Текст книги "Боец. Частный детектив по-русски"

Автор книги: Владимир Угрюмов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

На залитом солнцем аэродроме нас с Левой уже встречают. Два мрачных типа в тропической форме рейнджеров и темных очках вылезают из армейского открытого джипа и идут к трапу небольшого реактивного самолета, доставившего нас на маленький аэродром в Испании, в области Мурсия, километрах в шестидесяти от ближайшего отсюда городка с названием Вальдепеньяс. Здесь, недалеко от истока Хавалона, являющегося притоком крупной, но несудоходной реки Гвадиана, расположена база, на которую нас сейчас отвезут. У мрачных типов, видимо, имеются фотографии, потому что они, ни слова не говоря, подхватывают наши чемоданчики с небогатым дорожным скарбом и уходят к машине, не оглядываясь. Подразумевается, что мы должны идти за ними. Мы и идем. Рейс самолета из Барселоны был частным, заказанным кем-то для нас. Здесь придется общаться с народом на английском. Знать о том, что мы русские, местным парням совершенно не обязательно.

Дорога занимает минут тридцать. Пыльные проселочные дороги, ухабы и колдобины. Местность в этой засушливой области Испании полупустынная, лесов практически нет. На довольно обширной территории вокруг базы растет мелкий местный кустарник гарига, а дальше, метрах в двухстах, виднеются вечнозеленые кроны маквиса. Жара капитальная, но климат тут сухой, и поэтому переносится вся эта банная канитель немного легче, нежели у нас в Питере. На базе мы будем дожидаться остальных из нашей будущей группы, они добираются сюда все разными путями.

Лагерь, огороженный сигнальной проволокой и высоким сетчатым забором, выглядит совсем как туристический городок, если бы не полувоенная форма его обитателей. Кто тут ошивается, нам неизвестно, нас на этот счет не информировали, и вопросов мы не задаем. Впрочем, и нас никто ни о чем пока не спрашивает.

Палатки не похожи на армейские шатры, они разноцветные, с тамбурами, а некоторые даже с чем-то вроде веранды. В центре этого городка, состоящего приблизительно из трехсот палаток, устроен плац со спортивными снарядами и полосой препятствий.

Джип останавливается у большой белой палатки с крытым тамбуром. Нас приглашают внутрь. Лева с интересом осматривается, мне же здесь не очень интересно. Наш приезд остался, по всей видимости, не замеченным старожилами, или тут всем плевать, кто и откуда приезжает. Во всяком случае, любопытных не собралось. Заходим в палатку. Обстановка внутри проста и рациональна. В просторном помещении находятся два человека в таком же тропическом гибриде военной формы, но без знаков отличия, поэтому выглядят эти двое почти гражданскими. Один из них, с короткой стрижкой, седоватый, худощавый и жилистый, не поднимаясь со своего места, показывает смуглой от загара рукой на раскладные стульчики, стоящие перед низким круглым столом, мол, садитесь. На столе – фрукты, дымящиеся сигары в пепельницах и банки с пивом перед каждым из мужчин. Второй незнакомец, с мощным подбородком и крепкой фигурой атлета, развалился на стуле, – ноги, обутые в десантные высокие ботинки, он положил на стол. Поигрывая мышцами оголенного бронзового торса, он щерится на нас из-под надвинутого на глаза белого шерифского «стетсона». Ковбой хренов. Садимся на предложенные стульчики. Жилистый машет рукой, и мрачные типы, сопровождавшие нас, выходят из палатки. Мы закуриваем свои сигареты и ждем. В палатке повисает напряженная тишина. Я дымлю, полуприкрыв глаза, и мне по фигу, что местные корчат из себя крутых парней, знающих себе цену. Цену себе я знаю не хуже. Лева, не долго думая, тоже кладет ноги на стол. Ему, как и мне, глубоко плевать на местную крутизну. Если нам при первой встрече не подают руки, то пусть эти козлы полюбуются на наши ботинки. Еще с минуту хозяева молчат.

