Текст книги "Записки уральского краеведа"

Автор книги: Владимир Бирюков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Было несколько человеческих жертв. Сгорел купец Вагин, тот самый, который в припадке ревности убил свою жену и был оправдан судом. Это послужило для Мамина-Сибиряка поводом написать рассказ «Наследник».

После того было еще несколько пожаров, более мелких. Например, новый пожар 4 июля 1874 года унес свыше 180 домов.

Искали виновников пожаров и обвиняли сосланных после 1863 года в Шадринск польских повстанцев. Мамин-Сибиряк отразил это в романе «Хлеб», описав, как Стабровский чуть было не поплатился жизнью.

«Стабровский не хотел уезжать без мисс Дудль, и это все расстроило. Около экипажа собралась целая толпа, и слышались угрожающие голоса:

– Поляки подожгли город!.. Видишь, как ловко наклались уезжать! Ребята, не пущай!

Произошло замешательство.

– Папа, стреляй! – крикнула обезумевшая Дидя.

Трудно было предвидеть, чем бы кончилась эта дикая сцена. В такие моменты не рассуждают, и самые выдержанные люди теряют голову. Стабровский по опыту знал, что такое возбужденная толпа. Его чуть не разорвали в клочья, когда он занимался подрядами в Сибири. А тут еще Дидя со своей сумасшедшей фразой… Всех спасла мисс Дудль, которую привели под руки. Она так смешно сопротивлялась, кричала и вообще произвела впечатление. Толпа расступилась, и Стабровский воспользовался этим моментом. Он увел всех на двор, велел затворить сейчас же ворота и огородами вывел всех уже на другую улицу.

– В огонь их надо было бросить! – жалели в оставшейся у ворот толпе. – Видишь, подожгли город, а сами бежать!»

Хотя никакого кидания в огонь ссыльных поляков и не происходило на самом деле, однако среди темного шадринского люда была создана легенда, по которой одного поляка бросили в огонь пожара. Между прочим, такая легенда была записана мной от одного старика, маляра Каргополова 14 декабря 1940 года в Шадринске.

Три конца

Ч у м л я ц к и й  з а в о д, в котором происходит главное действие романа, без всякого сомнения, это – Висимо-Шайтанский завод, где писатель мог наблюдать описанные события как уроженец этого места.

М у р м о с – Нижний Тагил.

З а х а р о в к а – и теперь существует с этим названием селение.

О р е н б у р г с к и е  с т е п и, куда переселяются бывшие заводские рабочие, чтобы там «есть свой хлеб», – лесостепная полоса бывшего Челябинского уезда. В настоящее время большая часть этого уезда входит в состав юго-западной половины Курганской области (районы Щучанский, Шумихинский, Мишкинский, Юргамышский, Куртамышский, Звериноголовский, Сафакулевский, Альменевский и Усть-Уйский).

Можно подумать, что бегство бывших заводских рабочих происходило только из одного Висимо-Шайтанского завода, между тем это было массовым явлением для многих заводских мест Урала. Постепенно, шаг за шагом, мне удалось установить, какие и где на территории перечисленных районов Курганской области были образованы «после воли» «заводские деревни». Выходцами из Висимо-Шайтанского завода была основана деревня Деткова Куртамышского района.

В том же районе заводскими деревнями являются Фроловка, основанная выходцами из Юрюзанского завода, и Ново-Спасская, что при озере Киселеве, – из какого-то завода Пермской губернии.

Деревня Новозаводская в Усть-Уйском районе основана выходцами из Алапаевского завода, откуда, по преданию, выехало около 1880 года десятка полтора семей.

Часть деревни Токаревой, Тагилка, была основана выходцами из Висимо-Уткинского завода, что подтверждали два старых человека, жители Тагилки.

