Текст книги "Боец. Частный детектив по-русски"

Автор книги: Владимир Угрюмов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Сейчас будет ралли… – объявляет Лев через некоторое время, сворачивая с основной трассы на проселок.

– Думаешь, нас пасут? – интересуюсь у него оглядываясь.

Дорога за нами теперь пуста.

– Не думаю, а уверен… – утверждает Лев. – Наверняка о нашем проходе уже передали по инстанции, и теперь станут упорствовать вдвойне. Их ведь кореша куда-то бесследно исчезли, погнавшись за нами…

– Так вы их убили? – неуверенно спрашивает со своего места Тася.

– Обманули… – отвечаю ей серьезно. – Они теперь ищут не там…

– Ну да… Я понимаю… – говорит девушка задумчиво и больше, наверно, для самой себя.

– Пока будем гнать обходными путями. Но через Неман не так и много мостов… – поясняет нам Лев, уводя разговор в другое русло. – Поэтому пока отдыхайте, а как минуем Лунно и переедем на ту сторону, вот тогда и будем знать точно, что и как…

В Олежницах заезжаем на переговорный пункт. Лев идет звонить и сообщить, что мы уже миновали границу, нашим шефам. Я выхожу из машины размять ноги. Тася следует моему примеру.

Ночь. Тихо, тепло и свежо. Такого воздуха в городах нет. Где-то брешут собаки и слышны изредка проезжающие стороной машины. Тася стоит рядом, и мы молча смотрим в редкую фонарями ночь.

Возвращается Лев. По его виду понятно, что парень чем-то крайне озабочен.

– Тася, извини, – говорит он, обращаясь к девушке, – мне надо поговорить с Владом…

Кивнув согласно, Тася забирается внутрь машины. Отходим немного в сторону. Молча жду его слов.

– Мой шеф сказал, что для меня Минск отменяется и нужно срочно из Гродно вылетать в Питер… Причем как можно быстрее… – говорит Лев, нахмурясь.

– Значит, разделяемся… – констатирую я.

Лева молча кивает и резко сплевывает чертыхаясь.

– А может, ну его на хрен?! – вдруг говорит он, озлясь. – Как я тебя, бляха, счас брошу?! Они вообще офуели там, уроды! Я ему говорю, а он свое, мол, Влад справится, и точка… И вроде того, как мне – без всяких базаров… У… блядь! – злится Лев.

Он поддевает носком ботинка камешек и откидывает его далеко за обочину дороги.

– А, Влад? – смотрит он на меня. – Давай, в натуре, я его на хер пошлю, и поедем, как и шли, а там разберемся?..

Покачиваю отрицательно головой.

– Не думаю, чтоб сейчас такое было правильно… – говорю ему. – Значит, там что-то произошло из ряда вон и необходима помощь хотя бы одного из нас… Тебе нужно вылететь, как просят…

Лев прикуривает сигарету и шумно выдыхает дым от затяжки.

– Черт! – злится он. – У тебя ведь впереди хрен знает какая куча проблем… – Лева, нервно сломав сигарету, выкидывает ее в траву.

– А что сделаешь, – говорю я, улыбаясь, смотря, как он психует, – и не такие заморочки бывали, ничего – прорвемся… – хлопаю дружески Льва по плечу.

Он кисло улыбается, кивая моим ободряющим словам.

– Бывать-то бывали… – бормочет он, не очень и соглашаясь с моим оптимизмом.

– Не бери в голову… – успокаиваю его и киваю на машину: – Ну что, покатили?

Лева, хмуро буркнув что-то, идет со мной рядом.

– Давай, я за руль, а ты отдыхай… – говорю ему с интонацией, не терпящей возражений.

– Тебе бы самому отдохнуть пока… – возражает он.

– Покой нам только снится – сам знаешь… – смеюсь я и обхожу машину с водительской стороны. – Тем более я уже выспался в дороге, а для нашей дамы твой отъезд даже удобен – быстрее окажется дома. Вместе и выедете.

