Текст книги "Искусство быть другим"

Автор книги: Владимир Леви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Леви Владимир
Искусство быть другим

Владимир Львович Леви

Искусство

быть

ДРУГИМ

Автор – писатель и врач-психотерапевт известен и научными трудами в области психиатрии и психологии, и книгами для массового читателя: "Охота за мыслью", "Я и Мы", "Искусство быть собой", выдержавшими не одно издание и переведенными за рубежом.

Глубокие профессиональные знания и богатый врачебный опыт дают автору возможность свободно ориентироваться в тончайших вопросах практической психотехники, мягко и тактично давать рекомендации и советы, авторитетно их аргументировать.

Именно такого рода информация, облеченная в яркую литературную форму, и привлекает внимание самого широкого круга читателей к книгам В. Л. Леви.

"Искусство быть другим" – одна из формул человеческого общения. Чувствовать другого человека как caмoгo ceбя, принимать его таким, каков он есть, постигать eгo внутренний мир и предвидеть поведение – таким жизненно необходимым всем и каждому навыкам посвящена эта научно-художественная книга, продолжающая серию книг того же автора. Одна из них "Искусство быть собой", вышедшая в издательстве "Знание", своим содержанием предваряла данную книгу.

Книга рассчитана на массового читателя.

От редакции

"Практикум доброты" – так тоже можно было бы озаглавить книгу, представляемую нами читателю. Само ее появление было бы невозможно, если бы гуманистические принципы взаимоотношений между людьми, выработанные многовековыми исканиями человечества, не получили конкретного практического воплощения в нашем обществе. Общечеловеческие идеалы добра и братства, выраженные в нормах коммунистической морали, взаимоуважение и душевная чуткость, наряду с высокой принципиальностью, вошли в повседневную жизнь советских людей – в труд и в быт, в семью, в воспитание подрастающего поколения. Коллективизм и взаимопомощь, внимание к человеку и забота о человеке, уважение прав и достоинства личности стали неотъемлемыми чертами советского образа жизни. Здоровый психологический климат во взаимоотношениях между людьми создается у нас в процессе активной совместной деятельности на благо общества. Высшей целью общества развитого социализма является формирование нового человека-достойного строителя коммунизма, человека гармонического, с богатым духовным миром.

В конкретной жизненной практике, однако, формирование гармонического человека и утверждение высоких принципов человеческих взаимоотношений процесс сложный, сопряженный с преодолением немалых трудностей. Одна из них – приобретение объективных научных знаний о человеке, о закономерностях его психики, о механизмах общения, развития личности и характера.

Этого рода знания, необходимые всем и каждому, не просты для усвоения, их практическое применение тре бует особой подготовки, специальных навыков, терпения и творческого подхода. Между тем непонимание себя и других, отсутствие навыков психологически грамотного общения и неумение управлять собой мешает некоторым людям проявлять свои лучшие качества и находить верные пути в жизни, приводит к недоразумениям и конфликтам, а подчас и к болезненным состояниям. Важную роль в помощи таким людям играют практическая психология и психотерапия, развивающиеся у нас в последнее время все более быстрыми темпами.

Новая книга Владимира Леви, посвященная, как и предыдущие его работы, практическому человековедению, рассказывает о сложнейших механизмах человеческой психики. Автора нет нужды представлять читателю – его многочисленные статьи и очерки, книги "Охота за мыслью", "Я и Мы" и "Искусство быть собой" (последняя выпущена нашим издательством в 1973 и 1977 гг.) получили широкую известность. Будучи одновременно практическим врачом-психологом (психотерапевтом), научным работником и писателем, В. Л. Леви отдает много сил популяризации научно-психологических и психогигненических знаний, помогающих людям лучше понимать себя и друг друга, укреплять волю и силу духа, вноситьрадость и гармонию в повседневные взаимоотношения.

По сравнению с прежними эта книга затрагивает новый уровень проблем от личного переходит к межличностному, к тонкой практике общения. Соответственно уровню содержания изменилась и форма изложения.

