Текст книги "Три зигзага смерти"

Автор книги: Владимир Белобров

Соавторы: Олег Попов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Рука дрожала

И ложка дребезжала.

Плавал лимон

В руке батон

– Кого бубили? – сипло спросил он.

– Сидите тут, чаи распиваете! – набросился я на старика, не давая ему

возможности опомниться. – Пускаете в подьезд неизвестно кого!

– Да я... да мне... – залепетал толстяк, – гражданин... э... сержант...

я...

– Что я?! Что я?! Под суд отдам! У него в подьезде убивают, а он сидит,

понимаешь, чай пьет, телевизор смотрит! – Я показал рукой на телевизор, по

которому показывали новости.

Толстяк попятился и плюхнулся в кресло:

– Кого бубили, кого бубили, кого бубили?

– Кого надо, того и убили! – ответил я уклончиво.

Сзади за стойкой висел стенд с дубликатами ключей от квартир.

Я прошел за стойку и снял со стены ключи от квартиры Савинкова.

– Я пойду разбираться, а ты, дед, сиди здесь! Никого не впускай, никого не

выпускай!

Я уже пошел к лифту, когда диктор по телевизору сказал:

– Только что к нам поступили сведения, что из тюрьмы сбежал опасный

преступник, серийный убийца-садист Борис Пирпитум.

Крупным планом на экране появилась моя фотография.

– Всех, кто встретит этого человека, просим немедленно сообщить в органы

внутренних дел. Преступник вооружен. Просьба всех быть предельно

осторожными.

Я посмотрел на толстяка.

Толстяк сидел весь белый.

– Что, узнал меня? – спросил я.

У дедушки отвалилась челюсть.

– Да, это я... Хочешь, я тебя убью? – Я вытащил пистолет, навел на

пенсионера и скомандовал:

– Вставай, отец, лицом к стене!

Я нашел в столе веревку, скотч, перчатки и тюбик моего клея

"Суперпирпитумс". У меня уже был один тюбик, но я, на всякий случай, взял

и этот. И перчатки тоже взял. Я связал дежурного, заклеил ему рот,

запихнул старика в шкаф и закрыл шкаф на ключ.

– Если будешь ворочаться, – я постучал по шкафу костяшками пальцев, – я

сделаю из шкафа решето!

Разобравшись с дежурным, я направился к лифту. Савинков жил на последнем

этаже.

Я вышел на лестничную площадку и посмотрел налево и направо.

49

Дверь в квартиру Савинкова ничем не отличалась от других дверей. Это была

стандартная железная дверь с тремя замками и глазком, обитая коричневым

дерматином. Единственное, чем она отличалась ? была ручка в виде головы

черта с кольцом в носу. Подходящая ручка для двери квартиры гада!

Я подошел вплотную и прислушался. За дверью было тихо. Ну что ж,

осуществим проникновение. Некоторый опыт в этом деле я уже имею.

Я надел перчатки, аккуратно вставил ключ в замочную скважину и повернул.

Так же легко я справился с остальными двумя замками и немного приоткрыл

дверь.

В прихожей было темно. Я прошел внутрь, прикрыл за собой дверь, вытащил

пистолет и постоял немного, чтобы глаза привыкли к темноте.

Впереди обозначилась узкая полоска света. Я снял пистолет с предохранителя

и, бесшумно наступая, двинулся вперед.

Я подошел к двери, которая, по всей видимости, была дверью в спальню.

Раньше мне уже приходилось бывать в квартирах с такой планировкой и я,

примерно, знал расположение комнат. Я опять прислушался.

Из-за двери доносилось посапывание и постанывание. Ага! – подумал я. – Они

занимаются любовью. Что ж, неплохо. Тем эффектнее будет мой выход.

50

Я потихоньку приоткрыл дверь. В комнате горел маленький тусклый ночник. На

широкой двуспальной кровати мужчина и женщина под одеялом совершали

половой акт. Женщина постанывала и что-то шептала, но я не мог разобрать

что именно, потому что мужчина, лежавший сверху, шумно дышал.

Я тихонько подошел к кровати. Увлеченные сексом, они ничего не замечали. Я

приставил пистолет к затылку мужчины и произнес первое, что мне пришло в

голову:

– Добро пожаловать в ад!

На кровати перестали двигаться.

– Добро пожаловать в ад! – повторил я еще раз.

– Петя! – закричала вдруг женщина.

