Текст книги "Три Меченосца"

Автор книги: Владимир Маягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

[1] Слава Хилту! Слава Икинэльду!

[2] «Песнь о Тригорских магах».

Глава восемнадцатая

Небо. Бескрайние лазурные просторы, белые клочья облаков, чайки, кружащие в вышине – вот что предстало его взору, когда он очнулся, кашляя и выдавливая из легких остатки соленой воды.

Тэлеск поднимался с огромным усилием, будто тело его превратилось в кусок камня. Юноша сел и осмотрелся. Он был на песчаном берегу.

Перед ним раскинулось море. Волна лениво набежала на берег. Тэлеск оказался сидящим в морской воде и почувствовал ее леденящий холод. Он медленно выполз на сухой песок. Почти онемевшие руки и ноги едва слушались его. Все тело ломило ужасной болью, голова непрерывно гудела. Тэлеск кое-как встал на ослабевшие ноги и почувствовал, как тяжела мокрая одежда на нем, особенно кольчуга, которая просто тянула все тело к земле. Он сразу избавился от нее, сбросил прямо на песок. То же он сделал и с порванным плащом, а вернее – с тем, что от него осталось. Следом вместе с поясом упал меч, который неизменно висел у него на поясе. Наконец он смог сделать полный вдох. Его удивляло, как он вообще не пошел на морское дно в мокрой кольчуге, да еще и с мечом. Затем Тэлеск не без труда снял с окоченевших ног башмаки и обернулся назад.

Он увидел кедровые рощи, которые покрывали склоны впереди. Они начинались у самых берегов и заканчивались где-то вдали. А за теми зелеными рощами возвышались огромные горы. У подножий они были покрыты редкой зеленью лесов, а вершины их уходили высоко-высоко в небо, увенчанные сединой снегов и окаймленные коронами из густых белых облаков. Казалось, на эти громады опирается сам небосвод. Никогда еще Тэлеску не доводилось в такой близи видеть что-то более величественное.

Это был Небоскребущий Хребет, Закатные Горы. «Стало быть, мы достигли его!» – пробормотал Тэлеск. Он огляделся, и тут к нему стала возвращаться память.

Был шторм. Он упал за борт. Но выжил. Волны выплюнули его на побережье. Рунш и Ликтаро остались на борту корабля. Но ни их самих, ни корабля поблизости не наблюдалось.

Едва передвигая ноги, Тэлеск поплелся к большому камню. Он сел и прислонился к нему спиной, почувствовав через мокрую рубаху его нагретую солнцем поверхность. Внезапно среди волн он увидел темный предмет, то всплывающий, то снова исчезающий под поверхностью воды. Морские волны играли неизвестным предметом, выкидывали его на берег, снова забирали, и вновь выкидывали.

Недолго думая Тэлеск поднялся и пошел к воде. Вскоре он вытащил на берег небольшой мешок. Он вспомнил его. Это была одна из трех котомок, которые были приготовлены для путешествия по приказанию короля Хилта. Тэлеск развязал ее. Сверху лежала промокшая карта Гэмдровса, по которой он сразу узнал мешок Рунша. Аккуратно, чтобы не порвать, он вынул лист бумаги и положил на землю.

Внутри оставалось свернутое шерстяное одеяло и две больших краюхи хлеба. Тэлеск вдруг почувствовал, насколько сильно он голоден. Он отломил от одной из них большой кусок и начал есть. Хлеб был неприятным на вкус от пропитавшей его соленой воды, но голод был настолько сильным, что юноше было все равно. На дне мешка он обнаружил флягу с пресной водой, которая помогла ему протолкнуть противную на вкус пищу внутрь.

Тэлеск хотел бы знать, много ли времени прошло после шторма. Судя по лучам солнца, которые пробивались сквозь туман моря со стороны юго-востока, в данный момент было позднее утро. А во время шторма день был в самом разгаре. Это означало, что прошли почти целые сутки, по меньшей мере. Но где же все-таки Рунш и Ликтаро? Подумав, Тэлеск решил, что они, скорей всего, причалили в другом месте, и сразу задался необходимостью их найти. Последней ему в голову пришла мрачная мысль о возможной гибели товарищей, но он поспешил отбросить ее.

