Текст книги "О русском воровстве и мздоимстве"
Автор книги: Владимир Мединский
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Конечно, скажет скептичный читатель, аргументация в споре на уровне «А у вас негров вешают!» – убеждает не очень. А вы лучше объясните, господин Мединский, почему современная Россия, так называемая Россия «нулевых» годов, столь стремительно обошла по уровню коррупции и США, и Европу, щ наверное, уже и Индию с Китаем. Что у нас с этим-то делать?
Вопрос резонный.
Что делать? Постараюсь ответить чуть позже.
А примеры из жизни современного Запада и Востока я привел лишь с одной целью: чтобы не сложилось впечатления, что мы в чем-то уникальны, что вокруг нас нет ни взяточничества, ни коррумпированных властей на самом высоком уровне. Увы, это болезнь общемировая. И нет места на Земле, где бы ее вылечили окончательно и бесповоротно. Что нас, конечно, не должно ни успокаивать, ни оправдывать.
Глава 9
Репутация чиновников, или Поразительная закономерность
Пароходы?! Ну нет... Пароход – это уголь, железо, бронза, подряды... Нельзя! Никак нельзя! Наши чиновники все украдут! Князь Меншиков (правнук «того самого»), министр флота при Николае I
Вот российские чиновники, похоже, и правда во все времена заслуженно имели печальную репутацию.
В России чиновников традиционно не любили, ругали «крапивным семенем» и «кувшинными рылами». Обижали «бедняжек », одним словом. Вопрос: почему? Потому что чиновники на Руси были особенно зловредными или потому, что отношение к ним было другое, более требовательное?
«Шемякин суд» – это вошедший в поговорку символ «неправды» и мздоимства. Так народ увековечил имя Шемяки – личности исторической, претендента на трон в XV веке...
В те стародавние времена после смерти великого князя Василия I в Москве началась жестокая борьба за великое княжение между его сыном Василием II Васильевичем и его двоюродными братьями: Дмитрием Шемякой и Василием Косым.
Косой попал в плен к Василию II, и тот приказал его ослепить (потому он и Косой). Дмитрий Щемяка стал мстить за брата. Внезапно напав, он захватил в плен самого Василия II и тоже ослепил его.
По традиции, шедшей еще из Византии, слепой не мог занимать престол.
В итоге единственным зрячим в компании претендентов оказался Шемяка, он и сел на трон. Но с точки зрения современников, был он князем «неправым» и «немилостивым».
Подчинялись ему неохотно. Придя к власти, Шемяка и его двор остро нуждались в деньгах. Для их добычи они устраивали «неправый» суд, в котором решение выносилось в зависимости от толщины кошелька тяжущихся. Точь-в-точь как вышеописанный император Веспасиан в Риме.
Это не делало Шемяку популярнее. В конце концов войска Василия II в открытом бою его победили, а проигравший Шемяка бежал в Новгород, где и был отравлен.
Василий II, несмотря на слепоту, в нарушение византийской традиции сел на престол и вошел в историю как Василий Темный.
А выражение «Шемякин суд» стало нарицательным,означая судпродажный и неправый. Но вот в чем опять же вопрос: все суды на Руси были, куда ни кинь, «Шемякины»? Или просто на Руси жестче, нетерпимее относились к «неправде», потому Шемяка и «врезался намертво» в народную память?
«Птенцы гнезда Петрова», или Доподражались
Чтоб тебе жить в эпоху перемен! Китайское проклятие
Приведенных фактов, надеюсь, достаточно, чтобы обосновать главное: Россия – никогда не была патологически вороватой, бесчестной страной. Немного обобщим: что, собственно, понимается под воровством? Ответим: речь идет о трех, разных, хотя и родственных понятиях, а именно:
1. Воровство как уровень преступности в обществе.
2. Воровство как нечестность в делах, бизнесе.
3. Воровство как казнокрадство, расхищение национальных богатств.