В книге есть главный герой и другие персонажи, говорящие от своего лица, есть моменты художественно-описательные, лирические, юмористические, есть "открытый сюжет" – судьба и работа героя и его взаимоотношения с автором. Повествование не следует жесткой логике, манера изложения свободная, неожиданная. А вместе с тем книга насыщена информацией научного порядка.

Материалом для книги служит собственная врачебная и научная деятельность автора, а также работы его коллег, современных психологов, социологов и врачей. Истоки ряда трудностей в общении и формировании характера, самооценка человека и ее роль в общении, некоторые причины взаимонепонимания и конфликтов, вживание человека в свою жизненную роль, сознательное и подсознательное во взаимоотношениях между людьми – вот неполный перечень основных вопросов, имеющих наибольшее практическое значение.

Психологическая ткань общения, рассекаемая пером исследователя и художника, представляется читателю как пища для размышления и приглашение к самоусовершенствованию. Некоторые авторские утверждения, безусловно, дискуссионны, но иначе вряд ли и может быть в сложнейшей области человековедения.

Прикладная направленность книги состоит, главным образом, в обучении читателя искусству психологически мыслить, видеть, понимать, чувствовать другого человека, как самого себя, преодолевая тем самым такие отрицательные моменты в общении, как неуверенность, неумение войти в доверительный контакт, раздражительность, эгоцентризм. Большая роль в этом обучении отводится игровому методу, ныне все шире применяемому как в психотерапии, так и в учебном преподавании и профессиональной подготовке специалистов. Технология этого метода, названная автором "ролевым аутотренингом"

(PAT), во многих отношениях" близка к технике актерского тренинга. Наряду с этим автор ненавязчиво, чаще в непрямой форме, вкрапливает множество практических советов по тактике общения, по разным сторонам отношения человека к окружающим и к себе самому, преподает конкретную технику нравственно-психологического самоусовершенствования.

Следует предупредить читателя, что книга эта не предназначена для беглого чтения, а требует неторопливой проработки, внимательного изучения и сопоставления как отдельных фрагментов между собой, так и всего содержания в целом с личным опытом, с жизненной практикой. Внимательный читатель, как мы надеемся, почерпнет немало сведений, которые помогут ему лучше понимать себя и других, внести гармонию во взаимоотношения с окружающими.

И в заключение хочется подчеркнуть, что книгу ни в коей мере нельзя рассматривать как рецептурный справочник. Оставаясь произведением научно-художественным, она не подменяет индивидуальной помощи врачапсихотерапевта.

I

ВНАЧАЛЕ

БЫЛА

ИГРА

Расстановка фигур.

Жильцы гостиницы "Я".

Как запастись черновиками судьбы

– Это мне кажется очень странным, – прервал царь.

– Тем не менее это чистая правда, – ответила Шехерезада.

Эдгар Аллан По

В момент, когда я пишу эти строки, мне нет еще сорока, но недавно я со странным чувством обнаружил, что лечу уже второе поколение – детей своих пациентов. Разговоры с глазу на глаз, тысячи писем, характеры и настроения, лица и почерки, болезни и выздоровления, проблемы и судьбы все это вопиет: поделись! Поделись немедленно! Тебе одному с этим все равно не управиться, одному с этим и делать нечего...

Но я не один. Уже много лет меня одаривает своей дружбой человек, без которого эта книга не могла быть написана. Я пишу о нем, впрочем, не в первый раз. Читатели второго издания "Искусства быть, собой", быть может, помнят об одном моем коллеге, вскользь упомянутом на одной из страниц, да, тот самый психотерапевт, гипнотизер, в совершенстве овладевший искусством самогипноза, мало спящий и много работающий, с необычайно скорым летящим шагом и очень чистой кардиограммой – там, инкогнито ради, я не на звал его имени, несколько увеличил возраст и не совсем верно указал место работы. И вот теперь Доктор здесь: соавтор и главный герой, ему-то в основном и обязана книга тем, что стала чем-то вроде романа – я говорю "чем-то вроде", потому что не силен в определении жанров, да и не это меня заботит.