* * *

В Гродно мы все-таки игнорировали аэропорт по моему настоянию. Там пришлось бы Леве с Тасей ждать до утра, в нашей ситуации крайне нежелательно находиться долго на одном месте. Поэтому в Минск я отправил их на поезде, высадив по-быстрому у железнодорожного вокзала. Наблюдения за нами здесь не было, это точно. Если уж и ожидают нашу машину, то только на выездах при пересечении Немана по мостам или в сторону Капчяместиса к литовской границе. Но и там все равно придется пересекать один из притоков Немана, а мостов не так и много. Обговорив со Львом все условия дальнейшей нашей с ним связи на всякий случай и без передачи информации через шефов, мы расстались. Не знаю, почему меня решили оставить одного, хотя боссы теперь и в курсе о произошедших разборках в Польше, но факт есть факт – я теперь один. Возможно, это какой-то ход, при котором они могут рассчитывать, что службу я сослужил, а в возникшей ситуации не хотят терять сразу обоих. Если я смогу все провести по плану в Минске, одновременно выкрутившись из ситуации, возникшей с рэкетом, то честь мне и хвала, а если же нет, то шефы ничем и не рискуют, принеся в жертву только одного своего исполнителя. Скорее всего, именно такой вариант мне и выпал…

Выезжаю из Гродно в сторону городишка Озеры. До Минска мне еще пилить и пилить, если все, конечно, будет нормально в дороге триста с небольшим километров. Ночью на трассе можно одолеть это расстояние на «мерседесе» часа за полтора или что-то около этого. Будем пробовать.

«Пятисотый» несется в ночи, как большой корабль, плавно и мощно разрезая ночной теплый воздух. Двадцать с лишним километров до Озер пролетаю, даже не замечая. На хвосте пока никто не сидит. Ухожу на Острыну. Внимательно слежу в зеркало заднего вида. Трасса почти пуста, но быстро идущих за мной машин не наблюдаю. Пока можно и расслабиться. Проезжаю через мост Бог знает какого притока Немана. Возле моста никаких машин или людей я не заметил. Дорога тянется через подступающий к ней с двух сторон лес. Небольшой подъем и довольно неплавный поворот вправо. Если бы не «мерседес» с его возможностью сбрасывать ход почти мгновенно, я бы мог элементарно разбиться на скорости в сто шестьдесят кэмэ в час. За поворотом почти сразу же стоит фура, груженная черт те чем, раскорячившись нагло длинным прицепом поперек дороги. Возле грузовика трое человек. Резко врубаю заднюю передачу, и «пятисотка» стремительно откатывается от КамАЗа на пару десятков метров. По всей видимости, встречающие не ожидали от меня такой прыти. Только после того как я остановил машину, по лобовому стеклу ударяют пули. Ныряю под переднюю панель и, пока идет планомерный обстрел салона, нажимаю на кнопку, опуская стекло правой дверцы. Если я попытаюсь открыть дверь, меня изрешетят еще до того, как я ступлю обеими ногами на землю. Стрельба ведется из бесшумного автоматического оружия, и звуки выстрелов не слышны вообще, значит, используют не «акаэмы». На те хоть вешай глушаки, хоть нет, один черт, работают слишком громко, так как имеют мощный патрон, у которого пуля, вылетая, в два с лишним раза превышает скорость распространения звука в воздушной среде. А давно известно, что глушитель лучше всего использовать в оружии, у которого патрон по мощности на дозвуковых скоростях. Если стреляют не из АК, то, значит, в машине меня в лоб не достанут, двигатель прикрывает надежно. Обстрел смолкает. Сейчас поменяют рожки и подойдут, если уже не подходят. Мгновенно выкидываю себя в окно машины и быстрым перекатом слетаю вниз в канаву. Канава неглубокая и сухая. Хоть в этом повезло. Прыжок на полтора метра вперед и снова перекат. Пули ударяют совсем рядом, брызгая в лицо землей, щепками и чем-то сырым. Темно и ни черта пока не видно. Рывок вбок. Снова полет вперед с уже длинным перекатом по мягкому мху, и вдруг я срываюсь, падая куда-то вниз.

На самом дне ямы есть немного воды, и я попадаю в нее руками. Быстро приседаю на корточки. Саднит слегка в правом боку. Трогаю то место, но ничего серьезного – не ранен. Просто где-то по пути поцарапался о сучок или корягу.

