Текст книги "Боец. Частный детектив по-русски"

Автор книги: Владимир Угрюмов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Я уже все понял, но делаю вид, что не верю:

– Да, у хохлов сало – тоже наркотик… Полынский недоумевающе смотрит мне в глаза.

– Я серьезно, Влад! – говорит он как бы даже обиженно.

– Да понял, понял, – успокаиваю я его. – Но я-то здесь при чем?

Полынский улыбается:

– Такие люди, как ты, В лад, имеют право знать больше. Ты нам нужен. Здесь и твои деньги, – показывает он снова рукой на банки.

Я пожимаю плечами и устало говорю:

– Это все хорошо, Геннадий Борисович, но владеть деньгами недостаточно, нужно еще иметь возможность их тратить. Дожить до этого момента не всегда и не всем удается. А вы как считаете?

Полынский кивает:

– Вот поэтому ты нам и нужен. Понимаешь меня?

Я, конечно, все понимаю. Чего уж тут не понять…

– Ладно, Геннадий Борисович, а дальше что?

Он улыбается:

– Дальше?.. Знаешь, пойдем-ка я тебе еще кое-что покажу. Это тебе точно понравится.

Иду вслед за ним заинтригованный. Проходим небольшим коридорчиком, и Геннадий Борисович, открыв стальную мощную дверь, приглашает меня зайти. Прохожу внутрь и слегка обалдеваю. Такого арсенала я никогда не видел. Даже на армейских складах. Здесь есть все, что только может пожелать душа такого придурка, как я. Поддоны с ящиками боезапаса и упакованного оружия. На стеллажах, словно на выставке, различные модели стрелкового и прочего вооружения. Гляжу на все это великолепие, и просто глаза разбегаются. Полынский, видя мое застывшее лицо, улыбается.

– Посмотри все сам, – говорит он, – а я пойду займусь делами. Мы здесь еще часик пробудем, так что не спеши.

Геннадий Борисович уходит. Часик? Да мне тут и двух дней не хватит, чтобы все осмотреть. Медленно иду мимо стеллажей. Наше оружие, китайское, итальянское, немецкое, израильское, любое, какое только захочешь!

От пистолетов самых разных систем до стационарной легкой установки «стингер» на две ракеты «земля – воздух», которые устанавливаются на бронемашинах. Потрясающе.

Пока я, подбирая кое-что для себя и Левы, ползаю по складу, время пролетает незаметно. За мной заходит Седой. Поглядев на груду железа, которую я сложил у выхода, он усмехается.

– Запасаешься? – спрашивает Седой, глядя на меня снизу.

Я устроился на самом верху штабеля из ящиков, ищу детонаторы с дистанционным управлением для чешской пластиковой взрывчатки.

– Стараемся помаленьку, – отвечаю ему осторожно.

Седой понимающе кивает, глядя на отобранное мной оружие.

– Неплохой вкус, капитан, – делает он мне комплимент.

– На том стоим, командир… – говорю, усмехаясь, и вдруг чувствую, что лечу.

Встал я на ящик не очень удачно, и вот при моем резком движении его повело вниз. Держа в руках довольно объемистую коробку, я не смог устоять и сверзился со штабеля. Приземлился на ноги, подняв руки над головой, чтобы, не дай Бог, ненароком не задеть что-нибудь взрывоопасное, иначе искать нас нужно будет уже за пределами Солнечной системы… Наблюдая мои акробатические упражнения, Седой только головой покачал.

– Пора возвращаться, – говорит он. – Я пришлю Шурика, чтобы он тебе помог.

Седой уходит, а я до прихода гориллы Шурика прибираюсь здесь, ставлю на место поваленные мной ящики.

Шурик появляется вместе с Полынским. Похоже, боссы решили меня опекать по очереди.

