Текст книги "Петр Смородин"

Автор книги: Владимир Архангельский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

В СОЮЗ МОЛОДЕЖИ

ЛЕНИН НА ФИНЛЯНДСКОМ ВОКЗАЛЕ

Совет Петроградской стороны, когда вошли в него большевики, стал силой значительной, хотя и не афишировал своих успехов. И делал черновую работу, отрывая от «вождей» массу, которую те крепко колпачили звонкой, пустой фразой.

На всех заседаниях витийствовали голосистые меньшевики Щетинская и Полонский, эсер Израилев. А Скороходов, Блохин и Прохоров осаживали их и словом и делом и помаленьку вели свою линию.

Александр Касторович еще 7 марта добился решения: дать порицание Петроградскому Совету за то, что он отказался немедленно ввести восьмичасовой рабочий день.

Но этим не ограничился. Он раскачал своих друзей и недругов в фабкоме «Дюфлона», и они явочным порядком объявили, что работать будут только восемь часов! Прохоров добился такого же решения на заводе Врачебных заготовлений, Блохин – в Крестовском трамвайном парке, Смородин – у шаплыгинцев. Так был сделан важный почин в столице. И вскоре Петроградский Совет подписал соглашение с Обществом фабрикантов и заводчиков о восьмичасовом рабочем дне на всех предприятиях Питера. По в те дни не удалось уговорить соглашателей, чтобы подростки работали только шесть часов.

– И что это за чертово семя, меньшевики? – мучительно рассуждал Смородин. – Вроде бы и наши люди: на соседних станках работали, только ловко таились в тревожные дни, чтобы не угодить в «Кресты».

Он прижал одного такого после заседания фабкома. И теперь вдруг понял его нутро: не было у него веры в рабочий класс. И по всем делам все оговорочки, все – кругом да около.

– Надо дать подросткам шесть часов. Ты же это не хуже моего знаешь. Почему голосуешь против? – спрашивал Смородин.

– Не время! Сломаем все производство, а сейчас война!

– На черта она тебе? Ее кончать надо!

– Ну знаешь ли, не болтай! Хочешь Россию немцам отдать?

– Гнать надо Львова, Милюкова и компанию. Советы возьмут власть, вот и войне конец! Немец тоже хочет мира, и ему осточертела эта бойня.

– Пустое говоришь, Смородин! Так войну не кончают, в ней либо победа, либо поражение. Мы за победу, только она вдохнет новую силу в революцию. А Временное правительство не трожь: сами не управимся с такой страной, не дозрели! Новую власть выберем законно, на Учредительном собрании.

– Знаешь что?! – рассвирепел Петр, и желваки забугрились на его похудевших щеках. – Иди-ка ты!..

Меньшевик не обиделся: знал он за Смородинным и не такие штуки.

– Дерзок ты, Петр! И культуры никакой: до гробовой доски стоять тебе с рашпилем!

– Зато не лизоблюд! А хозяевам твоим не править, как и Николашке!..

И вот так с ними по всякому поводу.

И с молодежью беда. Размах у нее огромный, да в хаосе событий качается на утлой лодчонке туда-сюда и не всегда видит, к какому берегу грести. Но хоть не отравлена фарисейством и помаленьку начинает понимать свои цели.

На фабрике Керстена вдруг раскричались ребята по серьезному поводу: о заработке и о льготах для подростков. Петр поспешил туда. В столовой горячее море голов: человек шестьсот. И накал такой, как в кузнице возле горна.

Любил он такую «погоду», когда пахнет грозой.

И дважды бросал с трибуны: «Требовать, требовать!» Ребята размахнулись. И записали в резолюции:

«1. Рабочая молодежь фабрики Керстена требует, чтобы представитель фабисполкома молодежи входил в фабком рабочих с правом решающего голоса.

