Текст книги "На Днепровском рубеже. Тайна гибели генерала Петровского"

Автор книги: Владимир Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

И.П. Уборевич, посетивший Германию в бытность им командующим Белорусским военным округом, в своем отчете написал:

«...Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят неизмеримо выше нас... Во всяком случае, у них многому можно научиться» ^{21} .

Еще к более впечатляющему выводу после посещения Германии и ознакомления с се вооруженными силами пришел Иван Панфилович Белов, командовавший в тот период времени Северо-Кавказским военным округом:

«Когда смотришь, как зверски работают над собой немецкие офицеры, от подпоручика до генерала, как работают над подготовкой частей, каких добиваются результатов, болит нутро от сознания нашей слабости. Хочется кричать благим матом о необходимости самой напряженной учебы – решительной переделки всех слабых командиров в возможно короткие сроки...

В немецком рейхсвере неисполнения приказа нет...» ^{22}

Ваг он один из ответов на вопрос: почему в первые годы войны мы явно уступали своему противнику? Надо было, как советовал на заре Советского государства В.И. Ленин, «учиться военному делу настоящим образом», а не распевать песни о том, что Красная Армия всех сильней!

Но советское руководство, в первую очередь И.В. Сталин и его ближайшее окружение, до смерти испугавшись выводов, сделанных после поездок нашими военачальниками и командирами, увидели в этом в первую очередь угрозу своему режиму. И вместо того, чтобы принять меры по повышению уровня боевой выучки войск и оснащения армии современной боевой техникой, Сталин и его опричники принялись за уничтожение командиров и военачальников, выезжавших перед войной в Германию. Так, например, из нескольких сотен командиров и военачальников, побывавших в служебной командировке в 1926—1927 годах, к началу войны в живых остались всего несколько человек, в том числе и Леонид Григорьевич Петровский.

Правда, не все наши военачальники, побывавшие в Германии в предвоенные годы, были высокого мнения о немецкой армии, нашлись и такие, которые не увидели ничего положительного. Так, заместитель командующего Московским военным округом комкор Б.М. Фельдман, побывавший вместе с М.Н. Тухачевским в Германии на осенних маневрах 1932 года, в своем отчете написал следующее:

«Лично для меня все увиденное не приводило к выводу, что перед нами передовая армия, у которой можно учиться новым формам глубокого боя и сражения. Наоборот, все больше убеждался, что не лучше чем у нас, а, пожалуй, хуже» ^{23} .

Б.М. Фельдман, конечно, слишком уж переусердствовал в плане того, что у немцев нечему учиться. По всей видимости, Борис Миронович уже тогда почувствовал, к чему может привести критика в адрес Красной Армии. Однако это его не спасло от расправы.

Положение с боевой подготовкой в Красной Армии, и не только с ней, было в тот период времени отличным от рейхсвера. По итогам маневров, проведенных в ряде военных округов, отмечалось, что войска исключительно пассивно ведут оборонительные действия, не стремясь нанести поражение противнику. В наступлении используются шаблонные приемы, отсутствует управление боем, нет должного понимания командным составом всей важности артиллерийского огня. Особое внимание было обращено на то, что с существующими средствами связи на войне работать будет невозможно.

Почти сразу же после возвращения из командировки в ноябре 1926 года Л.Г. Петровский был назначен начальником штаба 74-й стрелковой Таманской дивизии (Северо-Кавказский военный округ). В этой должности он провел два года. Служившие в войсках знают, что должность начальника штаба полка, дивизии, армии – одна из самых ответственных должностей как в мирное, так и в военное время. Она требует большой усидчивости, многогранных знаний всех сторон жизнедеятельности войск. Правда, не только среди гражданских, но и порой и среди кадровых военных бытует мнение, что работа начальника штаба – это чистая канцелярщина. Но это абсолютно не так! Полковник Генерального штаба царской Русской армии и начальник Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников дал короткое, но в то же время исключительно емкое и точное определение штабу, уподобив его мозгу. Без грамотно поставленной и умело организованной работы штаба успех в современном бою невозможен. Это наглядно продемонстрировала Великая Отечественная война.