Рука Тэлеска невзначай нащупала за пазухой твердый предмет. Это был Камень Могущества. По воле случая или благодаря каким-то магическим свойствам этого предмета, он не потерял его. Тэлеск собрал вещи обратно в мешок. Туда же он положил кольчугу. Мокрые башмаки он решил не надевать и привязал их к мешку с помощью лохмотьев, оставшихся от плаща. После этого Тэлеск нацепил на себя пояс с мечом, который лежал на песке.

Тэлеск надел за спину полный дорожный мешок и осмотрелся. Силы явно возвращались к нему. На юге побережье было полностью открыто взору, и его серая линия протягивалась довольно далеко. На север же пути по суше не было: там громоздились омываемые волнами скалы, обросшие наверху кустами и деревьями.

Юноша устремил взор на юг. Через мгновение он уже шагал босиком по прохладному песчаному берегу. Морской бриз обдувал его еще не высохшую одежду, и тело вздрагивало от холода при каждом его порыве. Но он не обращал на это внимания и просто двигался вперед. Сейчас его волновало другое – судьба его товарищей.

Тэлеск медленно продвигался, всматриваясь далеко вперед. Ноги его уже понемногу окрепли, хотя кости до сих пор еще болезненно ныли. Юноша шел и шел, все вперед и вперед, но корабля впереди так и не показалось. Он часто поглядывал на запад, где возвышался Небоскребущий Хребет, и на восток, обтянутый густым серым туманом.

Прошел час, потом другой, третий. Одежда уже почти высохла. Ничего, никаких признаков корабля так и не обнаружилось. Тэлеск уже начинал сомневаться в правильности выбранного направления. Он оглянулся на север и затем взглянул на склоны Небоскребущего хребта, стараясь рассмотреть дорогу Ведьминого Перевала. Корабль запросто мог сбиться с курса и оказаться далеко отсюда, да и Тэлеск сам не был уверен, что находится в нужном месте.

Засмотревшись на вершины Закатных Гор, он не заметил темного предмета, который лежал в песке. Предмет тот был явно не природного происхождения. Юноша запнулся за него и едва не упал. Он взглянул под ноги и ахнул. Наклонившись, он поднял его с земли. Юноша узнал его не сразу. Это был обломок корабельного штурвала, того самого, от которого почти не отходил Форби, а вернее – Даэбарн. Тэлеск почти с ужасом вертел его в руках, перебирая смешавшиеся в голове мысли. Он был пропитан морской водой и облеплен песком.

Холодок пробежал по всему телу Тэлеска. Но он все же не хотел верить тому, что корабль Избранных разбила та ужасная буря. Он изо всех сил пытался утешить себя, и у него это едва получалось.

– Нет, нет… – говорил он себе. – Если на берег выбросило штурвал, это еще не повод утверждать, что весь корабль разбило вдребезги.

Однако вскоре появилось другое доказательство, которое развеяло все сомнения. Опасения подтвердились, когда Тэлеск бросил взор вперед и увидел то, что больше всего не желал увидеть в этот час. На берегу, недалеко от него лежал большой обломок корабля, омываемый шумливым прибоем.

Тэлеск неуверенно приблизился к нему. Перед ним лежал нос того самого корабля, который увез Трех Меченосцев с Кузнечного острова.

Слабость вернулась в ноги юноши, и он упал на колени, выронив из рук обломок штурвала. Слезы наливались в его глазах, затуманивали зрение.

– Нет, нет… – бормотал он, сжимая виски. – Так не должно быть! Я не верю, что все это наяву! Они не должны погибнуть! Молю тебя, Эндармир, верни их! Они должны жить! Они должны выполнить миссию! Я не смогу сделать это в одиночку! Я не сумею! Как же так?! За что?!

Последние слова Тэлеск прокричал и бессильно упал лицом к земле.

– Они погибли, – негромко говорил он сам себе. – Волны поглотили их. Будь проклято Туманное море. Будь проклят Дардол…

Юноша встал и в порыве отчаянной ярости пнул обломок корабля изо всех сил босой ногой, и тут же взвыл от боли.

– Будь ты проклят, Дардол! – громко вскричал он, направив взор к далекому югу. – Ты поплатишься за все! За все! Я уничтожу тебя, подлая тварь!

Внезапно с юга налетел мощный вихрь, заставивший Тэлеска отступить назад. Вихрь набросился на него одним единственным порывом и пропал так же внезапно, как и появился.

