Текст книги "Непрочитанные страницы Цусимы"

Автор книги: Владимир Цыбулько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Об обнаружении русской эскадры крейсером "Синано-Мару" читатели узнают в следующем разделе книги. Работа японских радиотелеграфных станций для обнаружения русской эскадры уже не нужна, ее сопровождает "Идзуми". Казалось бы, теперь вопрос о скрытности эскадры потерял свою актуальность и можно принимать меры по нарушению системы радиосвязи противника. Но вице-адмирал Рожественский по-своему понимал обстановку и не нашел необходимым отменить свой приказ о запрещении кораблям телеграфировать. Он не приказал и о включении мощной радиостанции крейсера "Урал", а вместе с тем о создании других видов радиопомех силам японского флота. Однако такого решения со стороны вице-адмирала Рожественского не последовало.

Корабли русской эскадры перед боем и в бою добросовестно выполняли установленный режим радиосвязи. Единственное нарушение допустил вспомогательный крейсер "Урал", передавший телеграмму "неприятельские крейсера обходят". Принял ее крейсер "Аврора". Там же, на "Авроре", радиотелеграфом была принята масса японских телеграмм. Положительные результаты по радиосвязи получены и на других кораблях. Но на броненосце "Князь Суворов" на 16 минуте боя радиотелеграфная сеть была уничтожена, а еще через 7 минут была сбита и дополнительная сеть.

Введенное на кораблях эскадры радиомолчание являлось положительным фактором. Оно отдаляло момент обнаружения эскадры противником. Японские разведочные корабли, ведя поиск цели, вынуждены были вести интенсивный радиообмен. В такой обстановке радиостанции русской эскадры быстрее "вписывались" в систему радиосвязи японского флота и надежнее перехватывали радиограммы противника. Однако раскрытие перехваченных депеш представляло сложную проблему. Не имея неприятельского шифра, раскрыть перехваченные телеграммы не представлялось возможным. Командующий эскадрой получал предложения о переходе радиостанций в режим подавления, но отвечал на них отрицательно.

Впоследствии в рапортах морскому министру и в показаниях следственной комиссии свои отказы Рожественский обусловливал стремлением не показать противнику присутствия эскадры. Такое объяснение можно признать логичным в обстановке, существовавшей до обнаружения эскадры японцами. По обстановке, сложившейся 14 мая, следственная комиссия и морской министр могли потребовать от Рожественского более объективных показаний. Противник же получил благоприятные условия для использования радиосредств в интересах управления своими силами.

Японские крейсера, обнаружив русскую эскадру и сопровождая ее, передавали по радио данные, необходимые главным силам для выхода на визуальный контакт с русской эскадрой. Японцам по-прежнему не мешали телеграфировать. Командующий японским флотом адмирал Того записал в официальном донесении: "На основании всех этих сведений я решил напасть на неприятеля со своими главными силами около 2-х часов дня около Окиносима и притом нападение вести на головные суда левой колонны".

В заключение темы о запрещении телеграфировать на эскадре сообщим, что убедившись в разгроме эскадры, адмирал Рожественский и некоторые командиры кораблей приняли ранее не предусмотренные меры по боевой деятельности эскадры. Так сам адмирал предпринял действие, которое можно истолковывать как запоздавшую отмену приказа, запрещающего телеграфирование. Случилось это на борту миноносца "Буйный", который снял с "Суворова" адмирала Рожественского и его штаб 14 мая в 17 часов 30 минут. Флаг-капитан штаба капитан 1 ранга Клапье-де-Колонг так описывает действия адмирала: "В десятом часу вечера 14 мая адмирал, узнав, что "Донской" с "Буйным" идут на SW [туда же шла оставшаяся часть эскадры – В.Ц.] приказал сделать сигнал – "Донскому" идти на N023° [во Владивосток – В.Ц.]. Но не успели еще и сделать этот сигнал, как крейсер сам переменил курс на N023°.