Во всех трех значениях большую часть нашей истории в России воровали не больше, чем в Европе. Скорее – меньше.
Но будем справедливы: из всякого правила обязательно есть исключения. И в нашей истории бывали периоды, когда у нас воровали намного больше, чем на Западе.
Причем во всех трех смыслах. И преступность резко возрастала, и честности в делах становилось намного меньше, и масштабы казнокрадства стремительно шли вверх.
Эти «воровские периоды» всегда совпадают в России с периодами глобальных реформ. Удивительная закономерность: стоило России начать политику активной европеизации – и новые выдвиженцы неизменно оказывались главными жуликами.
Рыба гниет с головы. Когда верхи общества теряют интерес к общественным делам и используют свое положение для самообогащения, то и низы становятся эгоистичнее, циничнее, наглее. Стяжательство и эгоизм превращаются в норму общественной морали.
Начнем с того, что при Петре I в России взяточничество и воровство приобрели широчайший размах. Как ни боролся с этим Петр Алексеевич, а все без толку. Справедливости ради: ЛИЧНО сам Петр, при всех своих непривлекательных чертах, порой отдающих психической патологией, не был ни жаден, ни склонен к роскоши и расточительству.
Домик Петра в Петербурге очень скромен.
В Летнем саду у Петра был известный двухэтажный Летний дворец (хотя слово «дворец» ему Тоже никак не подходит, скорее – «дача»), а Домик находится на Петровской набережной. Вот он – «очень скромен». И в Петербурге, и в Архангельске (теперь в Коломенском в Москве), и в Переславле-Залесском, и в Вологде, и в Нижнем Новгороде...
Сам Петр не любил ни пышной парадной одежды, ни драгоценностей, ни дорогих экипажей. На свой собственный быт тратил исключительно мало. Его пиршества могли быть грубы и по сути вообще безобразны. Но они больше походили на попойки ремесленников или младших офицеров, чем на торжественные приемы и сказочные пиры коронованных особ с множеством перемен блюд, торжественным церемониалом и драгоценной посудой.
Сохранилась история о розыгрыше, который устроил Петр в первый год существования Петербурга одному голландскому капитану. Тот капитан привел свой корабль к Петербургу, и Петр лично выполнил работу лоцмана – ввел корабль в устье Невы. Представился он «лоцманом Петером», и пока вел корабль, болтал с капитаном, выпил рому, а потом пригласил его к себе домой «обсушиться». Поужинали, познакомил с женой. Расчувствовавшийся капитан подарил Екатерине полотна «на рубашки». И Петр прокомментировал: «В рубашках из такого полотна ты, Катя, будешь прямо Императрица!» Тут нежданно явился Меншиков, наряженный как всегда придворным франтом, и начал докладывать Петру. Капитан смутился. Но Петр сумел его убедить, что Петербург город маленький, и очень часто лоцманы и капитаны могут быть накоротке с придворными. Розыгрыш, уже с участием Меншикова, продолжался, пока не явился еще некий офицер и не начал по всей форме докладывать Петру.
Только тогда голландец окончательно понял, что его «надули», испугался, стал просить прощения и забирать подарки. Не тут-то было! Петр подарки не отдал, серебряный рубль, данный ему капитаном «на водку», просверлил и повесил на шею как талисман. А голландца щедро отдарил. Так, чтобы он на всю жизнь запомнил не только свое приключение, но и как выгодно плавать в Петербург.
Уверен, что Петру лично совершенно отвратительны были воровство и мздоимство своих подчиненных. Уверен, он изо всех сил пытался остановить поток того, что мы сейчас называем коррупцией.
Но только как он ни старался, ничего не получалось. Такими уж людьми Петр себя окружил, и таковы уж были правила игры. Порой один из его приближенных уличал в мздоимстве другого, но и сам оказывался не лучше.
