

Пришедшие во Владивосток японские крейсера обменялись салютами с крепостью и флагманским кораблем командующего Сибирской флотилией вице-адмирала К.А. Успенского крейсером "Жемчуг". К контр-адмиралу Ясиро прибыли флаг-капитан командующего флотилией, капитан первого ранга Ф.Ф. Карказ и представитель города, член управы Н.П. Матвеев. Они приветствовали визит японских кораблей и выразили уверенность, что он будет способствовать развитию дружественных связей между Россией и Японией. Японский адмирал, в свою очередь, просил передать гражданам города, что визит его кораблей является знаком дружбы и отвечает личному желанию императора Японии. Днем 24 августа состоялась передача парохода "Ангара" русским представителям. Принимали корабль командир Владивостокского порта контр-адмирал П.В. Колюпанов и начальники отделов, служб порта. Приемка "Ангары" завершилась взаимным удовлетворением сторон.

В течение трех дней во Владивостоке проходили торжественные обеды и приемы в честь прибывших японских гостей. Начались они днем 25 августа с приёма в японском генеральном консульстве, а вечером командующий Сибирской флотилией вице-адмирал К.А. Успенский пригласил на крейсер "Жемчуг" на обед японского адмирала Ясиро, чинов отряда и сотрудников генерального консульства Японии.

26 августа днем японская сторона организовала обед на крейсере "Ниссин", пригласив на него русских морских начальников во главе с командующим Сибирской флотилией; вечером японская колония во Владивостоке принимала гостей в городском театре. 27 августа контр-адмирал Ясиро в сопровождении офицеров отряда посещают спортивное общество Владивостока, а команды кораблей – Народный дом. 28 августа, утром японские броненосные крейсера "Ниссин" и "Касуга" покидают Владивосток и уходят на родину.

Пароход "Ангара" передали Добровольному флоту, который после русско-японской войны перешел в ведение министерства торговли и промышленности.

На основании изложенного можно сделать следующие выводы:

1. Переговоры с Японией русское правительство вело, руководствуясь новым положением, которое гласило: создание и милосердная деятельность госпитальных судов во время войны возможно только в том случае, если эти суда будут находиться под защитой международного права. Отказаться от возврата своих госпитальных судов – "Ангара", "Казань" и "Орел" Россия не может, не нанося существенного удара по Гаагской конвенции о госпитальных судах.

2. Допустив нарушения принципиальных положений Г аагской конвенции, главным из которых является запрет на захват и конфискацию госпитальных судов, Япония не могла рассчитывать на положительный отзыв европейского трибунала и отказалась от его проведения.

Япония высказалась за возвращение госпитальных судов по собственному почину и возвратила России пароход "Ангара", заплатила 150000 иен за пароход "Орел". Пароход "Казань" был арендован крупным пароходным обществом, его возвращение России требовало больших расходов, которые признавались японским правительством невозможными. Русское правительство согласилось с таким предложением.

3. Вопрос о захвате русских коммерческих судов являлся одной из целей Японии в минувшей войне. Это обусловливало непоколебимость японской позиции, когда речь заходила о том, правильно ли было захвачено то или иное судно. Любое движение японских представителей навстречу русской позиции рассматривалось как отказ от признания факта реализации конкретной цели войны.

4. Воспользовавшись вступлением России в Антанту и подготовкой к войне с Германией и ее союзниками, Япония добилась отказа России от всех нереализованных казенных претензий и значительной части частных. При этом сама Япония отделалась выплатой символической суммы на удовлетворение некоторых русских частных претензий.

5. Правительство России приняло обязательство и в будущем "не поддерживать" перед японским правительством никаких частных претензий в связи с минувшей войной. Так была навсегда закрыта возможность к возвращению законным владельцам четырех пароходов, которые были захвачены японцами до начала боевых действий 26 января 1904 г. – "Екатеринослав", "Мукден", "Россия" и "Аргунь".