– Молчать! – оборвал я. – Кто пикнет, стреляю без предупреждения!

Я вытащил из кармана второй пистолет и скомандовал:

– Ты, – и ткнул дулом в затылок мужику, – ложись рядом, лицом кверху, руки

на одеяло.

Мужчина послушно перевернулся и вытащил из-под одеяла волосатые руки.

– И ты тоже руки на одеяло, – приказал я женщине, направляя на нее второй

пистолет.

Я сел на стул рядом с кроватью и закинул ногу на ногу.

– И так, господа, начнем наш допрос... Ты, хотел меня усыпить с моей

бывшей женой и привезти в одно место! Зачем?

– Я?! – мужчина сел.

– Лежать! – я сделал знак пистолетом.

Мужчина лег.

– Не надо придуриваться, – сказал я. – У тебя не так много времени, чтобы

водить меня за нос. Если я не застрелю тебя в твоей постели, то я,

наверняка, выкину тебя в окно! И это будет справедливо. Будь мужчиной! Ты

хотел меня убить, но оказался слабее. Так прими же смерть как мужчина!

Это я так просто сказал, чтобы его напугать. На самом же деле я не хотел

его убивать, пока. Пока что он был мне еще нужен...

– Позвольте, но я не понимаю, о чем вы говорите? Я вас вообще не знаю!

Женщина слегка подтолкнула его в бок и сказала обреченным голосом,

запинаясь на каждом слове:

– А я вас знаю... Вас показывают все время по телевизору... Я сначала очень

испугалась, потому что думала, что это Петя... А потом обрадовалась, что это

не Петя... Но сразу после этого я опять испугалась, потому что узнала вас.

Вы – серийный убийца и садист, который изобрел клей... Эдик, женщина

повернула лицо к мужчине, – это, наверное, Петя прислал его, чтобы он нас

убил... Наверное, Петя все про нас знает...

– Вот черт! – воскликнул мужчина. – Вас что, правда прислал сюда Савинков?

Я ничего не понимал.

– Вы хотите сказать, что здесь сейчас нет Савинкова Петра Семеновича?

спросил я.

– Слава богу, нет, – сказала женщина.

– Так это его квартира?

– Да, квартира его...

– А вы кто тогда?

– Я его жена...

– А это тогда кто?

– Это... – женщина замялась. – Это Эдик...

– Что за Эдик еще?

– Да как вы смеете! – закричал вдруг Эдик. – Врываетесь в чужую квартиру,

устраиваете здесь допрос и... и вообще, какое вы имеете право?!

– Молчать! – я взмахнул пистолетом. ? Еще слово скажешь, я тебя пристрелю!

На том свете узнаешь ? по какому праву!

– Безобразие! – проворчал Эдик и притих.

– Повторяю вопрос! Что за Эдик?

– Эдуард Витольдович Петлис... Он с моим мужем вместе работает...

Я вспомнил статью Дениса Назарова в газете "Электрические колебания

сегодня". Похоже, что женщина говорила правду.

– Тот самый Петлис, – сказал я, – который уволил Михаила Юрьевича

Сарделькина, после чего последний исчез?! – Я выразительно посмотрел на

Петлиса. – Я не ошибаюсь?

Петлис промолчал.

– Я не ошибаюсь? – повторил я, постукивая по полу ногой.

– Ну и что, – сказал Петлис. – Ну и уволил... Он не справлялся со своими

обязанностями, вот я его и уволил. И все!..

– Не верю, – сказал я, перестав стучать. – Вы мне врете! Вы один из тех,

кто организовал чудовищный концлагерь ZZZ! – Я сам не знал, почему я

назвал лабораторию концлагерем, но мнение, которое сложилось у меня про

это место, было примерно таким, как концлагерь.

– Почему это вы нашу лабораторию называете концлагерем?! – обиженным

голосом спросил Петлис.

– Потому, что за толстыми железными дверьми вашей лаборатории творятся

страшные вещи!

– Какие вещи? Вы если не знаете, то и не говорите! Почему-то в последнее

время стало модно считать, что раз лаборатория секретная, там обязательно

делают какую-то гадость для человека – рвотный газ или осколочную мину!

– Не надо! – сказал я, растягивая слова. – Я сам ученый и меня не нае...шь!

Мне из достоверных источников известно, что творится у вас в лаборатории!

Там готовится преступление против человечества, и вам это прекрасно

известно!

У Петлиса поползли вверх брови и он сказал:

– О чем вы?!