А.Д. Меншиков.Современники говорили, что он брал взятки со взяточникон и относил деньги Петру, который возвращал их в казну. Существовала якобы такая схема пополнения бюджета. Странно, конечно, но при Петре все могло быть
Характерен эпизод, когда после многолетнего следствия был изобличен и повешен сибирский губернатор Гагарин. Разоблачил его и довел дело до виселицы обер-фискал Нестеров. А через три года казнили за взяточничество уже самого обер-фискала Нестерова.
К казнокрадству князя Гагарина прямое отношение имел всесильный Меншиков. Как бы сказали сотрудники Следственного комитета Генпрокуратуры сейчас, «в рамках расследуемого уголовного дела Гагарина было выделено» отдельное производство – по злоупотреблениям самого Светлейшего, и поручено оно было Государем другому «птенцу» – князю Григорию Волконскому. Только вот беда: Волконский, вместо того чтобы собирать на Меншикова улики и компромат– суетливо выгораживал и прикрывал своего подследственного как мог.
Эта явно небескорыстная суетливость дорого обошлась Волконскому: обвиненный в потакании «организованной преступной группе», «гособвинитель и следователь» Волконский был казнен за компанию с обвиняемым по делу – князем Гагариным. Забавно, правда? Это как если бы в рамках «узбекского дела» заодно расстреляли за соучастие Гдляна и Иванова.
Однако что любопытно, сам Меншиков, соучастник всех преступлений – и казнокрадства, и его сокрытия, – как всегда, вышел сухим из воды.
Вообще же почти все из первых и самых известных «птенцов гнезда Петрова» окончили жизнь не особенно хорошо: под следствием, в казематах, на плахе.
Проворовался и Шафиров, тоже ближайший к Петру человек, возглавлявший многие коллегии, ведавший всей внешней политикой. В конце концов Шафирова помиловали, правда, весьма жестоким образом. Его вывели на эшафот, сняв с него парик и шубу. Шафиров встал на колени и положил голову на плаху, но толстый живот мешал ему. Прислужники палача вытянули Шафирову ноги, и он теперь просто лежал на собственном толстом животе. Палач размахнулся и со всего маху ударил топором... по плахе, в дюйме от головы Шафирова [86].
И только после этого от имени императора объявили, что преступника прощают в ознаменование его прежних заслуг. Много таких эпизодов вспоминают и описывают историки.
Что же до масштабов воровства... Повторюсь, широко известно, что конфискованное состояние А. Д. Меншикова составило 14 миллионов рублей. Но это – только наличность, 5 миллионов рублей золотом, 9 миллионов рублей в голландских и английских банках. Суммы по тем временам фантастические. А драгоценности? Дома? Фабрики? Крепостные?
Для ориентира приведу несколько цифр. Весь годовой бюджет Российской империи в те годы не превышал 15 миллионов рублей. Чиновник и офицер получали в месяц от 2 до 14 рублей... Вернее, должны были получать: казна почти никогда не выплачивала денег вовремя. Деревянный крестьянский дом стоил от 3 до 10 рублей. Двухэтажный каменный дом в городе – 100 рублей.
Что касается цен на продовольствие, то «четверик (26 кг) гречневых круп стоил 34-40 копеек, гороха 40-55 копеек, овса 15 копеек, пуд (16 кг) ржаной муки 26-27 копеек, крупчатой 75-80 копеек, гусь с печенкой 12 копеек, солонина 3 копейки, баранина 2 и 3 копейки за фунт и т. д.» [87]
Один из Ротшильдов как-то сказал, что богатый человек – не тот, кто может жить на привычном уровне на проценты со своего капитала, а тот, кто может жить на проценты с процентов.
Бывший пирожник Алексашка Меншиков даже по меркам Ротшильдов был очень богат. На одни лишь проценты с процентов с 14 миллионов рублей можно было вести в Петербурге образ жизни владетельного князя, а состояние при том все росло бы. Была кроме наличности и драгоценностей у светлейшего и кое-какая недвижимость и, так сказать, «персонал»: всего отобрали у князя 90 тысяч крепостных, 6 городов (частных!), многие имения и деревни в России, Польше, Австрии, Пруссии [88].