Тэлеск повернулся к Небоскребущему хребту и направился в его сторону, хромая на ушибленную ногу. Вначале он шагал по песчаному берегу моря, а затем пошел среди высоких кедров дикого леса, пробираясь сквозь зеленые чащи.

– Я должен уничтожить его! – твердил он себе. – Дардолу удалось погубить Избранных. Но не всех! Один из нас жив! Я – единственный, кто спасся. Миссия возложена теперь только на меня… Но почему все вышло именно так? Зачем Туманное море оставило мне жизнь? Зачем в тот злосчастный час волны смыли меня за борт? Если бы не это, я бы погиб вместе со всеми. Уж лучше бы было так! За что мне такая участь, участь последнего из Трех Меченосцев? Почему я не погиб? – Ответ ему пришел сразу, словно другая часть его разума отвечала ему: – Потому что Дардол должен сгинуть! Зиждитель спас одного из Избранных, дабы тот свершил пророчество Кисторина. Но отчего лишь одного ты спас, Эндармир? И отчего именно меня? А может быть, они все же живы? Может, их выбросило на берег так же, как и меня, но очень далеко отсюда?

Последние мысли зажгли новый огонек надежды в его сердце. Он остановился и с сомнением посмотрел назад. Сквозь стройные стволы деревьев, оставленные им позади, едва проглядывалась серая линия побережий. Тэлеск спрашивал себя, не возвратиться ли ему к морю и не продолжить ли поиски на юге или на севере. Потом он повернулся в сторону Закатных Гор и окинул взором громадные вершины. Даже высокие деревья с пышными кронами не могли сокрыть от взора Тэлеска заснеженные пики хребта, которые грозно возвышались над бескрайними землями и упирались в небесную высь. Со склонов можно было бы увидеть все побережье на много верст, и Тэлеск решил подняться выше.

Понемногу он начал приходить в себя, и холодная земля напомнила ему о башмаках. Юноша отвязал их от котомки. Они были почти сухими, хоть и прохладными внутри. Тэлеск обулся и продолжил свой путь через кедровые рощи. Он шел в сторону запада, прямо к горам, склоны которых уже ощущались под ногами. Лишь когда солнце пропало за огромным гребнем, и их густая тень распростерлась по всему побережью, когда уже приближалось время заката, деревья расступились, и перед Тэлеском предстал во всем великолепии один из пиков Небоскребущего хребта. Он был подобен великану, который восседал на громадном троне. Склон горы круто взмывал вверх, а ближе к вершине и вовсе переходил в огромную отвесную скалу, коронованную венцом из снега. А у подножия, шагах в ста от Тэлеска, продолжались темно-зеленые хвойные рощицы.

Несколько мгновений юноша восхищенно смотрел на горы, и невольно в его голове всплывали строки одной старой песни:

Горы и скалы! Морские утесы!

Какую в себе вы храните память?

Какие вам видятся сны и грезы,

Что дарят вам радость тех дней минувших,

Когда Мир был юным? Вы помните дни,

Когда Старо Солнце сияло,

Когда не Снаружи был мир, а Внутри,

Когда власть стихий процветала,

Когда один миг был, как вечность одна,

Когда об алфейнах не знали,

Когда шла пора вековечного дня?

В безволии Зло прозябало…

Горы и скалы! Утесы морей!

Зачем вы столь гордо молчите?

Поведать прошу я о славе тех дней!

О древней поре расскажите!

Тэлеск поправил котомку на спине и двинулся верх по склону, который мало-помалу становился все круче и круче. Вскоре юноша уже вынужден был помогать себе руками: хвататься за стволы, за траву, за каменные выступы. Наконец он выбрался на широкий уступ. Дальше он решил уже не взбираться. Тем более что дальнейший подъем не представлялся ему возможным: склон дальше был чересчур гладким, а еще выше начинался горный отвес.

Тэлеск выпрямился в полный рост и впервые за все время подъема обернулся назад, лицом к востоку. Его взору предстала прекраснейшая картина. Он увидел необъятные просторы прибрежной земли. Впереди, на востоке, над широким морем висела завеса тумана. Она застилала собою весь горизонт. От склонов гор до самых берегов раскинулось другое море – зеленое море лесов. Кроны деревьев раскачивались на ветру и напоминали морские волны. На миг Тэлеск позабыл, для чего поднимался на эту созданную природой каменную площадку.

