Текст книги "Философия открытого мира"

Автор книги: Владимир Егоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

При этом отрасль находится в катастрофическом положении. В нефтедобыче износ основных фондов сегодня превышает 60%, в нефтепереработке – 80. Чтобы сохранить отрасль, нужно использовать на ее поддержание до 40% всех доходов. Мы тратим не более 10-20%. Если ничто не будет меняться, через 10 лет Россия из экспортера нефти превратится в импортера. Однако при самом лучшем раскладе нельзя бесконечно проедать национальное богатство.

В России проживает около 3% населения земного шара, на которое приходится примерно 30% мировых природных богатств. Но и они не бесконечны. Поэтому необходимо развитие наукоемких отраслей, высоких технологий, интеллектуальных продуктов, а сделать это на базе либеральных ценностей, открытости экономики и национальной валюты – сателлита доллара, невозможно.

Важно прекратить бегство капитала: каждый год из России вывозят ценности на сумму, равную ее годовому бюджету. За последние 6 лет отток ресурсов, просчитанный по платежным балансам России, суммарно составил 110 млрд. долларов. (Справочно: сумма займов России за 10 лет составила 50 млрд. долларов).

Поданным Минэкономразвития, утечка капитала из России в 2000 году составила 28 млрд. долл., а Стенли Фишер утверждает, что вывоз превышает 30 млрд. долл., что близко к расходной части российского годового бюджета.

По сравнению с 1999 годом вывоз увеличился минимум на 4 млрд. долл. Справочно: в 1998 году, несмотря на то, что цена на нефть опустилась до 8 долл. за баррель и экономическая конъюктура после дефолта была предельно низкой, из страны было вывезено не больше 20 млрд. долл.

Получается, что улучшение экономической ситуации и беспрецедентный рост производства в последние годы ведет к усилению бегства капитала из страны. Это алогичное явление, для присечения которого правительство не принимает необходимых мер. Без трезвого экономического расчета в бюджет 2001 года заложена цена на нефть 21 долл. за барель, а в бюджет 2002 года – 23,5 долл. Учитывая то, что падение цен на нефть весьма вероятно, такое решение может привести к экономической катастрофе.

289

Необходимо реструктурировать с учетом катастрофического положения страны национальный долг. Но главное, – сегодня нужен новый курс, а не модификация прежнего, в основу которого были положены идеи рыночного фундаментализма и монетаризма.

На наш взгляд, нужно четко поставить вопрос о реальной – как говорил Витте, – национальной экономике. Это предполагает прежде всего приоритет национальных интересов на основе дедолларизации.

Россия – одна из самых долларизированных стран в мире, у нас доллар является массовым средством накопления. По разным оценкам, "в чулке" у россиян – от 24 до 70 млрд. долларов. Спрашивается, зачем нам западные кредиты, если мы располагаем такими деньгами? Предполагают договориться с собственным населением, причем в основном с той его частью, которая добыла эти деньги, мягко говоря, не совсем легитимным путем. Ждать, что они будут при любых словесных гарантиях государства инвестировать свои средства в реальный сектор экономики, то есть превращать их в "длинные" деньги, наивно, ибо это не в их интересах и не в их правилах. Владельцы же небольших накоплений, которых за минувшие Шлет как минимум 3-4 раза подчистую обобрали, будут всячески держаться за твердую валюту, не доверяя ее никому, кроме собственного чулка.

Это и есть неосознанные сторонники долларизации. Нужно сделать их сторонниками соответствующей государственной политики, а затем уже объявлять дедолларизацию как ее содержание.

Утверждают, что в России не доверяют национальной валюте, не доверяют власти. При хождении в стране 60-70 млрд. долл. их только в бумажной форме больше, чем всех рублей, включая форму безбумажную. Степень долларизации (денежная масса в стране в долл. США) достигла примерно 70%".

А если народ доверяет не национальной валюте, а американской, и это "объективный" факт, с которым нужно считаться, – то народу нужно и такое правительство, которое исходит из приоритета интересов США, без реализации которых стабильность и привлекательность американской валюты – пустой звук. Из этого и растут ноги американизма российской внешней политики, монетаризма, долларизации экономики и т.д.

