Текст книги "История русской армии. Том второй"

Автор книги: Владимир Никольский

Соавторы: Николай Орлов,Петр Ниве,Николай Михневич,Михаил Шишкевич,Павел Андрианов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 42 страниц)

Причины неудач Наполеона в войне 1812 г.

Причины побед и поражений при столкновении народов определяются законами истории, до сих пор человечеству еще неизвестными.

На страницах всемирной истории запечатлена смена народов и даже целых культур как последствия борьбы, где оказавшиеся в конце концов победителями, по-видимому, не имели права и думать о победе.

Что могло произойти с Русью в ее московский период истории, когда в течение четырех столетий она вела 250 войн, а из 50 сражений, занесенных в летописи, было проиграно 38 и выиграно всего 12? По первому впечатлению готовится ответ: Русь должна была погибнуть. Однако, напротив, Русь объединилась, окрепла и начала большую созидательную работу, позволившую ей стать наравне с народами Запада.

Нельзя оспаривать того положения, что победа зависит от неких превосходств победителя над побежденным: превосходства физического, политического, экономического, умственного, нравственного; это, по крайней мере, важнейшие из превосходств. Но исторические события крайне сложны, а приметы превосходств иногда так незаметны, что делать сравнения и окончательные выводы – задача для историка очень трудная и часто непосильная.

Перед нашим судом предстает величественный исторический факт – война 1812 г., про которую глубокий исследователь и участник свершившихся событий сказал так: «В войне 1812 года все было исполинское, великость предприятия, способы, к его исполнению принятые, и последствия, от него происшедшие» [25]25
  Окунев Н.Рассуждение о больших военных действиях, битвах и сражениях, происходивших при вторжении в Россию в 1812 году. СПб., 1833. С. 257.


[Закрыть].

Если оценивать свершившиеся события в масштабе превосходства, то окажется, что на стороне Наполеона они были все: и физическое превосходство, так как его армия была втрое многочисленнее русской; затем, он был всесильный повелитель Европы, величайший полководец всех времен.

Мы думаем, что на стороне русских было несомненное нравственное превосходство, но только оно одно, выразившееся в желании всех, от государя до последнего крестьянина, пожертвовать жизнью и всем своим достоянием для спасения отечества.

Наполеон готовился, как он говорил, ко второй Польской войне, а вышла первая Русская война, в которой с полным напряжением сил приняли участие и армия, и народ. В двух же предыдущих войнах с Наполеоном, в кампаниях 1805 и в 1806/07 г., участвовала только часть армии, да и боролась она скорее за чужие, а не за свои интересы; поэтому и настроение армии, и отношение русского народа к этим войнам было далеко не таким, как в 1812 г.

Наполеон этого не ожидал! Ни один из его превосходных планов не удался; русские везде давали неожиданный отпор и уходили так быстро, что вся тыловая часть, все подвозы к армии Наполеона расстроились. Он останавливался в Вильне и дважды под Витебском, чтобы наладить тыл, но ничего не вышло. А между тем города и села запылали, население с имуществом, с лошадьми и скотом уходило в леса; началась страшная голодовка французской армии. Стоять на квартирах под Витебском не удалось: русская армия перешла в наступление. Под Смоленском начинается исконная русская земля; кровопролитным боем напомнили русские об этом Наполеону. Наполеон ринулся вперед, но под Бородином, имея превосходство сил почти в полтора раза, не одержал победы; напротив, отступил с занятых позиций, потеряв в сражении 30 процентов от общей численности своей армии. Русские потеряли почти 50 процентов. «Битва генералов» или «могила французской кавалерии» – вот прозвища этого сражения. Кутузов, думавший начать преследование противника, узнав о громадности потерь, начал отступление и даже отдал Наполеону Москву, приготовив тем самым могилу для французской армии. Пожар Москвы показал французам, на какие жертвы способен русский народ. Вспыхнувшее восстание озлобленного народа и партизанская война сделали пребывание противника в Москве невыносимым. На мир император Александр не идет, пришлось убираться назад.

