Текст книги "Пётр Машеров. Беларусь - его песня и слава"

Автор книги: Владимир Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

Прокурор Богушевского района Ковалев, человек мужественный и не лишенный объективности, вникнув в суть дела, в 1940 году опротестовал незаконный арест. Но дальше все застопорилось. Верховный суд БССР только 17 августа 1959 года пересмотрел постановление особой «тройки», и из-за отсутствия состава преступления М. В. Машерова реабилитировали. Справедливость, хотя и поздно, восторжествовала.

Дарья Петровна оставалась в Ширках. Петр ее постоянно навещал. В 1939 году, завершив учебу и получив направление в Россонскую СШ преподавателем физики и математики, забрал к себе мать, сестренок-школьниц Олю и Надю. Жилье выделили в трех километрах от школы. Прежний дом продали. Новые хозяева перевезли его в деревню Платоны.

Стройный, подтянутый 21-летний учитель на первый самостоятельный урок в 9-й класс шел как на праздник. Надел светлый костюм и белоснежную рубашку. Познакомившись с учениками, которые были ненамного моложе его, стал увлеченно рассказывать о предмете, которому предстояло совершить настоящую революцию в техническом прогрессе народного хозяйства. Для лучшего усвоения знаний предложил оборудовать физический кабинет. Школьники поддержали идею и включились в работу. Все создавали своими руками по плану, составленному Петром Мироновичем. Вскоре уроки проходили в прекрасно оснащенном приборами и наглядными пособиями классе.

Со временем кабинетная форма обучения получила в республике широкое распространение. Помню, когда мой одаренный одноклассник Петр Владимирович Мотыль, работая после института директором Мижеричской СШ Гродненской области, преподавание всех учебных дисциплин перевел на эффективную методику, Машеров, уже будучи первым секретарем ЦК КПБ, приезжал к нему посмотреть на результаты эксперимента. Похвалил за инициативу, посоветовал педагогическим коллективам последовать доброму примеру. Это позволило перевести образование на новый уровень. Юноши и девушки поступали в лучшие вузы страны, вливались в ряды научных исследователей, вносили достойный вклад в развитие электронной, оптической, полупроводниковой и других отраслей отечественной промышленности.

Через год Петру Мироновичу выделили двухкомнатную квартиру напротив школы. А его коллеге, учителю истории Перегудо, обзаведшемуся семьей, с получением жилья велели подождать. Машеров тут же уступил ему одну комнату. Вторую перегородили, с трудом втиснули четыре узенькие кровати, поставили книжный шкаф, письменный стол. И никто не ворчал. Помогать другим было сутью характера Петра Мироновича. Впоследствии, занимая высокие государственные и партийные посты, он у каждого, кто к нему приходил, интересовался: «Какие проблемы волнуют? Чем могу быть полезен?»

В советский период о родословной Машерова ничего не писали, но время, наступившее после распада Советского Союза, оказалось богатым на «сенсации». Так, московский публицист Юрий Казенков в книге «Голгофа России. Схватка за власть», вышедшей в 2003 году, утверждает: «Петр Миронович – еврей, сын еврейского ремесленника».

Белорусский журналист Алексей Довнар-Запольский высказал свою версию. Восхищаясь элегантностью Машерова, его демократичностью, мягкой, искренней, как у Ива Монтана, улыбкой, он предположил, что у Петра Мироновича были французские корни. Своими мыслями он поделился с дочерью Машерова Натальей. В ответ услышал весьма любопытный рассказ:

– Давно, еще в школе, мои одноклассники в шутку называли меня по-французски «мон шери» – «моя дорогая». Помню, что мама сердилась за это. В семье происхождение нашей фамилии мы не обсуждали. Я же этим немного интересовалась. Согласно легенде, в 1812 году раненый французский солдат познакомился с белорусской девушкой, они поженились, и он всегда называл ее «мо шер», по-белорусски это звучало «ма шэр». Так, дескать, и родилась наша фамилия. Когда много лет спустя я была в Париже, председатель Конституционного Совета Французской Республики, потомок известной аристократической семьи, высказал предположение, что у моей фамилии – французское происхождение. Однажды как бы в шутку спросил: «Ну как вы чувствуете себя на земле своих предков?» Моя сестра Елена, путешествуя по Франции, посетила старинный замок, название которого практически совпадает с нашей фамилией. Рядом в парке находится камень с высеченным на нем красивым женским профилем, очень похожим на профиль нашей бабушки Надежды.