290

Национальное достоинство страны должно начинаться с экономической сферы и материально обеспечивать все остальные. Это напрямую связано с дедолларизацией экономики России.

Политика "привязывания" курса национальной валюты к доллару провалилась везде, где проводилась. В Мексике в 1994 г. она закончилась экономическим кризисом. В 1997 г. тоже произошло в странах Юго-Восточной Азии: Таиланде, Индонезии, Малайзии, Южной Корее, в августе 1998 г. – у нас, в 1999 г. – в Бразилии, в 2001 г. – в Турции.

Один из распространенных мифов состоит в том, что деньги, которые дают МВФ или Мировой банк, нам якобы помогают. Но это всего лишь миф.

Кстати, теперь уже и Штаты, как заявил новый президент Д. Буш, не намерены, как предыдущая администрация, раскошеливаться на дальнейший развал России и подкармливание "пятой колоны" в лице чиновничества и новорусского капитала.

И дело вовсе не в том, что республиканская администрация желает нам добра: она просто рассчитывает на то, что, учитывая глубину нашего падения (в прямом и переносном смысле) и уже состоявшуюся привязку к мировому капиталу, все решится само собой. Другими словами, мы погибнем естественной смертью без постороннего вмешательства. Глубочайшей иллюзией было бы полагать, что существует возможность достичь самого элементарного взаимопонимания между народом и властью, если государство не даст объективную оценку разграблению государственной собственности в 1992 и последующие годы и не будут пересмотрены в цивилизованном законодательном порядке результаты так называемой ваучерной приватизации. Сохранять ее нынешнее состояние, значит не лечить "болячку", а загонять ее вглубь. Пересмотр итогов приватизации как признание неправомерности ее принципов не означает огульного передела собственности. Он может осуществляться только в судебном порядке и при установлении нарушений действовавших тогда законов.

Новое законодательство о приватизации должно исключить как минимум генетическую наследственность криминальной приватизации. И это уже немало для восстановления доверия народа к власти. Если же кто-то думает, что можно переломить народное неприятие криминальных начал "новорусской" собственности "через колено", не посчитавшись с этим как изъяном национального менталитета, тот глубоко заблуждается.

291

Состояние подавляющего большинства "новых русских" нажито неправедно, путем прихватизации государственной собственности, при безразличии, а то и при прямом содействии правящего режима. Поэтому 45,2% россиян готовы поддержать изъятие "неправедно нажитых состояний, даже с помощью насильственных мер" [1]. Сегодня эта тенденция еще более усилилась.

1 Тихонова Н. Жизненные ценности россиян: Меняется ли наш менталитет? // Власть. – 1996. – №5. – С. 50.

Нельзя не признать социальным извращением попытки представить неправедно присвоенное как результат обладания узкой групп лиц уникальными личностными качествами. Власть не должна идти на поводу у этой неправды, ибо в этом случае ей придется закрыть глаза на самое чудовищное изобретение их "таланта" – вымирание нации в массовом и всевозрастающем масштабе. Рано или поздно это найдет единственно возможную квалификацию – преступление перед народом.

В этой связи экономическая программа, принятая на вооружение властью, представляется малоубедительной.

В своем предновогоднем интервью В. Путин обозначил ее основные политико-экономические параметры. Комментируя выход на плоскую шкалу подоходного налога в 13%, он признал, что с "социальной точки зрения это не очень справедливо" (и это-то в условиях рассматриваемой ситуации! – В. Е.).

"Но здесь мы руководствовались не соображениями социального характера, а экономической логикой" (выделено мной. – В. Е.). Из этого следует, что президент противопоставляет понятия социальной целесообразности и экономической логики. Это и есть основанное на экономическом детерминизме представление о первичности и самодостаточности экономического фактора и вторичности социального. Но ведь известно, что экономический детерминизм как составляющая самых различных экономических систем в XX веке уже доказал свою несостоятельность. Какой же смысл наступать на те же самые грабли в очередной раз?

