Текст книги "Оружейник (СИ)"
Автор книги: Владимир Пекальчук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
– По предварительным сведениям, серая чума выдвинула четыре отряда, каждый примерно из двух тысяч орков и около пятисот кабаньих наездников с аркебузами. Один из них был обнаружен эльфами, попал в засаду и понес потери, второй отступил своевременно, но остальные два остались незамеченными и атаковали западный и южный лагеря. В южном наши офицеры, обучающие новобранцев, и охрана сумели организовать оборону и отбили атаку, потери примерно две тысячи наших против тысячи орков. Но западный лагерь был не так бдителен. Рассчитывали, что за Вайландрией они в безопасности. Итог – четыре тысячи убитых, остальные беженцы разбежались. Лагерь опустошен и сожжен.
Данила, вполуха слушая мнения командного состава, уселся в кресло и налил себе шербета.
– В общем, людей, конечно, жалко, – сказал он, – но есть в этом одна очень хорошая для нас новость. У серых уродов либо полностью закончились козыри, что вряд ли, либо еще не закончились, но они уже не уповают на те карты, которые еще держат в рукаве. Другими словами, по-настоящему мощных аргументов типа этих огромных бомбард у гоблинов больше нет. И теперь они, оставив идею размеренно и неторопливо раздавить нас технологическим преимуществом, принялись воевать всеми возможными методами. Проше говоря, гоблины наконец-то поняли, что только лишь мощным оружием им победить не удастся. Я думаю, нам стоит ожидать очень резкого роста вражеской активности везде, где только можно. Раньше гоблины как думали? Вот подтянем наши пушки, разгромим столицу, дальше уже все будет просто, а пока лишних телодвижений совершать не будем, ибо незачем на рожон переть. Сейчас же они уже знают, что такая пассивность на руку нам, а не им.
– Похоже, нас ждут еще более напряженные деньки.
– Вроде того. Мне вот только непонятно, почему беженцев разместили в лагерях, которые оказалось так просто взять?
– Да потому, что их очень уж много. Боеспособных мужчин наскреблось тысяч шестьдесят, а женщин, детей и стариков – еще вдвое больше.
– Что ж… пора и нам переходить к круглосуточным боевым действиям. Прямо завтра с утра надо будет начать обучать стрелков ездить верхом, а кавалеристов – стрелять, потому что дальнейшая война, как мне кажется, будет делать упор на маневры.
К вечеру следующего дня выяснилось, что подобный поворот событий гоблины учли в качестве запасного плана: караван с продовольствием и оружием, посланный из Латанны, был обнаружен еще утром на расстоянии дня пути от столицы вырезанным и разграбленным. Из охраны и возниц не спасся никто, налетчики оставили после себя только сгоревшие телеги, трупы и массу орочьих и кабаньих следов. Все, что они не смогли забрать, было сожжено.
Одновременно с этим произошло несколько стычек между разведывательными группами, а вблизи от карьеров с купоросом и рудников заметили вражеских лазутчиков.
– Похоже, они основательно нас обставляют в плане разведки и диверсий, – мрачно подытожил на совещании Ренфорт.
– Так это вполне закономерно, – ответил ему Йонгас, – мой дед был участником войны с ними пятьсот лет назад. Гоблины еще тогда обставляли вас, людей, вы несколько лет не могли с ними справиться, а ведь в то время это были просто стаи примитивных существ. Они и нас тоже легко дурили – но мы хотя бы могли противопоставить их хитрости нашу мудрость и жизненный опыт, которым вы обладать не можете по очевидным причинам. Так с чего бы вдруг сегодня воевать с ними должно быть легче, когда у них появились и ручные орки, и оружие, и драконы?
– Ну и какие у нас в таком случае перспективы? Не сдаваться же без боя!