Попытка портрета

Внешний облик Д. С. отличается необычайной обыкновенностью: это невысокий, долговязый, сухощавый, крайне толстый мужчина с могучими узкими плечами, весьма сутулый шатен, стройный, как тросточка, с густой шапкой прилизанных, черных как смоль курчавых белокурых волос на совершенно лысом черепе. Его курносый профиль, похожий на молодой месяц, напоминает Данте, а узкоскулый монгольский фас, подобный солнцу, зашедшему за тучу, то и дело сурово улыбается. Кожа то бледная, но гладкая, то морщинистая, но румяная...

Вот ведь беда.

Бывают люди без внешности. Безликие – не то слово, оно относится не ко внешности, а к духу: бывают безликие красавцы, безликие примадонны и секс-бомбы, это известно. Невзрачность – внешность живая и содержательная, иногда прекрасная. (Как красив воробей! Как отработан, какое гармоническое совершенство.)

А бывают никакие: все у них есть, все по отдельности – нос, губы, глаза – может быть вполне характерным и даже красивым, но все в таком сочетании, что как-то взаимоуничтожается и восприятию не подлежит.

Под этим небытием внешности может скрываться могучее кипение жизненных сил, такой никакой тип, определенно находка для некоторых ответственных видов спорна, но о Д. С. я этого сказать не могу.

Вспоминаю нашу первую встречу. Мы оба были совсем еще молодыми докторами (врачебная зрелость, как справедливо считается, приходит где-то около сорока, не раньше). Но уже года два поблизости вспыхивала его слава, слегка пикантная: врач экстра-класса, глубинный психолог, фантастический гипнотизер, телепат, самобытный сексолог. Особая система, артистизм, обаяние...

Когда меня спрашивали, как его найти (телефон, расписание и прочее), приходилось вежливо сдерживаться, а когда я узнавал, что мои безнадежные у него исцеляются, то в знак признания посылал к нему самых нудных. Они не возвращались. Конкурирующая психофирма о нас, значит, тоже кое-что знала и соблюдала благожелательный нейтралитет.

И вот однажды я не выдержал и сам явился к нему на прием. Начал жаловаться на то и на се, но он сразу раскусил эту игру и предложил равноправное партнерство, то есть психосинтез на основе всестороннего обмена профессиональным и жизненным опытом. Непредставительный мальчикообразный мужчина. Расхаживает, раскачиваясь (не любит сидеть), остановился в зеркале, сутуло утонул в халате. Пошел опять, распрямился... Затылок топориком, шея тоненькая, полупрозрачная, вместо лица-повернулся, идет на меня-плоскенькая, сухая, наспех сделанная рамка для глаз неопределенного цвета, зависимого от освещения, глаза, пожалуй, слегка пульсирующие... И еще деталька: почему-то пахнет сосной, может быть, такой одеколон. Пока этот марсианский цыпленок ходит по кабинету, рамка свежеет, рост и ширина спины увеличиваются, из тенорка выплывает упругий выпуклый баритон и развивается в сочный солнечный бас, тусклый шатен вызревает в брюнета...

С тех пор он нисколько не изменился. То есть продолжал изменяться во все стороны. И постарел, и помолодел.

Бесцветный, всеразмерный, всеформенный. И это при том, что одежда остается годами одной и той же. Эта многоликость вначале, признаюсь, слегка меня ужасала, но потом я привык. Узнать-то Д. С., несмотря ни на что, можно всегда. Однажды он показал мне альбом своих семейных фотографий: из окружения родственников и котов (семейная слабость) смотрели на меня разнорородные мальчики, разнокомплетные юноши, разнопланетные молодые люди – но всюду сразу ясно, что это он, непонятно почему. Сам же Д. С. только пожимает широкими узкими плечами.

Итак, Кстонов Дмитрий Сергеевич. Доктор, место работы которого (один из психоневрологических диспансеров) и некоторые другие детали должны до времени оставаться в тайне: такова его просьба и таково условие, при котором он разрешил мне воспользоваться кое-чем из своих личных материалов – писем, записей и т. п.