292

"Выведение из тени значительной части экономики страны" напрямую связывается в интервью не с установлением нормального нравственно-экономического климата в стране, а лишь с "увеличением массы поступающих в казну налогов". Это перевод проблемы из политико-экономической в чисто экономическую плоскость, и ожидать, что все это породит в обществе "социальные ожидания позитивного характера", – просто наивно.

Полностью уничтожить теневую экономику пока не удавалось никому. В условиях германского фашизма и советского тоталитаризма ее удавалось сжать до 3-5% ВВП, но лишь при полном свертывании всяческих экономических и политических свобод.

Сегодня в развитых странах теневая экономика составляет примерно 12% ВВП; в странах с переходной экономикой – 23%; в развивающихся странах – 39%.

У нас теневой сектор занимает 40%. Это 6-е место в мировом рейтинге после Нигерии, Египта, Грузии, Азербайджана и Македонии.

При оценке не только масштабов, но и роли "тени" в экономике различных стран важно различать уголовнопреследуемую "черную тень" – и "серую", где работают с виду и по документам законопослушные граждане, которые лишь в ряде случаев отклоняются от "уважения уголовного кодекса". Но эти отклонения иногда наносят обществу не меньший ущерб, чем "черные" теневики. Всяческого рода финансовые "пирамиды", включая государственные, – яркий пример этого. Больше того, эксперты считают, что сейчас практически весь российский бизнес имеет теневые компоненты. Для того, чтобы перейти на рельсы цивилизованного ведения хозяйства, нам необходимо различными путями и средствами, не исключающими легитимное насилие, вывести большую часть экономики из тени, а это значит решить и важную часть проблемы по борьбе с криминализацией экономики, коррупцией в государственном аппарате, проблемы оздоровления морального климата страны.

Однако наиболее показательным является представление президента о государственном регулировании экономики. Признав, что это "одна из основ нашей деятельности", он так изложил суть проблемы: "Я полагаю, что эта часть экономической политики... должна заключаться в том, что мы максимальным образом должны обеспечить экономическую свободу граждан и юридических лиц. А под регулирующей ролью государства мы должны понимать способность государства обеспечить выполнение тех правил и условий, которые оно само вырабатывает".

293

Другими словами, государственное регулирование сводится к обеспечению основ либерализма. Нельзя не заметить, что это сужает роль государства, а главное, лишает его деятельность всякой связи с нуждами народа, не вмещающимися в рамки либеральных ценностей и механизмов.

Картина государственного регулирования в интервью президента дополняется пониманием олигархов как "представителей крупного бизнеса, которые из тени, за спиной общества, стараются влиять на принятие политических решений. Вот такой группы людей в государстве быть не должно. Но представители крупного бизнеса, владельцы российского капитала, не только имеют право существовать, но и рассчитывать на поддержку государства". Иначе говоря, те, кто не лезет в дела власти, а занимается бизнесом, "имеют право" и "вправе рассчитывать".

Очевидно, что за этим стоит не желание власти разбираться с природой российского капитала, а принятие его таким, какой он есть. Но ведь это очередная наивность – полагать, что есть "капитал-бяка" и "хороший" капитал, который может оставить власть в покое и заниматься экономикой! Дело в том, что капитал в принципе не может находиться в стороне от власти. Другое дело – не отдать ему решающие позиции во власти, а это возможно лишь в случае реального участия государства в экономическом процессе, а не "ухода" из него.

Президент решительно высказался против государственного капитализма, подчеркнув еще раз свое понимание роли государства как гаранта экономической свободы отдельных граждан и юридических лиц. За этим просматривается и его позиция по поводу реструктуризации естественных монополий "по уму", то есть их фактическое расчленение и приватизация основного производства (генерирующих и добывающих предприятий, подвижного состава на транспорте и т.д.), то есть в конечном счете "по Чубайсу".

Очевидно, что такое видение экономического блока проблем не является перспективным, особенно в условиях необходимости решительно переломить ситуацию с выживанием нации.

