355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Владимир Пекальчук » Оружейник (СИ) » Текст книги (страница 19)
Оружейник (СИ)
  • Текст добавлен: 2 ноября 2017, 14:32

Текст книги "Оружейник (СИ)"


Автор книги: Владимир Пекальчук



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– Мы могли бы набрать еще тысяч двадцать бойцов, если бы оторвали от работы всех – кузнецов, литейщиков, оружейников, ремесленников… Но скажи, мастер Данила, а будет ли толк? Есть ли у них хоть один шанс умереть не напрасно?

Разумовский сел и устало откинулся на спинку кресла.

– Итак, подытожим. Враг решил ударить в самое сердце, у него перевес в живой силе, есть драконы и пушки. Он готов к любому отчаянному шагу с нашей стороны и намерен на этот раз нас просто прихлопнуть…

– И что еще хуже, он везет с собой такую тучу припасов, что хватит на двести тысяч солдат. Враги постоянно увеличивались в числе, а теперь, похоже, ожидают огромного пополнения, – добавил Йонгас.

Данила внезапно хлопнул себя по лбу:

– Да блин! Как я раньше-то не сообразил?!! В общем, подкреплений в сто тысяч не будет. Это они порох везут в таких количествах. Бомбарда такого калибра, стреляющая ядрами, которое поднимают два орка… Да вы представляете себе, сколько пороха надо, чтобы забросить такой снаряд через стену в середину города?! Вчера они стреляли целый день! Из двух, мать их за ногу, пушек!

– А ведь и правда… Это ж сколько бочек надо?

– Рискну предположить, что за день они выстреляли больше пороха, чем мы изготовили за все время, причем в разы больше.

– Но, похоже, у них его множество бочек, глупо надеяться, что им не хватит пороха, чтобы разгромить город…

Данила засмеялся, зловеще и коварно, словно комедийный архизлодей.

– А вы вообще представляете, как взрывается такое количество пороха? Одна искра – и привет! Трупы потом два дня с неба сыпаться будут!

– Сомневаюсь, что они позволят нам прийти и поджечь. Слишком хорошо охраняется, не прорвемся даже ценой больших жертв.

Данила хмыкнул:

– А мы и не спросим. Сволочи очень любезно указали нам, где именно будут находиться пушки и порох через три дня. Есть подробная карта местности вокруг последнего лагеря?

– Вот, – сказал Вольсунг, выбирая из нескольких карт нужную.

Разумовский уперся руками в край стола. Место выбрано грамотно: открытое поле со всех сторон, только с запада – лес в километре или около того.

– А это что за крестики?

– Тут и вот тут эльфы видели большое количество патрулей, кабанья кавалерия рыскает. И примерно в этих местах есть что-то, что они скрывают. Туда же везли фураж. Возможно, рабов держат, или еще что.

– Скорее тогда кабанью кавалерию, – уточнил Таэнваэрромэйн, – они учатся… В прошлой битве, имей гоблины мобильный резерв стрелков на кабанах, они могли бы вас и победить, окружив и расстреливая со всех сторон. Вот тут они нас словно приглашают подобраться поближе лесом, перегруппироваться и пойти в атаку. Их огромные бомбарды убьют кучу солдат, а затем подходят свиноезды, окружают, орки из главного лагеря давят массой, обстрел со всех сторон…

Данила махнул рукой:

– Да оно и ежу понятно, что штурм – дело безнадежное. В эти игры с артиллерией можно играть и вдвоем. Тут такой момент: я не уверен, что гоблины действительно разместят в одном месте пушки, порох и войска, именно потому, что это очень-очень тупо с их стороны. Надо послать разведку и выяснить, где именно враг размещает пороховые запасы: в самом лагере или рядом, и какими группами. Если не в лагере – дело слегка усложнится. Но в любом случае, мы сможем разрушить их планы, если уничтожим пушки. Порох они сделают новый – а починить такие громадины посреди поля нереально.

Инженер призадумался. Если весь пороховой склад не будет находиться в пределах лагеря, его задача многократно усложнится, потому как без прямого попадания не обойтись. Техническая задача по доставке фугасного заряда на расстояние около трех километров в условиях средневековой промышленности еще кое-как реализуема, но точный выстрел практически невозможен. Уж не за три дня, по крайней мере.