Приказ о запрещении телеграфирования не разрешал передачу такой телеграммы. Новое решение адмирала сняло устаревшее запрещение. Старший офицер крейсера "Дмитрий Донской" капитан 2 ранга К.П. Блохин, принявший у капитана 1 ранга И.Н. Лебедева обязанности командира корабля впоследствии свидетельствовал об обстановке в ночь с 14 на 15 мая: "Теперь не соблюдали уже приказания командующего эскадрой, отданного перед Цусимским сражением – не телеграфировать, напротив, каждый раз, как только японцы начинали говорить по телеграфу, станция крейсера им мешала и, вероятно, с полным успехом, так как разговоры их немедленно прекращались <...>.

В седьмом часу утра с миноносца "Бедовый" передали нам по семафору, что миноносец "Буйный" по телеграфу просит "Донского" остановиться. <...> Командир "Донского" повернул на обратный курс и, идя на дымок, еле заметный на горизонте, приблизился к "Буйному". По требованию штаба командующего больной [раненый – В.Ц.] адмирал был перевезен на катере с "Донского" на миноносец "Бедовый"; на тот же миноносец были перевезены все чины его штаба и младший врач с "Донского" для ухода за адмиралом".

Утром 15 мая к постановке радиопомех прибег командир крейсера "Изумруд" капитан 2 ранга В.Н. Ферзей. Крейсер входил в состав отряда контр-адмирала Н.И. Небогатова, окруженного японским флотом. Командиру крейсера удалось прорвать кольцо окружения и уйти от преследования. В вахтенном журнале крейсера записано: "Легли на SO-45°, как на курс, равно отводящий от [японских – В.Ц.] крейсеров справа и слева. Правые крейсера "Нийтака", "Касаги" и "Читозе", однако, вскоре за нами погнались. Во все время, пока наш аппарат принимал неприятельские телеграммы, перебивали их самой большой искрой.

Видя, что имеем, хотя и незначительное, но все же преимущество в ходе, стали с полдня постепенно склоняться влево и легли на N0-43°". По оценкам специалистов, приведенным в книге "Радиоэлектронная борьба в Военно-Морском Флоте" соавтором капитаном 2 ранга М.А. Партала: "Успех этого прорыва может быть отнесен, наряду с героизмом кочегаров и машинной команды, обеспечивших предельно возможный ход, к тактически грамотным и решительным действиям командира крейсера [капитана 2 ранга В.Н. Ферзена – В.Ц.] по подавлению радиосвязи японцев, что сделало невозможным организованное преследование корабля и наведение на него дополнительных сил".

На основании изложенного можно сделать выводы:

1. Перевооружение кораблей 2-й Тихоокеанской эскадры новыми радиотелеграфными станциями фирмы "Телефункен", несмотря на многочисленные трудности, было проведено квалифицированно, что обеспечивало приведение станций на кораблях в состояние, отвечающее требованиям по боевому использованию. Работы по перевооружению станций велись параллельно с подготовкой радиоспециалистов рядового, унтер-офицерского и офицерского составов.

2. Активное участие в перевооружении приняли не только штатные специалисты эскадры, но и офицеры-сотрудники береговых учреждений флота: создатель радиотелеграфа А.С. Попов, командир Учебно-минного отряда контр-адмирал К.М. Тикоцкий, капитан 2 ранга А.А. Реммерт, лейтенанты Е.А. Леонтьев, Д.С. Макаров, Л.В. Воронец и др.

3. Качество полученных от фирмы "Телефункен" изделий значительно уступало рекламным образцам, специалисты фирмы регулировку и настройку станций проводили для работы в простейших условиях.

4. Установленные средства радиосвязи не были испытаны. На новых радиотелеграфных станциях не проводилась проверка даже такого важного показателя, как дальность действия.