294

7.6. Государственное регулирование и контрактная экономика

В условиях господства либеральных ценностей государству отводится роль ночного сторожа, о чем ностальгизирующие либералы мечтают и сейчас. Особенно усилилась роль государства в последней трети XX века, когда все большую роль в расходной части бюджета стали занимать социальные расходы.

В настоящее время происходит переориентация государственного влияния от вмешательства к его эффективности и степени удовлетворения потребностей населения. При этом США и западноевропейские страны вводят в государственное регулирование рыночные механизмы и рыночную мотивацию. Одновременно государство формирует общенациональные приоритеты, механизмы стимулирования за лучшее выполнение контрактов. Современная экономическая практика развитых постиндустриальных государств давно уже не отождествляет государственное регулирование с государственным сектором экономики.

Государство посредством развитой системы контрактных отношений полностью определяет развитие частного сектора экономики. Это предполагает подход, связанный с оценкой реального государственного влияния.

К областям такого влияния относятся:

| отрасли социальной сферы: социальная поддержка и страхование, образование и здравоохранение;

| оборонный и научно-технический комплексы, включая фундаментальную науку и высокие технологии (в том числе информационные);

| аграрный комплекс, обеспечение продовольствием;

| космос, мировой океан, охрана окружающей среды и природных ресурсов;

| топливно-энергетический комплекс;

| инфраструктурные отрасли: транспорт, связь и телекоммуникации.

В России в 2000 году расходы консолидированного бюджета составили около 30,9% ВВП, по бюджету 2001 года – 29,5% ВВП. Таким образом, даже по доле государственных расходов в ВВП Россия значительно уступает США, не говоря уже о Западной Европе. В странах Восточной и Центральной Европы эти показатели не опускались ниже 40-45%.

Механизм государственного влияния и регулирования, выполнения федеральных заказов для нужд государственного потребления получил на Западе название – федеральной контрактной системы. Правовое регулирование федеральной контрактной системы в США осуществляется не гражданским кодексом, а особым разделом права – федеральным контрактным правом, которое разрабатывается и совершенствуется уже в течение восьмидесяти лет.

Основными механизмами государственного регулирования и программирования экономики, науки и техники, а также решения социальных проблем в США и других странах Запада являются федеральный (государственный) бюджет, федеральная (государственная) налоговая система и федеральная контрактная система. Эти три хозяйственных механизма составляют фундамент государственного управления, опираясь на который, государство осуществляет свои главные экономические функции.

Федеральная налоговая система служит инструментом сбора и поступления доходов в государственную казну; федеральный бюджет – инструментом аккумулирования и перераспределения государственных доходов в различные сферы национальной экономики; федеральная контрактная система – инструментом реализации этих средств казны в экономике страны в виде контрактов на товары и услуги для нужд государственного потребления. ФКС также является для государства главным инструментом регулирования и управления рынком товаров и услуг. Современная постиндустриальная экономика пронизана контрактными отношениями. В этой связи она может быть определена как контрактная экономика.

Чтобы оценить ее масштабы, отметим, что в 1999 году объем ВВП США составил около 9,3 трлн. долл., доходы федерального бюджета – 2,1 трлн. долл., или 22% ВВП, расходы – немногим более 1,9 трлн. долл., при этом доля государственного потребления федерального правительства составила в расходах 589 млрд. долл., или 31% расходной части федерального бюджета, или 6,3% ВВП. Доля же государственного потребления федерального правительства, штатов и местных органов достигла в 1998-1999 годах более 32% ВВП США.

В нашей хозяйственной практике пока еще господствует идеология государственного заказа – своеобразного рудимента планово-распределительной системы. Однако в современных условиях он не обеспечен ресурсами, обязательства государства и поставщика четко не определены, госзаказ не встроен в рыночный механизм и зачастую неэффективно использует бюджетные средства.

296

Между тем без государственного регулирования экономики в России невозможно обеспечить стабильное поступательное развитие. Это регулирование должно строиться на основе федеральной контрактной системы с учетом общенациональных и государственных потребностей. Постепенное развертывание федеральной контрактной системы обеспечит единство финансово-экономической, научно-технической, инновационной и промышленной политики государства в восстановлении и реконструкции на постиндустриальной основе нашего промышленного, научно-технического и экономического потенциала.

