Текст книги "Боец. Частный детектив по-русски"

Автор книги: Владимир Угрюмов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Народ послушно вылезает.

– Ты чего, парень, перегрелся? спрашивает крепыш в кожанке, который сидел за рулем.

– Быстро из машины! Ключи в зажигание! Ну! Быстро! – ору им.

Компания отходит на обочину. Открываю заднюю дверь «Волги» и, прикинув, подзываю парней. Те быстро подходят. Делаю пару шагов назад.

– Вытаскивайте его! Ну! Живее!

Пацаны, заглянув внутрь салона «Волги», принимаются извлекать оттуда Леву.

– Тише вы! Щекотно… – доносится до меня его хриплый голос. Живой, значит, бродяга! Живой!

Парни аккуратно несут моего напарника. У Левы весь правый бок в крови. Все происходит в темноте, лишь метрах в десяти от нас неярко горит уличный фонарь.

– Где это вас так? – спрашивает меня парень, поддерживая Льва за спину.

Лева так и держит свой «глок» в правой руке, которая от крови в темноте кажется чужой.

– Собаки покусали… М-м… М… – пытается шутить он сквозь боль. – Их… м-м… сейчас тут много… сук…

– Не болтай! – рычу на Льва, теряющего силы. – Быстрее, ребята! тороплю пацанов.

Парни аккуратно пакуют моего напарника на заднее сиденье джипа.

– Там одеяло есть… и аптечка, – вдруг говорит крепыш в кожанке.

– Спасибо! – бросаю ему на ходу, устраиваясь за рулем.

Девчушки, словно озябшие воробышки, стоят, переминаясь, на обочине. Я собираюсь захлопнуть дверцу. Крепыш снова советует мне:

– Уходи по старой дороге на Каменку… Знаешь?

Кивнув ему, хлопаю дверцей и, заведя двигатель, быстро разворачиваю джип. А ничего ребята попались. Сразу просекли тему и помогли без вони. Наверняка из братков парнишки – без нервов. Я уже давно прикинул, куда рвать когти. Дорогами сейчас уходить бесполезно, до базы будет не добраться. Где-нибудь да перехватят. Остался один путь – по воздуху. Для этого нужно попасть к вертолетчикам под Левашово.

– Ты как? – спрашиваю Леву, не оборачиваясь.

– Лучше некуда… – хрипит он в ответ. – Съездим, В лад, потанцуем с девочками?

Лева в своем репертуаре даже в таком состоянии, как сейчас.

– Попробуй перевязаться. Возьми аптечку. Держись, парень! – рычу я, впиваясь взглядом в освещенную только нашими фарами разбитую грузовиками проселочную дорогу, на которую я и стремился через весь город. Осталось еще немного, еще чуть-чуть…

Перед аэродромом помогаю Льву сделать перевязку. На этом поле я уже бывал раньше, когда состоял на государевой службе. Тут мы отрабатывали некоторые тактические задачи, используя аэродром и вертолеты в тренировочных целях.

Прорываю джипом сетку забора и рулю к вертушке у заправки. Несколько дежурных «бортов» здесь всегда готовы к полетам. Они то рыбаков снимают, то еще что-нибудь… Техники копошатся у машины, их трое. Пилотов нет. Ребята, увидев направленный на них ствол, молча отходят и встают в ряд, как я им и приказал, перед МИ-8. Выгружаю Леву из машины и перетаскиваю его в вертолет.

– И не вздумайте поднимать «стрекозу» следом! – предупреждаю технарей. – Собьют еще над полем…

Блефую, но в такой ситуации сойдет все, что ни скажу.

Загружаю Леву, захлопываю дверь. Быстро прохожу в кабину. Технари стоят так, чтобы я их видел. Срываю со столика штурмана несколько карт. Бегло просматриваю их – сойдет. Полетка по области у меня теперь есть. Пробегаю пальцами по тумблерам верхней панели и падаю в кресло командира. С горючкой порядок, масло в норме – винт на старт. Даю движку прогреться. Давление в системе в порядке. Техники отошли подальше, стоят смотрят.

