Текст книги "Полный дом смерти"

Автор книги: Владимир Михальчук

Соавторы: Александр Скорняк
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

12. Дубльвилль

Поезд безнадежно опаздывал. Усыпленные десятью валлами из моего кошелька, машинисты сдерживали бастарка, сколько могли.

Военный полигон показался лишь под утро. И целую ночь мы с девушками предавались низменным плотским утехам. Когда железнодорожная станция внезапно возникла на фоне ночного неба, мы с сестричками горячо распрощались. Еще один разок.

Девушки всхлипывали, когда я выносил из вагона их багаж. Исписали целых четыре салфетки своими контактами мозгомпьютеров, адресами университетских кафедр, кампусов и общежитий. А потом живовоз покинул станцию и выехал на просторы пустоши. Машинисты спешили. Деньги деньгами, а нагоняй от руководства получать не хотели.

Я махал дрожащей рукой, пока девчонки не скрылись из виду. И рухнул без сил на ближайшую полку. Чувствовал себя так, будто разгрузил не менее десяти вагонов чесночного спрэда. Все ныло и болело. Под бельем образовалась припухлость и жгла, словно свежий волдырь. Мускулы сводило судорогой, щеки подрагивали от нервного тика, глаза закатывались и явно желали спрятаться куда-то в глубины черепа.

– У секса есть и минусы, – слабым голоском пропищал я и канул в блаженные сны.

Мне грезились коричневые соски, приоткрытые рты, рыжие хвостики и много чего другого. И кто бы подумал, что воображение сыграет со мной злую шутку? Лучше бы не видеть этих грез – в тот момент я воспринимал их как кошмары.

Перегруженные мозги работали в нужном направлении даже во сне. Произошедшие за последнее время неприятности и неопределенности выстраивались в цепочку. Вернее, пытались построиться. Я вспоминал обо всем, имеющим отношение к делу бель-ал Сепио. Даже отбросил все факты о злокозненной деятельности графа-наркоторговца.

Убитая девушка, которую просто хотели усыпить. Покушение на меня с целью просто оглушить, чтобы вернуть орудие преступления. Прощальная записка Марии: «Меня убила собственная кровь». Поездка пустошью, неожиданная встреча с родственницами бель-ал Сепио. Или все же спланированная? Вдруг девчонки имеют отношение к смерти сестры? Вдруг они подсели к нам в купе с целью прознать, что известно частному детективу обо всем этом деле? К тому же, загадочный убийца в ночной тишине под стук колес. Его могли навести девчонки. С другой стороны, зачем ему маска гоблина? Ответ довольно прост: злоумышленник хотел, чтобы пассажиры, а в нашем случае это сестренки, запомнили: детектива пристукнул зеленокожий ублюдок. Значит, Олиель и Натоли отпадают. К тому же, не могут быть у преступниц столь ласковые…

Мозгомпьютер записал мои размышления. Когда я с трудом разлепил веки и со стоном поднялся, магическая машинка воссоздала их на маленьком экране-фантоме.

– Принести вам хук-кофе? – проводник бессовестно вломился в купе и торчал между полок. – Уже подъезжаем.

– Валяй. И стакан обычной воды – умываться буду.

После щедрой на происшествия ночи у меня не осталось сил на почтительность.

Кое-как почистив зубы и сплюнув через открытое окно, я прихлебнул кофейку и немного пришел в себя. По купе блуждали ароматы бодрящего напитка с островов. Они заглушали даже запах бастарковой отрыжки. Рядом с вагоном проплывали каменистые холмы, усеянные , точно гнилые зубы, кротовыми норами. Небо окрашивалось темно-синими росчерками солнечных лучей – восходило первое солнце Валибура.

Я снова разлегся на полке и уставился на плавно покачивающийся горизонт. Жаль, что мое купе выходило на запад. Люблю смотреть на восход, восторгаться просыпающейся природой. А еще улыбаться, видя, как горы Хаоса выдирают корни из земли и бегут от солнца прочь.