Именно начальник штаба несет ответственность практически за все стороны жизни подчиненного коллектива. К тому же если к командиру все проверяющие и начальники относятся, как правило, с пониманием и состраданием, то начальнику штаба, как правило, достаются все «шишки». Поэтому, когда командиры полков (дивизий, армий) идут на повышение, то стараются но возможности выдвинуться на должность заместителя командира дивизии или армии: такой же заместитель, как и начальник штаба, а ответственности намного меньше, да и круг обязанностей не так велик – в основном, боевая подготовка. А за нее и так отвечают и командир дивизии, и командиры полков, и командиры батальонов.

Хорошо известно, что многие наши прославленные военачальники старались всяческим путем избежать штабной работы, а когда волею судьбы оказывались в должности соответствующего начальника штаба, особых лавров на этом поприще ни снискали. Оказалось, что командовать войсками на поле боя даже легче, чем грамотно организовать штабную работу. За примерами далеко ходить не надо. Наш прославленный полководец, Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский в 1930 году, в бытность командиром 7-й Самарской имени Английского пролетариата кавалерийской дивизии, характеризуя подчиненного ему командира 2-й кавалерийской бригады Г.К. Жукова, отметил в аттестации не только его сильную волю, решительность и требовательность, но и то, что тот терпеть не мог штабную работу.

С годами любви к штабной работе у Георгия Константиновича не прибавилось, о чем свидетельствует его непродолжительное пребывание в должности начальника Генерального штаба Красной Армии. Не были большими почитателями штабной работы И.С. Конев, А.И. Еременко, И.Е. Петров, М.Г. Ефремов и многие другие наши известные военачальники.

Однако Л.Г. Петровский с присущим для него рвением окунулся в рутинную штабную работу, хотя также внутренне тяготился ею, но два года, месяц в месяц, штабной службе отдал.

Работы было очень много. Подводя итоги маневров 1926 года, начальник штаба РККА М.Н. Тухачевский отметил ряд серьезных недостатков, обнаруженных в работе штабов, которые, по его мнению, необходимо было устранить в самый кратчайший срок. Из доклада М.Н. Тухачевского:

«А) Штабы по-прежнему пассивны. Они фиксируют боевые действия и почти не принимают участия в организации боя.

Б) Оперативные документы пространны и маловыразительны; они слабо отражают боевую обстановку и задачи части.

В) Организация бесперебойной связи до сих пор является камнем преткновения штабов. Методы живого руководства заменяются "висением на проволоке", с разрывом которой всякая связь прекращается.

Г) Делопроизводство штабов ведется по-канцелярски и громоздко.

Д) Связь с политорганами чисто формальная» ^{24} .

Молодой начальник штаба дивизии, быстро определив круг первоочередных задач, с «благословения» комдива Н.А. Всревкина-Рахальского сразу начал менять сложившиеся стереотипы, а точнее сказать, постарался поставить все на свое место. В первые же дни он провел смотр всех штабных подразделений, без надежной работы которых штаб не мог не только целенаправленно решать поставленные задачи, но и просто существовать. Не одну неделю пришлось ему провести в подчиненном батальоне связи, изучая положение дел в его подразделениях, состояние материальной части и наличие средств связи. В ходе работы было выявлено немало недостатков, не говоря уже о том, что обеспеченность положенными материальными средствами желала быть лучше. Вскоре красноармейцы батальона связи изучали свои обязанности не теоретически, а на новой материальной части. Параллельно Петровский, сколько мог, уделял время сколачиванию штаба, не забывая наведываться в подчиненные дивизии полки и проверяя уровень подготовки полковых штабов.

Леонид Григорьевич терпеть не мог «висеть на проволоке», как выражался М.Н. Тухачевский. Только непосредственно работая в подчиненных частях, можно было знать реальную обстановку, видеть нерешенные проблемы и иметь возможность выправить ситуацию. В первые месяцы войны, командуя корпусом, он предпочитал телефонным разговорам личное общение с подчиненными командирами, часто наведываясь не только в дивизии, но и подолгу бывая в полках и батальонах. Причем он находил время не только для того, чтобы заниматься непосредственно подчиненными ему боевыми частями, но и уделял большое внимание артиллеристам, зенитчикам, связистам. Всем тем, без кого невозможен успех в современном бою.