– Ого! – восклицает Геннадий Борисович, увидев, какое количество оружия я собираюсь утащить с собой в машину. – В лад, ты сейчас возьми самое необходимое, а остальное завтра же привезут, – обращается он ко мне таким тоном, каким разговаривают с ребенком, которого запустили в игрушечный магазин и разрешили выбрать себе столько игрушек, сколько ему захочется. Я, конечно, жадничаю, что верно, то верно. С сожалением гляжу на груду остающегося железа и забираю с собой только короткоствольный автомат «вихрь» с глушителем и с десяток полных обойм к нему.

Шурик с нездоровым интересом дилетанта рассматривает оружие на складе. Мыс Полын-ским выходим в коридор.

– Саша, догоняй нас! – кричит в дверной проем Полынский охраннику, который не может отвести глаз от стеллажей.

Идем на выход.

– Куда ведет этот тоннель? – спрашиваю у мафиози, кивая на участок тоннеля, теряющийся во мраке метрах в ста позади нас. Полынский поднимает многозначительно палец вверх.

– В этом весь фокус, – говорит он с улыбкой. – Кое-что идет отсюда туда, а кое-что оттуда – к нам.

Оригинально, Ватсон. Я схватываю на лету, но продолжаю работать под дурачка.

– В смысле? – спрашиваю, надеясь, что босс все-таки разоткровенничается.

– Вот это все, – Полынский показывает на стены тоннеля, – строили немцы еще в войну. Выходы есть и на нашей территории, и на территории Финляндии.

Понятно. Я угадал. Шефы действительно неплохо устроились.

Нас догоняет Шурик с гранатометом за спиной.

– Тебе это зачем? – удивленно спрашивает Полынский, глядя на гранатомет.

Шурик растерянно пожимает плечами:

– Нормальная штука. Я такую в кино видел.

– Я ее отложил. Пусть заберет, – выручаю гориллу.

Трубу эту я и не думал брать, там были вещи поинтереснее. Полынский кивает в знак согласия, и мы идем к выходу.

На улице, отведя Шурика в сторону, я интересуюсь у него:

– А чем стрелять будешь? – Дело в том, что гранатомет незаряжен.

Горилла удивленно смотрит на гранатомет:

– А че, в нем ни хрена нет, что ли?

Я смеюсь, глядя на разочарованную морду гориллы.

– Вояка, тоже мне. Ладно, после закажем боезапас. Когда привезут, шмальнем пару раз. Я тебе покажу, как с ним обращаться.

Шурик благодарно кивает. Догоняем ушедших вперед. Все возвращаются к машине.

– В лад, езжай с водителем, – говорит мне Седой. – Дорогу ты уже знаешь.

Я не удивлен его словам. Похоже, даже начинаю привыкать, что от Седого можно ждать любой выходки, и притом в самый неожиданный момент. Во всяком случае, я не чувствую, чтобы от наших мафиози исходила угроза. Я уже говорил, что во всем полагаюсь на свою интуицию. А вот как только услышу сигнал моего второго «я», так сразу же и драпану из этого бизнеса. Куда? Куда-нибудь в тихий, укромный уголок. Выращивать розочки и писать мемуары.

Подъезжаем к охотхозяйству и заруливаем на его заснеженную неосвещенную территорию. Что я там говорил о своей интуиции? Так вот, впереди все очень хреново. Внешних признаков опасности вроде не замечается. Чужих машин нет перед входом, как нет и чужих людей на территории, но где же свои? Могут ребята, конечно, и расслабиться, но я сомневаюсь, чтобы наши позволили себе вот так запросто покинуть пост и уйти, скажем, пить пиво. Все эти мысли мгновенно проносятся у меня в голове. И еще нарастает тревога. В доме что-то неладно, там очень паршиво и пахнет трупами. До парадного входа в особняк метров сто.

– Езжай чуть тише, – быстро говорю водиле и, опустив стекло перегородки, объявляю в салон: и– Господа, в доме нас ждет сюрприз. Поворачивать назад уже поздно, иначе нашу лайбу расстреляют на дороге. Приготовьтесь…

– Ты серьезно? – спрашивает Полынский со своего места, привстав и глядя через лобовое стекло в сторону дома.