Отсюда, с уступа, отлично просматривались песчаные берега. Далеко на юг и на север протягивались они вдоль предгорий Небоскребущего хребта. Впереди Тэлеск рассмотрел знакомые ему останки корабля и тут же вспомнил, с какой целью забрался так высоко. Он стал внимательно вглядываться в линию побережья, стараясь не упустить из вида ни одной точки на фоне серого песка. Но берег был пуст. На целые версты в обе стороны на берегу не виднелось ничего, что заслуживало внимания.

Надежда на то, что друзья живы, вновь стала понемногу гаснуть, как гаснет отгоревшая свой срок свеча.

– Похоже, они и вправду сгинули в море, – горестно проговорил Тэлеск. – Я должен идти. В одиночку.

Юноша не мог больше стоять и сел на твердую площадку уступа. Ножны меча, что висели у него на поясе, лязгнули о каменную поверхность. Тэлеск положил правую руку на рукоять своего оружия и медленно потянул за нее. Меч легко подался, и юноша полностью обнажил клинок.

Рукоять была испещрена тончайшими линиями, которые собирались в загадочные рисунки с изощренным смыслом. Тэлеск словно впервые увидел их. Он провел ладонью по поверхности клинка, и внезапно на нем появились руны, тонкие, но четкие. Они шли одной строкой прямо по всему долу. Это были единые знаки людей Гэмдровса, и любому взрослому человеку просто смешно было бы не знать этих рун.

Тэлеск был весьма удивлен. Раньше он не видел этой надписи. И король Кузнечного острова даже не упомянул о ней в ту ночь на Светлой поляне. На клинке было написано:

Йан каикин колланаун

А ундо – фаракхивис

Ка майтимети тилваун

Тосса ва фаракхивис

Виру астолаун кинкойа-кэнки гэндвэ

Надпись была сделана на Первородном языке, который был первейшим из языков людей Гэмдровса. От него впоследствии произошли многие человеческие языки и наречия. Сам же Первородный язык еще в Эпоху Процветания вышел из употребления, и остался языком древности, который сохранился как память о жизни пращуров. Его, однако же, не перестали использовать для начертания надписей на надгробиях умерших, на тронах королей, доспехах и оружии. Кроме того, язык хомагейнов представлял собой чуть видоизменившийся Первородный язык.

Надпись же на поверхности клинка на Межнародном прозвучала бы так:

Когда тропа в последний шаг

Свершится в сумраке огня,

Пусть единятся три клинка:

Вмиг уничтожит Тьму и Мрак

Единый дух – одна река…

Прочтя эти строки, Тэлеск задумался. Три клинка. Единый дух. Все говорило о том, что Избранных должно быть трое. А Тэлеск остался один. Так суждено ли пророчеству сбыться в таком случае? Тэлеск вновь бросил взгляд на клинок. Прочитав его еще раз, он так и не извлек их сути, которая была загадочно скрыта среди туманных фраз.

Тэлеск вздохнул. Не отводя глаз от великолепного оружия, он стал перебирать в памяти все его волшебные свойства в надежде ненадолго отвлечься от мыслей о гибели друзей. Желтая сталь – металл таинственных алфейнов. Немногим людям за всю историю Гэмдровса выпадала честь владеть таким клинком. Но какое теперь это имеет значение, если вся эта история с Тремя Меченосцами пошла не так как предполагали маги?

Тэлеск в новом приступе отчаяния вбил меч в землю. Клинок из стали алфейнов вмиг увяз в ней по самую рукоять. Юноша припал лицом к площадке уступа. Так он и лежал, в слезах коря себя и проклиная Дардола, пока сон не одолел его.

Глава девятнадцатая

Тэлеск открыл глаза. Первое, что он увидел, был его меч, всаженный в камень. Юноша приподнялся, выдернул его и вложил в ножны. Какое-то время он сидел и озирался по сторонам, словно видел все впервые.

Где-то за туманом слабо проглядывалось недавно пробудившееся солнце. По небосводу, гонимые восточным ветром, ползли густые белые облака. Берег пустовал, как и вчера.