Эти документы постепенно откроют некоторые штрихи его биографии и характера. Пока же мне разрешено лишь сообщить, что в ранней молодости у него было два подряд неудачных брака, ныне живет холостяком, дружит с двумя сыновьями, один из которых, кажется, уже собирается стать психотерапевтом и иногда посещает ГИП. (Чуть-чуть терпения, скоро я вам представлю эту не совсем обычную организацию). Тоже не секрет – дело прошлое и поучительное, – что в сложные молодые годы Д. С. знал толк в выпивке, употреблял даже некоторые препараты, а потом совершенно бросил, но до сих пор иногда покуривает, хотя уже избавил от этой привычки множество пациентов.

В нашей своеобразной дружбе есть свои сложности.

По темпераменту Д. С. далеко не сахар – холерик, вспыльчив, далек от сентиментальности и бесцеремонен, особенно в отношении ближайших коллег. Подчеркиваю то обстоятельство, что Д. С. – специалист высочайшей квалификации, которой я, к сожалению, пока не достиг.

В искусстве менять себя и свою психику соответственно психике других людей, оставаясь абсолютно самим собой, сравнить мне его не с кем – я намерен проиллюстрировать это далее более зримо, сейчас скажу лишь, что на этом топливе работает и его гипнотический дар, и вся психотерапия, индивидуальная и коллективная, технике которой я у него в меру своих данных стараюсь учиться.

ГИП – детище Д. С. Я хожу туда на правах играющего наблюдателя.

Познакомьтесь

Иногда это похоже на научную конференцию, иногда на дружескую вечеринку, иногда на спектакль или маскарад. Ничего и никого, кроме людей.

Амбулаторные пациенты Доктора. Пациенты – от слова "страдать", "терпеть", но я хочу энергично подчеркнуть, Читатель, что слово "больные" здесь ни при чем и вообще не употребляется. Ни о каких диагнозах речь не идет. Просто люди. С проблемами. (Если у вас, случаем, нет проблем, можно сдать эту книгу в макулатуру.)

А ГИП – просто удобное сокращение. Однажды я увидел такое же, наштампованное на бутылке, кажется, из-под малинового сиропа: ГИП № 3. Расшифровать не сумел, но наш ГИП, заверяю, к этому никакого отношения не имеет. Нет, и не Государственный Институт Проектирования. Всего лишь Групповой Игровой Психосинтез.

Можно и так: Глубинное Исследование Правоты. Или:

Гармония-и-Препятствия. Можно: Гип-ноз. Можно...

Общение. Школа общения. Семья. Клиника без стен.

Храм без крыши. Читальня. Экспериментальная лаборатория. Художественная мастерская. Институт, товарищеский суд, космос, кухня... (Мне тоже долго многое было непонятно, но я заметил, что, когда торопишься сразу все объяснить, получается еще непонятнее.)

Возраст участников-примерно от 16 до 60, обоего пола, всевозможных профессий. Сколько народу – сосчитать трудно: наряду с постоянными много приходящих и уходящих, есть и "заочники". Подгруппы-по совместимостям, по проблемам...

Начинают обычно как индивидуальные пациенты – Доктор знакомит их, чтобы они изучали и лечили друг друга, а дальше решают сами, некоторые даже вступают в брак. Термин "психосинтез" переводится то как "собирание души", то как "соединение душ".

Здесь не будет истории ГИПа, полной неожиданностей, чудес и разочарований, – отложим ее для других книг. Взяты только рабочие материалы из документов из записей игр, из писем (имеется архив). Имена и отличия, опознавательные координаты реальных лиц, разумеется, изменены.

Краткое описание рабочего кабинета

Уже в самой вывеске "Психотерапевт" есть что-то гипнотическое. Но так как для нашей работы, по счастью, нужен только один вид медицинского оборудования – голова, работать можно везде, что Доктор и делает. Я неоднократно заставал его за сеансами гипноза в метро и в музеях, наблюдал, как он проводит групповой аутотренинг, стоя в очереди в универсаме, рациональную психотерапию в ЖЭК и т. д., и т. п. – да я, собственно, никогда и не видел его неработающим.