Не отвечая на его вопрос, поворачиваюсь к Седому. Встречаюсь с ним взглядом.

– Скажите всем, – говорю Седому, что бы вели себя спокойно. Я надеюсь, что, как бы скверно ни сложились обстоятельства, мы сумеем выкрутиться.

Седой молча кивает, соглашаясь с моими словами. Я вижу, он меня понял, и мне этого достаточно.

Машина медленно подъезжает к дому. Никто не выходит нас встречать, что само по себе уже странно. На улице ночь. Кроме наших «бээмвушек» и «мерседесов», больше машин во дворе нет. Мое наработанное годами звериное чутье выдает сигналы предупреждения: «Опасность!» Как будто красная лампочка мигает в мозгу. Ага, замечаю подтверждение своим опасениям. Недалеко от крыльца – углубление в снегу и в свете фонарей от парадного входа темное пятно на белом снегу. Кто-то там упал, истекая кровью. Убрать тело убрали, а следы замести не пожелали. Выхожу из машины. Наши мафиози тоже выбираются на воздух, вижу их побелевшие лица. Только Шурик и Седой держатся собранно и спокойно.

– Ты уверен, Влад? – переспрашивает меня Полынский.

Его друзья также смотрят на меня с надеждой, как будто ждут, что я сейчас рассмеюсь и сажу: да что вы, ребята, это шутка. Ответить Полынскому я не успеваю: на крыльце, как я и ожидал, появляются вооруженные люди. В масках, камуфляже и с автоматами Калашникова. Их можно было бы принять за ОМОН, но это не омоновцы. Автоматчики быстро рассредоточиваются по территории двора, и сразу же следует команда:

– Всем руки на голову! Стоять на местах! Не двигаться!

Выполняем приказание. Слышу, как друзья Полынского тяжко вздыхают у меня за спиной. Согласен с ними – попались мы качественно.

– Кто это, Влад? – спрашивает меня вполголоса Полынский.

За кого он меня принимает, болван?

– Это группа «На-На», Геннадий Борисович. Сейчас нам сыграют и споют… – отвечаю ему серьезно.

К нам подбегают несколько человек и быстро обыскивают, поставив враскоряку, мордами в кузов машины. У меня забирают два «глока» и автомат из салона, где я его оставил специально, чтобы не схватить глупую пулю. С ноги снимают «глок-компакт». Тычок автоматного ствола в спину указывает направление, куда двигаться. Входим в дом, где нас тут же сортируют. Бизнесменов отправляют в банкетный зал, а меня, Шурика и водителя заталкивают в комнату отдыха, где находятся оставшиеся в живых наши парни. Их только четверо. Геннадий, приятель Шурика, лежит на диване с обмотанной полотенцем головой. Возле него еще двое парней из охраны боссов, прикативших на «мерсах», и один наш, из молодых. Серегой его зовут или Колей, не помню точно.

– Где остальные? – задаю в общем-то дурацкий вопрос.

Шурик уже подскочил к своему раненому другу и осматривает его.

– Остальных всех… – начинает говорить молодой парнишка, охранявший чужих боссов, и чуть не плачет. Опускает голову, и еще не много – распустит сопли.

Все понятно. Вдаваться в подробности, как их тут уделали, не имеет смысла. Да и нет времени.

– Сколько было нападавших? – спрашиваю и чувствую, как во мне поднимается волна ярости, – черт побери, парни, в общем-то, не дилетанты, прошли в свое время каждый свою маленькую войну! Вот такие, мать их, и проигрывают большие войны, таких и лупят в «горячих точках» в хвост и в гриву. Просрали, расслабились, идиоты! Что ж это за охранники, если даже за самих себя постоять не могут?! Вслух я все это не говорю.

На мой вопрос парень пожимает плечами:

– Не знаю точно… Человек пять я видел. Они нас застали врасплох. А тех, кто схватился за стволы, тут же завалили.