– Сами знаете о чем! ТРЕТЬЯ ЗОНА ZZZ!

– Какая еще третья зона?

– В вашей лаборатории!

– В нашей лаборатории две зоны и это, как раз, не секрет. Зона Z и зона

ZZ.

– Это-то не секрет. Секрет в третьей зоне!

– Да говорю же вам, нет никакой третьей зоны! Вы повторяете чьи-то

дурацкие слова, а я там работаю с момента основания!

Я усмехнулся.

– Значит, вы утверждаете, что нет никакой третьей зоны, а мне уже

несколько человек про нее говорили!

– Говорить можно что угодно!

– Смотря кто говорит!

– И кто же вам говорит?

– Кто надо!

– Тоже мне ответ! И это говорит ученый!

– Да, я ученый! И как настоящий ученый, я никогда не забываю о том

нравственном долге, который возложен на плечи ученого! А вот вы, – я ткнул

пистолетом, – забыли о своем нравственном долге!

– Не смейте мне так говорить! То, что вы застали меня здесь, нисколько не

говорит о моей безнравственности! Мы с Ниной любим друг друга и давно уже

собирались открыть все Пете и соединиться! И только некоторые

обстоятельства не позволяют, пока что, мне сделать этого!

– Да я плевал на ваши отношения с Ниной! Я имел в виду ваше отношение к

науке.

– Вы не смеете так говорить про наши отношения! Если бы у вас не было

пистолета, я дал бы вам пощечину!

– Что вы сказали?! – У меня внутри все закипело. – Если вы имеете в виду,

что без пистолета мне с вами не справиться, то вы ошибаетесь!

Я положил пистолеты на пол и врезал Петлису кулаком по морде.

– Лежачего?! – Закричал Петлис, вытирая из-под носа кровь.

Он вскочил и бросился на меня.

Голый интеллигент, бросившийся в драку, представляет довольно жалкое

зрелище. Я, в этом смысле, был приятным исключением, потому что я не

только умный, но и не забываю о своем физическом теле.

Я вскочил на тумбочку и своим коронным ударом ногой в лицо отшвырнул

щуплое тело Петлиса на кровать.

Петлис отпружинил от кровати, подскочил и снова кинулся на меня.

Я врезал еще раз и Петлис снова отлетел на кровать, отпружинил и кинулся

назад.

Я врезал.

Петлис отлетел и отпружинил.

И так повторялось еще несколько раз, пока мне не надоело и я не изменил

направление удара.

Петлис налетел на стенку и упал на корточки.

Я подошел к нему, чтобы свалить его последним ударом ноги.

Петлис не стал этого дожидаться и сказал:

– Сдаюсь!

Я не стал добивать Эдика. Во всяком случае, я ему доказал что хотел. К

тому же у меня не было времени драться.

51

– И все равно, – сказал Петлис, тяжело дыша, – вы не правы.

– В чем это я не прав?

– Я честный человек и всегда уважал мораль. Зачем же вы хотите меня

убедить, что я замешан в каком-то преступлении?

Признаться, Петлис вел себя так, что я начал сомневаться в том, что он

говорит неправду. Может быть этот доходяга действительно ничего не знает?

В мировой практике встречались такие случаи, когда злодеи пользовались

увлеченностью некоторых ученых и их руками создавали разные ужасные штуки,

а ученые находились в неведении – с какой целью используются их опыты.

– Так вы продолжаете утверждать, что вы ничего не знаете? – сказал я.

Петлис сел к стене и потрогал синяк.

– Эдик, он прав! – сказала вдруг Нина. – Я не хотела тебе говорить, чтобы

тебя не расстраивать и потому что я боялась! Но один раз Петя мне

проболтался пьяным, что тебя держат за наивного дурака, а твои

исследования применяют в секретной зоне для чего-то такого, о чем ты не

знаешь!

Петлис перестал трогать синяк и его лицо приняло расстерянное выражение.

– Как же так? – спросил он после долгой паузы. – Выходит, что я стал

орудием в руках кучи негодяев?!.. Это правда?..

– А вы как думали? – сказал я.

А Нина покачала головой:

– Он прав... Я долго молчала, но теперь скажу! У тебя, Эдик, душа ребенка!

Я тебя за это и люблю. И то, что ты ничего не подозревал, еще раз говорит

о том, что я полюбила благородного человека!

Похоже было, что они не разыгрывают передо мной комедию. Я сам театрал и

видел много спектаклей, но ни в одном из них я не видел, чтобы так хорошо

играли.