Эльф кивнул:
– Перспективы есть. По сравнению с теми далекими днями у нынешних гоблинов есть один недостаток, которого не было раньше. Тогда они воевали как могли и чем могли, не были привязаны ни к чему. Свобода действий и маневров. Теперь, если вы не забыли, что говорил мастер Разумовский, они зависимы от снабжения, производства, ресурсов. Та война не была позиционной. Здесь мы пытаемся навязать им войну на позициях, а они – пытаются навязать нам такие же боевые действия, как и пятьсот лет назад. Удары по нашему снабжению – хорошая попытка отвлечь нас от их собственных уязвимых точек. Будем играть по их правилам – проиграем.
– Надо идти в размен, – поддакнула Роктис, – нас больше и мы на своей территории. Их территории – крайне далеки. Вы видели хоть одну самку гоблинов?
– А они бывают разве? – спросил барон Дейнс.
– Естественно! – фыркнула ведьмочка, – откуда берутся новые гоблины?! Не от сырости же! И наши гоблины-разведчики тоже не видели. Серая чума сражается далеко от дома – потому зависима от поставок того, что не может сделать на месте. Это наш шанс, и, возможно, единственный, потому что переиграть их вряд ли получится: теперь, благодаря Даниле, они воюют всерьез.
– Как-то двусмысленно твои слова прозвучали, – заметил Разумовский.
– О, ты не так меня понял. Если бы не ты, душенька – они победили бы играючи.
* * *
Перед тем, как отправиться обратно в тот лес, который временно стал его домом, Т'Альдин добился еще одной встречи с колдуном-оружейником, несмотря на всю его занятость. Оружейник согласился на встречу, но та сука, пригревшаяся при дворе людского короля и оказавшаяся телохранительницей колдуна, предупредила: времени у мастера мало.
Он принял визитера в своем зале, где как раз проводил совещание с другими людьми.
– Я пришел, чтобы узнать, как можно сделать такое ужасное «бум» из теплых бочек, – коротко и без предисловий начал Т'Альдин, – уверен, есть и другие способы, кроме твоих воющих штук.
Телохранительница перевела. Наперед приготовленные аргументы, что это может помочь общему делу, не понадобились, так как оружейник, вопреки ожиданию, не стал ничего требовать за свой секрет.
– Способ один – огонь. В «теплых» просмоленных бочках гоблины хранят порох. Это такой черный порошок, который от огня вспыхивает ярко и быстро. Если его много – случается «бум». А если очень много – «бум» будет ужасным. Вопрос только в том, как поджечь, потому что взрыв пороха убивает всех, кто находится рядом. А если пороха очень много – ну, ты же и сам видел, как далеко летят оторванные колеса и куски тел, верно?
Т'Альдин кивнул:
– Да. А скажи, колдун, откуда ты знаешь гоблинские секреты? Или, может быть, как они узнали твои?
– А вот этого я не ведаю. Я попал сюда из другого мира, где этот секрет известен пятьсот лет или даже больше, и гоблины к тому моменту им тоже владели. Откуда они разузнали о порохе – сам хотел бы знать…
Внезапно заговорил один из стариков за столом.
– Кхм… Думается мне, я знаю, откуда.
Оружейник, переводчица и Т'Альдин повернули к нему головы одновременно:
– Откуда?!!
– От дварфов.
Колдун сел на свое место, внимательно глядя на говорившего, Т'Альдин остался стоять неподвижно, чтобы о нем не вспомнили раньше времени и не попросили убираться.
– Ну-ка, уважаемый министр, и откуда вы это знаете?
– Я, прежде чем горняцким промыслом заняться, в отрочестве был помощником у купца одного. Купец знаменит был тем, что торговал с дварфами – а они народ такой, чужих ой как не любят. Ну, не то чтоб не любят – им хорошо только среди своих, дварфы всех остальных избегают и не пускают в свои владения. Позволить чужаку к себе в подземные свои замки войти – ни-ни, а если пускают, вот как моего хозяина и меня – так это огромная честь, мало кто ее удостаивался. И вот когда я с хозяином в последний раз ездил на восток, к далеким горам, где дварфы обитают, нас пустили внутрь. Ну, не совсем внутрь – только лишь за ворота. И там, стало быть, мой хозяин с дварфами дела торговые свои обсуждал, а я на подхвате был. И вот мы там прямо и сидели на скамьях да за столом. А мимо через ворота ехала повозка, груженая просмоленными бочками. И с самого верха одна скатилась, упала и у нее дно-то и вылетело. И оттуда просыпался странный черный песок. А когда его собрали обратно в бочку, то, что на полу осталось, подожгли факелом и оно быстро и ярко сгорело. Вот теперь-то, господин министр, как вы рассказали о порохе – так я и сообразил, что дварфы этот секрет знают. А еще доспехи серой чумы – металл ведь такой же, как и у дварфов. Совпадение?
