Текст книги "Османский узел (СИ)"

Автор книги: Владимир Поляков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

Интерлюдия

Интерлюдия

Ионическое море близ острова Лефкас, конец мая 1495 года

Ожидаемое сражение должно было стать не просто важным для только-только начавшейся войны с Османской империей, но ещё и одним из наиболее больших по числу выставленных сторонами кораблей. Это было очевидно для всех, в том числе и для Гарсии де Лима, ставшего командующим итальянским флотом, взлетевшим на неожиданную для себя вершину совсем недавно. Впрочем, и сама Италия появилась почти из ничего, так что это было… закономерно. Новому королевству – новая знать. Иногда совсем новая, порой новая относительно.

Сам де Лима успел понять, что король Италии смотрит прежде всего на таланты и успешность того или иного своего подданного, а древность рода идёт следом, являясь качеством желательным, но не обязательным. Собственно, такой подход его радовал по причине того, что род де Лима не мог похвастаться вереницей благородных предков, получив герб менее века тому назад. В тех же Кастилии с Арагоном ему было бы очень сложно, а вот в недавно родившейся Италии – совсем другое дело. ну а то, что пришлось почти постоянно рисковать жизнью в морских сражениях, на деле подтверждая данные рекомендации… результат того стоил.

Сложность заключалась в другом. Ему, выскочке по представлениям командующих иными частями союзного флота. затруднительно было проталкивать своё понимание необходимых действий на том совете, который завершился совсем недавно. в преддверии надвигающегося сражения. И сразу же в памяти вспыхнули воспоминания недавнего прошлого…

Де Лима понимал необходимость знать о действиях противника и тем более численности и расположении. Оттого и были высланы быстроходные каравеллы, чьей единственной задачей являлось обнаружить османский флот и, о возможности, пересчитать корабли и определить их виды. Учитывая наличие зрительных труб, позволяющих рассматривать цели на расстоянии гораздо большем, чем доступно простому взору человеческому, капитаны каравелл должны были при исполнении приказа столкнуться с куда меньшими сложностями. Собственно, так и произошло. Отважным капитанам удалось не только пересчитать вражеские корабли, но и скрыться, не подвергнув себя ненужному риску. Довольно сильный ветер тому способствовал, давая парусным судам заметное преимущество. Хорошим парусным судам, а не тому, что в большинстве состояло в османском флоте, больше полагавшемся на вёсла и прикованных к ним рабов.

Результаты, полученные Гарсией де Лима, поневоле заставляли задуматься. Османы собрали действительно внушительный флот, победа над которым легкой не окажется. А потому… совещание флотоводцев было ещё более необходимым. Ну а где ему проводиться как не на самом, пожалуй, грозном корабле объединённого флота – каракке, получившей имя «Дюрандаль». Ну а то, что заменой мощи легендарного клинка должны были послужить многочисленные орудия… от этого османам или иным врагам Италии не должно было сильно полегчать. Скорее совсем наоборот.

Объединённый флот даже не пытался таиться. Командующие каждой из его частей прекрасно понимали, что спрятать такую армаду кораблей почти невозможно… да и особенно смысла в этом не видели. Они пришли сюда найти врага и сразиться, но никак не прятаться от него. Оттого и встали на якорь в прибрежных водах Османской империи, лишь немного не доходя до Ионических островов. Ну и, само собой разумеется. позаботились об охранении, выслав в дозор быстроходные и вместе с тем опасные для противника корабли – те самые неплохо вооружённые каравеллы под командованием Джузеппе Калатари, лучше иных себя проявившего во время тех самых вылазок «вольного охотника». Можно было не сомневаться – любому кораблю османов первым делом цепными ядрами порвут паруса, а затем устроят пару десятков дырок на уровне ватерлинии, от которых корабли сперва резко теряют ход, хлебая воду, а затем либо тонут, либо становятся жертвами абордажа… после того, как по палубе просвистят снопы картечи.