Километрах в десяти от г. Щучьего на реке Миасс находится деревня Юрюзановка. Уже самое название говорит, что ее основатели вышли из Юрюзанского завода. В 1952 году один старик из Юрюзановки рассказывал, что выходцами Юрюзанского же завода была основана деревня Банникова, что теперь в Октябрьском районе Челябинской области. В той и другой деревнях поселились близкие родственники, так что в первые годы банниковцы и юрюзановцы то и дело ездили друг к другу в гости.

В бывшем Галкинском районе Курганской области заводскими деревнями являются частично деревня Никитина, полностью заводские – Петровка, Худякова и Скипина. По рассказам местных жителей, эта деревня образована рабочими того же Юрюзанского завода, как равно и Симского и Усть-Катавского.

Вот как «заводские» постепенно заселяли «Оренбургские степи».

В. Т. ЮРЕЗАНСКИЙ

Сколько мне ни приходилось бывать в библиотеках, я всегда уносил самые лучшие воспоминания о библиотечных работниках: приветливы, предупредительны. Лично мне особенно часто приходится сталкиваться с библиографами областных библиотек. Беседы с ними затягиваются надолго, а потому, когда приходишь в большую библиотеку, спешишь прежде всего попасть к библиографам.

Так было у меня и 2-го ноября 1937 года, когда я пришел в библиографический отдел свердловской библиотеки имени В. Г. Белинского. В отделах библиографии иногда встречаешь интересных посетителей. И вот 2-го ноября у свердловских библиографов я встретил незнакомого мне человека привлекательной наружности. Разговорились и познакомились. Новый знакомый назвался Владимиром Тимофеевичем Юрезанским. Он вскоре же предупредил, что его настоящая фамилия Нос, а псевдоним он взял по реке Юрюзань, на берегах которой родился.

Я рассказал, что собираю материалы для словаря писателей Урала, и было бы интересно получить кое-какие сведения и от него. Он согласился. Я быстро набросал на листе 14 вопросов и попросил ответить на них.

Вот эти вопросы и ответы.

1. Фамилия, имя и отчество. Юрезанский-Нос Владимир Тимофеевич[2]2
  Предки – переселенцы с Украины.


[Закрыть].

2. Дата (указать стиль) и место рождения. 23 января (5 февраля) 1888 года в дер. Пичугино, Уфимской губ., Златоустовского уезда.

3. Профессия родителей. Хлебопашество.

4. Где проведено детство (между 5 и 15 годами жизни)? До 13 лет жил в дер. Пичугино, с 13 до 19 – в Красноуфимске.

5. Даты и места обучения в разных школах.

1. Народная школа в селе Михайловском (Мордовское село Кизильяр) – с осени 1898 до весны 1899, только в третьем классе. До этого учила бабушка.

2. Двухклассное училище в селе Тастуба, Златоустовского уезда, 1899—1901 гг.

3. Красноуфимское реальное училище – с 1901 по декабрь 1907 года.

В декабре 1907 г. выслан в Иркутск, из Иркутска в Челябинск, где весной 1909 г. держал экзамен экстерном за реальное училище.

4. Политехнический институт в Петербурге с 1909 по 1915 (не окончил).

6. Дата и место первой работы по найму. В третьем классе реального училища инспектор поручил мне репетировать моего одноклассника. Платили мне за это пять рублей в месяц. С тех пор добывал репетиторством средства к жизни до 1914 года.

7. Основная профессия в дальнейшем. Было много разных случайных работ. Основным делом своей жизни я всегда считал литературную работу.

8. Дата, издание (и место) и заглавие первого напечатанного произведения. Стихи в газете «Приуралье» в Челябинске в январе 1908 г.

9. Список важнейших произведений, с указанием дат, мест и органов, в которых они были напечатаны.

1. Ржи цветут. Книга рассказов. Винница, 1924.

2. Зной. Книга рассказов. Харьков. Укргосиздат, 1926.

3. Исчезнувшее село. Повесть для детей. «Пролетарий», Харьков, 1926.