Оружейник скрестил руки на груди.
– Ладно, допустим, тогда как гоблины узнали его у дварфов? Как научились у них делать доспехи? Да и драконы тогда откуда?
– Оттуда же. Говаривал мой хозяин – у коротышек и не такие чудеса под землей были.
– А дварфы умеют зачаровывать кристаллы стихий?
За столом раздались сдержанные смешки:
– Вообще-то, именно они это и придумали первые.
– Если у дварфов были порох и драконы – как гоблины могли бы завоевать их? Более того, почему сами дварфы не завоевали весь мир, имея такое передовое оружие?
– А с чего бы им воевать? Они не воинственные. Вот непрошенных гостей спровадить – это дварфы всегда готовы, а войну устраивать… У нас нет ничего, что им нужно. Оттого и торговля захирела, что все предметы роскоши вроде ковров и тканей, которые они покупали у нас, им стали поставлять подземные сородичи. Дуэргары, вроде так. И они не тот народ, которых могут победить какие-то гоблины. К слову, мы к ним когда ездили в последний раз – дело было лет тридцать тому назад – видели у них в карьере гоблинов-рабов. И мне они тогда показались какими-то серыми, что ли…
Т'Альдин сжал губы. Вот теперь все становится на свои места.
– Полагаю, я могу рассказать вам, как гоблины завладели секретами дварфов, – громко сказал он.
Слова не произвели эффекта на всех, так как его никто не понял: переводчица, вместо того, чтобы исполнять свои обязанности, удивленно вытаращила глаза. Затем колдун велел ей переводить – и та подчинилась. Тогда уже ахнули и людишки.
– И как же?!
– Уничтожили дварфов, поработили выживших.
– Невозможно, и это знает любой, кто знает дварфов! – возразил старик.
– Напротив, это очень легко, и это знает любой, кто знает мою историю. Двадцать лет назад в мое Подземье пришел страшный мор, уничтоживший оба города. Мы оказались единственными выжившими, спаслись потому, что были в отлучке. А аккурат перед нашим отбытием в город пожаловали торговцы-дуэргары. Дуэргаров никакая болезнь не берет, но сами они иногда их разносят, даже того не ведая. Я и раньше подозревал, что мор пришел с ними, теперь уверен в этом. Они же принесли его и дварфам. Ну а гоблины воспользовались моментом. Может быть, даже помогали мору распространяться среди своих вымирающих хозяев, с их-то хитростью так оно, видимо, и было. А затем, воспользовавшись помощью выживших, освоили их ремесла и военное дело.
Повисла тишина, затем кто-то сказал:
– Да, все вполне может быть именно так.
Т'Альдин послал колдуну полупоклон, повернулся и молча двинулся прочь. Теперь люди знают, откуда у их врагов тайные знание, а Т'Альдин… Т'Альдин тоже знает секрет оружейника. Всего один – но ему и этого будет достаточно.
Дома, если, конечно, можно называть домом чужой лес, его встретила Таруна. Они не виделись несколько недель, и эта встреча согрела их сердца. Но дело – прежде всего. Т'Альдин не намерен позволить кому-либо еще когда-то снова разлучить их и сделать бездомными.
– Твоя мать здесь? – спросил он, отстранившись после поцелуя.
– Да, но она сейчас в мастерской. Помогает здешним магам…
– Отведи меня к ней. Необходимо, чтобы она изготовила для меня огненные кристаллы.