Продолжение рассказа имело реальные исторические факты. Во время переправы через Березину возле деревни Студенка, что в 17 километрах от Борисова, у белорусского Бородино, отступавшая от Москвы армия Наполеона была разгромлена, потеряв более 53 тысяч человек. 26—29 ноября 1812 года она перестала существовать как боевая сила. Ударил страшный холод. Воины, обмороженные, не способные передвигаться, были вынуждены остаться на территории нынешнего Сенненского района Витебской области. Проявив мудрость, присущую белорусскому народу, местное население отнеслось к французам благосклонно, разделив их человеческую трагедию. Поправив здоровье, многие солдаты связали свою дальнейшую судьбу с белорусскими крестьянками. Создали семьи, приняли православие. Причем не стали крепостными – в данном случае на них распространялся указ императора Александра I «О вольных хлебопашцах» от 1803 года.

Солдат Жером Машеро тоже обзавелся семьей. Вскоре на свет появился сын Ерем (по-французски Жером). Если воссоздать генеалогическое древо, Петр Миронович вроде бы являлся его родственником в четвертом поколении.

Наталья Петровна поведала любопытные детали:

– Действительно, после окончания школы мой отец и его брат подправили фамилию. Дедушка Мирон Васильевич носил фамилию Машэра, что по-русски звучит как Машеро. Именно так она и фигурирует в чудом сохранившейся справке 1935 года.

Доктор филологических наук Александра Суперанская (г. Москва) опубликовала статью в журнале «Наука и жизнь» (2005. № 1. С. 109), в которой следующим образом объяснила происхождение фамилии Машеров: она «от французского словосочетания «ма шер», что означает «мой милый», «мой дорогой». Такая фамилия возникла в семье, знавшей французский язык. Прозвище Машер могли дать окружающие, часто слышавшие, как люди называли друг друга».

Ввиду того, что авторитетное мнение московского ученого совпадает с красивой легендой, можно предположить, что у семьи Машеровых есть французские корни. Убежден в необходимости проведения научного поиска, серьезных архивных исследований для того, чтобы это предположение было подтверждено историческими документами.

И все-таки наиболее правдоподобно следующее утверждение. В болотистой местности, окружающей многие поселения, растет трава машара. Именно от нее пошла фамилия предков Машеровых, всю жизнь работавших на хлебной ниве, сеножатях и собиравших на лугах лекарственные растения и медовый урожай. Белорусы с древних времен заимствовали у природы-матушки свои имена, фамилии, названия сел и городов.

Машерову были присущи дух и ментальность белорусской нации. Народная «плынь», среда обитания вложили в его сердце любовь к Творцу и Отечеству, выкристаллизовали удивительные гены прочности, порядочности, предельной честности.

Петр Миронович мимолетным взглядом угадывал в госте, который приехал издалека, своего, спрашивая:

– Похоже, вы белорус?

Да и сам он говорил:

– Я – сенненский, из Придвинья.

Как и у земляков, в натуре Петра Мироновича сочетались житейская мудрость, врожденный гуманизм и извечное белорусское благородство. Чувствительный и терпеливый, он в трудную минуту был решительным. Но при этом никогда не поступал опрометчиво.