Леонид Григорьевич взял за правило регулярно проверять готовность того или иного штаба или штабного подразделения к боевой работе. Особое внимание уделялось работе подчиненных штабов на местности. Сохранилось много фотографий, где Леонид Григорьевич проводит занятия с подчиненными командирами в полевых условиях. Занятия на карте проводились им только в тех случаях, когда выезд в поле в силу разного рода причин был невозможен. После каждого такого занятия он делал детальный разбор со штабными командирами, скрупулезно записывая в свою тетрадь существенные недостатки, обнаруженные в ходе занятия. Очень болезненно реагировал на повторение одних и тех же ошибок.

В основу своей работы Л.Г. Петровский положил требования к методике проведения занятий, сформулированные Тухачевским во время разбора прошедших маневров. Они в значительной степени совпадали с увиденным им в Германии, где подготовке штабов и организации взаимодействия разных родов войск уделялось первостепенное значение. Главными задачами каждого занятия он считал:

– развитие смелости, решительности и расторопности, быстрых навыков в принятии решений и твердом проведении их в жизнь;

– развитие гибкого и правильного тактического мышления;

– приобретение твердых навыков в организации взаимодействия различных родов войск;

– выработка живых методов управления боем подчиненных подразделений.

Не надо забывать о том, что уровень подготовки штабных командиров, да как и всех командиров, очень сильно зависел от уровня общего образования. А оно было в ту пору еще недостаточно высоким в силу того, что значительная часть командиров принадлежала к выходцам из крестьянства. Так, по состоянию на 1926 год выходцы командиров из рабочих составляли всего 16%, в то время как из крестьян – 57,3%. 26,7% командиров относились к так называемой группе прочих [10]10
  Официально принятым в РСФСР в начале 1920-х г. было деление личного состава на группы: рабочий, батрак, бедняк, середняк, зажиточный кулак и др. Несколько позже: рабочий, крестьянин, служащий и прочий. Преимуществом при поступлении в учебные заведения Красной Армии пользовались выходцы из рабочих и беднейших слоев крестьянства. Тем не менее среди командного состава выходцев из «прочих» слоев населения было значительное количество. – Примеч. автора.


[Закрыть]. В то же время в последние годы значительно вырос процент партийных командиров, так, если в 1920 году их было всего 10,5%, то в 1926 году —47,4%.

В то же время за последние три года, с 1923-го по 1926 год, число командиров с военным образованием, полученным в вузах РККА, выросло в 6 раз и достигло 52%. К тому же основная часть командиров имели опыт ведения боевых действий – 69,6%, причем более четверти принимали участие как в Первой мировой, так и в Гражданской войнах.

В то же время в жизни Леонида Григорьевича и Надежды Васильевны Петровских произошло радостное и долгожданное событие – у них родилась дочь, которую было решено назвать Ольгой. Произошло это 21 декабря 1926 года. Однако во всех документах написано, что она родилась 21 декабря 1927 года.

Как вкралась ошибка, сейчас уже сказать очень сложно. Наверное, дочь с первых дней «унаследовала» подобное от отца. Зато Ольга Леонидовна всю жизнь гордилась тем, что у нее, как и у отца, было две даты рождения: по паспорту и настоящая. А еще вся семья гордилась тем, что ей было суждено родиться в один день с самим Вождем всех народов – товарищем Сталиным. У знакомых и друзей никогда не было вопросов по поводу даты дня ее рождения, все прекрасно знали и помнили эту дату – 21 декабря. Она была ровно на 47 лет моложе Иосифа Виссарионовича.

Правда, на свет Ольга Леонидовна появилась не в Краснодаре, а в Витебске, где тогда жили родители Надежды Васильевны. Прошло долгих несколько месяцев, прежде чем Надежда Васильевна приехала в Краснодар с дочерью. Леонид Григорьевич с нетерпением их ждал, считая дни и недели, и был безмерно рад их приезду. Ольга Леонидовна оказалась единственной наследницей легендарного генерала, пронеся через всю свою жизнь светлую память о Леониде Григорьевиче. После войны Ольга Леонидовна вышла замуж, и 7 сентября 1951 года у нее родился сын, которого в честь своего отца она назвала Леонидом.