– У меня их несколько…
Т'Альдин улыбнулся, мягко и ласково, точно так, как она его и научила.
– Мне нужны особенные.
* * *
Данила устал, крепко устал. Казалось, усталость пропитала все его тело, проникла в каждую пору кожи, висела на плечах, сковывала шаги. Он уже не высыпался, сон не приносил бодрости, с каждым разом открыть глаза, прогнать апатию, встать с кровати и приняться за работу становилось все труднее, и Разумовский понимал: он уже на грани. Человеческим силам есть предел.
Вместе с тем, уже вечером третьего дня с момента уничтожения бомбард инженер внезапно обнаружил, что может пойти спать раньше обычного, потому что возникающие проблемы он порешал за день. Маховик военной промышленности, построенной Разумовским с нуля, набирает обороты, и скоро он сам уже не будет незаменимым. И ничего страшного, потому что сил тянуть эту лямку больше нет.
Данила вернулся в свои апартаменты, наскоро поужинал. Ложась в постель, он поймал себя на мысли, что необходимость завтра снова вставать вызывает только тоску. Как здорово было бы сейчас закрыть глаза, уснуть и больше не просыпаться… Данила всегда считал, что самоубийство – удел слабых духом, но вот теперь мысль о смерти уже не пугает, а скорее манит. Лег, закрыл глаза – и все. Все проблемы, тяготы и ответственность остаются позади. Нет, конечно, Данила не сдастся так просто, не сбежит на тот свет, не подведет человечество этого мира, и если сдохнет вскоре – то на рабочем месте от остановки сердца, а не от снотворного. Однако мысль о снотворном уже не вызывает психологического отторжения. Должно быть, именно это и называется – «сломаться», подумал Данила, погружаясь в сон.
Рано поутру на совете у короля прозвучали особенно дурные новости: гоблины, собрав практически все свои силы в единый кулак, двигаются на Вайландрию вместе со всеми драконами и обозами.
– Думаю, все их вылазки и диверсии за эти дни были разведкой боем, – мрачно подытожил доклады король, – и теперь серая чума точно знает, что именно столица – главный очаг сопротивления.
Граф Вольсунг приподнял бровь:
– Лично мне это не видится в столь катастрофическом свете. Взять нас штурмом гоблины и раньше не могли, а теперь не смогут и подавно, ведь у нас есть и стрелковые аркебузы, и гранаты, и те ужасные штуки, которыми министр Данила разбил их лагерь…
Данила вздохнул:
– А им и не надо брать нас штурмом. Достаточно взять в осаду.
– Вайландрия может продержаться годы. Запасы продовольствия у нас очень большие.
– А запасы железа, свинца, угля, дерева, селитры, купороса, серы? Их у нас нет, все привозят караваны каждый день, а теперь это стало еще и очень рискованным занятием. А куда деть беженцев, которые у нас еще остаются? Гоблинам не нужно брать город штурмом: мы проиграем войну в тот же миг, когда столицу возьмут в осаду. После этого серая чума небольшими отрядами опустошит все вокруг, вырежет города и селения, и им никто не помешает, потому что мы в осаде. Центр оружейной промышленности здесь. Стоит им нас отрезать от остальной страны – и все.
– Есть вариант, – сказал Ренфорт, – переправить вас, мастеров и все, что надо для производства, в самый дальний город на границе с Латанной. Это трудно, но осуществимо. И тогда гоблины осадят Вайландрию, в которой останется только небольшой гарнизон, а вы подготовите оружие и с основными силами атакуете осаждающую армию извне…
– И что помешает гоблинам точно так же осадить и тот город? Вряд ли он укреплен так же хорошо.
– Они не будут знать, если нам удастся все это сделать скрытно…
Данила махнул рукой:
– Они догадаются. Увидят, куда ушли беженцы, увидят, куда пойдут караваны – и все поймут.
– Согласен, – кивнул король, – сбежать из Вайландрии не удастся. И мне видится, что есть только один способ удержать гоблинов от осады.
– Какой же, ваше величество?