– О'кей, о'кей! – нарушает затянувшееся молчание жилистый, видимо, достаточно нас рассмотрев и сделав какие-то для себя выводы. – Нам о вас сообщили в связи с тем планом, по которому мы должны будем содействовать вашей группе…

Жилистый говорит на хорошем английском, но чувствуется, что это не родной его язык. Скорее всего, он француз. Мы молчим. Жилистый продолжает:

– Ваши друзья хотели, чтобы вы здесь немного отдохнули, привыкли к жаркому климату и, соответственно, не забыли за это время, с какой стороны давить на курок.

Сказав это, жилистый весело хохочет, будто «курок» – самое смешное слово на свете.

Мы все так же молчим, спокойно рассматривая его персону.

– А вы, парни, вообще-то говорить умеете? – вдруг интересуется он, посерьезнев.

Переглянувшись, стряхиваем пепел в чашечку, которую я поставил на пол между нашими стульями, и продолжаем смотреть на жилистого, не произнося ни звука.

– О'кей! – снова произносит он, не добившись от нас ответа и уже начиная хмуриться.

Атлет вдруг сбрасывает ноги со стола, подается вперед и указывает пальцем на Льва.

– Вот ты… – говорит он резко, – убери ноги со стола, сосунок! Ты мне не нравишься, парень!

Лева удивленно поднимает брови, усмехается и выдыхает в лицо атлета дым. Я с интересом жду развития событий. За долгую дорогу сюда мне уже осточертело бездействие. В неожиданном и красивом прыжке атлет перепрыгивает через стол, целя подошвами в ноги Льва. Лева легко пропускает парня, подтянув ноги на себя, и тут же двумя молниеносными ударами заставляет атлета присесть на. колено, четко подрубив его при посадке. Когда голова парня оказывается в зоне досягаемости моих кроссовок, он вдобавок ловит виском пятку моей ноги. Несколько секунд развлекухи, и снова скука, так как жилистый не хочет принимать участие в развитии сюжета. Лев вновь кладет ноги на стол, я тушу окурок о «стетсон» вырубленного красавчика – дело в том, что шляпа накрыла нашу пепельницу, а убирать ее нет никакого желания, да и лень жара… За все время нашей содержательной беседы мы даже не приподняли задниц со стульев и так и не произнесли ни одного слова.

Жилистый делает большой глоток пива, не спуская с нас глаз.

– О'кей! – в который уже раз произносит он. – Вы только что, ребята, отоварили моего лучшего инструктора. Предлагаю контракт на ваших условиях…

– Где мы будем жить? – игнорирую его предложение.

Он кивает и кричит:

– Мак!

Тотчас появляется один из мрачных типов и так же мрачно, не реагируя на валяющегося атлета, ждет приказаний. Атлет, кстати, лысый, как бильярдный шар.

– Проводи наших друзей и покажи все, что им может быть интересно.

Мы поднимаемся со стульчиков и следуем за мрачным парнем на выход.

– Мое предложение остается в силе… – говорит нам вслед жилистый.

Плевать нам на его предложение. И на его идиотов инструкторов тоже.

Наша палатка рассчитана на шестерых – в ней стоят три двухъярусные койки и шесть тумбочек.

Выбираем с Левой места поудобнее, падаем на койки. Мрачный стоит у выхода, ждет дальнейших приказаний.

– Отдыхай, парень, вопросов нет, – говорит ему Лев.

Мрачный выходит.

– Мне кажется, в этом пионерском лагере говнюков хватает… – говорит Лев, повернувшись на бок, и включает стоящий у стены мощный вентилятор. В нашем помещении кондиционеры, похоже, не предусмотрены.

– А где их мало? – спрашиваю его, не надеясь на ответ. Жара расслабляет, и хочется подремать, подставив голову под налетающий от вентилятора ветерок.

– Ох, и не говори, – отвечает Лев, широко зевая.

– Ты заметил, кстати, что мух тут нет? – спрашиваю его, обшаривая взглядом палатку.

Лева начинает тихо ржать. Мне кажется, что отсутствие мух – это все-таки важный момент быта, а Лева ржет.

– Да пошел ты… – беззлобно посылаю его, поворачиваюсь на другой бок и одной рукой пытаюсь снять кроссовки.

– Ага. Давай поспим лучше… – соглашается приятель.

Через минуту мне уже снится зимний Питер и генерал Румянцев, торгующий почему-то у метро газетами.