Смотрю на раненого Геннадия. Он-то точно схватился за ствол, поэтому сейчас и лежит здесь. Глаза закрыты, из-под век катятся слезы. Может, от боли, может, от обиды. Не знаю и знать не хочу. Упустить такую удобную позицию, облажаться, когда им было все разжевано и даже в пасть положено! Я же всем им объяснил уезжая! Ладно, не время обижаться. Обижаться будут наши враги, а если нет масла в «чайнике» – получай туда «маслину»!

Оглядываю просторную комнату. Мягкая мебель. Окно забрано узорчатой, но крепкой решеткой. За дверью, понятно, наши опекуны в камуфляже, но есть и другая, которая ведет в коридор, через который в свою очередь можно проникнуть на кухню. Иду к этой двери и, присев, заглядываю в замочную скважину. Хорошо, замки здесь старые, еще при Брежневе ставили, – обзор, как в. оптическом прицеле. Так вот, в коридоре темно и пусто. С той стороны охранников не наблюдается. Рассматриваю замок. Ключей и отмычек ни у кого нет, проволоки тоже. Стоп! Проволока!

Вытаскиваю из рукава нож, который мальчики в масках не нащупали, обыскивая, – их у меня, кстати, три – и подхожу к дивану. Диван старого типа, с кожаной обивкой, пружинный, и, возможно, подойдет для моего плана. Примериваюсь, где резать.

– Хочешь достать проволоку? – спрашивает Шурик, следя за моими действиями. Быстро соображает. Молодец.

Молча киваю. Горилла встает и подходит к двери, ведущей в кухню. Некоторое время он задумчиво смотрит на нас, затем идет в противоположный угол комнаты и останавливается возле камина. Я, оставив диван в покое, жду, что он будет делать дальше. По-моему, он прав. Шурик вытаскивает из стойки у камина толстую кочергу и возвращается к двери, по пути прихватывая с каминной полки призовой кубок на толстой мраморной подставке. Я отгибаю край пышного ковра возле дверных створок, чтобы в щель между дверью и полом было удобнее просунуть кочергу. Намерения гориллы я разгадал сразу.

– Тут, видишь, две створки, – объясняет мне Шурик свой план. – Вот под эту подставишь прут, а за эту, которая с ручкой, я дерну, только ты тяни кочергу на себя, чуть приподнимая.

– Шумно будет… – недоверчиво подает голос парень с дивана и тоже подходит к нам.

– Тут иначе никак, – авторитетно заявляет Шурик.

– А если попробовать надавить на дверь и поддеть снизу, можно снять ее с петель, – предлагает парень свой вариант.

Осматриваем дверь – петли очень глубоко утоплены в дерево. К нам подходит водитель минивена и тоже осматривает дверь.

Я решаю повременить с активными действиями, жду, может, в шелухе этого консилиума начинающих взломщиков блеснет алмаз дельной мысли. Закуриваю сигарету. Зажигалки у нас отобрали, сигареты оставили, а на каминной полке лежат спички. Водитель, окинув дверь изучающим взглядом, отходит на несколько шагов в сторону и смотрит теперь уже на нас, как-то странно смотрит, как бы жалея. Потом говорит с деланным сочувствием:

– По-моему, ребята, вам в эти игры играть не стоит. Вы, похоже, со своей крышей не очень дружите. – Он подходит к двери и отодвигает втопленные вверху и внизу левой створки шпингалеты, слегка потянув на себя дверь за ручку. Потом дергает посильнее: с тихим скрипом она отворяется. С трудом сдерживаю смех, глядя на застывших в изумлении парней. Да, взломщики из нас те еще. Парни тоже несколько ошарашены. Спокойно, в жизни еще не то бывает.

– Слушайте все сюда! – говорю негромко, но внушительно, дабы предотвратить шумное изъявление восторга по поводу «дня открытых дверей». – Я сейчас ухожу, а вы закрываете двери, как они были. Если через полчаса ничего в доме не произойдет, попытайтесь вырваться сами…

– Я с тобой, Влад! – подхватывает Шурик.