– Дать им бой еще на подступах. Драконы настолько медленно ездят, что у нас еще минимум два дня на подготовку.
– У нас нет шансов, – покачал головой барон Дейнс, – орки уже на пути сюда, но прибудут только дня через три. А без них нам совершенно нечего противопоставить драконам.
Король медленно кивнул.
– Я знаю. Все, что мы сможем – это умереть за свою родину и забрать с собой в могилу побольше ублюдков. А тем временем мастер Данила вместе с лучшими мастерами доберется до Латанны и там начнет все с начала, но уже имея ценный опыт и обученных исполнителей…
– Две поправки, – сказал Разумовский, – во-первых, завтра Кадиас должен закончить экспериментальное противодраконье ружье, так что это еще большой вопрос, смогут ли они ползать нашими полями безнаказанно. Во-вторых, я уже слишком истощен, и еще раз ту же песню мне не спеть… К тому же, из ружья должен стрелять кто-то, кто понимает основы бронебойного ремесла, и это я. Будь у нас больше времени – много ружей решило бы проблему нехватки умения, но я произвести к битве больше, чем одно, не получится, и боеприпасы для него – тоже очень большая проблема. Так что если мы послезавтра умрем – то все вместе. А вот мастеров к дальнему пути в Латанну надо подготовить. Если мы проиграем – хотя бы спасем оружейное дело для дальнейшей борьбы. Они и так уже неплохо освоили то, чему я их научил. А насчет орков – если мы отправим им навстречу караван со щитами и волшебными молотами – они смогут прибыть на поле боя уже готовыми. Если приналягут на ноги – могут и успеть.
Дворяне и генералы переглянулись, затем Вольсунг сказал:
– Так значит, готовимся к битве? У нас есть хотя бы призрачный шанс на победу?!
Данила посмотрел ему в глаза:
– Иногда бывает так, что нужно сражаться, даже не имея надежды. И ты, арлансиец, должен был бы понимать это и без подсказки чужеземца.
* * *
Весь день ушел на подготовку к сражению. Данила потратил его в основном на совещания и инструктажи с командирами подразделений. Взаимодействие войск – необходимый элемент любой войны, начиная с появления огнестрела, когда сражения по принципу «толпа на толпу» ушли в прошлое.
Главные свои надежды инженер возлагал на «полевую артиллерию» – онагры. Он не сомневался, что гоблины, уже зная об огнестреле у людей, тоже придут на бой с длинными щитами-стенами, и этот факт снизит ценность аркебуз обеих армий, что, при тотальном превосходстве в стволах у гоблинов, играет на руку людям.
Вполне закономерно, что и гоблины это понимают. И онагры у них тоже есть, захваченные в разрушенном Тарсинке. В целом, силы равны, что сулит серой чуме не легкую победу, а упорный кровопролитный бой. Что при уже известной трусости врага тоже можно рассматривать как преимущество.
Однако нет никаких сомнений: гоблины понимают и это тоже. И потому наверняка будут искать способ победить легко, хитростью или неожиданным техническим козырем. Один такой козырь Данила предвидел: гранаты и бутылки с горючей смесью. За серой чумой перевес в качестве гренадеров, потому что их ручные орки слишком уж сильны. Отсюда напрашивается простое решение: сблизиться на расстояние, с которого свои гренадеры добрасывают, а вражеские – нет, закидать противника гранатами – и вуаля.
На этот случай Данила придумал два контрприема. Первый заключался в большом количестве лучников, благо в Арлансии луком пользоваться умели многие, хотя на самом деле тут не нужно даже умение метко стрелять как таковое. При сближении с противником лучники должны начать пускать стрелы почти вертикально вверх или под очень большим углом, и тогда противнику на голову посыплется отвесный дождь из стрел.