Глава третья

На линии огня

Дипломированный учитель физики и математики по распределению приехал в тихие Россоны. Местные старожилы рассказывали, что это был единственный в поселке молодой человек, который носил шляпу. Он хорошо знал Маяковского, иногда упражнялся в игре на фортепьяно. И всегда что-то затевал, организовывал: то постановку в местном клубе, то поездку агитбригады в колхозы района. Его неукротимый энтузиазм, интеллигентность и эрудиция покоряли ребят. Они любили романтически устремленного в завтра учителя физики и математики. И когда пробил грозный час, безусые мальчишки из машеровского 10 «А» класса вместе со своим преподавателем влились в ряды народных мстителей, беспощадно громили фашистских оккупантов. Как образно заметил, рассказывая о юных мстителях, публицист Роман Харитонов, «Ньютонов закон всемирного тяготения, многим не дававшийся в школе, вдруг обернулся для них конкретностью святого тяготения к своей земле, к Родине, к дому, который они защищали с оружием в руках».

В довоенных Россонах судьба свела Машерова с Полиной Галановой, уроженкой Шкловского района. Стройная, с лучистыми голубыми глазами врач-стоматолог пришла с подругой в клуб, чтобы посмотреть фильм «Музыкальная история». Перед началом сеанса на танцплощадке играл оркестр, и Полина впервые увидела там элегантного, со вкусом одетого Петра. Он был вместе с братом Павлом, который работал директором соседней школы в Клястицах. Познакомились, завязалась крепкая дружба, которая переросла в любовь...

О войне с германским фашизмом, который поднимал голову в Европе, поговаривали многие. Но никто не мог предположить, что она так внезапно обрушится на просторы нашей страны.

С первых дней оккупации района Петр Машеров занялся созданием партизанского отряда. Чтобы расширить круг общения, помимо работы в школе устроился счетоводом колхоза «Россоны», объединял местное население для борьбы с врагом.

И рвался на передовую. Обращался в военкомат. Но ему отказали: учителей не призывали, берегли. Тогда записался добровольцем в истребительный батальон. Пробиваясь на фронт, новобранцы около местечка Пустошки 23 июля попали в окружение, находясь вместе с 51-м корпусом. Их под конвоем отвели в Великие Луки, посадили в товарняк, заколотили двери и отправили в Германию. Состав двигался по территории Литвы. Петр Миронович и еще два смельчака, не доезжая до Вильнюса, выпрыгнули на повороте через узкое окошко, находившееся под самой крышей вагона.

Машеров свалился с насыпи, ударился виском о что-то твердое. Пошла кровь. Он зажал рану сорванным с куста листком и скрылся в густом лесу. Присел у поваленного дерева, дожидаясь заката. Как только сгустилась темень, собрался с духом – и в обратный путь. Ночами пешком шел в Россоны. Спустя девять дней был среди боевых друзей.

Петр Миронович пробовал найти тех, кто бежал вместе с ним. Однако безрезультатно: наверное, никто не выжил.

Полину Андреевну направили в передвижной военный госпиталь для раненых. В районе Невеля его захватили гитлеровцы. Она сняла лейтенантскую форму, переоделась в платье. Пленных перегоняли в Полоцк, и на привале ей удалось бежать. Глухими тропами добралась до деревни Соколищи. Больницу, медпункт закрыли. Ходила убирать хлеб. Урожай был невиданный, рожь стояла стеной.

Немцы зверствовали, не щадили никого. Полина решила податься на Могилевщину. Пришла в Россоны и встретила Петра. Он сказал:

– Никуда не надо одной идти. Это опасно. Будем воевать в партизанском отряде.

Она ему поверила и осталась в Россонах. Как безоговорочно поверили другие подпольщики в его честность и надежность.

Ее зубной кабинет стал явкой. Когда приходил связной и говорил, что у него болит верхний правый зуб мудрости, врач передавала добытые сведения. Затем, сказав охранникам, что якобы едет в деревню делать прививки против оспы (фашисты боялись распространения заразы), ушла к партизанам.

В августе 1941 года Машеров организовал и возглавил Россонское подполье, о котором украинский поэт Микола Нагнибеда в своей «Зеленой поэме» писал:

И шли к нему люди по собственной воле

Из Соколища,

Из Ровного Поля!..