Отрицательно мотаю головой:

– Нет, на этот раз, братишка, тут ставки на других лошадей. Подготовка у тебя не та. Только в случае моего провала вы будете действовать на свой страх и риск. А сейчас я иду один.

– Да уж видели мы, какая у тебя подготовка, – с усмешкой говорит водитель, презрительно глядя на меня.

Я не успеваю прикрыть его – огромный кулак Шурика обрушивается на голову водилы. Клацнув зубами, он без сознания валится на пол.

– Давай, В лад. Мы будем ждать. Удачи!

Я пожимаю протянутую Шуриком необъятную его «лопату» и, кивнув всем, выхожу в коридор, на ходу доставая второй нож из рукава. Не такие уж они и профи, эти мужики в масках, если обыскали меня столь небрежно. Шурик закрывает за мной дверь. Крадусь по коридору в темноту, словно кошка, – ступаю мягко и пружинисто. Останавливаюсь у входа в кухню, прислушиваюсь. Двери прикрыты неплотно, и слышу, как переговариваются два охранника. Сколько их там? Не важно, так как другого шанса уже не представится. Определяю по голосам, где они находятся. Рывком бросаю свое тело вперёд и тенью проношусь по кухне. Двое сидят за небольшим столом и пьют что-то из фарфоровых чашек. Секунда – и оба, хрипя и хватаясь судорожно руками за свои пробитые ножами горла, валятся на пол. В дальнем закутке открывается дверь, из нее выходит еще один тип, сопровождаемый звуками сливающейся воды. Парень посетил сортир, не лучше бы там и оставался. Он не успевает даже осознать, что происходит, – тяжелый разделочный тесак, с хрустом проломив грудину, входит ему в сердце. У этого охранника оружия при себе не имелось. Можно было, конечно, нейтрализовать его без крови, но ведь наших парней они положили без сожаления. Поэтому никого я брать в плен сегодня не намерен. Забираю у одного из приконченных АПСБ – «стечкина» с глушителем и три запасные обоймы к нему. Проверив, убеждаюсь, что обоймы укомплектованы под завязку. Подхожу к дверям в банкетный зал. Приникаю глазом к замочной скважине, но ни черта не вижу. Какой-то идиот вставил с той стороны ключ. Ладно, переживем. Вдох-выдох, распахиваю дверь и, влетев в зал, тут же срезаю экономными очередями двоих охранников – они восседали на стульях напротив парадного входа. Третий сидит у окна и тоже ничего не успевает – три девятимиллиметровые пули прошивают ему грудь. Стрелял я ниже уровня оконной рамы и целился не в голову, чтобы не разбить стекло позади этого придурка. Шума от моего глушителя пока никакого.

С разворота посылаю в ад еще двоих за столом, тех, чьи люди нас захватили. Оставлять их в живых я также не намерен. Наши мафиози сидят за столом, руки скованы за спинками стульев. Показываю им рукой, чтобы не шумели, и, быстро обыскав охранников, достаю ключи от наручников. Отцепив «папиков», поднимаю автомат одного из охранников с теплым южным названием «кипарис». Мне нравится эта игрушка, тем более она с глушителем. Засовываю «стечкина» за пояс и, взяв в левую руку парочку запасных рожков, подхожу к двери, ведет она не в страну чудес, а, скорее всего, наоборот. Но кто знает, может, все именно так и есть? Вылетаю в коридор и вижу, что в дальнем его конце, возле двери в комнату отдыха с запертыми нашими ребятами, торчит охранник. Он как раз вытаскивает из кармана пачку сигарет. Бесшумно даю охраннику прикурить, и, по-моему, даже слишком. Голова у него раскалывается, как перезрелый арбуз. Лечу по коридору и, свернув влево, заскакиваю на огонек к мальчикам в бильярдной. Привет всем! У нас гастроли! Только один день, проездом!.. Мое выступление, кажется, не очень по душе этой публике. Крошу всех присутствующих. Лопаются лбы, летят куски дерева и лоскуты материи, брызгает фонтанчиками кровь, разлетаются вдребезги стекла в стенном шкафу и с грохотом разваливается большое оконное стекло. Вот тут я не рассчитал, увлекся немного. Меняю рожок и, с удовлетворением оглядев пять полноценных трупов в бильярдной, снова выскакиваю в коридор. Никого. Пробегаю к выходу на улицу, но дверь не открываю. Со второго этажа по деревянной винтовой лестнице слышен топот быстро спускающихся людей.