5. Офицерами штаба эскадры и корабельными радиоспециалистами разработаны приказы и циркуляры, определяющие все варианты организации радиосвязи на эскадре и защиты станций от преднамеренных радиопомех противника. Высокую оценку на флотах после русско– японской войны получила "Инструкция телеграфирования без проводов между судами 2-й эскадры флота Тихого океана".

6. Деятельность радиотелеграфных станций в бою была отработана на основе документов подготовленных на эскадре. 12 мая по приказу командующего эскадрой за двое суток до Цусимского боя радиотелеграфным станциям было запрещено выходить в эфир, вести передачу. Цель этой меры состояла в том, чтобы работой радиостанций на передачу не выдавать тайну места эскадры. Для внутриэскадренной связи передачу сообщений производить флажными сигналами и семафорами.

7. В течение двух суток 12 и 13 мая, когда запрещалось телеграфировать русским радиостанциям, командование японского флота не располагало данными о положении и деятельности русской эскадры. Возможное влияние этого факта на развертывание японского флота в район боя не выявлено.

8. В донесениях офицеров русской эскадры говорится о поиске японцами русских кораблей с помощью радиотелеграфных станций, на излучения которых предполагались ответные импульсы противника. Однако таких импульсов не было, так как этому противодействовал командующий эскадрой, который, тем самым, способствовал сохранению скрытности эскадры.

9. Японский крейсер "Идзуми", появившийся рано утром 14 мая, действовал на основе данных, полученных от разведчика "Синано-Мару", который вначале обнаружил госпитальное судно "Орел", а затем и всю русскую эскадру. "Идзуми" начал доносить командующему флотом подробные данные о противнике (его координаты, время обнаружения, курс, скорость, состав эскадры, строй и др.). Адмирал Рожественский решения не принимал, огня не открывал. Броненосец "Ослябя" попросил "позволения вступить в бой". "Суворов" ответил "А" ("не разрешаю").

5. Обнаружение эскадры по огням госпитального судна «Орел»

Следственная комиссия, изучив материалы Цусимского боя, установила, что в них отсутствуют данные о том, когда впервые эскадра была открыта неприятельскими разведчиками. З.П. Рожественский 4 августа 1906 г. сообщил комиссии, что чужие телеграфные знаки начали поступать на радиостанции русских кораблей вечером 12 мая. На горизонте не было видно ни дымков, ни вершин рангоута. Утром 13 мая японское радиотелеграфирование возобновилось. Командир крейсера "Урал", на котором находилась радиостанция большой мощности, просил разрешение на ее включение для подавления средств радиосвязи противника. Но флагман разрешения не дал, так как не имел основания считать, что эскадра уже открыта. Около полудня 13 мая адмирал Рожественский получил доклад о перехвате японских радиосигналов, в которых имелись понятные знаки, образовывавшие японские слова: "десять огней" ... "большие звезды". Но и такой доклад не убедил его, что эскадра была открыта.

Показания, данные следственной комиссии, командующий эскадрой заканчивает недоумением: "Я и в настоящее время не могу утвердительно сказать, когда именно неприятельские разведчики открыли нас: командующий японским флотом в своем рапорте о Цусимском бое пишет, что первым пришел в соприкосновение со второй эскадрой вспомогательный крейсер "Синано– Мару" и только в пятом часу утра в день боя". Рожественский не исключает, что противник мог обнаружить эскадру и в более ранний срок <...> "Эскадрой, однако, и крейсер "Синано-Мару" не был усмотрен. Только в седьмом часу утра 14 мая во мгле обрисовался силуэт крейсера "Идзуми".

Таким образом, в показании следственной комиссии Рожественский внушает читающим мысль, что из состояния недоумения его могло вывести донесение участника встречи с японским разведчиком "Синано– Мару" госпитального судна "Орел". Адмирал не скрывает своего недовольства отсутствием важного донесения. Почему донесение не было представлено, читатели узнают ниже.