А кабинет как кабинет. Ничего особенного, если не считать некоторых элементов дизайна, приближающих обстановку к домашней, как-то: два детских рисунка на стенах, коряжка, вывезенная из деревни, где Д. С. обычно проводит отпуск (изображает нечто среднее между летучей мышью и обыкновенной), самодельная пепельница из фольги, гипнотическая подушка-подголовник на пациентском кресле, обтянутая оранжево-коричневойг материей вроде плюша: сидя на этой подушке, еще в двухлетнем возрасте Дмитрий Сергеевич загипнотизировал бабушку, гипнотические занавески, гипнотическая кушетка, гипнотическая ваза с букетом цветов, всегда свежих, и т. д., и т. п. К кабинету примыкает небольшой холл, где ждут очереди и общаются пациенты, а в отведенные часы происходят занятия ГИПа. Д. С. появляется здесь, как правило, без халата, который надевает во время индивидуальных приемов, да и то не всегда.

Господин Случай слушает

Итак, где Доктор, там и кабинет. А где кабинет, там и игра.

Дома у Д. С. два параллельных телефонных аппарата, один на письменном столе, другой у кровати. Шахматный столик служит по совместительству и обеденным.

Вспоминаю, как ноябрьским вечером, под шелест полудождя-полуснега, при свете зеленой лампы здесь пили нехитрый чай пятеро молодых людей – одна из подготовительных подгрупп ГИПа. Шестым был я. Обсуждали проблему уверенности в общении, естественности, непринужденности. Всем присутствующим, каждому из-за своих причин, этого нехватало, и у каждого были свои неприятности.

– Миша, подойдите сюда, пожалуйста. Снимите трубку. Наберите номер... Ну хотя бы 223-44-46.

– И кого сп-просить?

– Змея Горыныча.

Мише семнадцать, бурно застенчив, при волнении заикается. Скованность, смесь злости на себя и глухой защиты от мира лишают его юношеского обаяния, которое здесь, на ГИПе, как цветок кактуса, вылупилось из колючек.

– Кк-кого-кого?

– Змея Горыныча.

(Ага, вот и оно... Слегка бледнеет, улыбается. Отходит от аппарата подальше.)

– Н-ну, нет... Извините.

– Почему?

– Што-што-нибудь другое... Это не для меня.

– Это игра. Всего лишь игра.

– Та... там ведь не знают... П-п-па-ашлют...

– Пошлют, эка невидаль. "Извините, не туда попал".

– Не-не могу...

Придется продемонстрировать. Доктор снимает трубку.

– Кхе-кхе-але. (Миша слушает по параллельному аппарату. Краснеет, хихикает.)

– Будьте добры, Змея Горыныча.

– Кхе-кхе-кого?

– Змея Горыныча.

– Нету дома.

– Что-что?..

– Нету дома его. Кхе-х-х...

– ...А когда будет?

– Вчера... Вчера только уехал в командировку.

– Извините... (Отбой.)

– Ха-ха-ха! Все понял. Т-так бы сразу...

Что же он понял? Что добрый знакомый Доктор, притворившись пенсионером, специально ждал на том конце провода, чтобы разыграть для него этот маленький телефонный этюд. Но этого не было (хотя само по себе тоже возможно). Нет, никто не ждал. Номер наугад, импровизация.

– Ну вот... Теперь – вы. Тот же номер. А я по параллельному...

– Кхе.

– Зм-зм. 3-зм... Горыныча.

– Вам сказали, кхе-кхе, Алексей Васильевич уехал.

(Отбой.)

– Ну вот и все, – Доктор вытер лоб, – вот мы с вами и выяснили, что по номеру 223-44-46 живет Алексей Васильевич, разъезжающий по командировкам... Отвечавший нам астматический старичок, скорее всего, отец или тесть, не услышал имени "Змей Горыныч". Из-за стопроцентной готовности услышать привычное...

– Что за озорство, коллега, к чему эти штучки? – тихо спросил я, когда все ушли.