4. Зарево над полями. Повесть. Харьков-Москва-Киев, 1926—1930 (семь изданий, в том числе на украинском, польском, немецком и болгарском яз.).

5. Клад. Повесть для детей, Москва, «Молодая гвардия», 1927.

6. Яблони. Книга рассказов. Харьков, «Пролетарий», 1928.

7. Алмазная свита. Роман о каменноугольном Донбассе. Харьков, «Пролетарий», 1930.

8. Исчезнувшее село. Роман. Москва, ЗИФ, 1930.

9. Река в горах. Книга рассказов. Киев, Гослитиздат, 1937.

10. Покорение реки. (История Днепростроя). Книга еще не издана.

10. Постоянный и случайные псевдонимы. Юрезанский. Работая в приуральских газетах, пользовался несколькими псевдонимами (Антон Горемыка, Шеломов и др.).

11. Основная тема творчества. Любовь, труд, человеческая одаренность.

12. Перечень изданий, в которых приходилось сотрудничать, с указанием места выхода.

«Приуралье» – Челябинск.

«Голос Приуралья» – Челябинск.

«Уральский край» – Екатеринбург.

«Жизнь для всех» – Петербург.

«Современник» – Петербург.

«Голос фронта» – Юго-Зап. Фронт.

«Красная нива» – Москва.

«Новый мир» – Москва.

«Наши достижения» – Москва.

«Колхозник» – Москва.

13. Постоянный адрес. Москва, Царицыно-дачное, Ленинская больница, кв. Белавиной.

14. Подпись и дата. Влад. Юрезанский.

2.XI.1937.

Свердловск.

Я знал, что южно-уральская река называется Юрюзань, спросил, почему Владимир Тимофеевич пишет «Юрезанский», а не «Юрюзанский».

– Мне так больше нравится.

Договорились мы писать друг другу и в случае нужды оказывать соответствующую помощь, но большой переписки не возникло. В моем архиве сохранилось одно письмо, которое и привожу полностью, т. к. оно имеет прямое отношение к творчеству покойного писателя.

«Уважаемый Владимир Павлович!

Благодарю Вас за присланные фольклорные записи, а больше всего за память.

Вашу просьбу относительно книг постараюсь исполнить – может быть, не сразу, но буду иметь в виду и при случае вышлю.

В свердловской библиотеке Вы рассказали мне о маленькой девочке, брошенной какой-то бабой в Невьянске на базаре. Я написал об этой девочке рассказ «Анка». Когда рассказ будет напечатан, пришлю Вам непременно. Я использовал там также и некоторые записи из Вашей книги.

Для будущего романа меня очень интересует все, что Вы можете услышать из уст народа о Никите и об Акинфии Демидовых, об их характере, повадках, богатстве, отношении к людям, о демидовских рабочих и приказчиках. Интересны также песни и легенды, какими народное творчество описывает горы, леса, горные реки, железную руду (и вообще руды, самоцветы), целебные цветы и травы (поверья, заговоры), горные и лесные клады. Нужен материал, который позволил бы представить и описать древний Урал, его суровое своеобразие. Если Вы заведете на все эти записи особую папку, я буду Вам благодарен.

Крепко жму Вашу руку.

Влад. Юрезанский.

22.IX.1938».

Рановато умер Владимир Тимофеевич, а мог бы еще жить и подарить читателям много интересного. Он задумывал написать роман о Демидовых. Может быть, он уже и делал наброски. Для этого надо ознакомиться с литературным наследием – архивом писателя.

Хороший у него был почерк – какой-то теплый, влекущий к себе. Говорит этот почерк о том, что Владимир Тимофеевич умел мечтать, взлетать своими мыслями, не был «шаблонным» человеком, обладал ясным умом, постоянством и верностью в слове, данном кому-либо.

Пора уральским литературоведам изучить творчество своего земляка.