В чем же причина неудачи такой, по-видимому, превосходно задуманной и подготовленной войны? Причин много, но главная из них – недостаточность средств для ведения войны на таком огромном театре, как Россия. «Океан земли поглотил великую армию Наполеона», – сказал наш историк С. М. Соловьев. По мнению немецкого военного теоретика и историка Клаузевица, Наполеон погиб от «стратегического истощения». В сущности, оба ученых высказали одну и ту же верную мысль: Наполеону не хватило сил, чтобы обеспечить жизнедеятельность армии при глубине театра войны более тысячи верст.

Вот какова численность (тыс.) его войск в различные периоды войны:

На переправе через Неман, между Ковном и Гродном – 363

По достижении Витебска – 229

При начале маневра к Смоленску – 185

При выступлении из Смоленска – 156

На поле сражения под Бородином – 140

По прибытии в Москву – 95

В этот момент его тыл имел 850 верст в глубину и защитить его от ударов оставленных нами войск на флангах и партизанских отрядов оказалось невозможным.

Справа Чичагову и Тормасову (64 тысячи) противостояли Шварценберг и Ренье (50 тысяч). От Луцка и Острога, где находились наши войска, до Торчина, где расположился Шварценберг, было около 350 верст, а до Москвы – 675. С левого фланга угрожал сообщениям Витгенштейн вначале с 20-тысячным, а когда Наполеон достиг Москвы, то с 40-тысячным войском. У Сен-Сира, стоявшего у Полоцка и Газелева, численность войск с 28 уменьшилась до 17 тысяч. От Борисова, на пути отступления Наполеона, Витгенштейн был в 260 верстах, Наполеон же от Борисова – в 600. Таким образом, Наполеон не мог поспеть от Москвы, чтобы поддержать свои боковые корпуса против русских, имевших возможность прервать сообщения его армии с тылом. А между тем в тылу он оставил половину своей армии; следовательно, для русского театра войны сил его армии было недостаточно; по достижении Москвы для него наступило «стратегическое истощение», и он погиб.

Поставленная им политическая цель не могла быть достигнута с имевшимися у него средствами. Остаться в Смоленске – значило признать себя побежденным; идти на Москву – подвергнуть риску первоначальный замысел.

Были промахи Наполеона и в ведении операций: погоня за двумя армиями в самом начале войны; неприбытие в Гродно для консолидации сил против Багратиона; пренебрежение возможностью разбить русских под Витебском и Смоленском; лобовая атака нашей позиции в сражении под Бородином; слишком рискованное выдвижение авангарда Мюрата к Винкову, перед Тарутином; отказ от для отступления дорогой на Ельню после сражения под Малоярославцем; движение от Смоленска к Орше эшелонами.

Говорят, русские не имели окончательного плана действий; хотя император Александр, по-видимому, был сторонником плана, предложенного генералом Фулем. Несмотря на некоторые изменения, по существу, и государь, и Барклай-де-Толли, и Кутузов держались основной идеи этого плана, что и спасло Россию.

Клаузевиц, участвовавший в войне 1812 г. при штабе Витгенштейна, пишет:

«Высшая мудрость не могла изобрести плана лучше того, который русские исполнили непреднамеренно [?]…

Желая извлечь поучение из истории, мы не должны считать невозможным, чтобы раз совершившееся не могло повториться и в будущем. Всякий, претендующий на право судить о подобных делах, согласится с нами, что никак нельзя признать рядом случайностей ту вереницу грандиозных событий, которые совершились после марша на Москву» [26]26
  Клаузевиц К.Война. Ч. II. С. 351.


[Закрыть].