Суть второго заключалась в том, что онаграм к праще на метательном рычаге приделали дополнительный тросик, который сбрасывал бы петлю и освобождал снаряд раньше удара о стопорную поперечину. Как итог, снаряд уходит не вперед по настильной траектории, а круто вверх, к тому же не до конца разогнанный. Данила надеялся, что такое усовершенствование позволит забрасывать гранаты за вражеские щиты сверху. Еще у него имелся вариант стрельбы не относительно легкими гранатами, а полновесными булыжниками, с тем, чтобы пробить вражеский щит, однако такой простой трюк – замену боеприпаса с гранаты на классический – гоблины наверняка предусмотрели.
Впрочем, куда вероятнее, что серая чума просто использует драконов массово. Разведчики доложили о более чем тридцати паровых танках, и они могут стать основной проблемой. Главный вопрос в том, как именно гоблины будут защищать их от орков с гранатами. Если пехотой – можно будет попытаться отрезать танки от сопровождения при помощи онагров, драконы для них малоуязвимы, а вот пехота будет нести потери. А затем в бой вступает кавалерия с «коктейлями Молотова» и сбрасываемыми фугасами.
Но если и правда посадят стрелков на крышу танков, да еще и прикроют щитами – плохо дело, потому что кавалеристы понесут дикие потери. Опять же, тут Данила очень уповал на лучников и арбалетчиков, кроме того, еще не факт, что маломощный двигатель дракона потянет дополнительный вес, драконы и сами по себе ползают едва-едва.
На инструктаже с кавалеристами Данила подробно объяснил им, что паровой танк опасен только для тех, кто стоит перед ним, раструб на конце штанги поворачивается на ограниченные углы, поразить паром всадника, приблизившегося сбоку, затруднительно. Перспектива рыцарей обрадовала слабо, но все они понимали, что делать нечего.
Главным козырем кавалерии должны были стать фугасы. Инженер справедливо опасался, что «коктейли» могут оказаться бесполезными: движок-то, как оказалось, не нуждается в воздухе для горения топлива, вода испаряется волшебным кристаллом. Потому вентиляционных отверстий в корпусе нет, скорее всего, и останется бросать бутылки разве что по смотровым щелям.
На этот случай Данила принял решение оснастить отряды кавалеристов фугасами. Маленький бочонок или ящичек с порохом, килограммов на восемь-десять – это даже больше, чем было в драконобойных молотах. Тактика сводилась к тому, что фугасоносец под прикрытием товарищей с бутылками приближался к танку и сбрасывал свой груз прямо между колес, под днище, а затем – спасайся, кто может. Нет слов, тактика донельзя суицидальная – но другого выхода нет, если только Данила не преуспеет со своим бронебойным ружьем.
Поздно вечером пришел посыльной от Кадиаса и сообщил, что министр кузнецов уже приступил к сборке, ружье будет готово самое позднее к утру, а вместе с ним и несколько первых ПОБСов. Данила отправил курьера к столярам и получил несколько комплектов деревянных секторов для поддонов. Как только оружие будет готово – можно приступать к испытаниям.
Наутро он и Кадиас завершили последние приготовления. Бронебойное ружье Разумовского, модель один, было готово к испытаниям.
При длине ствола в полтора метра и калибре двадцать шесть миллиметров оружие получилось относительно компактным, потому что, по сути, на девяносто процентов состояло из ствола. Приклад находился по центру под стволом, рукоятка и спуск – ближе к дулу. Будучи положенным на плечо при подготовке к стрельбе, ствол выдавался вперед сильнее, чем казенная часть – назад, однако запирающий и ударно-спусковые механизмы, находясь на заднем конце ствола, уравновешивали ружье.
Однако вес оружия оказался действительно запредельным – тридцать килограммов с лишком, почти доходящим до сороковника, и Данила очень плохо себе представлял, как вообще из него в таком случае стрелять. Громила Гаскулл управлялся с этой дурындой легко и непринужденно, однако инженер прекрасно понимал, что за считанные часы объяснить стрелку, не имеющему ни малейшего понятия о баллистике, бронебойности, приведенной броне, углах вхождения, упреждении и возвышении хотя бы азы бронебойного дела не представляется возможным.