Поднимаю слегка машину. Грузовой отсек пустой, там только Лева лежит возле скамейки на полу. Машина незнакомая для первого полета, поэтому пару раз пробую ее с подскоком и после – поднимаю «борт» над полем. Беру курс. Идти предстоит низко, чтоб не засекли радары.

Жму на грани риска, чуть не по верхушкам деревьев. По летку особо изучать некогда, но я уже понял приблизительное направление. Ничего страшного, найдем, что нам нужно. Лететь – не ехать: недолго, тем более по прямой. Через тридцать минут беру ориентиры – справа Вуокса. Сверяюсь еще раз с картой – по времени вроде нормально, но немного отклонился от курса. Забираю влево и выхожу к Мельниково, где развилка дорог. Беру еще левее, идя над главной дорогой. Вот он – справа! Зависнув над поляной на территории дома, опускаю вертушку. От дома-замка к вертолету бегут люди. Открываю дверь и аккуратно выг таскиваю Леву. Винты я не глушил. Подбегают охранники. Кричу в ухо узнавшему меня громиле из охраны Полынского:

– Я увожу «борт» на фиг отсюда! Вышли сейчас же машину! К перекрестку дороги от Бородинского на Михалево!

Горилла кивает, мол, все понял, и орет уже мне в ухо так, что я чуть не глохну:

– Понял!!! Сейчас же выедем!!!

Трясу головой и, запрыгивая в вертолет, пытаюсь сглотнуть, чтобы восстановился слух. Голосина у парня, что твой двигатель, будь они неладны, эти двигатели и все вертолеты, вместе взятые, чтоб они… Ругаюсь, отводя душу, и поднимаю вертушку в воздух.

Бочину Льву продырявили неслабо, но жизненно важные органы не задеты. Сейчас он уже приходит в норму, и мы с ним гуляем по заснеженной территории дома-замка. Болтаем о жизни и слегка разминаемся в тире. Лечат Льва капитально. Седой с Полынским постарались: лучшие врачи – у Левы.

После Левиного рассказа о нашем приключении в отеле и как мы прорывались из города, Седой сказал, что я могу делать все что пожелаю. «Только не угрохай наших охранников и нас самих», – пошутил он. Юмор у Седого тоже своеобразный, но зато теперь у меня неограниченная свобода в передвижении.

Седой и Полынский опять куда-то умотали, и уже недели две о них ничего не слышно. Звонили с Левой в Минск нашим блондинкам. Трудно сказать, выдержит ли бюджет Полын-ского оплату Левиных телефонных переговоров? Как-то я уходил от Льва часов в девять вечера, когда он набирал номер телефона Леры, а в семь утра, зайдя забрать его на разминку, понял, что придется полдня провести в занятиях одному. Лева все еще болтал с Лерой, и если бы я не грохнул ногой по открытой двери, он бы и не заметил, что кто-то вошел. Слетел совсем парень с катушек. А может, это и правда любовь?

Завтра – Новый год. Хеппи нью… В доме предпраздничная суета. Мы всей вооруженной общиной замутили такой стол, что и пригласить какого-нибудь премьер-министра Англии было бы не стыдно со всеми ихними пэрами и сэрами в придачу. С неделю почти все занимались пиротехникой. Каждый готовил свой сюрприз. Я тоже кое-что придумал, но частично использовал и Левины советы. Он в этом деле, оказывается, спец. Паршиво, что не будет дам. Но мне не привыкать. Еще на службе я встречал этот праздник так, в мужской компании, только стол был попроще да обстановка победнее. Ближе к празднику прибыли Седой и Полынский. Как Деды Морозы… Правда, что касается Седого, то из него добрый Дедушка Мороз, как из удава бабушка для кролика. Но подарки принесли эти дедушки, что да, то да… Все охранники получили серьезные суммы денег наличными. Мне же Полынский вручил чековую книжку Австрийского банка, где теперь на моем счету сто тысяч долларов и ни центом меньше, а также выдал двадцать тысяч на карманные расходы. Для меня это, конечно, крутовато. Лев тоже не остался обиженным. Но сюрпризы, похоже, еще не закончились. Седой с Полынским держат что-то про запас, о чем, скорее всего, мы узнаем только после Нового года.

* * *

Прошел праздник, народ напился, нагулялся, встретил Новый год, мысленно послал подальше Старый и на этом успокоился, увидев, что в карманах пусто. Нужно работать. Старые долги и все старые заботы, к сожалению, перекочевали в новый год.