Заборье,

Шалашники

И Миловиды —

Все вески лесные

Россонской орбиты.

Поэму под новым названием «Матулям з Расонаў» перевел на белорусский язык Пимен Панченко и включил в свой четырехтомник избранных произведений, выпущенный в 1981 году издательством «Мастацкая літаратура».

Героическая поэма «Матулям з Расонаў» увидела свет и в переводе Анатолия Велюгина. Вышеупомянутое издательство включило ее в авторский двухтомник, датированный 1984 годом.

Бойцы восхищались хладнокровием и выдержкой своего командира. Устраивая засады, он подпускал врага на близкое расстояние и давал сигнал открыть шквальный огонь. Укрываясь от преследователей, умел запутать следы. Вернувшись на базу, только усмехался: «Обвели ищеек вокруг пальца».

Начальник медицинской службы партизанского отряда имени Щорса Полина Андреевна во всех сражениях была рядом с его отважным командиром (а затем и комиссаром бригады имени Рокоссовского) Машеровым. «Рыцарь без страха и упрека» проявлял поразительную решительность и находчивость.

Машеров безропотно переносил все тяготы подполья и суровой борьбы. Ел с товарищами по оружию из одного котла. В первую военную зиму после боевых походов отдыхал прямо на снегу. Расстилал перину, которую передала мать Дарья Петровна, набрасывал на себя пальто и сразу же засыпал. Тогда застудил почку. Лечиться в тех условиях не представлялось возможным. Потом вырыли землянки – все-таки теплее. Немного спустя построили аэродром в окрестностях отдаленной деревушки Ровное Поле, которую в шутку называли «вторая Москва». Ночью в условленное время по обе стороны взлетно-посадочной полосы разводили костры и принимали самолеты с Большой земли.

В отряд Петра Машерова заходили подрывные группы, направляемые Центром на боевые задания. Одной из таких групп командовала бесстрашная Татьяна Лаврова. На прием в Кремль ее пошлют как лучшую партизанку Калининской области. Ознакомившись с ратными подвигами юной девушки, Сталин скажет маршалу Ворошилову: «Климент Ефремович, вот посмотри, как она воюет. Если бы твои солдаты так воевали, мы бы давно уже войну закончили».

С Машеровым Лаврова, по ее воспоминаниям, познакомилась при следующих обстоятельствах:

В сентябре по указанию командования мы должны были пустить под откос второй эшелон на железнодорожной ветке Рига – Москва, и нас уже преследовали немцы. На нашу группу семь человек – целый отряд. Обычно мы возвращались в наш Себежский район через территорию Латвии, а в этот раз решили укрыться от преследования, пройти через Беларусь. И вышло так, что шли недалеко от Россон. Там нас и встретил отряд Машерова. Он сам был там, позвал нас в штаб, приказал накормить. Потом стал расспрашивать, кто мы, откуда. Я рассказала, что мы подрывники, взорвали второй эшелон «Рига – Москва». Подробно рассказывала, как мы лежим по трое суток на железной дороге, слушаем и по звуку определяем, что за состав идет. А порядок у немецких перевозок такой был: сначала идет дрезина, потом – поезд, груженый гравием, и только потом – воинский состав. Его, если приноровиться, вскоре начинаешь отличать по звуку. Это было в самом начале войны, когда больших партизанских отрядов еще не существовало, тем более на железной дороге. Конечно, Машерову стало интересно: командир группы подрывников, да еще и девочка совсем – мне тогда было всего 18 лет.

Жена Машерова, красивая женщина, сперва приревновала меня к нему. Но потом поняла, что мы общаемся всегда только по делу. Очень он любил со мной общаться, восхищался тем, как я своей группой командую и как отряд власовцев перевела к партизанам. Он говорил: «Всегда заезжайте, рассказывайте, какая обстановка у вас». С тех пор мы только через Беларусь и ходили, хотя получался большой крюк. Машеров нас каждый раз встречал, кормил и патефон заводил, сам на гармошке играл. Тогда Россоны уже находились на территории партизанского края. Оружие у них было, в основном, немецкое: партизаны захватывали обозы, немецких солдат.