– Что же там твориться за моей спиной? – спросил Петлис.

– Я в точности не знаю, – сказала Нина, – но Петя говорил, что это

страшнее ядерной бомбы!

– Боже мой! – Петлис обхватил голову и закачался. – А я-то думал...

– Все так говорят, – сказал я неуверенно. – Изобретут электрический стул,

а потом говорят, что это Гитлер виноват...

– Не смейте так говорить! – сказала Нина. – Вы не знаете Эдика! Такого

чистого человека как он – больше нет!

– Еще есть, я думаю, – сказал я, – но может стать одним меньше. – Я поднял

с пола пистолеты.

– Убивайте, – сказал Петлис. – После того, что я узнал, я не могу больше

жить!

– Нечего так говорить! Сначала исправьте то, что вы натворили, а потом уже

умирайте! Так будет справедливо.

– Хорошо, – согласился Петлис. – Что вы от меня хотите?

– Во-первых, мне надо добраться до Савинкова. И вы должны мне в этом

помочь. А результаты нашей встречи могут и для вас стать полезными. В

случае же, если вы меня обманете, Савинкову станет известно, чем вы

занимаетесь с его женой.

– Напугали тоже мне! – хмыкнул Петлис. – Я и сам ему давно собирался обо

всем рассказать.

– Я забыл добавить, что если вы меня обманете, я вас еще и убью! Мне это

раз плюнуть!..

– Убивайте! Я же вам сказал, что после того что я услышал, я не смогу

жить!

– Нет уж! Сначала исправьте что натворили, а потом помирайте на здоровье!

– Короче, что вы от меня хотите?

– Прежде всего я хочу, чтобы вы меня не обманывали. И я буду внимательно

за этим следить. Кроме того, я хочу добраться до Савинкова.

– Вы хотите его убить? – спросила Нина.

– Возможно.

– Я даже не знаю, – сказала она. – Все-таки мы прожили с Петей столько

лет...

– Я что-то не очень понимаю... Я не спрашиваю вашего разрешения убить

Петра Савинкова! Это я решу без вас!

– Нет погодите, – сказал Петлис. – Я так не могу. Если я соглашусь вам

помочь, то получится, что я руками наемного убийцы хочу убрать с дороги

мужа моей любовницы. Все будут говорить, что это не вы, а я убил

Савинкова. Моя совесть не позволит мне сделать этого!

– Значит вы не хотите помочь мне избавить людей от того, что хуже ядерной

бомбы?! Тогда я имею полное право вас убить! – Я поднял пистолет.

– Постойте, – сказал Петлис. – Я помогу вам добраться до Савинкова, но вы

должны обещать мне, что не станете устраивать самосуд. Пусть он и негодяй,

но он должен отвечать по закону, а иначе я отказываюсь!

Я подумал, что, в принципе, наши желания совпадают. Я тоже за то, чтобы

Савинков отвечал за свои преступления перед судом и признался суду во во

всем, в чем подозревают меня. А уж если его за это расстреляют, значит так

ему и надо.

– Согласен. – сказал я. – Я не буду его убивать, а передам в руки

правосудия.

– В таком случае, – сказал Петлис, – оставьте нас ненадолго, нам нужно

одеться.

– Хорошо, – сказал я. – Я буду ждать вас в коридоре.

52

Я вышел в коридор и включил бра над зеркалом. На комоде стояла зеленая

африканская маска на подставке.

В этом доме живут люди без вкуса.

Я взял маску в руки. На подставке была выгравирована надпись:

"Петру Семеновичу от Аркадия Пулеплетова.

Мы все подвластны

Тому, кто в маске."

Какая безвкусица! Я поставил маску на место. Пулеплетов... Я совсем про

него забыл, а он, между прочим, был тем детонатором бомбы, которая

взорвала мою устоявшуюся жизнь. И он, между прочим, к тому же числится в

списке моих жертв. Интересно было бы разузнать о нем побольше...

А вот Нину Савинкову брать с собой никак нельзя. Женщина в любом деле

обуза. Но и оставлять ее тоже нельзя, потому что я до конца не уверен ни в

ней, ни в Петлисе. Необходимо ее временно изолировать, как пенсионера.

– Входите! – позвали из комнаты.

– Хитрые какие! – ответил я. – Я сейчас войду, а вы меня из-за двери

стулом ударите! Нет уж, давайте сами выходите в коридор!