Кроме вышеприведенного, главнейшими факторами наших успехов, поведших к гибели армии Наполеона, были следующие:

1) удивительная политическая выдержка со стороны Александра I и военная – со стороны Кутузова;

2) высокий патриотизм русского народа, пожертвовавшего громадные средства на ведение войны и формирование ополчений;

3) упорная, настойчивая партизанская война, в которой участвовали даже женщины;

4) удивительная доблесть русских войск, самоотверженность и умело проявленный частный почин начальников и, наконец,

5) блестящая деятельность казаков, незаменимых для партизанских действий и неожиданных нападений.

Какую силу воли надо было проявить Александру I, Барклаю-де-Толли и Кутузову, чтобы выдержать прессинг сторонников самых решительных военных действий, среди которых были такие честные и доблестные патриоты, как Багратион, Платов, Бенигсен, а также напор поддерживающей их общественности; и только народная вера в Кутузова еще как-то спасала дело, хотя часто оно висело на волоске.

Изучение войны 1812 г., в которой погибла превосходная армия великого французского полководца, полезно для нас, русских, на случай повторения подобных событий и в будущем, если, по несчастью, нам придется обороняться против превосходящего числом противника. Стратегия, спасшая наших дедов, должна быть сознательным средством борьбы в наших руках.

Война за освобождение Германии в 1813 г.

Николай Александрович Орлов, генерал-лейтенант

Грандиозный поход 1812 г. окончился для Наполеона полной неудачей: сам великий полководец бросил войска и поспешно уехал в Париж; лишь жалкие остатки его огромной армии, всего несколько тысяч человек, ушли из России, – остальные погибли от холода, голода или на полях сражений. Но сам вождь был жив, а при его страшной энергии и огромной силе воли он мог собрать новые армии и возобновить борьбу.

Теперь стал вопрос: будут русские продолжать наступление за пределами своей границы в целях окончательного ниспровержения Наполеона и освобождения европейских народов?

Император Александр I стоял за то, что меча класть не следует до тех пор, пока Наполеон не будет окончательно ниспровергнут; нельзя полагаться на прочность договоров с ним. «Я или он, – говорил Александр, – он или я, но вместе мы царствовать не можем».

Продолжение войны казалось неизбежным и для Наполеона. Он сознавал, что вся слава, все его значение и вся сила – в постоянных военных успехах; однако не раз у него являлось желание войти в соглашение с Россией. Даже весной 1813 г., в Эрфурте, когда он уже стоял во главе могучей армии, он говорил: «Посылка в русскую главную квартиру разделила бы весь мир пополам». Но Александр, увлеченный космополитическими идеалами, отвергал все его попытки к примирению.

Таким образом, война 1813 г. за освобождение Германии является порождением личной инициативы русского императора. Он двинул русские войска в пределы Пруссии. Средства Наполеона были пока еще громадны. Он повелевал не только Францией, финансовое положение которой было благополучным благодаря контрибуциям, полученным от прежних войн, но и Италией, Голландией, германскими государствами Рейнского союза; впоследствии Данию он привлек на свою сторону обещанием присоединить к ней Норвегию; словом, почти вся Западная Европа раболепно ему повиновалась, и только на Пиренейском полуострове пришлось вести упорную борьбу с народом, ставшим на борьбу за свою независимость.

На стороне России по-прежнему была Англия, и лишь потом постепенно присоединились Пруссия, Швеция и Австрия. Англия желала войны, ибо ссоры континентальных держав всегда служили во благо ее интересам; она помогала денежными субсидиями. Пруссия надеялась в союзе с Россией вернуть себе потерянное в 1806 г.