Когда мы приехали в штаб Машерова во второй раз, он попросил меня обучить подрывному делу пять человек из его бригады. Мне это было не сложно, конечно. Я обучила этих ребят. Потом они подрывали эшелоны на территории Минской области.

Однажды Машеров спас мне жизнь. На меня вышел СМЕРШ, дали поручение, сказали: «Это задание можешь выполнить только ты». Нужно было в Себеже пронести подпольщикам мины на открытие какого-то совещания немецких начальников. Мне дали документы (будто я учительница), корзину с яйцами, а под ними спрятали финские магнитные мины. Я пошла в Себеж, благополучно прошла два поста, а на третьем у меня спросили, что в корзинке. Стали смотреть – а там мины. Меня схватили, привезли в комендатуру – она была в здании школы. Начался допрос. Меня избивали, ногами по спине ходили. В какой-то момент я потеряла сознание. Меня бросили в заброшенный туалет, закрыли на замок.

В этой комендатуре работал белорус из отряда Машерова. Его использовали как переводчика – он хорошо знал немецкий язык. Из разведки, конечно, следили за моим продвижением и знали, что меня схватили. Тут же по рации Машерову передают: «Спасайте нашу Танюшку». Из отряда Машерова быстро направили связного к камендатуре и ночью этому парню, который переводчиком у немцев был, Володе, говорят: «Выручай,как хочешь». Говорят, ценный человек, подрывник. Нужно спасать. Володя ночью убил постового, который около школы дежурил, потом – второго, который по коридору ходил, открыл каморку, где я сидела, схватил меня за руку: «Бежим!» А я только очнулась от побоев, только пришла в сознание. Спрашиваю: «Кто это? Куда бежим?» Володя тем временем порвал на себе рубашку, сделал веревку какую-то, спустил из окна с третьего этажа сначала меня, а потом и сам спрыгнул.

Дубняк (партизанская кличка Петра Мироновича) оберегал буквально каждого бойца. Когда кто-то из них уходил в разведку и он видел, что у него прохудились сапоги, снимал свои и говорил: «Обувай мои, я обойдусь». Такое внимание согревало сердца лесных солдат.

В одном из сражений на шоссе Россоны – Клястицы партизаны подбили вражескую машину. С криком «За мной, в атаку!» Машеров бросился на отстреливавшихся фашистов. Были убиты капитан дретунской полевой жандармерии и несколько немецких офицеров. Перехватили списки участников Россонского подполья. Но тут шальная пуля сразила Петра. Окровавленная нога не давала возможности уйти в лес. Услышав лай немецких овчарок, он приказал всем отступать, а сам 10 километров полз до поселка. Приютила его ученица Ядвига Масальская. Вместе с матерью Франтишкой Иосифовной она оказала раненому помощь в доме, который находился возле комендатуры, под самым носом у гитлеровцев. Облавы проводились днем и ночью. Понимая, что жизнь чужой семьи подвергается смертельной опасности, он незаметно перебрался к своей матери Дарье Петровне. Прятался под кроватью, а лечила, выхаживала, поднимала на ноги Петра Мироновича Полина Андреевна.

Машеров снова вернулся к лесным солдатам. Учил их военному искусству, анализировал обстановку. Объединившись с отрядом имени Сергея, разбили вражеский гарнизон в Штяуне, уничтожили более 20 солдат противника, взяли много боевых трофеев и военного имущества.

В годовщину начала войны два отделения второго взвода отряда «Дубняк» под командованием Машерова (вместе с ним находилась и Полина Андреевна) атаковали Россоны. Уничтожили охрану хлебозавода, захватили большое количество продуктов. В последующие дни совершили рейды в Себежский район, в Латвию. Около деревни Лисно вступили в схватку с батальоном карателей. Бой длился несколько часов. Потери врага составили около 40 человек (только убитыми).