В некое оправдание Меншикову говорят порой, что он за свой счет содержал и ремонтировал здания в Петербурге. Что его дворец в отличие от дворца Петра постоянно использовался для дипломатических приемов и собраний. Причем сами ассамблеи и балы тоже оплачивал он из личного кармана. Похоже, просто под конец жизни он окончательно перестал понимать, где кончается его собственный кошелек и начинается государственная казна.
Чудовищно воровали вплоть до царствия Анны Ивановны (1730-40). Но, словно назло стереотипам, главные воры эпохи Анны – кто? Бирон с двумя братьями и сыном, трое братьев Левенвольды, Шемберг, Менгден – все остальные фамилии будут такими же... не очень русскими. Много тут кого прикормилось.
При этом Бирон «не был развращенным чудовищем, любившим зло для зла; но достаточно было того, что он был чужой для России, был человек, не умерявший своих корыстных устремлений другими, высшими. Он хотел воспользоваться своим случаем, своим временем, своим фавором для того, чтобы пожить хорошо за счет России. Ему нужны были деньги, а до того, как они собирались, не было никакого дела» [89].
В общем, продолжение петровского феерического воровства велось уже не совсем русским «контингентом »...
Что же до русских, то в годы царствования Елизаветы поднялся канцлер Бестужев, при Екатерине II властвовали Орловы и Потемкин... Все они получали огромные имения и были далеко не бескорыстными людьми. Но вот только какой же дурак ворует у самого себя? Государство Российское было ИХ государством, в нем они жили и его собирались оставить своим детям и внукам.
Действительно: а кто ворует во всех трех вышеуказанных смыслах? Кто без зазрения совести обкрадывает «сам себя»? В первую очередь тот, кто совершенно не связывает себя ни с окружающим обществом, ни с государством. Временщик, видящий в России – не Родину, но колониальную плантацию. Зрящий свое будущее не здесь, а на Лазурном берегу или в престижном районе Лондона, готовящий своих детей к жизни не на русском Черноземье, а где-нибудь в Итоне или закрытом швейцарском пансионе. Это объединяет и Бирона, и Абрамовича, и немецких временщиков XVIII века, и большинство олигархов XXI века.
Чтобы казнокрадствовать «с чистой совестью», без всяких моральных тормозов, нужно четко отделить себя от государства, от страны, от народа. Так было раньше, так обстоит дело и сейчас. Классическая история: одному петербургскому чиновнику предложили очень полезный для «его» города проект. Чиновник отказался проводить его в жизнь. Пусть ему заплатят, тогда он сделает.
– Но это же очень полезно для города!
– А я не город.
Такие вот «я-не-город» и разворовывали Государство Российское. И сегодня они его разворовывают, ничего за три столетия не изменилось.
Нечестен, неконструктивен тот, кто живет одним днем. Если нет планов на будущее, если неважно, как будут смотреть на тебя спустя год... десять лет... Как будут оценивать твоих потомков? Будет ли в глазах общества законно владение перешедшим от тебя по наследству имуществом? Если я строю планы только на сутки, почему бы мне не убить и не украсть? Меня ведь не интересует, что будет на 25-м часу моей жизни.
Если я спланирую на месяц, то какая мне разница, что будет на 32-й день?
Богатство пролетело мимо Меншикова, мазнуло по губам... И пропало без следа. Какой урок для ворюг всех времен и народов!
В. И. Суриков «Меншиков в Березове 1883 г.
Всю жизнь проходил под «расстрельными» статьями, а закончил ее ссылкой
Бестужев планировал на поколения и века. Королевских капиталов не обрел, но и не особо нуждался. А его упорная, повседневная работа на благо России обернулась не только деньгами и землями, но и возможностью пользоваться ими на протяжении всей своей долгой жизни, честью, уважением современников, благодарной памятью потомков.