Тэлеск вспомнил, что нужно идти. Но куда? Продолжать поиски друзей или идти к Ханборуну в одиночку? Где начинается Ведьмин Перевал, он не имел ни малейшего понятия. Он посмотрел сперва на юг, где горизонт был окрашен в темно-серое, потом – на север. Тэлеск вздохнул, всматриваясь в северную даль. Где-то там остались его родные земли.

Юноша снял со спины дорожный мешок и размял затекшие от него плечи. Затем он извлек из мешка пропитанный соленой водой кусок хлеба и без удовольствия поглотил этот скудный завтрак. Потом он достал мокрую карту, одеяло, кольчугу и отсыревший кремень. Все мокрые вещи он разложил на земле под лучами солнца, а карту осторожно взял в руки.

– Так… Вот Ведьмины Болота, – говорил он сам себе, водя пальцем по карте. – А вот и Ведьмин Перевал. Он пролегает вдоль северного подножия горы Кридон. Но где же эта гора? – юноша опять посмотрел на север, потом на юг. – Нужно понять, где именно я нахожусь. Может быть, севернее перевала, или же южнее…

Тэлеск положил карту на разогреваемую солнцем поверхность уступа. В этот час от нее не было никакого толку. Озлобленность на свою участь вновь накатила на него.

– Неужто придется действовать вслепую? – проговорил он. – Зачем судьба оставила меня одного? Зачем? И почему она так жестоко распорядилась с моими друзьями? Так нельзя! Что за внезапная буря разыгралась в тот недобрый час? Я отомщу Дардолу! Отомщу! И хотя бы ради этого я продолжу свой путь к мрачному Ханборуну! Месть поведет меня к нему!

Тэлеск быстрым движением обнажил меч и, ослепленный яростью, принялся махать им из стороны в сторону, выкрикивая одно лишь слово: «отомщу!». Обломки камней, откалываемые от скалы, сучья деревьев, скатывались вниз по склону после каждого взмаха. В конце концов Тэлеск выдохся и упал на колени, выронив клинок из ослабших рук. Обратив лицо к небу, он в отчаянии прокричал:

– За что мне такая участь?!

– Здравствуй, парень! – послышался вдруг позади нежный женский голос. – Тебе чем-нибудь помочь?

Тэлеск замер, не решаясь пошевелиться, и некоторое время так и стоял, не оглядываясь назад, откуда пришел столь приятный на слух голос. Обернувшись наконец, он замер вновь.

Перед ним стояла девушка. Она была одета как воин. Из-под серого мехового плаща поблескивал кольчужный доспех. Никогда до сих пор Тэлеску не доводилось видеть никого, кто смог бы сравниться с ней в красоте. Ее длинные русые волосы были полностью распущены и развевались на ветру, словно волны золотистого моря, а взгляд ее темно-карих глаз словно пронзил его насквозь.

– Посланница небес, – словно завороженный, выдавил юноша.

Девушка рассмеялась и промолвила:

– Нет. Я вовсе не посланница небес. Тебе нужна помощь?

– Мне уже ничем не поможешь, – обреченно проговорил Тэлеск, опустив голову. – Мои друзья погибли. Утонули в водах этого проклятого моря! Их не вернуть.

– Как жаль. Как это случилось?

– Наш корабль потерпел крушение. Выжил только я?

– Откуда уверенность в гибели остальных?

– Я не нашел их. Все, что я нашел, это обломки корабля на берегу.

– Ты просто в отчаянии. Все это не повод считать своих спутников мертвыми.

Тэлеск вновь посмотрел в ее глаза. Взгляд их был серьезен. Юноша лишь пожал плечами в ответ.

– Здесь, чуть южнее, есть старый маяк. Может, смотритель знает что-нибудь о твоих друзьях.

Но Тэлеск словно не слышал ее слов. На несколько мгновений он был очарован звучанием ее голоса и ослеплен ее красотой. Но когда смысл сказанного дошел до него, он очнулся и произнес:

– Маяк? Они могут быть там?

– Я не знаю. Но тебе точно стоит проверить. Идем со мной, – настойчиво произнесла девушка и стала спускаться вниз по крутому склону.

«За тобой – хоть к вратам Мероссор!» – подумал Тэлеск.

Он быстро собрал разложенные на земле вещи обратно в котомку, подобрал меч и последовал за ней.