– Вот что, – сказал он. – Во-первых, мне нужны литейщики, кузнецы и алхимики, притом прямо сейчас. Во-вторых, мне нужен именно тот алхимик, который составил рецепт сложного, но хорошо горящего пороха, имя я запамятовал. И в-третьих, нам потребуется ночной корректировщик.

– Ночной кто? – раздалось сразу несколько идентичных вопросов.

– Уфф… В общем, вот тут вокруг лагеря деревья есть? В пределах прямой видимости?

– Ну там пара мелких рощиц есть, и отдельно стоящие деревья тоже…

– Вот. Нужен кто-то… – тут Данила внезапно осознал, что радиосвязи нету, кричать корректировщик не сможет. – Нам нужен кто-то, кто хорошо видит ночью, вот как Роктис. Он будет сидеть на дереве, смотреть, куда будут падать наши снаряды, и жестами передавать эти сведения нам.

– Ты все-таки хочешь построить пушку? – догадался Йонгас.

– Не совсем пушку, притом очень маленькую и простую. Но без наблюдателя-корректировщика и живой цепочки, по которой будет передаваться информация, нам не обойтись.

– Вот оно как… – протянул король, – я не представляю себе, как ты будешь делать пушку за три дня, но… Послать немедленно за литейщиками, кузнецами и алхимиками. И пойдите разбудите леди Роктис, она нужна тут немедленно.

Роктис заявилась вскоре в сопровождении слуги, зябко кутаясь в шаль и нарочито сонно протирая глаза.

– Доброго вечера, мой повелитель, – она прикрыла зевок ладошкой, – надо кого-то попытать или отравить?

– Никого не надо. Ты в темноте далеко видишь?

– М-м-м… Ну подальше всех, тут собравшихся, уж точно.

Данила быстро объяснил ей, что требуется от корректировщика. Роктис задумчиво посмотрела на карту и пальцами промеряла расстояние.

– Боюсь, что все не так просто. Я не умею лазить по деревьям, это раз. Я вдаль вижу неважно, это два, дроу ведь довольно близоруки, если кто не знал…

– А я думал, у тебя такое же острое зрение, как и у всех эльфов, – удивился Валлендел.

Роктис скептически склонила голову:

– А с чего бы вдруг? Мы живем под землей, и хотя Подземье тянется на сотни лиг во все стороны, прямого перехода длиной в полверсты не сыскать. Даже колоссальная каверна, где находится мой город, хоть и имеет в длину версты две, застроена так, что откуда и куда не взгляни – взгляд во что-то близкое упирается. Я со ста шагов различу каждую вашу ресницу, но мы не умеем смотреть вдаль. Вы забыли, где меня нашел ваш отец, светлая ему память? Посреди поля.

– При чем тут это? Ты же просто ослепла?

– Конечно, ослепла, ведь день настал. А произошло это потому, что я заблудилась и не добралась до леса, ни туда, куда хотела попасть, ни обратно не смогла вернуться.

Данила приподнял брови:

– Погоди-ка… Посреди поля заблудилась? В чистом поле?!

– Да, душенька. Потому и заблудилась, что оно чистое. Когда ты стоишь в пустоте, словно душа мертвеца, на которую не предъявило права ни одно божество, парящая в полнейшем черном «ничто» и вокруг ничего, за что глаз может зацепиться – как тут не заблудиться? Я потом ездила в карете на то поле, поглядеть… Там всего-то четыре версты поперек и дальше лес, с другой стороны другой лес – но мне хватило и этого, чтобы полностью потерять направление. Мы не выносим открытых пространств, потому что поколениями жили в закрытых. Я и по сей день стараюсь не выходить на открытые места. Неуютно.

– Это правда, – подтвердил Йонгас, – мне моя прапрабабка рассказывала, что поначалу им было очень трудно. В лесу еще нормально, а к равнинам приходилось привыкать. Нужен дроу, привычный к отрытому месту. А кроме того, нам, видимо, нужно несколько наблюдателей, чтобы составить цепочку длиной от лагеря гоблинов до леса. Одной Роктис тут не хватит.