Русские уже заняли часть прусских владений. Назначение управляющим этими областями известного прусского патриота Штейна, находящегося с 1806 г. на службе в России, вызвало энтузиазм среди населения; но французы пока еще удерживали страну в своих руках, и даже личная переписка могла подвергаться перлюстрации. Например, Гарденберг из Бреславля так сообщал Штейну в Кёнигсберг о ходе переговоров с Россией частным письмом на имя девицы Каролины Гейнзиус из опасения, что письмо может быть перехвачено французами: «Любезная сестра! Спешу известить тебя, что наш добрый отец [король] намерен дяде [Александру I] переслать по верной оказии брачный контракт [союзный договор]; таким образом, брак нашей любезной Амалии [Пруссии] должен скоро и наверно состояться. Не говори там нашим ничего об этом: отец хочет, чтобы все осталось в тайне, пока дядя всем не распорядится».

16 февраля 1813 г. фельдмаршал Кутузов подписал формальный договор о союзе России с Пруссией, по которому Пруссия, в случае успешной войны, должна была восстановить границы, существовавшие до 1806 г.; Россия обязалась выставить 150 тысяч войск, а Пруссия 80 тысяч.

Подъем духа пруссаков был очень силен, началось формирование народного ополчения, численность которого к марту составила 100 тысяч, а в ходе войны достигла 250 тысяч. Союзным главнокомандующим был назначен Кутузов.

Желала продолжения борьбы с Наполеоном и Австрия, но руководимая, как всегда, своекорыстными интересами, стремилась стать посредницей между борющимися сторонами. Если Наполеон не согласится на уступки, то она примкнет к союзу России с Пруссией, но не для окончательного ниспровержения Наполеона, ибо необходимо поддерживать равновесие между восточным и западным колоссами – Россией и Францией. Низложение Наполеона поведет к усилению политического влияния России, чего Австрия весьма опасалась (славянский вопрос).

Швеция хотя и была в союзе с Россией – на условии присоединения Норвегии, как бы в возмещение за утрату Финляндии в 1809 г., – но фактически участие приняла лишь во время осеннего похода 1813 г.

В Саксонии, где разыгрались главные события войны в 1813 г., царствовал король Фридрих Август, любимый подданными, 45 лет управлявший государством, но человек старый, нерешительный, ханжа, благоговевший перед Наполеоном. Король колебался, к какой стороне пристать, и в решительную минуту составил для управления королевством комитет, а сам, забрав 200 тысяч талеров золотом, 4 миллиона ассигнациями, с двумя кирасирскими полками уехал в Баварию, а потом в Прагу под покровительство Австрии.

Зимний и весенний походы

Вооруженные силы сторон ♦ Сражение при Люцене ♦ Сражение при Бауцене

В конце декабря 1812 г. русские перешли границу (Неман). Тесня перед собой неприятельские отряды и осаждая крепости на Висле, занятые французскими гарнизонами, русские вступили 26 января в Варшаву, а 1 февраля разбили саксонцев Ренье у Калиша. Остатки наполеоновской великой армии, под начальством вице-короля Евгения, отошли 6 февраля за р. Одер, 20 февраля генерал-адъютант Чернышев с передовым отрядом занял Берлин, а 27 февраля сюда вступили главные силы графа Витгенштейна. За Эльбу войска вице-короля отошли к 5 марта.

Немцы с восторгом встречали русских как избавителей. В силезском городе Миличе жители встречали Кутузова с энтузиазмом и кричали: «Vivat der grosse Alte! Vivat unser Grossvater Kutuzoffl» (Виват – великий старец. Виват – наш дедушка Кутузов.) Прусский король пожаловал ему орден Черного Орла, табакерку за 20 тысяч рублей и через Гарденберга обещал пожаловать имение в Пруссии. Фельдмаршал отвечал: «Государь сам не оставит меня и детей».

В Саксонии отличались партизаны Давыдов, Прендель, Орлов. Чрезвычайно быстрые успехи союзников возбуждали столь радужные надежды, что даже высокопоставленные генералы настаивали на немедленном наступлении за Эльбу. Только опытный и прозорливый Кутузов был против. «Быстрое движение наше вперед, – писал он Витгенштейну, – для главного предмета будущей кампании никакой пользы принесть не может». Однажды он сказал с раздражением: «Самое легкое дело – идти теперь за Эльбу, но как воротимся? С рылом в крови».

