Текст книги "Жуков"
Автор книги: Владимир Дайнес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Точку в этой истории ставит сам Жуков. В беседе с военным историком В.А.Анфиловым он заметил: „Хорошо, что Сталин не согласился с нами. Иначе мы получили бы нечто, подобное Харькову в 1942 году“. Из этого самокритичного высказывания можно сделать вывод, что, выдвигая в целом здравую идею упреждающего удара, Жуков, во-первых, не представлял в полной мере высочайшую степень готовности германских войск к войне против СССР, а во-вторых, не ожидал, что война будет развернута столь внезапно.
В конце мая состоялось расширенное заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором было обсуждено состояние подготовки страны к обороне. Доклад по этому вопросу было поручено сделать Жукову. Его выступление позволяет представить полную картину состояния дел в Вооруженных Силах за три с небольшим недели до начала войны.
Прежде всего он подчеркнул неотложность проведения в стране всеобщей мобилизации, обосновав это тревожными цифрами: из 170 дивизий и 2 бригад в приграничных округах 19 дивизий имеют численность 5–6 тысяч человек (штат военного времени – 14,5 тысячи), 7 кавалерийских дивизий – в среднем по 6 тысяч, 144 дивизии насчитывают по 8–9 тысяч человек. Во внутренних округах большинство дивизий содержится по сокращенным штатам, многие же стрелковые дивизии только начали формироваться.
Крайне медленными темпами идет вооружение войск танками „КВ“ и Т-34 – они стали поступать только со второй половины 1940 года в основном в бронетанковые училища и в войска приграничных округов. При этом некоторыми танковыми заводами не выполняются планы.
Прекрасно понимая, какие силы в современной войне выполняют главную ударную роль, Жуков заострил внимание на проблеме механизированных соединений: из 20 намеченных к формированию корпусов пока создано всего 9. Для полного укомплектования новых механизированных корпусов требуется 16,6 тысячи танков только новых типов, а всего – около 32 тысяч танков. Однако пришлось констатировать: такого количества машин в течение одного года просто неоткуда взять. Существенно отстает и подготовка кадров для механизированных соединений.
Укомплектована, в основном до штатных норм, войсковая артиллерия приграничных округов, одновременно ведется формирование 27 артиллерийских полков и 10 артиллерийских противотанковых бригад резерва Главного командования. В то же время „Главное артиллерийское управление недооценивает такое мощное реактивное оружие, как БМ-13 („Катюши“). Необходимо, товарищ Сталин, немедленно принять решение об их срочном серийном производстве. Нужно сделать все возможное, чтобы войска как можно скорее получили это грозное оружие. В существенном ускорении нуждается производство 82-мм и 120-мм минометов. Пока что они поступают в части явно в недостаточном количестве“. В докладе подчеркивалось, что наиболее остро стоит вопрос об обеспечении воинских частей артиллерийскими снарядами и минами, в первую очередь для новейших артиллерийских систем.
В войсках наблюдалась огромная нехватка современных средств связи, фактически отсутствовали мобилизационные и неприкосновенные запасы имущества связи. К примеру, войска Западного Особого военного округа были обеспечены радиостанциями только на 27 процентов, Киевского Особого – на 30, Прибалтийского Особого – на 52. „Необходимы срочные меры, – подчеркивал Георгий Константинович, – чтобы, пока еще не поздно, привести телефонно-телеграфную сеть, радио– и радиотрансляционную сеть в надлежащий порядок. Без хорошо налаженной связи вооруженные силы успешно воевать не смогут“.
Важнейшая проблема – строительство укрепленных рубежей вдоль государственной границы, состояние шоссейных и грунтовых дорог, железнодорожных линий. К концу мая 1941 года на западной границе построено 2500 железобетонных сооружений, из коих 1000 вооружены УРовской артиллерией, а остальные 1500 – только пулеметами. „Строительство укрепленных районов не завершено, и с этой стороны новая граница крайне уязвима, – заявил Жуков. – В связи с этим считаю своим долгом заявить, что предпринятое по предложениям товарищей Кулика, Шапошникова и Жданова разоружение укрепленных районов на старой нашей границе явно ошибочно. Они еще могут пригодиться“.