2. Ваш же представитель к нам должен входить с правом совещательного голоса, так как никакая организация не может вмешиваться в дела молодежи и ее исполком – вполне самостоятельный орган;

3. Если в указанный срок (два дня. – В. А.) ответа не последует, то молодежь поручает своему исполкому собрать общее собрание рабочих фабрики, на котором вторично поставить вопрос. В противном случае угрожаем стачкой».

Петр отлично понимал, что такое дело отдает партизанщиной. Но в тех условиях только так и можно было сберечь свою самостоятельность. Ситуация четкая: передовая молодежь показала меньшевикам и эсерам, что на Петроградской стороне зарождается классовая организация пролетарского юношества, которой нужны только лозунги большевиков. И с ней надлежит считаться.

Меньшевики дурака не сваляли, пошли на уступки: Цейтлин и Борисов были избраны от молодых рабочих в фабком.

До пасхи решилось дело и с рабочей милицией. Александр Касторович в Таврическом дворце дал отпор меньшевику Дану, когда тот заявил, что для охраны порядка в столице достаточно городской милиции Временного правительства.

– Вы как хотите, а мы создали рабочую милицию на всех заводах района. Вооружение рабочих – самая надежная гарантия против возврата старого строя. Да об этом говорит и печальный опыт 1905 года: Пресня, Горловка.

И еще одно событие в канун пасхи: Русское бюро ЦК, Петербургский комитет большевиков и его военная организация явочным порядком вселились во дворец приближенной к царю балерины Кшесинской. Так что все дороги большевиков столицы пересекались теперь на Петроградской стороне…

2 апреля 1917 года был день Христова воскресения. Никто еще не зачеркивал старые праздники, работу остановили на всю пасхальную неделю. Петр – теперь уже заместитель председателя фабричного комитета – сделал распоряжение о дежурстве в фабкоме, помылся в бане, наваксил сапоги и отправился к Анне Петровне.

Давненько не бывал он на барской кухне. Но у Гардениных будто ничего и не переменилось. Шумело застолье: радостный тон у веселых гостей, дразнящие хлопки шампанского, куличи, пасхи, запеченный в тесте окорок, ворох крашеных яиц, фрукты.

Анна Петровна не знала, как угодить ершистому сыну. Сердцем понимала, что лакомства ему по душе, но он от них отворачивался:

– Не буду, мама! И… не сердись! Я других моих ребят не лучше, а у них ничего этого нет. Сделай жареную картошку со шкварками, как, бывало, в праздники дома. Потом переночую тут: соскучился по тебе, моя хорошая!

Кое-как досидел у мамани до полудня, а потом сказался, что недосуг. Зашел по дороге к больному товарищу, затем – на фабрику. И угодил ко времени: от Скороходова пришла весть, что нынче в Питер приезжает Ленин.

В десять вечера возле дворца Кшесинской построились колонны рабочих Петроградской стороны. И у всех, кто шел встречать вождя, настроение было приподнятое: вон он, какой-то необыкновенный миг в жизни!

С красными знаменами, с песнями петроградцы двинулись по Большой Дворянской, скоро влились в колонну рабочих Выборгской стороны и ходко вошли на площадь перед Финляндским вокзалом, уже запруженную народом от края до края.

Догорали еще сумерки, а путиловцы несли над головами горящие факелы, и отсвет огней падал на большое алое полотнище: «Привет товарищу Ленину!» Гремела музыка, перекатывались от вокзала до Невы песни, лица светились празднично – так было торжественно и радостно!

После одиннадцати над площадью пронесся гул: «Поезд подходит к перрону!» – и наступила настороженная тишина. А потом началось движение в передних рядах, и волнами прокатилось над головами громовое «ура!». Кто-то очень ясно и громко запел «Марсельезу», ее тотчас же подхватили тысячи голосов.