– Ну главное, чтобы именно наблюдатель видел в темноте, – заметил король, – остальные будут передавать…

– Передавать-то жесты придется, – возразил Йонгас, – то есть, наблюдатели должны видеть друг друга на расстоянии. Эльфы не настолько хорошо видят в темноте, чтобы разглядеть жесты в темноте с нескольких сотен шагов как минимум.

– Ну вот и обратимся к твоей прапрабабке и ее соплеменникам, – предложил король.

Тут Данила вмешался, так как перестал понимать, о ком речь:

– А где-то поблизости есть дроу?

– Не совсем, – покачал головой Валлендел и кивнул Йонгасу: – давай ты расскажи, я деталей не знаю.

Эльф пожал плечами.

– Как угодно. Раньше под этими горами был большой анклав дроу, четыре города. Пятьсот с лишком лет тому назад случилось землетрясение, и все здешнее Подземье обрушилось. Спаслось несколько тысяч дроу, они все поднялись на поверхность. Там история была сложная, едва не дошло до большого кровопролития. Стараниями тогдашнего короля Арлансии и королевы Латанны войны удалось избежать, хоть я и не представляю, как. Для дроу выделили территорию примерно между двумя нашими странами, и там они смешались с местными же эльфами. Что же до моей прапрабабки, то ей шестьсот лет с гаком, как и всем остальным спасшимся дроу. Солдаты из них уже никакие.

– А ее потомки? Вроде тебя?

Йонгас вздохнул:

– А ее потомки – уже не дроу. И я тут речь веду не о том, что выросшие наверху, среди эльфов, молодые дроу сами стали эльфами. Дроу-подземники обладают не только острым ночным зрением, но и способностью видеть тепло тела, к примеру. Однако этот дар есть лишь у чистокровных представителей народа. Полукровки видят тепло хуже. Среди моих прапрапредков – трое чистокровных дроу-подземников. Прадед мой тоже был чистокровным, но его дети тепло видели плохо. Я не вижу его вовсе. Я не думаю, что в последних двух поколениях ты найдешь хоть одного, сохранившего этот дар. Более того, моя жена – почти чистокровная дроу. У нее в роду, считая от прапрапредков – всего двое полукровок. То есть, она дроу на двадцать девять тридцатых. И она тепла не видит. Ее мать видела, но плохо, а отец, будучи чистокровнейшим дроу – не видел, так как был уже третьим поколением, выросшим наверху. Подземные дроу сохраняют дар тепловидения только пока живут под землей.

– Строго говоря, – сказал инженер, – нам ведь не уперлось это тепловидение. Достаточно, чтобы наблюдатель просто видел в темноте, как я понимаю, у дроу все равно ночное зрение лучше всех.

Роктис покачала головой:

– Мы видим ночью лучше других ровно настолько, насколько хуже – днем. Наши глаза до такой степени чувствительны, что дома, в Подземье, мы читаем и пишем, используя очень тусклые свечи, а некоторые предпочитают использовать в качестве светильника нагретый докрасна металл. Этого нам хватает, именно потому на поверхности мы слепнем. У меня в то злосчастное утро был капюшон, но я все равно ослепла даже с закрытыми глазами. Того света, который проник сквозь мои веки, оказалось слишком много. И когда наши глаза приспосабливаются со временем к дневному свету – они теряют чувствительность. Потому я хорошо вижу ночью только за счет тепловидения. Если же, предположим, меня засунуть в темный ледяной подвал – там мы с тобой будем одинаково незрячи. И потому жесты, которые я ночью буду подавать, увидеть с нескольких сотен шагов возможно только тепловидением. Нам нужны обязательно дроу-подземники, вышедшие на поверхность, родившиеся здесь уже не подходят. Кроме того, тепловидение необходимо, чтобы узнать, какие именно бочки – с порохом.

– Хм… Это как?

– Ну ты же говорил, порох от воды портится. Так что бочки будут просмоленные, а значит, днем нагреются сильнее и ночью будут хорошо видны любому, у кого есть дар видеть тепло.

– Гениальная догадка. Значит, надо любой ценой найти хотя бы несколько подземников. За любую награду, – сказал Данила. – Роктис, ты можешь указать путь к твоей родине?