Особое место занимает дерзкая операция по взрыву стометрового трехпролетного Бениславского моста на реке Дрисса. Проводилась она на рассвете 4 августа 1942 года. Петр Миронович командовал штурмовой группой в составе 65 бойцов.

В завязавшейся рукопашной схватке получил ранение в руку. Полина Андреевна перевязала его под плотным пулеметно-минометным огнем, вывела из пекла за несколько секунд до того, как стратегический военный объект взлетел на воздух. Тогда было уничтожено 75 фашистов и на две недели прекращено движение по железной дороге Витебск – Полоцк – Двинск —Вильнюс – Рига.

Гитлеровские вояки устроили охоту на отважного партизанского командира и его родных. Машеров попутной машиной отправил сестер Олю и Надю к Матрене, которая вместе с ними (и со своими детьми) эвакуировалась в город Бузулук Чкаловской (ныне Оренбургской) области. Оттуда они уехали в колхоз «День урожая» Державинского района, где трудились до освобождения Витебска. А Дарья Петровна задержалась в Россонах, обещая приехать позже. Но гестаповцы ее схватили. Жестоко мучили, пытали. Однако она не выдала ни сына, ни других подпольщиков. Фашисты связали ей руки колючей проволокой и расстреляли в четыре часа утра 9 сентября 1942 года. Петр Миронович тяжело переживал гибель матери. А когда уже в мирное время в парке, недалеко от озера, при раскопках распознали ее прах по синему платью в горошек, попросил перезахоронить в братской могиле. И каждый раз, навещая Россоны, возлагал живые цветы к памятнику-обелиску. Стоял, склонив голову, и тихо шептал: «Прости, что не успел забрать тебя в отряд». Уходил осторожно, медленно пятясь, никогда не поворачивался к обелиску спиной.

На полях сражений погибли два брата Гигелевы – комиссар отряда Николай и начальник штаба Петр.

– Не нужно было брать в бой сразу двоих,– печально сказал на похоронах Машеров. И с еще большей яростью мстил ненавистному врагу. За муки родных и земляков, за поруганную землю, за сожженные села и города.

Крупное сражение произошло у станции Свольно в районе Полоцка. Отчаянно действовал Машеров в феврале 1943 года в тылу вражеских карательных отрядов, участвовал в боях с немецко-латышскими частями.

В аттестационном листе, датированном 23 мая 1943 года, на присвоение Машерову звания старшего лейтенанта говорится: «Волевой выдержанный командир. Политически грамотный. Умеет здорово оценить обстановку и принять соответствующие выходы нисколько не хуже командиров, имеющих военное образование».

Ратная слава о мужественном бойце-командире по кличке Дубняк росла как снежный ком. В представлении Белорусского штаба партизанского движения на присвоение Петру Мироновичу звания Героя Советского Союза отмечалось:

В обстановке неслыханного террора, когда многие местные работники потеряли веру в победу нашей страны, тов. Машеров с большой решительностью и исключительной осторожностью объединил вокруг себя молодежь м. Россоны, Ольбрехтовского, Соколищенского, Селившинского, Миловидского, Клястицкого и др. с/советов района, деятельно занимался сбором оружия и боеприпасов, подбором надежных людей, получением сведений о немецких гарнизонах и подготовкой к открытому выступлению...

Первый организатор и инициатор партизанского движения в Россонском районе Витебской области, которое в дальнейшем выросло во всенародное восстание и создало огромный партизанский край в 10 тысяч квадратных километров, полностью сбросивший немецкое иго и восстановивший советскую власть. Дважды раненный, т. Машеров во время двухлетней борьбы с немецкими захватчиками проявлял большое личное мужество и отвагу, отдавая все свои силы, знания и способности этой борьбе и не жалея своей жизни.

На предварительном документе стоит пометка: «И. В. Сталин. Согласен».

По линии фронта между Велижем и Усвятами почти на год были открыты «Витебские ворота», через которые с Большой земли поступали оружие, боеприпасы.