В конце марта союзники перешли Эльбу и заняли всю Саксонию, Дрезден, Лейпциг, Альтенбург. Русские партизаны (Чернышев, Дернберг и Тетенборн) хозяйничали на Нижней Эльбе. Вице-король расположился за р. Заалой и Нижней Эльбой. К 12 апреля у него было 45 тысяч войск, а сзади, в главной армии Наполеона, в окрестностях Эрфурта, уже собралось более 120 тысяч, причем сосредоточение вновь сформированных войск еще не было закончено.

Против этих сил у союзников (русские и пруссаки Витгешнтейна, Блюхера, Милорадовича и главная армия) было всего 92 тысячи. Таким образом, соотношение сил противников изменилось.

16 апреля в Веймаре Наполеон сел на коня и двинул войска к Лейпцигу. «Я буду вести эту кампанию, – сказал он, – как генерал Бонапарт, а не как император».

В тот же день скончался в Бунцлау Кутузов; главнокомандующим назначили графа Витгенштейна.

Вооруженные силы сторон. Армия Наполеона.Вернувшись из России в Париж, Наполеон тотчас приступил к созданию новых вооруженных сил. Он потребовал от Франции страшного напряжения. К весеннему походу император собрал армию в 200 тысяч, а к осеннему довел ее до 500 тысяч. Взяты были недобранные конскрипты за прежние годы, произведен набор по сроку 1813 г. и даже вперед – по сроку 1814 г. Многие молодые люди еще не возмужали и были слабосильны; брали даже хромых и кривых на один глаз, если, по мнению военных приемщиков, они все-таки годились для войны. В ездовые для артиллерии назначались извозчики, в кавалерию – жандармы, почтальоны, сыновья лесничих. Когда в Испании дела пошли хорошо, то оттуда взяли 150 кадровых офицеров и унтер-офицеров для батальонов и 50 для эскадронов. Для пополнения армии лошадей купили в Германии.

Взятые конскрипты соединялись в маршевые батальоны, батальоны сводились во временные полки, а эти последние – в маршевые колонны и направлялись к Рейну; по дороге обучались, а главное – воспитывались старыми, израненными унтер-офицерами. На Рейне старый, но весьма деятельный маршал Келлерман (герцог Вальми) обмундировывал и вооружал конскриптов и направлял в армию. Они двигались в большом порядке и по наружному виду производили впечатление совсем готовых регулярных войск. Союзники действительно приняли их за новые, свежие полки.

Если армия Наполеона имела очень крупные недостатки, то все-таки ее одушевление было весьма велико, и в первом же сражении, особенно в присутствии императора, сильное солдатское чувство охватывало даже самых мирных конскриптов.

Самую слабую часть армии составляла конница: она была слаба и количеством, и качеством; этот род войск для своего создания требует средств и времени.

Корпуса были организованы прекрасно, численность их составляла от 20 до 40 тысяч; как правило – 27 тысяч; корпусная кавалерия состояла из 4–8 эскадронов.

В боевых порядках батальоны строились в колонны и со своими стрелковыми цепями двигались свободно и быстро по пересеченной местности, не соображаясь боязливо с соседними батальонами, но чувствуя в себе самостоятельное значение. Чем батальоны были в полках, тем в более крупных частях являлись бригады и далее дивизии. Последние принимали для маневрирования на поле сражения очень густое построение.

Во главе французской армии стоял Наполеон. Ко времени похода 1813 г. он был уже не тот, что прежде. Следствием того, что, с одной стороны, он полководец, а с другой – император, являлось подчас колебание воли, ибо часто положение императора идет вразрез с обязанностями генерала. Сказалось и физическое утомление: «он отяжелел», по выражению Шарраса. Это был уже не прежний молодой человек, полный сил. Хотя ему было только 44 года, но тучность и слабость здоровья все более и более давали о себе знать. Он уже не мог так долго оставаться на коне, как прежде, не мог быть всюду.