– Я вышла на поверхность на границе между Латанной и северными лесами, – покачала головой та, – это не близко. Но дело в том, что твоих гонцов просто убьют, даже если они и достигнут цели. Никто ни за какие коврижки не пойдет на поверхность служить людям. Никто вообще не поверит, что это не ловушка. Поверь мне, я выросла в Подземье. И пребывала в непоколебимой уверенности, что абсолютно любой поверхностник – мой заклятейший враг. Даже сидя здесь, в темнице, я продолжала думать, что меня не убили сразу, чтобы убить позже. Когда восстановились мои глаза – обнаружила, что дверь в мою камеру не заперта, но продолжала думать, что мне развлечения ради устраивают побег, играют, как кошка с мышкой… Мысль о том, что король Рейнар и не собирался меня замучить, в мою голову уложилась не сразу. В общем, душенька, ты все равно не поймешь, как устроен наш способ мышления, потому просто поверь: никто из подземных дроу тебе не поможет. Ты ни с кем не сможешь договориться.

Тут вмешался эльфийский иерарх:

– На самом деле, есть один вариант. Лет двадцать назад стало известно, что одно из Подземий, которое находится под Тархалоном, вымерло подчистую от какой-то заразы. Эту весть принес отряд дроу-кадетов, и они действительно оказались последними дроу, виденными в тех краях. А теперь один из них возглавляет диверсионный отряд. Именно он, кстати, первым обнаружил те пушки и навел туда нашего гоблина-шпиона. Я думаю, что дроу, которые провели на поверхности двадцать лет, подходят для нашего дела. К тому же, у дроу очень развитый язык общения жестами.

– Отличная новость. А где их искать-то?

– А это уже сложнее. Двадцать лет назад их всех, вроде бы одиннадцать, пораздавали в разные селения. Если иногда мы принимаем к себе беглецов из Подземья – стараемся, чтобы нигде не было сразу двух дроу. Много на то причин есть.

– Боятся они нас, – хихикнула Роктис.

– Мера предосторожности. Как бы там ни было, тархалонские кланы двинулись в исход, сейчас эти одиннадцать кадетов где-то в наших лесах. Один известен – про остальных надо расспрашивать старейшин, которые их расселяли.

– Так найдите этих дроу! У нас всего три дня, если они не найдутся – будет очень плохо. Без корректировки нам уповать только на зыбкую удачу – а я предпочел бы надеяться на баллистику и радиус поражения!

* * *

Миномет – из всех современных видов оружия самое простое. Всего лишь труба с заглушкой с одного конца и со штырьком для накалывания капсюля на дне. И все. Опорная плита, сошки и прицельные приспособления, строго говоря, уже к самому оружию не относятся, это так, обвес.

Самый маленький из всех когда-либо производимых минометов, советский миномет-лопата, имел вес всего полтора килограмма и обходился всего лишь одной подпоркой и опорной плитой. Японский «тип 89», так называемый «коленный миномет», подпорок вообще не имел, удерживаемый всего лишь одной рукой стрелка. Он был настолько мал, что американцы, с легкой подачи горе-переводчика, назвавшего миномет «коленным», питались применять это трофейное оружие именно что упирая плитой в колено, что гарантированно приводило к перелому. И хотя «тип 89» записал на свой счет немало раздробленных американских ног, это никак не умаляло боевых достоинств оружия.

Наименьший из послевоенных минометов, предназначенный для использования спецподразделениями, обходился даже без опорной плиты. Просто ствол с ремнем для переноски и упор. Все! Воистину, проще просто некуда, и потому миномет с полным на то основанием делит звание простейшего огнестрела в истории с первыми кулевринами и мортирами.

Однако если современный миномет является безоговорочно простейшим оружием, того же нельзя сказать о его боеприпасах, и потому Данила не обманывал себя формулировкой технической задачи. Спроектировать миномет – ничто. Даже не полдела, а едва ли один процент. Мина – вот главный вызов.

Сразу после совета инженер засел за чертежи. Мина должна обладать дальнобойностью в три километра как минимум и при этом быть предельно простой в изготовлении. Конечно, три километра для современного миномета – не вопрос, модели с калибром свыше ста миллиметров и на шесть бьют. Но что делать, если из взрывчатых веществ – только дымный порох?!