Следственная комиссия поддержала предположение адмирала Рожественского о возможности более раннего обнаружения эскадры японцами -13 мая 1905 г. Признаком обнаружения комиссия признавала более усиленное телеграфирование японских разведчиков в этот день. Оригинальные сведения о результатах встречи японского разведчика "Синано-Мару" с русским госпитальным судном "Орел" представил заведующий военно-морским отделом штаба эскадры капитан 2 ранга В.И. Семенов. В показании следственной комиссии он заявил: "Наша эскадра была открыта впервые лишь в 4 часа 30 минут утра 14 мая, когда в поредевшем тумане "Синано-Мару" наткнулся на наши госпитальные суда, следовавшие в 5 милях позади эскадры, а по ним открыл и эскадру". Факт обнаружения русской эскадры японским разведчиком был усмотрен на приемнике радиотелеграфа броненосца "Князь Суворов". "По резко изменившемуся (около 5 часов утра) характеру радиограмм можно было догадаться, что мы открыты, в особенности после того, как "Урал" (в 6-м часу утра) увидел отряд неизвестных судов, пересекавший курс эскадры позади ее".

Доложены ли командующему эскадрой эти радиотелеграфные сведения? Флагманский минный офицер штаба эскадры лейтенант Е. А. Леонтьев, в ведении которого состояли: радиотелеграф, электрооборудование и тральные средства кораблей в донесении о Цусимском бое пишет: "Первые телеграммы [японские – В.Ц.] были нешифрованные и, согласно объяснению капитана 2 ранга Семенова, имели смысл требования повторить предыдущее действие или телеграмму. Дальнейшие телеграммы также переданы капитану 2 ранга Семенову для перевода". Очевидно, как и 12 и 13 мая, так и 14 мая, адмирал Рожественский получил доклады капитана 2 ранга В.И. Семенова о содержании перехваченных японских депеш. В показании В.И. Семенова имеются указания о том, какие меры противодействия японскому флоту следовало проводить на эскадре.

1. Пока японцы не обнаружили русскую эскадру, Семенов рекомендовал "повернуть и незамеченными выйти в Океан к востоку от Японии". Он понимал, какую огромную опасность для эскадры имел бой с японским флотом в Корейском проливе; путь через проливы Сангарский или Лаперуза оценивался им менее опасным.

2. С момента открытия японцами русской эскадры и в особенности после того, как "Урал" увидел отряд неизвестных судов, следовало приказать "Уралу" включить мощную радиотелеграфную станцию и тем мешать телеграфированию японцев, подавить систему связи японского флота.

3. Первый японский разведчик крейсер "Идзуми" был замечен с "Суворова" в 6 часов 45 минут утра позади нашего правого траверза в расстоянии около 60-70 кабельтов. К 8 часам утра он приблизился на дистанцию 50 кабельтов. Семенов спрашивает: "Почему не были посланы крейсера для того, чтобы отогнать или уничтожить "Идзуми"?

В показании Семенова излагаются и другие примеры неправильных действий русской эскадры, однако они относятся к иным периодам Цусимского боя и потому здесь не рассматриваются. Таким образом, капитан 2 ранга Семенов называет три мероприятия, которые следовало бы провести до обнаружения эскадры японцами и после состоявшегося обнаружения. Для их проведения требовалось решение З.П. Рожественского. Однако адмирал признал только пример якобы неправильных действий госпитального "Орла", не доложившего о встрече с "Синано-Мару" рано утром 14 мая 1905 г. Из рассмотренных показаний адмирала Рожественского и капитана 2 ранга Семенова следует, что командующий русской эскадрой, как и его противник адмирал Того, знали координаты места, где японский разведчик "Синано-Мару" обнаружил госпитальное судно "Орел", а затем и всю русскую эскадру. Каждый из них мог прогнозировать дальнейшее изменение обстановки и начать выполнение запланированных действий своих сил. При этом адмирал Рожественский не проводил те активные действия, которые рекомендовал капитан 2 ранга Семенов, об обстановке эскадру не информировал, задач отрядам и кораблям не поставил.