Надежда Васильевна Петровская так пишет в своих воспоминаниях о том периоде в их жизни:

«По возвращении из командировки Леонид Григорьевич получил назначение нач. штаба дивизии в г. Краснодар, куда мы и перебрались с маленькой дочкой.

Жили хорошо. Как всегда, Петровский работал много, но штабная работа ему не нравилась. Его тяготила канцелярская обстановка. Он стремился к живым людям, с которыми ему хотелось жить, общаться, учить их, растить их и самому расти. И, когда его отправили на учебу в Москву, а потом в г. Орел, он без сожаления расстался со своей штабной работой».

Надо отдать должное Леониду Григорьевичу – он стал хорошим начальником штаба, грамотным методистом, кропотливо работал над слаживанием штаба дивизии и полков, в тонкостях знал мобилизационную работу. Во все годы это был один из самых важных участков работы начальника штаба, за который он нес персональную ответственность. Сам Леонид Григорьевич всегда отмечал, что во многом его успешной работе в должности начальника штаба дивизии способствовал опыт, полученный им еще в годы Гражданской войны, в период работы с Н.Е. Какуриным.

Как отмечал в аттестации командир дивизии Н.А. Веревкин-Рахальский, Л.Г. Петровский, увлекаемый командирским азартом, временами переходил ту невидимую грань, которая лежит между обязанностями командира и начальника штаба, что, в общем-то, не вредило, а шло на пользу делу. Так, в ходе маневров 1928 года, в которых участвовала 74-я стрелковая дивизия, Петровский по вводной руководителя на двух ее этапах действовал в должности командира дивизии и заслужил высокую оценку. К тому же надо учесть, что он командовал дивизией па этапе встречного боя и форсирования водной преграды, а это довольно сложные этапы боевых действий войск, требующие всесторонних знаний и твердых навыков в управлении подчиненными войсками.

О его достаточно высоком профессиональном уровне подготовки свидетельствует и тот факт, что он смог прекрасно организовать и провести показное, или, как до войны называли, смотровое учение 222-го стрелкового и артиллерийского полков дивизии. «Выявив, – как отметил после окончания учений командир 74-й стрелковой дивизии Н.А. Веревкин-Рахальский, – полное владение техникой современного боя и умение организовывать современные, весьма сложные учения крупных войсковых соединений».

Полковое учение с боевой стрельбой – это венец подготовки полка. Мероприятие весьма сложное как в плане его проведения, так и в плане подготовки. Николай Андреевич Веревкин-Рахальский, несмотря на свой еще достаточно молодой возраст, ему шел тогда всего тридцать четвертый год, а он уже седьмой год командовал дивизией и был на тот период времени одним из самых опытных и известных командиров дивизий в Красной Армии, обладая к тому же весьма независимым характером. Заслужить от него такую оценку было лестно для любого командира.

Н.А. Веревкин-Рахальский прожил большую и интересную жизнь, пережив не только своего ученика, но и почти всех наших известных военачальников и полководцев времен Великой Отечественной войны. Он умер в возрасте 91 года в Москве в 1984 году и, по рассказам очевидцев, всегда с особой теплотой вспоминал в своих беседах о Леониде Григорьевиче Петровском [11]11
  Веревкин-Рахальский Николай Андреевич (1893—1984). Генерал-лейтенант (1940). Окончил военное училище. Участвовал в Первой мировой войне, которую закончил в чине капитана. С июля 1918 года в Красной Армии – командир 1-го Ферганского стрелкового полка, а с декабря 1919 года – командир 1-й отдельной Ферганской дивизии. За активное участие в ликвидации басмачества Н.А. Веревкин-Рахальский был награжден орденом Красного Знамени, а также орденами Красного Полумесяца 1-й и 2-й ст. Бухарской Народной Советской Республики. С декабря 1921-го но 1922 г. служил начальником штаба военного комиссара Бухарской республики, а затем заместителем военного комиссара. В последующем на разных командных должностях и преподавательской работе. В августе 1941 г. был назначен начальником Военной академии им. Фрунзе. Под его руководством академия жила и работала все военные годы. – Примеч. автора.