Под вечер снова появляется мрачный – мы с Левой как раз пытаемся решить проблему, где бы чего нам сожрать. Лев тут же задает ему наболевший вопрос:

– Где здесь можно купить чего-нибудь по есть?

Мрачный застывает в дверях, как призрак.

В палатке горит крохотная лампочка, и ее тусклый свет скорее утомляет глаза, чем способствует нормальной видимости.

– Пойдемте в бар, – выдавливает из себя мрачный первую за весь день фразу.

Мы поднимаемся и следуем за ним.

Невысокий ангар, обустроенный под питейное и закусочное заведение, расположен в самом дальнем углу территории лагеря. Ангар достаточно длинен и широк, чтобы здесь смогло разместиться много народу. Вечера тут проводит, похоже, как минимум треть всего населения лагеря. Правда, сразу бросается в глаза, что в баре нет девушек. Такой своеобразный мужской клуб. Музыка звучит из колонок, развешанных на стойках ангара, но никто не танцует. По два, по три человека сидят за столиками, которых тут более чем достаточно. Мебель вся из пластика. В дальнем конце ангара – несколько бильярдных столов, игральные автоматы. Игроков хватает.

Подходим к стойке бара, и мрачный тут же направляется к одному из столиков, за которым сидит его приятель, – второй мрачный, уже знакомый нам по встрече на аэродроме. Пол в помещении усыпан какими-то странными опилками, скорее всего, из синтетики, так как лесов здесь нет. Устраиваемся за стойкой. Рядом сидят еще человек пять и тянут бутылочное пиво.

Лева жестом подзывает бармена, протирающего полотенцем стаканы. Тот медленно подходит и смотрит на нас пустыми и холодными глазами. Парень здоровый, лицо волевое, правая щека перечеркнута шрамом, коротко остриженные волосы выгорели на солнце.

– Что желают джентльмены? – хрипло спрашивает он.

Лева смотрит на меня. Я, пожав плечами, говорю:

– Хотели бы чего-нибудь съесть. Что вы нам посоветуете?

– Яичница с ветчиной вас устроит? – спрашивает бармен равнодушно.

По его небрежному тону чувствуется, что ему гораздо приятнее было бы угостить нас очередью из «скорпиона». Похоже, что бармен еще тот типчик…

Я киваю, мол, порядок, мы согласны на яичницу. Лева меня поддерживает.

– Что будете пить?

– Минералку и чай, – отвечает Лев, дружески улыбаясь.

В глазах бармена отражается удивление. Впрочем, может, мне и показалось, такие глаза, как у него, вроде ничего отражать не способны. Бармен удаляется. Я пока что осматриваюсь и вдруг примечаю, что в зал входит атлет с семью какими-то парнями. Он уже с порога вперяет в меня взгляд, который, что называется, пышет яростью. Я хмыкаю. Лева быстро оборачивается и через плечо глядит на вошедших.

– Ба! Какая встреча! – язвительно произносит он.

Намерения ублюдков ни у меня, ни у Левы не вызывают сомнений. Иллюзий насчет братания с ними мы не строим. Эта команда настроена на хорошую потасовку. Парни выглядят достаточно внушительно и не намерены пасовать перед двумя новичками. Эти крупные мальчики по манере держаться сильно отличаются от остальных «посетителей». На их лицах можно прочесть многое, в том числе и то, что им не раз приходилось отправлять ближних в обратку к Создателю.

Компания подошла, встает напротив нас полукругом. Атлет – впереди всех, вид у него угрожающий.

Лева смотрит на меня озабоченно:

– Как думаешь, за три минуты яичница не остынет?

Я пожимаю плечами и, подумав, отвечаю:

– Если даже остынет, нам ее разогреют в микроволновке.

Лева, соглашаясь на микроволновку, кивает. Потом окидывает парней оценивающим взглядом и тихо произносит:

– Ну и ладно тогда, поехали, что ли?..