С Румянцевым связаться я не пытался, так как смысла в этом пока не вижу. Это только в фильмах шпион постоянно выходит на связь, надо это ему или не надо; он выходит на связь и докладывает, что еще ни черта не сделал и не узнал, и на этой мутоте героически проваливается.

У меня с Румянцевым своя игра, которую мы ведем спокойно и основательно, не отчитываясь за каждую выплюнутую стволом гильзу. Игра большая, ставки серьезные, как на войне, значит, потери и жертвы неизбежны, они были, есть и будут независимо от нашего желания. На казенном языке это обычно называется: погиб при исполнении, или выявлен и нейтрализован, или проведена зачистка, или неблагоприятный исход операции. Специалистами госспецслужб, часто по спецзаказу правящих кругов, делаются все эти вещи спокойно и хладнокровно.

Жизнь – это игра. Игра всех со всеми. Мы играем кто в политиков, кто в блюстителей закона, кто в добропорядочных граждан. А вот бандиты не играют, потому как они вне закона, они хищники и знают настоящую цену себе и остальным игрокам.

Я пока в игре на второстепенных ролях, но моя задача – вырваться вперед. Нам нужна не приблизительная схема действий Полынского и Седого, нам необходимо знать, что внутри, кто и какими средствами двигает эту огромную законспирированную машину теневого бизнеса, кто руководит этой мощной и не подконтрольной государству организацией, в которой Полынский и Седой не на последних, но и не на первых ролях. Вся сеть должна быть известна нам как свои пять пальцев. А вот тогда посмотрим, что с этим хозяйством можно сделать…

Сегодня я с Седым и Полынским еду на какую-то встречу, похоже, очень важную для моих теперешних шефов. Впрочем, для них все важно, насколько я уже успел это заметить.

Лева по причине своей временной неполноценности остается дома. Лев жутко на такое обиделся, и я посоветовал ему подать рапорт об отставке. Он меня послал подальше, и мы провели в тире динамичную дуэль со световыми пистолетами. Через пятнадцать минут ползания и беготни по смодулированным «руинам» мне удалось нашпиговать Леву условным «свинцом» в таком неимоверном количестве, что он сдался. Я попал в него аж четыре раза, он в меня – ни одного.

Во дворе собрались уже почти все, не хватает Полынского и Седого. Едем на двух машинах, где помимо меня и шефов еще семь человек из охраны.

– Ты «компакт» взял? – спрашивает меня Лева озабоченно.

Мы стоим у машины и курим, ожидая выхода боссов.

– Да взял, взял, – успокаиваю его.

Лева осматривает салон машины, зачем-то заглядывает под днище. В общем, производит массу ненужных действий.

– Запасные обоймы к «глокам» есть? – достает он меня.

– Да, есть. Взял я все. – Откидываю окурок щелчком пальца, и тот, описав длинную дугу, улетает метров на пять и тонет в глубоком снегу. Лева следит за полетом бычка.

– Аптечка с собой? – не унимается он, видимо, усвоив из недавних событий, что индивидуальную компактную аптечку необходимо иметь всегда при себе.

– Взял я все, Лева, успокойся…

На пороге дома появляются шефы, спускаясь по чистым от снега и льда ступенькам к машинам.

– Смотри за парнями, чтоб не зевали… – говорит Лев. – Вон Колька с Серегой, они подрыхнуть любят на дежурстве, – тыкает он пальцем в сторону молодых парней, о чем-то оживленно спорящих возле капота первой машины. – Ты их вместе не ставь…

Я киваю ему, мол, понял, не поставлю.

– Иди лучше в дом и позвони Лере. Теперь можешь звонить хоть до утра, – подсказываю приятелю.

У Левы рот расползается до ушей. Упоминание о его даме ему приятно.

– Позвоню обязательно! – смеется он и тут же спохватывается, сообразив, что я ему заговариваю зубы: – Ты ножи взял?! – чуть ли не орет он.

– Да взял я! – рявкаю в ответ, выведенный из терпения.

– Покажи, – требует Лев.