– То есть как к чему? – Д. С. сразу холерически ощетинился. – Вы что, не поняли? У человека есть право на игру, вы не забыли? Тренировка общения. Почему же не использовать чудеснейшую возможность выйти в мир, не выходя из дома? Вы невидимка и защищены двойной возможностью прекратить общение, и с вашей, и с той стороны...

– Но ведь это выходит за рамки...

– За какие такие рамки?! – Он вспылил окончательно. – Не пробовали ли вы, уважаемый коллега, подсчитать, сколько зряшных звонков тревожат вас ежедневно, и сколько при– этом высвобождается драгоценной энергии? Кто-то звонит в три часа ночи, молчит, но все равно слышно, что пьян. Опять звонит, опять молчит, а на третий раз просит Машу: какая прекрасная возможность потренироваться в доброжелательстве! Проникновенным ямбом вы повествуете, что Маши здесь и не было, и нет, и, вероятно, никогда не будет, а он, столь неуемный абонент, пускай ваш номер навсегда забудет, голос не верит, требует объяснений, вы объясняете, что это не пивзавод, не аптека, не зоопарк, не планетарий, голос высказывает некоторые гипотезы относительно вашей личности. Как признательны мы должны быть этим тренерам Судьбы, пекущимся о нас в будни и в праздники!

И если Судьба так или иначе нас не оставляет, то почему бы и нам не пойти ей навстречу?

– Но где гарантии от злоупотреблений?

– Гарантии?.. Повторяю вам, я не знаю, каковы гарантии от злоупотреблений обычными телефонными звонками-может быть, знаете вы?.. Что же до ГИПа, то в наш обиход входит заповедь: "Твоя свобода да не станет несвободой ближнего твоего". Мне ли объяснять вам, что во всяких нормах и рамках, во всех законах, правилах и так далее есть проемы, просторы – то, что в технике называется люфтом, – некое пространство, где можно двигаться туда и сюда, пространство свободное?

Вот... Чихнуть, например, ведь можно всегда, ведь можно?

В космосе, на приеме, на операции, на заседа... (Чихнул.)... Уверяю вас, мы ни на вот столечко не прибавляем себе свободы, овладеваем лишь той, которая... (Еще раз чихнул.) А телефонный тренинг имеет ряд строгих ограничений....

– Как-то?

– Извольте:

не звонить после десяти вечера и до девяти утра,

не звонить в одно и то же место более одного раза,

в крайнем случае двух, если об этом не попросят,

ни в коем случае не употреблять развязного тона, двусмысленных и оскорбительных выражений, как бы ни складывался разговор, вести дело к юмору и миру,

класть трубку по первому требованию с того конца провода. Разве этого не достаточно? Вы имеете право спросить заведомо вымышленное лицо или учреждение:

"Что идет у вас сегодня вечером?", но при любом ответе:

"Вы ошиблись", "Это не кинотеатр", "Набирайте правильно", "Ничего не идет", "Идиот" – обязаны приложить максимум усилий, чтобы на том конце провода вызвать хорошее настроение.

– А что еще можно и чего нельзя?

– Нельзя спрашивать: "А куда я попал?", "А какой ваш номер?", "А как вас зовут?", "А вы черненький?", "А у вас борода есть?" Можно: "Вы так любезны, я не оторвал (а) вас от дел?.. Если еще не ходили на выставку в Пушкинский музей, поторопитесь, скоро закроется...

У вас приятный голос, очень рад(а) заочному знакомству... Меня зовут так-то... Учусь в таком-то институте..."

Между прочим, такой способ знакомства ничуть не предосудительнее, чем, скажем, знакомство на танцплощадке или где-нибудь еще. Господин Случай сам знает свои права. Знаю даже историю, когда в результате телефданой ошибки был заключен супружеский союз, ошибкой не оказавшийся...

– Так, ну это, допустим, прекрасно, а как вы будете реагировать, если вас спросят незнакомым голосом: "Ну, что же ты опять не пришел?", "И ты до сих пор ревнуешь?..", "Вы уже продали сиамскую кошку (лыжные ботинки)?..", "Как по-вашему, дураки полезны или вредны?.." Или услышите утверждение: "Ты знаешь, – я всетаки решила родить ребенка".