Аккуратно выглядываю из своего укрытия. Угодил я, кажется, в одну из старых, оставшихся еще с той войны воронок, заросшую и почти осыпавшуюся. Теперь и у меня тут своя война. По лесу не стреляют, и, видимо, никто не собирается меня преследовать в темноте. Уже неплохо, если парни забыли или вообще не имеют приборов ночного видения. Но все-таки жаль, что нет преследования. Мне бы сейчас не помешало достать оружие да более прилично одеться… Представляю, какой у меня теперь видок со стороны, если выйти на свет… В рубашке, в нагрудном кармане с застегивающимся клапаном, у меня имеется документ на имя британского подданного. Но с такой ксивой теперь никуда не сунешься и в полицию не пойдешь. Те сообщат в ближайшее консульство, и англичане, разумеется, скажут, что такого типа у них в Белоруссии и вообще в России на эти дни не предусмотрено.

Перекладываю записную книжку из заднего кармана брюк в другой карман рубашки и застегиваю клапан. Портмоне из брючного бокового кармана, только чудом, наверно, не вылетело. Но у меня, кроме' долларов, другой валюты не имеется, если не считать немного немецких марок, которыми я и в Польше расплачивался, не сильно заботясь об обмене на злотые. Пшеки любят немецкие деньги больше, чем свои, как и мы доллары. Я, наверно, вовремя тогда порвал пиджак и все переложил из его карманов. Правильно говорят: все, что ни делается, все к лучшему… На дороге тем не менее происходят некоторые изменения. Фура уезжает, освободив проезд, и кто-то угоняет мой «мерседес» в сторону Острыны. Фура же укатывает в другую сторону. Ну вот и повеселились… Теперь, я думаю, меня станут ждать в ближайших населенных пунктах в радиусе тридцати километров. Это если, конечно, ребята настроены серьезно. Ну что ж, я не против – пусть ждут. Даже не одиноко как-то, когда знаешь, что тебя кто-то с нетерпением ожидает… Краем леса пробираюсь вдоль дороги, внимательно осматривая место, откуда упылили нападавшие.

Можно было бы пообманывать себя, уверившись, что это обычное нападение с целью захвата дорогой машины, но в том случае никто бы не стал моментально открывать огонь и дырявить кузов «мерседеса». Да и отнять тачку на дороге – все это можно сделать быстро и красиво в любом из ближайших городков, куда бы англичанин обязательно заехал пожрать. И понимают, наверно, уже парни, что «британец» в машине – это липа, и не стал бы британский подданный гоняться по ночам по трассе, играя в опасные игры на манер Джеймса Бонда, а прямиком поехал бы в свое консульство или обратился в органы службы безопасности.

Мальчики действовали наверняка и решили, дабы избежать возможных осложнений в будущем, просто убрать непонятных им людей с дороги. Нет человека – нет проблем, – истина известная.

Не думаю, чтобы они смогли перехватить Льва. Тех, кто нас знал в лицо, уже нет. А по описанию машины, для нападавших показался только один человек, и тот беспроблемно свалил от них в лес. Могут, конечно, взять для опознания кого-то с таможни. Тут трудно судить. Но на мой след они еще попытаются выйти, в чем я не сомневаюсь. Ладненько, один черт уже было скучно, значит, теперь повеселимся снова…

До Острыны километров десять. Выбираюсь на дорогу и быстрым шагом топаю по уже остывающему после жаркого дня асфальту. Машин на трассе нет, оно и к лучшему: не придется дергаться и прыгать по канавам.

* * *

К трем ночи выхожу к городку Острыне. Приходится забирать вправо и зайти со стороны частных домов, так как идти по дороге на открытом месте есть не что иное, как полный идиотизм, исходя из моего нынешнего положения. Беглецом и дичью я, конечно же, себя не считаю, этого еще только не хватало…

Собаки, чувствуя приближение чужого, начинают брехать во дворах. Миную изгородь. Луна свалила за наползшие тучи и этим облегчает мое скрытное передвижение. Лишь бы не начался дождь. Но холодного ветра, предшествующего данному катаклизму природы, я пока не чувствую, а значит, можно еще рассчитывать на то, что выйду сухим из воды… в смысле, из этих, странно сложившихся обстоятельств…