В противоположность русскому командующему адмирал Того приказал японскому флоту сосредоточиться в восточной части Корейского пролива. Эскадры и боевые отряды, находившиеся в различных пунктах базирования и в море, без помех со стороны русской эскадры начали развертывание в район боя. Вразумительного объяснения причин отказа от активных действий командующий русской эскадрой не дал. Высокие начальники и авторитетные комиссии таких объяснений от него не потребовали, а исследователи Цусимского боя, прошлые и настоящие, пока до них или не добрались или не доросли до сути самой проблемы.

Признание Рожественским того, что японский разведчик "Синано-Мару" не был усмотрен кораблями 2-й эскадры стало невозвратным событием, оно вынудило адмирала "выйти из игры" и не выдвигать новых версий событий с указанием виновника случившегося. Этим делом занялся капитан 2 ранга В.И. Семенов. На основе своих дневниковых записей он, будучи во Франции на лечении, в феврале 1906 г. закончил написание книги "Бой при Цусиме", ставшей одним из важных источников изучения и исследования Цусимского боя. Принципиально важным отклонением в содержании этого труда от того, что Владимир Иванович поместил в своем показании следственной комиссии, стало исключение рекомендованных им мер противодействия японскому флоту, таких как "выход эскадры в океан к востоку от Японии", о включении мощной радиотелеграфной станции крейсера "Урал" с целью мешать телеграфированию японцев, подавить их связь.

Обстановку, в которой стороны решали задачи обнаружения, автор описывает так: "На рассвете 14 мая, около 5 часов утра, их вспомогательный крейсер "Синано-Мару" почти ткнулся носом в наши госпитальные корабли, а по ним опознал и саму эскадру. От нас его не видели, но то что мы открыты, сейчас же обнаружилось по изменению характера телеграмм: это была уже не перекличка разведчиков, а донесение, передававшееся дальше и дальше на север". До того момента, по японским сведениям, Того, стоя с главными силами где-то близ Фузана, совершенно не знал о месте нахождения нашей эскадры и ждал известий одинаково как с юга, так и с севера (примечание автора книги "Бой при Цусиме"). Тут перехват японской депеши об обнаружении русской эскадры поясняется более четко, чем в первый раз. "Отдельные телеграммы получались со всех сторон, а потому по приказанию адмирала, для прикрытия нашего беззащитного тыла (транспортов) от внезапного нападения, разведочный отряд был отозван в замок эскадры".

Около 6 часов утра "Урал", догнав нас полным ходом, семафором донес, что сзади эскадры ее курс пересекли справа налево четыре корабля, опознать которые в тумане не было возможности.

В книге "Бой при Цусиме" описаны обстоятельства опознавания и встречи броненосца "Князь Суворов" с японским крейсером "Издуми" в 6 часов 45 минут. Силуэт корабля обозначился смутно. Он шел курсом на сближение и вскоре в нем опознали "Идзуми". Около 8 часов утра можно было определить расстояние до него – 50 кабельтовых. На броненосце пробили тревогу. Правой колонне эскадры (1-й броненосный отряд) было приказано навести на него по одной башне главного калибра. Но "Идзуми" словно угадал опасность, начал быстро удаляться. Обстановка не оставила времени для того, чтобы послать хороший крейсер для перехвата и поражения обнаруженного врага. "А потому адмирал пренебрег дерзкой выходкой "Издуми" и никого не послал для его преследования", – заключает капитан 2 ранга Семенов.

Так был положен конец последней из трех рекомендаций В.М. Семенова по действиям, которые следовало проводить на русской эскадре до и после ее обнаружения японцами.