Спускаться оказалось куда сложнее, чем подниматься. Сделать неверный шаг и оступиться или поскользнуться – означало прокатиться по всему склону кувырком, рискуя свернуть шею. Тэлеск дивился тому, как ловко загадочная дева-воительница сбегает по крутому взгорью. «Откуда она взялась?» – думал он.

Они оба благополучно сошли к подножию горы. Невдалеке юноша увидел стройного скакуна, который нетерпеливо фыркал, подзывая свою хозяйку. Девушка подошла к нему, взяла за узду и указала рукой на юг:

– Нам туда!

И она быстро пошла в том направлении, ведя коня за собой. Тэлеск двинулся следом по правую руку от нее. По ее плащом он заметил большой меч в кожаных ножнах. «Сильна же она, коли управляется с таким оружием!» – невольно подумал он.

Долгое время они шли молча. Тэлеск пригляделся к земле под ногами и увидел, что некогда здесь пролегала хорошо наезженная дорога. Остались даже столбы, что тянулись раньше вдоль ее обочин, но они настолько заросли ерником, а многие, к тому же, накренились к земле, что надо было постараться, чтобы их разглядеть. Да и сама дорога, впрочем, сильно ощетинилась травой и поросла кустами чертополоха. Неудивительно, что Тэлеск не заметил ее, когда поднимался по склону Небоскребущего Хребта.

– Откуда ты взялась? Как оказалась рядом? – спросил наконец Тэлеск.

– Я просто ехала мимо… День сегодня тихий, и потому твои возгласы было слышно довольно отчетливо. Потом я увидела тебя на уступе горы и решила подняться.

Вспомнив свои отчаянные крики о мести, Тэлеск смутился и решил повернуть беседу в другое русло:

– Что это за дорога?

Девушка одарила его удивленным взглядом прекрасных карих глаз.

– Ты не знаешь? – спросила она.

– Нет.

– Надеюсь, ты хоть, знаешь, куда ты идешь и зачем? Откуда ты здесь?

Тэлеск нервно поправил на ходу лямки дорожного мешка и ответил:

– Мы плыли из Хилта. Собирались идти через Ведьмин Перевал.

– Куда?

– На юг.

– Ты хоть знаешь, что этот проход через горы назван так неспроста? – вопросила воительница.

– Да, нас осведомили. Но решено было проложить нам путь через него.

– Решено кем?

– Это не столь важно, – бросил Тэлеск.

– Хорошо, – обиженно произнесла девушка. – Не хочешь говорить, не говори. А насчет этой дороги, так она ведет именно к Ведьминому Перевалу. Южнее него стоит гора Кридон. Видишь ее? – И она указала рукой в сторону огромной вершины, что возвышалась впереди.

– Вижу.

– К востоку от нее на скалистом берегу высится маяк, – продолжала девушка. – Пока его не видно из-за тех рощ впереди, но скоро ты его разглядишь. Когда-то корабли Хилта часто приставали к этим берегам, и тот маяк служил хорошую службу мореплавателям. Сейчас же его роль не столь важна. Но маяк стоит, и кто-то содержит его. Это совершенно точно. Я не была там, но знаю, что там живет старый смотритель. Говорят, что с маяка видно берег на многие версты к северу и к югу, и ни один корабль не подойдет к этим берегам незамеченным. Тебе нужно добраться до него. Это не так уж далеко отсюда.

Юноша задумался над ее словами. Проблеск надежды вновь появился в его сердце. Отвергать эту надежду Тэлеск не хотел, а напротив – он желал ухватиться за нее, как за последнее, что поможет все прояснить.

Девушка смотрела на него и ожидала, что он скажет. А Тэлеск долго не отвечал, а лишь шел, задумчиво глядя на землю.

– Спасибо тебе, – сказал он и благодарно взглянул на нее. – Я не знал о маяке. Ты просто спасительница.

– Да, – усмехнулась дева-воительница. – Я спасла тебя от отчаяния.

– Мы столько времени разговариваем, а даже не знаем друг друга, – сказал Тэлеск. – Скажи хотя бы свое имя.

– Почему хотя бы? У нас еще будет время пообщаться, ведь впереди у нас общая дорога. Дорога к Ведьминому Перевалу проходит мимо того маяка. А имя мое Карпилен.