Много вредила Наполеону слишком большая вера в себя, в свою счастливую звезду и потеря чувства меры. Прежде он всегда действовал сообразно с обстановкой, теперь явилось желание повелевать и ею; он верил лишь в то, во что желал верить; противником он явно пренебрегал, в очевидное нарушение своих же прежних мнений.

Увеличение численности армий и пространства, на котором они действуют, ставит главнокомандующего в особое положение. Управлять отдельными армиями он может лишь директивами, а не диспозициями на каждый день. А это для успешности действий влечет за собой необходимость, чтобы командующие отдельными армиями были генералами-стратегами. Наполеон жаловался на недостаток таких генералов, говоря, что в этом отношении союзники его превосходят. «Мои генералы могут действовать лишь на больших дорогах и в сфере пушечного огня, – говорил Наполеон. – Где меня нет – делают одни глупости».

Говорят, Наполеон не терпел возле себя особо талантливых генералов, – он им завидовал; но едва ли это справедливо; он стоял так неизмеримо высоко как полководец, что не мог завидовать.

Начальник штаба Наполеона Бертье был хороший ему помощник, но лишь как техник стратегии; он мог хорошо разрабатывать мысли императора, а к самостоятельным соображениям был неспособен. Он собрал очень хороший генеральный штаб, а начальник военно-топографического бюро Баллер д'Альб превосходно организовал топографическую часть в главной квартире; без него и его карт Наполеон не мог обойтись ни одного дня.

Русская армия.Система комплектования – рекрутские наборы, а не господствовавшая до той поры вербовка – очевидно, должна была отразиться на качестве армии; и действительно, состав русской армии был значительно лучше, чем прочих армий. Бессрочная служба уже не существовала – срок службы установлен в 25 лет.

Пехотный полк состоял из двух батальонов, кавалерийский – из шести действующих и одного запасного эскадрона; по штату в эскадроне полагалось 180 коней, но в действительности эскадроны всегда были слабее. Артиллерия делилась на роты: батарейные, легкие и конные. Рота имела 12 орудий.

Две-три пехотные бригады (четыре-шесть полков) составляли пехотную дивизию, две дивизии – пехотный корпус. В состав корпуса входила лишь пехота с артиллерией, конницы не придавалось, вследствие чего корпус был малосамостоятелен. Численность пехотной дивизии – 5–8 тысяч. На корпус придавалась артиллерия в составе одной батарейной и двух легких рот. Кроме того, на всю армию придавалась резервная артиллерия. Кавалерийские полки сводились в дивизии (3000 коней) и далее – в массы из 5–15 тысяч коней.

В течение войны русская армия постоянно увеличивалась в числе, частью укомплектованиями, а частью выздоровевшими после болезни или ранения. В начале 1813 г. численность русской армии составила всего 50 тысяч, в конце мая – 90 тысяч, а к концу июля – 173 тысячи и 648 орудий. Кроме того, под Данцигом находился 30-тысячный корпус при 590 орудиях, в Варшавском герцогстве – так называемая Польская армия Бенигсена (70 тысяч при 200 орудиях), а в Белостоке – резервная армия Лобанова-Ростовского (50 тысяч). Принимая во внимание убыль в зимнем и весеннем походах, приходим к заключению, что главная масса солдат состояла из рекрутов. За прошлые войны с Францией и Турцией мужское население сильно уменьшилось, и теперь за недостатком молодых рекрутов приходилось брать и более зрелых. Таким образом, русская армия, особенно во второй половине 1813 г., на вид состояла из старых солдат, а в сущности – из новобранцев. Выучка была спешная и поэтому далеко не полная, но дух армии, как всегда, прекрасен.