Зацепив ногой колено атлета, я отвлекаю четверых его дружков, беру их на себя. Лева уходит в сторону, и от его молниеносного тычка атлет отлетает метра на два. Противники мне попались, ничего не скажешь, опытные, но их обучение завершилось где-то на уровне «зеленых беретов». А этого мало, чтобы достойно провести бой с выпускником спецшколы российского ГРУ…

Двое нападавших мгновенно оказываются на полу, изрыгая все, что не успело перевариться в брюхе с обеда. Уйдя от серии хорошо выполненных ударов руками и ногами третьего, в кульбите дроблю парню челюсть. Слегка помяв ногами ему грудину, переключаюсь на четвертого. Этот типчик вытащил, паскуда, нож и уверенно демонстрирует один из мексиканских вариантов владения этим оружием. Ухожу вниз и, сделав интересный обманный ход, прыгаю вперед и немного в сторону. Этот способ пробивки противника, вооруженного ножом, знает у нас каждый сопливый курсант. Но мой нынешний «напарник» никогда не учился в России, поэтому ему сегодня не повезло. Нож улетает вбок и в землю, а сам парнишка, слегка дернув головой, начинает медленно оседать на пол. Его я не пожалел, как остальных, – за нож он должен был расплатиться… Парень медленно оседает на пол уже мертвый. Из угла рта и из ушей у него течет кровь.

Слежу за Левой, он, как всегда, дурачится: загнал последнего из своих противников в угол и не дает ему продохнуть, что-то поучающим тоном объясняя после каждого удара, который отбрасывает мальчика к стенке ангара.

– Заканчивай… – говорю громко Леве.

Неуловимым движением Лев вышибает из парня дух и, довольный, возвращается назад к стойке. Вся эта потеха заняла у нас меньше двух минут. Снова занимаем свои места за стойкой. Весь бар молча наблюдает за нами. Бармен подает нам яичницу. Горячую яичницу, что вдвойне приятно.

– Ваш ужин, господа… – говорит он, доброжелательно ухмыляясь. – Мне кажется, один из тех парней больше здесь не появится… – Он намекает на моего последнего противника.

Лева хмыкает и с аппетитом принимается за ужин.

Я безразлично пожимаю плечами:

– У него были дурные манеры.

– Совершенно с вами согласен, – кивает бармен и отходит в сторону, приказав подручному убрать и почистить все в проходе.

Отработанных нами клиентов уносят, гул голосов в баре становится громче.

Мы, расправившись с яичницей, пьем чай. Закуриваем. Подходит бармен.

– Меня зовут Бен, парни, – представляется он с улыбкой.

Пожимаем друг другу руки. Мы с Левой также представляемся. Меня, по легенде, зовут Хенк, Леву – Макс. Бармен усмехается, услышав наши имена, но ничем не обнаруживает свое недоверие.

– Я здесь работаю только вечером, – поясняет он нам, – а днем учу вот этих мальчиков стрелять, – кивает он в зал.

Я интересуюсь:

– И кого же готовят из этих сынков?

Бармен усмехается:

– Здесь детки богатых папиков, решившие за свои деньги почувствовать себя настоящими коммандос… Правда, не могу взять в толк, почему они не хотят служить в обычной армии? – Бен улыбается: – Вы только что уделали наемных инструкторов, и, думаю, Хоку это не очень понравится.

Кто такой Хок? – спрашивает его Лев. Бен смотрит на нас удивленно:

– Вы что, с луны свалились? Вон тот тип, который вас привел сюда, – это личный телохранитель Хока. – Бармен кивает в сторону двух мрачных, сидящих все так же за своим столиком и о чем-то тихо беседующих.

Я уже все понял. Жилистый, который предлагал нам заключить с ним контракт, и есть тот чертов Хок.

– Хок – хозяин этого лагеря для бойскаутов, – продолжает нас информировать Бен. – Я здесь тоже по найму. Инструктор по стрельбе. Хочу немного заработать, чтобы открыть в Штатах небольшой ресторанчик.

– Хорошая мысль, Бен, – соглашается Лев.

– Спасибо. Я давно хотел это сделать, да все никак не могу выбраться домой из чертовой Европы…

– Давно ты здесь? – спрашиваю его.

Бен цокает языком и открывает себе бутылочку пива.

– Хотите пивка, парни? За счет заведения, разумеется… – предлагает он.

– Спасибо, Бен. Нам спиртное без интереса, – отвечает Лев.