Испытание провели на заднем дворе королевского дворца. Данила весьма предусмотрительно привязал себе на плечо подушку для смягчения отдачи, но опасался, что этого окажется недостаточно. С другой стороны, ствол-то не нарезной, снаряд покинет его легко и без сопротивления. Первые аркебузы так вообще не имели приклада, их при стрельбе просто прижимали рукояткой к щеке.
Сам бронебойно-подкалиберный снаряд без заряда пороха весил примерно восемьдесят граммов, из которых на поддон приходилось двадцать пять: столяры не подвели и сделали секторы как можно тоньше и из легчайшего дерева. В ствол он вошел без усилий, но плотно, после чего Данила положил туда бумажный мешочек с порохом и вращением ручки закрыл затвор. Надел капсюли, взвел курки и, стоя на одном колене, взвалил ружье на плечо. Тяжесть – дай боже, ни дать ни взять сорокакилограммовая штанга. Что ж, хотя бы время, убитое в качалке, даром не пропало.
Все зрители – король, Йонгас, хромой Кэлхар, Роктис, охрана, генералы и прочие советники по команде отошли далеко в стороны. Цель – три доспеха работы дварфов, закрепленные один за другим. Расстояние – десять метров. Данила тяжело вздохнул, поймал кирасу в прицел – трубку, приваренную параллельно стволу – и плавно потянул за спуск.
Ружье оглушительно грохнуло и лягнуло стрелка в плечо весьма основательно, но не так сильно, как инженер опасался. Облако дыма закрыло обзор на несколько секунд. Данила положил дымящееся ружье на каменные плиты и направился к мишени, к которой уже чуть ли не бегом бросились все остальные.
Снаряд, пробив все три кирасы навылет, до половины ушел в кирпичную стену.
Присутствующие разразились аплодисментами, Данила передал ружье Гаскуллу и повертел в руках одну кирасу:
– В принципе, не хуже, чем я рассчитывал, а то и лучше. Вопрос только в том, насколько прочна драконья шкура, ну и прочие его внутренности.
– Пробьет, я уверен, что пробьет! – воскликнул сэр Кэлхар.
– Просто уверен или есть аргументы?
Рыцарь пожал плечами:
– Ну как сказать… Я пробил бок дракона копьем в битве у Сигны, атаковав с разгону. Очень сильно ударил, едва не вывихнул руку, и в этот момент дракон начал разворачиваться. Меня вытащило из седла, потому что я не отпустил копье и фактически повис на нем. Стало быть, глубоко вогнал. Так вот, пробить нагрудник работы дварфов копьем – задача не из легких. Разгона требует и руки крепкой, и не всякому это удавалось сделать.
– Ты имеешь в виду, что броня дракона по прочности как нагрудник?
– По всему так и выходит. У них броня – что щит пехотный. Сверху металл, чтобы меч не расколол, снизу дерево. Арбалетный болт металл пробивает шутя и доску тоже – но затем застревает в дереве собственным древком.
Данила приподнял бровь:
– А щиты не делают цельнометаллическими из-за веса?
– Вот именно! Деревянной основы достаточно, чтобы болты и стрелы застревали. Главный вопрос – а не застрянет ли и этот болт из трубы в деревянном каркасе?
Инженер беззвучно и злорадно засмеялся:
– Этот – не застрянет!
* * *
Место для битвы выбрали неподалеку от города, где река Онтагар, обычно глубокая и быстрая, разливалась, образовывая мелкий брод глубиной по пояс в худшем случае.
– Здесь идеальное место, – настаивал граф Вольсунг, – потому как я уже отправил людей сжечь ближайшие мосты. Чуме негде больше переправиться. А пойдут в дальний обход со всеми своими драконами – ну, мы же всяко быстрее их будем, везде за ними поспеем, чтобы на переправе встретить.
– А время-то теперь против нас играет, – заметил Данила, – это раньше мы его выгадывали всеми путями, потому как мне требовалось время на работы, армии – на вышкол. А теперь и я, и армия отправимся навстречу, нет смысла тянуть кота за хвост.
Тут беспардонно вклинилась Роктис, до того мирно сидевшая у окна:
– Кота за хвост-то зачем?