Здесь Сталин прервал Жукова: „Вы что же, считаете, что мы будем отступать до старой границы?“ А Ворошилов добавил: „Товарищ Жуков здесь явно переоценивает будущего противника и недооценивает наши силы“. На что Жуков ответил: „На войне все бывает, товарищ Сталин. Я же привык всегда готовиться к худшему. Тогда не бывает неожиданностей. Что же касается замечания товарища Ворошилова, то его недооценка противника уже однажды дорого обошлась нашим вооруженным силам во время финской кампании“.
Сталин обещал подумать над тем, стоит ли разоружать старые укрепленные районы, чтобы снятым с них вооружением оснастить укрепленные районы на новой границе. Вспоминая об этом уже после войны, Жуков писал: „Но тут случился казус, разоружить-то до начала войны часть УРов успели, а вот поставить это вооружение на новых УРах уже не хватило времени“.
Особую озабоченность вызывала боеготовность Военно-Воздушных Сил. С 1 января 1939 года по конец мая 1941 года авиационная промышленность выпустила 17 745 боевых самолетов, из них 3719 —новых типов. Однако примерно 75–80 процентов общего числа машин по своим летно-техническим данным уступают однотипным немецким самолетам. Новыми самолетами оснащено всего около 21 процента авиационных частей. Одновременно начато формирование 25 новых авиационных дивизий, а также 5 воздушно-десантных корпусов, для которых не хватает боевой техники. „В целом, наши военно-воздушные силы находятся в стадии реорганизации, перехода на новую материальную часть и переучивания летно-технического состава. Через год-полтора наша авиация может предстать в совершенно обновленном, мощном, боевом виде“.
Отметив недостаточную оснащенность войск противовоздушной обороны, Жуков охарактеризовал состояние Военно-Морского Флота: в его составе к концу мая 1941 года имелось более 600 боевых кораблей, в том числе 3 линкора, 7 крейсеров, 49 эсминцев, 218 подводных лодок, а также 2529 самолетов. Личный состав подготовлен хорошо, командующие флотами, флотилиями и их штабы готовы к боевым операциям. Среди недостатков главным является отсутствие должного внимания к береговой и противовоздушной обороне, минно-торпедному вооружению.
Здесь следует заметить, что взаимоотношения Жукова и руководства Военно-Морского Флота не складывались. „Наши отношения с первых встреч нельзя было назвать плохими (к этому не было оснований), – вспоминал Адмирал Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецов, – но в то же время они не стали такими служебно-дружескими, какими мне хотелось бы иметь для пользы более тесного взаимодействия двух военачальников. Не берусь утверждать, откуда и кем были навеяны Жукову прохладные отношения к флоту и нежелание вникнуть более глубоко в наши морские дела. Ведь он, бесспорно, считал ГШ (Генеральный штаб. – В.Д.) высшим оперативным органом всех Вооруженных Сил, что понимали моряки. Мне думается, в то время сравнительно еще малочисленный по составу флот (пока не реализована большая программа) не вызывал особого интереса у Сталина на случай скорой войны, и это, видимо, слышал и знал Жуков… Однако главное, что формировало мнение Жукова о флоте, мне думается, было его незнание кораблей и специфики флота. Мои попытки ближе познакомить Жукова с флотскими делами и тем самым вызвать у него интерес к этому виду Вооруженных Сил не увенчались успехом. Не получилось это и у И.С.Исакова (начальник Главного морского штаба. – В.Д.)“. А вот что по этому поводу говорил сам Жуков: „Я уже не помню, то ли у названных товарищей со мной „ничего не вышло“, то ли у меня с ними „ничего не получилось“, – это не имеет ровным счетом никакого значения. Но в целях исторической достоверности я должен сказать, что вообще на обсуждение флотских вопросов у И.В.Сталина ни нарком обороны С. К. Тимошенко, ни начальник Генерального штаба не приглашались“.