– Я не спрашиваю вас, откуда вы и куда. Судя по вашим именам, вы, ребята, здесь проездом… – смеется Бен. – А я в свое время отбарабанил по контракту в морской пехоте, а потом в Старом Свете пять лет путался в Иностранном легионе. Немного подкопил, конечно, но нужно еще чуть-чуть…

Лихо он прицепил нас за имена.

– А кто эти парни, телохранители Хока? – интересуюсь у него.

Бен убирает пустую бутылку под стойку и поясняет:

– Трудно сказать что-нибудь определенное об их прошлом. Этого здесь никто не знает, кроме Хока, но, скорее всего, они из синдиката. Да, уверен, что это так, – кивает он своим словам и тут же обращает наше внимание на происходящее, у нас за спинами.

В баре страсти опять накалились. Только теперь объектами разборок выбраны именно те, о ком мы только что говорили.

«Мрачные», они же телохранители местного босса, спина к спине обороняются от наседающих на них юнцов. Юнцы по сравнению со своими противниками выглядят как танкеры рядом с портовыми буксирчиками. «Мрачные», похоже, не сильны в рукопашном бою, хотя несколько минут еще смогут продержаться.

– Я думаю, что, когда столько народа набрасывается на двух парней – это перебор, – вслух размышляет Лев, глядя, как развивается потасовка. У «мрачных» шансов почти нет. Стрелять же, я думаю, в свои живые деньги они не станут.

– Пойдем разомнемся… – предлагаю я.

Лева уже сползает со стула.

Врезаемся в толпу, легко укладывая юнцов одного за другим отдохнуть на залитые пивом опилки. Толпа быстро начинает редеть. Увернувшись от чьего-то кулака, тут же посылаю сразу троих в нокдаун. Минуты работы, проведенные в лучших традициях русских кулачных боев, – и большая часть нападавших тщетно пытается преодолеть закон земного притяжения и оторвать задницы от пола, а другая, гораздо меньшая, откатившись в глубину ангара, быстренько просачивается на выход.

– Вот теперь порядок, – удовлетворенно говорит Лев, подбирая с пола выпавшую у него из кармана зажигалку. – Стоп, а где авторучка? Ты не видел мою авторучку? – спрашивает он меня озабоченно, шарит глазами по полу и ходит взад-вперед возле стойки, перешагивая через лежащие и слабо шевелящиеся тела. Я начинаю помогать ему в поисках.

– Зачем она тебе? – интересуюсь у него, отпихивая ногой пытающегося подняться молодого здоровячка, так как мне показалось, что именно под ним лежит Левина пропажа. Оказывается, это всего лишь дужка от разломанных очков.

– Да подарили мне ее… – объясняет Лев.

К нам подходят мрачные молчуны.

– Нужна помощь? – спрашивает тот, кто привел нас в этот бар.

– Да нет. Все нормально. Ручка потерялась, справимся… – успокаиваю его.

«Мрачные», видя, что нам не до них, выходят из бара.

– Нашел! – обрадованно говорит Лев, поднимая с пола какой-то предмет, имеющий очень слабое сходство с авторучкой.

С удивлением рассматриваю недорогой «Паркер», имеющий довольно плачевный вид, – кто-то на него наступил и переломил пополам.

– Н-да… – говорю с сомнением. – Вряд ли ты теперь этой штукой сможешь воспользоваться…

Лева улыбается.

– Норма. Склею – будет как новенькая… – возражает он, довольный находкой.

Могу только догадываться, чей это подарок… Возвращаемся к стойке.

– Бен, сколько с нас? – спрашиваю бармена.

– Я вижу, ребята, что с этим у вас как воздухом дышать, – смеется Бен, кивая на разбросанные тела парней. – Вы, кстати, еще не притронулись к своей минералке, – напоминает нам Бен.

– Ну тогда мы здесь задержимся, – говорит Лев, устраиваясь за стойкой.

Я следую его примеру. Почему бы и нет, если уж мы так весело проводим сегодняшний вечер.

* * *

Кондишен приятно освежает, спасая от полуденной жары на улице.

– Двенадцать человек госпитализированы! Один вообще мертв! И треть моих подопечных собирается в скором времени удрать отсюда! – Хок перечисляет нам с Левой свалившиеся на него беды, связанные, по его мнению, именно с нашим приездом.

Возразить на его лепет нам нечего. Да, собственно, нас и не колышет, кто отсюда слиняет, а кто останется.