Обмундирование было весьма удовлетворительным, конечно, с точки зрения того времени. Для пополнения его прислано из Петербурга 54 тысячи мундиров и шинелей, кроме того, в Польше, Силезии и Саксонии приобретено 740 тысяч аршин [27]27
  1 аршин – 711,2 мм.


[Закрыть]сукна; в тылу устроены обмундировальные мастерские, но работа в них шла не особенно успешно; много заказано немецким мастеровым. Для 3200 офицеров заготовлены сюртуки и шинели без всякого вычета.

В особенности заботились об обуви. В Саксонии закупили сапожный товар на 100 тысяч пар сапог. Много было захвачено обуви у французов, но она оказалась узка для русских солдат.

Конская амуниция, в особенности в артиллерии, превосходна; по крайней мере, значительно лучше, чем у союзников.

Артиллерийское довольствие, благодаря энергии инспектора артиллерии князя Яшвиля, было организовано очень хорошо. Частью воспользовались захваченным оружием и боевыми запасами при преследовании неприятеля, а большей частью – доставкой из Англии как ружей, так и пороха.

Продовольствия при войсках полагалось иметь на 10 дней: на четыре дня в ранцах солдат и на шесть в обозных фурах; и это количество было действительно налицо; полковой обоз вообще был в большом порядке. Продовольствие обязались поставлять пруссаки, а потом и австрийцы, но на самом деле его было так мало, доставлялось оно так неисправно, что из-за него между союзниками часто происходили драки. После нескольких месяцев войны страна оказалась сильно истощенной, и если бы не удалось взять запасов из прусских крепостей, то армия могла оказаться в критическом положении. Кроме того, в Польше произвели реквизиции и собранные запасы сплавили по Варте, Висле и Одеру. В Польше находился транспорт в 3000 подвод, прибывший из Молдавии еще в 1812 г.; на нем было подвезено к армии 60 тысяч пудов сухарей.

Затруднение встречалось в печении хлеба и в сушке сухарей. Печение и сушка производились частью самими войсками, частью местными жителями.

На этапах (в расстоянии одного-двух переходов) были устроены продовольственные магазины (три линии). Допускались и реквизиции с уплатой пятой части наличными деньгами, а остальное – квитанциями. К войскам приданы комиссионеры для наблюдения за правильностью сбора запасов. Введен при этом тариф (так называемый «кутузовский»), что еще более упорядочило сбор запасов. Издано правило перевода русских денег на иностранные, и вменено в обязанность принимать русские деньги. Денег войскам давали мало, а стремились довольствоваться исключительно натурой. При каждой дивизии был передвижной лазарет. Когда армии находились еще в Пруссии и Силезии, то больных отправляли в прусские госпитали с платой 70 коп. в сутки за больного. Впоследствии в Саксонии госпитали устроили на счет страны. В государствах Рейнского союза были устроены подобные же госпитали, но за лечение в них выплачивались деньги.

Эвакуация производилась не без затруднений, ибо был недостаток в повозках.

Главнокомандующий, граф Витгенштейн, не отличался особыми достоинствами полководца, да к тому же был стеснен присутствием императора Александра, короля прусского и советников при них. Нередко монархи в бою подвергались явной опасности, чем озабочивали главнокомандующего и других генералов и отвлекали их внимание от наблюдения за ходом боя. Иногда монархи отдавали приказания, противоречившие распоряжениям Витгенштейна, притом помимо него. Положение его было затруднительным еще и потому, что многие из корпусных командиров были старше его чином (Барклай-де-Толли, Милорадович, Блюхер и др.), а повелевать ими у него не хватало твердости и силы воли. В результате в верхах армии образовалось пагубное многоголовие.