– Ну что ж, ответная реакция зависит от многих факторов, как-то: тон вопроса или заявления, настроение и степень занятости абонента, его семейное положение, фантазия, эрудиция, степень опьянения и так далее.

В любом случае тот или иной этюд возникает...

– Довольно шутить, коллега! – теперь, наконец, разозлился я. – Вы прекрасно знаете, что в любом месте, где раздастся звонок, может оказаться человек занятой, человек несчастный, человек больной, человек умирающий. Знаете ли вы, что своими тренировочками можете...

Тут Д. С. посмотрел на меня так, что я вынужден был прерваться. Это был его – "твердый знак" – выражение лица, при котором собеседник встает и уходит.

Назавтра, ровно в 10 вечера зазвонил мой телефон.

Незнакомый мелодичный голос неопределенного пола, то ли низкий женский, то ли высокий мужской, произнес:

– Добрый вечер. Вы меня не знаете. Я просто хочу пожелать вам доброй ночи.

– Спасибо. Простите, а кто вы?..

Но трубку уже повесили.

Все мы немножко бабушки

Я в некоторой растерянности, Читатель. Передо мной груда пухлых папок с записями игр и аналитических разборов, куча магнитофонных пленок... В голове то же самое: люди, проблемы, беседы, игры, сцены, сеансывывалить все это на вас нет никакой возможности.

Что же отобрать, чтобы дать вам хотя бы приблизительное представление об атмосфере... Как побыстрей дать понять, что игра-дело, вполне пригодное для личного употребления?..

Как обыкновенный, уже, возможно, знакомый вам аутотренинг (AT), выйдя из психотерапевтических кабинетов, неудержимо становится достоянием массовой психологической культуры, так и лечебно-тренировочно-познавательные игры, ролевой аутотренинг (PAT) скоро, уже скоро...

Так вот, представьте себе голову Доктора (хорошо представили?) голову-поликлинику, до отказа набитую пациентами, их проблемами, судьбами и характерами, их прошлым, настоящим. Предполагаемым будущим... Теперь представьте, как в игровой холл или в чью-нибудь квартиру (или при хорошей погоде на какую-нибудь укромную лужайку, скажем, в Измайловском парке)

входят от четырех-пяти до приблизительно двадцати человек. Если вы хорошо представили вышеупомянутую голову, то теперь отчетливо видите, что содержимое оной мгновенно приходит в лихорадочное движение. Голова становится похожей на электронно-вычислительную машину, мигает множество разных лампочек ("Настроение Даны... Комплекс Никиты... Взаимоотношения В. Л. и Н. К... У Антуана опять крупные нелады с женой... Почему нет Алексея Борисовича... В прошлый раз недообъяснил насчет подсознательной защиты самооценки, Н. ничего не понял... Между Л. и Г. назревает несовместимость, как-то разрядить... Если А. Д. опять будет пассивной...") – такие вот включения и переключения происходят со скоростью достаточно большой, чтобы успеть сообразовать план-стратегию с планом-тактикой, проблемы, характер и интересы каждого – с интересами, характером и проблемами каждого, вчера – с сегодня и завтра...

Это картинка изнутри, скажем, одна из множества картинок. А как снаружи, извне?

Вот одна из игровых сцен, я ее хорошо запомнил, потому что сам был в числе участников.

ГИП: Ситуация-психологема "Все мы немножко бабушки", серия "Жизнь врасплох".

За обеденным столом пятилетний Антон (играет А. Б.,), он же Сын и Внук, Папа, он же Зять, Бабушка, она же Теща.

Антон, плохо ест, играет с вилкой, Бабушка сердится, требует, чтобы Антон ел как следует, Папа слушает и ест. Вдруг Сын спрашивает:

– Папа, а почему бабушка такая скучная и ворчливая?

Бабушка, напряженно улыбаясь, смотрит на Папу и ждет. Что же он ответит?..

Этюд разыгрывался повторно: импровизируя, роль Папы поочередно играли семь человек (три женщины, четверо мужчин). Получились варианты:

1. "На страже авторитета".