Прохожу вдоль домов и выбираю тот, в котором псины не брешут. Перелезаю через забор и прокрадываюсь к кирпичному двухэтажному коттеджу. Судя по добротному виду строения, здесь найдется тот, у кого можно будет занять одежду… С правой стороны дома светится одинокое окно. Проскользнув вдоль стены, пытаюсь заглянуть внутрь. Шторы неплотно задернуты, так что подсмотреть мне не составляет труда. Вижу девушку, сидящую лицом к окну, но она занята работой на компьютере. Комната, в которой она находится, похожа на бедлам, а рама окна сделана на манер западных домов – поднята вверх. В самой комнате среди развалов книг, свертков рулонов бумаги и черт те чего еще за удобным столом расположилось милое создание с короткой стрижкой а-ля Лайза Миннелли, только у этой девушки волосы светлые. Судя по всему, у нее должна быть прекрасная фигура – из-под короткого халатика выглядывают чудесные стройные ножки с круглыми коленками. Таких коленей, как утверждают психологи, у злых людей не бывают. Она почувствовала мой взгляд и быстро поднимает голову в сторону окна, вздрагивает от неожиданности. Неудивительно, когда сидишь дома и вдруг ночью в окно кто-то таращится на тебя.

– Прошу прощения… – говорю я быстро и с дурацкой извиняющейся улыбкой, какой у меня отродясь не было.

Девушка испуганно подскакивает из кресла. Немая пока еще сцена.

– Извините меня, ради Бога… – приношу я свои извинения еще раз. – Просто шел тут мимо и совершенно случайно забрел к вашему дому…

Она еще молча смотрит на меня расширенными от страха глазами. Нужно что-то говорить, иначе, чувствую, визга не оберешься.

– Вы, наверно, сможете меня понять, сударыня, такая была восхитительная вчера погода, а я, к моему глубокому смущению, так как все-таки гость в ваших краях, то просто заблудился и вот только теперь сумел выйти на признаки цивилизации в этом районе…

Девушка молчит, но смотрит уже не со страхом, а с некоторым подозрительным недоверием и нервно теребит в пальцах поясок своего халата.

– Вы… вы кто? – тихо спрашивает она наконец.

Пожимаю плечами:

– Ну как вам сказать… Человек, наверно, все-таки… Просто очень утомленный дорогой. Не думаю, чтобы меня можно было спутать с йети… Тем более снежные люди в Белоруссии не водятся.

Девушка обходит стол и на несколько шагов приближается к окну.

– А… А что вы здесь делаете? Вы грабитель?

Она внимательно смотрит на мое лицо большими синими глазами. Лицо у нее очень приятное и по-детски доверчивое.

– Я думаю, что вряд ли… – говорю, грустно усмехаясь. – Скорее все-таки наоборот…

Девушка недоверчиво склоняет голову набок.

– Я вам не верю. Но все-таки вы не производите плохого впечатления… – говорит она строго. – Но не пытайтесь даже помыслить о том, чтобы вскочить на окно. Я закричу, и прибежит папина охрана…

Я согласно киваю головой, хотя твердо убежден уже, что никакой охраны в доме нет.

– Простите… – я киваю в сторону стоящего на столе кувшинчика, – не могли бы вы мне налить немного воды?

Девушка как-то странно вздыхает и кивает сама себе.

– Понятно с вами… – произносит она вслух, вдруг улыбаясь. – Вы, наверно, вчера просто слишком много выпили…

Она подходит к столу и, посматривая на меня, наливает из кувшина в высокий стакан что-то темное. Берет стакан и подходит к подоконнику. Останавливается, не доходя.

– Только вы отойдите немного от стены, – говорит она, – вдруг вы меня хотите схватить за руку?

Я улыбаюсь и отхожу на несколько шагов. Она сейчас может быстро захлопнуть окно. Но девушка этого не делает. Подойдя, она ставит стакан на подоконник и смотрит на меня оценивающе, так как я стою теперь весь в полосе света от окна.

– Да… Вид у вас, молодой человек… Пейте…

Она снова отходит от окна. Я же забираю стакан с подоконника и вижу на руке у себя грязь, когда беру стакан. Девушка стоит у стола и внимательно наблюдает за мной. Пробую жидкость. Надеюсь, она не травит всех проходящих через их двор путников. Жидкость оказывается превосходным домашним квасом. Ставлю пустой стакан на место.