Не всегда следует спешить навстречу гостю с таким рвением, как делают эти парни. Навскидку разряжаю весь боекомплект удлиненного рожка снизу вверх. Слышу грохот скатывающихся по ступенькам тел – значит, я не промахнулся. Будем надеяться, что друзей среди них не было. Бегу наверх, перепрыгивая через трупы. Один вроде еще жив. Выскакиваю на второй этаж и быстро осматриваю комнаты. Выглядываю осторожно на улицу. Никого. Чисто. Возвращаюсь назад, к нашим баранам на лестнице. Наклоняюсь к раненому – у него начинается агония.

– Сколько вас было? – спрашиваю его.

Он силится что-то сказать, но слова из него не идут. Я жду.

– Шест… н… а… ть… – слышу невнятный ответ, но это все-таки ответ. Тут же у парня с бульканьем идет горлом кровь, тело его изгибается в агонии, и он еще долго сучит ногами по ступенькам.

Быстро прикидываю, что если приплюсовать его к боссам, то действительно все сходится – шестнадцать. Стало быть, двое еще пасутся где-то, и, скорее всего, на территории. Мою догадку подтверждает доносящийся с улицы легкий шум покрышек по снегу. Вылетаю в дверь и, уже скатываясь на брюхе по ступенькам, вижу отъезжающий «пятисотый». Луплю ему вдогонку по колесам и бензобаку. Хрен там! Для того машина и выполнена по спецзаказу, чтобы ее не взял даже пулемет, не то что мой «кипарис». «Мерседес» уходит, набирая скорость. Встаю и, плюнув машине вслед, возвращаюсь в дом. Наши парни вместе с боссами уже осматривают помещения.

– Влад, – обращается ко мне Седой, выходя из бильярдной, – скоро должны приехать москвичи, здесь необходимо все прибрать. – Седой медлит, вижу, он что-то хочет сказать еще. – В общем, спасибо… – наконец выдавливает он и, словно испугавшись своей слабости, уходит.

Что ж, «спасибо» от Седого – это неплохо.

Подзываю парней, собирающих оружие. Ко мне подходит Шурик.

– Перенесите всех жмуриков в первый отсюда коттедж. Да постелите там что-нибудь на пол, чтобы не пачкать… – Шурик кивает. Он все понял и преданно смотрит мне в глаза.

К нам подходит водитель минивена и, немного смущаясь, протягивает мне руку.

– Дима… – представляется он.

– Влад… – пожимаю его лапу.

– Ты извини, что я тогда брякнул… – говорит Дмитрий. – Круто ты здесь в одиночку разобрался. В Афгане был? – Понятно, парень – бывший «афганец».

– Легче спросить, чем ответить… – уклоняюсь от прямого ответа.

– Ясненько… – качает головой Дима. – Значит, ты из ТЕХ «волкодавов»… – говорит он задумчиво, но тут же вскидывается: – Приказывай, командир!

Я улыбаюсь, показываю кивком на Шурика:

– Он все объяснит.

К нам подходит Полынский. Он бледен – наверно, насмотрелся на останки моих бывших клиентов.

– Влад, я вызвал подкрепление. Скоро наши подъедут. Встретишь их, объяснишь, как и чего…

– Сделаем, Геннадий Борисович, – обещаю ему и собираюсь уйти, но он меня останавливает:

– Влад…

– Да?