Но и после Петра было в истории России несколько периодов, когда уровень коррупции максимально приближался к уровню «птенцов гнезда Петрова». Это периоды, когда сильнее всего укрепляется очередная «вертикаль власти» и главными людьми в стране делаются чиновники.
Действительно: чиновник распоряжается не своим, а государственным или общественным. Он отделяет себя от общества, потому что он – «государев человек», он – «служивый». И от государства чиновник себя отделяет, потому что сегодня он при должности, а завтра – государство останется, а чиновник быть его винтиком, его «служивым» перестанет. Чиновник поневоле временщик. Такова его сущность, тут ничего не поделаешь.
Но давайте вспомним, как изначально мало чиновников было на Руси, и как много – в те же времена в
Европе. Чиновничье правление разрослось на Руси с начала XVIII века, вступая в жесточайшее противоречие с традициями народного самоуправления.
За время правления Петра число чиновников возросло в четыре раза (при том, что население в целом сократилось на 25%). Никак иначе чем через чиновников правительство не могло проводить свою политику: непонятную и непопулярную [90].
Ко временам Екатерины II число чиновников выросло еще минимум в три раза при росте населения, правда, все же вдвое [91].
С момента смерти Екатерины II в 1796 году по конец правления Николая Палкина число чиновников выросло еще в шесть раз (при росте числа населения за те же годы в 2 раза).
Итого в 1847 году чиновников с классными чинами стало 61 548 человек. А было еще внетабельное чиновничество – низшие канцелярские служащие, не включенные в табель и не получающие чинов: копиисты, рассыльные, курьеры и прочие самые мелкие служащие. Их число было плюс еще, скажем, треть, итого порядка 80-90 тысяч.
При Николае I люди впервые не просто ругают чиновников. По-прежнему не любя их, они всерьез пугаются масштабов творящегося бюрократического безобразия. Чиновники ни за что не отвечают, не зависят от результата своей деятельности, управляют чужим имуществом и чужими деньгами. Воруют, естественно.
Число их и дальше росло, но уже не так быстро, как раньше: реформы Александра II открыли путь к самоуправлению. В таком изобилии чиновников Россия уже не нуждалась.
По переписи 1897 года интеллигенция в Российской империи насчитывала 870 тысяч человек. Из них 4 тысячи инженеров, 3 тысячи ветеринаров, 23 тысячи служащих в правлениях дорог и пароходных обществ, 13 тысяч телеграфных и почтовых чиновников, 3 тысячи ученых и литераторов, 79,5 тысячи учителей, 68 тысяч частных преподавателей, 11 тысяч гувернеров и гувернанток, 18,8 тысячи врачей, 49 тысяч фельдшеров, фармацевтов и акушерок, 18 тысяч художников, актеров и музыкантов.
В аппарате управления промышленностью и помещичьими хозяйствами трудилась 421 тысяча человек. На государственной службе насчитывалась 151 тысяча служащих государственной гражданской администрации, 43,7 тысячи генералов и офицеров [92].
В других источниках я видел чуть большую цифру – 170 000 чиновников насчитывал аппарат госуправления имперской России конца XIX века. Эта цифра казалась современникам несуразной, огромной, бессмысленной. Чиновников не любили, их мздоимство было государственной проблемой, с которой мучительно и безуспешно боролись все правители России.
Но давайте опять же задумаемся о масштабе проблемы.
И не будем опять сравнивать с Западом: там, кстати, госаппарат был по численности больше. Сравним с современной Россией.
Сегодня чиновников в Российской Федерации ПО САМЫМ МИНИМАЛЬНЫМ ПОДСЧЕТАМ более 1 700 000.
Население России – те же 140 000 000 человек, что и 100 лет назад. Вот так...
Территория – меньше раза в полтора.