Генеральный штаб (свита императора по квартирмейстерской части) имел блестящих представителей, таких как князь Волконский, Довре, Толь, Дибич. Остальные офицеры тоже были хороши, хотя Генеральный штаб вообще был импровизированным, без большой подготовки: лишь немногие вышли из Московской частной школы колонновожатых Муравьева, а большинство просто случайно набраны из полковых офицеров. Число офицеров невелико: на корпус не более двух, на дивизию – один. Служба главным образом на коне; письменной работой занимались мало. Даже диспозиции составлялись не Генеральным штабом, а в ходе дежурства: собирались офицеры Генерального штаба и ординарцы, и дежурный генерал диктовал им диспозицию; затем она запечатывалась в конверт с надписью «вскрыть в таком-то часу» и передавалась офицеру штаба для доставки соответствующему начальнику.

Толь считал, что хороший офицер Генерального штаба должен быть в состоянии сделать 100 верст на коне и помнить твердо окружающую местность. Вообще, служба их была тяжела, а содержание давалось маленькое; казенной прислуги не полагалось, и они сами должны были даже убирать своих лошадей. За время войны несколько человек умерло от истощения сил.

Прусская армия.После разгрома 1806 г. Пруссия не имела права содержать более 42 тысяч войска. В силу этого введена Krümper Sistem; армия мирного времени сделалась лишь кадром, школой, через которую проводилась масса молодых людей; каждый служил только 6 месяцев. Такие обученные «крюмперы» представляли прекрасный материал для доведения армии до значительной численности в военное время.

Пехотный полк состоял из трех батальонов, ландверный – из четырех; батальон – из четырех рот, рота – из двух взводов. Перед боем стрелки перестраивались во взвод и рассыпались впереди в стрелковую цепь; таким образом, стрелковый бой велся одной третью всех сил, тогда как у французов не более одной шестой. Кавалерийский полк – четыре эскадрона, по 200 коней.

Высшая единица – бригада – состояла из девяти-десяти батальонов, двух-четырех эскадронов и восьми орудий. Численность бригады – 9000 человек, следовательно, она соответствовала русской дивизии и даже превышала ее. Корпус состоял из нескольких бригад с резервной кавалерией и артиллерией.

Наибольшее затруднение встретилось в пополнении армии офицерами. В ландвере офицерские места занимали чиновники, а в ландштурме – даже помещики и пасторы. В кавалерии офицеры особенно важны, а потому для ландверной кавалерии брали их исключительно из отставных офицеров.

Вооружение кавалерии – пика, сабля и пистолет; в ландверной кавалерии не было огнестрельного оружия вовсе. Первая шеренга пехоты имела только пики, две последние – ружья, да и то не везде. Стоит сказать, что 20 тысяч ружей, купленных в Австрии, оказались без затравок, которые пришлось просверливать целый месяц.

Обмундирование ландвера было плохое, шаровары белые, холщовые, слишком легкие для холодной погоды; многие солдаты шли босиком. Немудрено, что старые генералы с презрением относились к ландверу. Йорк и Наполеон называли их «сволочью». Однако такое отношение несправедливо, ибо дух у них был прекрасный, и они сделали свое дело.

Сражение при Люцене.19 апреля произошло столкновение части армии Наполеона с передовым русским отрядом у ручья Риппах (близ г. Вейссенфельса). Дело это не имело большого значения. Но здесь погиб один из лучших маршалов – Бессьер, пораженный русским ядром.

Наполеон считал, что союзники занимают Лейпциг и находятся у него со стороны фронта; между тем у Лейпцига был только шеститысячный отряд пруссаков Клейста, а остальные силы сосредоточивались много южнее, на р. Эльстер, у Цвенку и Пегау, и занимали фланговое положение относительно противника, сильно растянутого вдоль пути движения.

Дибич (генерал-квартирмейстер) предложил атаковать с фланга и разбить отдельно ближайшие французские корпуса. Замысел был хорош, но исполнен вяло и неискусно; несмотря на свою многочисленную конницу, стоявшую всего в 5 верстах от неприятеля, союзники в общем были плохо ориентированы. В самом сражении союзники вводили войска по частям, но в конце сражения участвовало только 73 тысячи солдат.