Всеобщего признания книга Семенова "Бой при Цусиме" не получила. В частности, она не упоминается в делах и документах адмирала Рожественского. Все, что вышло за пределы сведений об обнаружении 2-й Тихоокеанской эскадры японцами, представленных адмиралом Рожественским следственной комиссии по Цусимскому бою, не замечалось им. Видимо, влияние или воздействие адмирала вынуждало капитана 2 ранга В.И. Семенова корректировать свои показания следственной комиссии по Цусимскому бою. С тремя корректурами читатели уже познакомились в нашей работе. Первая из них относилась к периоду до обнаружения эскадры японцами и состояла в исключении рекомендации Семенова "повернуть и незамеченными выйти в океан к востоку от Японии".

Адмирал Рожественский при выборе маршрута прорыва эскадры во Владивосток сделал его в пользу Корейского пролива. В показании следственной комиссии он назвал навигационные и тактические факторы, которые обусловили такой выбор. Следственная комиссия по Цусимскому бою отметила, что Корейский пролив чрезвычайно благоприятствовал успеху неприятеля. Шансы прорыва хотя бы частью эскадры во Владивосток, по мнению комиссии, гораздо больше при выборе Лаперузова пролива. Исключение З.П. Рожественским рекомендации о прорыве эскадры через северные проливы лишено всяких оснований. Видимо, В. И. Семенов был прав.

Вторая рекомендация о подавлении средств радиосвязи японского флота относилась к периоду после обнаружения эскадры японцами и предусматривала включение мощной радиотелеграфной станции вспомогательного крейсера "Урал". Режим работы радиосредств эскадры предусматривал запрет на сношения между кораблями, приказано неотступно следить за получаемыми телеграммами, о чем докладывать флагману.

Третья рекомендация В.И. Семенова касается посылки хорошего крейсера для перехвата и поражения японского крейсера "Идзуми". Командующий эскадрой этой рекомендацией не нашел необходимости воспользоваться. В. И. Семенов разобрал возможные причины отказа адмирала, наметил пути их исправления. Однако его опередил командир крейсера "Идзуми", который повел свой корабль туда, где находились русские транспорты.

Вскоре впереди по курсу "Идзуми" обнаружил русский крейсер "Владимир Мономах", прикрывавший транспорты. Крейсера имели одинаковые калибры пушек: "Владимир Мономах" – 3 6-дюймовых и 3 120-мм, "Идзуми" – 2 6-дюймовых и 3 120-мм. По артиллерийскому вооружению "Владимир Мономах" был несколько сильнее противника. Но "Идзуми" имел преимущество в скорости хода -17 узлов, тогда как "Владимир Мономах" – 15 узлов. Учитывая потери скорости за 18000 миль похода на Дальний Восток "Владимира Мономаха", преимущество "Идзуми" в ходе, видимо, было больше, что обеспечивало ему по своему усмотрению входить или выходить из боя.

В 13 часов 45 минут "Идзуми" стал приближаться к противнику и на дистанции в 48 кабельтовых начался бой. Старший артиллерийский офицер русского крейсера лейтенант Н.Н. Нозиков уверенно провел пристрелку по цели и перешел на ее поражение сосредоточенным огнем всей артиллерии правого борта. Получив несколько попаданий, "Идзуми" начал оседать носом и стал выходить из боя, на 15 минуте повернув вправо на 6 румбов. Однако вскоре "Идзуми" повернул еще вправо и пошел навстречу "Владимиру Мономаху". Бой возобновился на 40 кабельтовых. Теперь от сосредоточенного огня японский крейсер получал попадания преимущественно в кормовую часть, где возник пожар.

В 14 часов 30 минут "Идзуми" повернул влево на 8 румбов и скрылся в тумане. Крейсер "Владимир Мономах" попаданий артиллерийских снарядов не имел. Так, нападавший на русские транспорты японский крейсер "Идзуми" был от них отогнан крейсером "Владимир Мономах". Задача, не одобренная командующим эскадрой, была выполнена. Предназначенные для выполнения указанной задачи крейсера "Олег" и "Аврора" не получили соответствующего приказа адмирала Рожественского.