Я отошел немного подальше.

Вышли Нина и Петлис. У Петлиса в руке был портфель.

– Нина, – сказал я, – вы останетесь здесь.

Нина слабо запротестовала.

– Не хочу ничего слушать! Вам же будет лучше. И вашему кавалеру спокойнее,

он меньше будет волноваться... Я запру вас в ванной.

– Безобразие! – возмутился Петлис. – Я не позволю вам так обращаться с

Ниной!

– Тогда можете запереть ее сами... Но под моим присмотром.

Петлис посмотрел на Нину из-подлобья и вздохнул.

– Нина, так, наверное, действительно, лучше... Мне будет гораздо

спокойнее, если ты посидишь немного в ванной. Это все-таки лучше, чем

разгуливать на пару с человеком, которого все боятся...

– Позвольте, – сказал я, – что вы имеете в виду? Не хотите ли вы сказать,

что считаете опасным общение со мной?.. С доктором наук?.. А? – Я навел на

Петлиса пистолет.

Петлис отвел пистолет пальцем в сторону и сказал:

– Интересно, а как бы вы поступили на моем месте? Неужели вы бы

посоветовали своей подруге путешествовать вместе с таким, как вы?

– Не надо юлить, – сказал я, убирая пистолет в карман. – Так и скажите,

что вы считаете Пирпитума убийцей и садистом! А вы такой чистый агнец,

которого спугнули из постели жены приятеля!

– Во-первых, он мне не приятель! После того, что вы мне рассказали, я не

могу его считать своим приятелем! Кроме того, мы и раньше с ним не были в

особенно близких отношениях.

– Разумеется, вам было гораздо приятнее находиться в близких отношениях с

его женой...

– Это не ваше дело! Я не позволю вам рассуждать о том, с кем мне следует,

а с кем не следует находиться в близких отношениях! – Петлис поправил на

носу очки.

– Если вы хотите знать, – сказал я, – мне совершенно наплевать с кем вы

находитесь в близких отношениях! Находитесь в близких отношениях, хоть с

крокодилом!

– Кого это вы имеете в виду под словом крокодил?! – Петлис поставил

портфель и шагнул на меня.

Я посмотрел на Нину.

– Нина, если вы не успокоите этого петуха, я имею честь предложить вам

другой вариант. Мы закрываем в ванной Эдика и отправляемся делать дела

вместе с вами.

– ПЕТУХ?! Вы сказали про меня ПЕТУХ? Вы сказали – ПЕТУХ! – Петлис

покраснел и сделал еще шаг в мою сторону.

Я отпихнул его кулаком в грудь и он сел на комод.

Я повернулся к Нине:

– Как вам мое предложение? – В принципе, мне было все равно кого из них

брать в проводники, потому что, хоть Петлис и больше знал, зато Нину можно

было использовать более эффективно. Благодаря ее семейному положению, я

мог использовать ее как заложницу, для запугивания Савинкова.

Петлис вскочил с комода и кинулся на меня, крича на ходу:

– Мы вам не петухи и крокодилы, а люди, которые знают что такое честь и

достоинство! Я дам вам пощечину!

Я отошел в сторону, пропустив Петлиса мимо, и он врезался головой в

вешалку. А я запрыгнул на комод и подождал, пока он придет в себя и

решится на новый бросок.

– Эдик, скажи ку-ка-ре-ку! – крикнул я ему.

Петлис покраснел еще больше и кинулся на меня.

Я подпустил его поближе и коронным ударом ноги в лицо отбросил ученого на

вешалку.

Петлис отлетел назад и повис на крючке рядом с пальто. И обмяк.

– Ах! – вскрикнула Нина и упала в обморок.

Я спрыгнул с комода, подошел к Петлису и похлопал его по щекам. Судя по

всему, в ближайшее время мне не удастся воспользоваться его услугами,

потому что у него, как минимум, тяжелейшее сотрясение мозга. А мне не

нужен такой помощник, которого тошнит на каждом шагу. Видимо, мне и правда

придется воспользоваться Ниной, а этого скандалиста запереть в ванной.

53

Я снял с вешалки пальто и Петлиса. Положил его на пальто и за рукава

потащил в ванную. Из кармана брюк у него выпала связка ключей. Я поднял их

и бросил на комод.