Собравшиеся в капитанской каюте «Дюрандаля» были одновременно и воодушевлены и встревожены. Воодушевление происходило из понимания, какая сила собралась под их флагами, такого уже давно не было. Тревога же… тут и понимание мощи османского флота, и уже возникшие споры касательно командования и действий в предстоящем сражении.

– Не будем отрицать очевидное, синьоры, флот Кемаль-реиса огромен, – великий магистр ордена госпитальеров д’Обюссон не пытался скрывать очевидное. – Ранее мы думали, что галер-кадырг будет шесть, может семь десятков, но их почти сотня. Сорок галиотов и почти три сотни малых кораблей. Похоже, магометане или вызвали подкрепления со всех уголков империи или…

– Магрибские пираты или иные наёмники, – проскрипел едва оправившийся от болезни Фадрике Альварес де Толедо-и-Энрикес де Киньонес, герцог Альба, знатный испанский гранд, кому лично королева Изабелла Трастамара поручила быть её карающим клинком на море. – Может, я плохо понимаю в парусах и канатах, но знаю, как быстро все эти мавры слетаются на звон золота. Получается, они сохранили преимущество в числе.

– Флот республики готов повергнуть османов даже в одиночку!

На эти хвастливые слова Антонио Гримани, венецианского капитана, не только назначенного на должность, но искренне считающего себя талантливым флотоводцем, постарались не обращать особого внимания. Все собравшиеся понимали, кто он и что из себя представляет. Но и возражать не хотели, представляя, к чему может привести уязвлённое самолюбие этого человека. Что же до флота, выставленного Венецией, то он и впрямь был внушителен. Десяток каракк, четыре десятка больших галер, двадцать галиотов и почти сотня малых судов – венецианцы хорошенько напрягли силы, чтоб собрать в единый кулак такое число кораблей, к тому же с полными командами не из новобранцев, а опытных моряков, умеющих к тому же и сражаться.

На этом фоне печально смотрелась флотилия, приведённая госпитальерами, всего три с половиной десятка галер, больших и не очень. Увы, но Орден сейчас находился не в самом лучшем состоянии, да и для защиты того же Родоса требовалось кое-что оставить. Иначе было нельзя. Что же до испанской и итальянской частей объединённого флота, то там дела обстояли значительно лучше. Семь каракк, два десятка галер и восемнадцать каравелл – вот то, что чета Трастамара выделила для помощи итальянскому союзнику и родственнику, присовокупив ещё и герцога Альбу как командующего, тем самым в очередной раз показывая крайне благожелательное отношение.

Гарсия де Лима понимал это. А ещё то, что для Его Величества Чезаре Борджиа победить османов на море было очень важным. Иначе не стал бы король Италии собирать вод своим флагом… точнее флагами – Италии и Ордена Храма – почти все корабли из числа должным образом вооружённых и с уже сплаванными командами. Двенадцать каракк, двадцать три каравеллы и шестнадцать галиотов. Всё, что смогла выставить Италия. Все корабли, большей частью купленные у самых разных стран, причём порой за цену, значительно превышающую реальную стоимость. И отсутствие медленных галер, по двум причинам. Во-первых, ставка была сделана на маневренность и скорость. Во-вторых, несмотря на то, что оружейники королевства отливали в плавильнях всё новые и новые стволы для орудий, их всё равно не хватало. Слишком высокие требования предъявлялись к новым творениям. Хотя… де Лима понимал необходимость подобного, слухи о том, что бывает при разрыве ствола, были отнюдь не пустыми. Достаточно упомянуть лишь о том, что у орудийной прислуги почти не было шансов выжить. А это что и неудивительно, никому не хотелось испытать на себе.