– Видите ли, любезная девушка, у меня угнали машину, и мне пришлось, рискуя, уходить от грабителей… – говорю я почти правду.

Но, как известно, правде не верят. Девушка саркастически ухмыляется, покачивая головой.

– Вы еще скажите, что ваш папа турецко-подданный… – явно немного издевательски произносит она, вспоминая нетленного Остапа Бендера.

Я отрицательно мотаю головой:

– Не буду врать вам, барышня, и действительно, с Турцией у меня нет никаких дел. Но я все-таки являюсь британским подданным на сегодняшний день…

Девушка ухмыляется:

– Идите-ка вы лучше домой, британец… Жена, наверно, все глаза уже проглядела…

Приходится достать свой паспорт и положить его на подоконник. Достаю также кошелек и, подвыдернув из него толстенную пачку долларов, чтобы девушка видела, кладу также на подоконник и отхожу назад.

Она недоверчиво приближается к окну и разглядывает мой фальшивый паспорт британского подданного. К деньгам даже не прикасается.

– Не люблю эмигрантов… – вдруг произносит она, с улыбкой глядя на меня. Теперь у нее уже совершенно другое лицо. И улыбка открытая и спокойная. – Вас действительно ограбили?

Киваю молча, подтверждая. Девушка неожиданно весело смеется и возвращает паспорт на подоконник.

– Что ж вы так? – со смехом спрашивает она. – Нужно было прилетать, а не ездить на собственной машине, или вы не знаете, что у нас теперь творится?

– До сегодняшнего дня не очень и верил… – говорю я скромно.

Девушка усмехается и кивает.

– Давайте уж, британский господин, заходите в дом… – приглашает она.

Забираю с подоконника свои вещественные доказательства и обхожу коттедж, отправляясь к парадному входу. Все-таки мне везет, черт подери!

Девушка встречает меня, стоя в дверях.

– Ну и видок… – снова произносит она, оглядывая мою персону с ног до головы. – И как только у вас не отобрали такую большую сумму денег? – недоумевает она.

– Я раньше был чемпионом по бегу… Ну, разумеется, своего района… – шучу я, рассматривая себя при свете.

Девушка фыркает. Убеждаюсь, что состояние моего гардероба более чем плачевно. Все в грязи, и рубашка в нескольких местах порвана. Смотрюсь в прихожей в зеркало. На лице какие-то грязные полосы и мелкие царапинки, как и на руках. Да… Видок у меня действительно не для визитов.

– Пойдемте… – зовет она.

Покорно следую за ней. Девушка проходит коридором и открывает одну из дверей, включая свет. За дверьми ванная комната.

– Можете привести себя в порядок, – кивает она на помещение, – вот этот халат можете после надеть, а с вашими вещами что-нибудь придумаем… – улыбается она.

Благодарю и захожу внутрь.

– Там есть и бритва, и все, что необходимо мужчине, – говорит она мне в спину, – это папино, но я разрешаю вам всем пользоваться.

Еще раз ее благодарю, и девушка закрывает за мной дверь.

Запираюсь на защелку. Надеюсь, она никак не связана с теми бандюгами. С этой мыслью, быстро раздевшись, забираюсь под душ.

Когда я выхожу из ванной, закутавшись в длинный халат ее отца, меня зовут на кухню, откуда уже доносятся на редкость вкусные запахи.

– Сейчас я вас покормлю, искатель приключений, – смеется она, – и даже покажу, где вы сможете отдохнуть до утра… Вам не нужно никому позвонить? – спрашивает она.

Черт! Это, кстати, мысль. Соглашаюсь с ней, что если возможно, то я хотел бы воспользоваться этим предложением.

– Меня вообще-то зовут Катя. А как назывались вы до того, как удрали отсюда?

По ее интонации могу определить, что девушка Катя действительно не любит всех эмигрантов заочно… Признаться, я их и сам терпеть не могу…

– В лад. Так меня можно и называть.