– Поезд номер шесть-двенадцать «Валибур – Северная граница» прибывает к первому перрону. Встречающих просим отойти на безопасное расстояние. Гостям нашего города настоятельно рекомендуем зачехлить оружие – солдаты стреляют без предупреждения. Путешественники, желающие пересечь границу, вам необходимо заполнить таможенные декларации и приготовить вещи для досмотра. Желаем приятно провести время в самом гостеприимном городке на север от Валибура.

– Дубльвилль, – проснулся динамик над дверью. Голос не принадлежал машинисту – таким гортанным баском мог вещать только бабуиноборотень. – Пассажиры, кто следует за бугор и боится таможенников, за умеренную плату могут спрятать контрабандные товары в специальных отсеках живовоза. Внимание, контрабандисты! До проведения досмотра осталось всего пять минут.

В соседнем купе зашумели. Кто-то отчаянно рылся в баулах и звал проводника. Мимо приоткрытой двери в служебный коридор пронесся довольный демон. Он готовился к хорошенькому заработку. Чуть позже, без сомнений, придется отстегнуть хозяину секретных отсеков и таможенникам, но каждый проводник любого вагона оставит себе немалую сумму звенящих камней или увесистых слитков.

Я ухмыльнулся и закрыл дверь. Зачем мне чужие секреты? Пусть себе вывозят из страны, что захотят – лишь бы не ввозили никакой гадости.

Раздался радостный вопль бастарка. Раскаленные стержни убрали от его покрытой волдырями шкуры. Впереди, перед шлагбаумами с надписью «Стоп, контроль», «Стуй, праверк» и «Хрык, шныргик» на разных языках, располагалось гигантское корыто с отрубями. Чудище заурчало и, остановившись, принялось уплетать их за все четыре бронированных щеки.

Захлопали двери вагонов. Кто-то заверещал тоненьким голоском: «Приехал!», послышался звук поцелуя. К поезду спешили ярко накрашенные проститутки, продавщицы пива и сдобы, мелкие воришки и таможенники. Чуть позади топтались вездесущие таксисты.

Я бросил прощальный взгляд на вагон и вышел на перрон. Купе в расстроенных чувствах таращилось приоткрытой дверью мне в спину. Небось, ему понравился спектакль, проведенный между его полок.

Вокзал Дубльвилля напоминал собрата в Вопел-Крик. Только дома чуть повыше и на тротуарах почище. Через каждые десять шагов из магасфальта торчали каменные урны с табличками «Мусорить только ЗДЕСЬ!». Маленькие палатки купцов теснились рядом с монументальными зданиями общественных туалетов и парочкой захудалого вида открытых ресторанчиков.

Пространство станции окружали высокие заборы из кованых прутьев в виде обнимающихся великанов. Металлические пальцы крепко держались за чугунные предплечья и талии, выпирали тяжелые задницы, вздымались массивные груди с бронзовыми пуговицами сосков, торчали… э-э-э. В общем, кузнецы, создавшие этот шедевр, безусловно являлись поклонниками великаньего искусства эротики.

Перед широкими двустворчатыми дверями зала ожидания возвышалась угрюмая стела. На самом ее верху, испуганно вцепившись в седло на спине неведомой твари, торчал длинноволосый мальчик. Он смотрел назад, приоткрыв тонкие губы в беззвучном крике. Застывшие волосы развевались на ветру, лоснились под солнечными лучами. От выполненной в бронзе и мраморе скульптуры веяло настоящим ужасом. И, почему-то, геройством.

«Убитому, кто предупредил, – прочитал я. – Во время Двадцать Девятой войны этот безымянный подросток первым заметил наступающую армию Князя Абр'ваклух'задира. Невзирая на тяжелое ранение, герой поспешил в город и упал бездыханный на площади…»

Действительно, в груди скульптуры торчала трехметровая стрела, слишком тонкая, чтобы сразу ее рассмотреть. И как не стыдно горожанам? Геройский парень даже после смерти обречен тащить эту стрелу! Памятник они построили…

Я приподнял шляпу и коротко поклонился увековеченному пареньку. Уважаю столь самоотверженных личностей. К тому же, если не подводит меня память, благодаря сему оборотню Валибур успел подготовиться к войне с самой могущественной из армий Хаоса.

Ко мне подскочил миниатюрный гоблин в набедренной повязке.