– Преимущество Кемаль-реиса значительно лишь в малых кораблях, синьоры, – мягко напомнил де Лима собравшимся. – Они постараются использовать это своё преимущество, связав наши каракки и большие галеры переходом на малое расстояние, чтобы перейти к абордажу. Мы же, имея преимущество в артиллерии, как численное, так и качественное, должны сохранять дистанцию, расстреливая их корабли, лишая их хода. Цепные ядра по оснастке, каленые по гребной палубе, вызывающие пожары, а также прицельный огонь аркебузиров из мачтовых гнёзд успели показать свою действенность. И лишь после того, как их кадырги будут повреждены, те наши корабли, которые не являются артиллерийскими, покажут себя, беря османов на абордаж. Думаю, сеньор Альварес де Толедо-и-Энрикес де Киньонес поддержит меня в этом.

– И дополню, магистр, – говоря это, герцог Альба вертел на пальце перстень с гербом своего рода. Ему нравилось видеть зримое подтверждение своего положения. – Если к каждой вашей каракке добавить пару кораблей без такого количества пушек, наших или венецианских, то этим мы защитим их от попыток взять на абордаж. Галеры же смогут парировать выпады противника, если случится безветрие.Малые гребные суда и вовсе смогут верповать пушечные корабли, чтобы они даже при штиле могли стрелять с обоих бортов.

Пьер д’Обюссон ограничился лёгким кивком, не считая нужным утруждать себя словами. Зато венецианец… О, Антонио Гримани показал себя с очень яркой стороны! Вот только была бы она ещё и достойной. К сожалению, об этом оставалось только мечтать.

– Флот республики Венеция является союзным, а не подчинённым итальянскому и испанскому, – принял капитал республиканского флота предельно напыщенный вид. – Поэтому я мои капитаны-советники не считаем необходимым следовать странным предложениям синьора де Лима.

– И как же вы собираетесь действовать, «капитан», – герцог Альба ухитрился так выделить последнее слово, что оно прозвучало очень нелестно для Гримани. – Мы уступаем численностью и должны использовать другие преимущества. Артиллерию особенно! А её достаточно только на итальянской части флота. Ваши суда и вовсе почти не несут орудий.

Венецианец переглянулся со своим капитаном-советником, Андреа Лореданом, после чего последний, явно понимающий в морском деле куда больше Гримани, но подчиняющийся последнему, начал говорить, излагая республиканское виденье предстоящей битвы.

– Нужно атаковать флагманские корабли османов. Они всегда начинают паниковать, утратив командующих. Таранный удар, отгоняющий от флагманов их свиту. После чего двумя каракками на каждый. Это поможет выполнить задачу и внесёт хаос и панику в ряды османов.

Расчёт на страх противника… Собравшиеся флотоводцы понимали такое, но далеко не все соглашались рассчитывать исключительно на это. А что если не удастся, если флагманы отступят или всё же успеют прикрыться кораблями «свиты»? Отобьют абордаж? В конце концов предпочтут поджечь как свой корабль, так и сцепившиеся с ним. Последнее. конечно, было маловероятным, но исключать нельзя было никакое развитие событий. Вот примерно такими вопросами и забросали что Гримани, что его советника. Причём герцог Альба даже не старался, в отличие от де Лима и д’Обюссона, скрывать свои эмоции. Всё же родовитость и близость к Трастамара этого испанского гранда наградила того не только умом, но и нетерпимостью к чужой глупости. Нет, не так… Нежеланием скрывать своё отношение к тем, кто не стоял выше него. Это и сыграло свою не самую лучшую роль.

Ещё как сыграло! Антонио Гримани, чувствуя, что испанец просто издевается над тем, что считает ошибками, да к тому же приводит доказательства с таким выражением лица. будто объясняет маленькому ребёнку… Вспыхнувшие эмоции заставили венецианца пойти у них на поводу и заявить:

– Вот и пусть тогда эти ваши корабли со множеством орудий станут тем тараном, который сокрушит османский флот. А мы уж добьём то немногое, что останется.