– Вы вывели из строя почти всех моих инструкторов! – продолжает перечислять жилистый.

Я и Лева развалились на стульчиках в палатке Хока и курим, слушая его причитания.

– Можно подумать, что вас сюда прислали лишь затем, чтобы не оставить от моего бизнеса камня на камне! Представляю, что здесь будет твориться, когда прилетят остальные ваши, которых вы ждете… – сетует он, нервно расхаживая по другую сторону стола.

– Ну зачем же так мрачно?.. – успокаивает его Лева.

– Мрачно? Ха! Вы полагаете, что у меня есть основания веселиться? – взрывается Хок и падает на стул. – Вот что, ребята, вы, как мне кажется, достаточно быстро приспосабливаетесь к любым условиям и к любому климату…

Я усмехаюсь. Лева тоже.

– Так вот, – продолжает Хок, – сегодня прилетят ваши друзья. Мои люди уже уехали их встречать. На завтра я закажу самолет, а сегодня вечером вы подберете себе все, что вам будет нужно, на моем складе. За это мне уже заплатили. И к вечеру завтрашнего дня, надеюсь, духа вашего здесь не будет.

Мы выходим из палатки Хока в самом хорошем расположении духа.

– Пойдем погуляем по лагерю? – предлагает Лев.

Я соглашаюсь. Все равно пока что делать нечего. Мы направляемся в сторону полосы препятствий, где тренируются доморощенные Рембо. На спортивных снарядах и при прохождении полосы препятствий выглядят они довольно жалко. Полоса препятствий, кстати, облегчена здесь почти до уровня нашего российского ландшафта где-нибудь в глубинке – вполне привычные рвы, канавы, овраги, речушки, поваленные деревья. Только у нас отстреливаться приходится уже не холостыми патронами от родных-то лесных братьев… У нас, похоже, полстраны – коммандос по рождению…

– Смотри!.. – обращает мое внимание Лев.

Я поворачиваюсь и вижу, как от ворот в нашу сторону едет, поднимая за собой клубы пыли, знакомый нам джип.

– Пойдем поглядим, может, наши прикатили… – говорю Леве.

Мы возвращаемся к палатке Хока. На подходе видим знакомые лица наших парней. Заметив нас, ребята приветственно машут руками из машины.

«Мрачный» останавливает джип. Новоприбывшие выгружаются.

Здороваемся, обнимаемся. Полынский подобрал парней с хорошим знанием английского и богатым опытом военных действий. Ребята побывали в Афгане и Анголе, Сирии и Ливане. В общем, у этих бывших офицеров спецназа опыта предостаточно. Мы, по идее, не должны слишком уж бросаться в глаза местным парням, поскольку языкового барьера у нас с ними нет. Правда, Бен моментально вычислил, что мы – темные лошадки и наши имена – липа, но Бен – тертый мужик, его на мякине не проведешь.

Проводим парней в палатку.

– Хенк! – слышу, как меня кто-то окликает.

Повернувшись, вижу: у джипа стоит «мрачный».

– Да?

«Мрачный», отклеившись от крыла машины, идет ко мне. Иду ему навстречу.

– Хенк, я и мой товарищ, – говорит «мрачный», – мы хотим поблагодарить вас за вчерашнее… – Он протягивает руку. Пожимаю его вспотевшую от руля ладонь.

– Все нормально… – говорю ему, улыбаясь.

– О'кей! Меня зовут Мак, а моего приятеля – Стоун. Мы хотели пригласить вас посидеть вечером в баре. Как вы на это смотрите?

Я киваю ему:

– Никаких проблем, Мак. Легко!

Он улыбается. Оказывается, у этого парня почти голливудская улыбка.

– Тогда до вечера.

Мы еще раз пожимаем друг другу руки и расходимся по своим делам.

Поздно ночью, загрузившись на складе Хока всем, что только может пригодиться в джунглях Колумбии, возвращаемся к себе в палатку. Упаковываем снаряжение в большие рюкзаки и огромные сумки. Жителям лагеря совсем не обязательно видеть нашу экипировку.

