Текст книги "Избранные"

Автор книги: Владимир Марышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22. БЕЗ ПРОЛИТИЯ КРОВИ

– Ну, до встречи! – Ворохов и Гарусов пожали друг другу руки. Ворохов – крепко, по-мужски, Гарусов, как всегда, вяло, почти робко, словно стесняясь даже столь сдержанного проявления чувств.

– Завидую я ему, – сказала Марго Андрею, когда катамаран начал отходить от причала. – Остается еще на день блаженствовать. Почему все хорошее так быстро кончается?

Ворохов хмыкнул:

– Нашла кому завидовать! Думаешь, он будет восторгаться восходами и закатами? Что-то я за ним этого не замечал. Снова по уши залезет в работу, а когда приедут за второй партией, начнет сокрушаться не из-за того, что больше не увидит созвездие Центавра, а потому, что так и не успел что-нибудь доделать.

Гарусов не слышал, о чем они говорили. А если бы и услышал краем уха, то ему было бы трудно сохранить свою маску мизантропа и не рассмеяться. Смешные людишки! Знали бы они всю правду о том, чьи поступки сейчас обсуждают с таким пренебрежением.

Однако до него, повторимся, это безапелляционное высказывание так и не долетело. У Гарусова и без того было чем загрузить свой уникальный мозг.

Народу, на острове собралось немало, поэтому вывозить их решили в два приема – так же как и привозили, с интервалами в сутки. Сюда ходили два катамарана – большой, «Акрукс», и малый, «Лусон». В прошлый раз русским достался «Лусон» (он всегда приходил вторым), сейчас же им представилась возможность оценить достоинства более комфортабельного «Акрукса».

Не было жесткой системы – кто на чем прибыл, тот на том и отправился восвояси. Все решал Айделсон. Разумеется, многие хотели бы хоть ненадолго задержаться за тропиком Рака. Но «Лусон» был невелик, поэтому во вторую очередь включили лишь тех, кто действительно не успел завершить серьезные дела.

Гарусову, несмотря на отсутствие красноречия («легенда» превыше всего, будь она проклята!), удалось доказать, что без его золотых рук на одном узком участке работ все развалится. К счастью, Айделсон поверил, хотя мог бы подумать: а как же тут раньше, малый, без тебя солнце светило? Но Гарусову даже не хотелось рассматривать такой вариант.

Кто знает, удастся ли ему еще хоть раз побывать на Вуде? Долго оставаться в шкуре убитого им специалиста Гарусов не мог: рано или поздно Неведомский и компания его бы раскололи. Поэтому надо было использовать редкий шанс прикончить разом всех «слухачей», умницу-миллионера, а заодно – как можно больше рядовых «кси». Но на атолле собралась слишком уж большая тусовка. Порешить всех нечего и думать – на это у него не хватит физических сил, не говоря уже о времени. Поэтому идеальной тактикой было дождаться, когда «Акрукс» заберет основную толпу, и уже затем, следуя разработанному плану, начать побоище.

– Жалко, Боб уехал, – сказал Гарусов невозмутимо поглаживающему бороду Сердару. – Сколько раз звал меня пива попить, да я все отнекивался. А сейчас нашло на меня что-то… – Он сокрушенно вздохнул. – Так и тянет горло промочить.

– Да ну? – Сердар ощупал его цепким взглядом. – Не похоже на тебя. Выписался из трезвенников?

– Да я не то чтобы это… совсем не употреблял. Иногда надо. Хоть немножко. Ты меня понимаешь?

Сердар кивнул:

– Может, вы и не были с Бобом большими друзьями. Да за четыре дня и не подружишься как следует. Но когда с кем-то занимаешься одним делом… Да, приятель, я тебя понимаю. Что ж, пойдем. Пиво у меня найдется: в прошлый раз «Акрукс» привез много, и я кое-что оставил про запас. Только ты, кажется, рвался доделать свою работу, чуть из штанов не выпрыгивал?

Гарусов виновато развел руками:

– Ну вот невтерпеж стало, и все тут! Да ты не беспокойся: горло промочу – и тут же сяду за приборы. Не напортачу, будь уверен.

– Хорошо. Пошли!

Сердар жил прямо во дворце – вернее, в одноэтажной пристройке с довольно причудливой по форме крышей. Эту крышу делили с бородачом еще четверо охранников, но их сейчас куда-то черти унесли. Холодное пиво казалось чудом, так что даже разговаривать не хотелось – только пить и наслаждаться. Идиллию нарушали лишь ожесточенно гудящие под потолком мухи – здоровенные, откормленные на первоклассных объедках, наглые, как будто именно они были подлинными хозяевами острова. В конце концов Сердар заговорил – похоже, только затем, чтобы заглушить это назойливое жужжание.

– А сам-то ты хочешь… туда? – Он показал пальцем вверх.

Гарусов пожал плечами:

– Кто знает, может, там и лучше… Сердар отхлебнул пива.

– Скажи честно: а здесь тебе плохо? По-моему, лучшего уголка на всей планете не отыскать. Если бы только не эти мухи… Да и в России, я думаю, можно жить. Но разве нашего мнения когда-нибудь спрашивали?

– Я человек маленький, – осторожно ответил Гарусов. – Но сам подумал: ты живешь здесь и видишь только «кси», а там, в большом мире, мы в меньшинстве. Наверное, есть разница»…

– И что, совсем уж невмоготу жить рядом с обыкновенными людьми?

Гарусов не успел ответить – в комнату ввалились охранники.

– Везде полный порядок, шеф, – выпалил один из них. – А это что, пиво? Нельзя ли нам тоже… по чуть-чуть? Ужасная жара!

– Совсем распоясались! – усмехнулся Сердар. – Никакой дисциплины! Ну ладно, сегодня я добрый.

Он повернулся к холодильнику, и вот тут-то Гарусов, мгновенно просчитавший, как будут развиваться события, нанес первый удар. Сердар схватился руками за голову, захрипел и вытянулся, потом затрясся, словно его казнили на электрическом стуле.

Гарусов вскочил.

– Что с ним? Ребята, ему плохо!

Но они, конечно, реагировали быстрее – мгновенно кинулись к шефу. И, разумеется, тут же забыли про его гостя, подставив ему свои широченные спины и одинаково стриженные круглые затылки. Что тому и требовалось…

Все было кончено за считанные секунды. Гарусов отодвинул стул от лежащих друг на друге трупов, сел и стал вспоминать в деталях план дворца.

Начало операции прошло как по маслу. Он даже не надеялся, что сразу прихлопнет всю охрану. Невероятно повезло! К тому же Гарусов почти не затратил биоэнергии, которая была необходима ему для дальнейших «подвигов». Ну, может, процентов пять, не больше.

На этом и строился расчет. Убить человека, даже «кси», было для Гарусова парой пустяков. Все равно что замкнуть два проводка и устроить короткое замыкание. Он и сам не знал, как это у него получается. Просто смотришь на чью-нибудь черепушку (хоть спереди, хоть сзади), концентрируешь волю – и готово: самый совершенный в Солнечной системе биокомпьютер всего за пару секунд превращается в утиль.

Но лишь в том случае, если убиваешь сразу, без затей, удается обойтись минимальными энергетическими затратами. Если же переселению в мир иной предшествует «чистка», они возрастают чуть ли не на порядок. Понятно почему. Одно дело – закоротить что-то в чужом мозгу и практически мгновенно вывести его из строя. Совсем другое – ворвавшись туда, овладеть неким информационным каналом и минут десять контролировать его, не давая закрыться. Это только кажется, что стоит подсесть к своему «клиенту» – и можно качать его знания, не прилагая никаких усилий. Даже бабочка должна изрядно потрудиться, чтобы добыть пропитание. То, что бабочка сосет нектар, а «супер» – информацию, ничего не меняет. За все надо платить – если не деньгами, то усталостью или головной болью.

Еще больше сил уходит на трансформацию организма. Ну, это само собой. Представьте, что вам надо очень быстро сломать построенную из детского конструктора большую модель рыцарского замка и соорудить взамен современный небоскреб. Сколько потов сойдет? А тут не детальки надо разбирать – клетки собственного тела!

Однако труднее всего, конечно, выдержать дуэль с себе подобным. После трансформации, даже самой тяжелой, ты все равно отлежишься и встанешь. Сто шансов из ста, что ничего страшного с тобой не случится! А вот здесь – только пятьдесят. Один из дуэлянтов должен пасть. Каким бы никудышным бойцом ни был Нейсон, теоретически он все же мог поднапрячься и успокоить своего противника навсегда. К счастью, эта проблема решена. Но не окончательно. Мало уничтожить всех известных членов Клана – останется еще множество «кси»-одиночек, не подозревающих о своем происхождении. А значит, «метка» продолжит шествие по планете. Эх, если бы можно было вычислить, где и когда появится новый «супер»! А может, он уже родился, даже немного подрос и, чувствуя свою нарастающую с каждым годом силу, мечтает о дне, когда сможет поставить человечество на колени?

Как ни странно, до сих пор Гарусов об этом не задумывался. Впрочем, что же тут странного? Он знал, что «суперы» рождаются крайне редко, и уже то, что на одном временном отрезке сошлись сразу двое, было достойно удивления. И все же мысль о возможном «преемнике» испортила ему настроение.

«Спокойнее, – сказал себе Гарусов. – Не хватало еще разволноваться перед самым ответственным этапом операции. Да еще по такому поводу. К тому времени, когда этот пока еще мифический „наследник“ попытается меня достать, я скорее всего уже буду неуязвим».

Он встал, проделал несколько дыхательных упражнений, после чего измерил свой пульс. Ровно шестьдесят.

«Отлично, – подумал Гарусов. – Пора за работу».

Он был готов согласиться со многими жестокими обвинениями в свой адрес. Но только не с обвинениями в садизме. В сущности, Гарусов ничего не имел против человечества, не испытывал к нему брезгливости, как боссы Клана. Конечно, все «непомеченные» стояли ниже его в развитии – просто по определению. Однако они были по-своему интересны – никак не мухи, которых хочется давить, чтобы не досаждали, и даже не бараны. Да и что за удовольствие командовать безмозглым стадом? Тогда ты не мудрый и справедливый повелитель мира, а просто недоучка-пастух! Увы, бывают ситуации, когда все же приходится отдавать на заклание. Ничего не поделаешь…

Поэтому Гарусов, обходя помещения дворца, сеял смерть быстро, стараясь не смотреть в глаза жертв. Они не должны были ничего осознать, особенно красавицы нимфы – ему даже становилось больно от мысли, что они уже никогда никого не одарят своим великолепным телом. А ведь какой-нибудь извращенец на его месте именно над ними покуражился бы от души…

Лишь для Айделсона он сделал исключение. Ведь это был один из боссов – тех, чья нелепая прихоть могла привести к непоправимому.

Обездвижив, но не убив секретаршу – очаровательную японочку с орхидеями в волосах, Гарусов встал перед хозяином острова и скрестил руки на груди.

– Ну что, парень, – сказал он, – пришел твой черед. Ты так похож на Элвиса, а он, между прочим, тоже умер молодым…

К чести Айделсона, он не стал метаться в поисках укрытия – знал, что это бесполезно. Губы миллиардера скривились, как у патриция при виде грязного вонючего гота, пришедшего предать огню и мечу Вечный Город.

– Значит, это ты… Что ж, за беспечность надо платить. Цена давно известна. Только хотелось бы напоследок утолить свое любопытство.

Гарусов засмеялся – до сих пор в нынешнем образе он не мог этого себе позволить.

– О чем разговор, парень! Но давай побыстрее.

Айделсон спокойно поднял обмякшую секретаршу и усадил себе на колени, обняв одной рукой за грудь, а другую положив на вынырнувшее из-под мини-юбки бедро. Тому, как он вел себя перед лицом смерти, можно было позавидовать.

– Я впервые вижу «супера». Много раз силился понять, почему все вы в конечном счете остались ничтожествами. Грабя чужие мозги, любой из вас мог стать великим музыкантом, художником, философом, актером… Вы могли, не прилагая больших усилий, заставить говорить о себе целый мир и наслаждаться этим. Но вместо этого с упорством маньяков стремились к власти. Думаешь, нынешняя попытка будет более удачной, чем все предыдущие?

Гарусов снова засмеялся.

– Ты что, перед тем, как удрать к звездам, неожиданно возлюбил человечество? Да вам всегда плевать было на тех, кто не имел чести принадлежать к великому Клану!

– Но ты-то намерен остаться, не так ли? Может, мы никогда не найдем более прекрасного мира, но этот нас не устраивает по многим причинам. У Клана есть великая цель – влиться в семью разумных существ, которые не считают себе подобных скотами. Здесь это на каждом шагу – из-за цвета кожи, убеждений, разницы в доходах… Мы никому из землян не желаем зла, но уходим, чтобы познать подлинную свободу. Ты же поставил противоположную цель – сделать скотами всех, до кого дотянешься. А ведь тебе так много было дано, вот я и не могу понять…

Гарусов больше не смеялся.

– Увы, парень. Если ты не мог этого понять всю свою жизнь, то не поймешь и сейчас. Других вопросов нет? Ну что ж… Для начала отпусти-ка ее титьки. Усади в кресло. Подойди ко мне. Встань на колени. Теперь ты знаешь, для чего нужна власть? Нет, я не стремлюсь превратить людей в зомби, идущих толпами со всех концов света, чтобы облизать мне туфли. Это ничего не дает. Задача другая – добиться, чтобы они сами захотели сделать это. Добровольно. Каждый. Не инстинкт, не страх перед наказанием, а осознанное стремление повиноваться. Кое-кому до меня это удавалось. Но никто из них не смог овладеть душами всех, живущих на планете. Я смогу. Это все. А теперь прощай.

Айделсон вздрогнул, застыл на мгновение, затем повалился вперед. И Гарусов тут же забыл о нем.

– Вставай, куколка, – сказал он. – Пойдем со мной.

Они вышли из дворца и направились к бункеру. Секретарша была нужна Гарусову как прикрытие. Несмотря на скромную, казалось бы, должность, она имела доступ всюду. Например, Гарусов не имел права даже приближаться к бункеру без сопровождения кого-нибудь из вышестоящих. А вот с нею – пожалуйста, ни у кого не возникнет вопросов. Как всегда, японка высоко держала украшенную цветами голову, и в ее походке нельзя было заметить ничего необычного. Но, заглянув в пустые, без всякого проблеска мысли глаза секретарши, любой нормальный человек испытал бы оторопь.

В бункере Гарусов снова устроил бойню. Вот теперь он ощутил явный упадок сил, и это его испугало: энергозатраты, по-видимому, нарастали не в арифметической прогрессии. Предугадать такую аномалию было невозможно, ведь ему никогда не приходилось убивать столько народа за один присест! Но отступать было поздно: аппаратура бункера, завязанная на «слухачей», автоматически подала сигнал тревоги, и сейчас сюда бежали все оставшиеся в живых островитяне. В сущности, это входило в его план, поэтому Гарусов лег на пол и позволил себе немного расслабиться, поджидая гостей. Послышался топот ног.

– Что случилось? – крикнул, вбегая, один из «слухачей», уцелевший, так как его смена еще не наступила. – Почему… – Он увидел трупы и в ужасе попятился, но напирающие сзади вновь затолкнули его в зал. Затем в аппаратной раздался вопль – кто-то обнаружил за приборными шкафами тела Митча и Раджа.

– Помогите… – простонал Гарусов, делая вид, что пытается встать, но незримая тяжесть придавливает его к полу. – Приборы… – Он зашелся в кашле, который было невозможно отличить от настоящего. – Сигнал…

Чем непонятнее, тем лучше. Потом те, кому посчастливится избежать общей участи, расскажут: у бедняги Гарусова был шок, обернувшийся частичной потерей памяти. А как он вообще сюда попал? Об этом должна была знать японка, которая, конечно же, появилась в бункере не без важной причины. Но она, увы, тоже умерла…

Островитяне кинулись к скорчившимся в креслах телам. Лишь один склонился над Гарусовым, но тут же отшатнулся с безумным видом и стал, как слепой, обшаривать стену.

Какое-то время Гарусов лежал неподвижно, наблюдая за происходящим из-под полуприкрытых век. Лишь убедившись, что больше ждать некого, он продолжил избиение.

«Сначала – „слухачей“, остальных – как получится… Черт, как тяжело… Сил все меньше и меньше… Нет, не суметь. Кто-то все же останется…»

Гарусов никогда не испытывал такого нечеловеческого перенапряжения. Но это было еще не самое худшее. Близилась «ломка» – ее симптомы он узнавал безошибочно. Раньше она, как правило, приходила через два-три дня после создавшего «критическую массу» применения Дара. Но сейчас был особый случай…

Он уже ничего не мог – только смотреть в потолок и думать: «Все-таки это гуманная казнь. Без пролития крови… Когда-то такую формулировку применяли инквизиторы, посылая приговоренных на костер. Они издевались над своими жертвами, ведь более мучительную смерть трудно придумать. Но я не имею ничего общего со средневековыми палачами. На самом деле я никогда…»

И тут началась «ломка» – все стадии одна за другой. Такая сильная, что уже через несколько минут Гарусов потерял сознание.

Он очнулся в небольшом помещении с единственным окошком, забранным решеткой. Массивная железная дверь наводила на мрачные раздумья. Тюрьма? Черт, его все-таки раскусили! Теперь – конец. А может, еще не все потеряно?

Гарусов пошевелился, и металлическая койка под ним отозвалась противным скрипом пружин. Поднял правую руку – на запястье был надет широкий стальной браслет с непонятными кнопками. Пока он размышлял, что это такое, в углу камеры ожила черная коробочка репродуктора:

– Вы можете встать?

«Ага! – подумал Гарусов. – Браслет – наверняка какая-то медицинская штучка. Я проснулся – и она подала сигнал. А что там, над дверью? Ну конечно же, глазок видеокамеры! Тотальный контроль. Но хотя техника у них (интересно, у кого это – у „них“?) на высоте, сдаться без боя было бы глупо и позорно. Попробуем сыграть в одну игру…»

– Где я? – с тупым видом спросил он. – Что это было? Почему…

– Вы можете встать? – Голос был мужской, довольно неприятный. В то, что его обладателя удастся переиграть, верилось с трудом. И все же…

Гарусов кое-как поднялся, продолжая корчить недоумка.

– Где все? Я помню только… А-а!! – Он в ужасе закрыл лицо руками.

– Отойдите к задней стене, – бесстрастно продолжал репродуктор. – Если попробуете самостоятельно что-нибудь предпринять, будете уничтожены. Вы поняли? Дайте подтверждение.

Гарусов кивнул и сделал то, о чем его просили, продолжая, однако, выражать всем своим видом полное недоумение.

Дверь отъехала в сторону и, впустив в камеру маленького сморщенного азиата, тут же задвинулась. В руке у азиата был небольшой чемоданчик.

– Ложитесь, – сказал вошедший на ужасном английском языке. Гарусов послушно лег.

– Доктор, – сказал он, увидев, как азиат достает из чемоданчика разнокалиберные датчики с тянущимися от них проводами. – Почему я здесь? Где все? Я ничем не заслужил… Это ошибка, доктор. Страшная ошибка!

– Вы мешаете мне работать, – сухо ответил доктор, налепливая на Гарусова датчики. – В свое время все узнаете. А пока лежите и не шевелитесь.

Он стал щелкать рычажками, посматривая на экран в откинутой крышке чемоданчика. Гарусов терпеливо ждал.

– Не очень хорошо, – покачал головой доктор, – но могло быть хуже. Скоро вам принесут еду. А сейчас отойдите от двери!

Как только эскулап ушел, Гарусов начал выстраивать логическую цепочку, в конце которой должен был находиться ключ к спасению. В том, что этот ключ существует, он не сомневался. Вся его жизнь была борьбой за выживание во враждебной среде. Конечно, Гарусов еще с юных лет мог направить ее в спокойное русло, причем даже в этом случае стал бы не последним человеком. Но тогда какой смысл быть «супером»? Все равно что родиться наследным принцем, а затем, представив себе хлопоты королевской жизни, отречься от престола…

Итак, вырисовывалась следующая картина. По-видимому, на Вуде сумели избежать общей участи около десятка «кси». Разумеется, все они были в шоке, а потому вряд ли сумели толково объяснить капитану пришедшего на следующий день «Лусона», что же, собственно, тут произошло. Капитан немедленно связался с заправилами Клана, и те ответили, что объяснение может быть только одно – на остров в чужой личине пробрался «супер». Но кто он? Возможно ли вычислить неуловимого убийцу?

Вряд ли на Гарусова падали главные подозрения – все-таки он довольно убедительно разыграл одну из жертв. Да и зачем «суперу» было оставаться в бункере? Уничтожив «слухачей», он мог незаметно выскользнуть, а затем снова зайти вместе с толпой. Однако боссы не имели права на ошибку, а потому велели изолировать всех уцелевших до окончательного разбирательства. Скорее всего им вкололи какой-то наркотик, чтобы не брыкались, а когда катамаран пришел в ближайший порт, где орудовали «кси», узников разместили по камерам. Может быть, даже собрали всех вместе. А Гарусов попал в «одиночку» исключительно из-за своего состояния – ему требовался особый уход.

Почему он был так уверен в том, что люди с «Лусона» заточили не только его, но и других оставшихся в живых островитян? По сути, у него имелся лишь один аргумент, но достаточно весомый. Ведь если бы «супером» однозначно считали Гарусова, доктор не смог бы скрыть к нему своей враждебности. Еще бы – столько «кси» положил! Однако сморщенный азиат разговаривал с ним ровно, как с рядовым пациентом. Значит, Гарусов являлся лишь одним из подозреваемых. Нельзя же ненавидеть человека, чья вина еще под большим вопросом! Что ж, очень хорошо. Вот когда внимание всех «кси», оказавшихся в этом городишке, нацелено на тебя одного, шансы спастись становятся ничтожными. А так расклад представлялся неплохим.

Что же дальше? Догадаться нетрудно. Клану, безусловно, был нужен живой «супер», над которым можно экспериментировать, чтобы выявить секреты, позволяющие вырвать с корнем эту дьявольскую породу. Оставалось только его выявить. Допустим, где-то имеется специальная аппаратура, способная отделить агнцев от козлища. Тогда одно из двух: или эту аппаратуру доставят в городок, или узников повезут туда, где она находится. Второй вариант выглядел предпочтительнее: в пути больше возможностей ускользнуть. Но как они собираются перевозить существо, способное убивать тюремщиков одним взглядом?

Ответ Гарусов узнал часа через три. В камеру вошел знакомый уже доктор.

– Протяните руку! – приказал он, доставая шприц, наполненный темно-коричневой жидкостью.

Гарусов медлил. На принятие решения у него оставалось несколько секунд. И он использовал их с максимальной отдачей. Членам Клана, конечно, было кое-что известно о «сунере», но всех их тайн они знагь не могли. Дрянь в шприце, разумеется, должна была погрузить пленника в долгий глубокий сон, чтобы его можно было таскать с собой, как неодушевленный предмет. Да вот беда: на «суперах», понятное дело, это снадобье еще никто не испытывал. Поэтому состояние Гарусова будут контролировать какие-нибудь датчики. Если снотворное не сработает, они сообщат об этом, и тюремщики начнут искать другой способ транспортировки – возможно, менее гуманный. Значит, надо было позволить коричневой жидкости оказать свое действие. «Кси» будут время от времени поглядывать на Гарусова и радоваться тому, что он спит, как младенец. Но скоро они жестоко поплатятся за свою самонадеянность. В один прекрасный момент «младенец» проснется, захватит их врасплох и отправит в могилу!

В неистощимом арсенале Гарусова был хитрый приемник: что бы ни происходило с его мозгом, он мог изолировать один его участок и заставить бодрствовать до поры до времени. Затем «часовое устройство» сработает и мгновенно выведет организм из спячки. Остальное – дело техники. Только надо будет потом не забыть обшарить тюремщиков и найти приборчик с записью биотока Ворохова. Взялся за дело – доводи до конца!

– Ну! – нетерпеливо сказал доктор.

– Ах да! – Гарусов улыбнулся, как слабоумный, до которого только сейчас дошло, чего от него требуют. И протянул руку.