– Вот она, храбрость назначенного капитана республики Венеция…

Фадрике Альварес де Толедо-и-Энрикес де Киньонес, герцог Альба начал было привычное для себя уничтожение репутации собеседника, осмелившегося проявить свою глупость, к тому же мешающую лично его целям, но тут де Лима понял, что необходимо вмешаться. Хоть какие-то союзные отношения лучше, чем их полное отсутствие на пороге важнейшей битвы. К тому же полученные ещё в Неаполе советы хоть и не предусматривали такое, но достаточно было кое-что домыслить и вот уже готов несколько изменённый план сражения. Такой, в котором венецианцы сами себе создают проблемы, но вместе с тем помогают другим.

– Итальянская часть флота может выделить некоторые корабли в авангард. Остальные будут рассредоточены в центре и обоих крыльях. Резерв же должны составить галеры. Не все, только частично, – склонившись над столом. Гарсия де Лима расставлял цветные фигурки разных цветов. Треугольники, квадратики, кружки обозначали тип корабля, ну а цвет символизировал принадлежность. – Где-то так, синьоры. Посмотрите, устраивает ли всех такое построение нашего флота.

Венецианский капитан чуть ли не прыгал от радости! Ещё бы, ведь две каракки и полтора десятка каравелл, выделенные де Лима как авангард, одновременно и представляли собой некоторую силу, и подвергались немалому риску. А пушки… Венецианцы хоть и понимали их значимость на суше, особенно при взятии крепостей. но значимость оных в морских сражениях ещё не до конца проникла в их разумы. Особенно в такие, как у Антонио Гримани, не отличавшегося особенными талантами и получившим должность капитана венецианского флота исключительно из политических соображений.

Зато и д’Обюссон и особенно герцог Альба сразу смекнули – Гарсия де Лима, магистр Ордена Храма, вовсе не намеревается ставить собственные силы в уязвимое положение. Да и кое-что в расстановке сил недвусмысленно намекало, что проблемы если у кого и возникнут, так у венецианской части объединённого флота. Пусть авангард и был целиком из итальянских кораблей, но про быстроходность и маневренность каравелл все знали, а выделенные две каракки были из числа тех, у которых с этими качествами тоже было неплохо. Что до центра, то большую его часть составляли венецианские корабли, все каракки и больше половины галер, не говоря уж о галиотах и малых судах.

Госпитальеры и испанцы? О, для них были уготованы крылья, правое и левое, кои усиливались частью оставшихся итальянских кораблей. Резерв же, состоящий ровно из трёх десятков галер, был поровну разделен между кораблями д’Обюссона и герцога Альбы.

Глядя на такую расстановку, Фадрике Альварес де Толедо начинал понимать, что может устроить де Лима, не то сам оскорбившийся из-за слов венецианского капитана, не то выполняющий приказ своего кроля. Если его подозрения подтвердятся… Что ж, сбить с венецианцев спесь не помешает, а свою задачу их часть флота всё равно выполнит. Вражеские флагманские корабли – цель достойная. Пусть их даже не утопят, но при любом развитии битвы это привлечёт внимание не только центра османов, но может заставить перебросить часть кораблей с крыльев или из резерва. Всё может быть.

***

Тот совет состоялся прошлым вечером, а на следующее утро – очень раннее утро, выбрав якоря, флот направился к Левкасу. Как раз туда, где находилась османская армада под командованием Кемаль-реиса. Гарсия де Лима, находясь на палубе «Дюрандаля», что по плану должен был располагаться в центре построения флота, полуприкрыв глаза, наслаждался ветром, долетающими по воздуху брызгами и ощущением того, что скоро состоится битва, план которой доставит кое-кому множество неприятных мгновений.

– Вы уверены в авангарде, адмирал? – задал вопрос заместитель де Лима и по существу капитан «Дюрандаля», коренастый и вспыльчивый неаполитанец Витторио да Крионе. – Де Ларго-Виллаима и Калатари… они могут в разгаре сражения забыть о приказах. Особенно Калатари!