Тогда – бюрократов было, ну пусть максимум 170 000. И никаких, кстати, факсов, ксероксов, компьютеров, мобильных, электронной почты и машин с мигалками.
Сегодня – их вдесятеро больше!!!
Уважаемый читатель, мне сделать выводы за вас или додумаете сию мысль до конца сами?
Вертикаль власти «честного Ника»
Взятка – самая действенная русская конституция на все времена. Николай Бердяев
Судя по всему, император Николай I был вполне порядочным и приличным человеком. Потому в семье Романовых его и прозвали, не без иронии, «честным Ником».
Стремясь опираться на исполнительных посредственностей, «честный Ник» старательно строил вертикаль власти, в которой главными стали чиновники.
Ф. Крюгер «Портрет императора Николая Первого».
Исторический анекдот. Первый шеф жандармов Бенкендорф неоднократно просил Николая I дать инструкцию, как работать и чем руководствоваться. В конце концов император подал ему платок и сказал: «Вот тебе моя инструкция; чем больше слез ты утрешь, тем точнее исполнишь мою волю»
Самоуправление городов и сословий при Николае I Павловиче пришло в полный упадок, аристократический принцип дворянского самоуправления тоже ослаб, зато восторжествовала чиновничья бюрократия.
Сам император к концу жизни с горестью признавал, что Россией правит не царь, а сто столоначальников.
Интересен непредвзятый взгляд британского офицера, в 1829 году колесившего по России. Конечно, Джеймс Александер критикует систему, считает, что в России победить это зло невозможно, и в доказательство приводит пример, связанный с очередной попыткой Николая I бороться с коррупцией. В ответ, по его словам, чиновники объявили саботаж: «Во всех департаментах начались проволочки и задержки»,так что правительству постепенно пришлось отказаться от своей антикоррупционной политики.
И каков же результат построения бюрократической вертикали власти? Первые же серьезные трудности в годы Крымской войны – и система не выдержала напряжения. Государственная машина сопела, пыхтела, дымила и пожирала невероятное количество топлива, но двигаться категорически не хотела. Система госуправления, особенно в части принятия оперативных инициативных решений была парализована, никто не стремился взять на себя ответственность, неделями согласуя каждую мелочь с Зимним дворцом. Армия в Крыму вроде не голодала, в атаки без сапог не ходила – но и положенного постоянно недополучала. Вооружение было смертельно устаревшим, на гигантские средства, отпускаемые государством на войну, сколачивались состояния вроде поминаемого выше «Андрея Аристовича» Шлимана.
Впрочем, и задолго до Крымской войны коррупция достигала непристойных масштабов. Например, при строительстве Храма Христа Спасителя. История это настолько неприличная, настолько роняющая престиж власти, что ее постарались забыть как страшный сон.
Но я напомню.
Храм Христа Спасителя на Воробьевых горах
В ком есть и совесть и закон, Тот не украдет, не обманет, В какой бы нужде ни был он; Л вору дай хоть миллион – Он воровать не перестанет. Иван Крылов басни «Крестьянин и лисица», 1811
В первый раз идея сооружения в Москве храма в честь победы в Отечественной войне 1812 года была заявлена еще 25 декабря 1812 года в Вильне (ныне Вильнюс). В своем манифесте император Александр I провозглашал: «В сохранение вечной памяти того беспримерного усердия, в верности и любви к Вере и Отечеству, какими в сии трудные времена превознес себя народ Российский, и в ознаменование благодарности Нашей к Промыслу Божию, спасшему Россию от грозившей ей гибели, вознамерились мы в первопрестольном граде Нашем Москве создать церковь во имя Спасителя Христа... Да простоит сей Храм многие века...»
Объявили конкурс. Рассмотрели до 20 проектов, из которых победил проект Александра Витберга.
Витберг предложил соорудить храм между Смоленской и Калужской дорогами, на Воробьевых горах, которые Александр I поэтично назвал «короною Москвы».