С вечера мы посидели в баре с «мрачными» и по-приятельски поболтали. Парни они неплохие, и, как пояснил Мак, когда уже порядком поднагрузился виски, работают они на больших людей из Нью-Йорка. На Хока им плевать, но они обязаны его охранять, им за это платят. Бен, видимо, был прав на их счет. Бену я сообщил, что мы, скорее всего, завтра улетаем, и он дал мне адрес в Майами, где его можно будет найти, если что… Так он выразился. Похоже, Бен задумал открыть серьезное заведение, если выбрал курортный город на американском побережье. Заниматься бизнесом в Майами не всякому даже и богатому человеку по карману. Бен сказал, что очень скоро отвалит с этой свалки, – его контракт с Хоком истекает через две недели. Мы с ним выпили на прощание: Бен – пивка, я – минералки, и расстались друзьями. Итак, завтра на транспортном самолете мы отправляемся в дебри Колумбии.

* * *

Тишина взорвалась треском автоматных очередей. Один из наших рабочих-индейцев, не выдержав напряжения ожидания, решил по своей инициативе переместиться на другое место. Инициатива наказуема. Индеец за это тотчас поплатился жизнью. Рой свинцовых пчел буквально разорвал пополам смуглое мускулистое тело представителя племени чуахибо – он рухнул на землю, забрызгав кровью листья папоротника и лории. Замелькали в чаще фигурки противника, замигали в их руках злые огоньки-розочки, застучали очереди автоматического оружия. Пули с чавканьем, чмоканьем, визгом «подчищают» территорию, срезая, расщепляя, разрывая в мелкие щепки все, что попадается им на пути в этом парке юрского периода… Головные телефоны включены, так как теперь уже не имеет смысла соблюдать радиомолчание в начавшемся грохоте вооруженной разборки.

Удобно устроившись во впадине за массивным валуном, обросшим мхом и слизью, короткими выстрелами-двоечками спокойно отстреливаю наступающих.

– Макс! Смотри западнее – там двое! – говорю в микрофон, предупреждая Леву.

– Понял, Хенк! Счас сделаем!

Не сомневаюсь, что Макс-Лева их сделает. Толстая лиана, свисавшая метрах в десяти от меня и затруднявшая видимость, грохнулась на землю, отсеченная очередью, и своим весом удачно подмяла кусты, открыв мне обзор северо-восточной стороны.

Теперь мне все видно отлично, и я, выбрав для выстрела просвет, вгоняю на территорию атакующего противника гранату из подствольника. Кому-то там крепко досталось. Еще несколько взрывов на стороне противника звучат приятной музыкой для моих ушей. Значит, и мои парни работают, не зевают. Кто-то сказал, что музыка – это только музыка, и ничего больше. Херня! Одинокому водителю в бескрайней пустыне шум ровно работающего двигателя кажется самой прекрасной симфонией из всех когда-либо исполнявшихся. Так ив бою. Если оружие твоих людей перекрывает пальбу противника и заставляет его отступать, захлебываясь собственной кровью, то грохот выстрелов ласкает твой слух. Ни один, даже самый гениальный, композитор не может похвалиться, что он своим произведением гарантировал кому-нибудь выживание в экстремальных условиях, а вот конструкторы отличных стволов, работающих без сбоев, именно это и гарантируют.

Среднемесячная температура во влажноэкваториальных лесах плюс двадцать четыре – двадцать восемь градусов, но сегодня, я думаю, здесь несколько жарче…

И понятно почему. Джунгли вокруг нас это гигантское злобное существо, смертельно опасное, изрыгающее убийственную свинцовую блевотину.

Мои парни, расположившись полукругом, отсекают нападающего с трех сторон противника. Хлопки выстрелов из подствольников – в атакующих летят гранаты, с оглушительным треском раскалывающие толстые стволы деревьев и рассыпающие фейерверки искр и осколков. Трассеры пересекаются во всех мыслимых и немыслимых направлениях. Пахнет тлеющей древесиной, горелой землей, порохом и кровью.

Перекатываюсь за другой валун, и делаю это очень вовремя – автоматная очередь, выпущенная по тому месту, где я только что находился, подняла в воздух вереницу высоких фонтанчиков жидкой грязи. Визг рикошетирующих пуль, треск автоматных очередей, разрывы гранат, шум падающих деревьев – завораживающая какофония звуков современного боя. Но самая веселая музыка – это, конечно, предсмертные крики наших врагов.