СПИСОК КОМЕДИИ „ГОРЕ ОТ УМА“

Не так давно в Шадринске скончался человек, интересный во многих отношениях, – это Александр Алексеевич Марков. До революции он служил в земстве канцелярским работником, а также был руководителем добровольного противопожарного общества. Александр Алексеевич пользовался большой любовью среди сослуживцев и доверием со стороны лиц, причастных к революционной работе. Так, например, когда агроном Г. С. Серков в 1901 году организовал первый в Шадринске подпольный кружок, Александр Алексеевич стал посредником между кружком и екатеринбургским центром: он доставлял в Шадринск ленинскую «Искру». Записанный со слов А. А. Маркова рассказ о том, как пересылали «Искру», напечатан был в одном уральском фольклорном сборнике и попал в хрестоматию, изданную в 1950-х годах Московским университетом.

Вот у этого-то А. А. Маркова и хранился список бессмертной комедии Грибоедова «Горе от ума». 30 ноября 1941 года список был передан мне. В благодарность за такой подарок я отдарил Маркова первым изданием «Малахитовой шкатулки» П. П. Бажова, кстати сказать, одним из лучших и являющихся теперь библиографической редкостью.

Прежде чем перейти к описанию этого списка комедии, надо хотя бы кратко напомнить, когда появилось на свет это произведение. Автор окончил его в конце 1823 года, но из типографии оно вышло лишь через десять лет – в 1833 году. Экземпляр этого издания мне посчастливилось приобрести на толкучем рынке в Свердловске в самом начале 1930-х годов у неизвестной пожилой женщины. И какая сохранность экземпляра: в переплете с сафьяновым корешком, а на нем тиснение золотом – заглавие комедии.

За десять лет до выхода в свет комедия Грибоедова в рукописях широко гуляла по Москве и Петербургу и нередко попадала в провинцию, в том числе на Урал и в Сибирь. По словам Пушкина, в кругу друзей автора комедия произвела неописуемое действие. Декабрист Д. Завалишин вспоминал, что члены «Северного общества» – будущие декабристы, «…несколько дней кряду собирались у Одоевского, у которого жил Грибоедов, чтобы в несколько рук списывать комедию под диктовку».

И вот один из списков попал в Тобольск. К кому он там попал сначала, неизвестно, но в конце XIX столетия список находился в семье рыбопромышленника Новицкого. Дочь Новицкого, Надежда Павловна, впоследствии вышедшая замуж за агента шадринской транспортной конторы акционерного о-ва «Надежда» и получившая новую фамилию – Ногина, подарила список грибоедовской комедии А. А. Маркову.

Уральский писатель Ю. М. Курочкин, десятки лет отдавший собиранию материалов для истории уральского театра, в своей прекрасной книге «Из театрального прошлого Урала» рассказывает, что до сих пор известно всего лишь три списка грибоедовской комедии, ходивших по рукам на Урале до ее издания. Наш тобольско-шадринский список является, таким образом, четвертым. Сейчас он хранится у меня в надежном месте. Многие посетители моего собрания видели этот список, а в 1961 году он был на трех выставках моих коллекций – в Кургане, в Шадринске и в Челябинске, – через выставки прошла не одна тысяча посетителей.

Можно представить себе, как свыше ста лет назад где-либо в Москве или в старом Санкт-Петербурге, в ночное время, при свете сальной свечи, тайно от всех, гусиным пером переписывалась бессмертная комедия… Потом, также «доверительно», список ходил по рукам, вызывая множество толков. Имя автора было у всех на устах.

Какой вид имеет наш список «Горя…»? Прежде всего это – книга в формате чуть больше современной ученической тетради, в переплете, с тиснением на сафьяновом корешке: «Горе от ума», поля не обрезаны, иначе был бы поврежден текст рукописи. Корочки оклеены зеленой лаковой бумагой с неясным рисунком. Несколько потрепаны углы корочек и низ корешка – очевидно, рукопись видала виды и читалась многими людьми.