Вот несколько доводов, придавших вес предложению построить храм на Воробьевых горах:
1. Желание Императора соорудить храм за городом, поскольку в Москве «нет достаточно места, потребного для изящного здания».
2. Ссылки на расположенный за городом собор св. Петра в Риме и удаленный собор св. Павла в Лондоне (теперь оба – уже оказались в центре города).
3. Удачное географическое расположение (расстилающееся у подножия Воробьевых гор Девичье поле позволило бы видеть храм издалека целиком).
4. И последний довод – исторический – Воробьевы горы находятся между путями неприятеля, вошедшего в Москву по Смоленской дороге и отступившего по Калужской.
Проект Храма Христа Спасителя на Воробьевых горах архитектора А. Витбергга.
Сколько бы ни критиковали любители седой старины Ю. М. Лужкова, но лично мне очень нравится Храм на Волхонке, даже в его «Новомосковском» виде. Но этот несостоявшийся проект еще более грандиозен, не так ли?
Храм должен был стать самым высоким в мире – 237 метров от подошвы горы до креста. Высота наземной части храма 170 метров, диаметр главного купола более 50 метров (для сравнения: высота храма св. Петра в Риме – 141,5 м, колокольни Ивана Великого – 80 м). Проектом предусматривалось строительство двух громадных триумфальных колонн высотой в 30-этажный дом каждая. Материалом для одной из колонн должны были стать пушки, отбитые у неприятеля на территории России, для другой – за рубежом.
В 1817 году состоялась торжественная закладка храма на Воробьевых горах. Началось строительство. И быстро выяснилось два любопытнейших обстоятельства.
Во-первых, грунты Воробьевых гор мягкие, водянистые, склоны изобилуют оврагами и всхолмлениями. Вообще-то место для громадного здания надо было еще тщательно искать и изучать, фундамент для него требовался колоссальный. Удивительно, но строительство не заморозили, подрядчики продолжали втихую благополучно осваивать средства, и все сооружение вскоре «поплыло»...
Только уже при Николае I специальным рескриптом 1826 года был создан Комитет, чтобы выяснить – а возможно ли вообще соорудить подобное строение на склонах Воробьевых гор? В Комитет вошли все ведущие архитекторы Российской империи. В итоге выяснилось: строить на самих склонах невозможно, но наверху есть отличная площадка. (Как раз там сейчас и стоит высотное здание МГУ). Но это только полбеды.
Главной проблемой оказались колоссальные масштабы хищений и приписок.
Казне нанесен был ущерб в 300 тысяч рублей – огромная по тем временам сумма в рамках одного строительного проекта.
Сам Витберг был человеком кристальной честности, хорошим архитектором, но, видимо, никудышным администратором и финансовым контролером.
В 1829 году объявили новый конкурс. В итоге Николай I утвердил новый, гораздо более скромный проект архитектора К. А. Тона. По этому проекту и воздвигли Храм Христа Спасителя на Волхонке.
Что в этой истории кажется просто невероятным, так это масштаб воровства. Все-таки впустую растратить и разворовать практически ВСЕ отпущенные средства и вообще ничего не построить, только разворотить землю [93]– это своего рода рекорд. Такого даже при Ельцине не делали!
Виноват, делали. Вспомним еще раз проект ВСМ – Высокоскоростные магистрали, которые должны были проложить между Москвой и Санкт-Петербургом.
Не менее невероятно и то, КАКУЮ стройку разворовали. Все-таки Храм... Храм, которому предстояло стать воплощенной памятью о героизме и о жертвах 1812 года. Даже самый циничный, самый уголовный элемент сто раз подумает перед тем, как Сорвать церковную кружку для милостыни или украсть золотой оклад с иконы.
Кстати, та самая знаменитая фраза «Воруют-с как считается – на уровне исторического анекдота, – была сказана именно в связи со строительством Храма Христа Спасителя на Воробьевых горах. Афера с непостроенным храмом вдохновила Гоголя на написание «Ревизора». Там как раз городничий говорит о церкви, которою строили– строили, да сгорела.