– Вынь вилку из носа и не болтай глупости. ("А завтра ты спросишь у Мамы, почему Папа такой чудак?")

Бабушка смутно удовлетворена, Антон абстрагируется.

2. "Жизнь реальна, жизнь сурова".

– Вот станешь таким же – узнаешь.

Антон смутно удовлетворен, Бабушка плачет.

3. "На войне как на войне".

– Спроси у Бабушки сам.

Бабушка швыряет в Папу тарелку, Антон смущенно улыбается.

4. "Промежуточный ход".

– А посмотри, Антошенька, какая пти-ичка летит... (Сладким тоном и одновременно беря за ухо.)

Бабушка сдержанно торжествует, Антон ловит кайф.

5. "И волки сыты и овцы целы".

– Это тебе кажется, Антоша, а почему кажется, я тебе потом объясню. (Подмигивая, с обаятельной улыбкой.)

Неудовлетворенность Бабушки, презрение Антона.

6. "Меры приняты".

– Это тебе кажется, Антоша, а почему кажется, я тебе сейчас объясню. (Подмигивая Бабушке и снимая ремень.)

Бабушка бросается на защиту внука.

7. "На тормозах".

– (Мягко, вкрадчиво-отрешенно.) Видишь ли, сынок, исходя из принципа относительности, а также имея в виду проблему психофизического параллелизма, все бабушки немножко ворчат и немножко скучные, а также все мы немножко бабушки, немножко скучные и немножко ворчим. Вот я сейчас на тебя и поворчу немножко за то, что ты задал мне такой скучный вопросик. Когда мне было пять лет и у меня была бабушка, я никогда не задавал своему папе таких ворчливых вопросиков, потому что у папы был большой-пребольшой ремешок, очень скучный...

Бабушка и Антон впадают в гипнотическое состояние.

Были и еще варианты – Папа грустно смеется, Папа весело молчит, Папа смотрит страшными глазами и поет "В траве сидел кузнечик...", Папа включает радио, а тут как раз передача "Взрослым о детях", и т. д. – но все эти вариации уже не принципиальны.

Последовал аналитический разбор, научные и этические комментарии. По поводу каждой из сценок, как выяснилось, можно написать целый трактат: о том, как Папа относится к Сыну, к Бабушке, к самому себе и к проблеме взаимоотношений поколений, какие у него взгляды на воспитание и как воспитывали его самого, насколько он культурен, интеллигентен, остроумен, находчив, насколько способен чувствовать и поним.ать окружающих, может ли уравновешивать, в своем поведении разные интересы, свои и чужие...

Все согласились, что оценка – плох или хорош вариант, годится или не годится – зависит от того, как посмотреть. То есть от внутренней позиции. То есть, от подразумеваемых (но не обязательно осознаваемых) ценностей. Если, например, основную ценность Папы обозначить как "мир в семье", то годятся вариант № 5 и вариант № 7, если "самоутверждение", то № 1. Если "дисциплина и уважение к старшим", то опять же № I, а также 4 и 6. Если "истина во что бы то ни стало, истина, как я ее понимаю", то № 2. Если "удовлетворение познавательных интересов ребенка" плюс "мир в семье", то № 4.

Если "а ну вас всех...", то № 3, и т. д. Но самым сложным оказалось как раз выразить ценности, сформулировать... В самой игре это получается убедительнее.

8. Вариант "Доктор".

– Понимаешь, Антоша (слегка заговорщически), понимаешь, человек становится скучным оттого, что с ним не играют. От этого и ворчливый делается, опого, что скучно и не играют с ним, ты согласен?.. Ты ведь тоже скучный и ворчливый, когда я с тобой не играю, так?

("Угу...") Ну вот, а если будешь с Бабушкой играть побольше, и притом иногда слушаться, увидишь, станет веселой-веселой, правда, Анна Петровна?.. (Бабушка растерянно кивает.) А вилку (еще более заговорщически), а вилку я бы на тврем месте из носа вынул – и навсегда, понимаешь? На всю жизнь.