– Хенк! Тут их, б ля, как грязи! – слышу родной русский мат с Левиной стороны.

– Туши их «мухой»! – советую ему в микрофон.

Тут же длинной очередью накрываю одного юркого типчика, попытавшегося проскочить между деревьями. Моя очередь разрывает его в клочья.

– Хенк! Третий молчит! – Это голос Николая.

Непрерывный треск выстрелов, чья-то бешеная ругань. Голоса у всех охрипшие.

Показываю пальцами левой руки расположившемуся рядом Геннадию, чтобы он обратил внимание на довольно быстрое передвижение противника слева от нас.

Джунгли содрогаются от взрывов, и, кажется, земля хочет вырваться из-под тебя, даже лежащего на ней. Почти одновременно вижу две яркие вспышки, подобные гигантским шаровым молниям, в сумерках сельвы.

– Как я их уработал! Вот так, твари! – слышу в наушниках голос нашего «третьего», его зовут Валерий, – это о нем только что беспокоился Николай.

Оказывается, Валерий в этот момент готовил к стрельбе компактными ракетами класса «земля– земля» легкую сборную установку «стингера».

– Молодец, парень! – хвалю его по рации. Валера действительно успел вовремя – накрыл часть территории противника ракетами и тем самым пресек попытку передислоцироваться большой группы, нападавших с северо-запада.

– Гена! Возьми немного назад, кто-то лезет к тебе с тыла! – Я плюю на конспирацию и по-русски отдаю команду «пятому».

– Понял, В лад! Сейчас сообразим! – мгновенно откликается Геннадий.

– Что, пацаны, будем по-нашему базарить?! – слышу вопрос Левы.

– Будем… – говорю в микрофон.

– Ништяк! Да мы их только одним русским матом уделаем! – ржет Лева.

Поменяв обойму, тут же почти в упор расстреливаю выбежавших на меня троих наркобойцов.

– В лад! Помогите огнем!

Узнаю голос Александра. Быстро говорю в микрофон:

– Гена! Валера! Надерите им задницы!

– Я слышал, В лад! Сейчас сделаем!

На правом фланге, наполовину скрытом от меня грядой замшелых валунов, видны движущиеся камуфлированные фигурки. Секунда – и джунгли в том месте вдруг вспучиваются огнем. Валятся срезанные осколками деревья. Три ракеты, пущенные одна за другой, устроили в том месте сущий ад.

Подавляющий перевес в живой силе противника сведен на нет, однако перед нашими позициями начинают рваться ручные гранаты. Впрочем, у атакующих – всего лишь «яички» наступательного действия, то есть гранаты с малым радиусом поражения, и вреда нам, укрывшимся за валунами, они принести не могут. Серьезного, я имею в виду, вреда.

– Поменяйте позиции! – приказываю парням.

– Влад, справа!

Мгновенно перемещаюсь – в броске – в сторону поваленного дерева. Пули густым роем пронеслись левее, чиркая по валуну и высекая искры.

– Вижу… На, падло, получай!

Одному из нападающих, глубоко проникшему в нашу зону обороны, всаживаю в брюхо почти полмагазина. Метрах в сорока позади замаячили в просветах между деревьями и лианами зеленые точки атакующих.

– Саша! Валера! Срежьте этих ублюдков! – рычу в микрофон.

Ребята не отвечают, но слышу яростный мат, шквальный автоматный огонь, хлопки подстволь-ников и разрывы гранат. Зеленые фигурки разбегаются, падают – значит, парни меня услышали. Перебираюсь еще метров на пять левее.

– Лева! Ты где?! – ищу приятеля в эфире.

– Туточки мы! Меня к ручью прижимают! Сейчас выйду на Колю!

«Сколько же этих тварей в джунглях?! – проносится в мозгу. – Уже почти окружили нас, суки!»

Швыряю две гранаты в просвет между камнями. Три или четыре небольшие группы быстро приближаются к нашим позициям.

– Их тут как муравьев! – злобится в наушниках Николай.

Я того же мнения. Эти суки лезут в слишком большом количестве, лезут нагло и настырно. И довольно уже близко к нам подобрались. Еще немного – и нам хана… Людей у меня в отряде маловато.