Джузеппе любит золото, девок и резать глотки тем, кто ему не нравится. Оттого и забывает иногда об осторожности, завидев галеры или галиоты, перевозящие ценный груз. Тут нет ни большого количества золота, ни женщин. А он хочет снова стать «вольным охотником», потому будет очень осторожен и побережёт «Шальную девчонку» и свою команду. И другие каравеллы тоже, иначе не с кем будет пить на берегу.

– Он как животное…

– Зато полезное животное, Витторио, – улыбнулся де Лима. – Его Величество искал таких по всем странам. Находя же, проверял, как остры их клыки и умеют ли те уходить от загонщиков. Калатари, де Ларго-Виллаима, фон Меллендорф и другие – они умеют многое. Османам сегодня предстоит в этом убедиться.

– Дай то Господь!

– Только тем, кто и сам о себе не забывает… Это не мои слова, а великого магистра. Он редко ошибается.

Меж тем уже были видны – пусть и при помощи зрительных труб – османские корабли. Судя по всему, надвигающиеся корабли объединённого флота не стали для Кемаль-реиса и его капитанов неприятным откровением. Оно и неудивительно, учитывая то что дозорные каравеллы, ещё вчера выяснившие численность османского флота. не остались незамеченными. А вот в обратную сторону подобное не смогло подействовать. Почему? Просто бороздящие воды в окрестностях последней прибрежной стоянки каравеллы частью отогнали, а частью потопили несколько малых галер и галиот османов. Подсчитать численность их армады магометанам не удалось. И это значило…

Гарсия де Лима подозревал, что численность венецианского флота не осталась тайной от османов. Слишком уж продажны были некоторые представители республики, да и про ту часть, которая желала по тем или иным причинам мира с Османской империей, тоже присутствовала. Только вот знать численность и быть уверенным в том, какая часть будет участвовать в сражении – это немного разное. И это лишь касаемо венецианской части флота.

Меж тем, пользуясь преимуществом в дальности обзора, объединённый флот выстраивался в боевые порядки, ориентируясь согласно увиденному в зрительных трубах. Авангард, центр, крылья… резерв. Окончательно выстраивался, само собой разумеется. Получив же команды, с немалыми трудами собранная армада уже в полной готовности стала приближаться к кораблям под флагом Кемаль-реиса.

Османы заметили паруса авангарда значительно позже, но их ответные действия были быстрыми, слаженными… правильными. Магометанские корабли выстраивались в схожий боевой порядок, разве что без авангарда. Паруса… их не поднимали до поры, используя лишь вёсла, чтобы не возникло сумятицы и неразберихи.

Наиболее вероятная тактика Кемаль-реиса была понятна. Пользуясь преимуществом в численности, двинуть центр и оба крыла единой линией навстречу силам противника, после чего, подойдя вплотную, перейти к абордажу. Просто, но действенно, что уже не раз доказывалось иными османскими флотоводцами. Резерв же, а также многочисленные малые суда, должны были затыкать возможные прорывы или же помогать, роясь вокруг противника, отвлекая. В том числе короткой высадкой на палубу, поджогом и последующим отступлением. Возможно было всё… но не сейчас.Не зря же рассекающие волны Ионического моря корабли авангарда становились к османам всё ближе и ближе, будучи вот-вот готовы выйти на дистанцию уверенного огня из орудий. Не погонных, от пары – или тройки, как на каракках – было бы немного пользы, а для полновесных бортовых залпов.

Время. Де Лима видел это, так как авангард расходился в две «нити», направо и налево, разворачиваясь. Развернувшись же, каравеллы и обе каракки залпировали из всех орудий. Но не сразу, а нащупав дистанцию отдельными выстрелами, чтобы не выбросить ядра – простые и цепные, а также особые, зажигательные, цепляющиеся специальными крючьями за оснастку – в море. Тут сыграла важную роль учёба артиллеристов, учившихся поражать цели в штиль и в ветреную погоду, неподвижные и находящиеся в движении. Да, не все ядра попадали, но достаточное количество. Это было видно по рвущимся парусам, выбиваемым из бортом щепкам, медленно разгорающимся пожарам, с которыми сразу же начинали бороться команды османских кораблей.