В ванной я подумал, что просто так запереть его здесь будет мало, потому

что Петлис, скорее всего, найдет способ, как открыть замок. К тому же он

такой бешеный, что, если и не найдет способа, то будет бросаться на дверь,

пока ее не вышибет или сам не расшибется.

Петлис был такой худой и легкий, что я, словно кошку, приподнял его с пола

за воротник, одел на него пальто и застегнул пуговицы. Потом я взял

стоявшую в углу швабру и просунул ее сквозь рукава пальто так, что руки

Петлиса приняли горизонтальное положение и он стал похож на крест. Этому

способу меня научили еще в школе старшекласники. Но на ногах он не стоял.

Тогда я вытащил из-под воротника пальто петельку и подвесил за нее Петлиса

на крючок рядом с полотенцами. Потом я достал скотч и примотал им его руки

к швабре, чтобы Петлис не смог их освободить. На тот случай, если не

выдержит петелька или крючок, я своим клеем приклеил пальто спиной к

стене.

Затем я отошел и посмотрел как это выглядит со стороны. Чего-то здесь не

хватает, подумал я и огляделся. Под раковиной стояло зеленое пластмассовое

ведро. Я надел ведро Петлису на голову. Вот теперь все. Я потер руки.

Что-то я увлекаюсь и слишком вхожу в роль. Нужно следить за собой и не

давать волю своим эмоциям, иначе я действительно могу превратиться в

маньяка-садиста, каким меня считают.

Я вышел из ванной, закрыл дверь на замок, проклеил ее, на всякий случай,

клеем и погасил свет.

54

В коридоре лежала в обмороке Нина Савинкова. Ее светлые курчавые волосы

живописно разметались по голубому плюшевому паласу. Маленький чувственный

рот слегка приоткрылся, обнажив ровные белые зубы, сквозь которые виднелся

розовый язык. Дышала женщина тихонько, но ее красивая грудь вздымалась,

тем не менее, высоко. Платье при падении несколько задралось – ноги были

выше всех похвал. И бывает же, что такие роскошные женщины-секс-бомбы

достаются таким петлисам!

На минуту я забыл, что она жена Савинкова.

Нужно было приводить ее в чувство. В кухне я набрал стакан воды и захватил

с полки перечницу. Вернувшись, я побрызгал на Нину водой и сунул ей

перечницу под нос. Этому быстродействующему способу приведения в чувство

научил меня тренер по боксу.

Нина чихнула и села.

– Где я?! Кто я?! Куда я иду?! – Она увидела меня и выражение ее лица

стало другим. – Где Эдик? – спросила Нина, переведя взгляд на вешалку и не

найдя на ней Петлиса.

– Эдик пошел домой!

– Зачем?

– Он боялся, что вернется ваш муж и застанет вас вместе.

– Странно... Петя не должен вернуться, он дежурит в лаборатории и вернется

только сегодня вечером. Эдик об этом знает.

– Да? – Я быстро начал соображать – что бы ответить. – А что же он тогда

так торопился? Говорит – Сейчас Петя придет, сейчас Петя придет! Не

хотелось бы с ним встречаться. Я пошел... говорит...

– А как же вы без него пойдете к Пете?

– Ваш кавалер струсил идти. Поэтому я пойду с вами.

– Я боюсь.

– Чего вы боитесь?

– Вас, Петю и Эдика я тоже боюсь.

– Почему вы нас боитесь?

– Вы жестокие мужчины, все время совершаете безумные поступки,

руководствуясь непонятными причинами, – сказала Нина.

– Почему-то все женщины считают, – ответил я, – что невозможно понять, чем

руководствуются мужчины. Они думают, что мужчины примитивные существа на

уровне обезьян, которые, кроме секса, жратвы и выпивки, ничем больше не

интересуются. Вот у вас, Нина, – я заглянул ей в глаза, – много было

знакомых мужчин?

Нина покраснела:

– Знаете ли, – сказала она обиженно, – если вы меня застали при таких

обстоятельствах, это не значит, что я распутная женщина, потому что у нас

с Эдуардом Витольдовичем серьезно!

Я вспомнил это чучело на крючке в ванной... Как это можно с таким

серьезно?.. А вслух сказал:

– Я прекрасно понимаю, что в жизни случается всякое и вовсе не считаю вас

распутной женщиной. Тем более, я вижу по вашим глазам, что вы не такая,

какой могли бы показаться кому-нибудь другому. У вас в глазах есть такое

выражение, какое встречается на женских портретах старых мастеров.

– Откуда вы это узнали? – удивленно спросила Нина.