Любые иные артиллерийские концепции Разумовский отверг с ходу, еще во время совета. Во-первых, стрельба должна быть навесной, чтобы бить из лесу, а не с опушки. Во-вторых, дальность в три километра предполагает большую отдачу, а ее предпочтительнее гасить, направляя в землю, других способов, реализуемых в три дня, нет. В-третьих, миномет отличается большой скорострельностью: закинул мину в ствол, дождался выстрела – закидывай новую. При том, что точность орудия наверняка будет минимальной, для гарантированного уничтожения вражеских бомбард придется сделать много выстрелов при малом запасе времени: противник пойдет в контратаку, как только очухается.

Первым делом Данила озадачил алхимиков. Единственный возможный механизм детонации мины – временная огнепроводная трубка, потому что капсюли он еще не запустил в производство, кроме того, мина, подрываемая капсюлем, предельно опасна в обращении и транспортировке, а оснастить ее предохранителем нереально: слишком сложно в производстве, это раз. Данила понятия не имеет, как устроена система, взводящая детонатор мины в момент выстрела, это два. Потому алхимики ушли, получив задание изготовить пороховую смесь с замедлителем из угля.

Вторым ключевым моментом стало использование более эффективного пороха. Флорн, тот самый алхимик, заверил, что бочку своего состава он изготовит в течение полутора суток, если ему дадут кое-какие реагенты и пару помощников.

Затем Данила спроектировал корпус мины таким образом, чтобы детали – всего семь штук – изготовлялись литьем. Литейщики быстро посовещались, затем министр Радвэн сказал:

– Мы можем это сделать, но нам понадобится на изготовление формы дня три-четыре, и потом мы сможем отливать в сутки по сотне комплектов.

Разумовский покачал головой:

– Через четыре дня ваши мастерские станут руинами, а вы все будете уже мертвы. Коли хотите жить – у вас от силы день и две ночи. Если послезавтра к утру у меня не будет полсотни комплектов – все пропало.

Ствол миномета, в количестве двух штук, он поручил изготовить все тому же Кадиасу: старый кузнец дело свое знает, на него можно положиться. Остальные детали – заглушку, плавно переходящую в опорную плиту с жаровней внутри, лафет-двуногу и винты для тонкой наводки – роздал другим кузнецам. Классическая система Стокса, только до предела упрощенная – десятку мастеров работы на день. Самая сложная деталь – опорная плита с жаровней – мера вынужденная. Капсюлей нет, потому воспламенять вышибной заряд придется банальным поджогом: мина касается раскаленного дна фитилем – и бабах.

Вся конструкция миномета, по расчетам Данилы, будет весить около двухсот килограммов. Многовато, конечно, но мера, опять же, вынужденная. Современные минометы используют хитрую схему, когда газы от сгорания метательного заряда истекают из мины не прямо, а в стороны, в пространство между стабилизаторами, благодаря чему давление нарастает постепенно, а отдача – уменьшается. Но это усложнило бы производство, что неприемлемо. Впрочем, излишняя массивность конструкции – не проблема при наличии таких артиллеристов, как Гаскулл.

Саму мину Данила тоже спроектировал с большим запасом как прочности, так и объема камеры метательного заряда. Вопрос дальности упирается в скорость полета. Сто метров в секунду – начальная скорость, позволяющая забрасывать мины на восемьсот метров, а советские минометы времен второй мировой стреляли на три километра уже при скорости мины чуть выше двухсот, а при трехстах метров в секунду – так и на все шесть. Однако мина для такого результата должна обладать оптимальной аэродинамикой, а у Данилы с этим дела не очень. Вентиляторы проектировать и минометные мины – все-таки очень разные занятия. Потому Разумовский предусмотрел возможность увеличения заряда, для чего в поход потребуется взять еще и запас пороха и принадлежности для выплавки воска.

Поужинав, Данила лег спать, но отдыхал недолго. Вернулась победоносная армия, и город снова сошел с ума от ликования. И когда народ, наконец, накричался, за инженером снова прислали слугу.