– Извозчика не желаете?

Я оглядел его с головы до тоненьких ножек.

– Спасибо, но ты не в моем вкусе.

Он остался у статуи, удивленно пялясь мне вослед. Такие ответы ему еще не давали.

– Такси! – передо мной выпрыгнул головастый кентавр и гулко грохнул себя в грудь. – Везу без промедлений.

– Нет.

– С ветерком прокачу-у-у-у-у! – над головой пронеслась железная горгулья. Она не успела лечь на крыло, ударилась грудью о поток холодного ветра и кубарем покатилась по крыше вокзала.

Кто-то заорал, сетуя на падение черепицы.

– Проедемся?

Это предложение меня заинтересовало.

Озерная нимфа, одетая только в полупрозрачную комбинацию из водорослей, покачивалась на скользкой спине земляного дельфина. За ней, почти у самого хвоста сухопутной рыбешки, виднелось деревянное седло.

Я оценил манящие прелести нимфы, но лезть на чудовище отказался. Еще упаду, пусть даже придерживаясь за синие груди прелестницы. Нет.

– Хочыш пайехат?

Пещерный гнолл отвратительно пах. Не лучше ездовой собаки, которую предлагал в качестве транспорта. Я наотрез отказался.

– Кудыть едем? – рядом остановился древний фитильмобиль, украшенный спортивными наклейками. Молдинги болтались по земле, один фонарь, точно сопля из носа, висел на тонком проводке. В целом конструкция выглядела не очень впечатляюще.

Но старенькая машина вызвала у меня приступ хандры. Я тут же вспомнил бесхозную «ласточку», оставленную на парковке Управления полиции. Потому поинтересовался ценой.

– Десять серебро-слитков, драгоценный, – ответил шофер – гремлин в желтой кепке и пятнистой майке военного покроя. Он очень честно смотрел мне в глаза и даже ни разу не мигнул. Это заставило меня насторожиться и все же отказаться.

Подумать только, здесь цены, как в мегаполисе! За поездку на несколько километров берут почти половину валла. Охамели.

Мне редко приходилось пользоваться услугами извозчиков. В Валибуре некоторые работали на меня стукачами, но мы не часто разговаривали об их работе. Единственное, что я усвоил после общения с ними: привокзальные таксисты дерут несусветные бабки.

Я припомнил городскую науку и тут же отказался от любых услуг. Шоферы-извозчики переключились доставать других пассажиров и бросили меня в одиночестве.

Перроны, зал ожидания и фасад вокзала остались позади. Кривая улочка, сплошь да рядом заваленная пустыми коробками, клумбами и пивными, привела меня к другой, более широкой. Тут размещались казино, захудалая туристическая фирма и оружейный магазин, если верить вывеске, принадлежавший «коренному оружейнику Печальных гор». За ними потрескивала магическими разрядами вывеска «Игорный дом для умников». Этим заведением управлял виконт дел-ар Мелло.

– О, – я довольно потер руки. – Любовничек!

Сделал заметку. Надо бы зайти сюда после визита в дом бель-ал Сепио.

– Дядька, – обратился ко мне невысокий парень в ливрее прислуги отеля. – Вам предложить шлюху?

– Нет, чего ты? – удивился я.

– Зачем тогда «любовничками» разбрасываетесь?

– Мысли вслух.

– Урод! – пробормотали мне в спину.

Да, жители границы невероятно приятные парни!

В центре города наличествовали театр, обклеенный цветастыми афишами, парочка магазинов готовой одежды, ювелирная мастерская, кузница и бордель. В дальнем конце проспекта, который назывался Цветочным, возвышался Колизей. Даже средь бела дня, когда бои не проводятся, оттуда доносились вопли болельщиков и сочные удары дубин.

Дорога была вымощена мелкой брусчаткой. По обе стороны от проезжей части стояли кадки с подземными деревьями. Их корни шевелились под светом дня, из-под грунта шумела листва. Растения готовили к пересадке – куда-нибудь в более темное место. Это указывало на то, что вскоре Дубльвилль заселят темные эльфы, популяцию которых едва сдерживал Валибур.