Возвращаясь к докладу Жукова, приведем еще несколько принципиальных сведений, характеризующих боеготовность Вооруженных Сил. На 1 января 1941 года в сухопутных войсках, военной авиации, на флоте, в войсках ПВО насчитывалось более 4,2 миллиона человек. Для подготовки квалифицированных командных и политических кадров действовало 19 академий, 10 факультетов при гражданских вузах, 7 высших военно-морских училищ, 203 военных училища. „Однако вопрос о командных кадрах вооруженных сил в 1941 году продолжает оставаться острым, – подчеркнул Жуков. – Массовое выдвижение на высшие командные должности молодых командиров снижает на какое-то время боеспособность армии. В связи со значительным увеличением численности наших вооруженных сил ощущается недостаток квалифицированного командного состава, специалистов-танкистов, артиллеристов и летно-технического состава“.
В качестве позитивного момента было отмечено, что „созданы стратегические запасы горюче-смазочных материалов, продовольствия, обмундирования, которых, в случае войны, хватит на несколько лет“.
В завершение начальник Генштаба подчеркнул, что „современный период в развитии наших вооруженных сил – это период коренных военных реформ, поиск новых способов наиболее эффективного использования боевой техники, улучшения всей системы боевой подготовки войск, выработки советской военной доктрины“. Учащимся военных академий прививается мысль, что войны в нынешнюю эпоху не объявляются, что агрессор стремится иметь на своей стороне все преимущества внезапного нападения, поэтому каждая воинская часть должна быть готова в любую минуту к отражению нападения. „Военная стратегия строится главным образом на правильном утверждении, что только наступательными действиями можно разгромить агрессора. К сожалению, другие варианты борьбы – встречные сражения, вынужденные отступательные действия, бои в условиях окружения (если брать, конечно, не отдельные работы, а направление в преподавании военных дисциплин) – рассматриваются недостаточно основательно“.
После того как Жуков закончил свое выступление, нарком иностранных дел Молотов спросил: „Непонятно, почему Генеральный штаб долго мирился с такими большими недостатками в подготовке к обороне страны, о которых нам сегодня доложил Жуков?“ Сталин реагировал на это быстро и справедливо: „Жуков – начальник Генерального штаба всего несколько месяцев. Он не может отвечать за оставленное ему наследство. Этот вопрос, пожалуй, следует прежде всего задать нам с тобой“. Жуков, получив неожиданную поддержку со стороны Сталина, сказал: „За пять последних лет сменились четыре начальника Генерального штаба. Столь частая смена руководства Генштаба не давала возможности во всей полноте освоить вопросы обороны страны и глубоко обдумать все аспекты предстоящей войны“.
Желающих задавать вопросы Жукову больше не оказалось, а в заключительном слове Сталин поддержал практически все его принципиальные выводы:
„…Товарищ Жуков прав: часть наших беззаветно преданных Родине командных кадров – люди молодые, недавно выдвинутые на командные должности, не имеющие достаточного военного опыта…
Товарищ Жуков прав: нельзя полностью разоружать укрепленные районы на старой границе. Думаю, что там целесообразно сохранить на разоружаемых участках не только пулеметы, но и часть артиллерийского вооружения.
Отвечающим за авиацию всемерно ускорить поступление в авиационные части новой техники. Докладывать мне об этом еженедельно. Я понимаю объективные трудности в этом деле. Но положение, когда мы успели перевооружить новыми самолетами не более 21 процента авиационных частей, далее терпимо быть не может.
Что касается войск противовоздушной обороны, то здесь первоочередная задача – организовать надежное прикрытие наших промышленных центров, не дать противнику, в случае войны, уничтожить наш экономический потенциал.
О том, как ведется работа в этом направлении, наркому обороны с начальником Генерального штаба докладывать мне еженедельно…
Товарищ Кузнецов, скорейшее усиление береговой и противовоздушной обороны, устранение недостатков в минно-торпедном вооружении – под Вашу личную ответственность…
Товарищ Малышев (нарком среднего машиностроения. – В.Д.), следует обратить особое внимание на создание (условий) для более быстрого развития промышленности на Урале и на Востоке. Надо скорее завершать там строительство машиностроительных, нефтеперерабатывающих и химических заводов-дублеров и наладить бесперебойную работу металлургических заводов в Забайкалье и на Амуре, предприятий цветной металлургии в Средней Азии. Не забывайте, что здесь сооружается три четверти всех новых доменных печей, а между Волгой и Уралом – наша вторая нефтяная база. Особое внимание обратите в созданных новых промышленных районах на работу гидростанций, автосборочных заводов, трубопрокатных предприятий и алюминиевых комбинатов…
Надо продумать и подработать первоочередные конкретные предложения по устранению недостатков в подготовке страны к обороне и внести их в правительство для решения. Письменные предложения по этим вопросам представить мне через три дня. Только прошу исходить из наших реальных возможностей и не фантазировать насчет того, что мы пока материально обеспечить не можем.