[Закрыть].

Несмотря на некоторую несдержанность и горячность в поведении, по-прежнему свойственные Петровскому, аттестация, полученная им за период пребывания в должности начальника штаба, была очень хорошей. Надо отметить, что в предвоенные годы, за редким исключением, аттестация на самом деле отображала действительный уровень личной профессиональной подготовки того или иного должностного лица, показывала его сильные стороны, указывала на имеющиеся недостатки, давала ясное понятие, чего заслуживает данный командир и что от него можно ожидать в процессе дальнейшей службы. Это уже в семидесятые годы в Советской Армии, как и сейчас в Российской, она стала представлять собой набор заготовленных штампов, за которыми абсолютно нельзя определить ни уровень подготовки аттестуемого, ни его возможности: все на одно лицо.

Из аттестации на начальника штаба 74-й сд Л.Г. Петровского:

«Начальник штаба 74-й сд Петровский Леонид Григорьевич.

Силой воли обладает, инициативен, энергичный, несколько горячлив. Дисциплинирован, но недостаточно выдержан в служебных взаимоотношениях с непосредственным начальником. Иногда не проявляет достаточной выдержанности и тактичности с подчиненными, что мешает полной сработанности штаба и частично отражается на взаимоотношениях с некоторыми командирами в частях. В служебных взаимоотношениях обычно сух и официален. Во внеслужебное время хороший товарищ.

В военном отношении подготовлен вполне для исполнения высших общевойсковых должностей. Умело руководил пулеметно-артиллерийским сбором дивизии летом, подняв общий уровень подготовки дивизии в этой части.

Любит строевую работу, тяготился своим положением начальника штаба дивизии, иногда смешивал свои функции по должности с командованием.

Хороший строевой командир, быстро растущий военный специалист. Достоин продвижения на должность командира дивизии в очередном порядке.

Командир 74-й дивизии Всревкин-Рахальский.

Военкомдив-начподив Андреев».

Однако вскоре вместо назначения на должность командира дивизии Л.Г. Петровский оказался на курсах усовершенствования высшего начальствующего состава (КУВНАС) при Военной академии имени Фрунзе. Это его не особенно расстроило, и Леонид Григорьевич с усердием начал вспоминать то, чему обучался несколько лет назад в академии, пополняя свой багаж новыми знаниями.

Закончив в конце 1928 года курсы, Петровский был назначен командиром 6-й стрелковой дивизии, дислоцировавшейся в Московском военном округе, в г. Орле. Однако в силу различных причин в командование дивизией вступил только 1 апреля 1929 года.

Прибыв в дивизию, Леонид Григорьевич сразу же взялся за дело и в буквальном смысле слова дневал и ночевал в дивизии, стараясь повысить полевую выучку личного состава и уровень боевой подготовки частей. Но дивизия – это уже не полк, где можно было непосредственно воздействовать на организацию боевой учебы, а здесь многое зависело от уровня подготовки подчиненных командиров. Тем не менее к концу 1929 года результаты его работы были налицо.

Генерал-лейтенант Коваленко Кирилл Алексеевич, бывший в ту пору командиром 16-го стрелкового полка этой дивизии, рассказывал после войны:

«Знакомство с частями дивизии он начал с моего полка. К назначенному времени полк был построен. Командир дивизии начал смотр полка по-суворовски, с осмотра снаряжения, обмундирования, белья, портянок, пуговиц и т.п., на выбор заставляя солдат раздеваться и показывать требуемые вещи.

Уже по ходу проверки стали проявляться пробелы. Затем Петровский перешел к осмотру обоза, причем только неприкосновенного запаса. И опять все погрешности здесь быстро бросились в глаза.

До поверки боевой подготовки на этот раз Петровский так и не дошел.

Он признал состояние полка неудовлетворительным, но иной оценки и не могло быть, мне и самому это было уже ясно.

В заключение Петровский объявил:

– Буду смотреть полк вторично. Вот вам еще неделя на подготовку полка.