– На, смотри! – Достаю из-за воротника лезвие метательного ножа. Убираю его обратно и задираю рукава пальто и пиджака, показывая прицепленные к предплечьям лезвия.

– Ну, вижу, – сдается Лев, отмахиваясь.

Шефы проходят к машинам. Парни замерли в ожидании. Мороза почти нет, градусов шесть, семь в минус. Нормально, в общем, для января. Седой и Полынский, оглядев нас всех, подходят к «бээмвухам».

– Ну что, поехали? – говорит, обращаясь сразу ко всем, Седой.

Парни рассаживаются по машинам. Мое место рядом с водителем во второй тачке, где Полынский. Седой в первой машине. Подхожу к дверце.

– Стой! – кричит Лев, подбегая, когда я уже сажусь на переднее сиденье.

– Ну что еще?

– «Эргэдэшка» есть? – спрашивает Лева, проницательно всматриваясь в меня.

Делаю отрицательный жест.

– Ну вот! Видишь! Забыл!!! – орет Лева и кричит водителю: – Стой на месте и не вздумай отъехать!!! Я сейчас!

Он бросается в дом.

– Что там такое? – спрашивает меня Полынский с заднего сиденья, зажатый между двух охранников.

– Сейчас поедем, только Лев успокоится. Я там кое-что забыл…

– Ну что там у вас?! – раздается по рации нетерпеливый голос Седого.

– Ждем. Лев что-то должен принести Владу, – отвечает ему Полынский.

– А… Ну хорошо, подождем, – соглашается Седой и отключает связь.

Шефы теперь не лезут в наши дела и соглашаются со всем, что мы желаем сделать или делаем.

Выхожу пока из машины и от нечего делать утаптываю носком ботинка отвалившийся с краю дороги пласт снега.

Лева пулей вылетает из дома и подбегает ко мне.

– Вот. Давай распихивай… – говорит он, доставая из карманов куртки четыре гранаты РГД.

Послушно рассовываю их по своим карманам. На мне уже всевозможного железа – мама не горюй!

Лева, как заботливый папаша, поправляет на мне лацкан пальто и застегивает верхнюю пуговицу.

– Ну ладно, братишка, давай, что ли, езжай тогда, – говорит он, хмурясь.

Я, улыбаясь, хлопаю его по плечу.

– Лады. Не забудь позвонить в Минск, и от меня там привет передай! – говорю ему, садясь в машину.

Лева подходит к дверце, опирается на нее руками:

– Смотри там аккуратней. Ну все. – Он захлопывает дверцу и, не оглядываясь, топает в дом. Не оглядываться – это тоже примета, чтобы снова увидеть друзей.

Теперь, пока мы ездим, он будет бродить по дому и волноваться. Уж лучше было бы его взять с собой. Но Седой сказал, что о встрече, возможно, пронюхали и нужно быть наготове, а Лева действительно еще не в форме, и нельзя рисковать им, как простым охранником. Но все-таки вначале мы с Румянцевым ошибались: у Полынского и Седого врагов оказалось достаточно, и живут эти двое в постоянном напряжении. Я пока так и. не смог выяснить, откуда приехал Седой. Но враги у них есть, и серьезные. А если у интересующих тебя людей есть враги, и ты помогаешь этим людям не вляпаться в дерьмо и охраняешь их бизнес от посягательства конкурентов, то, естественно, рано или поздно будешь знать о них все. Варианты шантажа своих клиентов очень часто используют многие охранные фирмы. Их сотрудники, охраняя богатых подопечных, знают все об их личной жизни, знают, от кого следует охранять коммерсанта, почему на него могут покушаться, требуя деньги, которые, значит, где-то по налоговым документам не проходят, и так далее и тому подобное. Бизнесмен конфиденциально дает весь расклад о себе и своей работе, то есть сам же и сажает себя на крючок, начинает зависеть от тех, к кому он обратился за помощью, и платит за это немалые деньги. Кому-то доверять все-таки хочется… Получается, что дельцам гораздо проще жить и работать, если у них своя мощная команда. Можно, разумеется, и пахать честно, без левака, но таких в России и на процент не наберется. Также без хлопот живется тем, кто уже четко под гангстерской «крышей» и выплачивает «крышакам» стабильный процент ежемесячно. Получается, что бандиты честнее, чем все госслужбы, вместе взятые, с их госналогами, где чем больше заработал, тем больше отдай. Да плюс вымогатели в форме. Или без нее, но тоже под флагом. Чиновники, как паразиты, только забирают. Бандиты поумнее отдают деньги в дело тем же коммерсантам, разрешая им прокручивать средства. Выходит, помогают на всех уровнях. От государства же помощи не дождешься, пока сам не заберешь.