Полынский, как и Седой, почему-то немного тормозит в словах. Шурик с Димой уже отвалили наводить порядок. Хорошо, что обслуга охотхозяйства ушла домой раньше, чем началось все это безобразие. Мне хочется взглянуть на кочегара. Когда мы уезжали, он со стаканом в руке предлагал мне выпить с ним, но уже еле держался на ногах.

– Ты… это… здорово тут с ними разобрался. Спасибо, Влад… – Полынский с жаром трясет мне руку.

– Все путем, Геннадий Борисович. Так я пойду?

– Да, да! Конечно, Влад. Делай, что считаешь нужным.

Кивнув ему, иду к дверям на улицу.

– Я ведь сразу понял, что ты нам нужен… – говорит мне вдогонку Полынский.

Не оборачиваясь, поднимаю руку в знак того, что все слышу, и выхожу на крыльцо. Котельная расположена на удалении от особняка, за коттеджами. По тропинке, пробитой в снегу, иду туда. С собой у меня только «кипарис». Зараза, забыл найти в доме свои пистолеты. Проникаю в котельную не очень и таясь. Интуиция подсказывает, что здесь все в порядке. Так и есть. На грязном топчане, зарывшись в какие-то удивительно мерзкого вида тряпки, спит вдрабадан пьяный его величество – оператор котельной. Так их теперь называют. Интересно, если бы в объявлениях писали: требуется оператор метлы, понятно было бы, что имеется в виду дворник? В общем, кочегар пьян, в помещении тяжелый храп и вонь винных паров. На сколоченном из неструганых досок столе стоят пустые бутылки, вскрытая банка рыбных консервов, валяются ломти зачерствевшего хлеба. Подхожу, убеждаясь, что кочегар действительно спит: об этом свидетельствуют его пульс и спокойные глазные яблоки под закрытыми веками. Похоже, и те, в масках, увидев, в каком состоянии пребывает работяга, не стали его трогать. Алкашам частенько везет. Прохожу к котлам. Два дэкавээровских котла с мазутными форсунками на небольшой объем. Киповская аппаратура новенькая, четко работает в автоматическом режиме. Смотрю на манометры экономайзера и отваливаю из котельной. Здесь все в ажуре, если, конечно, не считать в жопу пьяного кочегара.

Возвращаюсь к особняку. Парни вытаскивают из дома жмуриков, уложив их в скатерти. Уборка помещения идет полным ходом. Закуриваю у крыльца и жду, когда появятся на дороге машины с подкреплением. Седой, конечно, мужик умный, и все такое, но по большому счету все же болван. Это ж надо было так облажаться при возвращении! Должна быть постоянная связь с временной базой, пароль на случай неприятностей и тому подобное. Даже сейчас ни у кого нет раций. Их просто не взяли. Только у Седого и Полынского два радиотелефона. Нет, тут надо многое менять. С такими проколами я быстренько вместе с шефами переселюсь отсюда на тот свет, а мне пока и дышать, и ходить не трудно, да и не надоело…

От ворот к дому быстро приближаются фары. Отхожу и, сняв «кипарис» с предохранителя, прячусь за «мерседес». К парадному подъезду подлетают семь машин. Все наши «бээмвухи». Первым выскакивает из машины, чуть ли не на ходу, конечно же, Лев. Он увешан железом, в руках у него такой же, как и у меня, автомат. Он замечает меня и летит навстречу. Обнимаемся, как однополчане. Да, в общем-то, все так и есть – воюем потихоньку.

– Слава Богу, живой! – говорит Лев радостно, отстраняясь и осматривая меня с головы до ног. – Не ранен? – спрашивает озабоченно.

– Ты же знаешь, в меня попасть можно только случайно и то с моего разрешения, – смеюсь я.

Лева улыбается и хлопает меня по плечу.

– Вопросов нет, братишка! – смеется он и говорит уже серьезно: – Ну давай, Влад, командуй!

Парни, высыпавшие из машин, ждут моих приказаний.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