Второй раз осмотр полка происходил так: он предварительно собрал командиров батальонов, рот, взводов и старшин и провел осмотр их, требуя идеального порядка в состоянии и пригонке обмундирования и снаряжения.

После осмотра он приказал всему начальству произвести в своих подразделениях то же, что и он» ^{25} .

Зима 1929—1930 гг. была на редкость морозной, но, несмотря на это, боевая подготовка в дивизии шла полным ходом. Полки выходили на лыжах в поле за 30—40 км. Учебные стрельбы продолжались порой по трое суток. Летом дивизия располагалась лагерем в 2—3 км от Орла. Стоит ли говорить о том, что полевой лагерь дивизии выглядел, как на картинке. Л.Г. Петровский небрежности и поверхностного отношения к делу терпеть не мог, добиваясь от подчиненных командиров безукоризненного выполнения поставленной задачи, будь это постановка лагерных палаток или организация занятий по боевой подготовке.

Еще одно воспоминание генерала К.А. Коваленко о Петровском:

«Это был очень боевой и настойчивый командир. Он сам работал без устали – столько, сколько нужно было по обстоятельствам дела. Ко всем подчиненным он был очень требователен, но внимателен и корректен. С Петровским было очень трудно на службе и очень хорошо вне службы. Он рано появлялся в частях, раньше всех, и этим вгонял командиров частей в краску. Первым делом обойдет пирамиды с оружием и осмотрит их. Леонид Григорьевич, что называется, был чернорабочим командиром. Всю черновую работу он вел сам. На полевых занятиях также появлялся раньше всех и уходил с поля последним. Организацию теоретической подготовки и штабных занятий он возлагал на штаб дивизии, но при этом теоретические занятия очень часто проводил сам. На всех занятиях с начсоставом и на всех выходах в поле обязательно присутствовал и не считал зазорным метод личного показа...

Стиль работы Петровского мы по-настоящему оценили после его ухода. Прибыл новый командир, и на фоне его работы мы поняли смысл и значение деятельности Петровского».

Командующий войсками Московского военного округа Иероним Петрович Уборевич, давая характеристику командиру 6-й стрелковой дивизии Л.Г. Петровскому по итогам его работы с апреля 1928 года по апрель 1930 года, отмечал:

«С вопросами руководства, политического воспитания и тактической подготовки дивизии справлялся хорошо. В тактическом отношении подготовка хорошая и продолжает усовершенствоваться. Необходимо дальнейшее поднятие наряду с тактической подготовкой также и оперативной подготовки.

Может быть использован при ударных заданиях на новых формированиях. Вполне соответствует занимаемой должности».

Надежда Васильевна Петровская так вспоминала о том времени:

«...Мы переехали в г. Орел, и тут я почти потеряла Петровского. Работа так захватила его, что он дней не замечал. То он в поле, то на пулеметном сборе, то в штабе, то на учениях.

Работа так захватывала его, что, думаю, он не замечал, как пролетают дни. То он в поле, то на пулеметном стрельбище, то на учениях. Вставал очень рано, часто часов в 5—6. Я всегда провожала его, а поздно вечером встречала, то полного энергии, довольного и загорелого, а то озабоченного».

Однако долго командовать 6-й сд Л.Г. Петровскому не пришлось, и уже в конце декабря 1930 года он убыл из дивизии, вступив 1 января 1931 года в командование 14-й кавалерийской дивизией. Нельзя не сказать о том, что это была не просто кавалерийская дивизия, а дивизия, сражавшаяся в годы Гражданской войны в составе прославленной на всю страну 1-й Конной Армии. В те времена это говорило о многом. Конармейцы всегда очень ревниво относились ко всему, что было связано с тем историческим периодом.

Предыдущим комдивом был старый вояка, кавалерист, так сказать, от рождения, Владимир Яковлевич Качалов [12]12
  Качалов Владимир Яковлевич (1890—1941). Генерал-лейтенант (1940). В Русской армии с 1911 г. Капитан. Участник Первой мировой войны. В Красной Армии с 1918 г. В межвоенный период командир кавалерийской бригады, дивизии, 9-го стрелкового корпуса. С января 1938 г. заместитель командующего Белорусским военным округом, с апреля – командующий Северо-Кавказским военным округом, а с июня 1940 г. – Архангельским военным округом. С начала войны – командующий 28-й армией, которая участвовала в июле—сентябре 1941 г. в Смоленском сражении. Погиб при прорыве из окружения в районе д. Старинка 4 августа 1941 г. Похоронен в пос. Стодолище Починковского района Смоленской области. – Примеч. автора.