Небо хмурое, по-зимнему серое. Но для нашей северо-западной зимы это нормально. На дорогу много времени не затрачиваем и уже через полчаса подъезжаем к воротам, на которых сбоку висит табличка, поясняющая, в какое охотничье хозяйство мы только что благополучно прибыли. Охотнички… Ха! Сюда все такие добрые приезжают, чтобы замочить какую-нибудь зверюшку и под водочку ее зажевать. Охота в городе посерьезнее будет, а здесь – отдых, и без криминала к тому же. В основном сюда приезжают как раз городские охотнички, которые устали от перестрелок в мегаполисах, – на природе они только пьют и шмаляют на спор по пустым банкам и бутылкам. Убивать животных не хочется, почему-то их жалко, да и не трогают они нас, в самом-то деле…

Охотхозяйство богатое. Есть все: и комфортные номера, и сауна, и залы для отдыха, и бильярд. Все как у людей. На огороженной территории кирпичные здания, но есть и кемпинги. Заходим в двухэтажный кирпичный дом. Здесь на первом этаже большой банкетный зал. Перед домом четыре «пятисотых» «мерседеса». Кто-то уже прикатил пораньше. Нас встречают на входе. Седой и Полынский тепло здороваются со своими друзьями (или компаньонами? Бог знает как их называть).

Я быстро оцениваю охрану этих бизнесменов и обстановку вокруг. Напряга никакого не чувствую. В таких ситуациях я полностью полагаюсь на интуицию. Чужаки расслаблены и спокойны. Расслабленность не наигранная, я это ощущаю и посему доверяю процедуру встречи нашим охранникам, а сам иду осматривать территорию, местные достопримечательности да заодно и помещения.

Насколько я понял из своего обхода, сегодня посторонних в охотхозяйстве не будет. Мафиози все продумали и за все заплатили. Пять человек обслуги, из них один повар и две официантки. В двухэтажном особняке идет банкет-совещание, или, как такое мероприятие иначе называется, деловой обед. В общем, чтобы пожрать и поговорить чисто по-русски. Охранники почти все торчат в бильярдной, играют, пьют пиво. Забираю двоих своих парней и выставляю их на улицу. Нечего расслабляться, пусть патрулируют вокруг особняка и пялятся хотя бы на целину снега, идущую от леса, чтоб вдруг не появилось лишних следов. Если приезжим на «мерсах» все равно, что делают их люди, то это их проблема. А пока мы здесь, никого из наших мочкануть не должны. Проглатываю парочку бутербродов с горячим чаем и снова выхожу на улицу. Осмотрев еще раз довольно обширную территорию охотхозяйства, возвращаюсь к своим. Боссы заседают. Напоминаю Шурику – так зовут гориллу из охраны Полынского, – чтобы он, оставаясь за старшего, менял парней на улице и присобачил к этому делу ребят из приезжих. Нечего им балдеть, когда наши работают. Я же хочу часика два подремать, так как мое дело будет смотреть за хозяйством с началом темного времени суток. Шефы сказали, что задержатся здесь до завтрашнего дня, так как ночью кто-то должен еще подъехать из Москвы.

Шурик заверяет, что, пока я отдыхаю, все будет тип-топ, в смысле правильно. Хлопаю его дружески по железобетонному плечу и отваливаю наверх в комнату с кроватью. Засыпаю быстро, только коснувшись щекой подушки, приказав себе проснуться через два с половиной часа. Этому я учился несколько лет, и пока «все в системе работает».

* * *

Просыпаюсь и резко поднимаюсь на кровати, глядя в окно, за которым уже темно. Проспал два с половиной часа. Хотя я лег не раздеваясь (только скинул пиджак и ботинки да ослабил узел галстука), чувствую себя достаточно бодрым и способным провести напряженную ночь. Сполоснув лицо и приведя себя в порядок, спускаюсь вниз. Мафиози еще заседают, парни без устали гоняют бильярдные шары и без конца носятся в сортир – последствия выпитого за день пива.