Товарищи, командующие транспортом, руководители наркоматов авиационной, химической промышленности, боеприпасов, электропромышленности и других отраслей народного хозяйства, имеющих оборонное значение, должны извлечь уроки из сегодняшней критики и коренным образом улучшить свою работу. В противном случае они будут сняты с занимаемых постов. Все свободны“.[195]
Доклад Жукова на Политбюро показал, что всего лишь за четыре месяца он в полной мере освоил общегосударственные масштабы мышления, необходимые истинному полководцу. Последовательность и упорство, с какими Георгий Константинович отстаивал свои убеждения, позволили в конечном счете форсировать решение многих первостепенных проблем обороны страны. В их числе: проведение мобилизаций, повышение боеготовности оборонительных сооружений укрепрайонов, формирование механизированных корпусов и целый ряд других. Жукова совершенно не смущает жесткая постановка вопросов перед людьми, одни имена которых приводили в трепет окружающих. Он не дипломат, он – солдат. И как для солдата, защищающего Родину, для него не существует проблемы критики, невзирая на лица. Он отметает, словно шелуху, все хитросплетения и условности отношений в высших кругах – солдату в бою не до этого.
Вспоминая о майском совещании в Политбюро, Жуков отмечал, что не все указания Сталина были своевременно выполнены. „Н.А.Вознесенский и другие товарищи нашли наши требования слишком завышенными и доложили И. В. Сталину, что заявку на 1941 год следует удовлетворить максимум на 20 процентов. Эти предложения были утверждены. Однако после повторных докладов И.В.Сталин распорядился издать специальное постановление о производстве значительно большего количества боеприпасов во второй половине 1941-го – начале 1942 года“.[196] Кроме того, в конце мая Генеральный штаб дал указание командующим войсками военных округов срочно приступить к подготовке командных пунктов. 4 июня Политбюро ЦК ВКП(б) постановило увеличить численность Красной Армии по мирному времени на 120 695 человек и по военному времени на 239 566 человек.
Тем временем по линии разведки тревожных сообщений поступало все больше. 29 мая Главное разведывательное управление РККА получило телеграфное донесение военного атташе из Бухареста, в котором он характеризует господствующие настроения: „…Война против СССР вообще не представляет проблемы с военной точки зрения. В два-три месяца немецкие войска будут стоять на Урале. Механизированная русская армия поставит себя под удар немецкого наступления в западной части СССР и будет там разбита наголову в кратчайший срок, так как Красная Армия со своим устаревшим броневым оружием и устаревшей авиацией не будет в состоянии устоять перед наступающим и превосходящим количественно немецким оружием, которое далеко ее превосходит. В немецких посвященных кругах нет ни одного человека, который имел хотя бы малейшее сомнение в немедленной победе над СССР“.[197]
Руководство вермахта, не опасаясь серьезных действий со стороны западных противников и не сомневаясь в своей быстрой победе над Советским Союзом, сосредоточило свои главные силы на всем протяжении от Балтийского до Черного моря. По оценкам Жукова, „к июню 1941 года Германия довела общую численность войск до 8 миллионов 500 тысяч человек, увеличив ее с 1940 года на 3 миллиона 550 тысяч человек, то есть до 214 дивизий. У нас к июню с учетом призыва дополнительных контингентов в вооруженных силах было свыше 5 миллионов человек. Наиболее массовые перевозки войск на восток гитлеровское командование начало проводить с 25 мая 1941 года. К этому времени железные дороги немцами были переведены на график максимального движения. Всего с 25 мая до середины июня было переброшено ближе к границам Советского Союза 47 немецких дивизий, из них 28 танковых и моторизованных. Гитлер считал, что настал выгодный момент для нападения на Советский Союз“.[198]