На титульном листе дан заголовок: «Горе от ума. Комедия. В четырех действиях. Соч. А. Грибоедовым».

Внизу титула: «1827 года Ноября 5».

Конечно, все эти надписи сделаны с соблюдением буквы «ять», «и» «с точкой» и твердого знака после согласных на конце слов.

Всего в книге 108 листов, т. е. 216 страниц. Текст писан двумя почерками: с 1 по 85 страницу – четким, разгонистым почерком, а с оборота 85-го листа – также четким, но сжатым почерком.

Любопытен перечень действующих лиц. Здесь упомянуты те лица, которые хотя и действуют, но в авторский, грибоедовский, печатный, текст не вошли. Лиза названа Лизинькой, а Молчалин – Алексеем Семеновичем.

Сравнивая первопечатный текст с описываемой рукописью, видишь, как, по приказу цензора, сделано много купюр из авторского: чуть только неблагоприятный отзыв о его превосходительстве и т. п., как в печатном стоят одни лишь точки.

Г. А. БУЛЫЧЕВ

12 сентября 1943 года в городе Алапаевске Свердловской области скончался Григорий Александрович Булычев. Это был чрезвычайно интересный человек. Имя его не известно широкому кругу уральцев, но алапаевцы, особенно старшее поколение, отлично помнят «своего Григория Александровичи».

Родился Г. А. Булычев 29 сентября 1871 года в семье мелкого служащего, который не пожалел средств, чтобы дать возможность сыну окончить нижнетагильское реальное училище. После реального училища Булычев немного послужил в Алапаевске по лесной части, в 1899 году оставил службу, решив, что надо получить какую-то специальность, и почти без копейки отправился в Москву. Здесь он прошел зубоврачебную школу. Во время ученья в ней работал с профессором-лесоводом Турским по таксационным вычислениям и съемкам для Парижской выставки.

По окончании зубоврачебной школы некоторое время служил зубным врачом в Верхотурском земстве. Это как раз совпало с временем Первой революции, когда Григорию Александровичу довелось встречаться с ссыльными – участниками восстания на броненосце «Георгий Победоносец», спасать их, (а также медицинских работников и учителей в селе Махнево) от ярости черной сотни.

В 1906 году Булычев оставляет Урал, едет в Москву.

Из Москвы он перебирается в Петербург и поступает на службу в Главное управление Алапаевских заводов в качестве работника на пишущей машинке и архивариуса. В 1918 году он возвращается в Алапаевск и принимает деятельное участие в советском строительстве, будучи по своим убеждениям настоящим большевиком.

Когда белогвардейцы временно захватили здесь власть, они подвергли Григория Александровича жестоким истязаниям – 50-ти ударам плетьми – и при этом так били по лицу, что изуродовали человека на всю жизнь.

Когда власть снова перешла в руки Советов, Григорию Александровичу пришлось сразу нести три службы: председателя Кредитного товарищества, члена коллегии лесного отдела и зубного врача. В 1935 году Григорий Александрович уходит на пенсию.

Много горя видел он в своей жизни, и собственного и чужого. К неправде, которую он видел на каждом шагу, Булычев не мог относиться равнодушно. Он верил, что если с неправдой бороться, то ее можно побороть, можно изжить ненавистный старый строй. На этой-то почве он близко сошелся с передовыми людьми своей округи, в том числе с теми, кто вел революционную работу подпольно или выступал в печати.

Среди близких знакомых и друзей Григория Александровича оказались писатель-большевик П. И. Заякин-Уральский, писатели и поэты И. Ф. Колотовкин, А. Г. Туркин и А. С. Сигов-Погорелов. Произведения всех их были переизданы Свердловским издательством в серии «Литературное наследство Урала». Под влиянием этих людей в 1898 году Булычев начинает писать – и стихами и прозой. В 1909 году, совместно с перечисленными писателями-уральцами, он издает в Петербурге «Уральский сборник», в котором была помещена повесть Г. А. Булычева «На новую жизнь».