– Пацаны дежурят без базара, и наши, и их! – докладывает слегка захмелевший от выпитого «Туборга» Шурик; он отсидел три года за драку и, нахватавшись на зоне блатного жаргона, заменяет им весь русский язык. Но сам по себе он парень неплохой. Просто мозги отбиты на ринге. – Никакой козлотни вокруг не ошивается. Кофе будешь? – без перехода спрашивает он, зная, что я спиртного не употребляю.

– Давай, – соглашаюсь, оглядывая парней за бильярдным столом.

Вроде все трезвые.

– Может, пожрать чего, Влад? – спрашивает Шурик.

– Чего-нибудь можно.

Горилла уходит, а я подхожу к бильярдистам. Забыл уже, когда в последний раз катал шары.

– А ну-ка, дай! – говорю одному из наших парней и, взяв у него кий, жду, когда пробьет соперник.

Партия у них только началась, и еще ни одного шара не забито. Парнишка бьет по шару, пытаясь загнать «свояка» в центр. Не попал. Укладываю два в дальние лузы. В середину загоняю «чужого» и «зайцев» по короткому борту. Отдаю кий, слыша восхищенные реплики охранников.

– Учитесь, сынки! – смеюсь и отваливаю к креслу за невысокий столик, куда из кухни мне принесли ужин: рыбку с Ладоги в супе и пельмени из кабанчика.

Все приготовлено отменно, и Я с удовольствием набиваю брюхо. Можно подкрепиться и поплотнее. Шурик притаскивает к кофе бутерброды с красной и черной икрой и яйцо в майонезе, тарелочку нарезанных ломтиками апельсинов и зелень.

– Ну как? – улыбаясь, спрашивает он.

Я только развожу руки.

– Если охотники здесь всегда так живут, то я, пожалуй, вступлю в охотничье общество.

Шурик доволен, что сделал мне приятное. Уважать меня он стал с нашей встречи в ресторане. Он мне после признался, что у него из двухсот сорока боев только три было проиграно, и то в самом начале его карьеры на ринге. Посмотрев пару раз, как мы со Львом тренируемся в тире, он готов теперь сделать для меня все, что я только ни попрошу. Шурика и его приятеля Гошу я весь последний месяц учил правильно и умно стрелять и грамотно вести себя в критических ситуациях. Шурик также благодарен мне за то, что во время «проверки», когда он вышел в коридор с «макаром», я не стал в него стрелять, и хотя в автомате патроны были все равно холостые, он считает мой поступок благородным. Уважение теперь от этих ребят бесконечное. Они только сейчас открыли для себя, что стрельба из отличных пистолетов может быть искусством, которое доставляет незабываемое удовольствие, как и само оружие. Я выпил кофе и, откинувшись в кресле, собираюсь закурить после сытного ужина, но тут меня зовут к боссам.

– Влад, – говорит, не желая тратить время на предисловия, Полынский, едва я вхожу в банкетный зал, – сейчас мы должны съездить в одно место. Машина на подходе. С нами едут ты и Шурик.

Молча принимаю к сведению его сообщение. Боссы не пьяные. На столе – папки и разложенные бумаги, которые сейчас и собирают мафиози. Я киваю Полынскому, мол, все понял.

– Ты как? – неожиданно добродушно интересуется у меня Седой, забирая со стола свою папку.

– Порядок, – киваю ему. – Что за машина? – спрашиваю у Полынского.

– Микроавтобус или как там его… «Тойота», в общем, – отвечает Полынский, он путается в марках машин. – Должен уже подъехать.

– Это все? – спрашиваю у него.

Он кивает:

– Пока все.

Поворачиваюсь и выхожу на крыльцо. Вдалеке от въездных ворот замечаю одиночные фары автомобиля. К крыльцу подходят охранники, наблюдающие за улицей.

– Это кто? – спрашивает меня один из них, кивая на приближающиеся фары.

– Это машина… – отвечаю ему содержательно. – Смотрите лучше вокруг дома.