– Что узнал?

– Про портреты...

– Про какие портреты?

– Ну вы сказали, что вы видели мой портрет...

– Ваш портрет?.. Где я мог видеть ваш портрет?

– Я поняла, – сказала Нина. – Вы видели мой портрет в доме у Пулеплетова,

в котором вы... вы... вы...

Видимо, Нина вспомнила, что я делал в доме Пулеплетова и ей стало

нехорошо.

– В котором я перерезал горло его жене и отстрелил хвост кошке! помог я

Нине выйти из затруднительного положения.

Нина побледнела и у нее задрожали губы.

– Только не падайте в обморок! Все уже позади! Теперь я вспомнил! Я

действительно видел ваш портрет в доме Пулеплетова. На том портрете вы

изображены в виде королевы с яйцом!

– Да, – сказала Нина, немного успокоившись. – Совершенно правильно.

Аркадий Сергеевич очень хороший художник! Он освоил технику старых

мастеров.

– Так это были вы в виде королевы?

Нина кивнула:

– А Петю он изобразил королем с саблей.

Я постарался вспомнить портрет короля.

– Своеобразное лицо, – сказал я. А про себя подумал – Ну и ну! Любовник

петух! Муж – горилла! Не очень-то ей везет с мужчинами. – Он что у вас,

правда, одноглазый?

– Нет, у Пети два глаза. Но Аркадий Сергеевич решил изобразить его

одноглазым. Он сказал, что решил художественно переосмыслить его образ.

Аркадий Сергеевич говорит, что художник имеет право на воображение.

– Аркадий Сергеевич директор? – спросил я.

– Да. Директор лаборатории. – Нина замялась. – За что вы их убили?

Спросила она и сама испугалась своего вопроса.

– Кого их? – Я начинал сердиться.

– Пулеплетовых, – прошептала Нина.

– А вы как считаете, за что бы я мог их убить?

– Может, из ревности? – Нина потупилась.

– Как это? – спросил я.

– Вы, наверное, полюбили его жену Валю и из-за нее убили Аркадия

Сергеевича. А потом убили и ее потому, что не смогли простить ей связи с

мужем...

– Вы считаете, что это серьезный повод, чтобы убивать людей?

– Если вы любили Валю по-настоящему, то вас можно понять...

– Мне приятно слышать, что хоть кто-то меня оправдывает, хотя бы таким

образом. – Я походил взад-вперед по коридору. – Знаете что, Нина, мне

нравится с вами разговаривать, но у меня мало времени и я предлагаю

продолжить нашу беседу на ходу.

– Хорошо, но только мне нужно привести себя в порядок, – Нина подошла к

ванной и подергала ручку двери. – Что-то дверь не открывается.

– Вот и Эдуард Витольдович когда уходил, тоже не смог умыться. Видимо, у

вас что-то с замком или дверь перекосило, – сказал я. – Я бы вам с

удовольствием починил, но сейчас некогда. Умойтесь, пожалуйста, в кухне.

– Как жалко, – всплеснула руками Нина. – У меня там вся косметика

осталась!

– Ничего страшного, вы и без косметики выглядите прекрасно.

– Вы, наверное, всем женщинам так говорите?

Нина прошла в кухню, а я остался в коридоре.

– Нет, некоторым я советую накраситься погуще! – крикнул я из коридора.

– Ой! Как вы можете так говорить о женщинах?

– Я ученый и привык к объективности.

– Хоть вы и ученый, – послышалось из кухни, – а с женщинами не всегда

нужно быть объективным. Женщины любят, когда фантазируют.

– Может и так, – сказал я. – Но с вами, Нина, мне совершенно не нужно

фантазировать, а можно просто смотреть на вас и наслаждаться...

55

Мы вышли на лестничную площадку и спустились на лифте вниз. Проходя мимо

шкафа, где сидел пенсионер, я постучал по дверце кулаком и негромко

сказал:

– Не ворочайся.

– Что-что? – обернулась Нина.

– Вам послышалось, – сказал я.

– А где дежурный?

– В шкафу.

– Мертвый?

– Живой!

– Вы меня обманываете!

– Не обманываю. Живой и здоровый сидит в шкафу. Можете взглянуть, – я

открыл шкаф.

Связанный пенсионер с заклеенным ртом сидел на месте, уставивишись на

меня.

– Ты живой, дед?

Толстяк утвердительно закивал головой.