Разумовский, вполголоса матерясь, оделся и пошел в зал совещаний. Тут, несмотря на позднее время, уже собрались король, кузнец Кадиас, рядом с ним – незнакомый парень в солдатской куртке и кольчуге, с перевязанной рукой. Йонгас, Кэлхар и прочие знакомые лица, а также Роктис.

– Что стряслось? – сонно поинтересовался инженер.

– Я послал своего ученика вместе с войском, – сообщил министр кузнецов, – и он посмотрел, как устроены драконы.

– Оп-па! – удивленно приподнял брови Данила, – а вот это уже интересно!

Парню в кольчуге принесли бумагу и эльфийский стилус, и тот, держа его здоровой левой рукой, принялся чертить корявый рисунок.

– Дракон изнутри – это вроде такая здоровенная бочка, – рассказал он, – деревянная, но не полностью, сверху все оббито металлическим панцирем, и внутри металлические распорки, для прочности. В самой бочке – кишки, сердце, желудок и прочие потроха. Только все это, само собой, не из плоти, а из металла. Есть сталь, есть чугун, есть металл дварфов и неизвестные мне сплавы.

– Ты хоть что-то понял, мастер Данила? – спросил Валлендел.

– У механизма кишок нету. Это все агрегаты, боюсь, здешним мастерам неизвестные. Вот что, парень, давай по порядку. Кишки – что это? Что они собой представляют?

– Трубки из металла. Разной толщины, ними там все оплетено, но какие и куда – не понять. Я не мог заглянуть внутрь того дракона, которому голову оторвало, а вот второй буквально лопнул, все потроха либо наружу, либо видны хорошо. Только там все изорвано и покорежено.

– Хм… А желудок какой?

– Желудок – продолговатый цилиндр на дне корпуса. К нему идет толстая то ли кишка, то ли артерия от сердца. Сам желудок был разорван частично, внутри он похож на мясорубку. Длинная ось, на которую надето множество ножей по спирали – вот я и подумал, что желудок, ну чтоб, значит, пищу перемалывать…

– Понял! Дай сюда стилус! – Данила набросал схему паровой турбины: – это оно?

– Да, да, мастер! Очень похоже…

– А от желудка шли какие-нибудь оси к колесам? Или оси колес прямо через желудок шли?

– Да! Как вы догадались?

Разумовский, заметив, что все взгляды сошлись на нем, самодовольно хмыкнул:

– Делов-то. У нас такое в школах для детей учат. Это не желудок, а паровая турбина, механизм, где сила раскаленного пара превращается в верчение колес. Так, как выглядела та штука, из которой шла труба?

– Кубообразная штука. Я не знаю, как оно внутри устроено, но из этого вот куба, словно артерии из сердца, идут железные трубки в разные стороны. Из трубок этих главных три. Первая, самая толстая, идет вверх, изгибается и входит в то, что я принял за легкие, сверху, хотя куб сам находится ниже легких. Еще две трубки идут к желудку – ну, к этой, трубине…

– Турбине.

– Турбине. Вторая – к голове через шею. Всего к голове идет две трубы…

– Давай про легкие. Как они выглядят?

– Оно одно. Круглая такая штука, продолговатая, диаметром чуть поменьше вашего роста. Оттуда жар сильный исходил поначалу, и вообще дракон горел, так что из-за этого вот жара я смог осмотреть труп только когда уже войско обратно собиралось… Словом, шар остался целый, ну почти. Его пробило так, что края рваных дыр внутрь загнулись. Вот через эти дыры я и заглянул. Внутри не понять что, но главное – там был огненный кристалл, только побольше обычных, он-то и давал жар, пока не погас. Ну я и подумал, что это легкое, раз дракон огнедышащий…

– Что за кристалл? – удивился Данила.

– Да стихийные кристаллы, – пояснила Роктис и указала рукой на люстру: – только эти – кристаллы света, а то – огня. Когда их создают, они впитывают в себя силу стихии, а потом, когда их будят – обычно напевом или свистом – отдают обратно. Эти – отдают свет, а огненные – огонь. Хорошая штука для не-магов, если надо огонь разжечь, к примеру, под дождем или из сырых дров.

Данила взялся за подбородок.

– Их маги делают?