Охранники, хмыкнув, топают по дорожке за угол особняка. К подъезду выруливает «тойота», минивен, стекла салона, мне кажется, у нее чересчур затонированы. В машине только водитель. Открываю боковую дверцу и заглядываю внутрь салона. Пусто. Стекла действительно слишком затемнены, и за сиденьем водителя, как в «кадиллаке», имеется перегородка из бронированного стекла, через которое тоже почти ни черта не видать.

На крыльцо выходят наши и чужие мафиози. Водитель минивена здоровается с ними за руку, и вся компания проходит к машине.

Я забираюсь с шефами в салон, Шурик садится рядом с водителем – так распорядился Полынский. Интересно – при всем ко мне доверии боссы не хотят, чтобы я запомнил дорогу. Интересно, черт их возьми.

Усаживаюсь на свое место около перегородки и тут же отключаюсь от всех посторонних звуков. Я решил подремать. Меня никто не беспокоит разговором. Время я засек. Теперь включаю свое внутреннее, данное мне от природы, «оборудование». Машина трогается, и я начинаю определять направление, засекаю время поворотов и мягких отклонений курса автомобиля, соответствующие сторонам и направлениям компаса. В машине это делать сложнее, чем на воздухе, поэтому начинаю слегка потеть от напряжения. Расслабляться нельзя, через стекла ни черта не видно, и я не расслабляюсь.

* * *

Время, затраченное на дорогу, – один час двадцать семь минут. Машина останавливается. Мафиози зашевелились на местах. Уходит вниз стекло перегородки.

– Приехали. Все нормально, – объявляет Шурик.

Поработал я неплохо. Выхожу из «тойоты» первым и осматриваюсь. Морозец, небо звездное, вокруг темный застывший лес. Мы возле невысокого, но добротного дома с обширными хозпостройками на солидно огороженной плетнем территории. Снега тут навалило порядком. К дому дорога расчищена достаточно широко, ко всем сараям и каким-то маленьким, похожим на игрушечные, домикам ведут только узкие тропинки. Нас встречают двое крепких мужчин лет под сорок в камуфлированных одеждах. В руках у них помповые ружья, но я замечаю, что у каждого под распахнутой фуфайкой заткнут за пояс многозарядный пистолет. Слева слышу хмыканье. Рядом со мной остановился Седой, смотрит на меня улыбаясь.

– Зачем это тебе? – вдруг спрашивает он, нарушая затянувшееся молчание.

Я действительно удивлен его вопросом и чувствую подвох.

– Что ты имеешь в виду? – не очень дружелюбно переспрашиваю у него. Не нравятся мне такие улыбки.

Седой еще раз хмыкает. Все уже прошли в сторону дома, поздоровавшись со встречающим.

– Это наше лесничество, – поясняет Седой, делая ударение на слове «наше». – А вот зачем ты пытался определить направление движения, это мне очень интересно…

Умный он, зараза, умнее, чем я предполагал.

– Ради спортивного интереса… – отвечаю спокойно. – Не люблю, когда меня вслепую таскают по дорогам черт знает куда и зачем.

Ну и как? – спрашивает он с неподдельным интересом. – Определил? Пожимаю плечами:

– Нужно смотреть по карте, но не ошибусь, если скажу, что мы где-то в нескольких километрах от финской границы. Направление движения легко уточнить позже, с погрешностью во времени на две-три минуты… Седой удивленно качает головой.

– Лихо… – говорит он.

Я пока закуриваю и жду его выводов. Моя сообразительность может мне дорого обойтись. Хотя это мы еще, как говорится, будем поглядеть…

– Я даже наполовину не верил тебе, – говорит Седой задумчиво и вдруг выдает перл: – Восемьдесят восьмой год. Камбоджа. Операция «Зевс». Группа семь человек. Имя командира известно. Четыре рейда – три уничтоженных лагеря террористов… Группа ни одного человека не потеряла. Командир представлен к «звездочке» и новым погонам.

У меня чуть не вываливается сигарета изо рта. Секретнейшая операция, которую проводила моя группа! Там мы отметелили наших бывших союзников – кубинцев, начинавших специализироваться на международном терроризме. Об этой операции знали единицы.

– Круто… – только и могу ответить Седому.