А оборонная инициатива советского военного руководства по-прежнему сковывалась позицией Сталина. Так, в начале июня Военный совет Киевского Особого военного округа по предложению М.П.Кирпоноса принял очень нужное решение о выводе части сил постоянных гарнизонов укрепленных районов в предполье с целью приведения в боевую готовность построенных там дерево-земляных огневых точек. Об этом приказе начальник пограничных войск НКВД Украины Строкач донес Берии, который немедленно передал полученную информацию Сталину. Жукову и Тимошенко был учинен настоящий разнос. Предупредив их об ответственности за последствия, Сталин категорически запретил производить какие-либо выдвижения войск на передовые рубежи без его личного указания. Жуков вынужден телеграфировать Кирпоносу: „Донесите для доклада народному комиссару обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такие действия могут немедленно спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чреваты всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и донесите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение“.[199] На следующий день Жуков предписал всем командующим западными приграничными военными округами „полосу предполья без особого на то приказания полевыми и УРовскими частями не занимать, а охрану сооружений предполья организовать службой часовых и патрулированием“.[200] Командующие войсками приграничных округов М.П.Кирпонос, Д.Г.Павлов и Ф.И.Кузнецов по указанию Сталина были вызваны в Москву, где получили от Тимошенко и Жукова строжайшие указания о бдительности и недопущении поводов для провокации немцев на вооруженное столкновение с советскими войсками.
Отнюдь не на все донесения разведки Сталин реагировал скептически. Так, полученные 12 июня сведения из Берлина настолько встревожили его, что Жуков получил возможность в тот же день направить директиву командующим войсками приграничных военных округов с указанием с 12 по 15 июня вывести дивизии, расположенные в глубине, ближе к государственной границе. Командующий Киевским Особым военным округом генерал Кирпонос приказал стрелковым дивизиям, расположенным в глубине, начать выдвижение в полном составе, но без мобилизационных запасов в 20 часов 18 июня. В Западном Особом военном округе командиры стрелковых корпусов и дивизий получили устные распоряжения на выдвижение из глубины ближе к границе. 13 июня Жуков и Тимошенко попросили разрешения у Сталина привести войска приграничных округов в полную боевую готовность и развернуть первые эшелоны по плану прикрытия. Сталин обещал подумать.
С середины июня в некоторых соединениях были выданы боеприпасы, отменены отпуска личному составу, началось строительство командных пунктов. В войсках велась отработка „Плана-инструкции по подъему войск по боевой тревоге“. Командующий Прибалтийским Особым военным округом генерал-полковник Ф.И.Кузнецов 15 июня потребовал максимально повысить боеготовность частей и рассредоточить авиацию. Согласно этому приказу командиры стрелковых дивизий должны были разработать планы обороны своей полосы, а заготовку противотанковых мин и проволочных заграждений перед передним краем производить с таким расчетом, чтобы минное поле по особому приказу в случае необходимости могло быть установлено в течение трех часов. Одновременно приказывалось тщательно проработать план противовоздушной обороны, замаскировать самолеты, танки и артиллерию. Все эти мероприятия предписывалось выполнить к 25 июня. Позднее, 18 июня, были подняты по тревоге и приведены в полную боевую готовность штабы армий и соединений, а дивизии, расположенные в глубине территории округа и в приграничной зоне в ночь на 19 июня начали выдвижение к границе. При этом все самолеты оставались на постоянных аэродромах, причем свыше 40 процентов авиаполков базировалось по два на одном аэродроме, а меры по их маскировке не были приняты.
14 июня в „Правде“ публикуется сообщение ТАСС, в котором объявлялось, что все слухи о намерении Германии порвать пакт о ненападении и совершить нападение на Советский Союз лишены основания. К великому сожалению, оно только дезориентировало командиров Красной Армии и притупляло их бдительность. Все эти просчеты в оценке международной обстановки и заигрывание с нацистской Германией роковым образом обернулись против Советского Союза.
Едва ли не ежедневно Жуков и Тимошенко атаковали Сталина просьбами о необходимости приведения войск в полную боевую готовность. 15 июня при очередном их докладе Сталин ответил: „С Германией у нас договор о ненападении. Германия по уши увязла в войне на Западе, и я верю в то, что Гитлер не рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз. Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз – это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия и все они вместе взятые“.