В 1913 году, с помощью П. И. Заякина-Уральского, в Петербурге же Г. А. Булычев выпускает сборник своих произведений «Стихи и проза». Автор приготовил было второй сборник, но отсутствие средств помешало осуществить задуманное.

Вышедший сборник был подписан псевдонимом «Лесовик». За той же подписью Г. А. Булычев поместил много стихов, рассказов, мелких статей и заметок в дореволюционных петербургских, московских и уральских изданиях, в основном небольших, обслуживавших трудовые слои тогдашнего общества.

Тематика дореволюционных произведений Г. А. Булычева – тяжелая жизнь и думы заводских рабочих и служащих.

Необходимость вести тяжелую трудовую жизнь мешала Григорию Александровичу сосредоточиться на обработке своих произведений, из-за чего даже многие напечатанные слабы по форме, хотя затрагивают и большие вопросы. В значительной доле в этом причина его малоизвестности.

С появлением первой же советской газеты в Алапаевске «Плуг и молот» Г. А. Булычев принимается писать для нее. Впоследствии газета стала выходить под названием «Алапаевский рабочий», и Григорий Александрович становится ее активнейшим рабкором: пишет стихи, рассказы, очерки, заметки, статьи на самые разнообразные темы местной жизни. Это – здравоохранение, школа, благоустройство, озеленение, хозяйство в самом широком смысле слова, поиски полезных ископаемых и многое, многое другое.

Будучи одно время лесным работником, Григорий Александрович боролся с вредителями леса, искал в земле полезные ископаемые и много помогал всякого рода экспедициям.

Летом 1934 года в Алапаевск прибыла геологическая экспедиция, организованная Свердловским обкомом ВЛКСМ и редакцией газеты «Всходы коммуны» совместно с редакцией молодежного журнала «Техника смене», и Григорий Александрович горячо приветствовал молодых исследователей, писал о них в алапаевской газете, хлопотал о предоставлении им наилучших материальных условий работы, о связи с местной молодежью.

Сам того не ведая, Григорий Александрович сделался краеведом. Ряд очерков его в газете «Алапаевский рабочий» – краеведческого содержания: «Мигунчик» – история Ключевского медного рудника, «Быль Кокуйского ельника» – о расстреле алапаевских рабочих белогвардейцами.

Как краевед Григорий Александрович принимал участие в создании краеведческого музея, в котором появился уголок, посвященный великому русскому композитору П. И. Чайковскому, проведшему в Алапаевске свое детство.

После его смерти у вдовы остался целый сундук рукописей покойного мужа. Они самим автором были разложены по двадцати большим папкам. Вдова не раз предлагала рукописи музейным организациям, желая получить какие-то гроши, но «охотников не нашлось», и потом все это неизвестно куда пропало.

По поручению Свердловского литературного музея им. Д. Н. Мамина-Сибиряка я ознакомился с литературным наследством Г. А. Булычева и увидел, что из него можно было бы выбрать целый ряд интересных материалов и издать книжку. К сожалению, музей дальше данного мне поручения не пошел. Но особенную ценность архив представлял для местных краеведов, для историков Алапаевского района.

Вспоминаю, что среди рукописей Г. А. Булычева я видел воспоминания о встрече с Д. Н. Маминым-Сибиряком, о попытке увидать Л. Н. Толстого и т. д. Только ради одного этого стоило бы приобресть тогда архив покойного Григория Александровича.

При жизни я получил от него большой автобиографический очерк, повесть «Роман немца», рассказ «Из недалекого прошлого» и несколько стихотворений – все в рукописном виде, и четыре фотопортрета. По-видимому, вот и все, что осталось от архива Г. А. Булычева, не считая того, что явилось в печати при жизни автора.