Партизаны настолько омрачали жизнь захватчикам, что те жаловались: нельзя, мол, проехать по Беларуси, не рискуя быть взорванным. Уже на третьем году оккупации около 60 % территории республики находилось в руках патриотов. Гитлеровцы собрались применить против народных мстителей химическое оружие. Видимо, вспомнив, как кайзеровцы 12 октября 1915 года использовали против Русской императорской армии под Сморгонью цианистый калий, рассеивавшийся густым желтоватым смертоносным туманом. В районы Могилева, Бобруйска и Борисова фашисты пригнали вагон с отравляющими веществами. Каратели из 634-го французского полка получили противогазы, в деревни завезли металлические баллоны с жидким ОВ. Но что-то не сложилось.

Зато последовали карательные экспедиции с участием регулярных войск, переброшенных с фронта. В Национальном архиве Республики Беларусь сохранилась справка за подписью секретаря Витебского обкома КП(б)Б Я. Жилянина. Приведу лишь некоторые фрагменты из нее, свидетельствующие о хладнокровном истреблении славян, что и было предусмотрено зловещим «Drang nach Osten»:

В Россонском районе гитлеровские погромщики сожгли дд. Антоново, Баканиха, Павлово, Казимирово, Жары, Савино, а также ряд других населенных пунктов превращен в пепелище. Всего сожжено 260 жилых домов и 574 надворные постройки.

Помимо поджогов фашисты разграбили много деревень. В д. Жары фашистские грабители отняли у крестьян 32 лошади, 75 коров, в д. Шнитовка – 23 лошади, 51 корову, 40 свиней и 93 овцы, в д. Голубово – 25 лошадей, 77 коров, 17 свиней и 83 овцы, в д. Гришино – 45 лошадей, 84 коровы, 15 свиней и 118 овец, в д. Антоново – 28 лошадей, 25 коров, 21 свинью и 250 овец. Такой массовый грабеж фашисты учинили и во многих других населенных пунктах района. Всего за время действия карательной экспедиции в Россонском районе гитлеровские грабители, по неполным данным, отняли у крестьян 622 лошади, 1436 коров, 479 свиней и 1593 овцы. Кроме того, фашисты забрали у крестьян весь хлеб, одежду и вещи домашнего обихода.

Поджоги деревень и массовый грабеж сопровождались дикими зверствами и массовыми расстрелами стариков, женщин и детей. В д. Коношенки от рук кровожадных палачей погибло 30 мужчин, 45 женщин, 9 детей, в д. Горбачево – 55 мужчин, 84 женщины и 9 детей, в д. Рыли – 41 мужчина, 50 женщин, 11 детей, в д. Фомино – 33 мужчины, 48 женщин, 9 детей, в д. Скуратово – 34 человека, в д. Харитоново – 45 человек. В д. Карпино фашисты заживо сожгли: Толкачева Никиту Ивановича, его жену Ульяну Тихоновну – 41 год, сына Степана, 10 лет, и дочь Зину – 8 лет. Всего в этой деревне зверски замучено и заживо сожжено 35 стариков, женщин и детей.

В д. Велье Клястицкого с/с Россонского района фашисты согнали в один дом стариков, женщин и детей в количестве 68 человек, а потом группами начали выводить их в сарай и расстреливать, после чего сарай подожгли. В числе зверски замученных 32 чел. детей до 10-летнего возраста.

В д. Межево Дмитровского с/с Россонского района каратели согнали в один дом 36 стариков, женщин и детей и заставили население этом же доме вырыть себе могилу, а когда могила была вырыта, фашистские звери начали на глазах у всех присутствующих поочередно расстреливать взрослых, а детей живыми бросать в яму. Таким коварным методом фашисты уничтожили 36 человек.

По далеко не полным данным, в Россонском районе фашистами расстреляно и заживо сожжено 1245 человек, в т. ч. 216 мужчин, 815 женщин и 214 детей.