– Хорошо, Влад. Вот телефон, – она кивает в сторону стола, – если вам нужно, то звоните хоть в Англию…

– Спасибо, Катя. Вы действительно очень любезны…

Набираю номер телефона Веры в Минске. После недолгих длинных гудков трубку снимают. У телефона Вера.

– Привет, Валерик! – называю ее мужским именем. – Это Влад.

Вера соображает недолго, схватывая все влет.

– Привет, тебе нельзя говорить иначе?

– Где-то так… У меня неприятности на трассе… Сейчас остался без коня, и добираться придется черт те как…

– Ты не можешь поехать нормальным транспортом? За тобой охота?

– Да, все именно, как ты думаешь…

– Может, мне позвонить Румянцеву? Где ты, кстати, находишься?

– Я, судя по всему, в Острыне… – смотрю я на Катю.

Та кивком подтверждает мою догадку, стоя у плиты.

– Меня тут приютили ненадолго, но через… – я смотрю на часы, – через полчаса уже выхожу…

Катя делает какие-то протестующие жесты. Мотаю головой и выставляю указательный палец, имитируя просьбу соблюдать тишину.

– Ты сможешь позвонить мне через пятнадцать минут? – спрашивает Вера озабоченно.

– Я попробую… Что-нибудь есть от моего друга?

Вера слегка оживает:

– Он забегал к Лере на пять минут перед вылетом. Плохо, что вас разделили… А может, это так и задумано все кем-то? – тревожится она.

– Пока делать такие выводы рано… Но исключать нельзя… Ладно, я перезвоню через пятнадцать минут…

– Обязательно перезвони… – беспокоится Вера.

Кладу трубку на место.

– Мне кажется, у вас дела посерьезней, мистер, – говорит задумчиво Катя, расставляя на столе приборы.

– Вы правы, Катя, – не вру я ей. – Поэтому я и должен как можно скорее вас покинуть…

– Вы, значит, не тот, за кого себя выдаете? – говорит она, накладывая мне пюре и две огромные домашние котлеты, аромат у которых просто потрясающий.

– Во всяком случае, Влад – это мое настоящее имя, – бурчу я, утыкаясь в тарелку.

Катя смеется:

– Никогда бы не подумала, что в четыре утра буду кормить измученного дорогой шпиона…

Девушка подкладывает мне в тарелку болгарских огурчиков и наливает в низкий пузатый бокал сухого вина.

– Спасибо… – проговариваю с трудом из-за набитого пюре и котлетами рта, не возражая на «шпиона». – Я не пью вообще… – показываю вилкой на бокал с вином.

Катя слегка изумленно вскидывает брови.

– Надо же, – удивляется она и вытаскивает из холодильника бутылку «кока-колы», – а это?

– Угу… Угу… – быстро соглашаюсь, кивая.

Девушка, улыбаясь, наливает в чистый бокал «колы».

– Может, вас познакомить с папой? – задумчиво спрашивает она, присаживаясь рядом и глядя, как я жадно насыщаюсь.

– А кто у вас папа? – интересуюсь, не отрываясь от котлет и огурчиков.

Она улыбается, подперев рукой щеку.

– О… Думаю, вы бы его заинтересовали… – таинственно говорит она.

Не люблю таких непонятных тайн. Поэтому отрицательно мотаю головой.

– Если вы так говорите, то я не хочу знакомиться с вашим папой, – возражаю ей, – нам, шпионам, это вредно…

– Ладно, не будем знакомить… – весело соглашается девушка.

Быстро насытившись, запиваю все «колой» и смотрю на часы. До звонка еще пять минут.

– Простите, Катя, у вас не найдется в доме сигареты, если можно?

Девушка кивает и выбегает из кухни. Быстро возвращается назад с пачкой легкого «Мальборо».

– Просто здорово провел последнюю половину ночи… – отдуваюсь я от сытного раннего завтрака и беру предложенные мне сигареты.

– А первую? – с хитрецой интересуется Катя, также закуривая и стоя возле стола.

Пожимаю плечами:

– Ну… Первую все-таки не очень…

Катя улыбается и спрашивает:

– Хотите кофе?

– Очень хочу. Из ваших рук, мадам, готов пить и яд, – льщу ей.

Девушка фыркает и ставит чайник на плиту.