– Это я планировал вашу операцию, капитан. Пошли, а то действительно подмораживает.

Не удостоив меня ответом, Седой идет в дом. Следую за ним. За кого же здесь меня держат? Седой, похоже, знает больше, чем мне хотелось бы. Но, может, и не все так плохо, как я думаю? Ладно, пока будем считать, что ничего не произошло. А что касается осведомленности Седого и кем он был раньше, то, похоже, к организации Румянцева это не имеет отношения. Хотя он ведь меня уже спрашивал, могу ли я подкинуть Румянцеву дезу. Да, загадочки. Хуже нет такой вот неизвестности. Ладно, поживем – увидим…

Прохожу вслед за Седым в дом. Лесников пятеро, и все такие вот здоровые и очень неплохо вооруженные. Мне кажется, даже по нашим смутным временам их трудно назвать лесниками. Похоже, они такие же лесники, как я, допустим, пачка печенья…

Здесь территория погранзоны, и какого вообще черта они сюда приперлись? Охотиться? Ну-ну.

Боссы о чем-то коротко посовещались с «лесниками», и все снова засобирались на выход. Может, нам сейчас предложат лыжную экскурсию по местным пенатам? Нет, лыжи не дают, и по тропинке выходим к лесу. Тут есть, оказывается, неширокая, но все же реальная дорога, расчищенная от снега и уходящая в темноту. По ней и двигаемся, сопровождаемые двумя «лесниками». Чем-то мне они напоминают мальчиков из спецподразделений, которые задавили и перестреляли столько народа, что даже черти их не примут, потому как опасно для рогатых… Их выдает хотя бы походка, которая вырабатывается при специальной подготовке, и уж никак не в балетном кружке. Идем долго. Фонарики никто не включает, хотя они у «лесников» имеются. Дорога неплохо видна на фоне темных сосновых стволов.

Наконец упираемся в холм. Могу даже разглядеть виднеющиеся за ним темные силуэты невысоких скальных образований. Вдруг откуда-то появляется свет, и вижу проход, достаточно широкий, чтобы в него въехал грузовик. То ли пещера, то ли тоннель. Похоже, все-таки тоннель. Заходим внутрь и продолжаем движение под каменными сводами. Похоже на шахту метро. Ребристые стены, кабели, и кажется, вот-вот появятся из-за поворота метростроевцы. Пол чем-то выложен, и видна узкоколейка для подвода платформ. Метров через двести дорогу нам преграждают стальные ворота. «Лесники», повозившись, открывают их, и мы идем дальше. Нравится мне это лесничество, ей-богу, нравится.

Полынский, шедший впереди, слегка приотстал и, дождавшись, когда я его догоню, идет теперь рядом со мной.

– Как тебе это все, Влад? – спрашивает он.

Послать его подальше, что ли?

– Вы что, лес тут воруете и под землей в Финляндию возите? Контрабандой? – интересуюсь у него с усмешкой.

Полынский хихикает многозначительно, показывая рукой на тушенку:

– Скоро узнаешь, в чем дело…

Тоннель начинает разветвляться. Вижу в стенах запертые, крашенные в черный цвет, видно красили недавно, металлические двери. Стало теперь попросторней. Тоннель уходит дальше, а мы сворачиваем – «камуфлированные» открывают тяжелую стальную дверь. Заходим в помещение – это, похоже, огромный склад. Аккуратно разложены на полках ящики, пакеты, плотно упакованные и законсервированные. Обращаю внимание на то, что упаковки все современные.

Мафиози уходят куда-то в глубину склада, а я останавливаюсь и рассматриваю тару на полках. Цинковые ящики с буквенными обозначениями, полиэтиленовые пакеты с неизвестным содержанием. Что тут хранится – ни черта не понятно. Подходит Полынский.

– Здесь, Влад, ничего интересного, – говорит он, показывая на ящики и пакеты. – Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Проходим среди стеллажей. Стеллажи тоже современные, из алюминиевых сплавов. Полынский замедляет шаг напротив небольшого закутка, забитого банками армейской тушенки.

– Вот… – говорит он многозначительно.

– Спасибо, я уже сыт… – благодарю его.

Полынский смеется:

– Здесь на миллионы долларов, Влад! Перед тобой – наркотики.