Перед зданием арены торчала точно такая же стела, как на вокзале. Испуганный парень на неизвестном чудовище. И со стрелой в груди. Странно, зачем им два изваяния?

В центре, к моему удивлению, почти не наблюдалось народа. Большинство жителей Дубльвилля работали либо на таможне, либо находились в родовых поместьях. Это о знатных семьях или военных. Остальное же народ трудился в угольных шахтах, ковал оружие, стряпал суровую приграничную еду и совершенно не интересовался жизнью города.

На скамейке у театра полулежал длиннобородый старик. Я оглядел его изношенный плащ и вытертый до блеска посох. Бросил в просительно подставленное кепи несколько мелких слитков и уселся рядом. Возможно, дедуля знает какие-нибудь слухи.

– Желаю приятного второго восхода и красивого первовечерника.

– И вам, молодой человек, и вам, – кивнул старик.

В чертах его лица было что-то знатное. На кошачьем хвосте, видневшемся из-под плаща, поблескивала печать Мэрии. Неужели он – местный управляющий? Нищенствует?!

Дед проследил направление моего взгляда. Улыбнулся, показывая удивительно ровные и белые клыки.

– Да, именно я заправляю здешними местами.

– Не решаюсь спросить…

– Имеет же право добропорядочный оборотень, не берущий взяток, дополнительно зарабатывать на жизнь?

Он правильно угадал мой вопрос.

Перед отъездом я навел некоторые справки о Дубльвилле и его окрестностях. Действительно, в информационных сводках говорилось о том, что здешний Мэр – эталон добропорядочности и чести. Никаких черных дел, ни грамма взяток или двурушничества.

В стареньком кепи поблескивала внушительная горстка драгоценных слитков.

– Вижу, вас любят.

– Есть такое, – старик прищурился на солнце и потянулся. – Каждый бросает, сколько может. Мои подопечные знают, что пожертвования со временем уйдут на строительство новой церкви или на подарки детским домам.

– Вероятно, вы святой человек.

Дедушка хмыкнул и посмотрел мне прямо в глаза:

– Есть мнение, что вы – частный детектив.

Я с трудом воздержался, чтобы не показать удивления.

– Откуда такая прозорливость?

– О, – широкая улыбка старика мне очень понравилась. – Каждый ответственный Мэр должен быть в курсе всего, что имеет отношение к его городу. Вы ведь приехали по делу бель-ал Сепио?

– Именно за тем и прибыл. Меня наняла госпожа Мария.

– Милая Маша, – морщины на лице собеседника разгладились. Седые волосы развевались на прохладном первоутреннем ветерке. Передо мной сидело воплощение доброты. – Как там она?

Я некоторое время размышлял, открывать ли ему правду. Вскоре весь город узнает, что и старшая дочь бель-ал Сепио пала от руки убийцы.

– К сожалению, я приехал исполнить ее последнюю просьбу. Она умерла.

– Какое горе! – старик прикрыл лицо руками. – Мне нравилась сия девочка. Такие перспективы!

Мы посидели в молчании. На плечо городского правителя опустился белоснежный голубь и клюнул его в мочку уха.

– Брысь, – Мэр беззлобно отпихнул назойливую птицу. На его глазах стояли слезы. – Вечно лезут ко мне за прикормкой. Лентяи крылатые!

– Вы многое знаете о семье бель-ал Сепио?

Старик задумался.

– Понимаю, что вам нужны любые факты о Шамуре и Донне. Но мы почти незнакомы. Шамур иногда заглядывал в мэрию, выискивая новые марки для своей коллекции, но был немногословен. Донна почти не выходила из поместья с тех пор, когда родилась Натоли…

При упоминании о младшенькой сестричке Марии у меня ощутимо застучало сердце. Кажется, я покраснел.

– Они были идеальной семьей. За долгие годы, проведенные в Дубльвилле, на счету бель-ал Сепио не появилось ни одной измены, громкого скандала или чего похуже. Тихое поместье, небольшие охотничьи угодья и маленькая угольная шахта. Больше ничего.

– Скажите, в мэрию не обращались по поводу продажи их удела? – я придерживался основного подозрения: кто-то захотел прибрать к рукам домик Шамура и Донны, потому и занялся убийствами.