За минувшие два столетия капитализм подвергся такой трансформации, что теперь уже исключать государственное регулирование экономики – значит хлопать одной рукой (Самуэльсон). "Уход" государства из экономики результат догматического следования либеральным рецептам. В развитых странах господствующей является противоположная тенденция [1]. Естественно, речь идет не о росте государственной собственности и государственного сектора экономики, хотя в некоторых странах и это имеет место. Развитие рыночных механизмов не исключает, а предполагает формирование государством общенациональных приоритетов, поддержку тех отраслей экономики, которые обслуживают стратегические общегосударственные потребности.

1 Если доля государственных расходов в конце XIX века в ВВП капиталистически развитых стран составляла в среднем 8%, то в 20-е гг. XX столетия этот показатель вырос до 15%, в 60-е – до 28%, в 80-е – до 43%, в 90-е – до 50%. Доля государственного потребления в 1998-1999 гг. в США достигла 32% ВВП. В России в 2000 г., они расходы консолидированного бюджета составили около 31 %, в 2001 г. они планируются в размере 29,5%. И это при том, что на сегодняшний день ВВП России равен десятой части ВВП США.

Механизмом выполнения федеральных заказов для нужд государственного потребления в США является федеральная контрактная система (ФКС). Она является главным инструментом регулирования рынка товаров и услуг. Заключаемый на конкурсной основе федеральный контракт представляет собой детально прописанное соглашение между государством и предприятием-подрядчиком, которое содержит взаимные обязательства сторон и их ответственность.

Заказы размещаются как непосредственно через центральный государственный аппарат управления, так и через 12 региональных подразделений правительства в крупнейших городах США.

297

Общенациональный аппарат управления федеральной контрактной системой состоит из 80 тыс. человек в центральном аппарате и свыше 300 тыс. человек в регионах и на местах.

В конечном счете система ФКС обеспечивает рыночную ориентацию всех секторов экономики (частного, смешанного и государственного) на удовлетворение потребностей населения.

В этой связи следует заметить, что при разработке экономических реформ опыт Запада в создании ФКС нашими реформаторами был полностью проигнорирован. Между тем только на этом пути в условиях рыночной экономики можно добиться решающего влияния государства на решение основополагающей проблемы национальной безопасности – выживания и достойного существования граждан.

7.7. Изменение экономического курса и необходимость реформирования властной вертикали

Уход государства из экономики сопровождается такими административными мерами, которые свидетельствуют о дальнейшей бюрократизации экономической сферы. Предусмотрено, в частности, создание федерального органа по дерегулированию хозяйственной деятельности. Другими словами, властный ресурс государства, рассчитанный на управление экономикой, перекачивается в дерегулирование, то есть в официально декларируемое разрушение государственного управления экономикой в любой форме: влияния, вмешательства, регулирования и т.д.

Средством достижения этой цели выступает оторванная от объекта управления должностная иерархия с ее самодостаточностью как властной вертикали. Этим самым государственная служба из обслуживания общества трансформируется в самообслуживание.

Ввиду своей самодостаточности должностная иерархия антиобщественна по определению. В отличие от феодальной (сословной) иерархии, основанной на личной зависимости, она основывается на личной независимости, но предполагает всестороннюю зависимость, связанную с присвоением властных функций внутри и посредством единой в пределах страны властной иерархии.

298

Соподчинение должностных функций и образует властную вертикаль, существующую наряду с управленческой вертикалью и практически подминающей и подменяющей ее. Это связано с тем, что должностную и управленческую вертикали образуют одни и те же люди, сущность которых раздваивается между личной выгодой, являющейся результатом выполнения должностных функций, и достижением общественно значимого результата и общественно полезного эффекта. Выполнение должностных и управленческих функций далеко не всегда совпадает, и тогда, как правило, общественные интересы приносятся в ущерб личной выгоде.