А ведь планировалось возвести самый большой храм в мире, потрясающий по замыслу, сопоставимый, наверное, только со сталинским Дворцом Советов, тоже так и не построенном на месте уже нынешнего Храма Христа Спасителя. Это должен был быть единый храм трех религий – православной, католической и протестантской – и одновременно символ доминировании России в объединенной Европе.
Официальная версия, которую публично объявил Николай I, свернувший строительство, что, мол, почвы на Воробьевых горах плохие, оказалась столь живучей, что когда сто с лишним лет спустя при Сталине стали строить здание МГУ, ее даже не стали перепроверять. Сталин просто приказал в 1949 году отодвинуть здание МГУ подальше от Москвы-реки, чтобы оно не сползло туда, как якобы сполз недостроенный Храм Христа Спасителя.
А в целом все типично: где государственные подряды – там всегда и воровство.
Это не русская особенность. Так было, вспомним, например, и при строительстве Версаля. Странно выглядит, но это факт: обмануть государство для очень многих – вроде бы и не так зазорно [94], не так стыдно, как конкретное частное лицо, Вроде берешь не чужое, а какое-то ничейное имущество. «Общее – значит и немножко мое».
В России же еще одна закономерность: чем жестче «вертикаль власти» и больше отдано во власть чиновников, тем выше уровень коррупции.
На взятки не существует официальной таксы, отмечает путешествовавший по николаевской России Александер, но при желании каждый может узнать, какую сумму следует уплатить чиновнику за необходимую услугу. Например, если полицейский найдет пропавшие или украденные 50 рублей, ему полагается заплатить 1 процент – 50 копеек [95].
При этом британец дает еще и очень оригинальное объяснение, даже оправдание русской системы взяточничества. Слово Александеру: «Иностранцы спрашивают, почему нельзя ввести дополнительные налоги, чтобы император мог увеличить жалованье чиновникам, и те не вводились бы в искушение», – пишет Александер. По его мнению, это слишком сложно для России. Кроме того, большая часть населения не обращается в госучреждения вообще ни с какими просьбами. «Почему же кто-то должен платить за то, чем он не пользуется? – вопрошает Александер. – Естественно, самый простой выход из положения таков; тот, жому нужно что-то получить, платит за это, остальные – нет. Когда русский приезжает сегодня в Англию, его облагают кучей налогов – на собак, лошадей, экипажи итак далее. В России англичанин ни за что это не платит, налогов гораздо меньше.
Резюме его таково: «К России нельзя подходить с мерками для других стран. Это – молодая империя» и все госучреждения находятся в ней в младенческом состоянии, способ же правления самый простой: в лице царя видят отца нации. Злоупотребления же существуют во всех, особенно в азиатских, странах» [96].
Интересная и важная деталь: даже подряды на строительство железных дорог при Александре II не приводили к Воровству в таких масштабах. Далеко не все подрядчики были кристально честны, но масштаб все же был иной. Причина этого вовсе не в тайнах «загадочной русской души» и не в «нордической ментальности Александра». Все просто и прозаично. Дело в том, что во времена Александра, в ходе его знаменитых реформ, появилось то, что называют общественным мнением. Возникла свободная пресса, и при всех своих дурных качествах она все же отражала это мнение. Появилась и оппозиционная пресса, которая всегда страстно-мечтает разузнать что-то плохое о властях и о связанных с ними предпринимателях.
Не все теперь решалась по-николаевски: тихо, кулуарно, в «своей» чиновничьей среде. Все больше вопросов широко обсуждалось, вызывало полемику и споры. Украсть становилось труднее, если за строительством следили выборные от земств. Вор сразу же попадался и на зуб прессе. А огласка? А репутация? Круг был узок. Прослойка тонка.