– В последние годы… нет. После смерти жены Шамур приходил ко мне. Он страшно постарел тогда… Хотел продать имение, чтобы забыть о горе. Но клиента не нашлось. Кому пригодится захудалая усадьба на границе с Княжеством Хаоса?

– Но тут живут многие дворяне Валибура.

– Кто? – криво улыбнулся старик. – Разве что виконт да сумасшедшая волшебница на холме. Остальные считают сии места чем-то вроде дачных участков. Содержат дома ради статуса.

– Понятно… А нет здесь чего-либо ценного, кроме угольных шахт?

– Что вы! У нас отличная природа, ландшафты, вид на северо-западный отрог ближайшего хребта гор Хаоса. Чистейшая природа. Восстанавливается через десятилетие после любой магической войны. Хорошие пляжи на западе и в ущелье Подков-Крик. Парк аттракционов для сирот. Даже целых два санатория с грязевыми и песочными ваннами. Разве сего вам мало?

– Глубокоуважаемый… э…

– Ликор бель-ар Торинно. Мэр Ликор.

– Господин Ликор, я имел в виду полезные ископаемые, залежи золота или изумрудов. На худой конец, может, здесь чеснок растет быстрее, чем в других местах?

– К сожалению, у нас только три угольных шахты, да и то очень старых. Постоянно случаются обвалы, даже штольни второго уровня не выдерживают, и хоронят моих подопечных десятками.

Мне понравилось, что Мэр называет горожан своими подопечными. Он действительно переживал за жителей Дубльвилля и пытался построить в городке небольшое утопическое общество. Если закрыть глаза на проституток, наркоманов и алкашей, конечно.

– Никаких ценностей… – растерянно пробормотал я. Версия, что неизвестный земельный магнат позарился на жизни бель-ал Сепио из-за золотой руды, стремительно обрушилась и погребла меня под обломками слабой надежды.

– Кроме природы – никаких. Даже если и есть что-то, о чем не догадываются мэрия и управление земельных ресурсов, то мне о сем неизвестно.

– Благодарю за информацию. А скажите, глубокоуважаемый господин бель-ар Торинно, вы не замечали странностей в семье господина Шамура в последнее время?

– Вы уже спрашивали, кажется. – Старик подумал. – Ну, да, есть кое-что. Шамур будто съехал с катушек после смерти жены. Почти не выходит из своей комнаты. Судачат, он занимается каким-то колдовством, способным вернуть Донну к жизни.

– Нетрудная задача. Пригласить некроманта, выкопать жену из могилы – все дела.

– Вам же известно, что зомби обладают лишь толикой души умершего. А Шамур желает вернуть Донне душу! Понимаете, сие невозможно. Из Страшного Судилища не возвращаются. Его попытки не имеют успеха. А бедный бель-ал Сепио не хочет в сем признаваться.

Псих. Именно так я понял истинный смысл слов Мэра.

Зато теперь у меня появилась новая версия происходящего в доме Марии. Вполне возможно, ее батенька вызвал с Той-Стороны какого-то духа или даже демона из Дальних кругов. Вот чудище и начало помаленьку истреблять проживающих в усадьбе. Но в этом случае убийство Марии в моем кабинете становится невозможным. К тому же, ночная стычка в купе. Здесь что-то другое.

– Не в курсе, глубокоуважаемый, когда именно господин бель-ал Сепио начал заниматься колдовством?

– Да сразу же, на следующий день после смерти Донны.

Итак, версия о призванном духе-потрошителе отпадает. Первая жертва скончалась несколько недель назад.

– Больше ничего странного?

Мэр пожал плечами. На них тут же уселись сразу две птицы: ядовитый желторот и давний знакомый, голубь. Дедуля бросил птичкам несколько крошек, выуженных из кармана плаща.

Над зданием театра поднялась даже не стая, а целая орда пернатых. Они визгливо перекрикивались и явно посматривали в нашу сторону. Мне показалось, что памятник геройскому мальчику даже дернулся в испуге.

– А что вы думаете по поводу любовной связи между виконтом дел-ар Мелло и Марией?

Старик кашлянул, поерзал на твердых досках скамейки.