Государственная служба – это служба обезличенному неодушевленному государству (или единовластию, что в принципе одно и то же), которое распространяет свой авторитет и властный ресурс на конкретных чиновников, принимая на себя ответственность за их деятельность, в том числе за ее общий результат, в обмен на безоглядную преданность и послушание.

Основой должностной иерархии является присвоение и осуществление полномочий государства, которые рассматриваются как должностные, а не управленческие функции, ибо вне зависимости от эффекта последней чиновник вместе с должностью получает материальное вознаграждение и материальное благополучие, стабильность положения, общественное признание.

И в первую очередь в своей деятельности он отрабатывает именно это, а не думает о решении общей управленческой задачи. Кстати, опросы показали, что большинство чиновников вообще не представляют, что такое интересы общества. Об этом свидетельствует сохранение в рамках госслужбы партноменклатурой традиции, когда распорядитель материальных благ внутри госаппарата (управделами, руководитель аппарата) имеет большее влияние на чиновников, чем на только их непосредственные, но и самые высокие руководители в управленческой иерархии.

И это несмотря на то, что при всех изъянах нашей демократии, они все же зависимы от избирателей, а значит, хотят того или не хотят, должны уважать и ставить на первое место интересы народа. Совершенно бессмысленно об этом напоминать чиновнику – жизнь ежедневно и ежечасно берет свое – и, к нашему общему несчастью, в итоге общественные интересы приносятся в жертву личным, групповым, клановым.

299

Однако все это еще полбеды. Настоящая беда – в том, что должностная иерархия поражает государственную власть метастазами коррупции и криминала. А это смертельная болезнь государства и общества.

Должностная иерархия неизбежно связана с получением так называемой "статусной" ренты, а говоря прямо – взяток. Такой способ существования власти представляет собой угрозу для общества и для государства". Это слова президента из его последнего послания Федеральному Собранию.

При этом, как подчеркивает президент, "число работников власти и управления выросло с 882 тыс. в 1993 году до более чем миллиона в настоящее время", то есть количество "кормящихся" "статусной" рентой, а иными словами – чиновников, берущих взятки, – не уменьшается, а растет.

И дело не в конкретном чиновнике, а в самой системе, – говорит президент. – Сейчас она устроена так, что тормозит, а во многих случаях просто останавливает преобразования". О какой уж тут реформе государственной службы может идти речь?

Этот институт порождает взяточничество и коррупцию по определению и не подлежит реформированию. Единственный способ исправить положение – вырвать его с корнем из тела общества и заменить администрацией, формируемой не на основе "табели о рангах", а на основе контрактно-конкурсного принципа.

Сегодня зарплата чиновников нижнего и среднего звена составляет 70-200 долл. в месяц. Это даже по нашим меркам немного, особенно когда чиновник не только испытывает соблазн, но и имеет возможность заставить поделиться доходами не только теневиков, но и вполне легитимных бизнесменов. Обеспечение же высших государственных служащих составляет более 10 тыс. долл. в месяц. Это не только зарплата, а и рыночная цена льгот и услуг, им предоставляемых. А рыночная стоимость государственных портфелей на высших этажах колеблется от 1 до 50 млн. долларов.

Естественно, что "правят бал" именно те, кто определяет эту стоимость и приобретает эти портфели явно нелегитимным образом, а не совокупная масса остальных. Поэтому государственная служба в итоге имеет вид структурированной еще более жестко, чем общество, иерархии, в условиях которой низшие и средние слои представляют количественно подавляющее большинство, а решающее влияние на экономический и политический процесс оказывает ничтожное меньшинство в своих собственных интересах.

300

Любое единовластие не может обойтись без структуры, параллельной государственному управлению. В советское время такой структурой был аппарат партии. В постсоветских условиях ее место заняла Администрация президента. Несмотря на 5 ее реформ, в ней по-прежнему свыше 1000 человек.