Перейдем к рассмотрению сведений, сообщенных В.И. Семеновым на заседании межведомственной комиссии 1 мая 1907 г. Начнем с новых данных по походному порядку эскадры, в частности об удалении госпитальных судов "Орел" и "Кострома" от ее хвоста за 1-2 дня до боя: "В момент подхода к островам Гото госпитальным судам было приказано держаться позади эскадры в расстоянии 6 миль от концевого корабля. Мера эта вызывалась прямой необходимостью, так как госпитальные суда шли ночью со всеми огнями и могли выдать расположение эскадры, если бы держались вблизи. Наши госпитальные суда несли еще дополнительные гафельные огни – белый, красный, белый, что было сообщено своевременно японцам, которые, однако, не ввели у себя подобной сигнализации"*.

* Бредовая идея на помощь госпитального судна в бою или сразу же после боя, могла придти в голову только предателю. Сам переход в бою на борт госпитального судна невозможен, а после боя доставка раненных весьма затруднительна, а на волненнии и вовсе невозможна. По большому счету госпитальные суда нужны только для обеспечения длительного перехода эскадры и ни в коем случае не для нахождения с ней перед боем и в бою. История не знает примера когда в морском бою при эскадре находились бы еше и госпитальные суда. Но военно-морская история не знала и личности подобной вице-адмиралу З.П. Рожественскому – ни один адмирал не держал в эскадре для собственного комфорта целое госпитальное судно ("Орел") и ни один адмирал так трусливо не бежал с вверенной ему, и по его же вине разбитой эскадры бросив на погибель тысячи людей. Но справедливости ради, следует сказать, что ни один из ее адмиралов не погиб. —А. В.

Вслед за первым сообщением Семенов высказал второе, оно относилось к хорошо известному показанию адмирала Рожественского о том, что японский крейсер "Синано-Мару" при контакте с русскими госпитальными судами не был усмотрен кораблями русской эскадры. Участники заседания межведомственной комиссии получили следующие новые сведения от В.И. Семенова: "По официальным японским сведениям 14 мая, в исходе 5-го часа утра японский вспомогательный крейсер "Синано– Мару" почти наткнулся (в тумане) на наши госпитальные суда и по ним опознал эскадру, о чем тотчас же донес беспроволочным телеграфом. Это было первое известие о месте нахождения эскадры, полученное адмиралом Того и сослужившее ему хорошую службу. Наши госпитальные суда не могли не заметить "Синано-Мару", который сам доносил, что "почти наткнулся" на них, однако же с их стороны не было дано на эскадру никакого извещения о встрече с неприятельским крейсером. Первую весть о том, что нас кто-то видел, мы получили лишь в 6 часов утра от крейсера "Урал", который сообщил, что позади его слева направо прошел отряд из четырех судов".

Выступление В.И. Семенова было направлено на поддержку позиции адмирала Рожественского относительно встречи русских госпитальных судов с японским вспомогательным крейсером "Синано-Мару", высказанной им следственной комиссии по Цусимскому бою. Тогда Рожественский заявил, что он не знает, "когда именно неприятельские разведчики открыли нас". Теперь В.И. Семенов назвал точное время -14 мая в исходе 5-го часа утра, когда "Синано– Мару" "почти наткнулся (в тумане) на наши госпитальные суда и по ним опознал нашу эскадру".

З.П. Рожественский высказал свое недовольство тем, что "эскадрой, однако, и крейсер "Синано– Мару" не был усмотрен". Развивая взгляд командующего эскадрой В.И. Семенов сказал: "Наши госпитальные суда не могли не заметить "Синано-Мару", который сам доносил, что "почти наткнулся на них".

Такое сочетание действий русских госпитальных судов и японского разведчика было признано им достаточным для вывода о состоявшемся взаимном обнаружении.