– Вот видите, – сказал я Нине. – Я же не изувер! – Я закрыл шкаф и мы

вышли из подъезда.

Надо бы поменять машину, – подумал я. – На угнанном такси разъезжать

опасно.

– У вас есть машина? – спросил я Нину.

– Есть. Петя ездит на ней на работу.

– Другими словами, нет.

– Ой! – крикнула вдруг Нина и показала пальцем на стоявшую у подъезда

иномарку. – Машина Эдика! А на чем же он уехал домой?

– Эдуард Витольдович, – сказал я, – плохо себя чувствовал и поэтому уехал

домой на такси. Кстати, я вспомнил, он разрешил мне воспользоваться его

машиной и оставил ключи на комоде. Придется вернуться.

– Возвращаться – плохая примета, – сказала Нина. – Я никогда не

возвращаюсь, если даже забыла взять что-то нужное. А то дороги не будет.

– Я с вами полностью согласен, но другого выхода нет. Придется вернуться.

Мы вернемся и посмотримся с вами в зеркало. Это надежный способ избежать

неприятных последствий возвращения.

Мы вернулись в подьезд. Из шкафа доносился храп.

– Не спи, дед, – я постучал по шкафу. – Ты – дежурный.

– Лифт занят, – сказала Нина и, посмотрев на табло, добавила. Стоит на

нашем этаже.

Кнопка "Занято" погасла.

Нина вызвала лифт.

– Странно, – сказал я. – Никто мимо нас в подъезд не проходил, однако

кто-то на лифте поднялся.

– Может, кто-то за газетой спускался, пока мы стояли во дворе.

– Может...

56

Мы вышли из лифта и я почувствовал какой-то легкий ветерок, как будто

что-то прошуршало мимо нас. Я оглянулся, но ничего не увидел.

– Странно, – сказала Нина, – я забыла закрыть дверь. А мне казалось, что я

ее закрыла.

– Бывает, когда торопишься, – сказал я.

Мы вошли в квартиру и остолбенели.

В двери ванной была огромная дыра.

– Что это?! – вскрикнула Нина.

– Не знаю! – буркнул я. – Полтергейст, наверное.

По-видимому, петух все-таки убежал, – подумал я.

Мы подошли к дыре и заглянули внутрь. То, что мы там увидели, не дай Бог

увидеть кому-нибудь еще!

Петлис был на том же месте, где я его оставил, только из-под зеленого

ведра, которое я надел ему на голову, текла по пальто густая темная кровь.

Все стены ванной тоже были забрызганы кровью.

Нина упала в обморок.

Все это было ужасно! Ведь не прошло и четверти часа, как мы покинули

квартиру... Тот, кто совершил это, находился где-то рядом. Мне сделалось

жутко.

Нужно скорее убираться отсюда.

Я схватил ключи с комода, подхватил Нину на руки и рванулся прочь из этого

дома.

57

В машине Нина пришла в себя. Мы уже были достаточно далеко, но я все гнал

и гнал, не разбирая дороги, чтобы подальше уехать от этого проклятого

места.

Нина охнула и зарыдала:

– Вы – зверь! – сказала она сквозь зубы и отвернулась к окну. – Я вас

презираю и ненавижу!

– Интересно, за что? – спросил я, не отрывая взгляда от дороги.

– Он еще спрашивает – за что! Этому человеку убить кого-то, все равно что

раздавить муху! – Нина повысила голос. – Вы врываетесь в мою жизнь,

зверски убиваете моего любовника, оставляете его труп в моей квартире, а

теперь заставляете меня везти вас к моему мужу, чтобы вы проделали то же

самое с ним! И он еще спрашивает – за что!

Я закурил сигарету.

– Минуточку, – сказал я, – давайте разберемся. Во-первых, я не убивал

вашего любовника, и вы, если подумаете, то вспомните, что я не отходил от

вас ни на минуту, а дверь в ванну была закрыта. – Я глубоко затянулся и

выпустил дым в окно. – Да, я действительно запер его в ванной, потому что

он прыгал как кенгуру и лез драться. Вот я его и запер, чтобы он не

мешался. А что уж там произошло, пока мы с вами спускались и поднимались,

для меня это такая же загадка, как и для вас. Это первое!.. Второе. Мы

действительно едем теперь к вашему мужу и я, признаться, с большим

удовольствием сделал бы с ним то же самое, что мы видели в вашей ванной,

если ваш муж, конечно же, виноват в том, что происходит со мной! Но я