Корабли авангарда выполнили своё дело, своими бортовыми залпами доставив противнику неожиданные и не такие уж маленькие неприятности. Выполнив же, отходили либо на перегруппировку, либо для усиления одной из других частей флота, насчёт этого пока не всё было ясно. Де Лима должен был отдать тот или иной приказ, но пока медлил, предпочитая выждать.

Ожидание… Порой оно есть великое благо, а иногда огромная глупость. Всё зависит от верности такого решения. Но сейчас командующий итальянским флотом не сомневался в необходимости подобного – требовалось втянуть в бой как венецианцев, так и большую часть османского флота. А потому итальянские корабли центра и крыльев убирали часть парусов, снижая скорость. И разворачивались бортами, чтобы тоже уделить толику пушечного внимания османам.

Грохот орудий и клубы удушливого дыма от сгоревшего пороха. Промах, попадание. Попадание… почти оно. Даже в условиях плоховатой видимости де Лима оценивал результативность стрельбы. Заодно улыбался, понимая, что итальянские то корабли сбросили скорость за ради стрельбы. А вот остальные… у них такой мотивации и необходимости не имелось, потому те же венецианцы, составляющие большую часть центра флота, продолжали нестись вперёд. Дальнейшее развитие сражения было в руках их капитанов. Сумеют ли они воспользоваться замешательством в османских порядках? Удастся ли выполнить замысел, заключающийся а абордировании флагманских кораблей, в устроении паники, вызванной потерей командования среди османов? Это ему предстоит увидеть.

Зато кое-что он видел уже сейчас. Крылья объединённого флота, в коих венецианцы, скажем так, не преобладали, отнюдь не стремились во что бы то ни стало и как можно скорее сойтись вплотную и устремиться на абордаж, пусть и со всеми тактическими приёмами. Герцог Альба и великий магистр госпитальеров оказались куда более рассудительными и дальновидными, предпочитая сперва полностью использовать подавляющее преимущество в артиллерии. И он, магистр Ордена Храма, был уверен, что подобное себя точно оправдает, в отличие от не слишком продуманных действий со стороны Антонио Гримани.

Морские сражения довольно неторопливы, особенно если не стремиться перейти как можно скорее к абордажу, сосредоточившись на стрельбе. Вот и теперь Гарсия де Лима наблюдал, как итальянские корабли стремятся «поймать ветер» так, чтобы держаться на дистанции уверенной стрельбы из своих орудий и в то же время парировать попытки противника сократить дистанцию. Ну а если вдруг подобное не удавалось – тогда носителей артиллерии старались обезопасить испанские и госпитальерские суда. Не из самопожертвования, а из разумного понимания тактики боя. Огонь из орудий можно было вести, пусть и более осторожно, даже по сцепившимся в абордажной схватке кораблям, выбирая правильную цель. И уж точно отсекать от боя другие корабли противника. причём самыми разными способами. Убитые прицельной стрельбой аркебузиров в мачтовых гнездах рулевые, изрешеченная палуба с гребцами, занявшиеся пожары от пронизывающих борта раскалённых ядер или же снарядов зажигательных, цепляющихся специальными крючьями за оснастку. Вариантов действительно хватало.