С. К. Тимошенко попробовал возразить: „Ну а если это все-таки случится? В случае нападения мы не имеем на границах достаточных сил даже для прикрытия. Мы не можем организованно встретить и отразить удар немецких войск, ведь вам известно, что переброска войск к нашим западным границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена“.
„Вы что же, – возмутился Сталин, – предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет?“
Когда Жуков доложил о количестве войск, расположенных в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском военных округах, Сталин сказал: „Ну вот, разве этого мало? Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск“. Жуков доложил, что, по разведывательным сведениям, немецкие дивизии укомплектованы и вооружены по штатам военного времени. В каждой их дивизии имеется от 14 до 16 тысяч человек. Советские же дивизии даже 8-тысячного состава практически в два раза слабее немецких. Но Сталин опять вспылил: „Не во всем можно верить разведке…“
17 июня нарком государственной безопасности СССР В.Н.Меркулов направил в ЦК ВКП(б) и СНК СССР сообщение, в котором, в частности, писал:
„Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает:
1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время.
2. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС… воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может.
3. Объектами налетов германской авиации в первую очередь явятся: электростанция „Свирь-3“, московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки), а также авторемонтные мастерские.
4. В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом истребителей, находится уже на венгерских аэродромах…
Источник, работающий в министерстве хозяйства Германии, сообщает, что произведено назначение начальников военно-хозяйственных управлений „будущих округов“ оккупированной территории СССР…“
В приграничных военных округах командующие, не дожидаясь указаний из Москвы, на свой страх и риск проводили мероприятия по стратегическому развертыванию. В Прибалтийском Особом военном округе генерал-полковник Кузнецов приказал 18 июня привести в боевую готовность театр военных действий и определить на участке каждой армии пункты организации полевых складов, противотанковых мин, взрывчатых веществ и противопехотных заграждений. Приказом предписывалось заготовить подручные материалы для устройства переправ через реки Вилия, Невяжа, Дубисса, подготовить понтонные полки для наводки мостов через Неман, а также провести рекогносцировку наиболее важных мостов с целью их последующего разрушения. Кроме того, приказывалось привести в полную боевую готовность всю противовоздушную оборону, все средства связи, подготовить к работе в боевой обстановке железнодорожное сообщение.[201] Одновременно военные советы армий и командиры механизированных корпусов получили приказ начать выдвижение войск в предназначенные им по плану прикрытия полосы и районы, взяв с собой „только необходимое для жизни и боя“.
19 июня Жуков направил командующим войсками приграничных военных округов телеграммы о выводе фронтовых и армейских управлений на полевые пункты. „Народный комиссар обороны приказал: к 22.06.1941 г. управлению выйти в Тернополь, оставив в Киеве подчиненное вам управление округа, – говорилось в телеграмме командующему войсками Киевского Особого военного округа. – Выделение и переброску управления фронта сохранить в строжайшей тайне, о чем предупредить личный состав штаба округа“.[202] Фронтовое управление Северо-Западного фронта во главе с командующим Прибалтийского Особого военного округа должно было прибыть 22–23 июня в Паневежис, а Западного – в Обуз-Лесна.
Одновременно приграничные военные округа получили указание в двухнедельный срок отработать вопросы взаимодействия с флотом в соответствии с планом прикрытия. В целях маскировки аэродромов нарком обороны требовал к 1 июля „засеять все аэродромы травами под цвет окружающей местности, взлетные полосы покрасить и имитировать всю аэродромную обстановку соответственно окружающему фону“. Категорически запрещалось линейное, скученное расположение самолетов, приказывалось обеспечить их рассредоточение, провести к 1 июля маскировку складов, мастерских и парков, организовать к 5 июля в каждом районе авиационного базирования по 8–10 ложных аэродромов с макетами самолетов. К 15 июля предписывалось завершить все работы по маскировке артиллерийских и мотомеханизированных частей.[203] Флоты и флотилии получили предписание о переходе в оперативную готовность № 2.