– Ох… Выражение такое. Тянуть время.
На столе расстелили карту со схематически начерченной местностью, граф Вольсунг принялся тыкать в нее пальцем, указывая, где бы он разместил онагры и засаду.
В ответ один из эльфийских иерархов спросил:
– А драконов вы как остановить собираетесь на переправе? Брод хороший, дно каменистое. Пройдут.
– Кстати да, – согласился Данила, – мы ничего толком сделать не сможем, если все драконы пойдут маленьким плотным кулаком, потому что на переправе у нас не будет пространства для маневра конницы. Брод насколько широкий?
– Шагов пятьсот, как минимум, – подсказал Рэнфорт, – но место, чтобы накрыть армию, переходящую настолько узкой колонной, онаграми – лучше не придумать.
Валлендел хмыкнул:
– А не пойдут они узкой колонной, так как и сами прекрасно знают, что их там ждет. Вопрос только в том, что они выкинут…
Данила вздохнул. Пятьсот шагов – слишком широко, так что повторить подвиг Николая Сиротинина, который устроил на переправе затор, подбив пару головных танков, а затем в одни руки из одной пушки два с половиной часа хреначил немецкую колонну, пока не погиб, у него не получится.
– Есть вариант заложить сразу за бродом пороховые мины, – сказал инженер, – но велик шанс, что разведка врага это дело заметит. В общем, надо что-то придумать, потому что надеяться на одно-единственное ружье я бы не стал.
Тут эльф-командир постучал пальцем по карте.
– На случай, если вы не знаете – с противоположной стороны очень мягкая почва. А драконы в мягком грунте вязнут сильно, сам не раз наблюдал такую картину. Если вы хотите использовать кавалерийские маневры против них – лучше делать это там, где драконы сами будут лишены любой маневренности. Вот тут слева – холмы и лес, справа – болото, и тут им тем более не проехать. Если растянуть армию от холмов до болота – фланги будут прикрыты от этих адских повозок. Более или менее твердая земля тут только у холмов, по центру у драконов будут проблемы, а на правом фланге и вовсе увязнут.
Данила моментально ухватил преимущества позиции.
– Идеально, – сказал он, – нам там и следует давать бой. Холмы – хорошая позиция для бронебойщика, и если все драконы пойдут мимо меня – я постараюсь сделать затор, подбив передние, или хотя бы мне будет удобно оттуда стрелять. А если расположить наши позиции чуть позади – драконы пройдут мимо меня, и я буду бить им в бок. Попадать легче. А если они попытаются пройти дальше – выйдут на мягкий грунт и там уже дело будет за конницей.
– И драться, имея преимущество в высоте, легче, – оживился Дейнс, – а в леске еще и эльфов можно поставить, а на горе – отборные войска, стрелков, пару онагров… И тогда гоблины должны будут либо драться с нами за эти холмы при нашем перевесе в позициях, либо наступать на основные силы мимо холмов, заведомо отдавая нам фланговое преимущество!
– Они просто двинут на вас тучи орков, выбьют эльфов из леса… – начал было король.
– Ха! Там все и сдохнут страшной смертью! Если они войдут в лес – эльфы оттуда уйдут и подожгут его. Я слыхал, они такое проделали где-то в тархалонских землях.
– Что помешает им самим его поджечь?
– Все равно, эльфы оттуда уйдут и с концами. Лес – не костер, горит долго. И тогда гоблинам все равно придется атаковать холмы в лоб.
– А еще им придется бросать гранаты, если они у них будут, наверх, а нам – с горы вниз, – добавил Йонгас, – если на холмах будет хотя бы несколько гвардейцев – разница в высоте может нивелировать разницу в дальности броска между их орками и нашими полуорками. К тому же, мы сможем с центральных позиций поддержать холмы онаграми. Как ни крути, но позиция в холмах даст нам дополнительное преимущество.
– Значит, решено! – сказал король. – Примем бой тут. И еще надо будет разместить несколько онагров в засаде на нашей стороне реки.