– Я Тэлеск. Скажи, Карпилен, долго ли нам идти?

Девушка остановилась и погладила коня по растрепанной холке.

– Идти пешком, разумеется, долго, даже очень, – ответила она. – Но нас повезет Гиавар.

Карпилен вставила ногу в стремя и ловко взлетела в седло.

– Садись позади меня! – произнесла она.

Тэлеск сел на скакуна. Девушка дернула поводья, конь прянул и помчался в сторону заснеженного Кридона.

Ветер свистел в ушах. Мимо мелькали деревья и кустарники. Дорога стремительно проносилась под копытами Гиавара. Конь галопом мчался вдоль отрогов Небоскребущего Хребта, неся на своей спине Карпилен и Тэлеска. Кридон был все ближе. Но пейзажи вокруг были настолько однообразны, что Тэлеску порой казалось, что скакун бежит на месте, а Кридон лишь растет в размерах, но не приближается.

На полпути они устроили привал. Повалил снег. Его хлопья мягко ложились на землю белым ковром. Путники разожгли костер. Тэлеск смотрел сквозь завесу снегопада на очертания огромной вершины. Карпилен лежала на земле под большим деревом, положив руки под голову. Ее взор был устремлен в небо, откуда сыпался белый холодный пух.

Тэлеск подошел к ней и присел рядом.

– А ты сама-то куда держишь путь? – спросил он.

Девушка помедлила с ответом.

– Туда же, куда и ты – на юг, – ответила она, усмехнувшись. – Туда, где оканчивается Хребет.

– И зачем?

– Там мой дом. Слышал про королевство гурнов?

– Нет, – ответил Тэлеск.

Карпилен удивленно вскинула брови.

– Да откуда же ты такой взялся? У вас в Хилте все такие?

– Я не из Хилта. Из Эфоссора. А точнее – с острова Эфкрол.

– Так значит ты эрварейн?

Тэлеск кивнул.

– Занесло же тебя в эту глушь! Я была в Эфоссоре. Сейчас как раз оттуда еду.

– И что ты там делала.

– Я люблю путешествовать. Объездила почти весь Гэмдровс за этот год.

– И теперь возвращаешься домой?

– Да. В королевство Феоден, как его именуют жители восточного Гэмдровса. Мы же, айкинграминги, называем его Фолкрики.

– Стало быть, мне почти туда же?

Карпилен вопросительно посмотрела него.

– Куда именно?

– К горе Ханборун.

Лицо девушки вмиг побледнело. Она беспокойно глянула на юг и вскочила на ноги, выхватывая меч. Покров снега посыпался с ее одежды.

– Кто ты такой?! – гневно вопросила она. – Ты служишь Королю Мрака?

Тэлеск рассмеялся, что еще больше насторожило испуганную девушку.

– Говори, кто ты! Немедленно.

– Успокойся, – ответил Тэлеск. – Так и быть, я скажу тебе, кто я. Только ответь мне сперва на один вопрос. Неужто я действительно похож на прислужника Дардола?

Карпилен убрала меч и сказала:

– Не очень. Хотя прислужники его хитры.

– Ты слышала о Трех Меченосцах?

– Да, но причем здесь это?

– Я один из них. Единственный, кто выжил после внезапной бури в Туманном Море.

Карпилен ахнула, услышав слова Тэлеска. Только сейчас она обратила внимание на причудливый меч, пристегнутый к поясу. Подобных ему раньше ей видеть не доводилось.

– Желтая сталь! – восхитилась она. – Таким мечом не каждому дано владеть. Стало быть, вы держали путь через море и потерпели кораблекрушение?

– Именно так.

– Я думаю, что твои спутники живы. Ведь Кисторин сказал, что на троих возляжет спасение мира. На троих, а не на одного! Понимаешь?

– Я не очень-то верю в пророчества, – вздохнул Тэлеск. – Особенно теперь.

– Но ты поверь! – настойчивым тоном промолвила Карпилен. – Поверь! Ведь все происходило, как он говорил. Возвращение Дардола! Рождение Избранных!

Тэлеск посмотрел в ее глаза. Эти невероятные карие глаза заставляли его сердце забыть обо всех невзгодах, дарили надежду на лучшее. Он улыбнулся.

– Ты права, – произнес он. – И ты прекрасна.