– Не подлизывайтесь, – смеется она, – кофе у нас только растворимый. Это ничего?

– Вполне… – соглашаюсь с этим горем.

Возле дома тормозит машина. Слышу по звуку, так как окно выходит в сад. Резко тушу сигарету в пепельнице и смотрю пристально на девушку. Та, нахмурившись, поднимается, прислушиваясь.

– Скорее всего, это и есть папа. Но вы не волнуйтесь – будете играть роль моего жениха… – говорит она и быстро выходит в коридор.

Мгновенно сориентировавшись, выбираю нож, более подходящий для возможной работы, и прячу его лезвие в рукаве халата, поддерживая ручку ножа пальцами левой руки. Слышно, как машина заезжает во двор. Да. Скорее всего, это папа Кати. Пересаживаюсь на стул с другой стороны стола, чтобы видеть вход, и выкладываю нож поближе к хлебнице. Минуты три проходит в ожидании. Затем раздаются шаги, и в кухню входит Катя с высоким седым мужчиной, одетым в отлично пошитый серый костюм-тройку. Мужчина с полминуты пристально смотрит на меня, потом, повернув голову к Кате, улыбаясь говорит ей:

– Этот парень, дочка, не может быть твоим женихом, как бы ты меня в этом не уверяла… Да и тем более из Англии…

Сказав это, ее отец проходит вперед. Я поднимаюсь ему навстречу. Секунда, и мы с ним обнимаемся, как будто встретились два самых лучших на земле товарища. А собственно, это так и есть…

* * *

В ту первую свою серьезную операцию, а я был еще зеленым летехой, закончившим буквально недавно двухгодичный курс обучения в специальной школе, куда попал после воздушно-десантного училища. Командовал тогда нашей группой майор с кодовым псевдонимом Пар. Задача стояла не из легких, как, впрочем, и все последующие. В той группе нас было четыре звена по четыре человека. Естественно, что в группе самым младшим по званию и по опыту были мы – лейтенантики, не нюхавшие серьезно пороха и так далее… В каждом звене по одному зеленому. Потому как в группах спецназначения нашего хитрого ведомства солдат не бывает – есть только офицеры…

Я попал на стажировку к Пару. В тот рейд наша задача казалась «старикам» не такой и сложной. На западном склоне северной части Ангольского плоскогорья, в тех же чертовых джунглях, нужно выйти на намеченный лагерь и разнести его вдребезги. Основная задача – чтобы никто из головорезов в том лагере от нас не ушел…

Переброска не отняла много времени, и уже через трое суток мы ускоренным маршем, насколько это могли позволить джунгли, вышли в расчетную точку. Сектора обстрела для каждого звена были спланированы заранее, исходя из данных спутниковой съемки.

Взяв лагерь в кольцо, с рассветом мы его и атаковали. Все шло как по маслу, но в сторону нашего звена вдруг стала прорываться самая многочисленная компания. Бой завязался уже нешуточный. В один из его моментов троим бойцам противника удалось почти прорваться через наш заслон. Вот тогда все и произошло. Я находился рядом с майором и спокойно короткими очередями дырявил перебегающие с место на место фигурки противника. Этих же я просто почувствовал. Пар в тот момент перезаряжал, матерясь, автомат, у которого заклинило затвор, перекосив патрон. Они появились слева от майора. Один из них, высокий здоровенный детина европейского вида, вскинув свою автоматическую сороказарядную винтовку «стерлинг-армалайт», уже было собрался вынести майору мозги, когда я все-таки успел отстрелить злому мальчику весь его черепок по самое не могу… Но тут же услышал щелчок затвора своего автомата. Патроны у меня вышли до последнего. Не знаю почему, но оставшиеся двое предпочли броситься на нас врукопашную. Возможно, и у этих парней вышел боезапас.