Капитан 2 ранга Семенов обратил внимание на принципиальные различия в действиях японского вспомогательного крейсера и русских госпитальных судов. Если первый из них тотчас же донес беспроволочным телеграфом адмиралу Того о состоявшейся встрече противников, то со стороны госпитальных судов не было дано адмиралу Рожественскому никакого донесения о встрече. Все сказанное В.И. Семеновым о состоявшейся встрече кораблей противников, казалось бы, подтверждает вину госпитальных судов, не представивших донесений о встрече с японским вспомогательным крейсером "Синано-Мару". Однако такое заключение можно признать справедливым при одном обязательном условии одинаковости, равнозначности средств обнаружения на японском и русских кораблях.

Но такой равнозначности не существовало. На русских госпитальных судах, лишенных беспроволочных телеграфов, для обнаружения японского крейсера "Синано-Мару" можно было использовать лишь зрительное наблюдение за обстановкой. Поэтому на "Орле" и "Костроме" японский крейсер "Синано-Мару" не заметили, так как он плавал без огней и сам обнаружил госпитальное судно "Орел" по его включенным дополнительным сигнальным огням-белый, красный, белый. Следовательно, условия наблюдения для участников встречи 14 мая не были равнозначными. Японцы располагали существенным преимуществами.

О том, как командир "Синано-Мару" капитан 1 ранга Нарикава использовал свои преимущества в зрительном наблюдении за обстановкой, говорится в документе, составленном японским морским генеральным штабом: "Синано-Мару" в 2 часа 45 минут ночи, находясь в широте 33°10 N и долготе 128°10 Ost и идя на N0, вдруг заметил по левому боту огни парохода, идущего на Ost. При сближении увидел, что на грот-мачте этого судна подняты белый, красный, белый огни. В то время месяц как раз был на востоке и так как пароход находился на Ost от "Синано-Мару", то наблюдать за ним ему было неудобно. Командир "Синано-Мару" <...> увеличил скорость и, обойдя пароход с кормы, вышел у него по левому борту. В 4 часа 30 минут, подойдя к нему, рассмотрел, что судно имеет три мачты и две трубы и по типу совершенно походит на <...> вспомогательный крейсер "Днепр".

Крейсер «Идзуми»

Однако, подойдя ближе и не видя на нем орудий, подумал: не госпитальное ли это судно русской эскадры? <... > Догадываясь, что вблизи обязательно должны быть еще суда, подробно рассмотрел горизонт; <.. .> как вдруг впереди себя по носу и с левого борта в расстоянии не более 1500 метров увидел несколько десятков судов и далее еще несколько дымов. Капитан 1 ранга Нарикава, поняв, что он находился прямо в середине неприятельской эскадры, быстро положил руль на борт и в то же время телеграфировал, что видит неприятельскую эскадру. Это было ровно в 4 часа 45 минут 14 (27) мая".

Следовательно, японский разведчик "Синано– Мару" обнаружил значительное число кораблей русской эскадры, однако сам не был открыт ими. Нет никаких оснований признавать службу наблюдения госпитального "Орла" равнозначной со службой наблюдения японского разведчика "Синано-Мару". Поэтому донесение капитана 2 ранга В.И. Семенова не может быть признано за действительное. Видимо, информация о взаимном обнаружении японского и русского кораблей кем-то была навязана В.И. Семенову, и он доложил ее на заседании комиссии, руководимой профессором Ф.Ф. Мартенсом. Положительного решения комиссии по данному донесению не последовало. В то же время В. И. Семенов главное свое донесение о перехвате по радио депеши японского разведчика об обнаружении русской эскадры не изменил. Оно сохраняется в изданиях книги "Расплата" до наших дней. Отход Семенова от прежних своих донесений состоит в замене их содержания близким к тому, что представил командир "Синано-Мару" адмиралу Того.

Деятельность комиссии, руководимой профессором Ф.Ф. Мартенсом, после 1 мая 1907 г. в российских архивах не прослеживается. По установленному порядку документы комиссии были переданы в историческую часть Морского генерального штаба, а оттуда-в историческую комиссию по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при том же штабе, председатель комиссии – вице– адмирал А.Ф. Гейден.