[Закрыть]. В годы Гражданской войны он командовал группой войск, был начальником штаба отдельной кавалерийской бригады, 1-го кавалерийского корпуса и начальником полевого штаба 2-й Конной армии. Самое интересное заключается в том, что Качалов убыл командовать 6-й Орловской стрелковой дивизией, которой до этого командовал Петровский. Что это была за рокировка, в чем ее смысл и кто стал ее инициатором, выяснить так и не удалось. Или Л.Г. Петровский решил себя проверить на поприще командования кавалерийским соединением, или этому была еще какая-то причина.

Надо отметить, что кавалерия не была стихией Петровского. Всю свою службу до этого он провел в стрелковых частях и соединениях. В Красной Армии был неписаный закон: командир-пехотинец редко приживался в кавалерии. Еще со времен Гражданской войны, когда конница, как ураган, налетала на врага, решая самые важные задачи, а пехота часто даже не поспевала за ней, появилось некоторое пренебрежение к пехоте со стороны кавалеристов. А если точнее сказать, считалось, что в пехоту уже шли те командиры, которые не отличались большим умом и знаниями, к тому же там не надо было иметь кавалерийскую сноровку, да и конский состав был только в подразделениях обеспечения. Отвечай за себя и свою винтовку, и всех-то «делов». Именно в те годы в армейских кругах даже родилась такая присказка: «Умный – в артиллерии, щеголь – в кавалерии, пьяница – во флоте, а дурак – в пехоте».

Пехота в тот период времени составляла, как это и должно быть, большую часть армии, и умных командиров в ней было предостаточно. Однако в верхних эшелонах армейского руководства продолжало широко бытовать мнение, что даже хороший пехотный командир не в состоянии быть настоящим кавалерийским начальником. Такую точку зрения изменила только Великая Отечественная война, когда техника, и в первую очередь танковые войска, отодвинула кавалерию на задний план.

Тем не менее, нисколько не страшась своего нового «амплуа», Леонид Григорьевич с рвением взялся за дело. Прослеживая судьбу генерала Петровского, надо отметить, что он к любой поставленной задаче, к любой должности относился с особым, можно сказать, неистовым рвением. Для него не было никакой разницы, где служить и чем командовать. Каждый раз он стремглав окунался в гущу дел, всегда и во всем стремясь быть первым.

Стараясь не замечать и не реагировать на отдельные «косые» взгляды еще недавно клявшихся в дружбе друзей и товарищей, Петровский изучал особенности тактики действий кавалерии и учил подчиненных. Для него служба составляла главный смысл всей его жизни.

Прошло не так много времени, и необычные методы руководства Петровского внушили к нему уважение. Когда же он показал себя и неплохим знатоком выездки молодых лошадей, то окончательно растопил лед недоверия к себе бывалых кавалеристов.

Незадолго перед передислокацией дивизии на Украину, в г. Новоград-Волынский, командующий Московским военным округом Август Иванович Корк дал командиру 14-й кавалерийской дивизии Л.Г. Петровскому следующую характеристику:

«Не будучи коренным кавалеристом, тем не менее очень быстро освоился с делом руководства боевой подготовкой кавподразделений и дивизии в целом. Своей энергией и неутомимостью бодряще действует на своих подчиненных. Быстро улучшил боевую подготовку, особенно стрелковую выучку в дивизии. Твердо руководит подчиненными частями по укреплению в них дисциплины. Вполне соответствует должности командира и комиссара кавдивизии».

В соответствии с приказом Наркома обороны 14-я кавалерийская дивизия была передана в состав Украинского военного округа [13]13
  Почти во всех работах сообщается, что дивизия была передана в Киевский военный округ, но это неверно. Дивизия была передана в Украинский военный округ, ибо Киевский военный округ был образован только 17 мая 1935 г. путем разделения Украинского военного округа на Киевский и Харьковский военные округа. Командовал тогда Украинским военным округом Иона Эммануилович Якир. – Примеч. автора.