Действующие сегодня параллельно органы исполнительной власти, Администрация президента и правительство, дублируют и подменяют друг Друга. А в действительности Администрация президента выполняет надзорные функции и по сути мешает работать правительству. Отсюда интриги, подковерная борьба и т.д. И все это под флагом кадровой политики, которая является главным рычагом осуществления президентской власти. Связанная с государственной кадровой политикой практика характеризуется тем, что за последние десять лет сменилось 50 вице-премьеров, 200 министров и более 1,5 тысячи руководителей федерального и местного уровней, состав правительства менялся 98 раз. А лишь за последний год своего нахождения у власти Ельцин сменил 5 премьеров.

Система устроена так, что для решения любого вопроса требуется непременное согласование всех со всеми, причем часто с людьми, которых эти вопросы мало касаются. Образовался целый класс чиновников, работа которых сводится исключительно к согласованию. Как подчеркивалось в прессе, в Минэкономразвития у министра для этой цели было 50 замов!

Каждый день в России выпускают в свет 1-2 федеральных закона, 3-5 указов президента, 5-7 распоряжений и постановлений. Большинство из них (примерно 38%) касается проблем социально-экономического развития страны. По данным Главного контрольного управления президента, Указы президента выполняются в среднем на 54%.

Период ельцинских реформ стал периодом катастрофического разложения чиновничества, что свидетельствует о кризисе и нежизнеспособности не только института государственной службы, но и самого режима власти.

301

По мнению экспертов, в настоящее время наш бюрократический аппарат превышает соответствующие его значения в развитых западных странах на целый порядок, а за последние 10 лет по сравнению с СССР он вырос вдвое при таком же уменьшении населения и территории страны, и в десятки раз – уменьшении экономической и социальной сферы как объекта государственного регулирования.

В результате правительственные чиновники теряют ответственность за принятие решений, больше думают о своем благосостоянии и обеспеченном будущем, чем о народе и обществе. С этим неразрывно связаны коррупция и криминализация органов власти и управления. В этих условиях центральная власть, будучи не в состоянии осуществлять государственное управление, под видом развития рыночных отношений и демократии отдавала региональным лидерам в удельное управление государственную собственность и прерогативы государственной власти.

Как могло получиться, что властная должностная иерархия, явно противоречащая существу рыночных преобразований – фундаментальной роли частной собственности, свободе рынка, конкуренции и т.д., – не только не отрицалась и не отрицается "реформаторами-рыночниками", а, наоборот, практически ими утверждалась и утверждается. Ведь они, эти реформаторы, играли далеко не последнюю роль в этой иерархии, занимая на протяжении последних лет посты премьеров, вице-премьеров, губернаторов и т.д.

Дело в том, что так называемые либералы получили из рук власти возможность реализовать свои рыночные теории и тем самым по существу обязались осуществлять рыночные преобразования в ее пределах. "Рыночники" это лишь их амплуа в российском театре экономического и политического абсурда – так же, как и у оппозиции, беспомощной и бесплодной в период проведения "либеральных" преобразований.

Крайне необходимая современному российскому обществу реформа власти и управления, и прежде всего – его центрального звена, ограничивается пока укреплением властной вертикали, без тесной увязки с совершенствованием государственного управления экономикой. А это значит, что и без увязки проводимых преобразований с нуждами населения страны. И это при том, что, согласно опросам большинство россиян считают, что необходимо кардинально изменить экономический курс.

302

Сегодня "либералы" готовы не только оправдать милый сердцу властолюбцев авторитаризм, но и представить его теоретическое обоснование. В основу кладется идея разноосновности экономического и политического курсов: экономический либерализм и политический авторитаризм. Вряд ли кто-то верит в реальность такого совмещения. Важно выиграть время и так расшатать экономические основы общества, чтобы справиться с рыночной стихией уже не мог никакой авторитарный режим. Это неминуемо, хотя и незапланированно, приведет к тоталитаризму. Такой логический конец неизбежен при отрыве экономического курса от политического и наоборот. Это "теоретическая" основа единовластия, которое всегда заканчивается тоталитаризмом. Для "либералов", однако, и это не аргумент. Для них главное – сохранение экономического господства. Подобные примеры в различных вариантах знает новейшая история.