– Не имею представления, о чем вы говорите. Это ложь. Постарайтесь не распространять подобные слухи среди жителей моего города. Здесь мало грешников, не приписывайте им того, чего на самом деле нет!

– Не буду, – согласился я. – Но вы расскажете, что конкретно знаете! Судя по вашей реакции, это не стало новостью для вас.

Ликор бель-ар Торинно некоторое время прожигал меня взглядом удивительно молодых темно-синих глаз. Я с достоинством принял вызов.

– Вы тонкий психолог, – наконец заметил Мэр.

– Нет, это вы – плохой врун. И очень хороший информатор.

Старичок искристо улыбнулся и вздохнул.

– Виконт заслужил еще худшую участь, чем уважаемая Донна-Муна.

В Большом мире принято обращаться к собеседнику «глубокоуважаемый». Если человека, оборотня или демона назовут «уважаемым», он имеет полное право обидеться. Потому как такое обращение подразумевает противоположный смысл.

– Госпоже дор-эл Белли немного не повезло в сей жизни, – продолжил глава Дубльвилля. – Она родилась от преступной связи виконта Родриго дор-эл Белли и безымянной орчанки.

– Ого, – вырвалось у меня.

Я и представить себе не мог твердолобого психа, способного забраться в постель к желтокожей образине. Женщины орков невероятно страшны на вид и обладают воистину разрушительным нравом. Нигде в истории не упоминается о том, чтобы орчанка не сожрала своего муженька или пару детишек. У орков принято тут же убивать своих жен после рождения первенца. Потому их популяция довольно мала и никогда не станет угрожать Валибуру. Желтокожие прежде поубивают друг друга, чем пойдут войной на соседей.

– Не понимаю, как такое могло случиться, но мать Донны-Муны убила старого виконта и едва не сожрала свою дочь. Спятившую орчанку застрелили слуги… оставив девочку полной сиротой.

– Сожалею, – пробормотал я, совершенно не жалея.

Лучше бы мамаша схарчила и саму Донну-Муну. Надо пожалеть бедного супруга орчанской квартеронки – у него не жизнь, а все Тринадцать валибурских кругов. Не сомневаюсь, у парня не хватает одной из конечностей – с орков станется откусить кому-нибудь палец или целую руку.

– Донна-Муна выросла капризной девочкой, к тому же не гнушающейся вампирьих ритуалов…

Эге, да в Дубльвилле тоже есть община кровососов! Ночью предстоят веселые моменты.

– У нее немало денег, – грустно сообщил старик. – А молодой Доппин когда-то растерял свое имущество.

– За карточным столом, полагаю.

– Да, парень был тем еще засранцем. Он как-то даже позарился на мою дочь…

– И что?

– Видите ли, меня в этом городе весьма уважают… Едва дубльвилльцы узнали, что будущий виконт попытался изнасиловать Мэриссию, его жестоко избили…

Так всегда бывает. Если кто-нибудь малоуважаемый обижает родню кого-нибудь многоуважаемого – первого частенько бьют. Так и случилось с «молодым Доппином». Растеряв уважение горожан своими выходками, он едва не подписал себе смертный приговор, когда попытался расстегнуть штаны перед дочкой Мэра. У молодого идиота было только два выхода: либо, всеми ненавидимому, бежать из города, либо же, ненавидя всех – остаться и жениться на весьма невыгодной невесте. Поделом…

– Суровый народ, – заметил я. – Но справедливый. Раз избили – значит, заслужил.

– Совершенно согласен.

Птичья стая приблизилась на опасное расстояние. Одинокие пешеходы ретировались в магазины и подворотни. С неба со свистом магоракет падал влажный помет. Бронзовые волосы памятника мгновенно покрылись благородной сединой.

– Да, – господин бель-ар Торинно снова вздохнул. – Еще до того случая мальчик из-за карточных долгов продал свое поместье и родовую плантацию кактусов. Он оказался без копейки и был готов жениться на любой женщине, способной расплатиться с его долгами. Но, как понимаете, никто из горожанок не желал его видеть – после того, что Доппин учудил…

– Финалом стал счастливый брак между нищим Доппином и Донной-Муной, которой плевать на молву и прошлое мужа, – без труда догадался я. – Долги забыты, ваш «мальчик» получил дворянский титул и обзавелся набитой мошной. К тому же, по моим сведениям, жена позволяет виконту изредка шастать по борделям.