Я схватился с типчиком, у которого один только бицепс на правой руке мог сравниться по объему с колесом КамАЗа… Причем двигалась эта африканская горилла с проворностью настоящей обезьяны. Я с трудом увернулся от первых попыток громилы свернуть мне по-быстрому шею и в это время споткнулся, потеряв равновесие и полетев боком на землю. Огромная гора, казалось, рухнула на меня всеми своими десятками килограммов. Под руку попался срезанный пулями толстый сучок, его я и выставил, встречая террориста. Хрясканье порванной плоти и обильная струя чужой крови убедили, что сучок сделал свое дело. И это действительно было так. Он вошел громиле в сердце и вышел из него наискосок из спины, минуя лопатку. Отвалив от себя труп, тут же вскочил и бросился на помощь майору. Его противник оказался не меньше и не слабее моего и, сбив майора с ног, почти праздновал победу, пригвоздив Пара на живот к земле. Горилла уже почти дожал майора, перебарывая последнее сопротивление моего начальника, собираясь отвинтить Пару шею. Выдернув с голени из чехла финку, я с удовольствием перерезал зарвавшейся обезьяне глотку и отшвырнул пинком его труп в сторону. Майор потом еще минуты три приходил в себя, чертыхаясь, я же, перезарядив свой автомат, докашивал набегавших последних из оставшихся в живых из разгромленного лагеря. После этой операции меня по ходатайству майора и представили к первой награде. Пар – такая кличка была дана майору кем-то за любовь того к импортному оружию, в котором используются «парабеллумовские» патроны, которые и обозначены во всех инструкциях к оружию коротко – «пар». С майором мы подружились и еще четыре раза ходили вместе на операции. После его куда-то перевели – как говорили, на повышение, и довольно крутое, – но с тех пор я его больше не встречал.

* * *

– Ну, здорово! Здорово! – улыбаясь, похлопывает меня по плечу Пар. – Англицкий, говоришь, женишок… – Майор рассмеялся.

Я только улыбаюсь глазами, смотря на удивленную Катю, так и застывшую в дверях кухни.

– Лады! Сейчас поговорим, – обещает мне Пар и поворачивается к дочери: – Закрой ротик, девочка, и принеси нам в кабинет кофе… – смеется майор. – Я пока буду твоего жениха пытать…

Катя вроде очнулась от изумления и послушно кивнула отцу.

– Да, пап… Но как вы?

– Вопросы потом… – уже строго говорит майор. – Пока я не поговорю с нашим гостем… Пошли… – бросает он мне и идет в коридор.

Мне остается только следовать за своим бывшим начальником и другом. Поднимаемся на второй этаж, где у майора свой домашний кабинет. Обстановка кабинета удобная и, возможно, располагает к работе, но не могу судить, так как домашних кабинетов у меня еще не было. Высокие стеллажи с книгами, но по корешкам изданий заметно, что книгами интересуются, и довольно часто. Приятно видеть не бутафорию у майора.

Усаживаемся в мягкие большие кожаные кресла.

– Где ты сейчас? – спрашивает меня майор, смотря пристально и одновременно пододвигая по небольшому низкому столику ко мне пачку «Мальборо». В отличие от своей дочери, майор курит крепкие.

– В основном туристом… – усмехаюсь я его нелепому вопросу.

Майор нахмуривается, но вдруг весело смеется.

– Черт! Забыл… Извини, турист… – веселится он и закуривает сам.

– А я смотрю, ты осел на месте, – киваю на кабинет и стеллажи книг, – поэтому, скорее всего, пашешь где-нибудь по ведомству в собственном уютном кабинетике…

Майор хмыкает.

– В отличие от некоторых полевиков… – намекает он и улыбается. – А так, в общем-то, вроде того… Ладненько, Влад, давай без игры в прятки. Чем я могу тебе помочь?

Я значительно смотрю на халат, в который сейчас одет.

Майор смеется:

– Ну, это не проблема. Что еще?

Пожимаю плечами.

– Все… – говорю, даже удивляясь, чем мне собираются еще помочь.

Майор все хмыкает и берет трубку телефона, у которого присобачен ящичек дешифратора. Быстро набирает номер. Я с интересом наблюдаю за его действиями.

– Ты мне звонил по дороге… – говорит майор в трубку. – Да… Самое смешное, что он у меня дома… Да…

Я внутренне напрягаюсь. Майор смотрит на меня и улыбается. Он уже понял, что я готов к действиям.

– Да, Валера… На, поговори сам с ним, а то он уже приготовился меня разорвать…

С улыбкой Пар передает мне трубку. На проводе – Румянцев. Что ж, попытаемся не удивляться.