Карпилен смущенно отвернулась и спустя мгновение произнесла:

– Стало быть, ты держишь путь к Горе-Грозе? Дорога у нас общая, но ты пойдешь к маяку, а я сверну на Ведьмин Перевал. Прости, но я не могу пойти с тобой. Я уже год как не была дома. И родные, наверное, уже похоронили мое имя. Поэтому я спешу вернуться.

– Я не прошу тебя идти со мной, – ответил Тэлеск. – Это мое испытание и мое дело. Я понимаю тебя. Прошел только месяц, как я покинул дом, а тоска по родным краям уже одолевает меня.

Карпилен встала и подошла к Гиавару. Снег уже перестал валить, и небо постепенно прояснялось. Девушка сняла с седла серый мешок, размерами не больше котомки Тэлеска.

– Перекусим, и – снова в дорогу.

Тэлеск снял со спины свои запасы, с грустью вспоминая о последнем соленом ломте хлеба, который ждал там своего часа.

– Не вздумай доставать свою еду. У меня ее полно. Хватит на нас обоих.

– Но у меня есть и еда и вода, – слабо возразил Тэлеск. – Я не хочу расходовать твои запасы.

– И вкусна ли у тебя еда? – усмехнулась девушка.

– Вполне.

– Что-то вяло ты о ней отзываешься! Судя по белым разводам соли на твоем мешке, можно сказать, что он у тебя изрядно хлебнул морской воды.

– Сдаюсь, – вздохнул Тэлеск.

Припасы Карпилен оказались куда вкуснее и разнообразнее, чем кусок хлеба в мешке Тэлеска. Когда они подкрепились фруктами и старой, но еще вполне съедобной солониной, Карпилен подала Тэлеску флягу и произнесла:

– Завтрак надо отработать. Наполни это водой. Я видела ручей, когда мы ехали. Кажется, он протекает вон за той рощицей, – и она махнула рукой в северную сторону. – Сделаешь?

– С превеликим удовольствием, – ответил Тэлеск, взяв у девушки флягу, и заодно достал из мешка свою.

Указанная рощица была в пяти сотнях шагов от места привала. Пройдя ее, Тэлеск действительно нашел неширокий ручей, который сбегал с горных склонов бурлящим потоком. Тэлеск наполнил фляги и ополоснул лицо чистой студеной водой.

Когда он вернулся, Карпилен была уже в седле, ожидая его. Тэлеск отдал девушке ее флягу, закинул свою в мешок и быстро надел его. Его плечи уже успели отдохнуть от лямок, и юноше даже показалось, что котомка потяжелела за время привала. Он сел на Гиавара, и они снова тронулись в путь.

Конь поскакал быстрой рысью и вскоре, перейдя в галоп, уже стремительно несся в прежнем направлении, обгоняя ветер. Кридон приближался, а с ним приближался и час распутья Тэлеска и Карпилен.

Перевал был уже хорошо различим по правую руку. Он теснился в ложбине между двумя крутыми склонами. А слева на далеком омываемом волнами утесе Тэлеск наконец увидел маяк. Его серая верхушка возвышалась над кронами деревьев. Карпилен повернула коня чуть вправо, следуя за едва угадываемой в траве линией дороги, и Гиавар поскакал прямо в его сторону. Через некоторое время вновь повалил снег. Холодные, крупные хлопья кружились, летали и в конце концов мягко ложились новым слоем поверх старого, и дорога к перевалу вообще пропала под белым покровом.

– Время клонит к холодам! – сказала Карпилен.

Этот снегопад тоже длился недолго. Солнце было уже на юге. Склон Кридона мало-помалу начал ощущаться. Девушка остановила Гиавара. Здесь от дороги ответвлялась неприметная тропка, которая вела сквозь рощу прямо к маяку.

– Все, Тэлеск. Пришла пора нам проститься, – молвила она, когда они оба слезли со скакуна. – К сожалению, дороги наши расходятся. Моя идет через Ведьмин Перевал, а твой путь прямо перед тобой. Вон тот самый маяк, о котором я говорила, а это гора Кридон.

Тэлеск устремил взгляд к высокой горе. Вершина ее тонула в клубах хмурых облаков. Юноша будто ощутил на себе тяжелый взгляд с вышины склонов, который будто насмехался над ним.