После того как Сталин узнал о мероприятиях в Прибалтийском округе, он вновь устроил очередной разнос Тимошенко и Жукову. В результате начальник Генштаба 20 июня направил Кузнецову телеграмму с требованием отменить приказ о приведении в боевую готовность системы противовоздушной обороны, так как оно вызывает различные толки и нервирует общественность.
Тем временем у западных границ СССР заканчивали развертывание германские группы армий „Север“, „Центр“, „Юг“, отдельная немецкая армия „Норвегия“, финская и две румынские армии, венгерская корпусная группа. Всего к 22 июня в первом стратегическом эшелоне врага находились 153 дивизии и 19 бригад (из них немецких – 125 дивизий и 2 бригады), свыше 4 тысяч танков и штурмовых орудий, около 4,4 тысячи боевых самолетов, почти 39 тысяч орудий и минометов. Общая численность группировки вместе с германскими ВВС и ВМС (192 корабля основных классов) составляла почти 4,4 миллиона человек. В стратегическом резерве немецкого главного командования имелось 28 дивизий и бригад, около 500 тысяч человек, 8 тысяч орудий и минометов, 350 танков.
Западные приграничные военные округа Красной Армии насчитывали к этому времени 170 дивизий, 2 отдельные стрелковые и 12 воздушно-десантных бригад. Эти силы были относительно равномерно распределены вдоль всей границы и рассредоточены на большую глубину (третий эшелон прикрытия располагался на расстоянии 100–400 километров от границы). Всего группировка советских войск на Западном театре военных действий насчитывала 3 миллиона человек, около 39,4 тысячи орудий и минометов, 11 тысяч танков и более 9,1 тысячи боевых самолетов.[204]
Противник имел превосходство в живой силе в 1,3 раза, равное соотношение по орудиям и минометам, но уступал советским войскам в 2,1 раза по количеству боевых самолетов и в 2,7 раза – по танкам. Но по качеству боевой техники безусловное преимущество было на стороне Германии. Кроме того, ее войска были полностью укомплектованы и развернуты, оснащены современным транспортом и находились в полной боевой готовности.
Оценивая состояние советских войск, выдвинутых к западной границе, большинство исследователей сходятся во мнении, что они не были подготовлены ни к обороне, ни, тем более, к наступлению. Жуков отмечал, что война застала страну в стадии реорганизации, перевооружения и переподготовки вооруженных сил, создания мобилизационных запасов и государственных резервов: „Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М.Шапошников, К.А.Мерецков, ни руководящий состав Генштаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях. Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных военных округов. Правда, нельзя сказать, что все это вообще свалилось нам как снег на голову. Мы, конечно, изучали боевую практику гитлеровских войск в Польше, Франции и других европейских странах и даже обсуждали методы и способы их действий. Но по-настоящему все это прочувствовали только тогда, когда враг напал на нашу страну, бросив против войск приграничных военных округов свои компактные бронетанковые и авиационные группировки. Советское правительство делало все возможное, чтобы не давать какого-либо повода Германии к развязыванию войны. Этим определялось все. В целом военная теория тех лет была, как говорится, на уровне времени. Однако практика в известной степени отставала от теории…“[205]
Но в любом случае можно было успеть привести все вооруженные силы в полную боевую готовность, провести в стране мобилизацию и развернуть войска до штатов военного времени, сосредоточить и развернуть их в районах западных границ. Однако стремление любой ценой выиграть время, избежать войны превратилось у Сталина в убежденность, что ему удастся все решить мирным путем. Надеясь на свою „мудрость“, отмечал Жуков, Сталин перемудрил себя и не разобрался в коварной тактике и планах гитлеровского правительства. Он требовал вести осторожную политику и проводить мероприятия оперативно-мобилизационного порядка так, чтобы не спровоцировать войну с Германией. Сталин считал необходимым убедить гитлеровское руководство в желании советского правительства и в дальнейшем поддерживать добрососедские отношения и с этой целью до последнего дня требовал от наркомата внешней торговли точно в установленные сроки осуществлять все товарные поставки, в том числе уголь, хлеб, нефтепродукты и другие стратегические материалы. Как известно, эти поставки в Германию осуществлялись по 21 июня 1941 года включительно.