[Закрыть]и вошла в состав 2-го конного корпуса, которым командовал известный командир времен Гражданской войны Николай Николаевич Криворучко. Особую известность ему принес период командования кавалерийским полком в составе отдельной кавалерийской бригады, которой командовал легендарный герой Гражданской войны Григорий Иванович Котовский. Совершив марш по железной дороге, части дивизии со всем своим имуществом, но пока без семей командирского состава сосредоточились в г. Новоград-Волынский.

Как правило, все историки обходят молчанием этот период в жизни и служебной деятельности Л.Г. Петровского, а кое-кто из них даже пишет о том, что все было, как и раньше, хорошо.

Однако на поверку все оказалось иначе. Этот отрезок армейской службы следует признать как один из самых напряженных в жизни Леонида Григорьевича Петровского и, пожалуй, как далеко не самый интересный в его военной карьере.

Командир 2-го кавалерийского корпуса Н.Н. Криворучко [14]14
  Комкор Криворучко Николай Николаевич. Участник Первой мировой войны. В годы Гражданской войны командир отряда, эскадрона, командир 2-го кавполка кавалерийской бригады Котовского. За героизм, проявленный в боях с белополяками и петлюровцами, награжден орденом Красного Знамени. В 1930 г. был награжден вторым орденом Красного Знамени. Репрессирован. – Примеч. автора.


[Закрыть]со временем стал явно недоволен подчиненным комдивом. И что самое интересное, если после первого года совместной службы он аттестовал командира 14-й кавдивизии вполне прилично, то уже на следующий год Петровского, если верить характеристике, данной Н.Н. Криворучко, словно подменили. Выводы, сделанные командиром корпуса, абсолютно не увязываются с предыдущими характеристиками Леонида Григорьевича, которые давали ему непосредственные начальники. Подобное бывает в армейской службе крайне редко, чтобы год, пять, десять, пятнадцать командир был хорошим и вдруг в один момент – «посыпался», бывает наоборот – плохо, плохо, а затем пошел вверх.

Возможно, командиру корпуса что-то не понравилось в поведении Петровского, чего греха таить, Леонид Григорьевич порою вел себя с ненужной бравадой, а возможно, Н.Н. Криворучко, как было свойственно в тот период многим заслуженным командирам времен Гражданской войны, проявил чрезмерную требовательность к подчиненному, но отношения между ними не сложились. И не просто не сложились, а стали день ото дня ухудшаться.

Серьезный повод к этому дал случай очковтирательства, обнаруженный в ходе проведения стрелкового смотра в частях дивизии, которой командовал Л.Г. Петровский. Это дорого стоило репутации Леонида Григорьевича. Правды ради надо отметить, что, будучи приверженцем «победной теории» – побеждать во всем и всегда, он порой переходил грань дозволенного, требуя от подчиненных частей и подразделений невыполнимого.

В это время в стране и армии начала разворачиваться грандиозная кампания под названием «Чистка рядов ВКП (б)». Возможно, Николай Николаевич Криворучко видел свое место в первом ряду ее «чистильщиков», решив начать с Петровского. К тому же ни для кого не было секретом то обстоятельство, что его родной брат в тот период относился к числу так называемых активных троцкистов-бухаринцев.

О том, что в отношениях с Петровским в значительной степени был неправ именно командир корпуса Н.Н. Криворучко, свидетельствует хотя бы тот факт, что коммунисты дивизии были явно на стороне комдива, дав ему на заседании дивизионной комиссии по чистке партии следующую характеристику:

«Тов. Петровский.

Твердый и волевой командир.

...Надо такого командира беречь... Целиком и полностью отдается делу укрепления обороноспособности дивизии. Много внимания уделяет заботе о красноармейце.

...Надо учиться у товарища Петровского, как работать. Очень чуток и проявляет высокую классовую бдительность. В дивизии было очень много тяжелых моментов, которые, однако, еще больше вселяли в него бодрость и уверенность в победе...»