– А кто ж еще?

– И… что они могут впитать?

– Любую силу стихии. Маги заряжают кристаллы для себя магической силой – но это уже другой разговор.

– И молнию?

Роктис пожала плечами:

– Ну можно и молнию. Только не представляю себе, как потом силу молнии применять.

– А гоблины – представили. Вот, значит, как они сделали ту ограду, что я разрушил… Понятно. Так, парень, что там дальше с легким?

– Да все. К легкому идут две трубки потолще, не считая той, что уходит к кубу, и несколько тоненьких.

– Нарисуй-ка.

Тот послушно изобразил расположение частей установки и соединительные трубки.

– Так… вот тут что?

– Вот этот металлический пузырь, который самый большой – в него, наверно, наливали воду. Хотя он тоже весь продырявлен и разорван – там на дне немного влаги осталось.

– Ясно. А это что за пузырь?

– А вот не ведаю. Отсюда шли главные трубки к легкому, где кристалл, и к шее. К голове всего две трубки – одна из того куба, вторая как раз из этого пузыря. Именно пузырь этот и горел, из него огонь ручейками растекался.

– А это что за квадратик?

– А тут был труп орка-карлика. И там была ручка, похожая на помпу.

– А перед ним?

– Здесь сидел гоблин, как раз над легким. Когда дракона поразило молотами, гоблин пытался выбраться, но его сварило паром, который вырывался из легкого. А потом дракон лопнул с белым паром и черным дымом.

– Дракон ведь, – вставил слово Кэлхар, – мог дышать и тем, и другим. И раскаленным паром, и огнем.

– А это что за ниточки?

– Цепочки. Они тянулись внутри шеи, и тут вот такая шестерня у самой головы, что если тянуть за цепочки, то они работают как поводья у лошади. Голова у дракона поворачивается. Они обе разорвались, но обрывки, вроде бы, шли к двум ручкам в той яме, где гоблин сидел. К гоблину отовсюду много цепочек шло, но все порвались.

Данила еще раз взглянул на рисунок. Что ж, теперь он хотя бы в общих чертах представляет себе принцип работы дракона. Паровая машина, использующая волшебство вместо топлива, а также, видимо, имеющая резервный бак для горючей жидкости, которую может использовать и как огнеметное топливо. Что ж, по крайней мере, инженер получил ответ на вопрос, как гоблины сумели скомпоновать паровой двигатель в столь малый объем. Экономия места за счет отсутствующих хранилища топлива и топки. Резервный бак хоть и есть, но он маленький, топлива в нем вряд ли хватает надолго.

– Послушайте, господа, – сказал внезапно король, – а у гоблинов что, есть маги?

Присутствующие переглянулись.

– Никогда не слышал, – ответил граф Марней, остальные согласно закивали.

– Вот и я никогда не слышал. Я был убежден, что у них такого дара в принципе нет. Тогда, йоклол бы взяла, откуда у них стихийные кристаллы?

– Трофеи? – предположил Кэлхар.

Роктис снисходительно усмехнулась:

– Ну допустим, огненные кристаллы они захватили, хотя ни один маг не станет делать слишком большие кристаллы, потому что при линейном увеличении размера трудность возрастает нелинейно, в разы. А кристаллы с молнией, о которых Данила говорил – они откуда? Кто-то хоть раз слышал о том, чтобы какой-либо маг заряжал кристалл силой молнии? Однако я подтверждаю, что у подземных гоблинов, которые водились у нас в Подземье, никогда ни о каких магах не слыхивали. Это магически бездарный народец, причем напрочь бездарный.

– Значит, им кто-то помогает!

– Это очевидно. Знать бы, кто…

– Надо думать, тот, кто снабдил их огнестрелом и драконами, – предположил Данила, – потому как мне не очень-то и верилось, что они все это изобрели сами. По крайней мере, теперь мы точно знаем, что у них есть союзники. Кто-то должен был их научить.

Была, впрочем, и одна отличная новость. Вольсунг привез с собой горы трофейного оружия, и Данила распорядился, чтобы часовщики работали днем и ночью, изготовляя ударно-спусковые механизмы. Но если припрет – фитильное ружье тоже ружье.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю