Текст книги "Избранные"

Автор книги: Владимир Марышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Владимир Марышев
Избранные

Глава 1. ОХОТНИК И ЖЕРТВА

Уже не раз и не два любопытное солнце проделывало дырочку в белесой волокнистой пелене, пытаясь подсмотреть, что творится там, внизу. Наконец, собравшись с духом, оно разорвало облачное покрывало в клочья, и унылая стена ровно подстриженных кустов, подступающая к замысловатой фигурной ограде, мгновенно преобразилась, налилась яркой жизнерадостной зеленью.

Дом впечатлял. Двухэтажный, он что есть сил тянулся вверх и выглядел гораздо выше положенного роста. Характерные стрельчатые окна и прихотливые каменные кружева еще минуту назад наводили на мысль о выходце из средневековья, но теперь, залитый апрельским солнцем, дом являл собой образец так называемой «новой готики» – облегченной, почти воздушной. В таком жилище не подышишь пылью веков. Есть, конечно, умельцы, работающие под старину без всяких новомодных заморочек. За кучу баксов они отражают тебе мрачные чертоги, где ты будешь вздрагивать, представляя себе парочку бродящих в подвале привидений или прячущихся за массивными колоннами вампиров. Некоторым богатым доставляет странное удовольствие окружать себя фальшивой жутью, суррогатными тенями прошлого. Но хозяин этого дома явно был не из таких.

– Неплохо устроился, – пробормотал, подходя к воротам, молодой человек в расстегнутой кожаной куртке и обтягивающих джинсах. У пего были острые скулы, узкие бескровные губы и свисающая на глаза жидкая соломенная челка. Всем своим видом он бросал вызов толстосумам, свившим себе гнезда в этом уединенном живописном местечке. Не в пользу чужака говорило уже то, что он добрался сюда на попутке, а последние километры от автострады одолел пешком.

Но пришельцу, судя по всему, было плевать, что о нем подумают. Он позвонил и, глядя прямо в объектив миниатюрной телекамеры, растянул губы в улыбке. Она производила странное впечатление: казалось, что непритязательно одетый гость вот-вот скорчит издевательскую гримасу или по крайней мере высунет язык.

Ворота оставались запертыми. Молодой человек убрал с лица улыбку, незаметно вытряхнул из рукава в ладонь маленькую коробочку и сдвинул большим пальцем переключатель на ее боковой грани. На квадратном экранчике появилась сложная схема – «потроха» электронного замка. «Что тут скажешь? – подумал молодой человек. – Дорогая штука, вызывает уважение. Но этому господину невдомек, что для моей „отмычки“ нет ничего невозможного. Стоит нажать пару кнопок… Кажется, он испытывает мое терпение. Неужели действительно хочет убедиться, настолько ли я крут, чтобы взломать эту игрушку и ввалиться в его логово?»

Ему вдруг представилось, что хозяин только и ждет от пего безрассудного поступка, а затем из дома выскочат ожидающие своего часа копы… Много ему, конечно, не дадут, но париться в тюрьме, когда мозг сжигают безумные замыслы, когда столько всего предстоит сделать, будет невыносимо. «Да нет, он на это не пойдет, – подумал гость. – Уж кому-кому, а ему-то вовсе незачем лишний раз привлекать внимание к своей персоне. К тому же, надеюсь, он вряд ли догадывается, какого черта я, собственно, пожаловал. Ладно, подождем…»

Из динамика послышался шорох. Хозяин, казалось, раздумывал, подавать ли ему голос.

– Да я это, я! – Молодой человек вновь расплылся в улыбке. – Точен, как часы. Сомневаетесь, да? Представляли меня… хм… несколько иначе? Вы уж извините, что не могу соответствовать. Впрочем, для нашего брата содержание куда важнее формы. Уж вам-то, надеюсь, это объяснять не нужно?

Замок сработал.

– Благодарю, – сухо произнес гость и, пригнувшись (роста он был немалого – под метр девяносто!) вошел в ворота.

Хозяин выглядел лет на пятьдесят – пятьдесят пять, но держал фигуру так, что ровесники могли ему только позавидовать. Среднего роста, крепкий, с могучей шеей. Ни малейшего намека на отвисающий животик. Чувствовалось – заботится о своем здоровье, наверняка регулярно машет не только клюшками для гольфа, но и теннисной ракеткой. «Красавец, прямо жених… – подумал гость. – Даже приятнее, чем на фото. Но, боже мой, сколько неудовольствия написано на этом лице, неотразимом для дам бальзаковского возраста!»

– Значит, вот вы какой, – бесстрастно произнес хозяин, оглядывая молодого человека с ног до головы.

– Сегодня я такой, – уточнил визитер, сделав многозначительное ударение на первом слове.

– Что? Ах да, конечно… – Хозяин опустился в кресло. – Знаете, ваш вчерашний звонок совершенно выбил меня из колеи. Я и предположить не мог… – Он нервно побарабанил пальцами по подлокотнику. – Садитесь, мистер… э-э…

– Что значит имя? – Молодой человек сел и небрежно закинул ногу на ногу. – Пустой звук… Давайте поступим проще: я буду звать вас Первым, а вы меня соответственно – Вторым.

– Меня… Первым? – удивился хозяин.

– Ну разумеется! Вы же старше, не правда ли? А поскольку нас всего двое…

– Вы уверены?

Молодой человек пожал плечами.

– Конечно, все может быть. Не берусь ничего утверждать, но поверьте, я провел очень тщательные поиски. Вот вы, например, ничем себя не афишировали, избегали… так сказать… всяческой эксцентрики, но я же все вычислил! Таким образом…

– Хорошо, хорошо, – перебил его хозяин. – Но мне пока не совсем понятно, чем могу служить.

– Как вы неприветливы, Первый! – Гость сокрушенно покачал головой. – Кстати, мы в этом доме одни?

– А вы что, собираетесь меня ограбить?

– Бог с вами! – поморщился Второй. – Если для меня даже собственное имя – всего лишь пустой звук, то и любые ваши побрякушки, поверьте, тоже. Просто мне очень не хочется, чтобы какой-нибудь детина с непомерно развитым слуховым аппаратом интересовался нашим задушевным разговором. Поверьте, он отнюдь не предназначен для посторонних ушей. Впрочем, считайте мой вопрос риторическим. Теперь я уже знаю, что в доме больше никого нет.

Хозяин мрачно разглядывал картину, украшавшую стену прямо над головой гостя. У него было предчувствие, что этот «задушевный разговор» для одного из них плохо кончится. Но для кого именно?

– Даже обидно! – продолжал разглагольствовать Второй. – Вы, кажется, мне не доверяете. Угадал? Смотрите на меня как на прощелыгу, этакого юного оборванца, который явился в богатый дом, чтобы запудрить владельцу мозги и загрести бабки. А ведь мы друг другу не чужие. Осмелюсь заметить, что ближе меня у вас в подлунном мире никого нет.

– Не думаю, чтобы мы с вами когда-нибудь состояли в родстве.

– А я думаю, что состояли. Правда, это было очень давно. Слушайте, Первый, вы же прекрасно понимаете, что я имею в виду! Вообще-то говоря, копаться в родословных – занятие для напыщенных болванов. Если вам однажды придет в голову начать такие раскопки, то вы убедитесь, что сравнение, увы, не в вашу пользу. Я, к вашему сведению, родился в Европе, и папаша мой приходился седьмой водой на киселе какому-то барону. Не ахти какая знать, но все-таки… Вы же, насколько мне известно, происходите из семьи простых поселенцев.

– Вы хорошо осведомлены, – с недовольством произнес хозяин. – Случайно, не в ФБР работаете?

– Ну что вы, зачем обременять своим присутствием такую серьезную организацию! Я предпочитаю действовать самостоятельно. Вы знаете, добывать информацию – это так увлекательно! Так на чем я остановился? Ах да! Надеюсь, Первый, вы не приняли моих слов всерьез, но подумали, что я действительно кичусь своими предками? Черт бы их всех побрал! На самом деле, если на то пошло, вы мне близки куда больше папаши. Он был заурядным человечишкой, ничего не знал и не умел, ни о чем не догадывался. Не то что вы… Единственная его заслуга заключалась в том, что он произвел на свет меня. Гены блуждали, блуждали и однажды случайным образом сложились в чрезвычайно интересную мозаику. А может, не случайным? Может, перст судьбы?

Хозяин поежился от неожиданной догадки.

– Так, говорите, вы родились в Европе?

– В Дании, если вам угодно.

– А произношение у вас, как у стопроцентного янки. Гость лениво потеребил мизинцем мочку уха.

– Я очень способный, знаете ли! Необычайно одарен. Хотите, в следующий свой визит буду без акцента изъясняться по-русски или по-китайски? Сможем приятно побеседовать. Ведь вы – не скромничайте! – тоже незаурядный полиглот. Стоит только захотеть…

В глазах хозяина впервые мелькнул страх, как будто он увидел перед собой смертельно опасную ядовитую гадину. Заметив это, молодой человек усмехнулся. Страх – великолепный инструмент, позволяющий определить, кто есть кто в этом невероятно сложном мире. Можно быть важным боссом, ворочающим миллиардами и покупающим конгрессменов, как новые лимузины, но стоит только позволить страху коснуться тебя склизким щупальцем – и ты немедленно демонстрируешь миру свою подлинную, рабскую душонку. Особенно забавно, когда страх, по сути, пропорционален, когда ты поддаешься ему, имея на самом деле все возможности контролировать ситуацию, твердо стоя на ногах. Какие чувства может вызывать слон, трясущийся при виде мыши? Рабы, кругом рабы. Чем их больше, тем сильнее повелитель. Ему одному не пристало бояться, он выше страха, так как верит в свое предназначение и эта вера дает ему могущество. Первый, Второй – это всего лишь ничего не значащие слова, произвольно налепленные ярлыки. Только выдержав испытание страхом, получаешь право на почетный номер.

Хозяин махнул седеющей головой, словно пытаясь отогнать кошмарное видение.

– Слушайте, мистер… э-э… Второй, я вижу, вы очень словоохотливы. Однако мы разговариваем с вами уже минут двадцать, а я так и не понял, ради чего вы назначили встречу.

Гость заложил руки за голову и откинулся на спинку кресла.

– Вот уж не думал, что моя скромная просьба поставит вас в тупик. Помилуйте, да мы же были обязаны встретиться – хотя бы для того, чтобы взглянуть друг на друга и поговорить! Представьте себе Землю после погубившей динозавров катастрофы. Единственный уцелевший ящер обреченно ползает по лесам, и с расстройства даже не ест свои любимые папоротники. Вдруг он узнает, что где-то в далеких краях обитает еще один чудом выживший его сородич. Не кажется ли вам, что наш динозаврик тут же сломя голову ринется на поиски?

– Как трогательно, – сказал Первый. – Вам бы беллетристику писать. Но аналогия, которую вы привели… Знаете, я, как ни странно, вовсе не чувствую себя одиноким динозавром. На Земле, к вашему сведению, семь миллиардов людей.

– Людей! – хмыкнул Второй. – Вы что, серьезно равняете себя… со всеми прочими! С этими ничтожествами?

– В конце концов, – не сдавался Первый, – есть еще Клан! В него входят сотни, тысячи…

– И ни с одним из них вы не поддерживаете контактов, – спокойно констатировал Второй.

Хозяин вскипел.

– Слушайте, вы, молокосос! Если я отпустил прислугу, это еще не значит, что вас некому поставить на место! Будьте уверены, у меня хватит сил вышвырнуть вас за дверь. По какому праву вы взялись меня учить! У вас своя жизнь, у меня своя!

Молодой человек зевнул.

– Диагноз полностью подтвердился, – произнес он, не меняя непринужденной позы. – Ай-ай-ай, плохо-то как! А теперь послушайте меня. Только не перебивайте, пожалуйста. Вы так и не поняли, зачем я пришел? Видите ли, мне доставляет невероятное удовольствие наблюдать за людьми, пожелавшими пресмыкаться, хотя они вполне могли парить. Неужели вы сделали свой выбор совершенно сознательно? Воистину достойно удивления. О нет, я не сомневаюсь, что поначалу вы свой дар использовали, да еще как! Быть беднее церковной мыши и честным трудом нажить миллионы – это все наивные сказочки о Великой американской мечте. Богатство из воздуха не берется, не правда ли? Я не хочу знать, что именно из своего арсенала вы использовали и сколько убиенных на вашей совести, впрочем, характер у вас мягкий, и до этого, я думаю, не дошло. Как бы то ни было, вы таинственным образом сколотили неплохой капиталец и вложили деньги в дело – не сверхприбыльное, но зато вполне надежное.

– Так вам нужны деньги? – хрипло спросил Первый.

– Бросьте! Деньги – это всего лишь красиво разрисованная бумага. Они имеют ценность только в глазах людей, похожих… гм… на ваших нынешних приятелей. Зрачки, понимаете, так устроены – не видят ничего за пределами бумажного прямоугольника с благообразным ликом президента. Однако я, с вашего позволения, продолжу. Итак, вы выбрали спокойную жизнь и достаток. Шикарный дом в местности, где земля стоит бешеных денег, знакомство с финансовыми тузами, непременные встречи с нужными людьми на поле для гольфа. Жениться на перезрелой дочери какого-нибудь магната, правда, не захотели. Зачем? Вы, насколько мне известно, слывете изрядным ловеласом, а чтобы жить, как хочется, и своих денег хватает. Одним словом, вы влипли в это сладкое дерьмо по самые уши. Разве не так? Боясь, что вас разоблачат и изгонят из высшего общества, вы мимикрировали, раз и навсегда отлили себя в стандартную оболочку преуспевающего воротилы. О том, чтобы еще хоть раз воспользоваться своим даром, уже и речи не было. Боже упаси уважаемому человеку привлечь к себе нездоровое любопытство! Интересный материал для психолога, вы не находите? Нет? Ну как же! Я, например, не понимаю, как можно, обладая исключительными способностями, похоронить их, забраться, как улитка, в скорлупу и втянуть рожки. Ведь миллионеров на нашем грешном шарике пруд пруди. Желание стать чем-то большим…

– И носить потрепанные джинсы, а передвигаться исключительно на своих двоих, – съязвил Первый.

– До поры до времени – да. Пока внешние атрибуты меня мало волнуют.

– «Приобретет же он весь мир», – насмешливо процитировал хозяин что-то смутно знакомое молодому человеку. – Ну, все! Рад был познакомиться и все такое прочее. Пусть нас, как вы утверждаете, всего двое на планете, но думаю, что мне было бы неплохо и одному. Попрошу вас!

На бледном лице Второго появилась зловещая улыбка. Хозяина передернуло. Ему вновь представилось, что перед ним, издавая зловоние, восседает холодная скользкая тварь. Как он хотел, чтобы это ядовитое создание покинуло его дом подобру-поздорову! Но тварь и не думала убираться. Напротив, выпученные глаза горели торжеством, а уродливый горловой мешок, победно раздуваясь, издавал рокочущие звуки.

– Вы так ничего и не поняли, – с ноткой сожаления в голосе произнес молодой человек. – Нас действительно двое на планете. А должен остаться один.

Пальцы Первого судорожно вцепились в подлокотники кресла, лицо исказил животный ужас. Но не успел гость насладиться произведенным эффектом, как в его мозг, который он почитал как величайшую ценность во вселенной, с невероятной силой врезался невидимый таран.

Разумеется, Второй подготовился к нейроатаке – выставил «сторожевые посты», возвел «редуты». Но теперь не вызывало сомнений, что защита слабовата. Его подвела излишняя самонадеянность! Он был уверен в своем абсолютном превосходстве над давно не практиковавшимся соперником. Однако тот, хотя и заметно павший духом, сдаваться не собирался.

Со стороны могло показаться, что у этих двоих по удивительному стечению обстоятельств начался одновременный припадок. Лицо хозяина побагровело. Тяжело дыша, он пытался придвинуться ближе к врагу, как будто собирался, если не удастся покончить с ним на расстоянии, просто задушить его голыми руками. Но стоило Первому хотя бы слегка наклониться вперед, как неведомая сила тут же отбрасывала его обратно, вжимая в мягкую спинку кресла.

На Второго вообще было жутко смотреть. Он ежесекундно дергался, как марионетка под управлением пьяного кукловода, и то вздымал над головой длинные руки со скрюченными пальцами, то самым невероятным образом сплетал их на груди. Наблюдая за этой впечатляющей «ломкой», можно было подумать, что конец молодого человека уже близок. Вот-вот на узких губах не рассчитавшего свои силы юнца выступит пена, он выгнется дугой и застынет, как обрызганное инсектицидом гигантское зловредное насекомое… Однако борьба продолжалась. В мозгу второго бушевало пламя, импульсы чужой враждебной воли все били и били в уязвимые точки, разрушая оборонительные бастионы, до сих пор казавшиеся незыблемыми. Но и защитники крепости не дремали. Две невидимые рати беззвучно истребляли друг друга пучками кинжальных биополей.

Хотя молодого человека и корчило, как эпилептика, исход поединка уже не представлялся абсолютно ясным. Второй был закаленным бойцом. Сглупив поначалу, он больше не допускал ошибок и, заставляя свое серое вещество чуть ли не дымиться от напряжения, методично выдавливал вражеские полчища с захваченной территории. Прошло минут десять – и вот уже задергался Первый, а Второй изогнулся, как рыболовный крючок, и замер, сверля своего противника сумасшедшим взглядом.

Теперь баталия разворачивалась в черепной коробке хозяина, и спустя несколько минут стало ясно, что он ее проиграл. Молодой человек с усилием вытянул перед собой дрожащие руки, и, словно повинуясь этому чисто театральному жесту, Первый медленно поднялся на таких же трясущихся ногах.

– В добрый путь, – чуть слышно прошептал Второй. – Ну давай, ищи. Ищи, черт бы тебя побрал! Ты же такой, как все… по крайней мере стремишься быть таким же… А значит, у тебя где-то есть эта игрушка… Ищи!

Хозяин вышел на середину комнаты, покрутился на месте, затем, балансируя руками, словно переходил вброд речушку с быстрым течением, направился к столику, притулившемуся в углу. Несколько секунд он простоял перед ним, раскачиваясь из стороны в сторону, потом выдвинул верхний ящик и достал оттуда пистолет. Лицо обреченного бизнесмена напоминало трагическую маску. Расширившимися глазами он смотрел на свою руку, которая неотвратимо, словно знающий лишь одну траекторию механизм, поднималась к виску.

Прогремел выстрел.

Белобрысый уникум повалился вперед и уткнулся лицом в колени, как будто это из его головы смертоносный кусочек свинца только что вышиб мозги. Тут же затрещало дерево – падая, хозяин ударился грудью прямо об открытый ящик стола. Пистолет, подрыгивая, прокатился по полу, и наступила тишина.

Несколько минут Второй не мог пошевелиться. Невероятная дуэль вконец изнеможила его. Голову, как готовый лопнуть нарыв, терзала пульсирующая боль. Если бы сейчас в дом вломились полицейские, им пришлось бы возиться с ним меньше, чем с малолетним потрошителем игровых автоматов.

Наконец Второй поднял голову и, опершись руками о подлокотники, выпрямился.

«Куда бы ты делся, – подумал он, глядя в остекленевшие глаза поверженного противника. – Ладно хоть, успел повоевать, не уподобился барану на бойне. Вся беда в том, что мир для нас двоих был тесен, пусть ты и придерживался другой точки зрения. Что ж, хорошую головоломку я задал копам! Они долго будут напрягать свои убогие мозги, пытаясь врубиться, с какой стати этот преуспевающий денежный мешок вздумал обняться с костлявой. Бог вам в помощь, парни! А мне, извините, пора».

Ему понадобилось совсем немного времени, чтобы разобраться с электронными системами дома и стереть память как о своем визите, так и о телефонном звонке. Напоследок молодой человек аккуратно протер платочком все места, которых касался.

– Конечно, таких пальчиков в вашем компьютере уж точно нет, – сказал он, – но зачем вам изводить себя ненужной работой?

Пульт дистанционного управления он трогать не стал, а потому, чтобы выйти из ворот, использовал свой приборчик. Ребята из спецслужб обалдели бы, ознакомившись с содержимым этой невзрачной на вид коробочки. Может, она была и не самой сложной в мире, но зато уникальной – найти аналог не удалось бы даже самым лучшим сыскарям. Второй знал это наверняка. Впрочем, что значит Второй? Теперь он был Первым. И единственным.

Глава 2. ИНТИМНАЯ ЖИЗНЬ ВЕЛИКИХ

Валентина была верна своей пагубной привычке. Секс, конечно, замечательная штука, но когда до полуночи изнуряешь себя «гормональными инъекциями» (так витиевато называл сие действо один знакомый донжуан), под конец хочешь лишь одного – уткнуться «в мягкое, в женское» и блаженно отплыть в царство Морфея. Так Ворохов и собирался поступить, однако Валентина, как всегда, выскользнула из его объятий и, даже не потрудившись накинуть халатик, подошла к окну. Вспыхнул огонек зажигалки. Валентина прикурила и, открыв форточку, выпустила струйку дыма в ночь, подсвеченную уличными фонарями.

Ворохов беспокойно заворочался, Валентина курила длинные дамские сигареты, смакуя каждую затяжку, и ждать, когда она вернется к нему под бочок, было невыносимо.

– Не боишься, что тебя высмотрят? – спросил он.

Валентина хмыкнула и развратно покрутила «нижним бюстом». К своему изумлению, Ворохов тут же убедился, что в его истерзанном ласками организме отнюдь не все умерло. У Валентины была потрясающая попка, а сейчас, в полумраке, эта выдающаяся часть тела выглядела особенно соблазнительно.

Ворохов сглотнул слюну.

– Совсем не обязательно каждый раз среди ночи отравлять мне существование, – произнес он тоном седовласого джентльмена, мягко ставящего на место зарвавшегося лакея.

– Ну и мужик мне попался, – вздохнула Валентина. – Не пьет, не курит. Ладно еще, хоть женский пол не «приемлет равнодушно».

– Самый подходящий момент цитировать Александра Сергеевича! – съязвил Ворохов.

– А что? – Валентина начала накручивать на палец прядь волос. – Пушкин, между прочим, вообще ни одной юбки мимо не пропускал. Слушай, Андрей, а сколько баб у тебя было до меня? Просто интересно.

– И что это все так любопытствуют насчет интимной жизни великих? – отшутился Ворохов.

Валентина повернулась, уставив на него красный огонек сигареты.

– Великий… – Она глубоко затянулась. – Ничуточки не смешно, Андрей. Мы с тобой встречаемся уже год, и все это время ты пыжишься доказать, что неблагодарные современники малость не доросли до твоих опусов.

Это была неправда. Ворохов попытался припомнить хоть один случай, когда он «пыжился», но не смог. Однако развивать скользкую тему было опасно.

– Ладно, Валя, – примирительно сказал он. – Давай, иди в постельку. Мне-то что, а тебе завтра на работу.

– Сегодня, – уточнила она, бросив взгляд на электронные часы, и потушила сигарету. – Заботлив ты, безработный жук. А если эту ночь я хочу куролесить? Как ведьмочка, прилетевшая на шабаш?

Валентина слегка согнула ноги в коленях и стала медленно приближаться, раскачиваясь из стороны в сторону, отчего ее груди красиво перекатывались, как у заправской шоу-герл. Ворохов приглашающе откинул одеяло, но она вдруг остановилась.

– Полежи еще немного в одиночестве. Пойду почищу свои зубья после сигареты. Ты же такой неженка!

Вернувшись, Валентина первым делом выгнала Ворохова из кровати и поправила простыню, на долю которой в эту бурную ночь выпала немало испытаний. Наконец они легли. Ворохов тут же прижался к Валентине, провел ладонью по ее животу, нащупал мягкую поросль, покрывающую «холмик Венеры», и, сочтя, что такая поза – самый кайф, приготовился погрузиться в сон.

Она убрала его руку.

– Слушай, Андрей, я забыла тебя спросить. Сегодня с тобой что-то произошло? Когда я пришла, ты был явно не в своей тарелке. Рассеянный какой-то. Пошел доставать для меня из шкафчика свою «гостевую» пепельницу, а вместо нее принес вазочку для цветов. А потом еще – помнишь? – застрял на кухне. Я пошла посмотреть, над чем ты там колдуешь, гляжу – стоишь перед мойкой и смотришь куда-то в угол. Я так напугалась, что даже помахала рукой у тебя перед лицом. Ты вышел из столбняка, понял, что выглядишь глупо, и отпустил какую-то неудачную шутку. Ну-ка, рассказывай, что приключилось?

– М-м! – запротестовал Андрей. – Давай завтра, а?

– До завтра еще двадцать три часа пятнадцать минут. Ну-ка, раскалывайся!

«В конце концов, почему бы нет? – подумал Ворохов. – Ничего со мной не случилось, отосплюсь еще. Конечно, мои проблемы – это мои проблемы, но кто знает, может, Валя что и посоветует…»

– Ладно, слушай. Собственно говоря, все началось еще две недели назад. Я шел по улице, думал о чем-то своем, и вдруг почувствовал, что за мной наблюдают. Сама знаешь, бывает такое, обернешься – точно: кто-нибудь стоит за спиной и сверлит тебе взглядом затылок. Ну, я, конечно, обернулся. Никого! Что за черт, думаю. Пошел дальше – опять «эффект сверлящего взгляда». Вот напасть! Интересно, что бы ты предположила на моем месте?

– Ты еще спрашиваешь? – Валентина усмехнулась. – Фантаст, называется! Да ведь для вашего брата телепатия, ясновидение, телекинез и прочие выкрутасы гениальных чудаков – хлеб насущный! Не иначе, один из твоих персонажей ожил и решил «пощупать» автора.

– Нет у меня таких персонажей! – возразил Ворохов. – Ни о каких чудиках я никогда не писал!

– Разве? Даже в самом начале твоего, если так можно выразиться, творческого пути? Ну, тогда я не знаю.

– Вообще-то в телепортацию, левитацию и прочую дребедень меньше всего верят именно фантасты, – сказал Ворохов. – Это, к твоему сведению, весьма и весьма образованный народ. Писать – одно дело, но самим, аки агнцам неразумным, вставать в очередь к астрологам и колдунам?.. В общем, я решил, что просто переутомился. Дай-ка, думаю, посижу на скамеечке, расслаблюсь. Сел. И буквально через полминуты меня вновь «достали»! Причем ощущение уже другое: как будто забрался ко мне в черепушку крохотный такой паучок и перебирает лапками по извилинам. Просто дьявольщина какая-то! Я стал разглядывать улицу и наконец-то увидел подозрительного типа. С виду – ничего особенного: невысокий, в сером плаще, держит в руке «дипломат»…

– …и сверлит тебя демоническим взглядом?

– Ну, не то чтобы сверлит… Стоит на другой стороне улицы, у входа в Дом быта, словно кого-то поджидает. Но нет-нет, да и посмотрит в мою сторону.

– Подумаешь!

– Нет, не «подумаешь»! Как только он понял, что я им заинтересовался, сразу же повернулся ко мне боком и больше ни разу не удостоил вниманием.

– А «паучок»?

– А «паучок» продолжал копошиться у меня в голове. Совсем не больно, но и приятного тоже было мало.

Валентина хмыкнула.

– Значит, ты решил, что все дело в этом типе.. Он, надо полагать, был жгучий брюнет со сросшимися над переносицей кустистыми бровями. Тонкий длинный подбородок, крючковатый нос… Рожек не заметил?

– Валя, не смейся. Лицо как лицо. Я, конечно, не мог рассмотреть его во всех деталях – далековато было. Но запомнил.

– Да? Ну, продолжай.

– Я подумал: если он наконец уйдет, а «паучок» останется – значит дело не в гражданине с «дипломатом», а скорее всего во мне. Может, именно так понемногу начинает ехать крыша? Но тип стоял как приклеенный, и этот гадский паучок продолжал сучить ножками у меня в голове. Короче, я не выдержал. Встал, прошел немного и свернул в переулок. Перед этим пару раз обернулся: тип стоял на том же месте. Видно, понял, что «засветился», и решил не дергаться, не усиливать мои подозрения. А «паучок» вскоре исчез.

– Потрясающе! – Валентина вложила в это слово бездну сарказма. – Твоим выводам мог бы позавидовать сам Шерлок Холмс. Тот дяденька скорее всего поджидал подругу, а в «дипломате» у него были бутылка шампанского и коробка конфет. Если он и посмотрел пару раз в твою сторону, то только потому, что ты невольно привлек его внимание своим затравленным видом. И вообще…

– Подожди, – перебил ее Ворохов. – Я уже говорил тебе, что тогда все только началось. Сегодня я увидел его вновь. Он стоял возле газетного киоска и разглядывал обложки журналов. Или делал вид, что разглядывал.

– Он самый? Тот тип? А «дипломат» был?

– Представь себе, был. Мне захотелось расставить точки над i, но как это сделать? Подойти к нему и сказать: «Извините, господин хороший, у меня к вам есть пара вопросов?» Да он меня просто пошлет, и правильно сделает. Тогда я решил медленно, очень медленно пройти мимо него и проследить – будет ли какая-нибудь реакция?

– Ух ты! Прямо шпионский детектив! И что же?

– Дергаться он, разумеется, не стал и на этот раз. Даже не пошевелился. И все же моя догадка полностью подтвердилась. Едва я с ним поравнялся, как в мой мозг снова проникло нечто. Но уже не «паучье». Как бы тебе это объяснить… Представь, что твоего лица коснулась тончайшая кисть. Легко, почти неощутимо. Представила? Ну вот, а мне эту кисть просунули вот сюда, – Ворохов похлопал себя по макушке, – и чуть-чуть поводили ею… кругообразно. Вероятно, это и была реакция человека в сером плаще на мое присутствие. Он и не хотел, а выдал себя. Как при испытании на «детекторе лжи». Вот в общем-то и все.

– Значит, из-за этого мужика с «дипломатом» ты и был до вечера такой… заторможенный? Подумать только!

– Тебе кажется, этого недостаточно, чтобы призадуматься? Что же ты тогда считаешь серьезным происшествием? Мой труп, найденный в подворотне с дыркой в голове?

– Ну хорошо, хорошо. Как же ты объясняешь эту чертовщину?

– Вопрос не из легких… Ни в какую мистику, как ты знаешь, я не верю. На ум приходит только одно: испытания психотропного оружия. Слыхала о таком? У нас в свое время разработки велись, это точно. А вот свернули их потом или нет, неизвестно. Вдруг в «дипломате» у этого типа находилась какая-нибудь засекреченная штучка? Допустим, устройство, отслеживающее биотоки моего мозга. Они ведь у каждого человека различаются. Настроил прибор на определенную волну – и «веди» своего «клиента». Как тебе такая версия?

Валентина фыркнула.

– Гениально! Спецслужбы бросают все дела и организуют слежку за выдающимся представителем человечества. Военные в восторге: лучшей мишени для своей мозголомной пушки – можно так назвать? – им, конечно, было не найти. Наконец, ликуют ученые: теперь-то они узнают, какой кладезь мысли скрыт вот здесь. – Она легонько постучала Ворохова по лбу. – Ведь может быть, что эта штука предназначена для чтения мыслей? Молчишь? Значит, может. Слушай, дорогой, а ты не слишком много о себе думаешь? Меня в последнее время это стало просто раздражать. Вот скажи: зачем ты ушел из редакции?

– Надоело. Не мог больше, не мое это.

– А чье же? Пишешь ты прекрасно, числился на хорошем счету, деньги получал… Со столицей, конечно, не сравнить, но по здешним меркам устроился ты неплохо. Какого рожна тебе еще понадобилось? Давно безработным не был? Как теперь жить собираешься?

Ворохов сел, опустив ноги с кровати, и подпер кулаком подбородок.

– По правде говоря, не знаю. Впрочем, есть вариант. Присмотрел я одну фирму.

– Что она выпускает?

– Ну, скажем так, полиграфическую продукцию.

– Книги?

– Нет.

– Значит, буклетики-календарики. Будешь редактировать надписи из трех слов на поздравительных открытках. Слушай, Андреи, балда ты! Чего в газете не сиделось?

– Да пойми ты! – горячо заговорил Ворохов. – Выпуск буклетиков в сто раз честнее того, чем я сейчас занимаюсь. Делаешь свою работу и ничем не терзаешься, параллельно обдумываешь сюжет новой повести. А в газете… наблюдаешь по долгу службы местных политических бонз, слушаешь их словоблудие на пресс-конференциях, заседаниях и сессиях и начинаешь тихо ненавидеть почти всех «слуг народа». Поначалу ты, так сказать, только-только допущен лицезреть и ни черта ни о ком не знаешь. Но чем дальше варишься в этом котле, тем больше тебя посвящают в разные пикантные подробности. У каждого «слуги» есть недоброжелатели. Постепенно узнаешь, кто на чем сделал бабки, кто кого предал и даже кто с кем спит. Когда выясняется, что вся чиновная рать безбожно ворует, ты все еще продолжаешь уповать на честность губернатора. Как-никак всенародно избранный! Потом некоторые лица с удовольствием расписывают тебе все его финансовые аферы. Ты узнаешь, что он-то и есть главный «пахан», а остальные только кормятся из его рук, и теряешь последние иллюзии. Но написать ни о чем не можешь: газета финансируется из областного бюджета, а собаку, посмевшую тявкать на хозяина, всегда пребольно бьют палкой. Вот тебе и «четвертая власть»…