– Вы на удивление осведомлены, – старческий вздох был очень тяжелым. – Подготовились на славу.

– Приходится, – я поднял руки раскрытыми ладонями кверху. – В моей профессии информация – главная валюта и оружие.

– Тогда вы весьма богаты и вооружены, – расплылся в улыбке старик.

Мэр Дубльвилля поразительно умел улыбаться или становиться грустным. Ни грамма театральности – все естественно.

– Так что там по поводу виконта?

– Донна-Муна действительно никогда не запрещала Доппину посещать… – долгая пауза, – …неприличных девчонок. Она понимает, что находится в преклонном возрасте и не может соперничать с молодыми дамами. Но…

– Я весь внимание.

– Если бы Доппину пришло в голову завести постоянную любовницу, он бы лишился всего. Жена поставила такой ультиматум и даже вписала небольшой конкретный пунктик в свое завещание.

Птичья стая кружила почти над нашими головами. По улицам города гуляло чирикающее эхо. Я понял, что надо собираться, если не хочу неотвратимо испортить любимый плащ. Где-то поблизости заржала лошадь. По-моему, она издевалась и предвкушала потеху.

– И все же господин виконт влюбился в Марию бель-ал Сепио, – протараторил я, готовый в любую секунду вскочить и броситься бежать.

– Они частенько встречались в маленьком отеле муниципалитета, – новый вздох. – Но в конце концов Мария осознала, что рандеву с женатым мужчиной не могут привести ни к чему хорошему. К тому же в ее доме начали происходить сии странные вещи.

– Какие? – спросил я, не сомневаясь, что кроме убийств могли быть и другие странности.

– Только смерть, – опять угадал мой вопрос старичок. – Больше ничего подозрительного.

– Как понимаю, госпожа Донна-Муна до сих пор не догадывается о существовании дамы, которой Доппин основательно увлекся?

Рядом со скамейкой шлепнулась градина помета. Брызги долетели почти до носков моих ботинок. Пришло время тактического отступления.

– Возможно, она и раньше знала о сем грехе. Но что ей делать? Бедняжка прикована к постели. Не в силах подняться даже к ночному горшку…

– Был рад познакомиться! – выкрикнул я, находясь метрах в десяти от центра птичьего вторжения.

– И я, – донеслось до меня. – Весьма рад пообщаться с приятным молодым человеком.

Скамейка исчезла под ворохом крыльев. Воздух волновался, разбрасывал перья и, конечно же, помет. Памятник облегченно присматривал за птичками со своего постамента.

– Погодите! – слова адресовались не мне. – Только не все сразу! Ай, зачем ты меня клюнул? На, вот – держи. На всех корма хватит. Хулиганы крылатые…

Я двигался в глубину города, следуя табличке «Остановка частных транспортных средств». Если верить указателю, за поворотом меня ожидала стоянка такси. Я рассчитывал поторговаться и с комфортом доехать до поместья бель-ал Сепио.

Магазинчики и мастерские остались где-то ближе к центру. Начались жилые дома. Опрятные, со свежевыкрашенными палисадниками и широкими вазонами с разнообразной растительностью. Кое-где улицу пересекали бельевые веревки. На них парусами развевались женские подвязки, одеяла, пледы и детские носки. Надушенная вода капала с белья прямиком в малозаметные канавы, которых в дождливом Дубльвилле было предостаточно.

Несколько раз мне приходилось наклоняться и в три погибели пробираться среди семейных трусов и маек. Однажды я едва не упал в монструозное ведро, доверху наполненное мыльной водой. Услыхав мои рассерженные вопли, из ближайшего домика выглянула старушка в запятнанном комбинезоне маляра. Она обозвала меня хамом и рекомендовала убраться с глаз, пока «детишки не сбегали за топорами».

Замечательный народ пограничья!