В Лепельском районе полностью сожжены дд. Слободка, Кривцы и Пунище. В д. Слободка фашисты расстреляли 97 человек мирных жителей, в т. ч. 60 женщин и 10 детей.

Гитлеровские палачи полностью сожгли д. Володарка Городокского района и в этой же деревне расстреляли 89 и зверски замучили 57 человек мирных жителей. Женщин и детей фашистские изверги связывали по несколько человек вместе, обливали бензином и сжигали, а грудных детей поднимали на штыки и бросали в огонь.

В Суражском районе в д. Пихтяи расстреляно и насмерть замучено 80 человек: стариков, женщин и детей. В д. Дуброво – 70 человек, в д. Кроты – 60 человек, в д. Низкие этого же района фашисты согнали все население в сарай и подожгли. Все население сгорело вместе с сараем.

По неполным данным в районе в течение июля месяца расстреляно и сожжено 600 человек женщин и детей.

Сжигание населенных пунктов, массовый грабеж и поголовное истребление мирных, ни в чем не повинных советских граждан фашистами произведено в Полоцком, Дриссенском, Освейском, Сиротинском, Витебском, Меховском и Лиозненском районах.

Летом 1943 года фашистское командование сняло с фронта несколько боевых частей, танки, авиацию и бросило на борьбу с партизанами. По указанию БШПД бригаде имени К. К. Рокоссовского, в которой комиссаром был Петр Миронович, предстояло передислоцироваться на территорию Вилейской области.

До сегодняшнего дня дожил уже единственный боец отряда имени Щорса Константин Полевечко. На встречах с россонской молодежью он рассказывает:

– За одну ночь преодолели большое расстояние в направлении Западной Двины между Богиславом и Верхнедвинском. Под покровом темноты без потерь перешли через железную дорогу, охраняемую немцами, и на плотах из бревен перебрались на правый берег реки.

По болотистой местности Машеров удачно вывел бригаду (а это почти 400 человек) из кольца блокады. Более того, по пути следования лесные солдаты у деревни Двор-Залесье, что в Глубокском районе, решили уничтожить укрепленный немецкий гарнизон. С севера, востока и юга к нему подступали три озера, а с запада возвышались толстые стены графского дворца. Разведчики связались с некоторыми защитниками этого вражеского «гнезда» и склонили их к сотрудничеству. Они уничтожили гитлеровских офицеров и старших по чину полицаев, а остальные вояки перешли на сторону партизан. В качестве трофеев было захвачено большое количество оружия и боеприпасов, снаряжения и продуктов питания.

Петра Мироновича избрали первым секретарем Вилейского подпольного обкома ЛКСМБ. Машеров развернул активную деятельность. Прежде всего были созданы райкомы комсомола в Глубокском, Миорском, Дриссенском районах (а также Вилейский горком ЛКСМБ), укреплено руководство Браславским, Ошмянским, Сморгонским и другими райкомами (всего их действовало более 20), значительно расширена сеть первичных и антифашистских организаций. Наладили выпуск областной газеты «Молодежная правда».

Мне довелось побывать в восстановленной землянке, где печаталось издание. В поход пригласил главного редактора газеты «Знамя юности», журналиста от Бога Леонида Екеля. За озером Нарочь заливной луг сменился дремучим лесом. Сразу же как-то потемнело. Потянуло прохладой. По поросшим травой кочкам и разбросанным в трясине бревнам вышли к небольшому бугорку, спрятанному под лохматыми елями. За приоткрытой дверью просматривалась квадратная комнатушка с двумя оконцами. Вдоль стен стояли столы, на которых располагались радиоприемник (чтобы принимать из Москвы материалы), типографские кассы со шрифтом, миниатюрная печатная машина.

– Заголовки и другие иллюстративные материалы для газеты, листовок, плакатов партизаны изготавливали на линолеуме и дереве,– пояснил гид.– Сотрудники редакции работали увлеченно, в тесном контакте с Петром Мироновичем.