Петр увидал Ленина уже на броневике: он щурился и закрывал лицо рукой от яркого света прожекторов. Петр сорвал с головы кепку и кинул ее в воздух, где уже взлетали, кружили и падали картузы, кепки, бескозырки, папахи, фуражки, шляпы, шапки.

Пробиться ближе он не смог: люди стояли плотно, впритык. И не все слова Ленина слышал: Владимир Ильич говорил глухо, не надрывая голоса; но последние слова он сказал так, что их услыхали все:

– И да здравствует социалистическая революция!..

В сумятице дней, на крутом перевале, все вдруг встало на свое место. Революция продолжается! О ней нечего разговаривать. Ее надо делать, и она неизбежно приведет к победе рабочих!

Крики одобрения, грохот оркестров, гудки броневика – все шумы слились воедино. И броневой автомобиль с Лениным, едва прокладывая путь в кипящей толпе, двинулся к Петроградской стороне…

В КОЛОННАХ ПЕРВОМАЯ

Смородин и его друзья всякий день что-то новое узнавали о Ленине. Сначала шли разговоры, как он в третьем часу ночи выступил с балкона дворца и заявил решительно:

– Победа пролетарской революции неизбежна! Кто-то из рабочих спросил его:

– А что это значит, Владимир Ильич?

– Революция передаст землю, заводы и фабрики, железные дороги рабочим и крестьянам, – ответил он.

Затем обсуждали его тезисы, изложенные на заседании фракции большевиков ЦИК в Таврическом дворце. И радовались: наконец-то сплотятся все передовые силы рабочих и солдат вокруг большевиков. Ведь с его приездом и с четкой позицией о пролетарской революций всем партиям пришлось резко размежеваться, открыть забрало и пойти в своем обособленном русле. «Любой ценой соглашение с Временным правительством» – это меньшевики; «монархия с крепким парламентом» – кадеты; «землю крестьянам даст только Учредительное собрание» – это эсеры.

Видели Ленина часто. Рабочие Выборгской и Петроградской сторон два раза в неделю несли охрану дома № 48 на Широкой улице, где Ленин остановился с Надеждой Константиновной у сестры Анны Ильиничны и ее мужа Марка Елизарова.

Дни становились напряженными. 6 апреля ПК решил праздновать Первомай по новому стилю (18 апреля по старому стилю) вместе с рабочими всего мира. В тот же День Скороходов и Прохоров собрали большевиков Петроградской стороны и приняли аналогичное решение. Молодежь была представлена на собрании небольшой боевой группой.

На собрании было решено преобразовать рабочую милицию района в Красную гвардию, как это сделали путиловцы и выборжцы.

7 апреля Петроградский райком партии определил порядок приема новых членов. Надлежало записаться у дежурного РК, указать место работы до революции и в настоящее время и свое местожительство. Общее собрание большевиков района окончательно решало вопрос о приеме нового члена партии.

Скороходов бросил мельком:

– Это и тебя касается, Петр! Собирай две рекомендации, одну могу дать.

– Спасибо, Александр Касторович. У меня есть от Сариной и Гозикер. Нынче же запишусь у дежурного.

8 апреля появился в «Правде» рабочий призыв – бойкотировать буржуазные газеты: «Русская воля», «Новое время», «Вечернее время», «Биржевые ведомости», «Речь» и «Маленькая газета».

Словно по уговору, эти издания начали обвинять пролетариев столицы в том, что они «не хотят работать и оставляют солдат без снарядов». И предъявляют чрезмерные экономические требования, «злоупотребляют полученной свободой».

Молодежь постаралась: с неделю оттирала покупателей от киосков. Вася Вьюрков с завода Лоренца особенно успешно стыдил покупателей на Архиерейской площади:

– Не забивайте башку контрреволюционными газетами! Читайте «Правду», только в ней и писана истинная правда! – И бесплатно раздавал людям большевистскую газету.

Но у соседей работа шла разностороннее, ярче. И Петр вспоминал позднее: «Вся молодежь Выборгской стороны организовалась в коллективы, с Выборгской стороны, как огненное пламя, движение стало перебрасываться во все рабочие районы».

Евгения Герр записала в дневнике, как молодые выборжцы гордились своим почином и как нетерпимо относились ко всяким «варягам», пришедшим со стороны.

Она приехала в Питер к своей подруге Анне Иткиной в Нарвский район. И вскоре с письмом Васи Алексеева отправилась в районную Выборгскую управу в распоряжение Надежды Константиновны Крупской.

В комнатке у Крупской ее «подсадил» парнишка с Сампсониевской мануфактуры:

– Я такой барышни у нас не видел, Надежда Константиновна. Вы ее расспросите как следует. Ладно?

Герр не полезла в карман за словом:

– Таких кавалеров у нас за Нарвской тоже не водится!

Этим «кавалером» оказался Коля Фокин: в свои четырнадцать лет он уже считался признанным вожаком подростков не только на Мануфактуре.

Коля Фокин, Леопольд Левенсон, Саша Метелкин, Боря Шишкин и другие руководители коллективов молодежи Выборгской стороны загорелись мыслью выйти на первомайскую демонстрацию вместе со взрослыми, но отдельной колонной, со своими знаменами и лозунгами.

Конечно, без поддержки старших такая задумка повисала в воздухе. А среди старших могли пойти навстречу только большевики. И ребята решили довериться Ивану Дмитриевичу Чугурину.

Тот горячо одобрил их замысел и 9 апреля напечатал в «Правде» объявление: «Выборгский районный Совет рабочих и солдатских депутатов просит всех заводских мальчиков явиться на «Русский Рено» во вторник, 11 апреля, в 5 часов дня, для решения вопроса о праздновании 1 мая».

Такое собрание состоялось. От двадцати шести фабрик и заводов района пришли сто делегатов. Открыл собрание Чугурин. Многие его знали как человека прекрасной души и стойкого старого большевика и слушали с интересом. Кроме того, почти все знали, что он учился у Ленина в школе в Лонжюмо и что он первым приветствовал Владимира Ильича на перроне Финляндского вокзала и вручил ему партийный билет № 600 Выборгской организации большевиков. Он сказал:

– Договоритесь между собой, как будете строить свою колонну в Первомай. И пойдете впереди взрослых. Но мне кажется, что ограничивать себя только вопросом о демонстрации не следует. Вы представляете подростков всей нашей стороны. Так не пора ли создать районный Союз рабочей молодежи?

Много было разговоров в тот вечер. Иные делегаты говорили о неотложных нуждах подростков и требовали ввести своих представителей во все фабзавкомы и в районный Совет. Иные парили на крыльях мечты или бросали нелепые предложения – идти на демонстрацию под черным флагом анархистов. Пашка Бурмистров уже придумывал лозунг для своего флага: «Трепещите, тираны, – юноши на страже!»

Тактичный Иван Дмитриевич не счел удобным давить на собрание своим авторитетом. И в районный комитет юношеских организаций вошли люди разных политических толков. Там были большевики – Левенсон, Шишкин и Фокин; беспартийные – Метелкин и Иванов; анархисты – Кузнецов и Бурмистров; меньшевик – Дрязгов.

Собрание не только рассмотрело вопрос о Первомае, обменялось мнениями о Союзе рабочей молодежи Выборгской стороны, но и приняло решение поднимать на демонстрацию в своих колоннах всех подростков Питера.

И апреля Выборгский райком через «Правду» обратился ко всем райкомам РСДРП (б), призывая их организовать во время первомайской демонстрации отдельные молодежные колонны.

Затем в «Правде» снова было напечатано объявление, теперь уже о созыве общегородского собрания делегатов заводской молодежи: к этому времени во многих районах Питера возникли союзы рабочей молодежи по инициативе большевиков. У путиловцев они уже были в пушечной, башенной, турбинной и лафетно-снарядной мастерских.

Громовым раскатом пошла эта весть по заводам и фабрикам столицы.

Петр Смородин развернулся во всю силу. Он проводил на Петроградской стороне собрания подростков и создавал новые коллективы на предприятиях «Вулкан», «Новая Бавария», на заводах и фабриках Кубке, Кирх-нера и Гота. И 13 апреля привел в столовую «Русского Рено» внушительную делегацию.

Собрание прошло азартно и затянулось до полуночи. Пожалуй, меньше всего было споров о выступлении молодежи самостоятельными колоннами в день 1 Мая. Но горячо заспорили: под какими знаменами идти? Смородин, Алексеев, Канкин, Скоринко, Фокин и Левенсон добились решения: только с красными флагами! А на них написать: «Да здравствует 6-часовой рабочий день для подростков!», «Избирательное право с 18 лет!», «Всеобщее бесплатное обучение!»

Выступала Надежда Константиновна Крупская. Она передала делегатам приветствие от партии большевиков, говорила об антивоенных юношеских организациях на Западе, о неотложных задачах рабочей молодежи России. Особенно она подчеркнула, что лишь переход всей власти к Советам выведет страну из войны и разрухи и осуществит чаяния народа и молодого поколения трудящихся.

Предложение большевиков создать Петроградский союз рабочей молодежи было встречено с подъемом. После долгих прений пришли к выводу, что организации молодежи в Питере должны носить чисто пролетарский характер и их главные задачи – участие в общей борьбе рабочего класса, отстаивание прав молодежи и широкая культурно-просветительная работа в ее среде.

Наконец договорились о решениях: а) создать в столице районные комитеты рабочей молодежи, а из их представителей образовать Всерайонный совет (или Центральный Комитет); б) объявить его секцией Интернационала Молодежи.

Пока же избрали в Совет только выборгских делегатов, так как в других районах еще не прошли конференции. Но, как показало время, выборгские делегаты не сумели взять новую организацию в свои руки. И сделать ее подлинно большевистской.

Уходили с собрания вчетвером: Алексеев, Смородин, Канкин и Сергей Соболев. По дороге они обменялись мнениями.

– Что слышно у тебя, Василий? – Петр спросил Алексеева.

– Через день-два конференцию соберем. Как пройдет – не знаю. Но думаю, что победим! У нас давно молодежь идет за большевиками.

Алексеева поддержал Сережа Соболев с Балтийского завода Васильевского острова. Он твердо заявил, что конференция будет завтра: об этом уже договорились в райкоме партии с секретарем Верой Слуцкой. Бой будет тяжелый, но половину мест в райкоме молодежи получат большевики.

Ваня Канкин – рабочий из Невского района – ни как не мог разделить оптимизма Васи Алексеева и Сережи Соболева.

– До Первого мая нечего и говорить о конференции! За нашей заставой полно эсеров, большевиков с трибуны скидывают. Меня били дважды.

– Меня тоже одолевают соглашатели, – вздохнул Смородин. – Боюсь, что мы по этой части первые в городе: куда ни" плюнь, непременно угодишь в меньшевика. До праздника не соберемся, хоть шкуру выверни. Но на демонстрацию выйдем мощной колонной… Так что до встречи на Марсовом поле!..

На другой день было недосуг думать о собрании. Во дворце Кшесинской открылась общегородская конференция большевиков. Петр получил гостевой билет, а его товарищи стояли в карауле у подъезда на Большой Дворянской улице.

Затем конференция дважды меняла помещение: то заседала в Женском медицинском институте на Архиерейской улице, в доме № 6, то в здании Высших женских курсов в Кузнечном переулке.

Значительными были эти дни в жизни Петра. Десятки ораторов прошли перед ним: в них подкупала краткость речи, ясность мысли. Это были: Станислав Косиор, Василий Шмидт, Вера и Антон Слуцкие, Мартын Лацис, Владимир Невский, Дмитрий Мануильский, Николай Крыленко, Яков Свердлов, Анатолий Луначарский, Александра Коллонтай, Иосиф Уншлихт.

Но самое сильное впечатление произвела речь Владимира Ильича Ленина. И у большевиков появился новый желанный лозунг вождя: «Вся власть Советам!»

Этот лозунг призывал заменить власть Временного правительства властью Советов и внес смятение в ряды соглашателей. И они кинулись на провокацию. По городу поползли разговоры: как это сумел Ленин проехать в Питер через Германию? Какой ценой немцы ему друзья?

Ленин ответил на этот гнусный слух в «Правде» 15 апреля и в тот же день выступил с разъяснениями на митинге солдат броневого дивизиона в Михайловском манеже.

17 апреля Смородин обошел предприятия района, проверил, как готовится к празднику молодежная колонна, и остался доволен. Ребята запасли гору красных полотнищ: «Довольно работать на барышников и капиталистов!», «6-часовой рабочий день для подростков!» И даже подновленный лозунг Бурмистрова: «Трепещите, угнетатели, – юноши на страже!» Надвигались дни уличных выступлений, у всей молодежи побеждал классовый пролетарский дух, и подлинно красивой стороной жизни становились сплочение, борьба. Молодые рабочие шли за большевиками. Вот почему не увидал он ни одного меньшевистского полотнища в канун боевого рабочего Первомая!

18 апреля с самого утра выдалась погодка на славу. Из-за Ладоги пришло яркое солнце. Ветер с Балтики сдунул ночью копоть с города, и прозрачный чистый воздух пьянил народ на улицах.

Петр – в новой синей косоворотке, – лихо заломив кепку к правому уху, шел по Каменноостровскому проспекту во главе молодежной колонны. Парни и девушки с песнями двигались следом за оркестром Гренадерского полка, впереди старших, которых вели Скороходов, Прохоров, Блохин, Лепсе и Комаров.

Не все еще умели ходить в шеренгах. И озорные парни, поднимая веселую возню, то и дело нарушали порядок. А на каждой площади – у Большого, у Монетной, у Кронверкского – заводили бучу. Подбегали к широкоскулому усачу, который управлял оркестром и держал в руке тамбурмажорский жезл, украшенный белым конским хвостом, и требовали играть для них то вальс, то кадриль, то краковяк.

Три версты по проспекту двигались долго, часа два. Перед Троицким мостом оркестр замолк, по шеренгам передали, чтоб шли не в ногу. Вдруг загремел мощный оркестр на Марсовом поле. И над демонстрантами Петроградской стороны вперемежку с громовым «ура!» полетели лозунги дня: «Да здравствует Первое мая!», «Долой войну!»

Демонстрация прошла согласно, мирно. Третий раз слушал Смородин Владимира Ильича. Ленин говорил о том, сколь враждебно народу Временное правительство, которое бросает в пекло империалистической войны рабочих и крестьян в солдатских шинелях. Только Советы могут дать народу всю полноту власти и заключить долгожданный мир!

С грузовика в ответ Ленину звонко выступали подростки. И в их речи много было вложено пролетарского инстинкта, отмечала Надежда Константиновна Крупская.

Владимир Ильич улыбался – никогда еще он не был на таком митинге, где рабочие парнишки так бы здорово раскрывали душу.

– Кто начал кровавую бойню? – с запалом спрашивал первый оратор. И отвечал себе: – Царь и буржуи. Отцы наши льют кровь за чужие интересы. Взгляните на наших матерей. Они плачут, обремененные семьей, убитые горем. Они пошли на фабрики вместо отцов. И мы рядом с ними. В душных, мрачных стенах трудимся и днем и ночью, словно машины, а не люди. Нет, так жить нельзя! Долой капитализм!

– Пришло время кончать войну! – вторил ему другой оратор. – Мы требуем мира и запрещения труда малолетних. Дайте нам учиться!

Ораторы сменяли друг друга под гром аплодисментов. И первый свободный митинг Первомая закончился пением «Марсельезы» и «Интернационала».

Вася Алексеев разыскал Смородина неподалеку от памятника Суворову. И они успели поговорить, пока многотысячная колонна молодежи разбиралась по районам, чтоб тронуться в обратный путь.

У Васи Алексеева дело шло неплохо, но сложность была в том, что действовали в районе две организации: в одной – подростки, в другой – молодежь более взрослая, которая уже успела создать культурно-просветительное общество.

– Понимаешь, – Вася торопился и заглатывал слова, – для этого общества мы открыли социалистический культурно-просветительный клуб против трактира «Медведь». И это даже символично, что против трактира, где бильярд, азартные игры и выпивка. У нас в одной комнате – школа грамоты, в другой – колобродят молодые поэты, ведутся беседы, в третьей – струнный оркестр. Занятия разные – цель одна. Ликвидирует парень неграмотность, берется за газеты, статьи Ленина читает сам… Но мы решились объединить и подростков и старших в один Социалистический союз рабочей молодежи. Его и создали на конференции. Теперь думаю об Уставе и Программе союза. А у вас что нового?

– Как и было! В первой половине мая – раньше конференцию не соберем. А пока что Скороходов надумал открыть школу агитаторов. В младшую группу пошлем десяток: пусть ребята шлифуют мозги. Но очень дорог для нас сегодняшний день, с него и начнется перелом.

В день, когда рабочие Питера так радостно отмечали Первомай, министр иностранных дел Милюков опубликовал ноту о верности Временного правительства всем тайным договорам Николая П. Война до победы! Этот реверанс в сторону союзников стоил ему министерского поста.

Три дня шли такие демонстрации рабочих в столице, каких уже не видели с последних дней февраля!

20 апреля начали после полудня солдаты.

После работы к солдатам вышли десятки тысяч рабочих из всех районов с плакатами: «Долой войну!», «Опубликовать тайные договоры!», «Вся власть Советам!» Демонстранты мирно прошли по Невскому, затем мимо Таврического и Зимнего дворцов.

21 апреля снова полыхнула демонстрация, заполонила все главные улицы. Смородин со своей боевой группой ринулся в самое пекло, к Казанскому собору, где юнкера и офицеры встретили рабочих вооруженным заслоном. Драка шла не один час.

Вечером молодежь взбудоражила Петроградскую сторону. И 22 апреля, в девять часов утра, вывела всех рабочих на грандиозную демонстрацию.

Впереди шли вооруженные солдаты, между колонн – отряды Красной гвардии. Плевались на панели барчуки и купчики, что-то кричали истеричные барыньки, размахивая зонтиками. Самым крикливым спокойно отвечали из колонн: «Дуй до горы, барыня! Собака лает, ветер носит».

Однако дальше этого не шло: даже самые отпетые из юнкеров не рискнули заводить драку. И петроградцы без помех встретились с колоннами рабочих Невской заставы.

Демонстранты объединились по-братски. Один за другим поднимались на паперть Казанского собора ораторы держать слово. Над морем голов колыхались лозунги не только против войны, Милюкова и за власть Советов. Ярко бросался в глаза и новый призыв: «Да здравствует братство всех народов!»

24 апреля в актовом зале Женского медицинского института открылась VII Всероссийская конференция большевиков. Заседала она шесть дней, Скороходов не раз назначал Петра в ее охрану. И не зря! По вечерам на Архиерейской площади группами появлялись подгулявшие юнкера, кричали: «Долой большевиков!» Но вооруженные рабочие умеряли их пыл.

После конференции, на общем собрании большевиков Петроградской стороны, Петра Смородина единогласно приняли в партию. И вручили ему партийный билет за № 0000189.