Когда я, наконец, выбрался из бельевых зарослей и почти приблизился к повороту на «Площадь Лучников», меня настигло несчастье. Одна пернатая бестия – кажется, знакомый голубь – настигла меня со спины.

На плечо со страшной силой упала серебристая клякса. Я пояснил птице, куда и где любили его мать. Потом перешел ко всему птичьему роду. Затем…

– И чтоб тебя всю жизнь твоим дерьмом кормили! – закончил я. И тут же дернулся от боли в щеке.

Мозги запоздало получили сигнал: мимо что-то просвистело. Брызнула кровь, смешалась с пометом на воротнике и плече. Тяжелый арбалетный болт намертво застрял в кирпичной кладке дома напротив. Древко еще подрагивало, объятое мелким облачком извести.

Меня хотели убить!

Я тут же бросился лицом на брусчатку. Перекатился, показывая отработанную технику. И…

Никого не увидел.

На дальней бельевой веревке болтались чьи-то галифе. Они посматривали на меня внушительной дыркой на левой стороне… полупопия, или как еще назвать?

Стреляли сквозь белье. Возможно, вслепую. Но мне почему-то казалось: если бы я не шагнул в сторону, чтобы всласть поругаться на птицу – лежать бы здесь симпатичному трупу частного детектива, с продырявленным затылком.

Я поднялся и еще некоторое время прижимался к стене. «Каратель» успокаивающе вибрировал в ладони.

Ни шума, ни движения. Штаны-рубашки-платки насмешливо трепетали, то приближая свои края ко мне, то улетая подальше. Убийца сбежал мгновенно, даже не убедившись, что я погиб. Отличный стрелок? Был уверен, что не промахнется? Увидел кровь и, счастливо припевая, отправился в кабак. Или испугался ближнего боя? Если злоумышленник понял, что не прихлопнул «клиента», то надо ожидать следующих стычек.

Я вытащил стрелу из стены. Наконечник оказался серебряным и напрочь сплющился о камни. Кто-то всерьез намерился меня убить. Уже во второй раз. А я по-прежнему даже не догадывался, кто этот убийца.

Меня обуяли тяжелые думы.

Работающие в городе извозчики резко контрастировали с вокзальными таксистами. Во-первых, их было меньше. Всего-то три экипажа: вороноборотень на гигантском страусе, гном (по-моему, с вокзала) в ярко разрисованном спортивном фитильмобиле и тощий эльф с метлой в руках.

Я помнил недавнее приключение с птицами, потому страуса как средство передвижения безжалостно отбросил. Эльфийская метла выглядела не толще своего хозяина, а сквозь остроухого таксиста проглядывала улица. Потому он тоже отпал. Гном же показался мне вполне приличным. Но захотел слишком много.

– Восемь слитков серебра? Да за такие деньги можно съездить в Валибур и обратно. С вами я в машину не сяду.

Гном подавленно опустил голову и тронул фитильмобиль. Я остался в обществе эльфа и оборотня. Таксисты укоризненно смотрели на меня.

– Могу предложить поездку всего за пять бронзо-слитков, – предложил остроухий.

Я недоверчиво покосился на него.

– Еще метла сломается.

– Ни в коем случае!

– Нет, все же откажусь.

– А почему вам не нравятся горные страусы? – спросил вороноборотень.

– Потому что у них крылья, – ответил я ему. А сам подумал: «И задница с пометом». Ненавижу птиц!

– Но он же не летает! – воскликнул извозчик. – Усаживаетесь ему на хвост и быстренько допрыгиваете до нужного места.

– На хвост… Ну да, поближе к заднице.

– М-м-м… Нет.

– А если за два слитка бронзы?

Моя прирожденная жадность была вознаграждена. Подумать только, пускай это птица, но за два бронзо-слитка даже не всякую буханку хлеба купишь. Очень дешево.

Оставалось согласиться.

Вороноборотень быстренько усадил меня на спину страуса. Затем полез ему на грудь и закрепился там в специальной люльке.

– Пожалуйста, пристегнитесь.

Это мне не очень понравилось. Что-то подсказывало: поездка вряд ли станет любимейшим воспоминанием жизни.

Я нащупал парочку толстых ремней и набросил их себе на пояс. Щелкнул замок.