Меж тем битва разгоралась всё жарче! Венецианские капитаны кораблей, повинуясь приказам Антонио Гримани, большей частью своих сил рвались к флагманским кораблям османов, благо флаги над ними сложно было с чем-то иным перепутать. Натиск, желание одним мощным ударом повергнуть Кемаль-реиса и иных, тем самым растоптав боевой дух турок, очень чувствительных к потере командующих, этакого рода символов своей мощи. Только де Лима не собирался ставить попытку устранения вражеских флотоводцев превыше всего прочего. Потому и был несколько ранее отдан приказ бывшему авангарду – присоединиться к правому крылу флота, действующему против османов под флагами Саджи-реиса. Это крыло противника казалось – да и являлось, откровенно говоря – не то чтобы слабым или малочисленным, но менее маневренным. Сниженная скорость, лишнее время при смене курса – именно это и нужно было каравеллам и караккам итальянского королевства. А республиканцы пусть пытаются уподобиться африканскому зверю-носорогу, грубой силой пытаясь проломить преграду. Получится? Он, де Лима, будет только рад. Всё равно венецианцы, даже победив, вынуждены будут поубавить спесь, лишившись части кораблей и команд. Не получится?.. Свою роль в разыгрываемой на волнах Ионического моря трагедии они всё равно сыграют, заставив Кемаль-реиса потратить на борьбу с их частью флота время, корабли, кровь. Сочетая тактику и стратегию, любой военачальник, на суше или на море. способен находить преимущества даже в самый тёмных сторонах происходящего.

– Корабли венецианцев завязли в центре, магистр, – голос да Крионе достиг разума командующего, но тот не отрывался от зрительной трубы, отслеживая происходящее на правом крыле, где кораблям Саджи-реиса приходилось несладко. – Старший и младший флагманы османов, корабли Кемаль-реиса и Бурак-реиса, атакованы, схватка уже на их палубах. Но резерв уже там. Если совсем скоро флаги этих двух не падут… Венецианцам придётся очень плохо.

– Зато на левом крыле равновесие, – процедил де Лима. Хафиз-реис пытается нападать, но наши корабли его сдерживают. Сбавляют тому ход… хорошо. Резерву! Всем! Как можно скорее помочь раздавить корабли Саджи-реиса. Он даже сбежать не успеет, у большей половины галер вёсла и гребцы… Сам видишь. А у галиотов от парусов одни горящие лоскуты. Попался, не улизнёт!

– Что делаем мы?

– Поддерживаем огнём венецианцев. Нужно, чтобы они ещё хоть немного продержались. А потом… это уже неважно.

Переломный момент. Гарсия де Лимавсем своим нутром чувствовал, что ему удалось его поймать. Поймать и принять то самое нужное решение. Да. пожертвовав частью объединённого флота. Но той его частью, которая оказалась слишком неразумной, отказавшись от более выгодного плана грядущей битвы, А ведь известно, что за всё надо платить. Деньгами, славой, кровью… жизнью. Сегодняшняя битва возьмёт немалую плату со всех, но для венецианцев приготовлена более тяжёлая плата. Из числа союзников, конечно, потому как флот Кемаль-реиса… При пойманной за волосы фортуне от этой османской армады вообще мало что останется.

Резерв, брошенный в нужный момент на чашу весов, способен дать многое. В этой же битве сразу два принесли результат, для каждой стороны свой. В то время как крыло Саджи-реиса даже не оттеснялось, не спасалось бегством, а просто уничтожалось, в центре дела обстояли совсем-совсем иначе. А началось всё с пожара.

Какого пожара? Большого и яркого! Горели сцепившиеся корабли Кемаль-реиса и одна из венецианских каракк, yнамертво сцепившиеся друг с другом. Вторая каракка, на которой находился настоящий командующий республиканского флота, капитан Андреа Лоредан, пыталась выйти из боя, а заодно потушиться… что явно являлось не самым простым делом. По какой причине возник пожар? Поняв? что вот-вот сопротивление его команды будет окончательно сломлено, Кемаль-реис отдал приказ поджечь собственный корабль. Не абы как, а с расчётом. чтобы и две сцепившиеся с ним на абордаж венецианские каракки также запылали. Сам же рыбкой сиганул в воду, надеясь сперва удержаться на плаву, а потом и добраться до одного из своих кораблей. Впрочем, об этом де Лима узнал несколько позже, а пока… Пока наблюдал за тем, как вид двух гибнущих кораблей и одного борющегося с огнём повлиял на многих… и на венецианцев тоже. Хуже, на них он повлиял даже больше, потому как расчёт был всё же немного на иной исход. Антонио Гримани… не являлся настоящим флотоводцем, а ещё был склонен теряться в сложной ситуации. Потому и не мог вовремя и грамотно перехватить управление битвой.

Пусть старший флагман османов пылал, но корабль Бурак-реиса был не только на плаву, но и – при помощи других – сумел отбить попытку абордажа. План республиканского флота если и не полностью провалился, то жалобно трещал, готовясь развалиться. Некоторые галиоты, поймав ветер и помогая себе вёслами, уже разворачивались, стремясь во что бы то ни стало выйти из боя, бросив ещё сражающихся. Каракка капитана Антонио Гримани тоже… стремилась отползти в сторону, пользуясь прикрытием из пары галер и нескольких малых судов. Но тут…

Крыло под флагом Саджи-реиса по сути перестало существовать как единая сила, а сам корабль флотоводца был без лишних затей потоплен. Время, а точнее его нехватка, было куда важнее. нежели возможность захватить в плен одного из османских флотоводцев и тем более одного трофейного корабля. Герцог Альба, де Ларго-Виллаима и Калатари понимали, что почти лишённых хода, борющихся с пожарами и затоплениями османских кораблей и так предостаточно. Никуда они не скроются, не уйдут. Просто не сумеют, даже если будут в едином порыве молиться своему Аллаху. Зато уже сокрушившие одну часть флота корабли под итальянскими, испанскими, и госпитальерскими флагами неотвратимо надвигаются на центр, где венецианцы пытаются не то выпутаться, не то продолжать сражаться… Видимо, и сами толком не разберут, что им сейчас будет лучше.

Зато османы, те сразу разобрали, что сейчас с ними будет происходить. Оно и понятно, успели почувствовать на себе, что такое обстрел из сразу множества орудий. Особенно когда каракка и пара-тройка каравелл сосредотачивают огонь на одном противнике, тем самым добиваясь того, что град из ядер, бомб, зажигательных снарядов и прочего почти не прекращается. А ответить… почти нечем, поскольку их флотоводцы не поняли, упустили значимость пушек в морских боях. Хотя может и не упустили, а просто не смогли понять, как именно можно их правильно использовать. Теперь же поздно.

– Смотрите и никогда не забывайте, синьоры, – произнёс магистр Ордена Храма Гарсия де Лима. обращаясь к своим офицерам. – Сейчас вершится история, а мы получили возможность и видеть и участвовать в битве, которая сломает хребет магометанского флота.

– Рано! – хрипло каркнул да Крионе. – Их левое крыло начинает отступать. У д’Обюссона недостаточно сил, чтобы помешать. Если и центр выпутается, оставив нам повреждённые суда как искупительную жертву…

– Пусть д’Обюссон бросит все наши пушечные суда, кроме двух каракк, в центр. Оставшимся – оттеснять отступающие суда Хафиз-реиса. «Дюрандалю» – идти в атаку.основная цель – младший флагман, Бурак-реис. Во имя Ордена!

Витторио да Крионе, будучи не только капитаном каракки, но и рыцарем Ордена Храма, лишь усмехнулся, после чего, надрывая горло, стал орать, громкостью отдаваемых приказов вбивая из под толстые кости черепа даже самых ограниченных разумом членов команды. А уж в том, что они их выполнят, тут и сомневаться не приходилось. Слишком многое их ждало в случае победы. Полной победы, разгрома османского флота. Слава, золото, возможности… каждому своё, а некоторым и сочетание оного. Всё зависело от того, вклада. Который будет внесён в общее дело. Скупость же не в числе черт тех, на чьём гербе ярится красный бык.